сообщить о нарушении
Текущая страница: 82 (всего у книги 92 страниц)
— Надеюсь, халат ты просто стащил, а не огрел несчастного Браунинга по голове, чтобы раздеть его бездыханное тело, — с наигранной суровостью в тоне проронил Роберт, набирая в стакан воду из пузатого кувшина.
— Мне понравилось дразнить медсестричек, — понизив голос до полушёпота, доверительно сообщил Киллиан, будто бы это всё объясняло.
— Доиграешься ведь, — вздохнула Габби, с усталой усмешкой его разглядывая. — Эти самые медсестрички сдадут тебя Джульетт. И я совсем не удивлюсь, если она распорядится привязать тебя ремнями к койке.
Джонс беспечно отмахнулся.
— Я здесь по важному делу. Планировал застать в твоей палате Форда, — подождав, пока Габби допьёт поднесённую ей заботливым Чейзом воду, Киллиан продолжил: — Подозреваю, что до того, как слиться в жарких объятьях, вы обсуждали как раз то, что произошло в этом сраном санатории, и ту дичь, которая последовала дальше.
Чейз принял уже опустевший стакан обратно и, примостив его на прикроватную тумбочку, вопросительно уставился на Джонса.
— А под дичью ты подразумеваешь…
— Ну… то, как Форд уничтожил Бута на глазах у толпы зевак, например.
— Что случилось? — Габби тут же подобралась.
— Кажется, твой начальник давно приглядывался к этому придурку. И судя по тому, что я успел уловить перед тем, как нас с Лив оттуда выгнали, Сойер винит в случившемся именно Бута.
Чейз никак не прокомментировал услышанное, но удержаться от красноречивого взгляда, обращённого к Доусон, не смог.
— И в чём конкретно Сойер обвинял Августа? — спросила наконец Габби, какое-то время молча покусав губы.
— В том, что он водил дружбу с Кэссиди задолго до того, как тот объявился у нас.
Роберт подавился заготовленной репликой, когда Габриэла задумчиво уточнила:
— Речь шла о письмах?
— Ты знала! — воскликнул Джонс, обвиняюще нацеливая на девушку указательный палец.
— Знала. И это не то, о чём вам двоим следует беспокоиться, — подняв обе ладони вверх в примирительном жесте, успокаивающе произнесла Доусон. — Сойер, скорее всего, хоте…
— То есть ты по-прежнему отказываешься верить в причастность Бута? — неожиданно жёстко как для окружающих, так и для самого себя перебил её Чейз. Габби, упрямо поджав губы, кивнула. — Отлично. Ты в курсе, что было в тех письмах?
— Да.
— И, я так понимаю, нам ты не расскажешь?
— Нет, Роберт, не расскажу. На данный момент тебе достаточно знать лишь то, что эта переписка не может служить прямым доказательством вины Августа в происходящем. Как и та папка с делом Флако, которую подсунул мне Бут.
Чейз издал сдавленный смешок. Похоже, несмотря на то, что сейчас произошло между ним и Габби, для неё они с Бутом находились в одинаково шатком положении.
— Что за папка? — вмешался раздражённый Джонс. Его явно задевало то, что он не понимает, о чём идёт речь, но вопрос Киллиана так и остался без ответа: Габби и Чейз вели безмолвную дуэль взглядов.
И Роберт сдался первым.
— Пожалуй, мне пора, — изобразив на лице слабое подобие улыбки, он направился к выходу из палаты.
— И что ты собираешься делать? — будто бы ничуть не удивившись столь быстрой капитуляции, тихо поинтересовалась Доусон. Разочарование, которое при этом прозвучало в её голосе, Чейз предпочёл отнести к тому факту, что он уходит, а не… к чему-то другому.
— Искать доказательства, которые тебя устроят.
Роберт осторожно закрыл за собой дверь и, ни секунды около неё не задерживаясь, поспешил в сторону лифтов, поэтому не мог слышать тяжелого вздоха Джонса.
— Ты ведь понимаешь, зачем Сойер разыграл карту с Бутом прилюдно, да?
— Чтобы заставить нервничать настоящего сообщника Кэссиди, — согласилась с ним хмурая Габриэла.
Лив
9 лет назад
Вечеринку, посвящённую успешной сдаче MCAT[1], Оливия решила столь же успешно прогулять. Толкаться в «Кроличьей норе» в компании тех, чьи лица она добровольно обрекла себя видеть ближайшие несколько лет своей жизни, ей совершенно не хотелось. Поэтому, показавшись в самом начале этого, по её мнению, абсолютно бесполезного мероприятия, Лив смылась из бара.
Путь к дому вдоль пристани был существенно короче, только вот Оливия долго колебалась: все эти годы она, обиженная на Эмму, старалась обходить стороной тот самый лодочный сарайчик, в котором кузина от неё когда-то пряталась. Но в схватке с ребяческими порывами пойти вкруговую здравый смысл всё же победил, и Лив в конце концов очутилась у проклятого домика.
И ей даже пришлось около него притормозить. Доносившиеся с причала вопли просто не могли оставить никого равнодушным. Именно вопли, потому что пением тот нестройный набор звуков, что исторгал пьяный и жутко довольный собой Джонс, назвать было трудно.
Лив знала, что он вернулся в город. Ещё бы! Эту тему обсасывали со всех сторон, и за пару дней она обросла слоем откровенно неправдоподобных подробностей, верить в которые Оливия отказывалась. Всё это время она наблюдала за Джонсом со стороны, не торопясь делать какие-либо поспешные выводы. Лив понимала, что за годы отсутствия Киллиан вполне мог стать другим человеком, но…
— Что-о-о бы нам сделать с бухим матросом?! — раздался очередной хриплый залп, заставивший Лив вздрогнуть. — Что-о-о бы нам сделать… ик… с бухим матросом?! Ранним-ранним у-у-у-утро-о-ом! [2]
Джонс сидел на краю пирса, беззаботно болтал ногами и продолжал петь, размахивая при этом дымящейся сигаретой словно дирижёрской палочкой. В другой руке он держал бутылку, к которой время от времени прикладывался.
Живописная картина.
Не такой себе Лив представляла их встречу. Совершенно не такой.
— Присоединяйся или вали, — прервав самого себя на середине куплета, вдруг выпалил Джонс. Он даже ухом не повёл при её приближении, поэтому Оливия, решившая, что Киллиан её не замечал, слегка опешила. — Но я с тобой ни-и-икуда не пойду.
— Привет, — прокашлявшись, неуверенно выдавила из себя Лив.
Джонс встрепенулся, наконец соизволив обернуться. И, уставившись на девушку слишком ясными для его нынешнего состояния глазами, ухмыльнулся.
— Я думал, это Нолан. Какая-то визгливая бабка грозилась его вызвать. Так что тебе лучше идти, куда шла. Вдруг за компанию заметут. Мать не одобрит.
Он лениво затянулся сигаретой, и Лив только сейчас поняла, что зажата та была в…
— Да, протез, — проследив за её взглядом, озвучил мысли Оливии Киллиан. — Тебя это шокирует?
Он вновь пристально на неё посмотрел, и по спине Лив пробежал целый табун противных мурашек. Но не от холода. На улице, несмотря на поздний час и время года, было довольно тепло. От неловкости.
— Что с тобой произошло? — вопрос вырвался сам собой, и в нём отчётливо прозвенели обвинительные нотки.
— А с тобой? — вяло огрызнулся Киллиан, отворачиваясь.
Он сделал очередной глоток, едва заметно поморщился, а затем задрал голову, принимаясь разглядывать звёзды, которых в эту ночь на небе оказалось непривычно много. Лив, помявшись всего несколько мгновений, уселась рядом с мужчиной, и он молча протянул ей бутылку.
— Говорят, ты убил человека и в город вот-вот нагрянет полиция из Бостона, чтобы тебя арестовать, — Лив с опаской понюхала горлышко. — Ром?
— Ром, — кивнул Киллиан, усмехнувшись. — Слышал, ты пытаешься устроиться в больницу только затем, чтобы облегчить себе доступ к морфину.
Не удержавшись, Оливия фыркнула и сделала первый неуверенный глоток. Алкоголь приятно обжёг горло, оставив во рту сладковатый привкус.
— Как ты с этим справляешься? — поинтересовался Джонс, когда Лив вернула ему бутылку.
Он всё ещё пялился на звёзды, поэтому девушка позволила себе беззастенчиво просканировать его взглядом, пытаясь понять, насколько сильно сидевший перед ней незнакомец отличался от Киллиана, в которого она всё свое детство была влюблена.
— У меня всё хорошо, — с деланным спокойствием отозвалась Оливия, пожимая плечами. Она прекрасно понимала, о чём он спрашивал. Но отвечать прямо не собиралась. Ещё чего.
Джонс издал хриплый циничный смешок.
— О, да. У нас обоих всё хорошо. Поэтому мы тут и сидим.
Они умолкли, и каждый погрузился в свои мысли, время от времени всё так же безмолвно передавая друг другу бутылку. А после того, как ром закончился, Джонс, так и не проронив ни слова, покинул пристань. Лив, выждав минут десять, последовала его примеру. Обещанный Нолан в ту ночь так и не объявился.
Не нарушил их своеобразного уединения шериф и через несколько дней. И спустя неделю.
А уже через месяц ночные посиделки с пьяным Джонсом вошли в стабильную привычку. По городу со стремительной скоростью расползалась новая порция похабных слухов, но Оливия предпочитала их игнорировать.
Мнение окружающих её уже давно не волновало, а мать…
Джульетт лишь однажды поинтересовалась у неё, какие конкретно отношения связывают её с Джонсом. И тогда Лив впервые признала вслух очевидное: Киллиан её спасал. Спасал от самой себя.
— Ты ведь в курсе, что сильная, да?
Они редко разговаривали нормально — чаще обменивались колкими репликами, поэтому вопрос, заданный столь чужеродным для Джонса серьёзным тоном, Оливию несказанно удивил. Поперхнувшись ромом, она сипло прокашлялась и протянула флягу обратно владельцу.
— Ты здоров? — на всякий случай решила уточнить Лив.
Джонс никогда не пытался лезть к ней в душу, не давал абсолютно не нужных ей советов, не требовал откровенности. Он не навязывался. Он её не жалел. Он просто пил свой ром и язвил. И все его слова — острые, окроплённые ядом стрелы — попадали прямиком в цель. Он говорил лишь правду, не боясь её задеть. Именно за это Оливия и ценила их нездоровую дружбу.
Она сильная, да. Но почему-то вспомнила об этом Лив только теперь. Пообщавшись с Джонсом.
— Я к тому, что тебе вовсе не обязательно торчать здесь со мной, — Киллиан нетерпеливо передёрнул плечами. — Ты можешь справиться со всем дерьмом в жизни. Без… этого.
Он очертил в воздухе замысловатую фигуру зажатой в руке флягой, едва не расплескав её содержимое.
— Необязательно идти со мной на дно, когда есть шанс всплыть на поверхность.
— А у тебя такого шанса уже нет, значит? — Оливия иронично скривила губы, покачав головой. Но Киллиан вместо того, чтобы хоть что-то на это ответить, сделал неспешный долгий глоток. — Завязывай драматизировать. Нам обоим снятся кошмары. И мы оба в силах это побороть. Если захотим.
— Разница лишь в том, что плохие вещи случились с тобой не по твоей вине, — губы Джонса тронула горькая усмешка. — А я… творил всю эту херню собственноручно. И свои кошмары я совершенно точно заслужил.
— Честно? Мне плевать, что ты там делал или не делал, — Лив дёрнула собеседника за рукав, вынуждая повернуться к себе лицом. — Понял? Плевать. Не знаю, какая сентиментальная муха тебя сегодня цапнула, но такой твой настрой меня совсем не устраивает. Может, ты, конечно, не заметил, но именно ты помог мне обрести уверенность в себе. То, что ты мне говори…
— Ага, конечно, больше слушай мои пьяные бредни.
— Дай мне закончить! — запальчиво воскликнула девушка. — Что бы ты там о себе не думал, я знаю: ты хороший человек. Ты был им тогда, ты остался им сейчас. Ты хочешь, чтобы остальные думали о тебе хуже, чем ты есть на самом деле. Тебе нравится бесить людей. О, ты совершенно точно получаешь от этого удовольствие! Но меня ты не обманешь, Киллиан. Ты просто… ты просто потерял цель. Я знаю, каково это. Это дерьмово. Когда понятия не имеешь, ради чего тебе вообще стоит жить. Когда просыпаешься утром и лежишь бревном не в силах придумать весомую причину, чтобы подняться с постели. Чёрт! Да я лучше всех знаю, насколько погано ощущать себя выброшенной на берег щепкой. Использованной, изломанной. Когда кажется, что проще перестать трепыхаться. Проще сдаться, ведь с подрезанными крыльями не полетишь. Но хрен им всем, Джонс, слышишь?! Пусть катятся к дьяволу, вот что я поняла. Я не сдамся. И тебе не позволю.
Джонс расплылся в довольной улыбке.
— Посмотрите-ка, сколько огня в той, что считает себя мёртвой изнутри. Очень вдохновляющая речь, Динь-Динь. Спасибо, я проникся.
Про «мёртвую изнутри» Лив в почти таком же, как у Киллиана, приступе жалости к себе вскользь ляпнула месяц назад. Тогда ей показалось, что Джонс пропустил мимо ушей эту подачу, но — очевидно! — нет. Он запомнил, и… и? И!
— Ты специально, да? Спровоцировал меня.
— Не совсем, — пожал плечами Джонс. — Но результатом доволен. Я не мозгоправ и до рыжего клоуна мне далеко, но даже я понял, что нужно завязывать с этими полуночными бдениями.
— Тебе настолько надоела моя компания? — Лив даже не пыталась скрыть обиду в голосе.
Киллиан, кряхтя, поднялся на ноги и протянул руку Оливии, помогая и ей выпрямиться.
— Ничуть. Просто предлагаю перейти на новый уровень.
— Что? — девушка растерянно моргнула.
Если Джонс имел в виду то, о чём она уже успела подумать, то… нет-нет-нет! Такая перспектива развития их отношений Лив только пугала. О подобном предложении она мечтала в прошлой жизни, но… сейчас? Сейчас ей это казалось противоестественным. Они ведь друзья. Какой ещё новый уровень!
— Расслабься, — хохотнул Киллиан, большим пальцем разгладив морщинку, пролёгшую меж нахмуренных бровей Лив. — Я о другом. Ни от тебя, ни от рома отказываться я не собираюсь. Но пора бы нам задуматься о помещении со стенами.
— «Кроличья нора»? — недовольно сморщила носик Оливия. В ответ Джонс, загадочно блеснув глазами, указал зажатой в протезе флягой на кособокий сарай. — Это? Серьёзно?
— Серьёзно, — Киллиан кивнул. — Нам не нужна «Нора». Мы откроем свой бар. Ты сама говорила о поиске цели. Я её нашёл. Представь на этом месте корабль.
— Мгм, с чёрными парусами?
— Именно. «Возмездие»[3].
Лив скептично повела бровью.
— Слишком жуткое название для бара, не находишь? Уж лучше тогда… ну, «Весёлый Роджер», например. А посетителей ты можешь встречать в красном камзоле и кудрявом до безобразия парике. И с закрученными кверху усиками. Да, обязательно должны быть усики.
— «Весёлый Роджер»? — Джонс усмехнулся, задумчиво помяв подбородок. — Довольно символично. Для нас обоих. Так и оставим.
— Так и оставим, — ехидно передразнила его Лив, осознав, что Киллиан вовсе не шутит и на полном серьёзе собирается строить на пристани пиратский корабль. — А ты вообще уверен, что тебе позволят открыть в этом городе ещё один бар?
Джонс одним глотком опустошил флягу и, спрятав её во внутренний карман, приобнял стоявшую рядом девушку за плечи.
— А кто мне, по-твоему, сможет запретить?
— М-м-м, дай-ка подумать, — с наигранной задумчивостью Лив потёрла подбородок, прямо как сам Киллиан мгновение назад. — «Нора» принадлежит Голду. Думаешь, он обрадуется конкуренту?
— В таком случае нас ждёт увлекательнейшее приключение, Динь-Динь! — Киллиан ей беззаботно подмигнул. — Ты ведь со мной?
Ох, ну какой же он всё-таки дурак! И да. Конечно, она с ним.
Оливия не представляла, была бы она сейчас той, кем стала за последний месяц, если бы в ту ночь прошла мимо распевающего гимн пьяных моряков Джонса. Хотя Киллиан, вероятно, никогда не признает всего того, что для неё сделал.
Но ведь иногда и не надо ничего намеренно делать, чтобы спасти ближнего. Не обязательно лезть из кожи вон в попытках подобрать верные слова утешения. Не нужно маскировать жалость под хиленьким слоем оживления и участия. Достаточно просто быть рядом.
Лив помогла Джонсу помочь себе, а Киллиан, наоборот, помог ей помочь ему. Ведь внутри каждого человека есть механизм саморазрушения. А они… они спасли друг друга, удержав от нажатия злополучной красной кнопки.
— Тебе от меня ни за что не отделаться, капитан, — Оливия растянула губы в ответной улыбке, укладывая голову на плечо друга. — Ну, и куда мы держим путь? От второй звезды направо и прямо до утра[4]?
— Звучит как отличный план.
Киллиан
сейчас
— И что он собирается делать?
— Ты же сам слышал. Искать доказательства.
— Надеюсь, он не наделает глупостей.
— Ну, пока ты здесь, его риск быть втянутым в очередную авантюру определённо меньше.
— Ха-ха, — саркастично поджал губы Киллиан. — Я ещё успею его догнать. Можешь начинать переживать.
Габби подалась вперёд, заглянув в глаза собеседнику, и улыбнулась.
— Спасибо за то, что спас мою задницу, Кил.
— А обжиматься будем? — Джонс ухмыльнулся, игриво пошевелив бровями. — Доку-то вон порция нежностей от суровой Доусон перепала.
— С твоими сломанными рёбрами только обжиматься, — Габриэла прыснула и взяла мужчину за руку, переплетая его пальцы со своими. — Серьёзно, Кил. Спасибо.
— Я рад, что успел вовремя. И… можно… можно я немного побуду сволочью и воспользуюсь тем, что тебя переполняет чувство благодарности? — дождавшись настороженного кивка Габби, Киллиан продолжил: — Расскажешь мне то, что на данный момент известно федералам? Вы ведь тоже не поверили в спектакль с Хамбертом.
