сообщить о нарушении
Текущая страница: 74 (всего у книги 92 страниц)
— Его смерть стала демонстрацией моих принципов. Потому что никто не смеет шантажировать Румпельштильцхена. Никто.
— Ах, да. Вы же у нас любитель показательных казней. Наверное, именно поэтому вы сохранили руку Джонса в своей коллекции.
Голд тряхнул волосами, довольно улыбнувшись. Казалось, его совсем не напрягала эта беседа. И в частности то, что Доусон по-прежнему тычет в него ходящим ходуном пистолетом.
— О, это. Безусловно, гордость моей коллекции. Её обработал для меня один хороший друг. Профессионал в своём деле, но, к сожалению, гений он всё же непризнанный. Жаль, дорогуша, что тебе не удастся увидеть все обработанные им препараты. Тончайшая, буквально ювелирная работа!
Он говорил об этом с той же восхищённой интонацией, что и несколько дней назад, когда рассказывал им с Грэмом о волшебном чае Белль. Неудивительно, что Нил Кэссиди вырос чудовищем: всю жизнь перед его глазами был отличный пример для подражания. Его отец. Его наставник.
— И где же вы храните все те скальпы, которые снимаете со своих врагов?
— В Мерлин-маноре достаточно идеально подходящих для этого помещений, и полиция может сколько угодно приходить со своими ордерами, но… их никогда не удастся обнаружить. Как не удалось и вам.
Голд подошёл ещё ближе, и теперь дуло упиралось прямиком ему в грудь. Габби, уже мысленно осудившая себя за мягкотелость, всё ещё держала палец на курке. Но они оба — и сама Доусон, и усмехающийся Голд — знали, что этому выстрелу не суждено прогреметь.
— Позволь, — мужчина всё с тем же изяществом перехватил пистолет, и руки измождённой Габби безжизненными плетями повисли вдоль тела. — На минуточку.
Голд обернулся к Джефферсону, который за последние несколько минут успел прийти в себя и, держась за переломанные рёбра, пытался подняться на ноги.
— Сожалею, юноша, что так получилось, — будто бы с искренним раскаянием в голосе протянул Голд, наставляя на Джеффа оружие. — Но ты сделал неверный выбор. Стоило оставить его гнить в психушке и дальше.
— Убьёшь меня? — криво улыбнулся Джефферсон, обнажая залитые кровью зубы.
— Сожгу тебя. Как и сказала наша очаровательная мисс Доусон: я любитель показательных казней.
Голд прицелился в ногу мужчины, и спустил курок. Джефф дёрнулся, стараясь сдержать рвущийся наружу крик, и схватился за простреленное колено. Доусон, с какой-то отрешённостью наблюдавшая за происходящим, глухо проронила:
— Теперь у следствия против вас появятся весьма весомые улики, мистер Голд.
— А кто сказал, что следствие не развалится? Если вообще начнётся, — он перевёл пистолет на саму Габриэлу, продолжая беззаботно усмехаться. — Ведь ты, дорогуша, достаточно сообразительна, чтобы понять…
— Именно об этом я и говорю, — устало перебила Голда Доусон и, кивнув на корчившегося от боли на полу Джефферсона, добавила: — Убийство серийного маньяка? Окей, мы все здесь понимаем, что за этого гада биться никто не будет. А вот убийство федерального агента?.. Вы действительно полагаете, что в этом случае вам удастся отделаться малой кровью?
— Думаешь, ты первый попавший под мой прицел федерал?
— О, нет, конечно же, нет. Но на этот раз наши с вами разборки вышли на новый уровень, разве не так?
Голд издал странный звук, отдалённо напоминавший смешок. Опустив оружие, он шагнул вплотную к Габби, будто намереваясь заключить её в объятья.
— Попытка засчитана, мисс Доусон. Но, к сожалению, для того, чтобы передумать, таких откровенно слабых аргументов мне недостаточно
И прежде, чем Габриэла успела хоть как-то отреагировать на его слова, Голд занёс руку с пистолетом над головой девушки и ударил рукояткой по её виску.
Киллиан
Сторибрук, Штат Мэн
Лечебно-оздоровительный центр «Прометей»
30 июля 2015 года, 19:48
— Где ты, сукин сын?! — прокричал Киллиан, продолжая свой марш по тёмным коридорам санатория в попытках спровоцировать Нила высунуть нос из норы, в которой он трусливо затаился. — Я пришёл за тобой, Кэссиди! И на этот раз тебе не уйти!
Джонс старался произвести как можно больше шума, чтобы отвлечь Кэссиди от истязания Габби. Или выманить Хамберта. Не столь важно, на самом деле. Сейчас он был настолько зол, что готов был растерзать кого угодно.
Распахивая одну за другой двери многочисленных гостевых номеров, Киллиан натыкался лишь на пустые комнаты. Ни следа пребывания хотя бы одного из этих чокнутых тварей. Ни следа Габби.
Коридор в который раз изогнулся под прямым углом и вывел Джонса к очередному залу — маленькой копии главного фойе, откуда и начались их с Чейзом поиски, с одним только отличием: кроме арки, через которую в помещение попал Киллиан, здесь была лишь одна-единственная дверь.
Дверь спокойно открылась, и Джонс затаил дыхание, когда увидел, что она выходит на уходящую вниз широкую деревянную лестницу. Продолжая подсвечивать себе дорогу зажатым в протезе мобильником, мужчина стал медленно спускаться и явственно ощутил, как трещат и раскачиваются под ногами ступеньки расшатанной лестницы.
На нижней площадке, если не брать в расчёт груды вышедшего из строя оборудования, было пусто. Джонс закончил спуск и огляделся. Снова узкий коридор. Снова одинокая дверь в самом конце с медной табличкой «Спа-кабинеты». Отчего-то Киллиан был уверен, что сейчас он на верном пути. Это место определённо смахивало на логово серийного убийцы. К тому же, запах падали здесь, внизу, вновь усилился.
Киллиан толкнул дверь и, нырнув внутрь, успел лишь заметить, что попал в большое помещение с белыми кафельными стенами, как прямо перед ним из другой двери выскочила какая-то тёмная фигура с фонариком.
Находившийся на грани срыва Джонс уже собрался палить по незнакомцу, но ещё одной секунды ему хватило на то, чтобы сообразить: это его собственное отражение. На противоположной стороне висело большое зеркало размером во всю стену, заляпанное и потрескавшееся. Перед ним выстроился ряд кривых раковин с почерневшими от ржавчины кранами.
Луч фонарика Киллиана прошёлся по треснувшим кафельным плиткам от пола до потолка, выхватывая надписи «Процедурные кабинеты», «Сауна», «Хамам», «Душ», которые указывали на скрытые за голыми дверными проёмами тёмные закутки, куда можно было попасть из этого помещения. Но вниманием Джонса завладело другое.
Хамберт и здесь сваливал трупы своих жертв.
В самом углу, возле сводчатого прохода к соседнему помещению, обнаружился малый бассейн, который Хамберт превратил в жуткий погребальный колодец.
Тела и их отдельные части заполняли этот бассейн почти до краев. Киллиан стал осторожно придвигаться ближе, прикрыв нижнюю половину лица воротом куртки, потому что дышать через нос было невозможно: к вони разлагающейся плоти прибавился резкий запах химикатов. Джонс боялся обнаружить в этой груде мяса разной степени разложения свежий труп. Но, к счастью, тела Габби среди прочих не оказалось.
Зрелище повергло Киллиана в ступор, но лишь до той поры, пока царившую в этом склепе тишину не нарушил посторонний грохот. Будто кто-то шмякнул пустое металлическое ведро на кафельный пол.
Выставив перед собой пистолет, Джонс резво добежал до арки, ведущей к процедурным кабинетам и, очутившись в очередном узком коридоре, рывком открыл ближайшую дверь. Его взору предстало небольшое помещение, по всей видимости, некогда бывшее массажным кабинетом, но сейчас здесь, как и в большинстве проверенных Джонсом комнат, было пусто.
Шум повторился, на этот раз тише. Да, он ошибся кабинетом, но в этом закоулке совершенно точно кто-то был. Киллиан застыл, прислушиваясь. В прошлый раз ведро будто бы уронили, в этот — аккуратно поставили на пол.
Пауза.
Джонс, передёрнув затвор, напрягся: за его спиной, в коридоре, распахнулась одна из дверей. Послышался шаркающий звук шагов и стук. Стук трости.
Сукин сын!
— Можешь выходить, — устало вздохнул всё ещё остававшийся вне поле зрения Киллиана Голд. — Я слышал, как ты сюда спустился.
Джонс послушно покинул своё укрытие и усмехнулся, заметив, как при его появлении изменился в лице Румпельштильцхен. Старик явно ожидал встретить здесь кого-то другого.
Вероятнее всего, своего ублюдочного сынка.
— И что же ты здесь делаешь в самый разгар вечеринки? — направляя на Голда пистолет, прищурился Джонс.
— Не твоё дело.
Рука Голда едва уловимо потянулась к внутреннему карману пальто, но заметивший это движение Киллиан осуждающе цокнул.
— Не двигайся. Иначе всажу пулю.
— А что здесь делаешь ты? — Голд, не обращая внимания на угрозу Джонса, всё же выудил на свет своё оружие и вежливо улыбнулся, целясь в Киллиана. — Тебя здесь точно быть не должно.
Тот лишь закатил глаза.
— Хочешь поиграть в ковбоев? Серьёзно? У твоего щенка это, к слову, вышло прескверно.
— Ах, да. Наслышан о вашей встрече в шахтах, — Голд покачал головой, продолжая источать фальшивую учтивость, — когда ты в очередной раз доказал, какая ты на самом деле тряпка. Ты как был ничтожной шестёркой ирландских клоунов, так ей и остался. Помнится, поэтому тебя попёрли из банды, да? Потому что тебе нельзя было доверить хоть сколько-нибудь серьёзное де…
Киллиан выстрелил. Голд, взвыв, выронил пистолет и стал баюкать раненную кисть.
— Ты действительно думал, что я этого не сделаю? — копируя приторно-вежливую интонацию Голда, протянул Джонс. — За все эти годы у меня не было реального шанса отомстить. И вот ты здесь. Без своих громил. И… без оружия.
Киллиан подошёл ближе и пинком отбросил пистолет Голда в сторону, затем ударил противника рукояткой своего в переносицу и тут же взял его раненную руку на излом, заставив Румпельштильцхена скорчиться в неудобной позе.
— Говорят, что первая рана самая глубокая, — пропел Джонс, сжимая кисть Голда и вынуждая того закричать от боли. — Враньё.
— Самоутверждаешься? — просипел мужчина, злобно покосившись на Киллиана.
— О, да. Я буду отстреливать тебе палец за пальцем и растяну это удовольствие настолько, насколько получится.
— Да, конечно, не торопись, — фыркнул Голд. — У нас ведь достаточно времени. До тех пор, пока сюда не явится мой сын. Ну или нам не станут мешать истошные крики твоей подружки, корчащейся в предсмертной агонии.
— Что ты сказал? — Киллиан нахмурился, усилив хватку, и Голд вновь вскрикнул, на этот раз безвкусно перейдя на нецензурную брань. — Что. Ты. Сказал.
Голд нервно хохотнул, прищурившись. Джонса обескураживал его взгляд: даже в таком положении Румпельштильцхен выглядел так, будто именно он верховодил всей ситуацией.
— А ты разве не чувствуешь? Здесь становится довольно жарко.
Киллиан настороженно поглядел по сторонам. Отброшенный им в пылу страсти мобильный освещал лишь ближайший тёмный угол коридора, тогда как большая часть помещения тонула в полумраке. За исключением дальнего его конца — у самой крайней двери. Сквозь щель между ней и полом пробивались слабые отблески света.
И тонкие, едва уловимые струйки дыма.
Джонс отшвырнул от себя Голда, с размаху впечатав его в стену, и поспешил в ту сторону. Он только сейчас понял: звук, совсем недавно выдавший присутствие Голда, вовсе не был грохотом пустого ведра. То была канистра.
Голд собирался спалить «Прометей». И, судя по всему, Габриэлу Доусон в первую очередь.
Габби
Сторибрук, Штат Мэн
Лечебно-оздоровительный центр «Прометей»
30 июля 2015 года, 20:21
Габби сидела за своим столом в шерифском участке, сортируя материалы по делу Кэссиди по папкам. Отчего-то в общем офисе было темно, но не настолько, чтобы не различать лежавших на столе предметов, потому что перед девушкой был раскрыт ноутбук, на экране которого мелькали фотографии всех жертв Кэссиди. Доусон водила пальцем по строчкам в одном из отчётов Бута, читая написанное по слогам, и никак не могла уловить суть.
— Не хватает, — едва слышный с лёгким присвистом шёпот за её спиной заставил Доусон вздрогнуть.
Девушка завертела головой, вглядываясь в окружавший её полумрак.
— Кто здесь?
— Принёс тебе кофе, — возникший из ниоткуда у её стола Грэм протянул девушке бумажный стакан и плюхнулся на стул для посетителей.
— Благодарю, — нервно улыбнулась Габриэла и, сделав глоток обжигающего напитка, ничуть не удивилась тому, что не почувствовала его вкуса. Совсем.
— Ты вообще отдыхаешь?
— Конечно.
— Да? — недоверчиво выгнув бровь, переспросил Грэм. — Когда ты последний раз ложилась спать?
— Сейчас, — пожала плечами Габби. — Я ведь сплю.
— Тоже верно.
— Есть какие-нибудь новости от криминалистов? — Габби вновь принялась разбирать бумаги, и Грэм, придвинувшись ближе, к ней присоединился.
— Я думал, что именно тебе они сообщают всё в первую очередь, — пробормотал он, подцепив пальцем одну из лежавших на столе фотографий с места нападения на Ариэль Флаундер.
— Похоже, я начала их раздражать. Часами торчала в их лаборатории, отдавая распоряжения и указывая, как им следует работать. Теперь они не горят желанием лишний раз со мной связываться.
— Им полезно хотя бы изредка напрягаться, — усмехнулся Грэм, продолжая внимательно разглядывать фото. — И всё-таки. Зачем он перевернул всю мебель?
—Сколько можно? Мы ведь это уже выяснили, — у стола Габриэлы материализовался Август Бут, который держал в руках два стаканчика кофе, идентичные тому, что притащил Грэм. — О! Какая жалость. Меня опередили. Но этот — с карамелью.
Август широко улыбнулся, протягивая ей один из стаканов, и Габби с такой же широкой улыбкой его приняла, хоть и понимала, что снова не почувствует ни запаха, ни вкуса кофе. Даже с карамелью.
— А мебель он перевернул потому, что искал свой дневник, — Бут обернулся к Грэму, наградив его снисходительным взглядом. — Как его сообщничек ты мог бы оказаться хотя бы чуточку сообразительней.
— Будь я чуточку сообразительней, не оказался бы в таком положении вообще, — хмуро отозвался Хамберт, отбросив фотографию. — Значит, одной из главных целей Кэссиди было вытащить на свет этот чёртов дневник?
— Получается, так, — кивнул Бут, скрестив руки на груди и уставившись задумчивым взглядом куда-то поверх головы Грэма. — Но откуда он узнал, что дневник у Ариэль?
Габби отвернулась от мужчин, всматриваясь в полумрак как раз в том месте, где должен был быть вход в общий зал. Она помнила, что скоро здесь появится дежурный с сообщением о посетителе. Посетителе с очередным кофе для неё и пакетом, полным пончиков.
Чейз. Он ведь приходил в участок в тот день. Почему его всё ещё нет здесь сейчас?
— Габриэла, не отвлекайся, — сурово одёрнул её Бут. — Если бы ты с самого начала не вела себя как влюблённая дурочка, а сконцентрировалась бы целиком на расследовании, всего этого можно было бы избежать.
— В чём ты её винишь? — возмутился Хамберт, фыркнув. — Она ведь не могла подумать, что убийцей окажется обычный уборщик. Никто не мог.
— Если бы она последние сутки не прокручивала в голове мысль о том, что Чейз оказался соучастником убийства, она бы не растеряла остатки своей концентрации…
— А, ну… — Грэм развёл руками, виновато косясь на Доусон. — Бут прав. Ты сглупила, попавшись на трюк Джеффа. Ты стала крайне рассеянной в последние дни. Тебе следовало бы беречь себя. И больше спать.
— Я как раз этим сейчас и занята, — закатила глаза Габби. — Но вы двое мне мешаете.
— Мы помогаем тебе разложить всё по полочкам.
Доусон обречённо вздохнула и кивнула, выражая согласие.
— Хорошо, вернёмся к дневнику Кэссиди. Вероятнее всего, эти двое провели ту же логическую цепочку, что и мы. Ариэль шантажировала Голда. Значит, у неё что-то на него было.
— Почему Голд её просто не убил? — непонимающе поморщился Август.
— Возможно, она была гарантом…
— Гарантом чего?
— Не хватает, — и снова этот неясный шёпот, лёгким сквозняком колышущий её мысли. Доусон напрягла слух. — Не хватает…
— Вы это слышите? — Габби вновь огляделась по сторонам. Никого, кроме них троих в её сне больше не было. Но шёпот, тем не менее, не прекращался. Девушка эхом повторила: — Не хватает…
Погодите, это ведь её собственный голос. Её шёпот.
— С тобой всё в порядке? — Бут придвинулся к Доусон, с беспокойством заглядывая ей в глаза. — Чего не хватает?
Кого не хватает. Габриэла всё поняла. Подсознание продолжало свои дикие игры, но всё же ей удалось словить верную волну размышлений.
— Ещё одного участника событий, — Габби вновь наклонилась над материалами дела, принимаясь их судорожно просматривать. — Это многое бы объяснило.
— Таинственный наставник Кэссиди, — догадался Август.
— Именно. Мы всё время держали его существование в уме, иногда даже ошибочно приписывая эту роль самому Голду.
