сообщить о нарушении
Текущая страница: 79 (всего у книги 92 страниц)
Но прежде чем Эмма успела хоть что-то вымолвить в свою защиту, дверь за её спиной приоткрылась, и на пороге показался хлопающий сонными глазами, словно совёнок, Генри. Реджина, за считанные доли секунд успевшая ощутить целый спектр эмоций от первобытного ужаса до неконтролируемой злости на Свон, невольно покачнулась на месте, в очередной раз громко скрипнув каблуками.
— Мы тебя потеряли, мам, — пробормотал Генри, абсолютно не замечая смятение стоявших перед ним женщин. Затем, подняв вялый взгляд на Эмму, сквозь зевок поздоровался и с ней.
— Привет, — неуверенно кивнула в ответ Свон и с опаской покосилась на Реджину.
— Папа проснулся, — сообщил мальчик, распахивая дверь шире и наглядно демонстрируя озвученную новость. — А тебя нет. Ты где была?
— За кофе ходила, — отстранёно откликнулась Реджина, встречаясь глазами с растерянным и непривычно беззащитным Дэвидом. Он приподнялся на подушках, и взирал на них с Эммой с искренним недоумением. — Здравствуй.
— Привет, — прохрипел в ответ Нолан и тут же прокашлялся, прочищая горло.
— Я зайду позже, — буркнула Эмма, торопясь скрыться из виду, и останавливать её никто не стал. Даже Дэвид. Каждый из присутствующих чувствовал, что Свон здесь лишняя. Включая её саму, собственно.
Если честно, Реджина не представляла, каким образом она собирается «узнавать» Генри и воспользуется ли предоставленным шансом вообще. Но даже если Эмма и рискнёт пойти на этот шаг, то всё будет прохо…
— Ты так и будешь стоять на пороге? — поинтересовался Дэвид, попытавшись улыбнуться. Вышло у него так себе, но Реджина всё же смогла выдавить ответную улыбку.
Вслед за Генри женщина вошла в палату, прикрыв за собой дверь, и огляделась в поисках поверхности, на которую можно было бы поставить этот дурацкий кофе. Сейчас он ей только мешал, да и необходимости в отсрочках уже не было.
— Какая крохотная палата, — брезгливо заметила Реджина, приземлив бумажный стакан на небольшой столик под окном. — Я поговорю с Джульетт, чтобы тебя перевели в другую.
— Не думаю, что это необходимо. Здесь вполне уютно. Лучше иди сюда.
Реджина осторожно, будто не до конца уверенная в том, что следует это делать, пристроилась на краешке его койки, а Нолан, дотянувшись до пальцев жены, крепко сжал их поверх больничного одеяла. Генри же, не дожидаясь особого приглашения, плюхнулся прямо на кровать с другой стороны от отца и сам обхватил его вторую ладонь.
— Я рад, что вы здесь, — на этот раз улыбка у Дэвида вышла светлее и шире.
— А где нам ещё быть, раз ты здесь? — искренне удивился его словам Генри. Нолан высвободил руку и ласково потрепал сына по волосам. — Как ты себя чувствуешь?
— Теперь лучше, — Дэвид перевёл взгляд с Генри на Реджину. — Гораздо лучше.
— Ты уже… — она замялась, с преувеличенным интересом рассматривая их переплетённые пальцы. — Ты ведь знаешь, что…
— Уже понял, — спокойно отозвался Нолан. Слишком спокойно. Реджина резко вскинула голову, заглядывая мужу в лицо. Да, Дэвид пытался храбриться. При сыне, при ней. Но она чувствовала, что на самом деле ему чертовски погано. — Я и не надеялся, что её удастся спасти.
Он пожал плечами и усмехнулся. Реджина же нахмурилась.
Конечно, этот упрямец будет делать вид, что всё в порядке. Что ампутация голени — абсолютнейшая мелочь. Что ему вовсе не страшно думать о том, как изменится его жи…
— Редж, — тихо позвал Нолан, прерывая поток её суетливых мыслей. — Не надо.
— Не надо чего? — недовольно поморщилась Реджина, отнимая руку якобы для того, чтобы поправить причёску.
Дэвид снисходительно хмыкнул, покачав головой.
— Ты слишком громко думаешь. За нас обоих. Не надо так переживать. Мы справимся.
Сколько раз за последние часы она мысленно уверяла себя, что они смогут справиться? И ведь не только с потерей конечности Нолана — с разросшейся до колоссальных размеров трещиной в браке ведь тоже следовало бы разобраться. Творившаяся вокруг неразбериха то сталкивала их вместе, то вновь разводила в разные стороны. И был ли смысл пытаться что-то исправить? Любила ли она Дэвида так, как прежде? Любил ли он её вообще?
— Зато папа будет как пират, — вмешался в разговор Генри, не позволяя Реджине высказать вслух все свои сомнения. — Храбрый, сильный и с деревянной ногой.
— Вот только пирата нам в семье не хватало, — не удержавшись, фыркнула Реджина.
Но её мужчины, увлечённо подбиравшие себе настоящие пиратские прозвища, на саркастичный выпад никак не отреагировали. Повздыхав для вида ещё пару минут, Реджина всё же подключилась к ним.
Неважно, насколько трудно ей будет простить Дэвида. Неважно, смогут ли они в конце концов наладить отношения. Важно лишь то, что они постараются.
Ради Генри.
Август
4 года назад
Август долго думал о том, как заставить Кэссиди среагировать. Как заставить его раскрыть свою личность? Стопка оставшихся без ответа писем являлась слишком очевидным доказательством того, что хитрить с одержимым психопатом, задавая ему вопросы окольными путями, крайне глупо.
Нил Кэссиди определённо отличался от всех серийных убийц, с которыми Бут вёл переписку до этого. Хищник с безошибочным инстинктом. Он совершенно точно чувствовал западню. И был слишком умён, чтобы так бездарно подставиться.
А значит, завладеть вниманием Кэссиди можно было лишь одним-единственным способом — атаковать его в лоб, но при этом всё же каким-то образом умудриться разыграть очередную партию, позволяя хищнику думать, что именно он управляет ситуацией.
Конечно, Август не мог быть абсолютно уверенным в том, что письма доходят до адресата. Ведь желавший всеми правдами и неправдами изолировать своего сына-монстра Румпельштильцхен мог держать корреспонденцию новоиспечённого Белфайера под особым контролем. Но разве в таком случае повышенный интерес Бута к ничем не примечательному потерявшему память бродяге не остался бы незамеченным псами Голда? Точнее, повышенный интерес подставной личности Бута.
В какой-то момент Август, наплевав на конспирацию, всерьёз собирался лично наведаться в «Дэнверлэн», чтобы проверить свои догадки, и уже заказал себе билет до Новой Англии, как вдруг выяснилось, что его финт со сменой стиля письма сработал: пришёл ответ от Кэссиди. Точнее, от Бэйлфайра.
Но сути это не меняло ведь, верно?
Вглядываясь в написанные скачущим прерывистым почерком строчки, Август непроизвольно затаил дыхание. Он держал в руках обычный тетрадный лист в клетку, но обращался с ним так бережно, будто имел дело с редким и хрупким артефактом. Ладони в латексных перчатках мигом вспотели, но Бут не позволил бы себе их снять. Пока он до конца не решил, что будет делать с письмами Кэссиди, разумнее было перестраховаться и исключить все риски.
Конечно же, Кэссиди забраковал все смелые предположения Августа в довольно грубой форме, но тем не менее, несмотря на оскорбительные замечания и откровенную издёвку, в письме угадывалось… приглашение. Приглашение вступить в схватку. В игру, если угодно. Копнуть глубже, задать другие — правильные! — вопросы. Понять. Постигнуть.
Кэссиди явно обрадовался новому слушателю. Тому, перед кем он сможет в очередной раз блеснуть своими талантами, доказать собственное превосходство.
Август широко улыбнулся, уставившись в пустоту. Надо же! Лобовая атака в духе «я знаю, кто ты на самом деле» оказалась верной тактикой. Кто бы мог подумать?
И теперь он был на шаг ближе к своей конечной цели. К книге. К роману, что изменит всю его жизнь. Потому что на сей раз — в этом Август абсолютно уверен — издательство не развернёт рукопись.
В самом начале своего «исследования», вступая в переписку с чокнутыми ублюдками из различных уголков страны, он планировал работать над документальной книгой — циклом реальных ужасных историй, опираясь при этом ни много ни мало на откровения главных злодеев этих самых историй. Это стало бы уникальным свидетельством их кровавых деяний. Настоящим откровением.
Исповедующиеся серийные убийцы. Что могло бы быть интереснее? Бут уже успел напредставлять, как жадная до подобных сенсаций публика станет раскупать абсолютно все экземпляры его книги сразу же после публикации, когда вдруг понял: опубликовать-то он ничего не сможет. По крайней мере… без ощутимого вреда для себя и своей карьеры.
Его тут же обвинят в превышении полномочий, использовании полицейских ресурсов в личных целях и, что самое главное, в присвоении чужой личности, сокрытии доказательств и препятствовании следствию. Ведь большая часть информации, которую Буту удалось выудить из своих новых «приятелей» по переписке, его настоящим коллегам была неизвестна. Информация, которая могла бы увеличить сроки осужденных преступников вдвое, а то и вовсе отправить их на электрический стул. Информация, которой Август не желал делиться. Потому что иначе ему пришлось бы прекратить своё тайное расследование.
Тогда и пришла идея написать детективный роман, представив правду так, чтобы никто ничего не заподозрил. Чтобы известные только ему и настоящим убийцам детали читатели приняли за вымысел. Чтобы никто не смог уличить его в связи ни с кем из тех монстров, чьи истории он так тщательно изучал.
И сейчас, вчитываясь в написанное нервной рукой того, кто упорно именовал себя Бэйлфайром, Август почувствовал, как неудержимый азарт захлестнул всё его сознание с новой силой.
Именно Нил Кэссиди, сам того не ведая, станет его главным соавтором. Именно история Нила Кэссиди ляжет в основу самого настоящего детективного триллера.
Триллера, написанного под диктовку убийцы.
Август
сейчас
Люди Форда приступили к осмотру болота вокруг «Прометея» лишь ближе к полуночи, только после того, как обследовали уже обнаруженные на территории санатория трупы.
Стоя на берегу, Август внимательно наблюдал за водолазами, которые то и дело высовывались на поверхность, чтобы сориентироваться или вытащить какой-нибудь предмет для более детального изучения. Яркие прожекторы положения не спасали — вода была слишком мутной для зрительного поиска, и потому бедолагам приходилось действовать по большей части на ощупь. Бут искренне радовался, что ему не приходится участвовать в этой омерзительной процедуре.
Особенно когда водолазы начали выуживать из болота новые трупы. Тела тут же укладывали на пластиковый брезент, и к работе приступала команда криминалистов.
— Здесь их сотня, если не больше, — вполголоса заметил подошедший к Августу Вэйл.
— Сорок семь в общей сложности с теми, что были на суше, — покосившись на Виктора, устало выдохнул Бут. — Тебя отсюда уже дважды выгоняли, и ты снова вернулся. Тебе заняться нечем?
Вэйл ухмыльнулся, не сводя глаз с корпевших над трупами экспертов Бюро.
— Испытываю терпение Форда. Как и ты.
— Подслушивал, значит?
— Не удержался. Я ведь не думал, что такое возможно: довести Сойера до бешенства.
— Его больше взбесило то, что всё веселье прошло мимо него, — пожал плечами Август. — Ты ведь слышал, как он отчитывал Джонса и Мур за самодеятельность. Я просто попался под горячую руку.
— А ты не жалеешь?
Вэйл чиркнул зажигалкой, прикуривая. Затем, сощурившись, затянулся и задумчиво уставился на кончик своей сигареты.
— О чём? — раздражённо фыркнул Бут. От Виктора исходило странное при сложившихся обстоятельствах спокойствие, и его это бесило.
— О том, что пропустил вечеринку? — по-прежнему не глядя на Августа, ухмыльнулся Вэйл. — О том, что тебе не удалось встретиться со своим кумиром?
Бут поморщился.
— Кэссиди не был моим кумиром.
— Может, я что-то не так понял, — Вэйл выдохнул дым через нос и отчётливо хохотнул, — но, судя по недовольным воплям Форда, именно нашему дорогому Нилу Кэссиди ты с завидной регулярностью отсылал любовные записочки. Да ещё и в те далёкие спокойные времена, когда все остальные считали его мёртвым.
— Я проводил независимое расследование.
— А, ну да. Независимое расследование. И ты умолчал об этом факте, когда присоединился к официальному, потому что… ну, право, разве это важно? Подумаешь, был в курсе планов убийцы. Мелочи.
— Я не знал о планах Кэссиди ровным счётом ничего, — Бут прикрыл глаза, с каждым словом Вэйла злясь всё сильнее и сильнее. И на самого себя в первую очередь.
О том, что он находится у Сойера чуть ли не в главных подозреваемых, Август узнал только после визита в больницу: на парковке по пути к байку заметил за собой «хвост». Получается, люди Форда следили за каждым его шагом, и крайне странно, что они не вмешались в его содержательную беседу с Шарлоттой в чулане. Наверное, как и эта рыжая сучка, рассчитывали, что в порыве страсти Бут сболтнёт лишнего.
Но Август их разочаровал.
Сделав вид, будто ничего не заметил, Бут поспешил вернуться в участок. Ведь именно так он поступил бы, не будь хоть каким-то образом причастен к этой поганой истории. Только вот в участке Августа ждала ошеломляющая новость, лишившая его шанса оставаться в стороне: агенты, засланные Фордом в «Дэнверлэн», вышли на очередного сообщника Кэссиди. Им оказался санитар клиники, помогавший этому психу, оттачивая своё мастерство, «набивать руку». На трупах. А затем и на живых девушках.
Август, конечно, догадывался, что Нил продолжал убивать, не покидая территории «Дэнверлэна», но никаких, даже косвенных, доказательств у него, увы, не было. Кэссиди ведь действительно не делился с Августом своими планами. Рассказывал лишь о том, что он уже сделал. И ни слова о том, что собирается делать. При этом в своих письмах он пару раз специально или случайно — зная Нила, сложно сказать — перескакивал с «я» на зловещее «мы».
И когда ищейки Бюро наконец-то разжились фотографией из личного дела того самого санитара, безликое «мы» для Августа наполнилось совершенно иным смыслом. Он его узнал. Узнал человека со снимка. Просто не мог не узнать — видел этого парня каждый день в офисе шерифа.
Глуповатый уборщик Джеф.
О том, что в участке крыса, знали все, но, похоже, довольно длительный период эти самые «все» во главе с Фордом подозревали в предательстве именно Августа. По всему выходило, что его маленький грязный секрет раскрылся раньше, чем фбровцам стало известно о существовании Джефферсона. И после похищения Доусон, интерес Бута к которой не остался незамеченным, подозрения лишь усилились. Потому-то Форд и отодвинул Августа от основной шумихи, поручив безвылазно сидеть в офисе. Он его откровенно провоцировал. Давал шанс начать поиски Габби самостоятельно. Считая, что именно Август был сообщником Кэссиди, Сойер решил с помощью него выйти на главного злодея.
И даже после эпичной развязки в стенах «Прометея», после того, как всех гадов перестреляли, а Доусон спасли, Форд своих подозрений не снял.
Когда Бут прибыл к санаторию, по-прежнему волоча за собой «хвост», он хотел переговорить с Сойером наедине, чтобы разъяснить ситуацию и обозначить свою истинную роль во всём происходящем, но Форд не дал вымолвить ему и слова.
Его не арестовали. Пока. Пока просто отстранили. Высказали всё, что о нём думают в довольно грубой форме. И выпроводили за оцепленную территорию.
Но ни его, ни Вэйла это не остановило. Воспользовавшись царившим вокруг хаосом, они оба вновь прокрались поближе к основным действиям. Бут потому, что не смог бы расстаться с этой историей вот так… не узнав финала, не разгадав мотивов Кэссиди до конца. А Вэйл… что здесь делал Вэйл?
Упиравшихся Мур с Джонсом увезли около двух часов назад. И, насколько Августу было известно, этого типа должны были спровадить вместе с ними. Но вместо того, чтобы повести себя разумно и покинуть место преступления, не вызывая лишних подозрений, Вэйл торчал здесь. Вынюхивал. Подслушивал. Какой ему от всего этого был толк?
— Что ты тут забыл? — буркнул Бут, хмуро наблюдая за тем, как Виктор затушил окурок и сунул его себе в карман куртки.
— Хочу понять.
— Понять что?
— Зачем он это делал.
— Кто? Хамберт или Кэссиди?
— Кэссиди, — глаза Вэйла блеснули недобрым огнём, демонстрируя наконец его истинное отношение к происходящему.
Август криво усмехнулся. Вот оно что! Похоже, кое-кто до сих пор не смог смириться с потерей подружки. И если жажда мести в том же Джонсе после смерти Нила поутихла, то сжиравший внутренности Вэйла огонь не смог притушить даже такой внушительный факт, как то, что он собственноручно застрелил Кэссиди.
— Но сейчас из болота вылавливают экспонаты Хамберта, — Бут перевёл взгляд на выложенные в один ряд трупы. — Не Кэссиди.
— Да ну? Ты так думаешь?
Теперь усмехался сам Вэйл, а Август растерянно молчал.
— Хочешь сказать, что мы кого-то не учли в этой схеме? — прокрутив в памяти все известные ему о Кэссиди и его гипотетических помощниках факты, поинтересовался спустя какое-то время Бут. — С чего ты взял?
— Мне-то откуда знать, — пожал плечами Вэйл. — Это ведь ты завёл дружбу с убийцей, не я.
