Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 125 страниц)

– Вот ты гад! – Лекс ткнул Сканда локтем, а тот довольно засмеялся.

– А что я должен был сказать, по-твоему? – Сканд хмыкнул, – сказать, что мой муж меняет русла у рек? Он у меня БОГ? Склонитесь в страхе перед его волей?

– Я не бог, – нахмурился рыжик и поджал губы.

– Да. Вот и я об этом же, – Сканд без улыбки кивнул головой, – даже в доме не все знают, что тебя не было дома. Только Тиро и Рарх. Даже Сишь и твой этот рыжий кузнец считают, что я, как последняя сволочь, запирал тебя в комнате. Рарх загружал своего ученика, а Тиро гонял мальчишек и твоего рыжего ученика кузнеца. Рабы, которых ты собираешься освободить, считают меня чудовищем, который запирает младшего в закрытой комнате и запрещает ему разговаривать с остальными людьми. Даже девушки пытались со мной поговорить, чтобы я был с тобой помягче. Тиро предупредит твоих бывших монахов, чтобы они держали язык за зубами, и с Тургулом поговорит, как только тот проснется.

– А как объяснили мое появление утром? – Лекс привстал на локте и посмотрел в глаза мужу, – ну тем воинам, что тренировались во дворе?

– Тиро им объяснил, что ты ночью выехал, встретить своих людей, которые уезжали по твоему важному делу, и вы вместе вернулись. И потом у Тиро сильно любопытствовать не будешь, голову оторвет.

– Интересно, как на новость отреагирует Тили-мили? – Лекс прижался к мужу, – возле Новой реки мы слышали историю, что перемену русла Шустрика приписывают колдуну из Озерного края. Якобы, боги ответили на его молитвы. Так что, если Тили-мили и полезет с разборками, то к нему. А я тут ни при чем.

– А новый канал между петлями реки? – Сканд поднял брови, – чьи это молитвы?

– А я откуда знаю? – Лекс возмущенно повел плечами, – кто вообще знает тропы богов? Я вообще дома сидел, вернее лежал после бурного изъявления любви. Все в городе, наверное, считают меня сексуально ненасытным.

– Да, – Сканд довольно улыбнулся, – мне все жутко завидуют. Муженек у меня, ну просто – Огонек! Такой темперамент! Сам себе завидую.

– Гад ты все-таки, – покачал головой рыжик и поцеловал ящера.

Толпа довольно заулюлюкала. Хорошо, что они уже дошли до Колизея и занырнули в арку, ведущую к месту парковки паланкинов. Сейчас там стояло много носилок и много рабов. Лекс заметил, как мелькнули приметные чернокожие носильщики Киреля. Старший носильщик Пушана, который разговаривал с Лексом, когда приезжал Чаречаши, склонил голову в почтительном поклоне, а потом тепло улыбнулся как старому знакомому. Лекс махнул ему рукой и заторопился следом за Скандом. Следом за ними торопился Май. Лекс скептично посмотрел на мальчишку, но тот был похож на зачарованного кролика, ну еще бы, ведь скоро он увидит императора и первосвященника. Лекс решил не отсылать мальца домой, пусть посмотрит на властьдержащих, если так интересно.

Стоило подняться по короткой лесенке и оказаться на подиуме, как рыжика сразу же сграбастал Кирель.

– Мальчик мой, – Кирель потискал Лекса и, схватив за подбородок, поцеловал в губы, без стеснения забравшись внутрь языком. Лекс даже опешил от такой бесцеремонности, – сладкий мальчик. Замучил тебя этот злодей? – Кирель, несмотря на шаловливый тон, спрашивал явно о другом, – устал? Выглядишь совершенно замученным, но ничего, теперь отдохнешь. Я рад, что все получилось, как и задумывалось, мне уже все рассказали. Я тобой очень горжусь.

– Ой, ну что вы… – Лекс высвободился из шаловливых ручек и стал поправлять складки на одежде.

– А мне поцелуйчик? – Шарп засмеялся, увидев, как Лекс нырнул за Сканда, – опять мне сладкого не достанется?

– Я вам сахара передам потом. Или чего вы там хотите, а мне бы после мужа дыхание перевести… – Лекс толкнул Сканда в спину и тот засмеялся вместе с отцом.

Шарп засмеялся и приобнял Сканда, похлопав его по спине. А потом указал на два пустых кресла чуть ниже императорских.

– Мы ждали только вас. Покажитесь людям и, пожалуй, начнем.

Сканд за руку подвел Лекса к краю императорской ложи и поднял сомкнутые руки, совсем, как в борцовских матчах, когда объявляют чемпиона. Трибуны заревели, а потом стали скандировать «Лекс, Сканд». Сканд крутанул рыжика вокруг оси, как даму в танго, и, склонив его в талии, страстно поцеловал. Лекс в очередной раз растерялся, ну что за напасть – целоваться напоказ. Трибуны тем временем взревели, как будто Сканд пробил в ворота пенальти и в финале принес победу команде где-нибудь на футбольном матче. Лекс в отместку прикусил Сканду губу и попытался врезать коленом между ног, но между ними была кипа ткани в складках, и поэтому удара не получилось.

Наконец Сканд нацеловался и отпустил недовольного мужа из рук. Первое, что увидел Лекс, когда развернулся к ложе, это расширенные зрачки у Пушана. Он дышал приоткрытым ртом и держался за подлокотники кресла, на котором сидел. Рядом сидел Гаури с закаменевшим лицом и смотрел вперед стеклянными глазами. За их спинами на возвышении сидел Кирель, и Лекс в очередной раз удивился, как все-таки Пушан похож именно на Киреля. Более тонкое и благородное лицо, если бы он не знал его ближе, то ему бы и в голову не пришло, что такой человек способен на жестокость по отношению к близким ему людям. Хотя, возможно, сам Пушан никогда и не рассматривал его с точки зрения семьи и заботы, и он был для него просто добычей. Ну разве кто-нибудь будет особо церемониться с курицей, которую купили ради праздничного холодца?

Лекс с трудом отвел взгляд от Пушана. Кирель довольно улыбался, как кот, загнавший в угол мышонка, Шарп с кем-то разговаривал… Лекс моргнул пару раз, когда понял, что возле Шарпа на возвышении сидит Теланири собственной персоной. Он был похож на ацтекского божка, вырезанного из дерева. Крупные золотые украшения смотрелись на нём, как будто девочка надела на куклу мамины драгоценности. Крупный мясистый нос добавлял ему сходства с ритуальными масками ацтеков. Вызывающе яркая одежда и темная кожа смотрелись как китч возле белоснежных строгих туник.

Но самое главное сходство с ацтекскими масками добавлял взгляд – алчный, жаждущий, вожделеющий. Лексу потребовалась вся сила воли, чтобы не передернуть плечами от омерзения. Когда же алчный божок увидел на шее рыжика аляпистое украшение, которое явно указывало, что оно из подаренного сундучка, то довольно улыбнулся, как будто рыжик дал ему разрешение себя домогаться. Лекс в этот момент остро пожалел, что решил позлить Сканда подобным образом, но отступать было уже поздно.

– Радость моя, садись на подушечку, пусть твоя попочка отдохнет немножечко, – Сканд довольно улыбался.

Лекс что только не зашипел, но вокруг были люди, помимо императорской семьи здесь же сидело и несколько аристократов из древних фамилий, поэтому он сладко улыбнулся, сделав себе зарубку в памяти отомстить при случае. После этого он бережно уселся на подушечку. Она и правда была мягонькая, а попа после седла и утренних «супружеских обязанностей» и вправду побаливала. Май смущенно потупился, он не знал, что теперь делать, и Лекс усадил его перед собой на подставку для ног. Пусть ребенок посмотрит на представление из императорской ложи. Кто бы что ни говорил, но отсюда открывался самый лучший вид на арену.

Громко протрубили фанфары, Май вздрогнул и Лекс погладил его по плечу, чтобы успокоить, он сам уже немного привык к этим громким дудкам. Шарп встал со своего места и толкнул пламенную речь про праздник Агоналии, почитание двуликого бога Януса, о начале семейной жизни главнокомандующего Сканда и любимца богов Лекса. Под конец почти мельком упомянул о дорогом госте короле Теланири, который гостит в столице. Лексу хотелось обернуться, чтобы увидеть лицо надменного королька, когда про него вспомнили вскользь, как о малозначимом человечке, вроде надоедливого родственника, но потом решил не крутиться. А то дурачок еще решит, что Лекс с ним флиртует.

Сканд положил руку ему на колено, рыжик накрыл его руку своей и довольно улыбнулся. Пусть этот Тили-мили только сунется, Сканд с ним разберется, а он будет делать перепуганные глазки и ресничками хлопать, как девица из рома-а-на. Тем временем фанфары исполнили еще одну душераздирающую мелодию, и дальние ворота арены открылись, монахи как всегда выводили двух громадных ящеров. Сегодня ящеры были выкрашены в белый цвет и им на головы водрузили маски, привязанные к их затылкам, поэтому казалось, что у ящеров по две морды – впереди и на затылке.

Люди приветливо зашумели и стали кидать на арену цветы. Праздничное выступление начиналось. Лекс поморщился, он как-то за разговорами совсем прослушал городских глашатаев, которые рассказывали о том, что будет происходить на арене. Фоном только услышал сообщение, что Сканд оплачивает угощение на центральной площади и сделал поставки в гильдии для раздачи честным гражданам, там еще что-то было про театры, но Лекса тогда больше интересовало то, что рассказывал Сканд.

Лекс уже внутренне настроился просидеть большую часть с закрытыми глазами, он приготовился так и сделать, когда из противоположных дверей стали выходить люди – добровольные жертвы. Он уже почти закрыл глаза, когда последними на арену вытолкали группку перепуганных детей. Они опять держались обособленной стайкой и сразу же припустили подальше от громадных ящеров в попытке спрятаться.

У Лекса сердце остановилось, стоило только представить, что вот таких же подростков, как Май сейчас будут разрывать на куски зубастые твари. Рука Сканда сжалась на его колене. Лекс машинально повернул к нему голову.

– Это жертва богам на праздник.

– Нет, – Лекс сбросил руку и встал, – только не дети. Они ни в чем не виноваты, и они не хотят умирать на потеху толпе.

Сканд только взмахнул рукой, пытаясь ухватить своего рыжика, но тот, отпихнув в сторону Мая, одним прыжком оказался возле парапета и сразу же рыбкой нырнул на арену.

Агоналии (окончание)

Стоило кувыркнуться по песку арены, как Лекса прямо накрыло дежавю. Ну вот, спрашивается, чего не подумал головой вначале? Ведь наверняка можно было что-то придумать, а не вот это все… и, главное, в этот раз даже ножа плохонького нет… Рыжик поднял голову: на парапете стоял одной ногой Сканд и орал охране, чтобы дали ему меч, ну да, ведь возле императора только у телохранителей могло быть оружие. Лекс только содрогнулся, еще Сканда тут не хватало для полного счастья.

– НЕТ!! Не вздумай прыгать сюда!! – заорал рыжик и замахал руками, пытаясь привлечь к себе внимание, – НЕ ПРЫГАЙ!!! НЕТ!!

Поскольку люди на трибунах не ожидали подобного от Лекса, то все замерли, пытаясь не пропустить самого интересного, и поэтому Сканд услышал вопли благоверного. Он так и замер, как статуя, пытаясь понять, что там от него хочет несносный рыжик.

– Не прыгай! Лучше открой ворота, чтобы я с детьми мог туда вернуться! – Лекс замахал рукой в сторону ближайших ворот арены.

А потом бросился наперерез детям. Те, как птенцы, бросились к нему и облепили со всех сторон. Кирель в это время орал, чтобы ворота с ящерами не открывали, но его или не поняли, или не расслышали, и поэтому двери возле больших ворот открыли и мелкие ящеры бросились на арену в поисках закуски.

– Так. А теперь слушайте меня, – Лекс обвел взглядом замерших детей. Они были в набедренных повязках, а сверху их грубо покрасили белой краской, похожей на известку для побелки стен. – Ящеры видят только движущиеся предметы, поэтому, если будете стоять неподвижно, то ящеры вас не заметят. Слушайте меня, и мы выйдем с арены живыми и невредимыми. А теперь лучше закройте глаза, и пока я не скажу двигаться, стойте как столбики.

Лекс посмотрел на приближающихся молодых ящеров, они были размером с дога, ну, если бы доги передвигались только на задних лапах, худые и явно голодные. Лекс прижал к себе парочку пацанят, которые мелко дрожали, и попытался что-нибудь придумать. Если повезет, то они смогут достоять, пока Сканд не подоспеет с помощью, но если нет, то… думать об этом совсем не хотелось.

Молодняк приближался, их тоже кто-то перемазал в извести, и поэтому они выглядели скорее нелепо, чем страшно, но несмотря на свой внешний вид, они были в состоянии разорвать любого человека в два приема. Как два пса кота, схватив и потянув в разные стороны. Или попросту откусив руку или голову. Лекс прикрыл глаза, стараясь не привлекать их взглядом. Молодняк подбежал и остановился в замешательстве. Добыча не бегала с воплями, как обычно. Ящеры стали принюхиваться, но их сбивала с толку известка, которая была на мальчишках, так же, как и на них. Они стали гортанно переговариваться между собой, резко крякая и посвистывая, пытаясь решить, что делать дальше.

Но тут на выручку пришел старик, который стал орать и прыгать, стараясь привлечь к себе внимание. Вместе с ним заорал и мужчина, который был сильно изуродован, он замахал искривленными руками и стал хромать в сторону от детей, пытаясь отвлечь ящеров. Следом и остальные старики замахали немощными руками и побежали в разные стороны. Обычно дети бегали, а старики и добровольные жертвы стояли, ожидая, пока к ним подойдут большие ящеры и прервут их существование. Но теперь наоборот, дети стояли, а старики пытались их спасти, отвлекая молодых ящеров на себя.

У Лекса по щекам потекли слезы. Он бы хотел их поблагодарить за это, но боялся привлечь к себе внимание. Молодые ящеры еще раз с интересом принюхались к большой и непонятной кучке, но потом все же устремились в погоню за движущейся добычей. Когда самый недоверчивый ящер, наконец, рванул вслед за товарищами, Лекс перевел дух и тихо скомандовал:

– А теперь потихонечку двигаемся в сторону стены, когда я скажу стоять, все должны замереть как есть, даже если нога будет поднята, то так и остановиться и замереть, – Лекс обвел взглядом перепуганные мордашки детей, в чьих глазах зажглась надежда, и скомандовал, – тихо и медленно в сторону стены. Пошли.

Дети так единой гурьбой и стали двигаться в сторону стены, но даже это осторожное движение привлекло ящеров. Парочка молодых отвлеклись от раздирания еще живого тела, и настороженно посмотрели в сторону большого клубка не пойми чего.

– Стоять! – скомандовал Лекс.

Клубок детей замер, покачнулся и замер окончательно. Но кровь пахла вкусно, и тело под лапами еще дергалось, ящеры продолжили погоню и, наконец, занялись трапезой. Лекс опять скомандовал детям, и те осторожно двинулись в сторону двери. Но вскоре взрослые ящеры сообразили, что молодняк претендует на их еду, и стали отгонять молодых от кусков мяса, в которые теперь были превращены тела людей. Молодые ящеры пытались отстаивать свою еду, но большие ящеры были сильнее, хотя молодняка было больше числом и они были более юркие. Они изворачивались от громадных зубов взрослых и пытались утягивать куски дальше от прожорливых старших.

Лекс внимательно наблюдал за баталией и время от времени подавал команды – стоять, идем. Шаг за шагом все приближались к спасительной дверке, которая пока все равно была закрыта. Пока часть молодняка пыталась отвоевывать еду у старших, несколько молодых решили проверить, что же осталось на арене. Что там была за непонятная кучка? Но если зрители до этого сидели тихо, почти молча наблюдая за осторожными передвижениями детей, то теперь трибуны включились в игру – помоги детям. С трибун в сторону ящеров полетели недоеденные куски хлеба и даже кувшины с вином и водой. Ящеры растерялись, когда вокруг них стали падать непонятные предметы. Куски хлеба были вполне съедобны, но мясо пахло вкуснее, но вот когда в ящеров пару раз попали глиняными кувшинами, которые разбились о морды и спины молодых, то на арене началась форменная паника. Теперь молодые ящеры позабыли об охоте и метались с криками, пытаясь уворачиваться от пролетающих горшков.

Заветные двери были почти рядом. Осталось совсем чуть-чуть, но тут кувшином досталось большому ящеру, и тот яростно крикнул, а потом зарычал. На молодых ящеров этот крик возымел странное действие, они успокоились и неожиданно выстроились в круг, внутрь хвостами, а наружу раскрытыми пастями и когтистыми лапами, приготовившись к атаке.

Лекс только что не застонал, так все хорошо шло, а теперь не пойми что будет…

– Сканд, где же ты… – застонал рыжик.

И тут, будто услышав его, открылись одни ворота и следом другие. В ближайших воротах появились воины, вооруженные щитами и мечами, они выстроились квадратом, выставив вперед щиты, и стали выдвигаться в направлении замерших детей. Ящеры сразу же отреагировали на них и приготовились к нападению. Это было понятно по напряженным позам и по тому, как они припали передними лапами к земле, приготовившись к прыжку. Лекс застонал еще раз, ровно посередине колонны возвышался Сканд. Он единственный был без доспехов, в простой тунике, и явно собирался броситься в бой при первой опасности для рыжика и детей.

Но в это время еще одна дверь открылась и оттуда выскочило несколько воинов, молодых и уже в возрасте, они стали свистеть и подзывать молодых ящеров, примерно как хозяева собак. Несколько ящеров по всей видимости опознали «своих» и, успокоившись, передумали атаковать воинов, перестали обращать внимание на непонятный клубок и бросились, радостно размахивая хвостами, к "своим". Их, как собак, поймали за шеи и стали гладить и успокаивать, а потом поставили, как в боевом порядке, с левой стороны от наездника.

Но несколько ящеров настороженно ожидали «своих людей», а когда они не появились, перестроились и решили продолжить атаку. Их пытались отвлечь свистом или командами к построению, но молодые не хотели слушать команды посторонних, но и атаковать без команды уже не решались, поэтому растерянно замерли, выискивая глазами «своих» и в тоже время оглядываясь на вооруженных воинов, они, по всей видимости, вызывали у них стойкое желание атаковать.

Самый крупный из оставшихся опять припал лапами к песку, желая атаковать, но тут из ворот выскочил молодой воин и засвистел, махая руками. Заводила сбился с шага и, радостно свистнув, бросился навстречу «своему», сбив его с ног и на радостях, что хозяин нашелся, облизал ему лицо, нависая сверху. Весь Колизей вдруг рассмеялся, настолько комично это выглядело. А тем временем Сканд домаршировал с воинами до детей и Лекса, который возвышался над их головами, как розочка на торте, и, взяв их внутрь защищенного периметра, отконвоировали внутрь Колизея.

Оставшиеся несколько молодых ящеров, оставшись и без заводилы и без команды, растерянно кружили по арене, не зная, что делать. Но Лекс этого уже не видел. Дверь на арену закрылась и тяжелый засов перекрыл ящерам всякую возможность прорваться внутрь. Воины расслабились. Неожиданно рядом появился Тиро, который выхватил Лекса из общей кучки и, прижав на секунду к себе, сразу же, без перерыва отвесил ему подзатыльник.

– Попадешься ты мне… – Тиро показал пудовый кулак и сделал злобную морду, а потом понял, что вокруг много народу, и стушевался, – господин…

– Я тоже рад, что выбрался оттуда живым, – засмеялся Лекс, и воины засмеялись следом за ним, сделав вид, что не видели подзатыльника младшему мужу Сканда. Лекс тем временем посмотрел на детей. – Принимай пополнение, Тиро, сам видишь, стоит мне только остаться одному, как у нас дома народу прибавляется. Пойду с Кирелем договариваться за них, а ты помой их и покорми, мы потом решим, что с ними делать.

– Так, слушать меня внимательно! – Тиро обвел взглядом замерших детей, – все идут за мной, кто попробует отстать или потеряться, очень пожалеют об этом! Все поняли? А теперь пошли. И запомните, что я все вижу и бегаю быстрее ящера!

Воины пошли следом, они хотели быстрее сдать оружие и вернуться на трибуны, чтобы увидеть, что будет происходить дальше. Вскоре в коридоре остались только Лекс и Сканд, который, казалось, занимает собой весь коридор. Стоило Лексу сделать шаг в сторону, как Сканд стремительно схватил рыжика и, не останавливаясь ни на секунду, задрал подол его туники и без единого слова отшлепал ладонью. От этой боли, жара и ярости, исходящих от Сканда, по спине Лекса будто наждаком продрали.

Он застонал и выгнул спину, наверное, это был откат адреналина, но трахаться захотелось просто жутко. Яйца поджимались, а член вдруг стал каменным. Сканд в тот же миг замер и с неверием уставился на подставленный зад. Рыжик только изогнулся и жалостливо посмотрел на него, сам не понимая, что же он хочет получить в итоге, чтобы его перестали бить или, наоборот, продолжили, поскольку чтобы кончить ему оставалось совсем немного.

Сканд рыкнул и, задрав собственную тунику, засадил рыжику одним движением по самые яйца. Хоть и медленно, но без всяких прелюдий и остановок. И только когда Лексова задница уперлась ему в живот, он, наконец, разжал рот и выдохнул.

– Чудовище мое. Если ты еще хоть раз решишь прыгнуть на арену – знай, я тебя поймаю прямо там, на арене, отгоню всех ящеров и сам, лично, вот этими самыми руками голову твою дурную оторву!

– Так ты за меня переживал или за ящеров? – Лекс повел бедрами, пытаясь заставить Сканда наконец двигаться.

Сканд в ответ укусил рыжика за шею, сил на разговоры уже не осталось, но в рот попалось дурацкое ожерелье, и Сканд наконец сделал то, что хотел сделать с самого начала – сорвал его и присосался как вампир к нежной коже, где так отчаянно пульсировала венка. Пальцы на боках рыжика сжались, он скользнул назад и, почти выйдя, опять насадил на себя этого несносного младшего. В ответ до него донесся довольный вздох, и это окончательно сорвало тормоза, все мысли о сдержанности и осторожности вылетели из одурманенной головы старшего, и он рычал и вколачивался в рыжика с таким неистовством, как будто и не было утра, полного игр и ласки, и этот отчаянный забияка впервые попал ему в лапы, и его надо было наказать за все свои измочаленные нервы.

***

– А где ожерелье? – усмехнулся Кирель, едва увидев Лекса.

Сканд тем временем заворачивался в свежую тогу вместо той, что он отбросил где-то в недрах Колизея. Услышав вопрос, он хмыкнул и насмешливо посмотрел в сторону рыжика.

– Сканд зубами перекусил! – Лекс потрогал плечо, на котором краснел укус, – вот ведь злобный ящер!

– Присаживайтесь, – Кирель повел рукой в сторону кресел.

– Нет, спасибо, – Лекс осторожно потрогал горящие половинки, они все еще пульсировали и даже простое касание туники обжигало огнем, – я лучше постою возле кресла старшего мужа.

Теперь уже ухмылялись все, и Кирель, и Шарп, похоже, им уже доложили о воспитательных мероприятиях Сканда. Остальные гости в ложе улыбались и шушукались, опасаясь попасть под руку возбужденного генерала.

– Мы о тебе переживали, – Пушан оказался совсем рядом. Он заботливо положил руку на плечо рыжика, – зачем же было так рисковать собой? Ты теперь принадлежишь Сканду и должен беречь его нервы. Ай-яй-яй… – ласково пропел Пушан и довольно улыбнулся, – безобразник. Тебя, как я погляжу, надо воспитывать и воспитывать.

Пушан тем временем большим пальцем ненавязчиво провел по краю укуса на плече рыжика, как бы случайно придавив. Лекс повел плечом, сбрасывая руку «заботливого брата», и поправил тогу, чтобы она прикрывала укус. Гаури зло улыбался, смотря на все это, а потом тяжело вздохнул.

– Ты испортил всем праздник и лишил богов намеченной жертвы, смотри, как бы они тебя за это не наказали, – Гаури посмотрел на Лекса так внимательно, как будто прикидывал, как именно боги будут его наказывать, ну или он, если они с наказанием не будут спешить.

– Глупости это все, – Сканд появился рядом и положил руку Лексу на плечо, – если бы боги не хотели отдавать детей и решили наказать моего непоседливого мужа, то те два ящера, что изображают на арене мать Ящерицу и Семизубого сами бы пошли разобраться с происшествием на арене, а они даже не смотрели в их сторону. Так что боги были совсем не против отпустить с арены детей и моего мужа. В случае необходимости я его сам накажу. Знаю надежный способ, как добиться от него послушания.

– И какой же? – живо заинтересовался Пушан.

– А пусть это останется нашей семейной тайной, – Лекс закрыл рукой рот Сканду. Тот поцеловал его ладонь и довольно рассмеялся, соглашаясь.

– Но боги должны получать свои жертвы! – горячо воскликнул Гаури, – а иначе они будут на нас сердиты! И кроме того, людей надо развлекать на праздниках. А иначе горожане останутся недовольны и будут роптать.

– Ну, сегодня горожанам, похоже, очень понравилось представление, – Кирель подошел к краю парапета и посмотрел, как с арены убирают битые кувшины и куски недоеденной плоти, присыпая кровь свежим песком, – Лекс, не делай так больше, ты нам дорог, – Кирель поиграл бровями, а потом ухмыльнулся, – или я тоже присоединюсь к наказанию Сканда.

– А вот я бы тебя никогда и ни за что не наказывал, – рядом возник Теланири, от него пахнуло приторными благовониями, – это вообще кощунство, прятать столько дней такую красоту за закрытыми дверьми. Откажись от этого брака и стань моим мужем! – Теланири пожирал рыжика глазами, не стесняясь, принюхивался и жадно облизывался, как будто собирался откусить кусок от давно желанного лакомства.

– Но, но, но… – Сканд обнял рыжика за плечи и прижал к себе спиной, – это мой муж, и я не советую на него облизываться, так ненароком и зубов можно лишиться.

– Кстати, о лишениях, – Кирель сделал тревожное лицо, – у нашего оракула сегодня ночью было видение, что боги прогневались на вас, уважаемый Теланири, и лишили всего.

– Ну, конечно, – злобный божок облизнулся, – я ведь потерял такую драгоценность, нельзя было выпускать его с моих земель, пришлось вот тащиться в такую даль за СВОИМ сокровищем. Стань моим, Саламандрочка, мои люди будут на тебя молиться. Я построю для тебя красивый храм, и ты там будешь обожаемым божеством. Я все брошу к твоим ногам! И сам стану твоим преданным рабом, делай со мной все, что хочешь! Стань же моим господином, Искорка!

– Ах, как горячо! – воскликнул рыжик и потерся попой о Сканда, – я подумаю о вашем щедром предложении. Скажу честно, вы мне сегодня снились – голым! – по подбородку Теланири потекла слюна, как у голодной собаки. Лекс улыбнулся и продолжил, – вы брели по дороге голым и босым, и это было так печально! И теперь, когда я узнал о предсказании оракула, мне прямо страшно за вас, как бы мой сон не стал вещим!

Теланири нахмурился и посмотрел с сомнением на Киреля, тот в ответ поднял высокомерно брови.

– Я думаю, хранителю рек не стоило покидать свои реки, враги не дремлют. Взять, к примеру, Озерный край, у них говорят колдун сильный появился…

Теланири задумался. Одинокая мысль, случайно попавшая ему в голову, металась в ужасе. Божок недовольно вернулся к своему креслу и, подозвав своего человека, что-то прошептал ему в ухо. Темнокожий воин рванул к выходу, как будто его пнули. Лекс поймал взгляд Киреля и подмигнул ему, тот в ответ довольно улыбнулся.

– И что я пропустил? – прищурился Пушан, переводя взгляд с одного на другого.

– Я хотел бы оставить спасенных детей себе, – Лекс решил, что сейчас самое подходящее время для просьбы.

– Хорошо, – Кирель ухмыльнулся, – считай их подарком на свадьбу. Только зачем тебе столько младших в доме? И кроме того, эти дети ни на что не годны, им на арене было самое место.

– Они что, все младшие? – уточнил Лекс.

– Все, – Кирель ухмыльнулся, – ты этого так и не понял? Как правило, все монахи младшие, мы специально следим, чтобы из подкинутых яиц вылуплялись только младшие. Они более спокойны, чем старшие, их легко дрессировать, и, главное, они понимают, что окажись они на улице, их ожидает только панель и всеобщее презрение.

Лекс поднял взгляд на Сканда, а тот удивленно пожал плечами, – у тебя есть четверо бывших монахов, они младшие, ты что, не понял?

– Я как-то не задумывался над этим. Парни и парни, ну, некрупные, но может, их кормили плохо в детстве и они не выросли?

– Они же пахнут иначе, – удивился Сканд, – ладно рост, но запах ведь не скроешь.

– Я запахи не различаю, – сознался рыжик, – у меня вместе с памятью и обоняние пропало…

– Прости, маленький, – Сканд поцеловал Лекса, – я тогда был так зол на тебя, чудом не убил…

«Убил, вообще-то» подумал Лекс и задумался. Странно все же получилось. Один умер здесь, а я непонятно где в другом мире и на другой планете, как такое вообще возможно…

– Мы можем казнить преступников на арене, – Сканд потискал задумчивого рыжика и потащил к креслу, – в тюрьме полно народу, который ждет, кто решения суда, а кто и палача. Можно совместить полезное с приятным. Устроить публичные казни. Объявлять, кто из преступников будет казнен, и выпускать на арену ящеров. А там боги сами решат, кто достоин жизни, а кто нет.

– Хорошая мысль, – поддержал брата Пушан, – заодно и тюрьмы разгрузим, а то корми дармоедов. У нас собралось много всякого ворья, отрубать раз за разом руки, это не выход. Предлагаю, после того, как вора поймают второй раз, отсылать его не в тюрьму, а на арену. И денег сэкономим, и опять-таки, людям развлечение.

– Хорошо, – Шарп махнул рукой со своего кресла-трона, – праздники закончатся, и рассмотрим это предложение в сенате. А сейчас занимайте свои места, представление продолжается.

Все уселись на свои места, только Сканд, увидев, как морщится рыжик, усаживаясь бедной попой на подушечку, взял его к себе на колено. Лекс сидел, как на жёрдочке, отшлепанные половинки были в безопасности, и поэтому он, приобняв Сканда за шею, занялся самоедством и размышлениями. Так все странно закрутилось. Ведь он не хотел заниматься прогрессорством в этом диком мире, но так получилось, что он принес сюда и требушеты и порох. Попробуй теперь сохрани этот секрет! А теперь еще эти дети, с ними тоже надо что-то делать, что-то посильное, а это значит, надо опять что-то приносить новое…

На арене гладиаторы охотились на ящеров. Но Лекс их не видел. Он уткнулся носом в шею Сканду и попытался осмыслить все заново. Как-то в суете и беге последних событий у него совсем не было на это времени.

– Я тебя люблю, – Сканд по своему воспринял тихое сопение на плече, – не грусти, мы что-нибудь придумаем с этими малышами, хорошо, что ты за них заступился. Но больше так не делай, а то…

Сканд провел рукой по пылающим половинкам. Лекс прикусил его за шею в ответ, а потом лизнул полукружья отметин зубов и опять задумался, что же придумать. На руках Сканда было спокойно, и он не заметил, как заснул. Все же, усталость последних дней догнала его в самый неподходящий момент.

Мальчишки

Лексу снился тревожный сон, что он попал под обвал и его засыпало камнями. Было тяжело дышать и казалось, еще немного, и его раздавит окончательно. Лекс осторожно пошевелился, чтобы понять, насколько все плохо, но камни придвинулись ближе, и что-то мокрое засопело в макушку. От таких неожиданных ощущений Лекс проснулся окончательно и открыл глаза.