Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 99 (всего у книги 125 страниц)

Рарх вырезал очень красивую оправу. С выпуклым, четко очерченным рисунком, и без излишних завитушек. В дальнейшем, конечно, можно будет попробовать разнообразить оправы и даже, возможно, украшать их эмалью, но сейчас главным было, чтобы просто получилось. У Лекса был детский опыт отливки оловянных солдатиков. Раньше раздобыть солдатиков было проблемой. И для дворовых мальчишек было проще изготовить их самим, чем просить родителей. Весь фокус был в том, чтобы получить для начала образец, а потом уже можно было изгаляться с отливками. Благо, олова и свинца всегда было достаточно.

Помнится, для первого солдатика Лекс перетопил в ложке отцовские свинцовые грузила для рыбалки, и потом отхватил от разгневанного родителя люлей, когда тот обнаружил пропажу уже на речке. Зато потом отец принес ему кулек с инкассаторскими пломбами. Маленькие одинаковые пломбы позволяли четко рассчитать необходимое количество свинца на одного солдатика или другую фигурку, которые он брался отливать. И вскоре у него была самая многочисленная армия во дворе. Солдатики терялись, их дарили, менялись, крали, а еще хотелось чего-то нового, и поэтому одно время Александр серьезно занимался литьем в формы.

Когда закончился гипс для форм, он пробовал и глину, и даже хорошо утрамбованную землю, то же было и с металлами. Если олово и свинец плавились достаточно просто в обыкновенной ложке минут за пять, то алюминиевую солдатскую ложку приходилось держать на огне в районе получаса. А за это время успевали раскалиться и ложка, в которой плавили кусок алюминия, и плоскогубцы, которыми приходилось держать мелкий тигель. А после того, как он однажды не удержал ложку и вылил расплавленный алюминий мимо формы на деревянный пол и в старом доме едва не начался пожар, отец опять взялся за ремень, и с солдатиками было покончено раз и навсегда.

Бэл и Пин занимались с детьми зарядкой, Мэл так и сидел в кузне, заканчивая розлив стекла по формочкам, девки готовили кашу, а Тиро вместе с Оливой составляли список, что нужно купить в первую очередь. Сегодня был первый день празднования нового года, стоило накрыть праздничный стол для всех, и, хотя рынки не работали, но торговцы сами обходили богатые дома, предлагая свои товары. Цены у них были значительно выше, чем на рынке, но, как говорится, дорога ложка к обеду. Если фруктов Тиро закупил до сезона штормов с запасом, и крупы было вдоволь, то вот яиц, мяса и зелени не было совсем. Рыбу уже всю съели, и мука заканчивалась, надо было заняться помолом. Лекс постоял рядом, прислушиваясь к разговору, и порадовался, что это все не его забота, и Тиро занимается хозяйством вместо него.

Зато он может заниматься действительно интересными делами. Он свистнул, созывая учеников, и вскоре возле него стояли верная четверка, Броззи и уставший Рарх. Лекс показал вырезанный шаблон, а потом стал объяснять, что делает и почему. Для начала он основательно вымочил деревяшку в масле и стряхнул излишки, потом облепил с двух сторон глиной так, чтобы толщина была не меньше пяти сантиметров с каждой стороны. Острой палочкой проковырял сквозные дырочки по углам. Они должны были стать потом кондукторами для формы.

Показал получившийся кусок глины и объяснил, что, вообще-то, заготовка должна просохнуть на солнце хотя бы пару часов, но и пересыхать она не должна, а то начнет крошиться. Потом взял острый нож и, вытащив палочки, осторожно разрезал форму по ребру. Потом опять просунул палочки в дырки, чтобы убедиться, что ничего не сдвинулось, и опять вытащил их, положив на стол. И только после этого стал раскрывать форму, одновременно поясняя, что важно растягивать осторожно в разные стороны и не скручивать их между собой, чтобы не изменить оттиск.

Чем больше форма, тем тяжелее раскрыть ее, не повредив. Но в случае, если не получится, глина позволяла повторить все с начала, в отличие от того же гипса. После некоторых усилий форма с чавкающим звуком раскрыла свое нутро, явив взволнованным ученикам деревянный шаблон. Лекс положил две формы и удостоверился, что ничего не нарушил в самой глине. И только потом достал шаблон и показал два почти равных по глубине оттиска. Потом примерил шаблон во второй форме, и только убедившись, что все получилось, позволил себе выдохнуть спокойно. Масло на дереве позволяло ему легко отделяться от глины, и при этом его след не мешал при заливке.

Потом, как бывалый мастер, объяснил ученикам, на что обращать внимание и чего опасаться. Осторожно тем же ножом вырезал канал, через который будет заливаться в дальнейшем металл. И только после этого оставил ее в покое. Он объяснил, что форма должна просохнуть в открытом состоянии несколько часов, и ее можно высушить до конца, как глиняную тарелку для раскраски, или даже обжечь в печи, но в любом случае, надолго глиняной формы не хватит, и она треснет если не в первый, то на пятый или десятый раз. Поэтому будет достаточно подсушить внутренность, а потом осторожно сложить ее обратно. Просунуть палочки в дырки-кондукторы, и после этого бережно обвязать форму, чтобы соединить края на время заливки.

Лекс взял две тарелки и, сложив их так, чтобы внутри оказалась пустота, бережно перевязал между собой, объясняя, что сырая глина пластична и внутреннее пространство не должно «схлопнуться», потом отнес две тарелки в кузню, поставил в пустое ведро и присыпал наполовину песком. Потом пояснил, что вырезанный канал должен остаться наверху, и в него тонкой струйкой надо залить расплавленную латунь. Жар латуни сам по себе запечет глину. Ведро с песком позволит без опаски время от времени встряхивать залитую форму, не опасаясь повредить ее. А в случае, если форма треснет, то горячий металл не нанесет вреда людям. Встряхивать во время заливки необходимо, чтобы избежать возможных пузырьков воздуха, которые испортят внешний вид готовой оправы.

Все как зачарованные слушали Лекса, пытаясь все запомнить с первого раза. В этом мире тоже лили металл по шаблону. Как правило, оружие и прочие длинные предметы, а потом ковали, исключительно, чтобы придать изделию окончательный вид. Шаблон в этом мире был скорее канавкой нужной длины и формы. А здесь шаблон был двусторонний, и в итоге получалась объемная вещь, не требующая дополнительной ковки. Да, ее потом надо было подчистить и отполировать, но не глобально. В дальнейшем Лекс планировал украшать их кусочками граненого цветного стекла и эмалью. Но это все будет потом, а сейчас надо было научиться лить простейшую фигуру, вроде оловянного солдатика, уровень мастерства придёт со временем, Лекс был в этом совершенно уверен.

– Зачем ты закопал в песок тарелки? – Сканд вдруг возник за спинами учеников и увидел, как рыжик осторожно встряхивает ведро с песком, – опять что-то затеял?

– Это дела нашей гильдии, – Лекс улыбнулся, – а ты, чем совать нос в чужие дела, лучше отправляйся искупаться и переодеться. Позавтракаем и будем выходить, я по Кирелю соскучился.

– Он по тебе тоже, – Сканд недовольно поморщился, – он в меня вцепился, как колючка, хотел знать о тебе все. Как ты перенёс сезон, скучал ли, как кушал. Что сделал с Козюлем. Он, кстати, был вместе с Траммом-младшим на церемонии. Похорошели оба, как видно, брак пошел им на пользу. А еще Киреля интересовало, что ты делал и что получилось. Показывал ему ночью мечи, а он мне план новых кварталов. Между кварталами стекловаров и оружейников построят небольшой храм Саламандре, чтобы было где клятвы принимать и брать священный огонь. Театр теперь окажется в городе, а рядом построят еще один веселый квартал сладострастия. На удивление, некоторые патриции проявили к этому кварталу нешуточный интерес и хотят взять его под свое покровительство. Я, правда, не понял, зачем им это надо, – Сканд почесал голову, – им что, своих гаремов мало?

– Им просто заняться больше нечем, – Лекс подхватил мужа под локоть и потащил в купальню, – как ты думаешь, можно попросить у Киреля еще квартал для младших? Что-то я передумал отдавать рецепт фарфора в гильдию гончаров. Хочу новую гильдию с Крином во главе. А что? Работа с глиной требует внимания и ласковых рук младших, и роспись у младших получится лучше, чем у грубых старших. И опять-таки, ветеранам будет с кем семьи создавать и найти работу, когда навоюются.

– Твоего фарфора еще никто в глаза не видел, а ты уже хочешь новый квартал и на воинов планы строишь? – Сканд разделся и сел на скамеечку, позволяя служанке мыть себя, – ты уверен, что у тебя все получится?

– Конечно, получится! – взмахнул руками рыжик, – у нас для этого все есть: и белая глина, и шпат, и гончарные круги, и печи для обжига. А краски по керамике я уже Кирелю показывал! У нас все получится, я даже не сомневаюсь!

– Кирель, похоже, ожидал чего-то такого, – Сканд хмыкнул, – у него есть еще три квартала, на которые нет четких планов. Остальные кварталы расписаны и поделены между гильдиями и, кроме того, будет несколько жилых кварталов, чтобы расселить тех, кто раньше жил за городскими стенами. Не все люди войдут в гильдии, поэтому в таких кварталах живет кто попало. Бывшие рабы, освобожденные гладиаторы, разорившиеся торговцы. Кстати, и Кирель и Шарп заинтересовались созданием гильдии телохранителей и охранников. Там же хотят построить стойла для ящеров в наем. Торговцам будет проще разыскивать охрану в караваны, а в казну пойдут налоги от новой гильдии. Кроме этого, там построят новые термы и рынок. Столько всего…

Тиро заглянул в купальню и сказал, чтобы поторопились с завтраком, сегодня в Колизей лучше выехать раньше, а то потом придется толкаться в толпе. Лекс сразу отправился в спальню, Ламиля еще не было видно. Аши уже крутился под ногами, а ребенка не видать. Стоило зайти в спальню, как Лекс увидел сонное милашество. По всей видимости, из-за того, что ребенок среди ночи просыпался пару раз, он сейчас капризничал и отворачивался от расстроенной Ма, которая пыталась его добудиться.

– Ма, я сам, – Лекс отпустил женщину взмахом руки, – Звезда моя, просыпайся. У нас сегодня очень интересный день. Мы пойдем в Колизей, там тебя ждут отец и папа. Папа Кирель вчера приехал в город и очень хочет тебя увидеть. Вставай, моя радость, пойдем, покажем ему, какой ты стал красивый и умный.

– Я хочу быть с тобой, – Ламиль недовольно хмурился спросонья, – не хочу к папе, хочу быть с тобой! С тобой и Ска!

– Ты и будешь со мной и Скандом, – Лекс прижал к плечу влажного со сна ребенка, – мы красиво оденемся и пойдем похвастаемся, какой ты красивый, умный и послушный. Ты ведь послушный?

– Да! Я послушный! – заявил малыш и поерзал попкой. – Я очень послушный, не надо меня хлопать!

– А целовать послушного мальчика можно? – Лекс потискал малыша и поцеловал нежные щечки, – давай позавтракаем, красиво оденемся и поедем на паланкине. Посмотришь, как много народу на улице, и все хотят на тебя посмотреть. Будешь им всем улыбаться?

– Но я буду с тобой? – уточнил Ламиль, и увидев, как Лекс согласно кивнул головой, смилостивился, – ну ладно, если только посмотреть, то пускай смотрят…

Лекс хрюкнул от смеха, уж очень важным стало личико у ребенка. Похоже, он решил осчастливить мир своим присутствием. Но не страшно, он всегда сможет его одернуть, а пока пускай красуется перед людьми и Кирелем. Тому будет приятно посмотреть на довольного и спокойного ребенка. Лекс рванул на кухню, где уже все сидели по своим местам, как обычно, только за столом с мальчишками стало еще больше народа. Новенькие настороженно смотрели по сторонам и явно ждали какого-то подвоха. На столах стояла каша из местной фасоли, но она не нравилась Ламилю, и поэтому для ребенка стояла отдельно тарелка с пшеничной кашей и кусочками фруктов. Похоже, не только Лекс выучил, что любит и не любит малыш.

Слуги выносили из кладовой жернова, похоже, чтобы на столе к ужину появились лепешки, кому-то придется очень постараться, крутя тяжелые камни, а иначе не получить муку. Лекс задумался, что он знает о мельницах, а потом мысленно одёрнул себя, хватит хвататься за все подряд, надо довести до ума то, за что взялся. Лекс посмотрел на мужа. Сканд ел кашу, а его мысли, по всей видимости, блуждали далеко отсюда.

– О чем думаешь? – Лекс положил ладонь на крепкое предплечье Сканда.

– Два квартала, а теперь ты хочешь три гильдийских квартала. Ты представляешь, сколько народу в них живет и работает? Построить – это даже не половина дела, обустроить, позаботиться обо всем необходимом. Кровати, посуда, инструмент для работы. Но даже не это важно – главное, где взять столько народа? Зеркальщики, стекловары, а теперь еще и фарфор… У тебя нет мастеров, нет подмастерьев. Сотня детей, семеро взрослых – и все… этого не хватит, чтобы заселить даже один квартал.

– Дети вырастут… – начал Лекс, но сам замолчал, прикинув объём работы.

– Пока они вырастут, их кто-то должен кормить и учить, – хмыкнул генерал, – а как гильдии будут платить налоги? Они хотя бы сами себя смогут содержать? Или ты будешь раздавать секреты мастерства любым проходимцам, которые будут появляться возле тебя? Тогда история с Броззи повторится, и не раз. Секреты перестанут быть секретами. Может, не стоит замахиваться на многое? Остановись на одном квартале и общей гильдии для всех младших.

– Нет, Сканд. Если мы с самого начала возьмем низкую планку, то потом развернуться будет некуда. Все привыкнут, что младшие вроде как что-то могут, но не очень много. Нам надо с самого начала заявить о себе и занять территорию, чтобы потом не отвоёвывать ее у других гильдий, ругаясь и доказывая свое право жить в столице. Все так привыкли, что младшим мало надо, и они согласны довольствоваться крохами со стола старших, но это не так. Младшие способны не только на работу шлюхи, и пусть у них сил не так много, как у воинов, но они тоже на многое способны. Пока построят кварталы, пока придет время заселяться, мы уже окрепнем и сможем заявить о себе в полный голос. А люди? Люди придут, когда будет, куда прийти.

– Хорошо, – Сканд доел кашу и встал из-за стола, – в любом случае помни – ты не один. Я рядом, и помогу всем, чем смогу. Время действительно пока есть. Пока еще даже камень не завезли для акведуков, клоаки копать не начали. Чаречаши пообещал мастеров прислать. Из бывшего города Теланири тоже народ подтянется. И другие соседи, когда услышат о стройке, пришлют своих людей на заработки. Как я думаю, большая часть народа постарается остаться в столице, но нам это сейчас только на руку. Работы в ближайшие пять лет хватит всем. Радует, что у нас хотя бы денег хватит оплатить все это, а дети… они действительно растут быстро.

Сканд потрепал Ламиля по волосам и отправился переодеваться, торопя носильщиков, чтобы они заканчивали завтракать и готовились к выезду. Лекс присмотрелся, сегодня на кухне были не только те, кто жил с ними во время сезона, но и те, кто предпочел быть со своими семьями. Все на кухне внимательно слушали, о чем разговаривали хозяева, и стоило Сканду встать из-за стола, как все очнулись и энергично застучали ложками, торопясь закончить еду. Лекс стал докармливать Ламиля, но тот не хотел есть и только крутился за столом. Поэтому Лекс с чистой совестью отставил тарелки и следом за Скандом встал из-за стола.

В спальне их уже дожидалась свежая одежда, и служанка Оливы, которая должна была причесать и Лекса, и Сканда. Сканд забрал расческу с редкими зубьями и принялся причесываться, недовольно морщась. А вот Лексу пришлось сидеть в кресле, пока его расчесывали и заплетали, как положено. Потом переодеваться и стоять ровно, пока служанки наматывали складки тоги. Олива приготовила даже маленькую тогу для Ламиля, но Лекс представил, на что будут похожи и он, и ребенок после получаса езды в паланкине, и сразу отказался от подобного. Достаточно того, что он, как взрослый человек, мучается со складками ткани, но требовать того же от подвижного ребенка – это казалось жестоким. Достаточно было и нарядной яркой туники.

Зато вместо тоги он нацепил на шею Ламилю толстую золотую цепочку с двумя перстнями, которые Ламиль в свое время отжал у Чаречаши. В этом мире дресскод допускал ношение перстней, как подвесок, а остальным людям стоило напомнить, что Ламиль не просто маленький мальчик, а жених соседнего повелителя. Ламиль недовольно скривился, ощутив на шее тяжесть золота, но легко смирился, когда увидел, как Лекс тоже застегивает на шее блестящие украшения.

Паланкин был застелен яркой тканью, и стоило Лексу с Ламилем на руках сесть на него, как носилки подхватили и, подняв на уровень плеч, вынесли со двора. На улице было много народу, люди приветствовали Сканда и Лекса. Сразу за воротами ждали монахи, и белые, и красные, а еще Лейшан. Тот вежливо поздоровался с Лексом, приподняв брови, показал, что заметил перстни Чаречаши на шее Ламиля, и занял место рядом со Скандом, сразу завязав разговор.

Народу на улице было уже полно. Люди были нарядно одеты и празднично украшены, все сразу замечали Сканда и носилки с Лексом. И сразу начинали здравицы Сканду-кормильцу! Лекс не сразу понял, о чем речь, а потом только что по лбу себя не хлопнул, ну да! От имени Сканда присылалась каша в термы, чтобы поддержать плебс во время голода, и потом, когда началась уборка, Тиро пару дней посылал казаны с кашей и лепешки. Вся еда была свежей и качественной, в отличие от другой еды, которую присылали аристократы. Там, похоже, к подобному отнеслись, как к возможности избавиться от подпорченных продуктов. Тиро пришел в последний раз и долго плевался, рассказывая, что именно присылали из других домов отцов-основателей империи.

На подходе к Колизею толпа стала плотнее, но зато задержка в пути позволила выслушать длинный текст глашатаев. Живые афишки рассказывали распорядок праздничных развлечений и места, где именно будут выставлены праздничные столы, не забывая перечислять, кто давал продукты на угощение и какие именно. Практически все городские гильдии накрывали столы на улицах и угощали народ. Каждая гильдия пыталась показать свое благополучие за счет того, насколько богатым будет угощение для плебса. Лекс только диву давался, насколько слаженно все глашатаи повторяли один и тот же текст. Как будто читали с листа и при этом делали одинаковые жесты, поднимая руки вверх или прижимая к груди и разводя в стороны. Хотя, возможно, именно эти движения срабатывали своеобразной мнемоникой для запоминания длинного и нудного текста.

Кроме этого, глашатаи рассказывали, что именно будет происходить сегодня на арене Колизея. Сегодня почтенной публике предлагалось присутствовать для начала на казни преступников. Афишки при этом с азартом начинали рассказывать о преступниках и их злодеяниях. Трагически прижимая руки к щекам и воздевая их к небу, как бы моля богов о правосудии за злодеяние. Потом рассказывали, какой именно казни будут подвергнуты злодеи.

После этого ожидались бои гладиаторов, и глашатаи опять с восторгом в голосе начинали вещать, от каких школ гладиаторов будут выставлены бойцы и в каком количестве. Здесь были свои «звезды», любимцы публики, или наоборот, «злодеи», которые тем не менее побеждали из боя в бой. У разных школ гладиаторов были свои фанаты, болеющие за тех или иных бойцов. Эти болельщики были неожиданно похожи на футбольных фанатов прежнего мира. Лекс слушал глашатаев и смотрел за народом, который торопился занять трибуны Колизея.

– Я уже могу перестать улыбаться? А то у меня лицо болит быть красивым, – пожаловался Ламиль.

Лекс посмотрел на недовольное личико ребенка. Ламиль скалил зубки, в его понимании это должно было изображать улыбку. Рыжик рассмеялся и прижал к себе малыша.

– Да, можешь уже перестать улыбаться, все уже увидели, какой ты милашка.

– Фу! Ламиль похлопал себя ладошками по щекам и очень серьёзно произнес, – это так тяжело – быть красивым! Я хочу тоже колечки на пальчики!

– Только не потеряй, – Лекс снял с себя самое маленькое по размеру колечко и надел на большой палец ребенка, – можешь попросить колечки у Лейшана, вон он, рядом со Скандом идет. Он друг твоего жениха Чаречаши, того, что тебе эти два подарил.

– У меня есть жених? – удивился малыш, – настоящий? Как у Козюля? И где он?

– Он в своей стране, но он приедет в гости и привезет тебе подарков, а пока тебе подарки будет делать Лейшан. Его специально для этого оставили.

В этот момент паланкин наконец добрался до входа в Колизей. В коридорах было холодно и пахло сыростью. По всей видимости, большое здание, открытое всем ветрам, во время штормов набрало влаги и холода, и теперь ему предстояло прогреваться и просыхать под палящим солнцем. Ламиль был в сандаликах, поэтому Лекс спокойно поставил его на пол и взял за руку, чтобы придержать на ступеньках. Сканд был в тоге, так же, как и Лекс, а вот Лейшан был в шароварах и небольшой жилетке-топике, которая, даже несмотря на то, что была расшита золотыми бляшками и цветным бисером, выглядела не игриво, как на Козюле, а наоборот, достаточно грозно. Она только подчеркивала сильное тренированное тело, с узлами мышц и с небольшой вязью шрамиков, которые сообщали всем вокруг, что человек силен и не боится крови, ни своей, ни, тем более, своих соперников.

Ламиль оценивающе рассматривал Лейшана, который шел впереди, рядом со Скандом, и, похоже, пытался придумать, что бы у него попросить. Охрана проверила, что Сканд с Лейшаном без оружия, и пропустила в императорскую ложу, едва взглянув на Лекса с ребенком. Рыжик только хмыкнул, почему все считали, что младшие не способны к нападению? Кирель стоял в глубине ложи рядом с Шарпом и с кем-то разговаривал, но, заметив движение, посмотрел на входящих, увидел, что это Сканд с Лексом, бросил разговор и, распахнув руки, сделал пару шагов к вновь прибывшим. Сканд явно растерялся. Кирель, такой недостижимый и холодный, ласково улыбается? Улыбается ему? Отважный генерал сбился с шага, не зная, что делать. Обнять Киреля? Или эти объятия не для него, а для Лекса?

Лекс понял замешательство мужа и подтолкнул вперед Ламиля, со словами, чтобы он шел к папе. Ламиль без сомнения бросился в объятия незнакомого человека с уверенностью любимого ребенка, который твердо знает, что его все любят и все будет хорошо. Кирель легко подхватил младшего сына и с интересом смотрел на малыша. Он увидел все: и сияющие глазки, и упитанные нежные щечки, и красивую тунику с вышивкой и даже маленькие сандалики на крепеньких ножках.

Обычно младшие в аристократических семьях в его возрасте были хрупкими, нежными детьми, которые с трудом держали спину и всегда пугливо жались к кормилицам, предпочитая чтобы их укачивали, пока они будут дремать. Младшие в монастырях держались в загонах, наподобие тех, где держат молодняк ящеров и, наверное, из-за недостатка еды и движения, тоже были достаточно слабы и апатичны. А вот Ламиль, несмотря на тонкий костяк, не выглядел слабым. В глазах горел огонь, а в ребенке чувствовались сила и азарт первооткрывателя. Он с интересом ответно рассматривал Киреля, и при этом не выглядел испуганным тем, что оказался на руках малознакомого человека.

– Какой ты стал… – Кирель растерялся, он ожидал, что малыш начнет плакать и проситься к Лексу.

– Красивый? – уточнил ребенок и приосанился, – да, я такой! Красивый и послушный! А еще умный! Да, да, мне это Лекс сказал! А еще я катаюсь на ящере и у меня есть Пипи! Он спит в корзинке, и я его кормлю прямо в ротик! – вывалил все свои новости карапуз и посмотрел на Киреля, ожидая, что тот восхитится его достижениями. Но тот растерялся, и Лекс решил сразу пояснить.

– Ящер деревянный, такая маленькая игрушка-каталка, Ламиль на нем катается. Пипи – это маленький древесный ящер, его потрепал Аши и он не летает, а Ламиль его выхаживает и кормит. У Ламиля храброе и доброе сердце, он спас Пипи из зубов ящера и теперь заботится о малыше.

– Какой достойный поступок! Какая отвага у такого маленького ребенка. Он достойный сын своих родителей! – запели со всех сторон аристократы, перебивая друг друга и торопясь восхвалить ребенка Киреля и Шарпа. Ламиль их послушал немного, а потом перевел внимание на то, что его интересовало больше всего.

– А мне Лекс колечко подарил! – ребенок продемонстрировал большой палец, на котором был перстень с красным камнем, – а я хочу еще!

– О-о! – вздохнул Кирель и довольно улыбнулся, – сразу видно младшего! Вот тебе! – Кирель снял с мизинца перстенек и надел на указательный палец сыну. – Я сегодня все утро думал о тебе, и это колечко взял тебе в подарок. Нравится?

– Да, – Ламиль посмотрел на кольцо, которое было ему почти впору, и спросил, – ты меня любишь?

– Да… – растерялся в очередной раз Кирель, но быстро взял себя в руки и опять стал сиятельным Первосвященником. – Я рад, что у тебя все хорошо. Расти и дальше умным и послушным, а теперь отправляйся к Лексу.

Лекс перехватил малыша и поцеловал его в нежную щечку. Но у того были свои планы, и он потребовал, чтобы его поставили на пол. Лекс поставил ребенка на ножки и с интересом стал наблюдать, что будет дальше. Ламиль решительно направился к Сканду. Генерал разговаривал с Шарпом, рядом стоял Лейшан и прислушивался к разговору. Как понял Лекс, речь шла об отправке центурии на охрану Устьица. Ламиль посмотрел на взрослых и, прижавшись спиной к Сканду, подёргал за шаровары Лейшана.

– Я хочу колечко! – потребовал ребенок и протянул руку, – Лекс дал, папа дал, а теперь ты давай! Сейчас же! А то цветочек пообещал, и до сих пор не принес!

– Ламиль! – возмутился Сканд и подхватил ребенка на руки, – не попрошайничай! Это некрасиво! Я тебе дома дам колец, сколько захочешь!

– А Лекс сказал, чтобы я… – Ламиль спрятал виновато нос на шее Сканда, но почти сразу развернулся и тыкнул пальцем в сторону покрасневшего Лейшана, – ты думал, я забыл о цветочке? А я помню! А еще жених называется!

– Он не жених, – заступился за Лейшана Сканд, – и потом, он тебе пообещал цветов, когда те появятся, а они пока еще не выросли. Они еще только стебельки выпустили из земли и похожи на травку, а не на цветы. Ты что, хочешь пучок зеленой травки?

– Я помню о цветах, – виновато загудел Лейшан, – а колечки, вот! Возьми два!

Лейшан протягивал на ладони два перстня, которые сдернул со своей руки. Ламиль довольно сгреб подношение и счастливо заулыбался. Сканд недовольно покачал головой и оглянулся на Лекса. Но на выручку отправился Кирель.

– Это нормально, что младший хочет украшений. Ребенок действительно вырос и стал

умным, он четко знает, что хочет, и главное, ясно знает, кого надо озадачить своими желаниями. Молодец, Ламиль! Старшим надо время от времени напоминать о своих

желаниях, а то они решат, что младшему ничего не надо и он всем доволен.

– О, да! – обрадовался Шарп и подмигнул Сканду, – желания младшего – это порой может стать настоящей головной болью для старшего. Но зато, как сладко получить благодарность в оплату за каприз.

– Хорошо иметь благодарного супруга, – Сканд подвигал бровями и бросил хищный взгляд на Лекса, – удовлетворенный и благодарный муж – это счастье в доме. И это стоит любых нервов и усилий.

– Весь город гудит о капризах некоторых младших, – возле Киреля появился Гаури и сладко улыбнулся, – и главное, что кое-кому все сходит с рук! Любого другого мужа уже кнутом ободрали бы за недостойное поведение, но кое-кто потакает всему, что творится!

– А я тебя помню! – Ламиль тыкнул пальцем в Гаури, – вонючая титя! – ребенок закрыл ладошкой нос, как будто поймал неприятный запах, и замахал второй рукой на Гаури, словно отгоняя вонь.

– Это надо, какая память! – восхитился Кирель, – а что еще помнишь?

– Я все помню, – гордо провозгласил Ламиль, – Ма кричала, ей было больно, титя была вонючая, папа забрал к себе и позвал Лекса, и он сразу пришел и забрал домой! Дома хорошо. Я кушаю кашу сам! Я взрослый! Рыбка – это вкусно, а мясо долго жевать! Козюлю подарили цветочек, Лексу подарили цветочек, а мне нет! – за плечом Сканда явственно застонал Лейшан, генерал засмеялся и толкнул его в бок, – у Козюля была свадьба. Одни танцевали и делали «цок-цок», а другие пели «ла-ла-ла». А потом мы играли в мячик и Аши притащил Пипи! Вот! Я все помню, я умный!

– Ты действительно умный, – восхитился Сканд, – только я не понял про цок-цок?

– Ну, эти, в красивой одежде, танцевали и делали цок-цок! – Ламиль возмущенно посмотрел на Сканда и покрутил перед его носом ладонями, – ну, как ты не понимаешь? Цок-цок!

– Это монахи Саламандры танцевали на свадьбе и били в бубны, – пришел на выручку Лекс, – Ламилю очень понравился бубен Козюля с бубенчиками.

– Если все собрались, то давайте начнем, – Пушан недовольно стоял у парапета и смотрел на чистый песок арены, – люди уже заждались зрелищ.

– Да. Пора!

Шарп сделал широкий жест рукой и все стали рассаживаться по своим местам. Вперед выдвинулись фанфаристы, и над Колизеем разнесся рев фанфар, возвещающий о начале празднования. Люди радостно зашумели, но стоило Шарпу подойти к краю ложи, как Колизей затих, ловя напутственную речь императора. Шарп как всегда был красноречив, Лекс даже невольно заслушался пламенной речью повелителя. Шарп поздравил всех с наступлением нового года и сообщил, что в прошлом году боги были благосклонны к империи, и поэтому в этом году Столица начнет строительство новых кварталов. Как жилых, чтобы у всех жителей было достойное жилье, так и новых кварталов для гильдий. Для того, чтобы все жители могли найти себе работу, которая позволит им быть достойными гражданами.

Лекс даже восхитился, как округло Шарп высказался по поводу новых гильдийских кварталов. Если в столице и поговаривали о новой гильдии стекловаров, то официального объявления о создании гильдии пока еще не было. Также не было и объявления главы гильдии и торжественного принесения жертв богам. Лекс только сейчас сообразил, что стоит подумать об этом более серьезно. Надо будет официально объявить о создании гильдии, а то получится, что Сканд напрасно воевал в сенате с патрициями. И торговать в этом мире имели право только в лавках гильдии – своей гильдии, или через лавки гильдии торговцев. И если вскоре у них появятся зеркала на продажу, то стоило задуматься, как их продавать. Связываться с перекупщиками гильдии торговцев, или торговать напрямую в своей гильдийской лавке. Лекс внутренне застонал, ну вот, теперь думай, кого посадить в лавку для торговли… ну, хоть разорвись. Нет, все же Сканд прав, у них слишком мало народу…

Пожалуй, после свадьбы Тургула и Бэла стоит назначить Бэла главой гильдии стекловаров. Пусть пока новая гильдия официально находится под защитой Сканда и Тургула, а со временем, когда будут построены новые кварталы, можно будет объявить о новых гильдиях зеркальщиков и фарфорфи… фа… тьфу, надо будет придумать новой гильдии новое имя, созвучное этому миру. А то получится, как с конницей – ящеричней… Было бы неплохо найти к тому времени мужей-покровителей для Пина, Мэла и Крина. Хотя, после того, как гильдию стекловаров официально возглавит младший, следующим будет легче, но все равно, было бы неплохо чтобы парням было на кого опереться…