сообщить о нарушении
Текущая страница: 81 (всего у книги 92 страниц)
Рассеянно отряхивая обувь и запачкавшуюся штанину, она сверлила отдаляющуюся спину парня задумчивым взором. Вопрос «а оно тебе надо, Свон?» вертелся в её голове с того самого момента, как только Нил заикнулся о свидании. И с каждым новым витком мыслей уверенность Эммы в том, что «нет, абсолютно не надо» постепенно таяла.
Кэссиди был полной противоположностью положительного во всём Чейза. Взрывной, непредсказуемый. Опасный. Отношения с ним могли стать как весёлым приключением, так и лишней головной болью. Эмма понимала, что её швыряет из крайности в крайность, но после всех этих лет, проведённых в тщетных попытках стать той, кем она никогда не будет, соблазн снова сигануть в пропасть был колоссален.
Нил ошибся лишь в одном. Кумиром для Эммы являлся вовсе не Браунинг. Она загнала себя в строгие рамки, пытаясь во всём походить на Джульетт, но… к чему это в конечном счёте привело? Заигравшись, она разбила сердце Роберту. Возможно, этот роман так и закончился бы едва начавшись — их история любви и зарождалась-то не очень романтично. Всё могло ограничиться лишь одной случайной ночью, но Эмма всё же уцепилась за эти отношения. В первую очередь потому, что Роберт нравился тёте, которую она и так слишком часто подводила, и тогда Свон совсем не задумывалась о том, что совершает ошибку.
Нила в жизни племянницы Джульетт точно не одобрит. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Но ведь… это её — Эммы — жизнь, да? И это ей — Эмме — решать. А она… а она уже, кажется, всё для себя решила. Даже если последствия сыграют против неё. Она готова рискнуть.
В конце-то концов… это ведь всего лишь одно свидание. Что плохого может случиться?
Чейз
сейчас
Когда ему сказали, что она пришла в себя, Роберт растерялся. Он ждал этого последние часы, бесцельно шатаясь по больнице, пытаясь успокоить нервы и вливая в себя стакан за стаканом горькую коричневую жижу из кофейных автоматов, попадавшихся на пути. Ждал, но всё равно растерялся.
— Она хочет вас видеть, — медсестра, провожавшая его до палаты, мотнула головой в сторону двери и наградила Чейза красноречивым взглядом. — Но помните, что она всё ещё слаба, и посещен…
— Да, конечно, — неучтиво перебил её Роберт, кивнув.
Он обошёл стоявшую на пути недовольную медсестру, распахнул дверь и в нерешительности замер на пороге слабо освещённой палаты.
Габриэла была не одна. На стуле для посетителей обнаружился измотанный Форд. А раз он здесь, значит, основные мероприятия на болотах у «Прометея» уже завершены.
— Вас уже допросили? — без предисловий начал Форд, не дав Чейзу сориентироваться.
— Да, ваши люди уже беседовали со мной, — Роберт прокашлялся. — Дважды. Сейчас один из агентов, насколько мне известно, разговаривает с Джонсом. Снова.
— Я полагаю, он наконец-то вернулся в свою палату?
— Да. И, возможно, на этот раз он задержится в ней подольше. Если повезёт.
Чейз перевёл взор на не проронившую пока ни слова Габби. Она сидела, прислонившись к спинке кровати, её руки с перебинтованными ладонями лежали поверх одеяла, и даже на этом белоснежном фоне смуглая кожа Доусон выглядела неестественно бледной. Брови будто бы сердито выгнулись под стянувшей голову повязкой, а в торчавших из-под неё волосах можно было различить запекшуюся кровь. Свободные от бинтов участки тела покрывали бесчисленные кровоподтёки и ссадины, а лицо, искажённое лёгким ожогом, не отражало никаких эмоций.
Язык не поворачивался задать столь неуместный вопрос из разряда «как ты?», но Роберт понятия не имел, с чего начать диалог. Да ещё и в присутствии не сводящего с него полных подозрения глаз Форда…
— Расскажи, пожалуйста, что там происходило, — прежде чем Чейз успел хоть что-то ей сказать, Габби заговорила сама. И её голос звучал непривычно низко. Отчуждённо.
— Это плохая идея, Доусон, — прищёлкнул языком Форд, с неудовольствием поглядев на девушку.
— Если уж ты молчишь, — она пожала плечами, — то пусть хоть кто-то поделится со мной информацией.
Хоть кто-то. Роберт усмехнулся. Так вот зачем она хотела его видеть.
— Я расскажу тебе всё, — продолжил Форд, устало закатив глаза. — Но сейчас тебе это ни к чему. Поговорим завтра, — он тряхнул рукой, сгоняя часы на запястье, и, посмотрев на циферблат, присвистнул. Затем сам себя поправил: — Сегодня. Но позже. После того, как ты отдохнёшь.
Он поднялся на ноги, уступая место по-прежнему топтавшемуся у двери Роберту.
— Это очень честно с твоей стороны, — невесело фыркнула в ответ Габби. — Вытянул из меня всё, что тебя интересовало, а сам теперь уходишь.
— Да, ухожу. У меня ещё куча дел.
— Я могла бы взя…
— Доусон, — голос Форда зазвучал на порядок строже. Габби вздохнула. — Ты лежишь здесь и ни во что не вмешиваешься. Ясно? С Голдом я разберусь. Сам.
— Есть, сэр.
Когда дверь за покинувшим палату агентом закрылась, Роберт пододвинул стул ближе к койке и, не сводя с Габриэлы внимательного взгляда, в него уселся. Несмотря на ворчание Форда, он был готов ответить на все её вопросы. И Габби это понимала. Иначе не позвала бы его. Наверное.
— Как ты понял, что Кэссиди в «Прометее»? — она опустила глаза на свои перебинтованные руки и пошевелила пальцами. — Как ты вообще о нём узнал?
— А я и не знал. Я доверился интуиции.
Габби недоверчиво на него покосилась. Стараясь не упускать деталей, Роберт поведал девушке всю цепочку собственных умозаключений и произошедших событий, которые и привели его сначала к колодцу, а после уже и к самому санаторию.
— Вы с Джонсом просто чокнулись.
— Мы не могли сидеть сложа руки.
Конечно, Роберт и не рассчитывал, что Габби тут же рассыплется в благодарностях. Да и с чего бы ей вообще благодарить его? Её спас Киллиан, не он. И всё же равнодушный тон Габриэлы Чейза смутил.
Завершив свой рассказ на том моменте, когда в «Прометей» нагрянули федералы во главе с разъярённым Фордом, Роберт откинулся на спинку стула.
— И что ты думаешь обо всём этом? — спросил он притихшую Габби. Затем, сообразив, что вопрос прозвучал несколько размыто, поспешно уточнил: — О связи Кэссиди с Хамбертом.
— Что я думаю? — Доусон криво усмехнулась. — Грэма подставили.
— Тот, кто похитил тебя?
— Почему бы и нет? Джефф имел доступ к участку шерифа. И, вероятнее всего, именно он подкинул мои фотографии в дом Грэма. У него был шанс это сделать. Потому что я понятия не имею, где мы успели побывать в промежуток времени между моим похищением и пожаром в подвале санатория. Я каталась беспомощной тушкой в его багажнике.
Наконец Роберт понял, что кроется за отстранёнными интонациями девушки и обманчиво безразличным выражением её лица. Габби злилась. Но на кого? На этого самого Джеффа? Или на саму себя?
— Форд с тобой согласен? — Чейз вновь подался вперёд и упёрся локтями сцепленных рук в колени.
— Сам же слышал: он не хочет со мной это обсуждать, — Габби, покачав головой, поморщилась — то ли от боли, то ли от досады. — Но готова спорить, что Сойера тоже не устраивает расклад с Хамбертом. И он будет рыть дальше.
— Если Хамберта подставил твой похититель, то рыть дальше бессмысленно. Он мёртв.
Габриэла, глядя куда-то поверх плеча Роберта, загадочно хмыкнула.
— Что? — Чейз пытливо прищурился. Ему действительно было интересно, к какому выводу она в конечном счёте пришла и какую из оставшихся на шахматной доске фигур подозревает. — Считаешь, что одним сообщником дело не обошлось?
— Против Грэма играли двое, — Габби впервые за всё это время посмотрела Роберту прямо в глаза. — Если я права и первым был Джефф, то второй… возможно, Кэссиди.
— Звучит так, будто ты сама в это не веришь.
— Ты прав. Потому что меня больше заинтересовал появившийся так вовремя… Голд.
Чейз вздохнул, отводя взор. Понятное дело, что после произошедшего в «Прометее» список причин ненавидеть Голда пополнился ещё на несколько серьёзных пунктов. И да, он, безусловно, подобное отношение заслужил. Но со всем этим предвзято настроенная Доусон может упустить истинного виновника кровавой заварушки.
— Ты хочешь что-то сказать? — вопрос Габриэлы вырвал Роберта из задумчивости.
Так, погодите. Ему мерещится или она действительно манипулирует им? Может, у него самого уже паранойя? И Габби упомянула Голда вовсе не затем, чтобы понаблюдать за его реакцией и спровоцировать Роберта на… На что? На признание?
Нет, Роб, ты точно чёртов параноик.
— Я рад, что всё обошлось, — Чейз ведь даже не соврал. Он действительно был искренне рад тому, что Габби жива, и действительно хотел ей об этом сказать. — Я жутко испугался, когда узнал, что ты пропала.
— И это всё? — лицо Доусон после его слов ничуть не расслабилось.
— Я боялся, что никогд…
— Ты не согласен со мной насчёт Голда, — она уже не спрашивала, она утверждала.
— Кажется, я уже однажды говорил тебе, что ты убийца романтики, — Роберт предпринял очередную попытку соскочить с нежелательной для него сейчас темы, но, судя по упрямо поджатым губам собеседницы, она на этот трюк поддаваться не собиралась.
— Кого и почему ты подозреваешь? — требовательно вопросила Габби.
Он вздохнул. Что ж. Придётся всё же отвечать.
— Бута.
— Замечательно.
— Я подозреваю его не потому, что он подозревает меня, — посчитал нужным пояснить свою позицию Чейз. — И даже не потому, что между вами… э-э-э… что у тебя с ним…
— Как же я устала от всего этого, — раздражённо перебила его Габби. — Он копает под тебя, ты тычешь пальцем в него. Тут ещё внезапно из ниоткуда возникает Джефф и заявляет, что я…
Она вдруг отчётливо всхлипнула и сразу же зажала рот рукой, будто стыдясь своей слабости. Роберт придвинулся ближе, попытавшись взять Доусон за вторую ладонь, но Габриэла её вырвала и отвернулась.
— Я сама виновата в том, что произошло.
— Габби…
— Я не смогла его убить, — девушка прикрыла глаза и растянула дрожащие губы в нервной ухмылке. Роберт нахмурился.
— Джеффа?
— Голда.
Снова этот проклятый Голд.
— Ты и не должна была, — мягко проронил Чейз, пересаживаясь на край больничной койки.
— Разве?
— Ты слышала Форда. Он займётся им. Голду не отмазаться. Только не теперь. После всего случившегося. А убив его… думаешь, тебе стало бы легче, если бы ты всё же застрелила его?
— Из-за своей слабости я могла провалить расследование. Упустить убийц. И погибнуть.
— О, именно в такой последовательности. В порядке значимости, да?
— Тебе не идёт язвить, — буркнула Доусон, принимаясь теребить кончик бинта, выбившегося из повязки на левой руке. — То, что я, вопреки предостережениям Сойера, привлекла к себе лишнее внимание, сыграло против всего дела. Вдобавок… в критической ситуации я повела себя вовсе не как профессионал. И это могло закончиться грандиозным провалом, если бы не вы. Авторитет Бюро и так уже подорван, а рассу…
— Тебя сейчас действительно беспокоит имидж ФБР? — нахмурился Роберт.
— Меня беспокоит мой собственный имидж, — нехотя призналась Доусон, по-прежнему пряча глаза. — Точнее… ты же видел Форда. Он явно жалеет о том, что привлёк к расследованию меня. Я не принесла никакой пользы, только сильнее запутала происходящее. Я не… я…
Успевшая взять себя в руки Доусон заплакала так неожиданно, что Чейз в первое мгновение даже растерялся.
Сначала он бестолково пялился на то, как Габби размазывает слёзы по щекам своими перебинтованными ладошками и прерывисто всхлипывает, будто готовясь в любую секунду удариться в истерику посильнее. Но затем всё-таки сумел заставить себя шевелиться.
Роберт пересел ближе, неуверенно обнял её за плечи одной рукой, а второй накрыл суетливые пальцы Доусон и невесомо их сжал.
— Габби, — он наклонился вперёд, заглядывая ей в лицо. — Сейчас самое главное, что ты осталась жива.
Она ничего не ответила, и Чейз осторожно, боясь, что девушка всё-таки начнёт вырываться, притянул её ближе к себе. Но Габриэла не стала сопротивляться, прильнула к мужчине и уткнулась лицом в его плечо, продолжая при этом интенсивно сопеть.
— Всё закончилось, Габби, — спустя пару минут Роберт всё же осмелился нарушить повисшую паузу. Он так много хотел ей сказать, и если бы она только позволила…
— Почему ты в этом так уверен?
Вопрос Доусон застал его врасплох. Её рыдания прекратились так же резко, как и начались — Роберт вновь не успел сориентироваться.
— Что?
— Ты не можешь знать наверняка, что убийства прекратятся.
Габриэла отодвинулась. Теперь её лицо было в нескольких сантиметрах от его лица. Тёмные серьёзные глаза не мигая смотрели на него, Чейз это чувствовал, но сам в свою очередь не мог отвести взгляда от ожогов, тронувших левую щеку девушки.
Роберта захлестнула злость.
— Убийства прекратятся, — произнёс он с уверенностью, которую в тот момент вовсе не испытывал. На самом деле Роберт был готов собственноручно прикончить Голда. Да и не его одного, если быть до конца откровенным.
— Обещаешь? — несмотря на по-детски наивный вопрос, взор Доусон оставался предельно сосредоточенным, она будто физически ощупывала им собеседника.
Может, она его всё же подозревает? Или ей просто хочется, чтобы он её успокоил?
— Обещаю, — Роберт кивнул, заставив себя ободряюще улыбнуться. — Я понимаю, что сейчас тебе всё это каже…
Она опять его перебила. И вновь абсолютно неожиданным для Чейза порывом: в очередной раз не позволяя Роберту выговориться, Габриэла резко прижалась губами к его губам, а её пальцы мертвой хваткой вцепились в его рубашку.
Габби целовала его отрывисто, судорожно, жарко. И этот поцелуй, спровоцированный вовсе не страстью, а лихорадочным отчаянием, то пытался утянуть их обоих в бездонную глухую бездну, то тут же подбрасывал вверх, даря мимолётную иллюзию эйфории.
— Скажи мне, что это не ты, — прошептала Габби, отстранившись от него всего лишь на секунду, а затем снова вовлекая Чейза в водоворот противоречивых ощущений.
— Это не я, — словно загипнотизированный, послушно выдохнул ей прямо в губы Роберт. — Не я.
В третьем поцелуе инициативу перехватил уже сам Чейз, и он получился неторопливым, основательным и отчасти даже нежным. Габби позволила себе расслабиться, выпуская из своего захвата изрядно помявшуюся ткань его рубашки, и обвила руками шею мужчины, разрешая ему обнять себя крепче.
Возникшую хрупкую атмосферу спустя в считанные минуты бесцеремонно нарушили громкие голоса в коридоре: там явно кто-то спорил, и эти возмущённые выкрики, кроме всего прочего, сопровождались ещё и звуками возни с приглушённым грохотом.
— Это невыносимо! Где охрана?! — воскликнул высокий женский голос прямо под дверью палаты Доусон. — Прекратите немедленно! Вы не можете врываться ко всем подряд! Вы нарушаете поко…
— О, ещё как могу! Ведь на вашу помощь, как я понял, рассчитывать бесполезно.
Роберт, отчётливо фыркнув, покачал головой. В наглом тоне возмутителя порядка без труда угадывался столь знакомый им обоим ирландский акцент.
— Откуда в этом человеке столько энергии? — с тихим смешком поинтересовалась Габби, устраиваясь в объятьях Чейза удобнее. Теперь, когда Доусон поняла, что именно послужило причиной переполоха за пределами этой палаты, охватившее её мгновение назад напряжение отступило.
— Не имею ни малейшего представления.
Дверь, как и следовало ожидать, распахнулась, гулко ударившись о стену, и в комнату ввалился взъерошенный Джонс в криво застёгнутом белом халате поверх одежды. Похоже, изначально он планировал замаскироваться под врача и незаметно прошмыгнуть в палату Габби, но… видно, что-то пошло не так.
— Свершилось! — намеренно искажённым торжественным басом провозгласил он. — Неужели! Я вас нашёл! Да ещё в какой компрометирующей позе!
— Мистер Джонс, — за его плечом маячила та самая медсестра, что провожала Чейза до палаты Габби. — Немедленно! Вы меня слышите?! Немедленно вернитесь к се…
— Милая, да не визжи ты так. Я перекинусь парой слов с голубками и сразу же — слышишь меня? — сразу же вернусь обратно. Не разводи панику.
— Пациентке уже пора отдыхать, — медсестра первым делом недовольно покосилась на Чейза, затем с раздражением уставилась на Джонса и, скривив губы, выплюнула: — От посетителей.
Роберт и Киллиан заговорщицки переглянулись. Похоже, они оба здорово её достали.
— Не переживай, прелесть моя. Доктор Чейз скоро уйдёт, — пропел Киллиан и, опустив глаза на прицепленный к карману украденного халата бейдж, добавил: — Да и… доктор… Браунинг задержится здесь совсем ненадолго.
Габби поперхнулась смешком и закашлялась.
Всё же умудрившись выпроводить сердитую медсестру за дверь, Джонс шагнул к кровати и с комфортом примостился на её краю по другую сторону от Доусон. Чейз же, наоборот, поднялся на ноги, чтобы прогуляться до стоявшего под окном столика.
