Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 125 страниц)

Проснулся он от того, что солнце немилосердно светило в лицо сквозь тонкую штору. Алекс зевнул и потянулся, с удивлением понимая, что его кто-то разул и укрыл покрывалом. Это было очень неожиданно, но приятно. Алекс повалялся немного в сомнениях, кто бы это мог сделать, и решил, что это, скорее всего, Тиро, нахамил вначале, а потом пришел подлизываться. Старый плут! Настроение сразу поднялось на должный уровень, и Алекс по привычке вылез в окно, так и быстрее, и зарядку на ходу можно сделать.

На кухне никого не было. Девушки стирали на улице белье, мальчишки носили воду. А Тиро что-то обсуждал с воинами возле загона с ящерами, похоже, там что-то произошло. Алекс не удержался и засунул туда свой нос. Оказывается, ночью ящеры отложили несколько яиц, и теперь ящер Сканда их охраняет. Стоило Алексу подойти ближе, как злобная синяя морда вылезла на улицу и злобно зашипела.

Алекс вначале остановился от такого напора, а потом зачем-то протянул руку и почесал Шу между ноздрей. Ящер вначале дернулся, а потом лизнул Алекса в лицо.

– Фу! Шу! Перестань! Ты воняешь! – Рыжик оттолкнул морду и заглянул в загон. Там на соломке лежало несколько крупных крапчатых яиц. Они были покрупнее, чем у девушек из гарема, но вот расцветкой были совершенно одинаковые. – Это все твои? Ах ты, самец!

– Можешь их пересчитать? – спросил издали Тиро, – а еще открой дверь загона, чтобы молодые могли выйти.

Алекс только сейчас заметил, что в дальнем углу стояло пятеро молодых ящеров. Ровно столько же лежало яиц в гнезде. А между яйцами и ящерами стоял грозный Шу и шипел на всех. По всей видимости, здесь за кладкой смотрят самцы, совсем как морские коньки или некоторые виды жаб (у нас там, добавил мысленно Алекс и вздохнул). После этого осторожно отодвинул засов от ворот в загон и молодые ящеры потихоньку вышли во двор. Тиро сразу распорядился, чтобы им дали воду и еду.

– Ты что, Шу совсем не боишься? – удивился Тиро, – он сегодня даже Сканду не дался. Ящеры, когда смотрят за кладкой, становятся такими агрессивными, что их лучше не трогать.

– Он его принял за младшего, – засмеялись воины за спиной Тиро, – а с младшими даже ящеры не будут связываться. Нет, – смеялись и зубоскалили другие, – он просто слышал, что Лекс двоих завалил на арене, и теперь боится, как бы ему в бок стрелой не прилетело.

– У-у, – удивился Алекс и пожал плечами. – А я не знал… хорошо, что все обошлось. Слушай, Тиро, Сканд говорил, чтобы я один в город не выходил, и брал с собой кого-нибудь. Мне сегодня в город надо сходить, покупки сделать.

– А что надо купить? – Тиро с интересом посмотрел на рыжика.

– Новый тигель, или даже два, большой и маленький, ступку, гребень и ножны для кинжала. Ну, и еще чего-нибудь. Да! И обязательно пару горшочков с моющим порошком!

– Хм, – Тиро, похоже, заинтересовался, – схожу-ка я в город вместе с тобой. Я думаю, будет интересно, да и без меня тебе мало что продадут. Тигель можно купить в гильдии кузнецов, мне продадут, потому что знают, что у нас в доме кузня есть, а случайному человеку с улицы могут только в морду дать. Ступку надо поискать у камнерезов. А ножны продадут только военному. Простым жителям носить оружие запрещено.

– Ого, какие сложности! – присвистнул Алекс, – что, гильдии охраняют свои секреты?

– Еще как! Как ящер кладку, чужому голову на раз откусят! – Тиро с интересом посмотрел на рыжика. – Странно, что Шу тебя подпустил, он сегодня даже на Сканда нашипел. Тот пешком ушел к Пушану, твоего друга выкупать.

– Здорово! Ну, тогда тем более надо поторопиться с покупками. Тогда гребень покупать не буду, мне его Рарх вырежет! Мы когда сможем выйти?

– Да хоть сейчас, – пожал плечами Тиро, – возьму накидку, кошелек, мальчишек, чтобы покупки было кому носить.

– Прекрасно. Я тогда кошелек возьму и кинжал, чтобы ножны подобрать. Да и умыться надо, а то после Шу воняю как ящер! Я быстро!

Алекс умчался в купальню, а потом в спальню за кошельком и оружием. Подхватив на кухне лепешку, он стоял у ворот и дожидался Тиро. Тот накинул на плечи что-то вроде палантина, прицепил к поясу небольшой меч и тяжелый кошель. Мальчишки крутились вокруг него с пустыми корзинами и выглядели, как стайка щенков в ожидании прогулки.

Когда гуляешь по городу в штанах и без рабского ошейника, то и город выглядит совершенно иначе, а когда в кошельке приятно позвякивают монеты, то вообще чувствуешь себя повелителем вселенной. А прогуливаться рядом с Тиро, это все равно, что идти с отцом по военной части. Тиро в городе знала каждая собака, вернее, откуда здесь собаки? Но вот все люди были в курсе, кто такой Тиро, и торопились с ним поздороваться. Тиро с некоторыми здоровался за руку, с кем-то просто кивком головы, некоторым женщинам подмигивал и расспрашивал о мужьях и детях.

Он позже пояснил, что большинство лавочников из бывших легионеров. С кем-то Тиро воевал, кого-то учил воевать, когда после ранения возился с новобранцами. Остальные знали Тиро, потому что с ним воевали отец, брат или друг. Столица оказалась не настолько большим городом, чтобы хромающий Франкенштейн был в нем незаметен. На Алекса тоже все смотрели с большим интересом, но издали. И это было правильно. Все видели, как он появился здесь в клетке, как подарок Пушану и доказательство победы в войне. Все видели, как его таскали по городу на цепочке, словно домашнего додо. И точно так же, все видели, как боги простили его, и он убил двух ящеров на арене.

И сейчас увидеть его рядом с Тиро, одетого как мастер, было очень удивительно, город с интересом смотрел на красивого рыжего юношу и строил прогнозы, в чем же он мастер. Когда по городу пронесся слух, что его забрал с улицы Сканд, весь город зубоскалил, что генерал просто подбирает объедки с братского стола. Но рыжий прелестник появился в городе не разодетый в шелка на позолоченом паланкине, а пешком, в одежде мастера, и рядом с ним шел Тиро. А Тиро в этом городе уважали и побаивались, зная его репутацию, и поэтому никто не смел даже двусмысленно улыбнуться рыжему пареньку или, не дай боги, подмигнуть. Горожане вообще с удивлением смотрели ему вслед, растерянно хлопая глазами.

А Алекс даже не предполагал, какую вызвал бурю в людских головах, он просто шел по улице и наслаждался запахом свободы. Он шел рядом с Тиро и слушал пояснения, как здесь все устроено. Оказывается, город разбивался территориально по гильдиям и сословиям. Когда закончились дома богачей, начались рабочие кварталы. На улицу выходили фасады лавок, в которых сидели купцы, расхваливая свой товар. Над лавками размещалось жилье семей торговцев и работников, а за домом во дворе работали мастера. В городе были кварталы красильщиков, кожевников, ткачей, гончаров, скульпторов.

Первой покупкой Алекса стала большая мраморная ступка. Такие ступки покупали травники, и Тиро пришлось уговаривать купца продать ее человеку, который не состоял в гильдии лекарей. Он пояснил, что ступка ему нужна на кухне для пряных трав, а то, что она такая большая, так и на кухне у него кормится много прожорливых мужиков. Так же было, когда дело дошло до покупки тигелей на кузню. Тиро уверял, что старый тигель испортился(!), и он собирается купить новый, чтобы кузнецу было с чем работать. А то, что потребовался маленький тигель, как для ювелира, так это исключительно для мелкого ремонта. Ну, мало ли что мелкого надо будет починить.

Деревянное ведро Тиро продали без вопросов, но когда Алекс увидел свинцовый якорь и вцепился в него, как ящер в кусок мяса, он только долго вздыхал и чесал голову, пытаясь придумать, для чего ему в хозяйстве мог бы понадобиться тяжелый свинцовый якорь. Не найдя ничего более умного, с улыбкой сообщил торговцу, что готовит сюрприз для хозяина и якорь ему просто жизненно необходим. Торговец попытался выяснить, насколько большое судно, для которого покупается якорь, но Тиро напустил на себя таинственность и сказал, что не хочет испортить сюрприз случайным слухом, который все равно дойдет до господина.

– Сюрприз будет, похоже, для всех, – добавил он вполголоса.

Следующей покупкой стало скисшее до уксуса вино. Тиро долго уверял Лекса, что пить подобную гадость просто опасно, живот будет болеть, и что если и покупать вино, то стоит обратить внимание на благородные напитки, но рыжий чудак только недовольно сопел, отказывался дегустировать предлагаемые вина и крепко сжимал в руках амфору с прокисшим. Тиро с торговцем только недоуменно пожали плечами: однако, эти рыжие совсем не разбираются в винах.

Все покупки уносили домой быстроногие мальчишки, а потом непонятно как находили Тиро и Лекса и опять крутились рядом. Только тяжеленный якорь торговец пообещал привезти сам. Ножны для кинжала рыжику подарили. Скорняжной лавкой заведовал бывший сослуживец Тиро, и два ветерана уселись в тени внутреннего двора, чтобы выпить по стаканчику вина, пока подмастерья подбирали кожаные ножны с перевязью, а потом подгоняли покупку под тощую фигуру покупателя.

Последней покупкой должны были стать горшочки с моющим и чистящим порошками, но они продавались в храме на самой границе города. Алекс уже был в храме, когда сопровождал Гаури, и с интересом крутил головой, рассматривая попадающихся монахов и паломников. Сам храм в очередной раз вызвал восхищение.

Громадный каменный портал восхищал и вызывал ощущение собственной ничтожности по сравнению с богами. Алекс хотел попросить Тиро зайти внутрь и полюбоваться на статую матери-ящерицы, но стоило только обернуться к ветерану, как он увидел, что тот склонился в глубоком поклоне, бледнея на глазах. Тиро схватил рыжика за шиворот и постарался спрятать его за своей спиной, но это, похоже, не помогло.

– Склони голову и старайся помалкивать, – Тиро почти шептал, и Алексу приходилось напрягаться, чтобы его услышать, – в нашу сторону идет супруг императора. Одни говорят, что он сошел с ума, другие говорят, что сами боги позвали его на служение, но однажды ночью он вырезал всех наложниц в гареме мужа и ушел в храм. Теперь он здесь первый Священник-Хранитель Материнской Кладки. Если хочешь жить – не спорь с ним. С ним даже император не спорит.

– Вот мы и дождались тебя, избранный! – перед склоненным Тиро и скрюченным за его спиной рыжиком остановилась небольшая процессия монахов. Голос был сильным и мелодичным, и Алекс помимо воли поднял голову, посмотреть на говорящего человека. Это был худощавый миловидный мужчина с нежной улыбкой на алых губах и цепким взглядом КГБиста. Тот ласково улыбнулся ему и протянул руки, – долгожданное дитя, иди же ко мне, дай обнять тебя!

Тиро только еле слышно застонал, а Алексу не оставалось ничего другого, как выпрямиться и взглянуть в глаза неизвестности.

Храм

– Мой дорогой мальчик!

Красивый моложавый брюнет в белоснежной рясе, перепоясанной шелковым шнуром, стоял посреди дороги, широко раскинув руки, и счастливо улыбался рыжику, как будто встретил любимого родственника.

– Иди ко мне, дай обнять тебя, дорогое дитя. Мне было откровение, что ты появишься в храме именно сегодня, вот мы и вышли встретить тебя, чтобы проводить домой!

Алекс мысленно прикинул, по городу они гуляют часа четыре, а процессия вышла из храма совсем недавно и даже далеко не отошла, значит, у соглядатаев было не так много времени, чтобы сообщить, что рыжик покинул дом генерала. Но с властьдержащими не спорят, и поэтому Алекс изобразил на лице восторг и умиление и сделал пару шагов навстречу, чтобы его цепко обняли крепкие, как корень дуба, руки. От священника пахло сладкими благовониями. Ряса была белоснежной и мягкой, как перышко. Только вот запах был каким-то узнаваемым, и в памяти забилась тревога, пытаясь подсказать, откуда ожидать беды.

– Мой дорогой, как я рад, что ты, наконец, оказался дома! Мы так переживали за тебя. – Священник с участием заглянул ему в глаза, трагично изогнув брови. – Тебя обижали? Расскажи мне о своих бедах и тревогах, теперь ты дома, а значит, в безопасности! Ты рад?

– Да! – Алекс постарался изобразить голосом восторг. – Я очень счастлив! Наконец-то я буду в безопасности! Так хорошо! Благодарю вас, первосвященник, за вашу доброту!

Неизвестно, поверил тот ему или нет, но белорясный крепко сжал плечо рыжика и, прижав к себе, развернулся в сторону храма. Свита сразу склонилась перед ними и расступилась в две стороны, как Красное море перед Моисеем.

– Зови меня папа, дитя мое, – брюнет ласково улыбнулся.

– Да, папа, – склонил голову Алекс, а у самого аж за ушами зачесалось узнать, папа – это в смысле родитель, или как Папа Римский? Но от вопросов следовало воздержаться, в надежде, что все само выяснится.

Храм вблизи казался еще прекраснее, чем в прошлый раз. Каменное кружево портала поражало своим мастерством. Оно было мало того, что объемным, так еще многоуровневым, когда вблизи за одним слоем кружева просматривалось другое, а за ним третье. Очень тонкая работа. Алекс невольно задержался, рассматривая его. Первосвященник его не торопил. Он с удовольствием остановился, чтобы рыжик успел впечатлиться увиденным. Такая тонкая работа вызывала не просто уважение, а даже благоговение перед титаническим трудом.

Внутри храм был просто колоссальным, и громадная фигура Матери-Ящерицы смотрелась здесь почти нормальной. Стены были вырезаны весьма оригинально, как будто их во влажном песке вырыла та самая ящерица, которая сейчас склонилась над алтарем для подношений.

Внутри храма было немало людей, которые подходили к алтарю, принося туда свои дары, а потом, подхваченные жрецами, разбредались в разные стороны. По всей видимости, по величине дара определялось, насколько опытным и взрослым будет жрец, который встретит паломника, чтобы выслушать просьбу или пожелание. Алекса вели к алтарю как жертвенного барашка, перед их процессией расступались все остальные, и только благоговейно кланялись вслед.

Каково же было его удивление, когда он увидел на алтаре свои отрезанные волосы, отброшенные на арене. Только тогда волосы были грязными от крови и прилипшего песка, а сейчас рыжие пряди лежали чистыми и бережно расчесанными в шелковистые локоны. Они не выглядели как кукольные букли, а скорее, как живое существо, которое свернулось в шелковистый кокон в ожидании появления хозяина. От алтаря веяло теплом и покоем, а еще сладковатым дымком, который поднимался снизу, как от курительницы благовоний.

Алекс принюхался, так же пахло и от одежды первосвященника, и в мозгах сразу же раздался набат, предвещающий опасность. Он закрыл глаза и окунулся в собственные воспоминания. Сразу вспомнился улыбчивый китаец Ли Сам. Он был пожилым бригадиром на буровой и, сдружившись с молодым инженером, решил показать ему «настоящий Гонконг». Тогда вместо дорогих магазинов и выставок его протащили по кривым закоулкам, темным и душным притонам, где татуированные якудза присматривали за людьми, азартно играющими в маджонг – гибрид покера и домино, а еще в старинную игру «чет-нечет». Всегда чопорные и невозмутимые японцы и китайцы, как будто скинув чужие маски, очень азартно кричали и возмущались, когда выигрывали или проигрывали. Тот поход закончился вполне ожидаемо в опиумном притоне, где запах опиума смешался со сладким запахом трупного разложения и застарелой грязи потных вещей.

Именно так пахло от алтаря.

Алекс с испугом открыл глаза и столкнулся с внимательным взглядом первосвященника. Ему потребовалось все усилие воли, чтобы улыбнуться и сделать вид, что он ничего не понимает. Священник взмахнул рукой, указывая на алтарь, там помимо волос Алекса лежали насыпью золотые и серебряные монеты, цветные необработанные камни, по всей видимости, драгоценные, а еще различные ювелирные украшения, золотые и серебряные, и даже медные браслеты. По всей видимости, каждый нес в храм, что только мог. И сквозь все эти подношения пробивались тонкие белесые струйки местного дурмана.

– Пришло твое время узнать свое предназначение. – Белорясный взмахнул рукавом над алтарем, посылая к рыжику удушливую волну дурмана. Алекс задержал дыхание, внутренне понимая, что все уже бесполезно. У него уже кружилась голова, а вокруг фигуры священника появлялось пятно яркого света и все цвета стали ярче и кислотнее. Алекс поднял голову, следуя за движением руки священника, и увидел, как каменная ящерица над его головой ожила и наклонила голову, с интересом рассматривая человечка.

Если бы он верил в богов и не понимал, как на разум действуют наркотики, то сейчас он, наверное, бился бы или в экстазе, от того, что божество ожило, или в ужасе, спасаясь от огромного ящера. Но Алекс был прагматичен до мозга костей. Он не верил в богов, он верил во вселенский разум и законы эволюции, где сильный поедает слабого, а сильный самец получает самую красивую самку. И в трудные дни он не молился о даровании чуда, а открывал справочники и энциклопедии в попытке докопаться до истоков проблемы.

Вот и сейчас, наблюдая, как каменная статуя раскачивается над его головой и помаргивает вполне осмысленным взором, он четко понимал, что его самым бессовестным образом накачали галлюциногеном, сейчас его судьбу попытаются прогнуть под собственные желания, и надо срочно что-либо предпринять, пока не стало окончательно поздно. А как говаривала одна из его многочисленных подруг: «Если попал в безвыходную ситуацию и не знаешь, как выкрутиться, начинай косить под блондинку. Порой неадекватное поведение вкупе с невинным взглядом от всегда разумного человека может спутать все планы агрессора и дать пару минут для правильного решения».

– Мамочка! – закричал рыжик и сделал вид, что целует морду ящера, – мамочка, я тебя слышу! Наконец-то ты со мной заговорила днем, а не только во сне! Я сделал все, что ты мне велела! – Алекс порылся в кошельке и выловил ослабшими пальцами стеклянную бусину, – смотри, как получилось! – он показал статуе бусину и проникновенно спросил, – нравится? Что? Говори помедленней, а то у меня голова кружится. Что? Да, да… хорошо, – Алекс сделал вид, что внимательно слушает, ему сейчас на самом деле приходилось прикладывать усилие, чтобы не упасть и держаться ровно. Не удержавшись, он покачнулся и, сразу подняв плечи, сделал вид, что ему смешно, – ой, мама, не облизывай меня, мне щекотно, мама, ну перестань, я сейчас упаду! Ну, хорошо, я сделаю, как ты хочешь! – Алекс закивал головой, в голове сразу закружилось, а перед глазами все размазалось цветными мазками. Он понял, что надо заканчивать представление и бежать отсюда, пока не стало поздно. – Хорошо, мама, я пойду прямо сейчас и сделаю все, что ты мне сказала. Не переживай, я буду хорошим мальчиком. Я тоже тебя люблю. Все, я пошел!

Алекс осторожно, чтобы не промахнуться мимо алтаря, положил в общую кучу свою бусину и, плавно развернувшись, отправился на выход. В голове все было, как на картинах Делоне*, полнейшая абстракция и яркие мазки краски. Алекс остатками гаснущего сознания пробирался навстречу свету, в надежде, что его там дожидается Тиро, ну или в крайнем случае, можно будет лечь где-нибудь на свежем воздухе и переждать, пока морок рассеется.

Предчувствие его не обмануло, стоило только оказаться на улице и попытаться оглядеться слезящимися от яркого света глазами, как он сразу услышал тихий оклик: – Лекс, Лекс, я здесь! – Алекс зажмурился от невыносимо яркого солнечного света и протянул руки в сторону голоса Тиро. Его руки сразу перехватили и его самого сжали в объятиях.

– Что они с тобой сделали? Как тебе удалось вырваться от них? – Тиро, судя по голосу, был сильно обеспокоен.

– Я должен выполнить приказ Матери-Ящерицы, – прошелестел Алекс, чувствуя, что силы стремительно покидают его, – а пока мне бы прилечь в тихом уголочке и поспать немного.

– Давай я тебя на руках отнесу, – предложил управляющий, но Алекс сразу уперся в него руками, – ты чего упираешься? Ты же сейчас упадешь…

– Не упаду, если буду за тебя держаться, – заявил заплетающимся языком рыжик, – а на руках носить меня не смей! Я тебе не девушка, или младший, я мужик!

– Ну, тогда пошли, мужик, – Тиро перехватил Алекса за шиворот, спасая от падения, – вот здесь тенечек и травка есть, полежишь, про жизнь подумаешь.

Алекса бережно положили в тенечек на травку. Тиро ему под голову положил что-то мягкое и остался рядом. Алекс закрыл глаза, чтобы не укачивало от колеблющихся фигур и ярких красок, и постарался собрать мозги в кучку. Вначале не очень получалось, но как всегда, помог счет до ста и обратно. Получилось не сразу, но когда наконец удалось собрать все цифирки в обратном порядке, то в мозгах вроде как просветление случилось. Алекс прислушался, где-то рядом разговаривали люди. Вначале можно было различить бас Тиро:

– Да, уважаемый… нет, уважаемый… не знаю, уважаемый, нет, он не говорил, уважаемый…

А позже Алекс разобрал и голос священника, он выпытывал у Тиро информацию. В основном его интересовала стеклянная бусина, откуда ее взял рыжик. Тиро честно рассказал, что Лекс ее сделал сам. Из каких материалов, неизвестно, попросил только песок и моющий порошок, вот, собственно, за покупкой порошка они и пришли в храм. Нет, никто к нему не приходил и никто не помогал делать стекло. Да, сделал сам, на кузне, а потом подарил девкам бусы из стекла, и все. Нет, он не любовник Сканда, хотя Сканд велел беречь его, как собственную душу. Да, он гость в доме, выбрал самую дальнюю спальню и ночует в одиночестве. Нет, зачем ему якорь, он не объяснял, просто сказал, что хочет купить.

А потом допрос опять возвращался к началу, сам ли рыжик делал стекло и кто ему сказал этот секрет. И какие отношения у него со Скандом. Похоже, священник, как любой особист, задавал одни и те же вопросы, меняя их местами и произнося в различной тональности, в надежде запутать ответчика и подловить его на лжи, или вывести оппонента из себя и услышать то, что он скрывает за маской невозмутимости. Но Тиро отвечал спокойно и давал одинаковые ответы, ни разу не сбившись. Алекс даже заслушался речью такой выдержки и спокойствия, и поэтому не торопился показывать, что не спит и все прекрасно слышит. Священник сдался первым.

А потом последовал новый вопрос, что сказал Лекс, когда вышел из храма. Услышав, что рыжик рвется выполнить волю Матери-Ящерецы, первосвященник только недоверчиво хмыкнул и замолчал. Алекс сделал вид, что просыпается, чтобы спасти Тиро от следующего витка допроса, да и сколько можно лежать на травке? Хотелось бы побыстрее попасть домой. Там и кроватка помягче, и опять таки, кушать уже хочется. Поэтому он потянулся и медленно открыл глаза.

Сразу выяснилось, что он лежит на травке недалеко от храма, с одной стороны стоял первосвященник со своей свитой, а вот с другой стороны стоял Тиро, и за его спиной переминалось с десяток воинов. Алекс почувствовал себя мячом в регби, когда две команды приготовились и только дожидаются свистка для начала матча. Поэтому он собрался с духом и попытался сесть, но, по всей видимости, его еще не до конца отпустило, поскольку сразу повело в сторону. Священник тотчас решил воспользоваться его беспомощностью.

– Мальчик мой! – красавчик вцепился в рыжика, как голодный в краюху хлеба, – и что же ты на травке лежишь? Сказал бы, что устал, мы бы тебя перенесли в красивую комнату на мягкую кроватку.

– Нет, спасибо, – Алекс попытался оторвать от себя цепкие ручки, – мне надо торопиться домой, дел много.

– Ну, куда же ты пойдешь? – ласково улыбнулся первосвященник, – храм твой дом! Ты ведь избранный, любимец богов, и жить должен с нами. Не упрямься, вставай и пошли.

– Я не могу, – Алекс трагично сложил бровки домиком и постарался сделать вид обиженного ребенка, – Мать-Ящерица сказала, что любит меня, но прежде, чем прийти в храм, я должен выполнить свое предназначение.

– Какое? – ласково переспросил священник с ледяными глазами.

– Не знаю, – вздохнул рыжик и попытался встать. Его сразу за одну руку подхватил Тиро, а за другую священник. Совместными усилиями они его подняли и в четыре руки отряхнули от травы и расправили одежду. Алекс сразу вцепился в Тиро, а в него точно так же вцепился брюнет. Алекс понял, что так просто от него не избавиться, и поэтому придется импровизировать на ходу. – Я бы очень хотел остаться в храме, но Мать-Ящерица опять меня оближет, как новорожденного, и вытолкает из храма, чтобы я сделал то, что должен.

– Ты должен жить в храме, ты любимец богов! – Священник вцепился в него двумя руками, как клещ.

– Но вначале я должен выполнить свое предназначение, – уперся рыжик и крепче схватился за Тиро.

– Какое предназначение? – не сдавался священник.

– Не знаю, – Алекс судорожно старался придумать что-нибудь грандиозное, но любая задача с конкретным окончанием может загнать его в ловушку похуже рабства. Поэтому надо было выдать что-нибудь абстрактное. – Мое предназначение будет открыто мне в нужный момент, а пока я должен делать то, что считаю правильным! А сейчас самым правильным будет вернуться в дом Сканда, там меня уже друг должен дожидаться!

– Какой друг? – насторожился священник.

– Рарх, он деревянных дел мастер, и мы вместе с ним должны сделать для Сканда божественное оружие!

– Какое оружие? – растерялся брюнет.

– То, которое мне показали во сне боги! – Алекс постарался выглядеть таинственно, но все впечатление было испорчено тем, что Алекс почувствовал тошноту и едва успел добежать до ближайшего дерева, чтобы попытаться там стошнить. Но в животе было пусто, и после нескольких сухих спазмов Алекс обессиленно вцепился в дерево, чтобы не упасть, – я хочу домой! Отпустите меня, пожалуйста.

– Ладно, – первосвященник недовольно сжал губы, – только скажи, откуда у тебя эта бусина?

– Я сам сделал, мне во сне рецепт приснился, как надо делать, – Алекс смотрел честными глазами невинного ребенка, – теперь я могу пойти домой?

– Хорошо, я навещу тебя позже, дитя мое, иди и береги себя. – Священник постарался сделать вид, что последнее слово за ним, а потом сурово посмотрел на Тиро. – Ты отвечаешь за него собственной головой, Тиро! Если с ним что-нибудь случится, я с тебя шкуру живьем сниму, себе на сапожки! А теперь идите!

– Да, господин… – Тиро склонился в поклоне перед священником, как и воины за его спиной, а после подхватил Алекса и потащил по широкой аллее.

– А что они все так к этому стеклу привязались? – спросил рыжик, стоило только отойти от храма на приличное расстояние. Тиро ожег его недовольным взглядом, но все же решил ответить.

– Стекло нам всегда привозили торговцы из-за моря. Они его продают по весу серебра. Украшения из стекла ненамного дешевле драгоценных камней. У нас торговцы покупали зерно и прочие продукты. Они всегда держали на него цену, но если ты будешь изготавливать стекло здесь, то торговцам придется рассчитываться с нами золотом, а это значит, что казне будет явная прибыль. Да и цены на стекло упадут, а на драгоценные камни поднимутся, и, как следствие, горные мастера будут богаче.

– Хм, – задумался Алекс. Он собирался продать рецепт стекла одновременно и кузнецам, для изготовления эмали, и гончарам, для глазури. А теперь стоило подумать, как избежать появления стекольщиков раньше времени. Он, как бы, сам собирался заниматься изготовления стеклянных изделий и зеркал, но как тогда сохранить секрет? Хотя, если подумать, то при продаже рецепта простого «песочного» стекла можно просто утаить часть процесса. И для эмали и для глазури нужно толченое стекло. А стекло, разлитое в холодном месте и оставленное остывать просто на улице, сразу же начнет трескаться от внутреннего напряжения. Прекрасно! Тогда стоит только промолчать, что стекло стоит после разлива нагревать повторно, и появления стекольщиков можно будет избежать. Если кто и решит быть самым умным и попытается делать те же бусы сам, то будет неприятно удивлен, когда его бусы будут трескаться и разваливаться на куски. Ибо нефиг! Это секрет мастера!

– О чем ты так напряженно задумался? – Тиро внимательно отслеживал эмоции на лице рыжика, и увидев, как тот в конце довольно улыбнулся, уточнил: – опять что-то задумал? Поделись, о чем думаешь?

– Как рыбку съесть и на ящере покататься!

– Ты что, голодный? – удивился Тиро, – как вообще можно в такой момент думать о еде и развлечениях? Тебя чуть в храм не забрали! Я вообще впервые видел, как с Кирелем кто-то осмелился спорить. Даже император всегда соглашается с ним…

– Я не спорил… просто не соглашался… – Алекс задумался, – а кто он, этот Кирель?

– Он младший муж императора Шарпа и его младший брат. Он всегда был себе на уме и крутил старшим братом, как хотел. А после того, как они стали мужьями, так вообще попытался сместить Шарпа с власти и встать на его место. Шарп тогда много воевал, и злые языки говорили, что старший просто боится домой возвращаться, чтобы его не отравили. А потом родился Пушан, а спустя какое-то время нашли Сканда. Во дворце был знатный скандал! Говорят, визг Киреля был слышен даже за стенами дворца!

Тиро посмеялся, а потом купил у пробегающего лоточника душистую булочку и дал ее рыжику. Лекс с довольным урчанием вцепился в нее ровными зубками, вызвав улыбку у управляющего.

– Кирель хотел, чтобы Сканда считали младшим, но Шарп впервые отказал младшему мужу. Он сказал, что возьмет Пушану младшего из другого города, и Сканда убить не позволит. Сканд в то время уже был значительно крупнее Пушана, и это бросало тень на выбор Киреля. Он ведь выбрал Пушана из кладки в пятьдесят яиц! А тут вдруг случайно выживший ребенок – и крупнее избранного Пушана! Одним словом, тогда Шарп и Кирель знатно поругались, а ночью Кирель вырезал всех наложниц императора и сказал, что они больше императору не понадобятся, поскольку у него уже есть два сына. А потом ушел в храм. Его не было видно несколько лет, а потом он появился в белых одеждах, как первосвященник и Первый Хранитель Материнской Кладки и заявил, что убийство детей в кладках младшими мужьями – это грех перед лицом богов. Каждое яйцо должно получить шанс на вылупление.

И после этого появилась новая мода в старинных семьях, не брать младших мужей и иметь только одну жену, яйца которой все остаются живыми. И если рождается несколько сыновей, то каждому выделяют деньги и содержание. Не все старинные рода с таким согласились. Дробить земли и состояние? И вообще, как можно править домом и имением без верной руки младшего мужа? Оставлять дом на женщин? Как у простолюдинов?

– Так получается, что у императора нет наложниц? – удивился рыжик, – а как же… Чаречаши пообещал императору мою сестру? Ее что, тоже убьют?

– Император согласился взять ее женой, а не наложницей. Это для начала, но она еще маленькая, ей от силы лет десять. Даже если Чаречаши и пришлет ее Шарпу в ближайшее время, то она пока будет просто, как ребенок, жить с няньками и воспитателями. Но скорее всего, твоя сестра пока будет жить в доме брата. И если Чаречаши и привезет ее ко двору, то не больше, чем показать, и заберет обратно. Хотя, возможно, и оставит, – Тиро посмотрел на Лекса и тихо добавил, – после того, как ты отказался выходить за Пушана, как подрос, возможно, император решит, чтобы девочка взрослела в его доме. Не знаю, на все воля богов.