Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 113 (всего у книги 125 страниц)

Ламиль, казалось, спал достаточно крепко, но стоило Лексу сесть к нему на кровать, он сразу распахнул сонные глазки и потянулся на ручки. Сопротивляться такому сонному очарованию было невозможно, и Лекс прижал к себе нежное спросонья создание. Ламиль прижался всем телом и, положив голову на любимое плечо, попробовал заснуть дальше. Но за окном жалобно запищал Аши, и Лекс отправился на улицу. Там во внутреннем дворе шли разнообразные тренировки.

Сканд вместе с воинами рубился на деревянных мечах, резко двигаясь, подпрыгивая и нанося яростные удары. В углу две амазонки длинными шестами гоняли Ниюли. Девочка была голой и достаточно резво уворачивалась от пролетающих палок. Потом одна пантера все же смогла подбить ее под ноги, но вторая подставила шест, удержав от падения. Сестрички что-то прокаркали со смехом и, стряхнув тяжело дышащую Ниюли с шеста, подтолкнули в попу, вынуждая двигаться дальше.

В другом углу Крин учил мальчишек кидать ножи в мишень, а дальше Пин занимался с детьми отработкой коротких ударов. Во время штормов Пин учил детей, как «правильно» дышать. Задерживать дыхание и резко выдыхать, а сейчас к этим дыхательным упражнениям добавились движения. Дети плавно поводили руками, а потом делали резкий взмах на выдохе и замирали, задержав дыхание. Пин ходил между рядов мальчишек и, выравнивая кое-кому осанку, поправлял локти, при этом не сбиваясь со счета.

Лекс вдруг вспомнил, что прежде у них не было имен, только прозвища. Бэл был Белым, скорее всего, из-за седой пряди в волосах, Крина звали «Ножик», ну да, Крин никогда не расставался с парочкой ножей, даже дома, Мэл был «Мелким», ну он, кстати сказать, был на самом деле самым маленьким по росту, а вот Пина звали «Репей». И, похоже, именно Пин был мастером рукопашного боя, поскольку он чаще всего тренировал детей. Лекс пожал плечами, ну, или он любит заниматься с детьми…

Рыжик в очередной раз дал себе торжественное обещание: завтра обязательно начать утро с тренировки. А сегодня… сегодня Ламиль так сладко сопит в плечо, что жалко беспокоить ребенка. Аши с радостным повизгиванием бросился под ноги, так что Лекс с трудом удержался от падения. Появление Лекса во дворе не оказалось незамеченным и для остальных. Сканд, едва не пропустив рубящий удар, пока улыбался милой парочке, в отместку треснул нападающего деревянным мечом по шее, вырубая, и дал сигнал к окончанию боя для остальных.

Крин кивнул Лексу и дал затрещину зазевавшемуся пареньку, который уронил нож, и только Пин невозмутимо продолжил тренировку, кивнув головой в приветствии хозяину дома. Зи и Зу сразу прекратили измываться над Ниюли и оперлись на шесты. Они никогда не упускали возможности позубоскалить и повыпендриваться. К их задиристым высказываниям все уже привыкли. Сканд передернул плечами, будто стряхивая с себя ехидные слова, и подошел к Лексу, осторожно поцеловать подставленные губы, так, чтобы не разбудить дремлющего ребенка.

– Проголодался? – Сканд улыбнулся, – ты сегодня рано встал. Как Ламиль? Вроде ночью спал спокойно и не плакал.

– С Ламилем все хорошо, – Лекс погладил ребенка по влажной спинке, в ответ его шею крепче сжали маленькие ручки, показывая, что он не согласен отпустить свою добычу, – он молодец! Я им очень горжусь!

Ламиль довольно вздохнул ему в шею и засопел дальше. В это время Зи и Зу начали задирать воинов во дворе.

– Они всегда так себя ведут? – Лекс кивнул головой на нубиек.

– Пользуются тем, что они – твои рабыни, – пожал плечами Сканд, – стоило бы их выпороть, а потом отрезать их длинные языки, но это их только подстегнет. Они вообще в неволе долго не живут, они будут провоцировать хозяев, чтобы их убили, смерть в неволе для них позор, их, как правило, на арену выставляют. Толку от них дома нет совершенно. Без их согласия они ничего делать не будут, ты с ними что хочешь делай. Они с Козюлем были охранницами только потому, что он был младшим из высокого рода. Им просто было лестно быть рядом с красивым и нежным младшим. Они на милых мальчиков очень падки. Был бы Ламиль постарше, можно было бы уговорить их стать ему охраной, но он слишком мал и пока их не привлекает.

– Если они такие свободолюбивые, то почему не убегут? – Лекс перекривился. Он бы в свое время с удовольствием сбежал, если бы знал куда, но в то время он ничего не знал об окружающем мире.

– Они – девы-воительницы, – Сканд тяжело вздохнул, – они живут ради чести. Для них лучше смерть, чем бесчестье. Быть беглой рабыней для них не выход. Поэтому и провоцируют на драку в надежде, что от них решат избавиться. Прирежут дома в назидание другим, или выставят на арену, чтобы там сражаться и умереть. Они, кстати, поэтому и оружие в руки не берут, потому что считают себя опозоренными рабством. Мы их поэтому в рабство в походах никогда не берем, возни много, на них ошейник так просто не наденешь. Они, когда понимают, что стали рабынями, перестают пить и есть и, как правило, погибают через пару дней. В первые дни их надо уговорить жить и дать цель, ради чего жить. Как я подозреваю, их подкупил внешний вид Козюля. В своей пустынной жизни они бы такого красивого младшего и не понюхали, а тут они были постоянно рядом, купали его, кормили, одевали, спали рядом. Они теперь с тебя не сводят голодного взгляда, надеясь, что ты захочешь, чтобы они тебя сопровождали, поэтому и рисуются перед тобой.

– А они действительно так хороши? – Лекс сделал шаг в сторону, рассматривая с интересом прислушивающихся амазонок, – я хотел бы их посмотреть в бою.

Сканд вздохнул и потянулся к деревянному мечу, но Лекс его остановил.

– Нет, я хочу посмотреть на них, а если ты выйдешь в бой, то я не спущу глаз с тебя, и все пропущу. Выстави против них других. Кого-то из ветеранов, тех, которые сейчас меня охраняют. Чем не тренировка?

Лекс поманил рукой амазонок, те, самодовольно улыбаясь, перехватили свои длинные палки и вышли на середину двора. Они сразу стали хвастаться, что два на два это будет не честный бой, и что Сканд должен выставить против них как минимум четверых, а то они «не успеют даже разогреться, как все закончится». Лекс погладил мужа по плечу и попросил так и сделать. Сканд скрипнул зубами и выбрал четверых ветеранов, из тех, что таскали паланкин Лекса. У них были деревянные мечи, и Сканд объявил, что бой будет длиться, пока человек стоит на ногах или до первой крови.

Предстоящий бой вызвал ажиотаж у зрителей. Все стали кружком. Из кухни вышел Тиро и встал возле Лекса, сразу начиная пояснять рыжику, что происходит. Оказывается, для амазонок любимым оружием были копья с длинными древками, и поэтому шесты для них – наиболее приближенный к их обычному оружию предмет, как для воина – деревянный гладиус. Бэл встал возле Крина и Пина, а Мэл вышел из купальни и, встряхнув мокрыми волосами, встал рядом с братьями. Мальчишки побежали на крышу, чтобы лучше все видеть. Раненные подтянулись и стали делать ставки между собой, кто сколько продержится и кого из ветеранов завалят на песок двора последним. Лекс удивился подобному, никто даже не сомневался в победе амазонок.

Зи и Зу стояли посреди круга, покручивая шесты в руках и скаля свои акульи зубы. Со стороны они выглядели матерыми хищницами, а воины, которые начали приближаться, выглядели, как охотники, загоняющие добычу. Воины сразу разделились, двое подходили спереди, а двое крайних стали обходить сестер с флангов.

Аши подобрался под боком Лекса, и тот, испугавшись, что детеныш бросится повоевать за компанию, перекинул ногу через его шею и зажал между бедер, в надежде, что тот не дернется, или он успеет удержать его. Аши довольно свистнул и, похоже, воины восприняли это, как команду к бою, и слаженно атаковали нубиек. Амазонки резко крутанули своими жердями и к тому времени, как Лекс поднял глаза от Аши на арену, он увидел только окончание боя. Двое отступили, держась за разбитые носы, с которых текла кровь, а двое отлетели вверх тормашками на песок. Сканд только недовольно фыркнул и покачал головой.

– Э-э, – Лекс растерялся, – все так быстро произошло, я так ничего и не увидел. Нет, я, конечно, вижу, чем все закончилось, но я хотел увидеть сам бой, а не победу. Мэл, Пин! – Лекс пощелкал пальцами, – ваша очередь! Значит, так! Зи, Зу, бросайте эти ваши палки! Пойдете с голыми руками два на два. Так, теперь определим, когда засчитаем победу, – Лекс задумался и поправил сонного Ламиля на плече, – до первой крови не годится, я опять ничего не успею увидеть. Нос разбить, на это много опыта не надо. Просто сбить с ног, тоже не победа, мало ли что, упал – всегда подняться можно! Давайте так: победа засчитается, только если соперник окажется обездвижен и лицом в песок. Не просто уронить на живот, а так, чтобы тот, кто внизу окажется, не мог двигаться, ну, или его держали за горло. – Лекс обвел взглядом импровизированную арену с четырьмя фигурами,

– всем ясно? Начали!

Теперь роли поменялись. Пин и Мэл стояли посредине круга, а Зи и Зу кружили вокруг них. Вскоре Мэл и Пин встали спина к спине, как перепуганные дети в лесу, а Зи и Зу кружили вокруг них, как двое гопников вокруг гимназисток. Они то замедляли шаг, то делали резкие выпады в сторону. При этом они подробно рассказывали, как именно они поимеют двух славных мальчиков-красавчиков и как им это понравится. Они пытались вызвать в противниках агрессию, но бывшие монахи казались невозмутимыми. Сестрички начали делать резкие выпады, пытаясь достать противников, но парни отклонялись от длинных, как жерди, рук амазонок, иногда просто сбивая их в сторону. При этом странно двигались, казалось, они стали одним странным зверем Тяни-Толкаем, когда один наступал, другой отступал следом, прикрывая спину товарищу.

Они так и кружили по двору, обмениваясь короткими ударами. Пин достал ударом ноги колено амазонки, а Мэлу досталось по лицу, и из губы сочилась кровь, которую он слизывал, довольно улыбаясь. А потом нубийки слаженно бросились в атаку, но бывшие монахи, как вода, скользнули в разные стороны, пропуская атаку амазонок насквозь, плавно подтолкнув их в сторону и наружу, пользуясь инерцией их тел, чтобы завершить их же движение и попросту поменялись соперницами, став опять единым организмом.

Нубийки тряхнули головами, пытаясь осознать, что произошло, похоже, они с таким раньше не сталкивались. Теперь Пин пошел в атаку, Мэл качнулся назад, привычно прикрывая спину другу и вынуждая Зу следовать за собой. Но в тот момент, как амазонка, скорее уже по привычке, шагнула вперед, выбрасывая длинные руки, пытаясь достать ускользающую добычу, Мэл скользнул вперед, как льдинка, и, проскользнув между длинных ног, оказался за спиной нубийки, стремительно нанося серию ударов. Под колено, сбивая шаг, в поясницу, сбивая равновесие, и стремительно бросился ей на спину, как дикий кот, всем своим весом, увеличенным силой удара, сбивая с ног на землю, схватившись за ее шею, чтобы удержаться на падающей добыче.

Это произошло так стремительно, пока все смотрели на Пина, который обменялся парой ударов с пантерой, Мэл почти невидимкой проскользнул и уронил вперед черную башню. Зу только руками махнула в полете, явно дезориентированная в пространстве. Когда Пин отступил назад, Мэл сидел на плечах Зу, схватив нубийку ладонью сверху-вниз за лицо, и жёстко держа за ноздри болевым захватом, максимально заворачивая ей голову. Второй рукой он крепко держал горло амазонки, с явным усилием, но при этом спокойно посмотрел на Лекса. Тот вдруг понял, что стоит ему кивнуть, как Мэл запросто вырвет ей трахею просто пальцами.

– ПОБЕДА!! – заорал Лекс в полной тишине двора.

В это время Пин схватил за руку растерянную Зи и произвел великолепный бросок через бедро. Только черные ноги мелькнули в воздухе, как лопасти мельницы. Пин перевернул в падении костлявое тело воительницы и, перехватив вторую руку за кисть, вывернул ее в плече, ровняя следом за первой, и уперся ногой в лопатки, максимально оттягивая вперёд. При этом он выглядел, как будто решил прокатиться на живом сноуборде, а вздернутые и вывернутые руки были, как поручень, чтобы держать равновесие.

– Победа! – Лекс подпрыгнул и выпустил из захвата Аши, который бросился вперед все поразнюхать, – мои победили! Полностью и безоговорочно! Мэл, это было круто! Пин, великолепный бросок! Это тот бросок, которому я научил людей Тургула?

– Да, – Пин отпустил руки Зи и отряхнул тунику, – я в то время был в твоем сопровождении, мы потом с братьями разучили новые приемы, которые ты показывал воинам. Очень необычно. Я еще хотел бы, чтобы ты показал, как именно ты освободился из рук пирата Ширахха. Мне рассказывали, но, похоже, каждый видел только часть движения и никто до конца так и не понял, как ты смог освободиться. Рассказы одинаковы в той части, что пират держал тебя со спины и за волосы, приставив меч к твоему горлу, а потом все только плечами пожимали и руками разводили. Мол – раз, и пират отлетает в сторону, а ты прыгаешь за борт корабля.

– Хорошо, покажу, – Лекс довольно кивнул головой и посмотрел на насупленного мужа, – Сканд, не злись, это было до свадьбы. Ты тогда воевал с Тили-Мили, и вообще, ты сам отправил меня домой.

– Опять голову мыть! – Мэл встал с широкой спины Зу и потряс головой, – все волосы в песке!

Во дворе раздались восхищенные перешептывания, которые вскоре стихли, поскольку Зи и Зу встали и, странно переглянувшись, опустились на колени, вытянув вперед сильные шеи. Во дворе стало так тихо, что было слышно, как сопит Аши, обнюхивая брызги крови на песке. Все напряженно смотрели на Лекса.

– Что случилось? – Лекс толкнул в бок растерянного Тиро, – поясни, ты что, забыл, что я ничего не помню из прошлой жизни. Что происходит?

– Девы копья проиграли в равном поединке при одинаковом оружии мужчинам, – Тиро усмехнулся, – ну, в данном случае, при равном отсутствии оружия. Но это не меняет сути честной победы, – Тиро посмотрел на рыжика и поняв, что тот так ничего и не понял, стал объяснять дальше. – Девы проиграли мужчинам, и теперь должны предложить мужчинам брак. Но они рабыни, а Мэл и Пин вольные люди, а это значит, что они не имеют права просить о браке. Теперь или ты перережешь им горло, или они покончат собой, отказавшись от еды и воды. Это будет несколько дольше, но они не могут взять в руки оружия сами, поэтому и ждут твоей милости о быстрой смерти.

– Какая глупость! Умирать только из-за того, что ты раб! – Лекс решительно передал Ламиля Сканду и, подойдя к нубийкам, присмотрелся к печатям на их ошейниках, а потом сломал печати и снял эти символы неволи, – ты же оформил их пока на себя, Тиро? Твои печати были на ошейниках. Муниципалитет работает сегодня? Оформишь им вольные? Все равно в неволе от них никакого толка! Пусть уже убираются в свою пустыню!

Нубийки потрясенно растерли шеи. Лекс вспомнил, как он тер шею в Колизее, когда с нее срезали ошейник, и довольно улыбнулся. Да! Это восхитительное чувство свободы! Но только нубийки повели себя после этого странно, они распрямились и синхронно разорвали на себе короткие туники, поскольку хитон на них надеть, как на женщин, так и не получилось, и туника стала подобием компромисса в одежде амазонок. Они переступили через порванные тряпки, и, сделав несколько шагов в сторону, где Крин тренировал с утра мальчишек, выдернули из круга по метательному ножу и вернулись в круг, туда, где так и стояли растерянные люди.

– Ты возьмешь меня своей женой? – произнесли синхронно девы копья и опустились на колени, склонившись перед Пином и Мэлом в жесте покорности. На их вытянутых руках были ножи, которые они положили у ног избранников.

– Хм, – хрюкнул Тиро и, увидев нахмуренного рыжика, взялся пояснять дальше, – а вот теперь или Мэл и Пин согласятся взять их в жены, или они омоют им ноги своей кровью из перерезанного горла. Но разве могут младшие взять жен? – удивился Тиро, – они тогда получатся старшими в семье, а такого еще не было!

– Не было, так будет, – пожал плечами Лекс, – они же мужчины. И не суть, что они рождены младшими, они смогли сделать то, что у старших не получилось! Мы все это видели!

– Я ей до плеча едва достаю! – возмутился Мэл, – ну, куда мне такая дылда?

– Да, – согласился Пин, – но теперь любой, кто захочет взять меня, как мужа, должен будет сразиться с женой, – Пин довольно засмеялся, – а это значит, что таких желающих не найдется, и я смогу жить, как мне хочется, не отбиваясь от навязчивых женихов! Мне это подходит!

Пин поднял с земли нож, следом за ним поднялась и Зи. Она накрыла руку Пина с зажатым ножом и, приблизив лицо к жениху, резко провела ножом по губам, одновременно разрезая свои и его губы.

– Одна кровь, одна жизнь, одна честь! – прошептала амазонка и впилась в губы Пина неожиданным поцелуем. Пин попробовал дернуться, явно не ожидая подобного, но поцелуй затянулся и нож выпал из ослабевшей руки бывшего монаха. И только когда он издал стон, пантера выпустила его из объятий, напоследок лизнув в губы и довольно мурлыкнув, – сладкий! Мой… муж.

Пин слегка покачнулся, но крепкие руки ЖЕНЫ поддержали его, он поднял виноватый взгляд на Лекса, тот в ответ ему улыбнулся и поднял большой палец вверх, как в Колизее, требуя жизни гладиатору. Зи отпустила растерянного победителя и посмотрела на коленопреклоненную Зу, которая уже держала нож у собственного горла, ожидая решения Мэла.

– Ох, нет! – Мэл перехватил руку с ножом, которая уже начала движение, – ты не поняла меня! Я не отказываюсь от брака, я просто не могу представить, как все это будет выглядеть!

– Я никогда не обижу тебя, – пообещала амазонка.

– Ты не поняла? – Мэл мягко улыбнулся и кивнул головой, – я не тот младший, к которому ты привыкла в прежней жизни. Я уже убивал людей и, чтобы ты понимала, я убью тебя, если ты попробуешь «обижать» меня. То, что я младший, не делает меня слабым. И я не позволю командовать мной и помыкать, как другими. Если ты решила стать моей женой, то знай, что в нашей семье я буду принимать решения, а ты слушаться! И неважно, что я меньше ростом и слабее физически, но в своей семье я буду мужчиной, а ты женщиной. Вежливой и внимательной к моим решениям, – Зу в ответ улыбнулась, а Мэл прихватил ее рукой за загривок и придвинул к себе, – и еще запомни! Я не потерплю измен!

Зу просунула нож между лицами и резанула по губам, откидывая нож в сторону и притягивая к себе на ноги грозного Мэла.

– Одна кровь, одна жизнь, одна честь! – выдохнула амазонка и, прижав к себе парня, впилась в его губы, как будто решила выпить всю его кровь по капле.

Мэл не сопротивлялся и с азартом целовался, обхватив Зу ногами. Лексу пришлось похмыкать, чтобы призвать к порядку увлеченно целующуюся парочку. Они расцепились с пошлым чмоканьем, а Мэл вдруг покраснел и смутился, как самый настоящий милашка, как будто не шипел только что на чернокожую воительницу. Она хмыкнула и приподнялась, поставив на ноги смущенного донельзя парня.

Две амазонки довольно переглянулись и вдруг рванули к воротам. Они перемахнули стену, не утруждаясь открытием ворот, и пропали из виду. Пин растерянно посмотрел на порванные тряпки с каплями крови, а потом на стену, которую перемахнули голые пантеры и, облизнувшись, растерянно поднял брови.

– И что будет дальше?

– Не знаю! – фыркнул Мэл, – но я пошел мыться заново!

– А как же свадьба? – обиженно хныкнул Ламиль, – красивая одежда, колечки, музыка, танцы? – Ламиль покрутил попой на руках Сканда, изображая, как он танцует.

– Звезда моя, – Сканд поцеловал ребенка в щечку, – хоть ты у нас настоящий младший! – Сканд приподнял ребенка, демонстрируя его всем во дворе, – вот! Вот каким должен быть настоящий младший, не вот это все!

Лекс сложил руки на груди и скептично хмыкнул. Бэл улыбнулся уголком рта, явно имея свое мнение на этот счет. Крин прикусил губы, чтобы не заржать, а Мэл и Пин окончательно растерялись.

– Какая свадьба, когда эти… – Пин махнул рукой на стену, которую перепрыгнули нубийки, – сбежали?!

– Догнать и вернуть? – цыкнул зубом Мэл, пытаясь в очередной раз отряхнуть руки от прилипшего песка, – а по мне, так пусть и не возвращаются! Не очень-то и хотелось! Все, я не могу больше! Я ушел мыться, это невыносимо! И не пытайтесь меня останавливать!

Мэл резко развернулся в сторону общей купальни, а воины, которые оказались вдруг на его пути, шарахнулись в разные стороны, как будто у милашки Мэла рога выросли. Тот только хмыкнул, увидев такую реакцию, и наконец ушел приводить себя в порядок. В дверь постучали, охранники, вспомнив свои обязанности, бросились к воротам. За воротами стоял монах, он вел под уздцы ящера, на спине которого были привязаны две бочки, ведра на четыре каждая. Следом за ним шла молчаливая шеренга ободранных подростков.

– Забирайте этих никчёмных, – фыркнул монах и махнул рукой на подростков, – они даже на жертву богам не пригодились. Совершенно бесполезные существа. Первосвященник милостью своей велел заменить эти ничтожества на сочных и мясистых ящеров. Это их преподнесут богам в жертву, потому что эти мешки с костями их не порадуют, а ящеров потом изжарят и передадут на праздничный пир. А этих порождений тухлого яйца можете использовать, как пожелаете…

– Где моя обещанная селитра? – Лекс вышел вперед и зло посмотрел на монаха, – уже все сроки прошли, а ее так и нет!

– Не гневайтесь, Избранный, я именно ее и привез! А во второй бочке тот моющий порошок, который добывают в монастыре, эти никчемы все никак не могли набрать нужное количество, поэтому такая задержка случилась! Можете наказать их, как пожелаете! Это все они виноваты, никчемы! Скормите их своим ящерам, все равно они ни на что другое не способны!

– Покомандуй мне здесь! – рявкнул Лекс, – сгружай бочки и беги отсюда, пока я тебя не наказал!

Монах засуетился, отвязывая груз, зашипел на подростков, и те помогли придержать бочки, чтобы они не свалились на землю. После этого белорясный запрыгнул в седло своего ящера и помчался со двора. Охрана опять открыла и закрыла калитку, Лекс только успел заметить по ту сторону ворот толпу молчаливо стоящих женщин.

– А что за праздник такой, что нужны жертвоприношения? – рыжик развернулся к мужу.

– Совсем забыл! – Сканд виновато улыбнулся, – сегодня будет праздничная служба перед строительством новых кварталов! И, конечно, будут жертвоприношения для богов, чтобы они помогли в этом деянии! Нам надо обязательно быть там. Завалы после штормов расчистили и завтра начнется разметка улиц. Правда, в клоаках уже роют новые коридоры, начали еще во время сезона штормов, но завтра, после разметки улиц, начнут рыть колодцы, которые соединят улицу и клоаку, и приступят к обкладке их камнем.

– Праздник, праздник! – захлопал в ладоши Ламиль, – меня надо красиво одеть и причесать!

Лекс посмотрел на бочки, новых детей, и тяжело вздохнул. Какой праздник, когда дел столько, что не продохнуть! Но Ламиль улыбался в предвкушении праздника и новых украшений, которые стрясет с родственников, и Сканд честно помаргивал, совсем, как Аши в ожидании новой забавы. В ворота опять застучали, но в этот раз это оказался Лейшан.

– У вас что, нубийки сбежали? – рыжий воин был нарядно одет, – или это не ваши голышом пробежали через весь город, перепугав почтенную публику?

– Наши… – скривился Сканд, – тут такое уже случилось…

Ламиль закрутился на его руках и попросился на землю. Сканд поставил Звезду на ножки и тот решительно отправился к Лейшану. Рыжий верзила внимательно смотрел на решительного малыша, который приближался к нему, сжав кулачки. А потом Ламиль, размахнувшись, стукнул со всех сил Лейшана по ноге, тот только удивленно поднял брови.

– Если я младший, это значит, что я сильный! И неважно, что ты больше и сильнее меня, ты все равно будешь меня слушаться! – Ламиль схватил амбала за шаровары и подёргал, – правда, будешь? Ну, это… слушаться?

Запал у малыша закончился, и он стоял, рассматривая Лейшана, запрокинув голову. Тот похмыкал, поводил бровями и наконец присел перед юным командиром.

– Конечно, буду, – Лейшан довольно улыбнулся, – что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Хочу на праздник! – заявил Ламиль, – возьми меня на ручки и пошли на праздник, там будут танцы и музыка! А еще колечки!

– Что происходит? – Лейшан без возражений взял на руки юное очарование и с тревогой посмотрел на Сканда.

– Это все дурной пример! – Сканд обличающие посмотрел на Бэла, а потом на Лекса, – отсутствие дисциплины и вседозволенность! Ребенок насмотрелся, на что не следовало, и теперь бьет старшего! Лекс, так не годится!

– Ламиль, прежде чем идти на праздник, надо поесть, переодеться и причесаться, – Лекс хмыкнул, – а потом поедем на паланкине к папам – Шарпу и Кирелю! Им надо рассказать, что ты уже взрослый и спишь сам в комнате!

– Да!! – обрадовался малыш и бросился на руки к Оливе. Лейшан едва успел перехватить его и передать на руки женщине, – Олива, только ты можешь меня красиво одеть и причесать!

Лейшан и Сканд проводили взглядом уплывающего на руках женщин Ламиля и опять вернулись к разговору.

– Так что происходит? – Лейшан нахмурился, – что за дурной пример и при чем здесь голые нубийки?

– Вот так, в двух словах, и не расскажешь… – почесал голый живот Сканд. Он все еще был в набедренной повязке, которую надевал на тренировку, – тут столько всего с утра произошло… ты уже завтракал? Пошли, перекусим, я переоденусь, и мы поговорим заодно. Лекс? Ты идешь?

– Вы идите, мне здесь надо разобраться кое с чем, – махнул рукой рыжик и с тревогой посмотрел на новеньких.

Подростки безучастно стояли посреди двора, там, где их оставили. Они были худые до выпирающих ребер, расцарапанные и с синяками по всему телу. Лекс подошел ближе и увидел на руках и ногах сочащиеся язвочки. Лекс нахмурился и присел, рассматривая ноги ближайшего подростка.

– Они чем-то больны?

– Нет, – Пин подошел и показал зарубцевавшиеся пятна на руках, – они с горного монастыря, там вонючие озера. Озера то наполняются, то пересыхают. На камнях появляется белый налет. Его собирают послушники, соскабливая с камней. Перед сезоном штормов воду вычерпывают и выпаривают, и тогда в котлах на дне тоже будет белый порошок. Это тяжелая работа, от воды разъедает кожу и получаются вот такие язвочки, но они со временем проходят, а после третьей линьки, как у Мэла, совсем исчезают. Но это при условии, что тебя заберут с озер. А иначе ранки будут все больше и больше, и эта постоянная боль сводит с ума.

– А почему они такие… тихие… – Лекс заглянул в глаза паренька, они были мутные, как у снулой рыбы.

– М-м, – Бэл похлопал в ладоши и показал жестом, чтобы все разошлись по своим делам. Раненые поковыляли к себе в казарму надеть туники вместо набедренных повязок. А иначе Тиро не пустит на кухню. Крин и Пин подхватили своих мальчишек и отправили кого умываться, а кого завтракать. Дети с тревогой оглядывались на новеньких, но все послушно бежали, куда сказали. Только когда во дворе кроме Бэла остались Лекс и дети, Бэл решил все пояснить.

– Дети раньше приходили к нам только из столичного монастыря. Здесь малыши вылупляются и подрастают. Кто-то оказывается слабым и погибает в первый год, остальных отсортировывают и распределяют по двум горным монастырям. В одном добывают белый порошок для стирки, – Лекс прикинул, скорее всего, это были щелочные озера, – в другом добывают голубой порошок. Его добывают в пещерах, а потом очищают и перерабатывают, и получается голубая волшебная мазь, которую продают монастыри, – Лекс прикинул процесс производства бора в дремучих условиях и ужаснулся.

И там и там, в монастырях работают вот такие послушники. Там достаточно тяжелая жизнь. Кормят впроголодь, только чтобы не умер, и, кроме этого, тренировки и молитвенные песнопения. Есть те, кто старается на тренировках и держится изо всех сил. Тогда их отбирают для учения дальше. Тренировки усиливаются и тебя забирают с озер или пещер. Легче не становится, но если у тебя все получится, то ты из послушника станешь адептом, а потом монахом. Это долгий путь, и пройти его могут не все. Некоторые ломаются, и тогда становятся вот такими, безмолвными тенями. Как правило, они долго не живут в монастырях, их забирают на жертву богам или чистку выгребных коллекторов. Там они тихо гибнут и о них все забывают. Кирель в этот раз прислал нам не детей, как обычно, а сломленные тени. Если их оставить в покое, они так и будут стоять, как забытые вазы. Если им не напомнишь, то они и есть не будут… они и правда ни на что не годные…

Лекс посмотрел на сломленных детей, едва живых, с потухшими глазами, и вдруг разрыдался.

– Бедные мои! Идите ко мне… – Лекс стал подгребать к себе детей, как квочка цыплят, – ко мне, идите, мои хорошие… ничего… ничего… все плохое теперь позади. Теперь вы в безопасности, все наладится, все будет хорошо. Вы отоспитесь, отъедитесь и опять станете нормальными детьми. Бэл, бедный мой, мальчики, сколько вы пережили, я даже не представляю всех этих ужасов. Как вы справились со всем и не сломались?

– Да нормально все! – невдалеке стоял Мэл и вытирал полотенцем волосы, – жизнь послушника еще не так сложна. Да, на озерах воняет жутко и все чешется просто до мяса, но у тебя есть хоть немного свободы, а вот когда загоняют в пещеры и тренируют без остановки, вот тогда попрыгаешь, как рыба на раскаленной сковороде, пока капюшон получишь.

– Лекс, ну и правда… – Бэл отобрал у Мэла полотенце и утер лицо Лексу, – сам учил: было и было, чего вспоминать плохое? Надо смотреть вперед и думать о хорошем! Нам нужна помощь! – Бэл кивнул девкам, которые рыдали недалеко от кухни.

Тиро на них только полотенцем махнул, опять ревут, дуры! Живы все, ну и ладно. Бэл махнул рукой девкам, и те подбежали помочь. Осторожно отлепляли мальчиков от хозяина и уводили вглубь сада. Там Тиро уже грымал* на своих мальчишек, которые развели огонь, грея воду для купания новеньких. Рядом на скамье лежали полотенца и чистая одежда. А Бэл приобнял расстроенного Лекса за плечи и повел на кухню.

– Кто посмел тебя довести до слез?! – Сканд рыкнул за столом и подскочил к расстроенному рыжику, – покажи пальчиком, кто тебя так расстроил.

– Ты! – Лекс толкнул в грудь раздувающего ноздри разъярённого мужа, тот от неожиданности даже побледнел, – ты сказал, что я не могу справиться с Ламилем! Ты считаешь, я плохо на него влияю? Так вот, мой дорогой, попробуй с ним хотя бы день побыть, а потом говори, так я делаю или не так! – Сканд хлопнул глазами, собирая мозги в кучку, а рыжик продолжил наступать, толкая пальцем могучую грудь мужа, – вот попробуй с Ламилем сходить хоть раз в гости без меня! А вечером расскажешь свои впечатления!