сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 92 страниц)
— Прости, Эмма. Я не хотела тебе говорить… Да и федеральные агенты пока запретили разглашать известные следствию данные. Но ты имеешь право знать.
— Вам надо срочно уезжать. Тебе, Лив. Если это действительно Нил, то оставаться в городе опасно, — глаза Эммы суетливо бегали из стороны в сторону, оглядывая кухню так, будто Кэссиди материализуется здесь сию же секунду. Девушка вновь соскочила на ноги и в отчаянии запустила руки в волосы. — Он вернулся, чтобы закончить начатое… Надо срочно что-то придумать! Мы не можем сидеть сложа руки… Мы…
— Эмма, что ты сделала с ребёнком? — Джульетт перехватила заметавшуюся по комнате племянницу и легонько её встряхнула, желая привести в чувство. — Утром ты сказала, что не смогла сделать аборт. Где он?
— Я… — Свон разом обмякла. — Я не смогла его убить…
Джульетт поспешно заключила начавшую судорожно всхлипывать Эмму в объятья. Бедная девочка. Ведь она тоже все эти годы носила на душе тяжкий груз страшной тайны. Джульетт прекрасно помнила тот вечер, когда Эмма заявила, что беременна и намерена избавиться от ребёнка. Это было на второй день после произошедшего с Оливией кошмара. Они все были на нервах. И поругались. Джульетт пыталась отговорить племянницу от принятого решения, но Свон оставалась непреклонной. Отцом вне сомнений был Нил, и узнавшая, каким чудовищем на самом деле был её парень, Эмма не желала носить под сердцем его ребёнка. Именно поэтому после страшного скандала с тётей она уехала из Сторибрука. Чтобы сделать аборт. Чтобы избавиться от всего, что могло бы напомнить ей о монстре, которого любила. Она уехала, чтобы начать новую жизнь.
— Я отдала его. Он… он был такой маленький, такой беззащитный… но… я не смогла оставить его себе… я боялась, что не смогу его полюбить, потому что… потому что это сын Нила… и я… Господи, Джульетт, я так жалею, что струсила!
— Нил знал, что ты беременна? — затаив дыхание, почему-то шёпотом спросила Джульетт.
— Нет. Я… не успела ему сказать.
— Если он поймёт, что ты в городе, тебе… так же, как и Лив, тебе грозит опасность, — женщина немного отстранилась, пытаясь заглянуть в полные слёз глаза Эммы. — Тебе нужно уезжать.
— Я не могу.
— Что?
— Я не уеду.
— Ох, Эмма…
— Джулз! — во взгляде Свон блеснул лихорадочный огонёк упрямства. Она высвободилась из объятий и встала спиной к тёте. Девушка всё ещё всхлипывала, но теперь голос Эммы обрёл металлические нотки. — Он убил Мэри Маргарет. Он сломал нашу Лив. Я не смогу сбежать. Я не смогу делать вид, что ничего не произошло. И я не буду прятаться от своего прошлого. Только не в этот раз.
— И что же ты собираешься делать?! — Джульетт горько усмехнулась, сверля недовольным взглядом затылок этой упёртой девицы. — Попытаешься сама его найти?
— Я помогу его найти. Пойми, я не смогу остаться в стороне. Я изменилась. Я больше не убегаю. Я…
— Какие пламенные речи, — женщина устало вздохнула. Свон наконец обернулась и непонимающе уставилась на тётю. — Эмма, детка, ты сама себя обманываешь. Ты не изменилась. Ты снова бежишь. Как и всегда. Только теперь из Бостона в Сторибрук.
Эмма сглотнула, осознав, о чём говорит Джульетт, и непроизвольно перевела взгляд на поблескивающее на безымянном пальце кольцо.
— Я понимаю: ты хочешь найти убийцу Мэри Маргарет. Хочешь отомстить ему за причинённые нашей семье страдания. Да. Но давай ты попутно постараешься разобраться в себе, хорошо? Победить призраков прошлого можно только лишь в том случае, если ты сможешь обрести контроль над своим настоящим.
Свон кивнула. Она сможет. Она должна. Чтобы начать новую жизнь, к которой она так стремится, ей нужно наконец перестать бояться своего прошлого.
— Давай ужинать, — стерев тыльной стороной ладони остатки слёз, Эмма попыталась улыбнуться.
— Ты у меня умница, — Джульетт улыбнулась в ответ. Той самой улыбкой, которую Свон не видела уже много лет. И успела по ней соскучиться. — За это получишь дополнительную порцию пирога.
— С корицей?
— С корицей.
[1] Манор — средневековое поместье, находившееся во владении аристократа-феодала и производившее продукты для удовлетворения основных жизненных потребностей своих обитателей. А Мерлин… ну, балуюсь я, балуюсь: D
[2] Стокгольмский синдром (англ. Stockholm Syndrome) — термин популярной психологии, описывающий защитно-бессознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и/или применения (или угрозы применения) насилия. Бытовой стокгольмский синдром, возникающий в доминантных семейно-бытовых отношениях, является второй наиболее известной разновидностью стокгольмского синдрома.
[3] Да хун пао — выдержанный и сильноферментированный чай, который готовится по сложной технологии из чайных кустов особого сорта. «Материнских» кустов, с которых началась история да хун пао четыре столетия назад, осталось всего шесть, в год с них снимается всего около 400 граммов листьев.
[4] Да хун пао чаще всего переводят как «Большой Красный Халат», но так же встречается вариант «Алая мантия». Думаю, Красной Шапочке (Руби) такой чай явно пришёлся бы по вкусу: D
[4] Аперитив (фр. Apéritif, от лат. aperīre «открывать») — блюдо (как правило, слабоалкогольный напиток), подаваемое перед едой и вызывающее аппетит, слюноотделение и улучшающее пищеварение. Мало ли, вдруг кто не в курсе ;)
[5] Турноверы — это небольшие пирожки из слоеного, рубленого или песочного теста. Злая Королева у нас отличается слабостью к яблокам. Значит, и рецепт турновера у неё фирменный: D Нет, не тот, которым она хотела отравить Эмму в каноне.
========== Глава 11. Hello, it's me ==========
Габби
Сторибрук, штат Мэн
Офис шерифа
27 июля 2015. 09:55
Кэссиди молчал. Никаких сюрпризов уже второй день. Либо в связи с повышением мер безопасности Сторибрука он затаился, либо готовился к чему-то поистине масштабному.
Габби внимательно рассматривала разложенные перед ней веером снимки с мест преступлений и время от времени делала пометки в своём блокноте. Зал заседаний, в котором они каждый день собирались для брифингов, сейчас пустовал и был единственным тихим местом в участке шерифа, где Доусон могла бы спокойно заняться изучением деталей дела. В остальных уголках офиса девушка-агент невольно становилась объектом внимания особей мужского пола. В основном в её адрес отпускались колкие, а порой и довольно похабные шутки. Никто из работающих здесь мужланов всерьёз её не воспринимал, тут даже стремительно набравший авторитет Форд не спасал.
Но в данный конкретный момент Габби пряталась от назойливого Августа Бута. Нахальный бостонский детектив был явно не доволен тем, что все выходные ему по приказу Сойера пришлось заниматься опросом населения на поиск возможных свидетелей, а своё недовольство в виде подначек и язвительных комментариев выказывал на Габриэле. Препираться с Августом девушка считала ниже своего достоинства, да и уже не раз проигрывала этому типу в словесных поединках. Поэтому скрылась в конференц-зале, чтобы поработать в спокойной обстановке.
Нужны были зацепки. Хоть какие-то идеи, как отыскать убийцу.
— Вижу, ты не горишь желанием общаться с детективом Бутом, — насмешливо проговорил вошедший в комнату Сойер. Следом за ним в зал заседаний, благоухая ароматом явно французских и явно дорогих духов, впорхнула помощница мэра — Шарлотта[1].
Разве она не должна быть на работе? Но вместо этого почему-то таскается хвостом за Джеймсом. Шарлотта мило улыбнулась в знак приветствия, и Габби, стараясь не выдать своей неприязни, растянула губы в ответной улыбке, затем повернулась к Сойеру:
— Он сводит меня с ума. И если он продолжит в том же духе, клянусь, я его пристрелю.
— А я помогу избавиться от тела, — подхватила Рыжая, театрально закатив глаза. — Этот тип никак от меня не отстанет. Ему кажется подозрительным то, что я по собственной воле переехала из Портленда в такую глушь.
— Не знай я твоих истинных мотивов, и мне бы это казалось подозрительным, — Сойер уселся верхом на стоявший рядом стол и заболтал ногами. Словно мальчишка, а не взрослый мужчина на солидной должности в Бюро. — Как минимум решил бы, что ты свихнулась.
— А может, я устала от суеты большого города? — усмехнулась Шарлотта. — Да и Сторибрук — вполне себе милое местечко.
— О, да, — с сарказмом протянул Джеймс, скрестив руки на груди. — Здесь восхитительно. Середина лета, а на улице холод собачий. Натуральная осень в июле. Добавь к этому разгуливающего по городу кровожадного убийцу и подозрительно странное поведение горожан.
— Мне здесь нравится, — отрезала женщина, упрямо блеснув своими зелёными глазищами. — В чём я и пытаюсь убедить этого вашего Бута. Но он упорно продолжает рыть под меня. Ему что, заняться нечем?
— У нашего Пиноккио просто привычка такая, — Джеймс наслаждался раздражением подруги.
— Пиноккио? Сойер, ты, конечно, всегда славился как мастер по прозвищам, но… Серьёзно? Пиноккио?
— Это Доусон придумала, — Форд в защитном жесте поднял руки.
— А что? — пытаясь скрыть улыбку, нарочито серьёзным тоном проговорила Габриэла и стала загибать пальцы: — Во-первых, всюду суёт свой длинный нос. Во-вторых, эта его мантра «я никогда не вру». В-третьих, твердолобость детектива посоперничает с любым деревом. Хотя да, наверняка эти черты не раз помогали Буту в расследованиях. Другое дело, что мы к таким методам не привыкли.
— Да, стоит признать, что в этой его агрессивной дотошности что-то есть, — задумчиво хмыкнула Шарлотта. Затем подошла к стеклянной перегородке, отделявшей конференц-зал от основного офиса, раздвинула пальцами жалюзи и уставилась на Бута. Август, не подозревающий, что за ним в данный момент наблюдают, расслабленно покачивался на стуле, изучая какие-то документы. — Ну, кто скажет, что он коп, а? Эта лёгкая небритость, взлохмаченные волосы, пронзительный взгляд, волевой подбородок, чувственный рот. Разъезжает в кожаной куртке на мотоцикле. Этакий небрежно-надменный мачо. Не прицепись он ко мне со своими вопросами, я бы могла взять его в оборот.
— Ведьма, — хохотнул Сойер, прищурившись. — Волевой подбородок. Чувственные губы. Тебе бы бульварные романы для одиноких кошатниц писать.
— Подумаю над твоим предложением, — сладко улыбнулась Шарлотта, отрываясь от любования Августом. — А вообще я к вам по делу. Реджина отправила меня вытянуть из вас подробности расследования. Что мне ей передать?
— Следствие идёт. Преступник на свободе. Подозреваемых море.
— Подозреваемые? Я думала, вы ищите Кэссиди.
— Ищем, — вздохнул Сойер. — Безуспешно ищем. Но, чувствую, здесь не всё так просто.
— Считаешь, что у Кэссиди есть сообщники?
— Нельзя исключать и такой возможности. В этой истории слишком много белых пятен. И почти каждый второй опрошенный свидетель что-то скрывает.
— А что вы думаете насчёт шерифа?
Доусон и Сойер переглянулись.
— А что насчёт шерифа? — осторожно спросил Джеймс, с подозрением глядя на Шарлотту.
— Мог ли он быть замешенным в тёмные делишки Кэссиди тогда, одиннадцать лет назад? — женщина грациозно опустилась на соседний стул, загадочно улыбаясь. — Теперь Кэссиди вернулся из небытия. И вуаля! Убита Мэри Маргарет. Мне одной не кажется простым совпадением то, что первой жертвой стала возлюбленная Дэвида? Этот гад точно что-то знает.
— Не очень-то тебе и нравится шериф, да? — усмехнулся Джеймс.
— Он изменял Реджине, — пожала плечами Шарлотта. — Особо не таясь. И теперь открыто скорбит по любовнице.
— Тем не менее установить связь между Ноланом и Кэссиди пока не удалось, — устало проговорила Доусон. Она рыла носом землю во всех направлениях, но каждый раз упиралась в тупик. Все отрабатываемые версии казались пустышками. — Но мы ищем. Так же, как и связь Кэссиди с Вэйлом. Если речь зашла о любовниках мисс Бланшар.
— Мои опасения по поводу его причастности основаны не только на личной неприязни к Нолану, — недовольно проговорила Шарлотта, очевидно решив, что Доусон подозревает её в предвзятости. — Я уверена, что Дэвид как минимум однажды уже приложил руку к смерти человека.
— Ты о чём? — подобрался Сойер.
— Полагаю, о гибели брата-близнеца Дэвида, — Габриэла бросила вопросительный взгляд на Шарлотту, та утвердительно кивнула. — Тёмная история. Им было по восемь. Ушли купаться вдвоём, но вернулся только один. Официальная версия — несчастный случай.
— Даже спустя столько лет в городе шушукаются о том, что на самом деле это была далеко не случайность, — проговорила Шарлотта, выразительно округлив глаза. — Думайте сами, агент Форд. Имеет ли к делу данная информация. Человек, в восемь лет хладнокровно избавившийся от брата…
— С таким же успехом можно обвинить и половину города. Например, Реджину Миллз, — перебил её Сойер, неприятно прищурившись. — Её отец так кстати слёг с сердечным приступом, а она заступила на должность мэра города. К тому же, у неё был очевидный мотив избавиться от любовницы мужа. И да! Чуть не забыл. Алиби.
— Её алиби подтвердилось, — холодно отозвалась Шарлотта. Атмосфера разом накалилась. Габби перевела непонимающий взгляд с начальника на его бывшую секретаршу.
— Да. Но сначала она пустила нас по ложному следу. И детектив Бут, например, до сих пор не знает, зачем на самом деле мадам мэр ездила в Бостон. Не хочешь его просветить?
— Сойер, прекрати! Ты прекрасно понимаешь, что Реджина не при чём.
— Я не могу быть ни в ком на сто процентов уверен, пока не распутаю этот клубок лжи до конца.
— Замечательно, — Шарлотта резко поднялась с места. — Но рекомендую при распутывании обращать внимание на реальных подозреваемых, а не гоняться за фантомами.
И выскочила из конференц-зала, напоследок оглушительно хлопнув дверью.
— Женщины, — протянул Сойер, досадливо поморщившись.
— Вполне естественно, что она защищает близкого человека, — пожав плечами, Габби вернулась к занятию, от которого её отвлекло появление шумной парочки.
— А что думаешь ты? — Сойер спрыгнул с насиженного места и шагнул к подопечной.
— Кого я подозреваю в первую очередь?
— Да.
Габриэла вновь отложила снимки в сторону и задумчиво прикусила губу.
— Вэйла. Но здесь, как и у Шарлотты, играет роль личная антипатия надвое с интуицией. Никаких доказательств.
— У нас вообще весьма печальная картина складывается с этим самым отсутствием доказательств, — почесав бровь, заметил Сойер. — Чувствую себя сопливым стажёром. Без обид. Не знаю, за что ухватиться. Слишком уж тут всё зыбко…
— Таков Сторибрук, — понимающе хмыкнула Габби. — Включай своё хвалёное мышление и влезай под кожу Кэссиди.
Мужчина уселся на стул рядом с Доусон и, взяв в руки один из снимков, повертел его в руках.
— Первым делом нужно понять, где он прятался эти годы.
Белль
Сторибрук, штат Мэн
Поместье мистера Голда,
27 июля 2015. 10:03
— Какого дьявола у вас там творится?! — донёсся до Белль разъярённый голос мужа, заставив её застыть посреди холла. Роберт расхаживал по своему кабинету и ругался с кем-то по телефону. Сквозь приоткрытую дверь в коридор просачивались звуки, олицетворяющие всю силу его недовольства.
Белль не хотела подслушивать, но всё же не сдвинулась с места. Таким злым она его никогда не видела. Не слышала.
— Вы уверяли меня, что всё под контролем, — Голд замолк, вероятно выслушивая оправдания невидимого собеседника. — Меня это не волнует. У вас были все необходимые ресурсы. И вы не справились. Я прекращаю финансирование вашей клиники, доктор. Вы и так доили меня все эти годы. И, как выяснилось, без ощутимого результата.
Снова пауза, во время которой были слышны лишь шаги Роберта и постукивание его трости о паркет. Белль сжала от негодования кулачки и метнула в сторону кабинета мужа взгляд, полный обиды и разочарования. Он солгал. Он снова ей солгал.
— Нет, это вы не понимаете, с кем связались, доктор, — в тоне Голда заиграли те самые угрожающие нотки, от которых кровь в жилах стынет даже у самых отчаянных храбрецов. — Ещё слово — и я сровняю вашу убогую обитель для потерянных душ с землёй… Замечательно. Я рад, что мы друг друга поняли.
Белль влетела в кабинет мужа как раз в тот момент, когда он клал трубку. Голд в первые секунды даже опешил, заметив, в каком состоянии была его благоверная.
— Милая, что с то…
— Ты лгал!
— Я не совсем…
— Ты говорил, что помогаешь доктору Дарлингу[2] потому, что он твой давний друг. Что финансирование Дэнвэрлэн[3] — чистая благотворительность, — Белль всплеснула руками. — Ты говорил, что приезжаешь туда только по деловым вопросам!
— Белль, успокойся.
— Ты приезжал туда к сыну! Нил всегда был там!
— Белль. Тебе нельзя нервничать. Прошу те…
