Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 125 страниц)

Тиро купил и тушку белого ящера, такого же, как они жарили у крестьян во время путешествия, и куски белого мяса, которые почему-то пахли рыбой. Лекс присмотрелся, да и внешне мясо напоминало щуку, хотя, если представить размер такой щучки, то прямо мороз по коже… Мальчишки тащили покупки домой и возвращались с пустыми корзинами, в которые Тиро складывал клубни растений и фрукты, а еще несколько пучков душистой травы и связку крупных зеленых листьев, которые здесь использовали вместо упаковочной бумаги. А под конец купил несколько мешочков с орехами и засахаренными фруктами. Их он с ухмылкой отдал рыжику, и тот, сделав умильные глазки, прижал лакомства к груди. Там же Тиро купил и две сахарные головки, и мальчишки чуть не подрались за право нести эту сладость.

Вернувшись домой, Лекс оставил сладости на столе у камина и побежал переодеваться. У него в комнате теперь стоял небольшой сундучок, в котором лежала сложенная одежда и помпезные сандалии с золотыми вставками. Лекс сбросил тунику и палантин на кровать и быстро нацепил рабочую одежду коричневого немаркого цвета. Во дворе его дожидался Сишь, который подгонял крышку на деревянную коробочку. Он же и сообщил, что Рарх ушел на рынок в квартал плотников за мраморным деревом. Он продемонстрировал рыжику небольшую лопаточку с заостренным краем и довольно ухмыльнулся, когда его похвалили. Лекс попросил, чтобы Сишь вырезал ему потом несколько деревянных ложек. Паренек кивнул головой и сообщил, что рад опять стать подмастерьем у такого мастера, как Рарх.

Лекс тоже был рад, что с Рархом все в порядке, грустно, конечно, что у него так получилось с любимой женой, но что тут сделаешь? Лекс забрал коробочку с лопаткой и бросился к заветному ведру с белилами. Белила казались жирными на ощупь и сильно пачкали руки и одежду. Лексу пришлось приспосабливаться и изрядно помучиться, чтобы собрать все, что получилось. Получилось, на удивление, совсем немного. Ложек пять-шесть, больше перемазался, чем собрал!

Лекс долго отмывал руки в ведре с водой. Вода стала молочно-белой, и хотя руки до конца не отмылись, но вид белой воды и понимание того, что белила возможны в этом мире, очень радовали и настраивали на радостные мысли. Девушки с радостными песнями возились на кухне, и только Милка так и сидела на солнышке, спокойная и безмятежная. Лекс попросил у Тиро пару мальчишек в помощь, и управляющий сразу послал к нему Мая и еще одного мальчика с ясными и умными глазками.

Пока Май растапливал горн и бегал за огнем на кухню, Лекс усадил второго паренька на скамейку и дал ему в руки ступку и пестик. Он осторожно пересыпал коричневый пигмент в ступку и начал сам, объясняя, что надо работать аккуратно, чтобы не просыпать, и все растолочь в пыль. А потом завязал ему на лице платок, так, чтобы закрыть рот и нос.

– Чтобы не чихнул случайно! – погрозил Лекс пальцем пареньку, когда тот хихикнул.

Но на самом деле это было для того, чтобы потом, когда придет время перетирать сурик, не пришлось объяснять, что сухой сурик может стать отравой, хотя и в больших количествах, а не в том объёме, как у него, но все же. Лучше перестраховаться на будущее. У Алекса за столько лет работы с людьми выработался своеобразный рефлекс, что лучше переборщить с техникой безопасности, пусть даже в ущерб выработке, чем мытариться по дисциплинарным комиссиям и комитетам, объясняя травмы, или, еще хуже, смерти людей. И хотя в этом мире не было ни того ни другого, но собственную совесть никто не отменял.

Сишь подошел узнать, какого размера нужны деревянные ложки, но вместо этого Лекс отправил его делать еще деревянные коробки, только большего размера. Он быстро прикинул в уме: желтый, коричневый, оранжевый и зеленый. Четыре разных цвета. Вместо белого пойдут белила, а на черный пигмент коробка не нужна, черный пигмент в кузне всегда под рукой. Лекс довольно хихикнул. Все же, жизнь прекрасна и полна сюрпризов! Сишь пожал плечами и отправился в новую столярную мастерскую, в которой уже хозяйничал Рарх. Пока Сишь примеривался, тут и мастер пришел. Он принес на плече небольшое бревнышко, примерно метровое, с аккуратным спилом. Рарх сразу включился в изготовление коробочек. У него в руках, казалось, все делалось само по себе.

Лекс подвязал фартук и взялся за ведро с оранжево-серыми чешуйками. В большой тигель убралось практически все. Теперь остается только нагревать и остужать, и стараться помешивать, когда вся эта взбаламученная масса начнет обсыпаться на дно. И главное, не перегреть! Потому, что рискует получить обратно ровный и блестящий кусок свинца! А у него такого богатства еще пол якоря в углу стоит! И, главное температура плавления у свинца была минимальная, одним словом – глаз да глаз!

Пока бегал мыть кварцевый песок, пока смешивал в последнем чистом тигле ингредиенты, все время судорожно проверял и помешивал, не слиплось? Не засеребрилось? Но нет, все в порядке, серого с каждым разом становилось все меньше, да и смесь становилась более равномерной и сыпучей. И вскоре Лекс перемешивал оранжевую массу, которая пересыпалась, как сухой песочек. Просто загляденье! Довольно вздохнув, он наконец взялся за самое главное.

Поставив Мая на меха и установив в середину тигель, рыжик принялся помешивать подсохшую песочную массу. И опять мучительное ожидание: получится, не получится… и чистый восторг, когда смесь начала густеть под мешалкой, как мед. В этот раз смесь была вначале серой, а когда начала густеть, вдруг стала голубеть, пока не стала бирюзово-голубой. Лекс шикнул на Мая, чтобы не останавливался, а сам, подхватив кусок стекла на мешалку, вышел на свет.

Да, это было настоящее стекло, правда, как в дешевых бутылках, голубоватое и дымчатое от большого количества пузырьков воздуха, но это было именно стекло. Отложив в маленький тигель треть, он добавил в него примерно половину чайной ложки белил. Вначале смесь с трудом размешивалась, но стоило поставить дальше в горн, как смесь стала мягче и вскоре была равномерно белой. Изумительно чисто белой! Лекс откинул смесь на поднос, чтобы она немного остыла, и отобрал из большого тигля еще треть. Теперь нужен черный цвет. Лезть в собственный дымоход над кузней, где температура была более тысячи градусов, было бы верхом глупости, поэтому Лекс побежал на кухню и под недоуменными взглядами девушек осторожно полез к камину с ложкой и миской. Ему надо всего пару ложек! За этим занятием его и застукал Тиро.

– Совсем мозги растерял? – Тиро подхватил его за шиворот и встряхнул, Лекс только зашипел, бесценная сажа от такого резкого движения вылетела с ложки и оказалась на полу.

– Тиро! – взвизгнул рыжик и попытался лягнуть Франкенштейна, – моя сажа! Ты все испортил! Мне теперь сначала начинать!

– Тебе нужна сажа? – удивился здоровяк и еще раз встряхнул извивающегося рыжика.

– Да! Мне надо немного, пару ложек, но именно сейчас, отпусти, я без нее не уйду!

– Завтра будет свадьба, – рявкнул Тиро и тряхнул рыжика за шиворот еще раз, – а вот на следующий день, я велю почистить дымоход, и у тебя будет не пару ложек, а пару ведер сажи!

– Мне надо сейчас! – заканючил Лекс, как все нормальные младшие, выпрашивающие новую цацку, – ну, пожалуйста!

Тиро тяжко вздохнул и, поставив на пол неугомонное чадо, быстро занырнул в дымоход и ловко достал из глубины полную ложку сажи. Лекс с таким восторгом подставил миску, как будто это была не сажа, а как минимум, мед. Тиро только покачал головой и зачерпнул ему еще ложку сажи.

– Ну что ты за человек такой? – вздохнул управитель, – всем младшим нужна туника новая, или колечко на пальчик, а тебе? Все у тебя не как у людей, то якорь тебе нужен, то сажа…

– Не бухти, как старикашка, – Лекс выхватил вторую ложку и, чмокнув Тиро в щеку, умчался к себе в кузню.

Помешав в большом тигле остаток стекла, добавил в маленький тигель сажу и осторожно перемешал. Вначале стекло с сажей перемешиваться не хотело, но Лекс оказался упрямее, и вскоре на подносе остывала вторая кучка стекла великолепного черного цвета! Май думал, что все как в прошлый раз, когда Лекс, после того, как получил что-то густое на подносе, велел остановиться, но в этот раз Лекс велел продолжать. Тут кстати появился второй паренек, который закончил перетирать краситель и пришел показать работу. Рыжик сразу поменял мальчишек местами. Одного меха качать, а второму повязку на лицо и перетирать коричневый песочек в ступке.

Лекс намеревался накрутить бус в подарок на свадьбу, но тут в кузню пришел Тиро и сказал, что приехал паланкин от Киреля с приглашением «на шахматы». Лекс только вздохнул и отложил инструменты. Он положил две остывающие стеклянные колбаски в ведро, а на поднос вылил остаток стекла и поставил его сверху на две кочерги поверх остывающих углей. Мальчишки, наконец, бросили меха и ступку и с надеждой посмотрели на Лекса, он понял, что мальчишки надеялись получить по бусине и, быстренько отщипнув по кусочку, сделал по две бусины каждого цвета. Устроив их в остывающем тигле, он отправился сполоснуться и переодеться.

Очень кстати в сундуке нашлась туника, в которой он ходил во дворец вместе со Скандом. Да, нехорошо с ним получилось… надо обязательно будет поговорить… Сандалии с золотом казались верхом безвкусицы, но других новых сандалий не было. А те, что были на нем все остальное время, прошли поход и дегтярное побоище, и поэтому вид имели далеко не товарный. Ведь был на рынке сегодня, ну зайди, купи пару обувки… нет, надо заняться собственным гардеробом.

Лекс приоделся и расчесал гребешком свои отросшие волосы. От вечного хвостика они завивались в симметричные локоны. Лекс пошел к Тиро поинтересоваться, надо ли ему цеплять на себя золото, или и так сойдет? Но на кухне сидел местный лекарь и уплетал свежую лепешку со сладкой водичкой. Этого лекаря Лекс видел и раньше, когда его вызывали на осмотр воинов, но, как правило, он дальше казармы не заходил, а сейчас сидит на кухне и явно чего-то ждет. Рыжик сложил два плюс два и понял, что, по всей видимости, Милка должна сбросить яйцо перед свадьбой, только совсем непонятно, почему. Тиро сделал вид, что лекарь на кухне – это нормальное явление, и Лекс решил, что поговорит с ним позже. Если он живет в этом мире, то должен разбираться во всем как взрослый человек, а не слепой кутенок.

Тиро одобрил наряд Лекса и сказал, что приглашение неофициальное и, значит, украшения по желанию самого гостя. Лекс кивнул и забрался в паланкин Киреля. Чернокожие носильщики подхватили свою ношу и мягко понесли во дворец. Лекс впервые ехал сам, без охраны и без Сканда, и чувствовал себя, как голый. У входа его встретил один из монахов и со всем почтением повел через лабиринт коридоров. Лекс постарался было запомнить количество поворотов, а потом махнул рукой. Или его отсюда проведут, или убежать в любом случае не получится. Монахи оказались слишком опытными диверсантами, чтобы пытаться с ними справиться в одиночку. Хм, интересно, у них есть тренировочные лагеря? Вроде как у Шаолиньских монахов?

Кирель встретил его на террасе где-то в глубине дворцового комплекса. Высокие колонны, легкие шторы, стеклянные бусы. Лекс подошел и посмотрел на них уже более внимательно. Бусины были прозрачными, с отшлифованными гранями, поэтому вечерние солнечные лучи сверкали в этих гранях, как в драгоценностях, наполняли беседку легкими мерцающими отсветами. Возле колонн стояли изящные высокие белые вазы с нарисованными синими цветами. Лекс щелкнул ногтем по вазе, и она запела, как мягкий колокол.

– Их привозят из-за моря. У нас не умеют делать такую красоту, – Кирель вышел из-за белой шторы. На нем была длинная полупрозрачная туника, которая просвечивала насквозь в лучах заходящего солнца, скорее подчеркивала совершенные пропорции тела, умело маскируя возможные недостатки.

– Вы прекрасней любой вазы… папа, – Лекс успел оценить такую сексуальную атаку и насмешливо улыбнулся, давая понять, что понял его уловку.

– И зачем так рьяно подчеркивать мой возраст? – Кирель насмешливо поднял брови.

– Некоторые люди с возрастом становятся прекраснее, чем в юности. Потому что ум и характер накладывают отпечаток на их лица, делая их совершенными, – Лекс совершенно искренне прижал руки к груди и с чувством добавил, – вы прекрасны. Ваша красота – это не нежность цветка, который будет смят неловкой рукой, она сродни изяществу драгоценного камня, над шлифовкой которого пришлось потрудиться, зато теперь им можно любоваться вечно.

– Я рад тебя видеть, – Кирель мягко улыбнулся, – мне не хватало интересного собеседника. Ты, пожалуй, единственный человек, которому от меня ничего не надо. Ни должности, ни денег, ни титулов, ни просто внимания и одобрения собственным поступкам. Ты все делаешь сам, не задумываясь, как на это взглянут другие и, пожалуй, именно в этом твоя сила.

– В смысле, – Лекс улыбнулся, хотя сердце упало в желудок, – я натворил столько непотребностей, что любого другого уже по-тихому удавили бы в уголочке, но я еще живой, и все потому, что я до сих пор развлекаю вашу светлость?

– Интересная реакция, на в общем-то безобидные слова, – Кирель жестом позвал рыжика за собой, там на возвышении стояла громадная кровать с разбросанными по ней подушками, посередине кровати стояли шахматы, уже расставленные для игры. Он первый лег на кровать со стороны красных фигур и жестом предложил Лексу занять его место, – ты всегда бросаешься в бой там, где другие бы просто поблагодарили за комплимент?

– Тиро подметил, что я странно реагирую, когда пугаюсь, – Лекс расстегнул ремешки на сандалиях и забрался на ложе, – там, где другие испуганно вжимают голову в плечи, я начинаю кусаться и царапаться. Это все реакция на испуг. Я порой сам не знаю, что выдам в таком случае.

– И что же тебя так испугало, – Кирель сделал первый ход и мягко улыбнулся рыжику, – поделись своими тревогами, может, я смогу тебя успокоить?

– Меня очень испугали пиктограммы огня на стенах, – честно сознался рыжик, хитрить и юлить сейчас не следовало. Надо было наоборот, расставить все по своим местам и объясниться первому, пока кто-нибудь другой не наплел за его спиной небылиц, – я переживаю, что люди начнут чтить Саламандру превыше других богов, а она достаточно прожорливое создание, сколько ни дай, все будет мало. Я не хочу раскола в умах людей, кого из богов надо чтить сильнее.

– Ты переживаешь, что я буду воспринимать рождение культа саламандры как покушение на мою власть? – усмехнулся Кирель, – я уже думал об этом. Я не боюсь этого, в крайнем случае, построим за городом еще один храм, а тебя там сделаем главным жрецом.

– А я боюсь именно этого! – воскликнул Лекс и притворно схватился за сердце, – нет, пожалуйста, не надо! Променять свободу на склоки и интриги между монахами? Бегать с бубном по углям, изображая священный экстаз, вместо того, чтобы приятно проводить время и бояться, что мои помощники всадят мне нож в спину, желая пробраться на мое место? О, НЕТ!! Не наказывайте меня столь жестоко! Я не хочу!!

– Ты не хочешь поклонения себе? – Кирель, похоже, удивился, а может, просто тонко показал это, – все об этом мечтают – стать вровень с богами и повелевать людскими судьбами. Лгунишка!

Лекс лег на кровать и сделал вид, что задумался, а потом перевернулся на бок и вдруг понял, что Кирель сидит спиной к солнцу и поэтому почти не виден, а вот он сам освещен последними лучами, как лампой во время допроса.

– Толпы фанатиков, которые будут с горящими глазами отслеживать каждый мой шаг и слово? Интриги и зависть за спиной? Бояться предательства от людей, которые поклянутся мне в верности? Опасаться яда в еде и воде? Спать с кинжалом под подушкой и подозревать в заговорах всех? Потерять покой, пытаясь удержать власть? Заглядывать под кровать в ожидании найти там наемного убийцу, который попытается зарезать меня спящим? Вы сейчас об этой власти говорите? Нет, спасибо, я скорее соглашусь на старшего мужа и буду спокойно жить в его тени, чем все это… – Лекс махнул рукой в воздухе и пожал плечами.

– В тени мужа жить холодно и одиноко, – Кирель тихо вздохнул, – ты сам кричал, что не пойдешь младшим в семью.

– Ну, тогда я буду периодически выбешивать своего мужа, чтобы он не забывал о моем существовании, – Лекс ухмыльнулся, вспомнив взбешённого Сканда. – Начну коллекционировать что-нибудь, драгоценности, например, или драгоценные вазы, или еще что-нибудь, не знаю пока. Но вот чего бы я хотел избежать, так это фанатиков под боком. Пусть саламандра так и останется маленьким домашним божеством, которое живет в каждом камине, греет дома и помогает людям. Огонь – страшная стихия, и она меня пугает своей непредсказуемостью и жестокостью.

– Кстати, о драгоценностях, – Кирель сделал следующий ход, – почему ты не надел ничего из подарков Теланири?

– Фу, – Лекс перекривился, и сделал ход, – слишком вызывающие и тяжелые. И потом, пусть себя золотом украшает тот, кто не уверен в собственной привлекательности. Я не горю желанием обратить на себя внимание самцов. Мне хорошо и так.

– Ты именно поэтому Сканду по морде во время вашей последней встречи врезал? – Кирель усмехнулся, и сделал ход, – чтобы желание у него поубавить? Ты ошибся в месте, надо было бить коленом по яйцам, поверь, это куда действенней.

– О, – Лекс заметил расставленную ловушку и бросился в контратаку, сделав неожиданный ход ящером (конем), – я туда его раньше бил, не помогло, а похоже, наоборот, раззадорило. С этими мужчинами порой не знаешь, как себя вести. Такие порой затейники! Только смотри по сторонам, чтобы в засаду не попасть!

– Это точно, смотреть стоит внимательней, – Кирель сменил положение, согнув ногу и откинувшись на руку, и сделал свой ход, при этом позволил тунике совершенно случайно упасть с одного плеча, обнажив гладкое плечо, грудь с золотистой кожей и маленьким пурпурным соском.

Лекс вдруг растерялся и сделал неправильный ход, подставляя своего младшего (ферзя) под удар пехотинца (пешки). Кирель сразу же снял с поля сильную фигуру соперника и с интересом посмотрел на доску в ожидании очередной засады, а когда ее не обнаружил, посмотрел на растерянного рыжика.

– О-о, – Кирель довольно улыбнулся и, поправив тунику, сделал свой ход, – похоже, вопрос с твоим браком не стоит оттягивать в дальний угол. Спешу тебе сообщить, что король Теланири прислал гонца с вопросом, с кем именно договариваться по поводу твоего брака.

– Моего брака с кем? – ступил в очередной раз Лекс, перед глазами до сих пор стояло видение красивой ягодки соска. Он даже закусил изнутри щеку, чтобы отвлечься и собраться с мыслями, – какое дело Теланири до того, замужем я или нет?

– Он собирается взять тебя младшим, – ухмыльнулся Кирель, когда рыжик в очередной раз подставился, – вот он и спрашивает, с кем договариваться о твоем браке. – Кирель сделал свой ход, практически выиграв игру. – Ты сейчас в очень непривычном положении. У тебя нет старшего родственника, который мог бы принять за тебя это решение. Твой брат не властен над тобой, поскольку ты был боевым трофеем. И более того, тебя никто не выкупал из рабства, ты стал свободным на арене, как гладиатор. А они свободны от прежних обязательств рода и вольны в своих решениях.

Лекс посмотрел на шахматную доску, из-за двух досадных ошибок партия оказалась проигранной. Нет, конечно, можно было сделать еще пару пируэтов и попытаться свести вничью, но только в голове было пусто.

– Я, похоже, проиграл этот бой, – Лекс положил фигурку короля плашмя, показывая, что сдается.

– Да, – Кирель смотрел с грустью, – конечно, безвыходных ситуаций не бывает, поскольку у тебя нет старшего родственника, то Теланири придется приехать самому, чтобы свататься лично. У тебя есть несколько путей, чтобы избежать этого брака. – Кирель невесело усмехнулся. – Ты можешь стать монахом и скрыться за капюшоном. Ты станешь безликим и одним из многих, и тебя никто не найдет. А еще, ты можешь заключить брак, желательно с человеком, обладающим силой и властью, чтобы он смог защитить тебя от притязаний короля.

Лекс с отчаяньем посмотрел на Киреля и с трудом сглотнул. Пока рыжик пытался собраться с мыслями, Кирель метнулся к нему, как змея, и прижал его к своей кровати. Он посмотрел на рыжика, как на десерт, с любовью и нежностью.

– Я могу уговорить Шарпа взять в семью второго младшего, – Кирель улыбнулся, – да его даже уговаривать не придется. Он будет рад взять тебя в семью. Он сильный мужчина и тебе понравится с ним… и со мной. Нам будет хорошо вместе… я знаю много игр, поверь, тебе понравится…

Губы Киреля вжались, клеймя и подчиняя, рыжик позволил терзать свой рот, но вот ответить сил так и не нашлось. Кирель, почувствовав состояние Лекса, отстранился и мягко провел пальцем по его губам.

– Я понимаю, тебе надо подумать. У тебя есть время, пока Теланири не приедет в город. Мы с мужем будем придерживать гонцов и настаивать, что брак через посредника недопустим и ему придется самому собираться в дорогу. А теперь иди в то место, которое ты называешь своим домом и подумай, что же ты на самом деле хочешь.

Лекс быстро скатился с кровати и бросился к двери, но его остановил голос Киреля.

– Главное, запомни, короли не знают слова «нет», они, как всякая власть, не терпят отказа…

Расскажи мне свой секрет

Лекс бежал по дворцу без оглядки. Неужели все напрасно? Было почему-то страшно. Если бы Кирель наорал на него, топал ногами, обвинял, то это было бы понятно, но старый интриган просто отмахнулся, как от мелочи, от того, что на самом деле заботило Лекса, и подкинул настоящую головную боль. Тили-мили, сволочь косолапая…

Рыжик понял, что совершенно заблудился, да и бегать по дворцу как курица, которой отрубили голову, тоже не дело. Лекс нырнул в нишу и дернул шнур, который удерживал штору. Белое длинное полотнище развернулось и отрезало рыжика от любопытных глаз. Лекс прижался лбом к холодной мраморной стене и попытался отдышаться. Надо взять себя в руки и подумать спокойно. Не бывает безвыходных ситуаций! Вскоре дыхание выровнялось, а босые ноги стали подмерзать на ледяном полу.

Лекс отодвинул штору и попытался сориентироваться, где здесь выход и куда идти. Но невдалеке стоял монах и держал сандалии Лекса. Увидев, что тот вышел из своего укрытия, монах подошел ближе и молча поставил перед ним сандалии. А потом так же молча опустился на колени и помог избранному обуться. Застегнув последний ремешок, монах молча встал и замер перед растерянным рыжиком.

– Я не помню, где здесь выход, – промямлил рыжик.

Монах молча кивнул и жестом предложил следовать за ним. Лекс пошел без всяких сомнений. Монахи – это люди Киреля, а значит, им можно доверять. Они попетляли среди колонн и залов, и вскоре вышли к парадной лестнице. Там Лекса уже дожидались чернокожие носильщики и паланкин Киреля. Лексу хотелось пройтись, чтобы подумать, но на улице начинало темнеть и хотелось скорее оказаться в тишине и спокойствии родного дома. Поэтому Лекс без возражений забрался в транспорт и постарался выглядеть безмятежно.

Когда Лекс оказался у ворот, то ему навстречу попался лекарь, он воровато оглядывался по сторонам, и помимо сумки со своими инструментами, нес еще корзинку, в которой лежало что-то, плотно завернутое в ткань. Лекс проводил его взглядом, но окликать не решился. Лучше поговорить с Тиро.

Когда он выполз из паланкина во дворе дома, то остро ощутил, как в его жизни что-то незримо изменилось. Вроде, все, как было перед отъездом, но кузня уже не манила, и все мысли о стекле и зеркалах будто ветром выдуло. За спиной как будто тикали незримые часы, а сам Лекс обнаружил у себя под ногами пропасть. И как только часы перестанут тикать, его подтолкнут в спину туда, где клубится серый и непонятный туман. Лекс передернул плечами и постарался унять расшалившееся воображение. Еще ничего не ясно, не может быть, чтобы ситуация была настолько патовой. Надо взять себя в руки и рассмотреть ситуацию со всех сторон, выход обязательно найдется, он всегда находится!

Рарх вышел во двор встретить друга, но Лекс махнул рукой, что они поговорят позже. Он направился в дом и поймал себя на мысли, что никогда не заходит через парадный вход для господ, а всегда через кухню, как слуги. На кухне ожидаемо сидел Тиро и делал записи в книге, наверное, записывал траты по хозяйству. Увидев рыжика, он удивленно поднял брови.

– Я не ждал тебя так рано. Я думал, ты будешь ближе к утру или вообще останешься там ночевать. Неужели так быстро наигрались? Или случилось что? Да на тебе лица нет! Кто тебя расстроил?

– От ужина осталось что-нибудь? – Лекс зябко повел плечами, меняя тему, – сейчас переоденусь и приду. Голодный, как ящер.

Тиро только кивнул головой и стал собирать свои бумажки и письменные принадлежности. Лекс нацепил на себя простую тунику и даже не озадачился надеть штаны и перепоясаться. Все равно в доме до утра будут только Тиро и мальчишки. Тиро сам поставил на стол несколько мисок с ароматной едой и миску с разными фруктами. Все-таки, завтра свадьба в доме и, конечно же, девушки наготовили всего впрок. Лекс без разговоров набросился на еду. В прошлой жизни он был более воздержан в пище, опасаясь набрать лишнего жирку, который потом придется сгонять на тренажерах. Но в этом теле любая еда в него проваливалась, как в пропасть.

Пропасть… настроение сразу упало и аппетит пропал. Лекс вздохнул и отодвинул от себя миски и надкусанную лепешку. Тиро только еще больше обеспокоился. Рыжик был сам на себя не похож, как будто Кирель с ним не в шахматы играл, а фамильные привидения вызывал для знакомства.

– Что случилось? – Тиро поставил перед пареньком кувшин с соком и уселся напротив, – расскажи, что случилось, тебе самому легче будет.

– Хм, – Лекс прищурился, – ты хочешь знать мои тайны, а я твои. Давай меняться! Ты отвечаешь на мои вопросы, а я на твои. Это будет честно. – Тиро только тихо засмеялся в ответ и кивнул головой. Рыжик сразу приободрился, – тогда я первый задаю вопрос! Это ведь я предложил!

Тиро опять засмеялся и положил руки на стол, готовясь к длительным разговорам. Лекс пожевал лепешку и прикинул, что хотел бы узнать в первую очередь.

– Милка сбросила яйцо, как я понимаю, – Лекс видел, как Тиро обреченно вздохнул и кивнул головой, – я только не понимаю, почему и к чему вся эта секретность. Лекарь выходил из дома как воришка, и в корзине унес яйцо?

– Да, – Тиро кивнул головой, подтверждая, что все так и есть, но рыжик показал жестом, что ждет пояснений, и поэтому, еще раз вздохнув, продолжил, – каждый муж хочет быть уверен, что воспитывает собственных детей. Поэтому Милка должна была избавиться от плодного яйца, она в этом доме шестой год, она дольше всех остальных девушек задержалась, и это ее второе яйцо. Первое было, потому что время пришло, а сейчас потому, что уходит к мужу. Милка ведь рабыня, а они, как ты понимаешь, днем по хозяйству, а ночью в казарме. Специально покупаю на рынке рабынь крепких телом и с характером, чтобы не рыдала по углам и руки на себя не наложила, после того… как ты понимаешь… – Тиро виновато потер шею, а потом продолжил, – …был у нас случай в самом начале. Выбрал молодку, такую, кровь с молоком, и хозяин ее нахваливал, говорил, что по хозяйству все может и здоровьем крепкая. Ну, я ее и купил, привел в дом. Да, готовить она умела. А от раненых нос воротила, мол, крови боится. Ну, думаю, ладно, обвыкнется и все наладится. А ночью в казарму когда шла, думала, ей там спать дадут. А она такая была кругленькая вся, как подушечка мягонькая, днем ходила, попой вертела, все на нее слюни пускали, а ночью ребята ее и попробовали по разу. Она все утро проревела, а потом, пока все обедали, она в саду на дереве повесилась, дурёха. Оказалось, ее отец продал, чтобы с долгами рассчитаться, думал попозже выкупить, а тут такое…

– Что тебе за это было? – Лекс нахмурился, – ну за то, что девушка того…

– Она не девушка была в этом доме, а рабыня, – Тиро недовольно нахмурился, – отец видел, кому продает, – Тиро грохнул кулаком по столу, – я по закону мог потребовать у того дурака деньги обратно, за то, что продал некачественный товар! Всего день – и сразу убыток! А я с тех пор покупаю девок из тех, что с пленными приводят. Они по дороге сюда уже всякого говна нахлебаются и поэтому легко ко всему относятся. И потом, у нас не бордель, в конце концов. Воины вначале раненые, за ними смотреть надо, а потом они выздоравливают и у них другие нужды появляются. Так что все понятно с самого начала, и нечего здесь нос морщить! – разозлился Франкенштейн. Лекс сразу примирительно руки поднял, чтобы здоровяк перестал злиться. – А теперь я спрошу. Что во дворце случилось, что ты с таким мертвым лицом пришел? Кирель расстарался или еще кто?

– И Кирель и не Кирель, – вздохнул Лекс, – ко мне король Тили-мили скоро приедет свататься. Кирель предупредил, что королям не отказывают. Поэтому я или с ним уеду, или могу пойти вторым младшим к императору Шарпу. Кирель меня давно соблазнял, чтобы я под него пошел, а сегодня появился весь в такой тоге полупрозрачной, а потом вообще сосок показал, – Лекс сглотнул слюну, – он у него, знаешь, такой красивый, как ягодка. Так бы и съел. Кирель и сам красивый, и член у него небольшой, и как человек он интересный…

Лекс замолчал и задумался. Казалось бы, Кирель действительно, самый лучший вариант из всех возможных. И умный, и обходительный, и на самом деле, красивый. Он был красив и прекрасно понимал, как его внешность влияет на окружающих людей. Он был стильным, сексуальным и умным. Действительно умным и дальновидным стратегом. Рядом с таким человеком было бы интересно жить. Только вот… если бы не Сканд, не его безумные поцелуи… Лекс никогда и никому бы не признался, что ради таких поцелуев был готов простить многое. И туповатость, и агрессивность, и, если быть до конца откровенным перед самим собой, то все это даже по-своему заводило. Хотелось сразу доказать, что он тоже так может, и даже лучше.

А поцелуи эти так вообще за гранью разумного. Стоило только Сканду к нему прикоснуться, как в голове случался небольшой взрыв и просто разжижение мозга. Ничего так не хотелось, как почувствовать этот жар и эйфорию, как первый прыжок с тарзанки, когда ты летишь вниз головой на камни и надеешься, что эта резиновая веревка не оборвётся под твоим весом. А ты падаешь и клянешь себя всеми матами, а потом, когда оказываешься у самого дна ущелья и чуешь носом запах застарелой мочи на камнях от предыдущих прыгунов, и тебя выдергивает вверх, в голове наступает такая блаженная сладость! Ты живой и даже не обоссался от страха! И хотелось прыгнуть опять! Потому что эта эйфория бурлила в крови как шампанское, и мир наполнялся яркими цветами и звуками, и все чувства обострялись до максимума. И ты чувствовал себя всемогущим!