сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 92 страниц)
Казалось, мужчина растерялся. И всерьёз задумался над ответом. Любопытно. Доусон напряглась, интуитивно чувствуя, что подцепила нужную ниточку. Теперь главное не переусердствовать, чтобы её не оборвать…
— Альбом для эскизов. В день нападения. На следующий день. Неделей позже, — осторожно продолжила девушка, внимательно наблюдая за реакцией Хэйдиза.
— Знаете, такой вопрос мне задавали лишь однажды, — собеседник усмехнулся. В его светлых, почти прозрачных, глазах впервые за всё время разговора отобразились отблески интереса. — Помощник шерифа. Тогдашний помощник тогдашнего шерифа.
Айзек Хеллер. Прихвостень Голда. Доусон поморщилась.
— И что же вы ответили?
— Один из могильщиков нашёл дорогой на вид альбом в кожаной обложке, больше похожий на дневник. Сколько дней после нападения прошло, не скажу. Не вспомню… Дня два-три… пять. Меньше недели, в любом случае. Сам я его видел мельком. Меня такие мелочи, как потерянные вещи, знаете ли, мало интересуют. Я велел отдать этот альбом мистеру Флаундеру. Но тут навестить бабулю пришла его дочь. И мой человек передал дневник ей. Мисс Флаундер, к слову, несказанно обрадовалась. Вещь вернулась к хозяйке. Это всё, что я могу сказать по данному поводу.
— Ариэль Флаундер? — Габриэла нахмурилась.
— Да. Ариэль Флаундер. Альбом нашли около их семейного склепа. Девчонка его забрала. А могильщику за находку ещё и вознаграждение отвалила.
Пазл складывался. Догадки Доусон о том, что Ариэль все эти годы промышляла шантажом, подтверждались. Столь важная улика долгое время была у неё в руках, но девушка молчала, предпочитая восстановлению справедливости обеспеченное будущее. Вопрос только в том, почему Голд не избавился от неё раньше? Учитывая его послужной список, ещё один труп погоды бы не сделал, но…
— Это всё, что вы хотели узнать, агент Доусон? — вклинился в размышления раздражающе вкрадчивый голос Хэйдиза. — Не хочу показаться невежливым, но я действительно тороплюсь.
Какие могут быть дела у хозяина кладбища в такое время и в такой день, Габби не имела ни малейшего представления, но спорить и настаивать на продолжении разговора желания не возникало.
Предупредив Хэйдиза не покидать город и при первом же звонке явиться в участок для дачи показаний, Габриэла раскрыла зонт и поспешила убраться с полуразрушенного крыльца.
Добравшись до машины, девушка обернулась: Хэйдиз, хлюпающие шаги которого она всё это время слышала позади себя, куда-то испарился. Тропинка была пуста.
— Чертовщина какая-то, — буркнула Габби, пробежавшись глазами по темневшим неподалёку могильным плитам.
Он и вправду будто сквозь землю провалился.
Нарушившая гнетущую кладбищенскую тишину трель её собственного мобильного заставила Габриэлу вздрогнуть.
Сойер.
— Умоляю, скажи, что у тебя хорошие новости, — вздохнула Доусон, поднеся телефон к уху.
— Не скажу, что новости хорошие, но тебе они в любом случае понравятся, — хмыкнула трубка голосом начальника. — Я выбил ордер на обыск особняка Голда.
— Что?! Но как?!
— Не вопи, Доусон. Если ничего обнаружить не удастся, то у нас с тобой на пару могут образоваться крупные проблемы, так что на…
— Я в десяти минутах от Мерлин-манора, — резким движением распахнув дверь со стороны водителя, Габби плюхнулась на сидение и швырнула на пол мокрый зонтик. — Поговорим на месте.
Сойер на том конце провода обречённо вздохнул и молча отключился.
— Мы обязаны хоть что-то найти, — пробормотала девушка в пустоту, с силой обхватывая руль обеими руками. — Мы должны.
Реджина и Генри
Сторибрук, Штат Мэн
Дом семьи Миллз
29 июля 2015. 19:23
Реджина захлопнула за собой дверь и отбросила в сторону сумочку. Сползая спиной по стене на пол, женщина как-то отстранёно подумала, что подобные истерики мэру города не к лицу.
Плевать. На всё плевать.
Обняв себя за колени, Реджина опустила голову и тихонько всхлипнула.
Послышались неуверенные шаги. В холле показался Генри. У него была настороженная мордашка, уши, казалось, торчали сильнее обычного, волосы с одного боку примяты, а на левой щеке выступал красный след. Должно быть, как обычно уснул за книгой.
— Мам, что случилось?
Он выглядел таким трогательно обеспокоенным, что Реджина не удержалась от повторного всхлипа. Но тут же, спохватившись, через силу улыбнулась:
— Ничего, малыш. Я просто устала.
— А почему ты тогда сидишь на полу? — сын нахмурился, недоверчиво посверкивая глазами.
— Потому что я устала, Генри.
Мальчик промолчал. В последний раз они виделись с матерью в обед, когда она забрала его с занятий и отвезла домой, накормив блинчиками с черникой из закусочной Бабули Лукас. И тогда она не была такой уставшей. Наоборот, уезжая в офис, она даже пару раз пошутила и обещала испечь вечером громадный яблочный пирог.
— Тебя кто-то обидел на работе?
Реджина отрицательно мотнула головой и вновь мягко улыбнулась, пытаясь усмирить рвущийся наружу поток слёз. Рассказывать сыну о приёме у доктора Бёрк неразумно, а объяснить своё нынешнее состояние, опустив этот пункт, нереально. Слишком сложная ситуация для детского восприятия.
— Ма-а-ам, а хочешь ужинать? — Генри придвинулся ближе. — Я заказал пиццу. Выковырял все оливки и оставил тебе половину. И могу овощи порезать. Хочешь?
Реджина есть абсолютно не хотела, но сказала, что хочет, чтобы не расстраивать сына ещё сильнее.
— А папа когда придёт? — переступая с ноги на ногу, осторожно спросил мальчик и покосился на входную дверь.
— Не знаю.
— Не знаешь? — лицо у Генри мигом вытянулось, а кончики ушей раскраснелись. — Но я думал, что… Он ведь… Мам!
— Генри, прекрати. И у меня, и у твоего отца слишком много работы.
— И он тебе даже не звонил?
— Нет. Вполне возможно, что сегодня он не сможе…
— Но ты ведь обещала! — топнув ногой, выкрикнул обиженный сын. — И папа обещал! Вы оба обещали!
Они оба его обманули. Они оба обещали, что постараются. Они сказали, что всё будет нормально! Мама обещала, что даст папе шанс. А он обещал, что вечером приедет. А теперь уже почти восемь, а он… он не приехал! А мама снова плачет! А ведь Генри заказал пиццу. Хотел сделать родителям сюрприз. Даже свечи нашёл и сходил в тёмный страшный подвал за бутылкой вина. Но они так долго не возвращались, что он проголодался и слопал пол пиццы. Но другая же половина осталась! Он её на красивую тарелочку выложил. И свечи в стаканы поставил. И если папа не приедет, то весь хитрый и тонкий план рухнет. А он так старался, так верил в свой план!
— Генри, не кричи. Сейчас в Сторибруке тяжёлые времена, ты ведь и сам понимаешь.
— Плевать мне на то, что в Сторибруке! Я хочу, чтобы у нас дома всё было как раньше! А не как сейчас!
Генри отвернулся от Реджины, намереваясь гордо уйти в свою комнату, но не выдержал и зарыдал. Зарыдал постыдно, громко, на весь холл. Как ребёнок.
Обманщики! Обманщики! Не хочу их видеть! Я не…
Мальчик вдруг почувствовал на своих плечах нежные материнские руки. Он моментально стал вырываться из тёплых объятий, но почти сразу жалость к себе пересилила гордость и обиду, и он обнял Реджину в ответ.
— Вы обман…нщики, — всхлипывая и пряча лицо на груди женщины, просипел Генри.
— Прости, малыш.
По голосу мамы он вдруг понял, что она тоже плачет. И перепугался. Его сильная мама не должна плакать!
— М-а-а-ам, чт...то такое?
— Ничего.
— Мам, ну не плачь.
— Сейчас перестану.
Но она не перестала, а заплакала ещё громче, и Генри вместе с ней. Всё так же обнимаясь, они оба уселись на пол, рядом с брошенной сумкой, и всхлипывали, тыкаясь друг в друга лбами.
Как открылась дверь, ни один из них не заметил.
— Я доба, — провозгласил Дэвид, переступив порог и чуть не споткнувшись о сидевших у стены сына и жену.
— Папа? — не веря своим глазам, шёпотом выдохнул Генри и отчётливо икнул.
— Чдо произходид? — мужчина в изумлении уставился на открывшуюся ему картину. — Бы з уба зошли?!
— А? — сын уже прекратил реветь и глядел теперь на появившегося внезапно отца с приоткрытым ртом.
— Что? — одновременно с Генри переспросила такая же растерянная Реджина.
— У бедя дасборк, — поморщился Дэвид.
— А не надо было под дождём вчера носиться, герой хренов! — последние слова Реджины утонули в очередном потоке слёз. Генри тоже не удержался и пару раз хлюпнул носом.
Нолан обеспокоенно нахмурился. Стащив ботинки и отшвырнув форменную куртку в сторону, он присел рядом с женой и сыном.
— Бы чебо ребёде?
Ни за что на свете Генри не признался бы своему смелому и сильному папе, что он ревёт из-за него. Из-за того, что его так долго не было дома.
— Мама… она… чуть-чуть расстроилась, — пробормотал сын и шмыгнул носом. От стыда за свою слабость он не мог смотреть на отца и косился в сторону отброшенной шерифской куртки, — и я вместе с ней.
— Он думал… что… ты… не… приедешь, — всё ещё сквозь всхлипывания возмущенно высказалась Реджина, — он… решил, что… ты… его… обманул. Нолан, идиот ты такой! Звони своему сыну хоть изредка!
Дэвид собирался что-то ответить, но женщина вдруг потянулась к нему навстречу и резко обняла его так, что ему пришлось опереться рукой о стену, чтобы не упасть.
— Ну вот почему ты такой идиот, а? — сдавленно пробубнила Реджина, уткнувшись носом в его шею.
— Де здаю, — тихо отозвался ошеломлённый мужчина, прижимая подрагивающую жену к себе крепче. Затем, подумав, решил добавить: — Прозди.
Реджина заревела с удвоенной силой, вцепившись ногтями в края его рубашки. Дэвид гладил её по спине и тихонько раскачивал из стороны в сторону, успокаивая как маленькую девочку.
— Па-а-ап, а есть хочешь? — подал голос Генри, на лице которого уже цвела довольная улыбка. — Я пиццу заказал.
Отец в ответ рассеянно кивнул.
— Я пойду на стол накрою. И овощей нарежу. Хотите?
Родители никак не отреагировали.
Ну ничего. Ведь вечер только начинается. Главное, что папа вернулся.
Генри, спотыкаясь, поспешил на кухню.
Габби
Сторибрук, Штат Мэн
Поместье мистера Голда
29 июля 2015. 20:25
Габриэла стояла у камина, ожидая момента, когда Сойер даст отмашку покидать особняк.
Они уходили ни с чем. Попытка провалена. Обыск не дал абсолютно никаких результатов. Группы сворачивались. Все задействованные в операции люди выглядели искренне расстроенными. Похоже, уличить Роберта Голда в тёмных делишках действительно невозможно.
Из соседней комнаты доносились приглушенные отзвуки разговора — голос агента Форда, задающего вопросы, и тихие, едва различимые ответы. Второй голос принадлежал женщине. Судя по всему, сейчас Сойер беседовал с экономкой Голда.
В камине прыгали искры и вился дымок, и Доусон вдруг поняла, что это горят настоящие дрова и что это не какой-нибудь искусственный газовый камин, как ей показалось сначала. Хотя, что удивляться? Это ведь владения Голда. Такой человек, как он, вряд ли бы удовлетворился дешёвой подделкой.
Над самим камином висела средневековая картина маслом — вполне вероятно, и она была подлинной. На холсте в причудливой позе был изображён уродливый карлик с чешуйчатой кожей в грязно-бордовом кожаном жилете поверх светлой рубахи. Хотя карлик выглядел немолодо и его вьющиеся длинные волосы уже тронула седина, глаза у него горели юношеским огнем. В мерцающих отблесках пламени, освещавших комнату, эти глаза казались поразительно живыми.
Габби отвернулась, странным образом стушевавшись под взглядом нарисованного карлика.
— Он достался мне от предков. Изумительно, не правда ли? Краски по-прежнему яркие. А ведь уже прошло несколько сотен лет.
Девушка обернулась и увидела, как в комнату вошел сам мистер Голд. Вошел так тихо, словно материализовался из воздуха прямо у нее за спиной. Так же, как и Хэйдиз на кладбище пару часов назад.
Грёбаные любители неуместных спецэффектов.
Явившись в поместье, Доусон не стала тратить времени на обмен любезностями с хозяином: с этим прекрасно справился Форд. Поэтому, отправившись во главе первой группы сразу на поиск обличительных улик, девушка с самим Голдом не сталкивалась. Да и сталкиваться в общем-то и не намеревалась. Оттого и пряталась в этой комнате, в надежде не предстать перед противником поражённой. Но, очевидно, у самого Голда на этот счёт были свои планы.
Мужчина любезно улыбнулся застывшей столбом Габби и, пройдя в комнату, прикрыл за собой дверь. Одет он был в черный свитер с высоким воротником, на фоне которого его седина выглядела еще эффектней. Несмотря на сжимаемую в руках трость, осанка мистера Голда была прямой, а от него самого исходили те незримые волны уверенности, что не оставляют женщин равнодушными. Если бы они случайно встретились на улице, Доусон непременно обратила бы на него внимание: отрицать источаемую Голдом силу и привлекательность глупо. Другое дело, что она совершенно точно знала, что он из себя представляет. И совершенно точно его ненавидела.
— Румпельштильцхен, — сообщил Голд, мотнув головой в сторону портрета карлика. — Хотя, вы, мисс Доусон наверняка уже и сами всё поняли.
О, да. Я поняла. Ещё как поняла.
С тихим скрипом приоткрылась дверь, избавив Габби от необходимости отвечать вслух.
Доусон, решившая, что вернулся Сойер, удивлённо воззрилась на вошедшую в комнату женщину в форменном переднике с чашками и кофейником на подносе. Та самая экономка, с которой несколько минут назад в соседней комнате вёл беседу её шеф, сейчас с невозмутимым видом ставила поднос на край журнального столика.
Габриэла перевела взгляд на Голда и вопросительно выгнула бровь.
— Пока ваши коллеги заняты обшариванием моего дома, мы можем вполне спокойно побеседовать. Не так ли, мисс Доусон?
Габби, знавшая наверняка, что «обшаривание» уже завершилось, молча кивнула.
— О, вы так многословны, — покачал головой Голд, усмехнувшись, и жестом предложил Доусон сесть. Без лишних комментариев девушка опустилась в стоявшее ближе к ней кресло. Голд разлил кофе по чашкам и протянул ей одну.
— Благодарю.
— Итак, мисс Доусон, вы откроете мне свой секрет?
— Мой секрет? — Габби уткнулась носом в чашку, собираясь с мыслями. При всём своём враждебном отношении к Голду сейчас она не была готова к схватке. Он застал её врасплох.
— Какова истинная причина вашего возвращения в Сторибрук?
— Мне поручено участие в текущем расследовании, — пожала плечами девушка, мысленно похвалив себя за отлично отыгранный спокойный тон.
— Это замечательная возможность для начинающего агента, — ухмылка Голда всё не сходила с его лица. В полумраке комнаты зрачки его глаз приобрели пугающую схожесть с теми, что украшали портрет карлика. — И всё же, мисс Доусон, я спрашивал о другом.
Габби вздохнула.
— Неужели вы хотите подвести разговор к теме, касающейся смерти моего отца?
Мужчина, казалось, не ожидал подобного резкого выпада и на долю секунды замешкался, но не был бы собой, если бы тут же не совладал с эмоциями, нацепив маску привычной вежливой невозмутимости.
— Такая же бесстрашная, как и он. Видимо, сражения с ветряными мельницами у вас в крови… Кстати говоря, как поживает ваш брат?
Габриэла со стуком приземлила чашку на столик. Говорить об Антонио, держа в руках хрупкий фарфор, было неразумно.
— Он погиб при исполнении.
— О, примите мои соболезнования… Удивлён, что после потери близких вы всё же продолжаете заниматься… всем этим.
— Именно произошедшее с моей семьёй и заставило меня заниматься всем этим, — холодно отозвалась Габби, сверля Голда взглядом. Мужчина с притворным сожалением вздохнул и покачал головой.
— Что бы вы ни думали, к гибели вашего отца я не имею никакого отношения.
— Безусловно. Ведь это был несчастный случай.
— Ох уж этот язвительный тон, — Голд, фыркнув, откинулся на спинку своего кресла. — Вы зря видите во мне врага, мисс Доусон.
— Так, выходит, этот разговор, — девушка, криво усмехнувшись, кивком головы указала на стоявшие на столике кофейник и чашки, — попытка подружиться?
— Я просто хотел обсудить с вами происходящее.
— Вы прекрасно знаете, что в интересах следствия я не вправе давать какие бы то ни было пояснения.
— Меня больше интересует ваше мнение.
— Моё мнение? — Габби, не удержавшись, нервно хохотнула. — Моё мнение вряд ли вас устроит, мистер Голд. Ведь, согласно моему мнению, ваш сын — больной ублюдок, получающий удовольствие от кромсания невинных людей. И, по моему мнению, меньшим, что заслуживает Нил Кэссиди, будет выпущенная ему в лоб пуля.
— Мы подобрались к сути, — ничуть не впечатлённый пламенной речью девушки, спокойно произнёс Голд. — Возвращаясь к моему первому вопросу. Какова ваша истинная цель, мисс Доусон?
— Простите?
— Зачем на самом деле вы вернулись в Сторибрук? — мужчина подался вперёд, наградив Габриэлу раздражающе снисходительным взглядом. — Отомстить мне, разве нет?
— Нет, — поджав губы, процедила Габби.
