сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 92 страниц)
Дэвид молчал, не понимая к чему клонит девушка. Доусон поймала довольный взгляд Сойера: начальник оценил её стратегию. Обернувшись к снимку черепа Кэссиди, Габриэла продолжила:
— Видите, где прошла трещина?
— Лобные доли, — как прилежный ученик ответил Вэйл. Габби кивнула и вновь обратилась к Дэвиду:
— Вы понимаете, что применять грубую физическую силу против словесных нападок детектива Бута нецелесообразно. Потому что ваши лобные доли мозга помогают осмысливать вам свои действия и тут же просчитывать их последствия. Не будь такого контроля, мы бы все поддавались каждой эмоции. Каждому вспыхнувшему желанию, даже самому низменному.
Теперь во взглядах слушателей скептицизма поубавилось. Все внимательно прислушивались к словам Габриэлы. А она чувствовала себя всё уверенней и уверенней. Ведь Доусон действительно прекрасно владела материалом: сказались годы кропотливой подготовки к работе в отделе Сойера по поимке особо опасных преступников. И пусть у неё не было полноценного собеседования, Габби сможет доказать ему, что достойна этой должности на деле. На деле Кэссиди.
— Время от времени у каждого из нас появляются порочные мысли, — девушка горько усмехнулась, вспомнив о своём жгучем желании отомстить за смерть отца, о своём граничившем с ненавистью недоверии к Роберту Голду. — Под влиянием эмоций, обстоятельств, психологического давления возникает потребность… переступить черту. Навредить кому-нибудь. Сделать больно. Убить. Это всего лишь мысли. Но что, если мы… уступим им? Что, если не сможем остановиться? И это при том, что у нас в голове всё же присутствует сдерживающий механизм. А вот у Кэссиди, судя по всему, «тормоза» отказали. Из-за своей травмы он утратил способность контролировать вспышки жестокости. Он стал целиком отдаваться своим желаниям, не испытывая при этом ни чувства вины, ни душевной боли.
— А это уже явные приметы, по которым распознают психопатов, — заключил довольный Август.
— Именно.
— Но… чёрт, как мы этого не замечали? — покачал головой задумчиво глядевший в пустоту Грэм. — Это маленький городок. И Нил всегда был на виду. Он был…
— Дайте угадаю, — перебил его Бут, хлопнув в ладоши. — Хорошо подвешенный язык. Тонна обаяния. Местный заводила. Весёлый собеседник. И вообще весь из себя бойкий рубаха-парень. Не так ли?
Грэм промолчал, но и без слов было понятно, что Бут бьёт прямо в цель.
— Поверхностный шарм возглавляет список отличительных признаков психопатов[6], — Август снисходительно усмехнулся, откидываясь на спинку стула. — Как по учебнику. А вы проморгали сумасшедшего «убивателя» у себя под носом. Хотя чего ещё можно ожидать от местных блюсти…
— Детектив Бут, — одёрнула его Габриэла, неодобрительно нахмурившись. Этот парень никак не угомонится. — Раз вы так отлично оперируете терминами, то должны понимать, что психопатию нельзя рассматривать с позиции банальных взглядов на психические расстройства. Психопатов едва ли можно называть сумасшедшими.
— Психопаты не дезориентированы, не лишены чувства реальности и не страдают от бредовых идей или галлюцинаций, — поддержал Доусон Сойер, наконец отлепившись от стола. — В отличие от психотических личностей [7] психопаты мыслят рационально и осознают, что и почему делают.
— Поступки психопатов — результат осмысленного выбора, — вновь подал голос Вэйл с видимым удовольствием участвуя в разговоре. Сойер согласно мотнул головой:
— Поэтому, согласно принятым юридическим и психиатрическим нормам, психопатические убийцы не считаются сумасшедшими.
— Но раз у Нила было такое серьёзное душевное расстройство… почему он совершил своё первое убийство лишь спустя много лет? — Дэвид вопросительно взглянул на агентов ФБР.
— Многие психопаты отнюдь не являются безжалостными преступниками, — с готовностью пояснил Сойер. — Если психопату создать благоприятные условия для жизни, то и его психические аномалии значительно сгладятся. Но надо учитывать, что такие люди всегда ходят по грани нормального поведения. Причиной срыва может служить любая мелочь. Пусть даже незначительная. Кроме того психопаты отличаются незрелой психикой и внушаемостью. Если доктор Вэйл прав, и Нил только в юности обрёл наставника, то…
— Тот мог научить его убивать, — поняв, к чему клонит Джеймс, пробормотал Дэвид. Потом его вдруг осенило: — Он мог практиковаться не на людях! Лет двадцать назад по Сторибруку прокатилась волна пропаж домашних животных. Помните?
О, Доусон прекрасно помнила. Ей было девять, когда исчез Пауч, её щенок. Пятнистую дворняжку притащил домой Антонио, но кормила, выгуливала и играла с ним сама Габби, не доверяя столь ответственное дело брату. Однажды утром они проснулись, а конура Пауча была пуста. Отец предположил, что пёс сбежал. Но спустя пару дней одна за другой стали пропадать кошки вдовы Лукас, а затем и питомцы остальных горожан. Маленькая Габби тогда винила появившегося в городе мальчика Виктора. Он отравлял её жизнь в школе, задирал на спортивных тренировках, которые они вместе посещали. Виктор был подростком-беспризорником, сбежавшим из очередной приёмной семьи в глушь Сторибрука. Его приютил одинокий доктор Лайтман, местный патологоанатом: усыновил, обеспечил крышей над головой и взял к себе помощником. Девятилетняя Габби подозревала, что именно Виктор промышлял кражей домашних животных, чтобы потом ставить на них опыты в каком-нибудь мрачном подвале. Возможно, даже в самом морге. Но доказательств у неё не было. А теперь, роясь в прошлом Кэссиди, она осознала, кто на самом деле был виновен в исчезновении Пауча. А повзрослевший Виктор Вэйл теперь помогал его поймать. В жизни и не такое бывает.
— Лишая жизни животных, он удерживал себя от убийства людей, — прокашлявшись, сказала Габби. И тут её внезапно осенило. — Пропажи завершились полтора года спустя. Исчезновением Одетт Шван[8].
— Одетт Шван? — непонимающе нахмурился детектив Бут. Странно. Для того, кто рыл носом землю в поисках грязного белья жителей, непозволительной оплошностью было упустить из вида это громкое дело минувших лет. — Кто это?
— Стоит полагать, что первая жертва Кэссиди, — усмехнулся Вэйл, догадавшись, почему Доусон вдруг решила вспомнить об этом случае.
Габби поджала губы. Одетт. Бесследно пропавшая пятнадцатилетняя девушка. А ведь тело бедняжки так и не было найдено.
Сколько ещё в списке Кэссиди жертв, о которых они и не подозревали?
Теперь каждое нераскрытое преступление в Сторибруке заиграло новыми гранями. А что, если…
Одетт Шван
Сторибрук, штат Мэн
19 лет назад.
Он опять на неё пялился. Или нет?
Одетт пыталась сосредоточиться на параграфе с биографией Готорна[9], который миссис Бриджит велела прочесть, пока сама она отлучится «по делу» в учительскую. Но уловить смысл строк девушке не удавалось: текст казался набором черных линий и точек.
Одетт грызла кончик карандаша, усиленно делая вид, что читает. Но она не могла думать, когда за соседней партой сидел он. Так близко, что она улавливала исходящий от него аромат одеколона и кожей чувствовала устремлённый на неё взгляд. Готорн, Готорн… Разве можно думать о Натаниеле Готорне и скучной литературе, когда на тебя смотрит Нил Кэссиди? Господи, он такой красивый!
Одетт опустила голову. Волосы упали на лицо, и она сквозь ширму светлых прядей украдкой скосила взгляд в его сторону. Убедившись в том, что Нил пялится именно на неё, и совсем не тем пренебрежительным взглядом, которым окидывали её другие мальчишки в школе, Одетт почувствовала, как сильно заколотилось сердце. Новые одноклассники насмешливо шептались у неё за спиной, и ещё плохо говорившая на английском Одетт могла разобрать далеко не все слова. Но она знала: шушукаются о ней.
Одетт Шван переехала в Сторибрук вместе с родителями три месяца назад, но до сих пор не завела здесь друзей. Кто-то, следуя примеру местной избалованной принцесски Эммы Свон, просто-напросто игнорировал новенькую. Кто-то же открыто над ней насмехался. Например, невыносимый Вик Вэйл. Насколько Одетт поняла, его отец был сторибрукским патологоанатомом, поэтому излюбленной темой для разговора у него были байки о вскрытиях, на которых парню разрешали бывать. А ещё Вик обожал пугать детишек из младших классов, делая вид, будто таскает с собой шприц для бальзамирования. Да, Нил тоже любил пошутить, но он никогда не позволял себе опуститься до похабного пародирования немецкого акцента Одетт, как это частенько в её присутствии делал Вэйл. И Нил даже один раз заступился за неё!
Одетт медленно подняла голову и смело встретилась с ним глазами, на этот раз не прячась за спасительной завесой волос. Да, Одетт не ошиблась: внимание Нила Кэссиди было целиком приковано к ней.
Девочка едва дышала, околдованная его пристальным взглядом. Она ему нравится. Она уверена. Она ему нравится.
Прозвенел звонок, возвещая об окончании урока. Все засуетились. Разорвав зрительный контакт, Нил невозмутимо поднялся с места, смахнул все свои вещи в раскрытый рюкзак и направился к выходу из класса. Ни разу не обернувшись. Одетт подхватила свою сумку и, с трудом подавив укол разочарования, пристроилась в хвост вереницы покидающих кабинет учеников.
На двух следующих уроках она не видела Нила, но продолжала о нём думать. И за свою рассеянность получила пару выговоров от сурового мистера Ротбарта[10]. Но и это не могло заставить мечтательную Одетт перестать грезить о Кэссиди.
Он караулил её у дома. Одетт как раз воевала с вечно заедающим замком на двери калитки, когда услышала шаги за своей спиной.
— Привет.
Девушка резко обернулась, хлестнув стоявшего позади себя Нила волосами по лицу.
— О, прости! Привет.
— Ты ходишь домой пешком? — удивлённо спросил парень. Одетт кивнула, дрожащей от волнения рукой заправив светлую прядь за ухо. Он ждал её! Хотел остаться наедине! — А где твой велосипед?
— Кто-то вчера продырявил мне оба колеса.
— На школьной стоянке?
— Ага.
— Уроды.
Одетт не могла не согласиться. Пока она подбирала подходящие слова, чтобы ненавязчиво пригласить Нила в дом, парень вдруг произнёс:
— А я тут кое-что соорудил. Хочешь посмотреть?
Удивлённо проморгавшись, Одетт вновь кивнула. Она ожидала, что он просто пригласит её в кино или поесть мороженого «У Бабушки»[11]. А тут…
— Я готовлю один проект. Мне нужен помощник. А я не знаю, к кому ещё обратиться.
— А что это за проект?
— Я тебе покажу. Поехали. Это у меня в поместье.
Нилл огляделся по сторонам и быстрым шагом направился в соседний переулок. На полпути он обернулся, проверяя, идёт ли за ним девушка. Одетт, застывшая на месте, неуверенно улыбнулась:
— Прямо сейчас?
— Сейчас самое отличное время. Ну же, Одетт, поехали.
В его поместье. Одетт ещё никогда не была в гостях у парня. Ни у одного.
— Хорошо, я только заброшу домой вещи.
— Я буду ждать тебя в переулке.
Одетт быстро забежала в дом, бросила сумку с учебниками на кухонный стол и помчалась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Через семь минут она вновь выскочила на улицу. Свернув в переулок, она опешила: вместо красной новенькой спортивной машины Нила, которую она часто видела на школьной стоянке, там был припаркован видавший виды Мерседес с помятыми боками.
Приземлившись на переднее пассажирское сидение и по давней привычке сразу пристегнувшись, Одетт поинтересовалась:
— А чья это машина? Отца?
Конечно, не отца. Даже недавно прибывшая в Сторибрук семья Шван уже успела узнать, кому, собственно, этот город и принадлежит. Вряд ли бы мистер Год стал разъезжать на такой колымаге.
— Нет, моего друга.
Всю дорогу до дома Кэссиди они ехали, обсуждая одноклассников. Нил, на удивление Одетт, охотно поддержал тему, и за это время они успели многим перемыть косточки. Девушка оказалась в курсе таких подробностей, о которых раньше и не подозревала. Что ж, Вик Вэйл, теперь у неё есть что ответить.
— Приехали, — оповестил парень, перебив увлёкшуюся Одетт на полуслове. Девушка растерянно осмотрелась: пейзаж, вырисовывающийся из окон автомобиля, мало чем смахивал на территорию семейного гнезда Голдов.
— Но это же…
— Лес. Да. Пойдём, надо пройтись немного пешком. Здесь не так далеко.
В голове вертелась тысяча вопросов, но отчего-то Одетт не осмелилась выразить недовольство вслух. Покорно покинув машину, она последовала за Нилом.
Они углубились в лес. Деревья здесь росли густо, а земля под ногами была покрыта толстым ковром опавшей листвы. Одетт храбро шла за парнем, отмахиваясь от комаров.
— Что ж вы не передохли-то все?! — с досадой пробормотала себе под нос девушка, прихлопнув самого настырного кровососа, севшего ей на щеку.
— Ты что-то сказала? — шедший впереди Нил притормозил, оборачиваясь.
— Нам ещё долго идти? — Одетт пыталась подавить раздражение в голосе. Ей не хотелось показаться Нилу избалованной девчонкой, но они шли уже пятнадцать минут быстрым шагом. К тому же все её приготовления к «свиданию» сошли на нет: лицо вспотело, волосы растрепались, подводка на глазах, вероятнее всего, размазалась. Лучше бы они пошли есть мороженое.
— Ещё немного.
Они шли целую вечность. Заросли становились всё гуще, а низкие кусты больно царапали голые ноги Одетт. Она утомилась и уже с трудом поспевала за Нилом. Юбка цеплялась за колючие ветки, и вскоре девушка сильно отстала.
— Нил!
Он не ответил. Словно не слыша, Кэссиди упрямо шел вперед.
— Подожди!
— Ты хочешь мне помочь или нет?
— Да, но…
— Тогда пошли, — в голосе Нила чувствовалось нетерпение, и это её удивило.
— Хорошо, — слабым голосом пролепетала она, задыхаясь. — Только давай немного сбавим темп.
Одетт заметила, как руки парня сжались в кулаки, но он всё же кивнул и стал идти медленней. Легче не стало: ноги всё равно гудели, но Одетт больше не жаловалась вслух.
Вскоре показался просвет, и они вышли на небольшую поляну. Одетт с облегчением выдохнула.
Наконец-то.
Нил обернулся к ней, и лицо его озарилось отблеском вечернего солнца.
— Это здесь, — сказал он, загадочно улыбнувшись.
— Что это?
— То, что я соорудил.
Одетт огляделась. Её вдруг посетила запоздалая мысль, что всё это просто розыгрыш.
— В упор не вижу. Здесь ничего нет. Ты прикалываешься?
— Сделай пять шагов вперёд и посмотри под ноги.
Девушка послушалась, хотя уверенность в том, что не всё здесь чисто, в ней крепла. Под ногами что-то скрипнуло. Одетт потопталась на месте: под кучей пожухлой листвы было что-то твёрдое. Похоже на...
— Доски, — подтвердил её догадку Нил. — Чтобы вход не обвалился. Здесь у меня землянка.
Он подошёл к девушке, и, нагнувшись, разгрёб маскировавшие вход листья прямо руками. Затем отодвинул несколько деревянных досок, за которыми показалась глубокая яма.
— Смотри, — крякнув от удовольствия, парень выпрямился. — Мы три недели её выкапывали. Впечатляет?
— Мы?
Но Нил не ответил: он стоял на краю ямы и с непонятным выражением лица вглядывался в разверзшуюся под ногами черноту. Одетт медленно подошла к углублению и тоже посмотрела вниз. Солнце уже садилось за деревья, и дно ямы утопало в тени. В самом низу девушка смогла различить лишь слой опавших листьев.
— Видишь? — спросил вдруг Нил. Его хриплый голос звучал непривычно холодно.
— Нет, - осторожно ответила Одетт, покосившись на профиль парня. - Тут темно.
Парень достал из кармана зажигалку и встроенным в неё фонариком осветил дно ямы. Одетт нагнулась. Там, внизу, сквозь листья поблескивало что-то белое.
— Что это?
— Это и есть мой проект.
Кэссиди нашёл неподалеку от землянки длинную палку и начал ворошить лежавшую в тени листву, не забывая при этом освещать свои манипуляции тусклым лучом света. Одетт охнула, различив наконец, что именно покоилось на дне ямы.
Скелеты животных.
— Это наша первая землянка, — как ни в чём не бывало сообщил Нил, продолжая елозить палкой по низу ямы. Девушка прижала руку ко рту и в ужасе округлила глаза, осознав, сколько там маленьких черепов. — Около второй невозможно находиться: там ещё воняет. Она просто свежее. Летом, когда было тепло, процесс разложения шёл быстрее. Поэтому я решил, что здесь тебе будет уютнее.
— Что? — практически беззвучно выдохнула Одетт, отступая назад. Нил невозмутимо взглянул на циферблат часов, украшавших его запястье и проговорил:
— Он немного опаздывает. А начинать без него я не могу. Поэтому тебе придётся подождать.
У Одетт сильно забилось сердце. Девушка лихорадочно продумывала план бегства, продолжая пятиться назад и оглядываясь по сторонам. Кругом был всё тот же лес. Откуда они вышли? Куда теперь идти?
— Знаешь, мне… пожалуй, пора… домой. Мне очень нужно домой. Я… не могу… ждать.
Кэссиди в одно мгновенье оказался рядом с девушкой и вцепился мёртвой хваткой ей в предплечье.
