Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 86 (всего у книги 125 страниц)

– Нет, не отдам на арену, – Лекс подкинул дров в камин, – они мне нравятся. Я их, скорее, на свободу отпущу, чем в Колизей. Я пока не знаю, но мне кажется, что они здесь появились не просто так. Боги их прислали сюда, чтобы они что-то сделали. Что-то важное, только я пока не знаю, что…

– Чем мы можем помочь сыну Саламандры? – Зи и Зу бесшумно подошли со спины. – Мы слышали, что ты говоришь с богами, как оракул. Может, ты скажешь, чьи боги послали нас сюда, ваши или наши?

– А расскажите мне о ваших богах… – Лекс сел удобнее.

– А ты их не знаешь? – прищурились эбеновые статуэтки.

– Я потерял память, когда боги решили говорить со мной, – Лекс подтянул ноги на скамью, потому что по полу ужасно тянуло сквозняком, – я их слышу, порой вижу. Ты думаешь, хорошо спрашивать у бога: «извините, уважаемый, а вы кто?». – Тиро хмыкнул, нубийки радостно оскалились, а Лекс вздохнул, – если я их не помню, то это, возможно, потому, что я не задал кому-то правильного вопроса? Вот я сейчас спрашиваю вас – расскажите мне о ваших богах и о вашем народе.

– Хорошо, – Зи и Зу сели на пол напротив Лекса и начали рассказ, – наш мир создали Каменный ящер и мать Песчанка…

А дальше Лекс выслушал очередную историю сотворения мира, только ящеров называли не Семизуб и Мать-Ящерица, а Каменный и Песчанка. Людей Каменный отрыгнул и велел жить там, где есть песок, научил держать копье и раз в году присматривает с небес, как люди исполняют его заветы. Кроме этого, были и «маленькие» боги – Саламандра, богиня огня, и еще парочка, которые отвечали за воду и ветер. Солнце тоже называли Золотым яйцом, и оно доставляло неприятности Матери-Песчанке своим непослушанием. А вот яйца жители пустыни не грели, а оставляли в каменных пещерах, чтобы Каменный присмотрел за кладкой.

– Они не греют яйца, а наоборот, оставляют их в прохладных местах, – Тиро тряхнул миску с фасолью, – поэтому и рождается у них один мальчик на десять девочек, а доживает до второй линьки один из пяти… Детей растят старухи в уединенных тайных убежищах. Еду они должны добывать себе сами… охотятся на ящериц и змей, разоряют кладки ящеров, дерутся между собой, кто сильный, тот и сытый… кто сытый, тот и вырос…

– Женщина должна быть сильной, чтобы править песками! – важно заявила Зи и подмигнула рыжику, – а мужчина должен быть красив и горяч, чтобы радовать глаз и тело своей госпожи! Ты красивый и пахнешь вкусно! За тебя было бы много дуэлей, но скорее всего, ты достался бы вождю. Хотя, вернее сказать, кто владел бы тобой, та и стала бы вождем. Сколько раз власть менялась из-за таких красавчиков! – Зи довольно зажмурилась, – а остальные воспевали бы твою красоту и точили копья, чтобы сразиться за право назвать тебя своим. Красивый, страстный, вкусно пахнешь, и как мы слышали, ты умеешь танцевать так, что младшие боги выходят станцевать с тобой?

– Только Саламандра, – Лекс поежился от горящего взгляда нубиек, – она покровительница моего рода.

В коридоре послышалось журчание. Не только Лексу было влом тащиться в такой ветруган на улицу. В проеме двери появился голый и очень недовольный Сканд.

– Я уже не знал, что подумать, – буркнул муж, – вышел отлить и пропал…

– Сканд, ты голый! – возмутился рыжик.

– И что? – нахмурился здоровяк и зачерпнул попить воды из ведра, – ты сейчас тоже будешь голым… и потом, ты один в этом доме такой стесняшка… – Сканд со вкусом напился и сладко зевнул, – я в своем доме буду ходить, как захочу, и потом, у меня все, как у всех, каждый видел… – Сканд вдруг увидел нубиек, сидящих на полу, – а кто не видел, пускай посмотрит, не жалко…

Нубийки заржали, как будто услышали что-то очень смешное, стали толкать друг друга и что-то крутить на пальцах, веселясь еще больше. Тиро шикнул, чтобы они не будили детей, а потом подхватил полотенце и махнул на них, пытаясь достать, но Зу отклонилась и полотенце пролетело мимо. Но они стали сдерживаться и отправились обратно к Козюлю, сдавленно хихикая и оглядываясь на Лекса и Сканда.

– Скажи, что тебе просто страшно спать одному, – ухмыльнулся рыжик, – и как ты только раньше без меня обходился?

– Сам поражаюсь, – Сканд опять зевнул и почесал поджарый живот, – ты или сам пойдешь, или я тебя отнесу…

– Сам… – подскочил Лекс и помчался по коридору, Сканд хмыкнул и спокойно пошел следом. Пробегая мимо двери в атриум, Лекс вдруг услышал, как кто-то потряс дверь изнутри. Рыжик остановился и прислушался, с той стороны двери слышался свист и тяжкие вздохи, – там кто-то есть… – сообщил мужу Лекс.

Сканд подобрался и, задвинув Лекса за спину, открыл дверь. Навстречу рванул ветер такой силы, что Сканд сделал назад пару шагов. Но после заглянул внутрь и осмотрелся.

– Нет никого… – Сканд хотел закрыть дверь, но Лекс поднырнул ему под руку и выскочил в атриум, – вот непоседа…

Атриум был заполнен лиловым светом и казался декорацией из фильмов ужасов. Пол был полностью залит водой, в ней искрилось отражение оранжево-малиновой планеты на фоне вишневого неба. Ветер схватил Лекса за тунику и потащил внутрь, все вокруг казалось таким нереальным, что рыжик, как зачарованный кролик, пошел следом за ветром. Дверь в руках Сканда дернулась, как живая, желая захлопнуться, но амбал удержал ее и зашел следом за мужем. Ветер, казалось, дул со всех сторон. Залетев в проем светового окна атриума, он, как зверь в ловушке, бился о стены, тряс двери, пытаясь пробраться в дом, поднимал брызги воды и кидал на стены.

Лекс стоял посреди атриума и не узнавал привычную комнату. Все казалось зловещим. Черные колонны подпирали потолок, на котором проблескивали сполохи отражения в воде. И даже маленький бассейн под проемом потолка, который всегда был по щиколотку и служил для прохлады в доме и поддержания комфорного уровня влажности, сейчас казался бездонной пропастью. По его поверхности ходили самые настоящие волны с пенными барашками брызг, и казалось, что стоит наступить туда, сразу утонешь в глубине. Лекс дошел до бортика бассейна и задумался, стоит ли проверить его глубину, или он рискует повторить судьбу Алисы в кроличьей норе… Ветер тем временем пробрался под тунику и оглаживал ноги и бока Лекса, как нетерпеливый любовник, он то наполнял ее ветром, как парус, то закручивал вокруг ног.

Лекс поднял голову и испуганно замер. В небе висела кровавая планета и, казалось, от нее разит жаром и яростью, как от живого существа. В голове невольно всплывали все грешки, хотелось упасть на колени и покаяться. Ветер, воспользовавшись растерянностью новой игрушки и забравшись под тунику, вдруг резко рванул ее вверх. Лекс только успел схватиться за край, когда ее сдернули с него, как фокусник покрывало. Туника затрепетала на ветру, как флаг, казалось, что она стала разумной и просится в полет. Лекс рассмеялся и выпустил одежду из руки, как птицу. Довольный ветер подхватил подношение и утащил в небеса, чтобы похвастаться добычей.

Сканд закрыл дверь и замер, любуясь мужем. Нагой Лекс стоял у края бассейна посреди атриума в отсветах кровавого света и без страха рассматривал глаз Семизуба, а тот, казалось, заглядывал в окно, чтобы рассмотреть бесстрашного человечка. Его белоснежная кожа сейчас была ярко-розовой, а растрепанные волосы казались алыми, как огонь. Ветер, как живой, крутился вокруг Лекса, выискивая, как бы еще пошалить. Сдернув ленту, он растрепал волосы. Теперь они, как настоящий костер, бились вокруг головы. Лекс засмеялся и попытался собрать волосы в хвост, но ветер выдергивал пряди из-под пальцев и поднимал их торчком. Сканд не удержался и, зайдя в бассейн, побрел по воде навстречу живому факелу.

Лекс теперь оказался чуть выше его самого, и Сканд улыбнулся, вспомнив свадьбу, тогда Лекс тоже стоял на кровати и храбрился. Это было недавно и, одновременно, так давно, казалось, что прошла вечность. Сканд теперь и не вспоминал, как жил прежде, это было будто в другой жизни и не с ним… Казалась, вся реальность свернулась, как ящер, вокруг несносного и упрямого рыжика, который с интересом заглядывает в бездну и не боится ничего…

Сканд по бушующей воде добрел до мужа, который воевал с ветром, отстаивая свое право на косичку, и был очень сосредоточен… Сканд положил ему руки на бедра, будто вырезанные искусным резчиком из розового мрамора, но кожа под руками была горячей, в мелкой водяной мороси, будто в поту. Ветер попытался вклиниться между двумя телами, но Сканд прижал к себе пылающего мужа и лизнул длинную сильную шею с бьющимся под самой кожей пульсом. Прикусил мочку уха, почувствовал, как вздрогнул чужой член, и две сильные руки обвили его, как лианы, пробрались в волосы и зафиксировали голову, не давая шанса уклониться от жадных и требовательных губ.

Лекс не смог бы сказать, что это было. Сканд был смуглым от жаркого солнца, а сейчас казался лиловым, как баклажан, и только белые зубы мелькнули в предвкушающем оскале, и красные искры проскочили в глазах, как у хищника. Казалось, сама ночь обожгла его бедра шершавыми ладонями, и было непонятно, зажегся ли у Сканда огонь в глазах или яростная планета отразилась от его зрачков, но от предвкушения и неистового возбуждения стало жарко и томно. Он сам тянулся к любимым губам, терзал, смаковал, командовал и покорял. А Сканд позволял вести, оглаживая его по спине между лопаток, сжимая ягодицы и опять возвращаясь на спину, чтобы сжать еще сильнее, будто желая вдавить в себя. А ветер, заполучив волосы обоих супругов, скручивал их между собой, пытаясь запутать, чтобы эта пара никогда больше не смогла разделиться.

Рыжик первый не выдержал напряжения и цапнул мужа за губу, для Сканда это будто послужило командой для действия. Он подхватил мужа за бедра и уселся с ним в мелкий бассейн прямо посреди пенных барашков, которые сразу стали кружить вокруг, как в хороводе. Лекс слабо забарахтался, тяжело дыша и чувствуя, как обжигающими волнами накатывает возбуждение. От Сканда несло жаром, как от печки, он утробно заурчал, как крайне довольный ящер. Эти низкие звуки задевали что-то внутри, срывали ограничители где-то в подсознании, заставляя бросаться на мужа с единственным желанием овладеть или отдаться, не важно, лишь бы снять это напряжение, которое звенело в каждой клеточке, требуя действия.

Это было хуже, чем в линьку, возбуждение было сродни животным инстинктам, и Лекс сам не понял, как насадился на каменный член, раскачиваясь и повизгивая от нереального наслаждения. Ветер подвывал, вторя этим звукам. Сканд действовал несколько грубо, но Лекс не протестовал, он сам вцепился в амбала когтями, полосуя ему кожу на груди и слизывая кровь с сочащихся ранок. Во рту стало сладко, как перед оргазмом, а солоноватая кровь раззадоривала ещё больше. Весь мир подернулся похотливой красной дымкой, и Лекс в какой-то момент понял, что сходит с ума, когда чуть не откусил у Сканда часть уха. Он с трудом разжал собственные челюсти, когда хрящик треснул под зубами и Сканд дернулся от боли.

– Прости, прости… – Лекс зализал ранку и, отстранившись, заглянул в полубезумные глаза, – что с нами? Я не хотел делать тебе больно…

– Это глаз Семизуба, – Сканд моргнул и взял себя в руки, – он сводит с ума не только ящеров… надо уйти под крышу, чтобы он нас не видел… сейчас…

Сканд подкинул бедра, вызвав еще один стон из горла рыжика, а тот зажмурился – и перестал быть. Утонул в единении, наслаждении, общности с этим ящером, таким любимым, неистовым и диким. И только теперь, дойдя до конца и прооравшись на пару в общем экстазе, разделив по капле и наслаждение, и боль, он смог признать простую истину:

– Я тоже тебя люблю…

– Я знаю… – Сканд лучился от самодовольства. Лекс с удовольствием его треснул по ребрам, но тот засмеялся в ответ.

– Скотина! Чего ты лыбишься? – Лекс попытался отклеиться от здоровяка, – я тебе чуть ухо не откусил!

– Отросло бы… – Сканд махнул головой, отбрасывая назад волосы, – даже потеря уха стоила бы этого…

– Чего? А на кровати трахаться, что не так? И мягче, и теплее, – Лекс шлепнул ладонью по воде, подняв брызги.

– Нет, – Сканд обвел взглядом атриум, – я себя почувствовал властелином стихий, – Сканд выгнул бровь и со значением посмотрел на мужа, но увидев его растерянный взгляд, решил пояснить, – сижу в воде, в руках у меня ты – как живой огонь, ветер вокруг…

– Только земли не хватает, – ухмыльнулся рыжик, и, как будто подслушав, пол слегка дрогнул,

– Что это?

– Землетрясение, – пояснил амбал, – рановато в этом году, только третий день начался… Так что и земля отозвалась… да, я властелин мира!

Ветер в это же мгновенье затих, а с неба хлынул ливень! Крупные капли шлепали по головам и плечам, как ушат холодной воды на разгоряченные тела. Сканд засмеялся и, наконец, вынул все еще налитой член из Лекса, позволяя ему подняться. У рыжика дрожали ноги, как с похмелья, и Сканд перехватил его за талию, придерживая и не давая упасть. Лекс отстранился от такой помощи, но через пару шагов понял, что не может поднять ногу, чтобы выбраться из бассейна глубиной со ступеньку! Он уперся руками в колени, склонившись, чтобы пережить короткое головокружение.

– Помочь? – руки Сканда огладили спину и взялись за бока, а в зад тем временем уперся горячий член.

– Мы же уходим, скрываясь от глаза богов? – попытался отмахнуться рыжик, – и потом, я под таким дождем дышать не могу, я не рыба!

Сканд только хмыкнул, шустро подхватил Лекса на руки, как трепетную деву, и потащил к двери. Только Лекс представил, как окажется в родной кроватке, как его поставили у двери и, уперев в стену лицом, со вкусом отлюбили. Лекс вначале попытался взбрыкнуть, но Сканд был такой горячий и так сладко потирался о него всей своей мощной тушей, что рыжик вскоре смог только целеустремленно подмахивать, позабыв все планы добраться до кровати.

– Я сейчас упаду, – предупредил рыжик и попытался свести ноги вместе, – сволочь! – Лекс в очередной раз треснул локтем по ребрам мужа, – как я завтра на попу сяду?

Сканд довольно заурчал низким смехом, совсем, как прежде нубийки… Дверь резко распахнулась и в проеме показался Тиро с дубиной в одной руке и светильником в другой.

– Так вот кто тут шумит? – фыркнул домоправитель, – что вы, как дети, по углам тискаетесь? У вас что, своей комнаты нет? Или так приспичило, что дойти не успели?

– Тиро, мы не виноваты! Это боги нас сюда заманили, они хотели увидеть, как мы счастливы в браке. Пришлось показывать! О, бедная моя попа! Сканд, у нас равный брак, пора бы тебе уже дать мне доступ к собственным тылам, и вообще, отлипни уже от меня. – Лекс толкнул мужа, но стоило тому отодвинуться, как ноги у Лекса подкосились, и Сканд подхватил его, не давая упасть. Лекс обнял его за шею и положил голову на плечо, – это ты виноват, что у меня ноги дрожат, вот и тащи меня в кроватку!

– Мой усталый, равный муж, – Сканд подхватил рыжика на руки, как большого ребенка, – идем, я о тебе позабочусь…

И Сканд действительно позаботился об усталом рыжике. Лексу было немного неловко, но все же очень приятно принимать эту заботу. Он понимал, что тоже мужчина и должен быть сильным и не капризничать, как барышня, но как же это приятно, когда вокруг тебя кудахчет кто-то другой! Сканд отнес мужа в спальню и бережно укрыл теплой шкурой, а потом залез и лег рядом, как Аши, и довольно заурчал. Лекс прижался к нему спиной и понял, что тоже урчит, как сытый кот. Это было так непривычно, что Лекс сбился с мысли и прислушался к себе. Он никогда раньше не урчал, он даже не понимал, как это получается, но сейчас, расслабленный и умиротворенный, он был совершенно счастлив. А этот странный звук рождался где-то в груди, там, где, как он привык считать, находится душа, он дышал, а внутри будто кто-то шарики перетряхивал, и было щекотно и приятно…

– Спасибо, – Сканд кротко поцеловал куда-то в шею и засопел, зарывшись носом в волосы, – я рад, что ты, наконец, счастлив настолько, чтобы заурчать, я уже думал, что никогда от тебя этого не услышу… теперь я совершенно счастлив…

Лекс удивился в очередной раз, оказывается, от него ждали чего-то такого, а он и не догадывался, что такое возможно… он так и заснул, не успев понять, что же он думает и как к этому относиться.

Сквозь сон он слышал голоса, вроде, кто-то ходил рядом, что-то говорил, но руки мужа отсекали все заботы, и Лекс проваливался в сон, так и не проснувшись до конца. Разбудил их Ламиль, забравшись под теплую шкуру и умостившись сверху на Лексе. Как выяснилось, ребенок удрал от нянек и отправился на розыски обожаемых взрослых. Лекс обнял его спросонья и понадеялся, что он заснет в тепле, но у того были свои планы, что надо делать под теплым одеялом, и рыжику пришлось выбираться из тепла, чтобы утихомирить ребенка. Сканд только вздохнул, выпуская мужа из объятий, но живот выдал жалобную трель и семья решила, что самое время подкрепиться.

Пока они одевались и разыскивали обувь, завтрак уже закончился, и слуги опять растащили столы по краям кухни, чтобы расстелить ковер для детей. Лекс и Сканд получили по лепешке и тарелку сыра и мяса на двоих. Аши притащил основательно погрызенный мячик, но вот расставаться с ним запросто так не собирался. Началась погоня за юрким ящером, но Тиро рыкнул на всех, чтобы дети не устраивали беготню в маленьком помещении, и Крин с Пином сразу заняли старших детей полезным делом. Лиру принесли краски и новый кувшин, остальные получили ступки и молотки, и на кухне сразу добавилось звуков. Девки, закончив с мытьем посуды, уселись у горящего камина и занялись шитьем и штопкой, вместе с этим они стали петь.

А пяти-шестилетних малышей отправили на ковер к Ламилю, с ними возились подростки-актеры. Они, как аниматоры, развлекали малышню. Взрослые наблюдали за ними, но при этом занимались делами. Раненых, которые не могли ходить, притащили из холодной казармы и устроили на детских матрасиках в углу кухни. Сканд с Тиро притащили оружие, девки добавили в общую кучу и кухонных ножей, и все взрослые мужчины занялись заточкой и правкой режущего и колющего.

Козюль сделал круг по кухне, рассматривая, кто чем занимается, но увидев, как Лекс недовольно скривился, глядя на него, отправился к Оливе, которая что-то считала на пергаменте. По всей видимости, со счетом у Оливы были проблемы, и Козюль указал на ошибку в счете, после этого был усажен за стол и получил стило и чернила. Лекс подошел ближе, и убедившись, что Козюль выводит ровные столбики закорючек, погладил его по голове. Козюль приободрился от такого поощрения и сразу кинул Лексу взгляд, который он, наверное, считал обворожительным. За что сразу получил подзатыльник от Лекса и шип от Оливы, чтобы не отвлекался…

Лекс побродил по кухне, но все были заняты. Даже Ламиль сосредоточенно раскачивался на своем деревянном скакуне и при этом наблюдал, как другие дети кувыркаются на ковре. Поэтому Лекс решил, что самое время пойти в теплую комнату и там поколдовать со своими покупками. Но сладостным планам не суждено было сбыться, на кухню влетел слуга с сообщением, что к ним в гости пришли Трамм с сыном, и они хотели бы увидеть Лекса. Сканд заинтересованно повел ушками и велел проводить гостей в кабинет. Олива сразу стала командовать девкам, чтобы они собирали угощение для гостей.

И при этом не упустила возможность указать Лексу, чтобы он переоделся «в красивое, как положено мужу главнокомандующего, а не простого работника». Лекс хотел было отмахнуться, но потом увидел, что Ламиль одет в яркую тунику с красивым плетеным пояском, когда он сам просто нацепил вчерашнюю тунику Сканда и даже не подумал прихорашиваться. Сканд же щеголял с голым торсом в одном килте, явственно рисуясь свежими царапинами на рельефной груди. Эти царапины увидели не только Тиро, но и остальные воины и девки, и не преминули позубоскалить на эту тему. При этом девки отпускали такие фривольные шуточки, что Лекс несколько раз полыхал ушами, при этом делая вид, что его все это не касается. Сам же Сканд довольно гладил свежие царапины и бросал на мужа горящие взгляды.

Пока Сканд отправился в кабинет к гостям, Олива переодела Лекса, и пока ее сестра расчесывала и заплетала его, нашла в сундуке и заставила надеть пару браслетов и ожерелье. Поэтому Лекс появился перед гостями во всей красе, а в сочетании с расцарапанным, полуголым мужем контраст был разительный. Картограф Трамм с сыном восхищенно приподнялись со стульев, когда великолепный Лекс томной павой зашел в кабинет, и рассыпались в комплиментах. Они его еще не видели после линьки и от удивления наговорили Лексу комплиментов, обращаясь исключительно к Сканду, как хвалят породистых жеребцов их хозяевам.

Сканд, довольно ухмыляясь, притянул Лекса к себе на колени, а тот в отместку показательно полез проверять прокушенное ухо мужа так, чтобы гости не оставили это без внимания. Траммы принесли Лексу новую карту окрестностей города Теланири. Это было сделано по прямому приказу первосвященника Киреля. Оказывается, Трамм-сын только что вернулся из экспедиции, в которой обновлял топографические подробности той местности. Сканд принес старые карты, чтобы сравнить изменения, и троица принялась комментировать новые карты, а Лекс старательно держал рот закрытым, чтобы не проговориться, что все уже видел сам. Карта была действительно подробной, с многочисленными значками пояснений. Так, Лекс обнаружил несколько родников по ходу старого русла Шустрика, это именно они удерживали уровень влаги в старом русле.

Точно так же подробно был описан и новый проток Желтой. Он уже расширился, и река начала сглаживать его русло, делая его более пологим для течения воды. Точно так же, Трамм отметил начинающуюся косу из намытого песка и мусора. Лекс обсудил с картографом, как скоро этот намыв песка полностью перекроет петлю к городу Теланири, сделав ее несудоходной. Пока Лекс возил пальцем по карте, разговаривая с картографом, служанки принесли тарелки с едой и несколько закрытых жаровен с углями. Они были похожи на котелки на ножках. По бокам жаровен были щели, которые не позволяли углю вывалиться, и в то же время пропускали достаточно воздуха для горения.

Кроме этого, любопытный Козюль принес медный кувшин с горячим питьем и, трепеща ресничками, жеманно разливал напиток по оловянным кубкам. У Козюля волосы были заколоты длинными шпильками в высокую прическу, как это делали наложники. Трамм-сын ненавязчиво принюхался к симпатичному пареньку, но унюхав чистый запах младшего, без малейших дополнений, удивленно поднял брови и растерянно посмотрел на Сканда. Тот заметил это удивление и, потискав в очередной раз Лекса, решил пояснить.

– Мы с мужем решили не брать Козюля, как наложника. Он – наш воспитанник и мы собираемся найти ему мужа. – Сканд увидел, как теперь оба Трамма уставились на него, и вздохнул, – Козюль из древнего и уважаемого рода (здесь Сканд пророкотал что-то длинное, как запомнилось Лексу, это было название рода Козлика, которым он размахивал в самом начале), я прекрасно знаю эту семью. Пока Качшени рос и наследник приезжал в город Чаречаши, нас принимали, как гостей, в том доме, я несколько раз воевал рядом с отцом Козюля, гоняя кочевников, а с его старшим братом я отправлялся на охоту, и могу сказать, что это достойная семья, и я считаю, что их младший сын заслуживает большего, чем быть простым наложником.

Козлик едва не уронил графин, когда услышал слова Сканда. В его глазах засверкали слезы, он прижал к себе кувшин и смотрел на Сканда с надеждой. Лекс хмыкнул, когда он говорил Козлику то же самое, тот видно пропускал это мимо ушей, но сейчас он, похоже, впервые принял эту информацию серьезно. Трамм-старший сразу стал расспрашивать Козюля о родне и родовых землях, хотя в отношении эмирата Чаречаши, там были скорее пески и бесплодные скалы, но в любом случае, у них был загородный дом с чахлой растительностью и многовековая история служения роду Чаречаши. От Трамма-старшего Лекс с удивлением услышал, что именно Козлик был одним из трех кандидатов на замену Качшени, которых предлагали Пушану. Хм, как порой бывает замысловата судьба, ведь Пушан мог и согласиться, и тогда вместо Гаури в доме наследника бегал бы Козлик.

– Я подыскивал сыну достойного младшего, – Трамм подставил кубок, чтобы Козлик налил в него напиток, а сам принюхался к возможному кандидату, – но когда я написал им, то мне так и не ответили. Не то, чтобы отказали, но все же… – Трамм-старший высокомерно скривился, – похоже, они надеялись породниться с кем-то еще…

– Но теперь Козюль передан мне, – Сканд послал служанку за Тиро, – и до его пятой линьки я распоряжаюсь его судьбой, а значит, я вполне могу выдать его замуж, не спрашивая разрешения у его родителей. И, более того, я не потребую калым, как его родня, а отдам его за один золотой. Тот самый золотой… – Сканд засмеялся, когда у Козлика распахнулись глаза, и он решил пояснить гостям, – мы с мужем пообещали Козюлю, что он сам решит свою судьбу, и мы отдадим его замуж за того, кого он выберет сам. Раздевайся, мальчик.

Сканд махнул рукой, и Козлик, не задумываясь ни на мгновенье, стремительно сбросил с себя поясок и тунику. Он без всякого стеснения продемонстрировал свои прелести: и нежную белоснежную кожу, и тонкую талию, и округлые бедра, и очень изящные ноги. Гости увидели, что на пупке на тонком колечке вместо колокольчика, как у невинного, или подвески, как у наложника, свисает золотая монетка. Сам Козюль вытащил шпильки и позволил волосам рассыпаться по плечам и вдоль спины. Потом новоиспеченный жених смущенно затрепетал ресничками и стал показательно стесняться. Лекс постарался сдержать смех, поскольку в исполнении Козлика это выглядело потешно, вместо того, чтобы прикрыться, он спрятал руки за спину, и со стороны это выглядело, будто он пытается выдавить прыщик на попе.

В комнату заглянул Тиро, увидел возбужденных гостей и голого Козлика, и взглядом спросил у Сканда, чего он хочет.

– Тиро, пошли за Лейшаном, – кивнул Сканд, – он, как представитель Чаречаши, подтвердит мое право владения Козюлем.

– Ох, нет, не надо, я верю, – старый Трамм махнул рукой, но Сканд взглядом настоял, и Тиро пропал в темени коридора.

Лекс отправил Козлика переодеться и принести любой музыкальный инструмент, чтобы развлечь их. Служанки принесли еще еды, и теперь уже разогретого вина с медом. До Траммов только сейчас дошло, что в доме тепло и есть огонь. Во всех домах очаги тушили, стоило начаться ливням, и Лекс стал рассказывать, как сделать купол над трубой, чтобы в очаг не попадал дождь. Козлик появился с распущенными волосами, как положено невинному, но в имперской тунике, как послушный воспитанник. Он принес свою бандуру и, усевшись в уголочке, начал петь, аккомпанируя сам себе. Естественно, он пел про любовь, и при этом бросал жаркие взгляды на молодого Трамма. Тот отвечал не менее красноречивыми вздохами и взглядом обещал неземное блаженство. Лекс сделал себе зарубку в памяти: не оставлять эту парочку наедине до заключения брачного договора, а то они из штанов выпрыгнут быстрее, чем закроют двери. Лекс вздохнул, у них и штанов-то нет, просто задери подол туники – и готово… Хотя, невинность младшего была для брака не так важна, как у девушки, но тут дело принципа!

Тут как раз в кабинет зашел мокрый Лейшан. Траммы сразу стали давать советы новичку, как лучше спасаться в сезон штормов, купить кожаный плащ, да и сапоги будут к месту… Лейшан тем временем разделся и передал мокрую одежду служанкам, чтобы они ее просушили, а сам завернулся в сухую тогу Сканда. Он тоже удивился огню в доме, на что Трамм-старший сказал, что сын Саламандры знает, как сохранить огонь в жилище, и Лексу опять пришлось рассказывать о нововведении. Лейшан слушал это, похоже, вполуха, его больше интересовали царапины на груди Сканда и ерзающий на его коленях Лекс. А после того, как Лекс под видом очередных переживаний лизнул Сканду надкушенное ухо, Лейшан совсем запечалился…

– Я позвал тебя, чтобы ты подтвердил, что Козюль из рода (Лекс опять пропустил посвист непонятного рода) находится под моей властью до пятой линьки, и я могу делать с ним все, что пожелаю, – Сканд довольно зажмурился, когда Лекс лизнул его травмированное ухо, и едва не пропустил вопрос Лейшана, что он надумал делать с наложником. – Козюль нам не наложник, а воспитанник…

Сканд отмахнулся от удивления в глазах гостя и опять рассказал и про давнее знакомство с семьей Козюля, и про золотую монетку на пупке жениха, и про намерение Траммов взять его младшим мужем для сына. Лейшан хлебнул горячего вина и вздохнул, глядя на Лекса, а потом заявил, что он и сам был бы не против взять в мужья такого родовитого младшего. Козлик тонко взвизгнул, когда порвал струну от таких переживаний, еще бы – то никому не нужен, а теперь два жениха сразу! И кого выбрать?

О ветрах перемен, землетрясениях и прочих знамениях

Следующие несколько дней были заполнены суетой. В дом Сканда прибывали гости, и даже отвратительная погода им в этом не была помехой. Неизвестно как, но всем в столице стало известно, что Сканд отдает в мужья нетронутого младшего из очень древнего рода. Непонятно, что заинтересовало людей больше – древность и именитость рода Козюля или то, что его отдает Сканд. Воспитанник здесь приравнивался к приемному ребенку, а породниться с генералом хотели многие.

К Козлику начали приходить свататься уже на следующий день после того, как Сканд сделал это заявление. Лекс разрешил надеть Козлику шаровары и топик, чтобы все видели монетку на пупке и ему не приходилось бы раздеваться перед каждым. На удивление, но утром первым в дом прибежал Пушан. Он не поверил слухам и хотел лично убедиться, что Сканд отдает подарок Чаречаши в чужие руки, так и не попробовав. Лично он считал, что «стоимость» от такой невинности только падала, и предлагал свои услуги, чтобы исправить положение. И вообще, оказывается, он очень хорош для начала, после него вон Лекс какого мужа отхватил, а еще, говорят, Зюзя удачно пристроился…

Хорошо, что Лекс в этот момент не пил, а то утонул бы от удивления. Смотрите, пожалуйста! Оказывается, это все благодаря члену наследника случилось! Он профилактически пнул мужа под столом, когда тот задумался, но Сканд не повелся на уловку и сказал, что обещание уже дано и Козюль будет невинным, как ребенок, пока не покинет его дом. Пушан недовольно надулся, но тут стали прибывать гости, которые собирались «женихаться». Кто-то приходил с корзиной фруктов для Козюля, кто-то с запечатанной амфорой вина для Сканда.

Козюля, конечно, позвали в кабинет Сканда, где ему в присутствии опекуна (Сканда) делали предложение, так сказать, руки и сердца. Вернее сказать, в этом мире предлагали семью и крышу над головой. Как правило, приходили отцы семейств, иногда с сыновьями, которых непосредственно и сватали в мужья. Но сама идея, что младший будет сам решать, кто станет его мужем, казалась несколько абсурдной для этого мира. Младшие не имели права голоса, и вообще, считались немногим умнее ездовых ящеров. Поэтому Козюлю отвешивалась пара комплиментов, а потом начинался разговор со Скандом. Именно его пытались уговорить отдать младшего исключительно в их дом.