Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 125 страниц)

Лекс ожидал, что та окажется дородной, как Олива, но она была молодой худощавой женщиной, в одной юбке и с ошейником на высокой шее. И грудка у нее была, как у козы, маленькая, с острыми сосками. Женщина подхватила ребенка и приложила к груди. Ребенок сразу схватился за сосок и начал громко чмокать. Все зрители радостно заголосили, а вперед вышли горнисты и выдали трубный рев фанфар. Лекс зажал уши, он уже успел позабыть эту чудную привычку Шарпа подчеркивать свое превосходство и взывать ко всеобщему вниманию. После фанфар сразу наступила тишина, и Шарп, встав с ложа, произнес прочувствованную речь о детях и наследии предков. Лекс даже заслушался и чуть не прослезился от умиления. Все же, Шарп был не только великолепным актером, но и шикарным оратором. Не все политики из старого мира смогли бы так высокопарно и в то же время образно выражаться, и, вдобавок ко всему, очень страстно. Прямо мед на языке и огонь во взоре… Шарп, безусловно, был на своем месте, он мог увлечь своими речами за собой, как Гаммельнский крысолов.

Ребенок тем временем продолжал насыщаться, и стоило Шарпу замолкнуть, как раздался звук отрыжки, возвещающий, что ребенок наелся. А следом послышалось радостное журчание. Кирель поднялся с ложа и завернул ребенка в малиновый палантин, забирая из рук кормилицы. Кирель довольно гукнул малышу и передал его Шарпу на руки, так, чтобы всем было видно миловидное личико. После этого императорская чета уселась на свои ложа и приготовилась к продолжению праздника. Первым вышел глава гильдии оракулов, он принес свиток, на котором было записано предсказание. Оракул развернулся боком к гордым родителям и замершим аристократам и начал зачитывать свиток.

Лекс вначале слушал внимательно, а потом отвлекся, все равно он не понимал и половины. Оракулы делали свои предсказания по звёздам, ветру, полетам (птиц) мелких ящеров, колыханию трав, выпадению камней при гадании и еще множеству недоступных его пониманию вещей. Намного интереснее было смотреть за лицами придворных, они, похоже, тоже слабо понимали, о чем вещал оракул, но при каждом новом изречении делали таинственное и понимающие выражение лиц, и при этом переговаривались друг с другом. Это ж надо… вода колыхалась большими волнами, а ящеры полетели в сторону храма матери Ящерицы! А белый камень выпал на ребро к черному!! У-у-у!!

Лекс только хмыкнул, попробовал бы придворный оракул сказать что-либо плохое и тревожное! Тем временем в зале происходило тихое передвижение. Пушан подхватил Гаури за руку и двинулся из-за спины родителей в глубину зала. Сканд, предупредив Лекса, чтобы он не отставал, двинулся следом за братом. Там готовилась следующая часть празднования – вручение даров. Пушан дарил родителям две большие вазы. Они были по грудь Лексу, красного цвета с замысловатой росписью. Лекс подумал, что такую роспись стоит показать Лиру, и вообще заняться художественным образованием мальчишек. Хотя, стоит ли портить самобытного художника? Пусть рисует, как ему нравится, похоже, хороший вкус и тяга к прекрасному у него с рождения.

Оракул, похоже, закончил свои предсказания. По крайней мере, все зрители начали бурно обсуждать услышанное. Раздался звук фанфар, по всей видимости, Шарп опять что-то вещал народу. В конце зала слышался рокот его баса, хотя слов было и не разобрать. Следом толпа разделилась, и Пушан с Гаури первыми двинулись по живому коридору к родителям, следом за ними четверо рабов несли драгоценные вазы. Сканд оглянулся и увидел, что его дары уже принесли и теперь ждут только его команды двигаться дальше.

Тем временем Пушан закончил что-то вещать и вазы установили сбоку от помоста, на котором сидели родители. Сканд кивнул Лексу, и они вдвоем двинулись вперед. Лекс, только дойдя до императорской четы, понял, что идет рядом со Скандом, как равный, а не как все остальные младшие за спиной старшего, и с благодарностью посмотрел на мужа. Тот серьезно отнесся к их равенству в браке. Не только одинаковая одежда, без унизительных топиков и голого пупка всем напоказ, но и поведение мужа, который принимал его как равнозначного партнера. Для этого мира это было почти революцией. Даже Кирель держался позади Шарпа, хотя и выглядел при этом как хозяин, отпускающий вперед охрану.

– Мы принесли вам свои дары, – Сканд мягко пророкотал и протянул Шарпу клинок, – это клинок из булата. Он совершенней любого оружия, которое мне попадалось в руки. С этим клинком ты будешь непобедим, отец.

– Я слышал о булате! – Шарп скатился с помоста и сунул в руки Лексу ребенка, – О!! – Шарп вытащил меч из ножен и с восторгом уставился на муаровое лезвие, – говорят, он перерубает любые клинки и на нем даже царапины не остается?

– Да, отец. Это восхитительное оружие, – Сканд засветился и раздулся от гордости, – мы сможем испытать его прочность, как только ты скажешь!

Глаза у Шарпа загорелись в ожидании развлечения, а Кирель тихо похмыкал. Шарп дернулся, как будто на него накричали, и, передав меч одному из слуг, забрал ребенка из рук Лекса. Вернее, хотел забрать… ребенок к тому времени схватил Лекса за кончик косы и не собирался выпускать добычу. Всякий раз, как Шарп пытался вытащить косу из маленьких ручек, ребенок только сильнее сжимал кулаки и начинал морщить нос, готовясь отстаивать свою добычу до последнего.

– Никто из нашей семьи не может пройти мимо тебя равнодушно, – ухмыльнулся Шарп, – не хочу слышать плач, отправляйся к Кирелю! – Шарп махнул рукой и посмотрел на Сканда, – похоже, у твоего мужа еще один поклонник появился!

Все в зале подобострастно захихикали и зашушукались. Сканд улыбнулся уголком рта и кивнул Лексу головой, чтобы он шел, куда сказали. Лекс перехватил ребенка, чтобы тому было удобнее держаться за его короткую косичку, и отправился к Кирелю, который уже протягивал к нему свои руки.

– Рад тебя видеть, – Кирель улыбнулся, – а тут ещё такая возможность обнять тебя прилюдно. Садись рядом, – Кирель усадил Лекса возле себя, а потом громко обратился к мужу, – похоже, нашему мальчику нравятся огненные волосы, значит, мы правильно подобрали ему мужа! Чаречаши сможет очаровать младшего своими волосами!

– Я найду, чем его очаровать, помимо цвета волос, – Чаречаши, стоявший рядом, сделал церемонный поклон Кирелю и довольно подмигнул Лексу.

Кирель кивнул Чаречаши в ответ и улыбнулся Сканду. Тот как раз сдернул тонкую ткань с зеркала и сообщил, что этот подарок предназначен Кирелю, чья красота заслуживает подобного подарка. Теперь уже Кирель, не удержавшись, сошел с пьедестала. Ученики подняли зеркало на носилках, а потом неожиданно установили носилки на распорки, как держатель для зеркала. Все в зале восхищенно зашелестели, когда совершенное зеркало отразило Киреля почти во весь рост. Шарп восхищенно вскрикнул и, отложив новый меч, бросился к мужу. Зеркало сразу отразило и его, и грозный император захлопал в ладоши, как ребенок.

– Теперь у меня в два раза больше красоты моего любимого супруга! – Шарп сравнивал Киреля в оригинале и в отражении зеркала и от восхищения повизгивал. – Я не могу решить, кто красивее! Ты или он?! – Шарп потрогал стекло, а потом притянул Киреля для поцелуя, – все же, ты лучше! Я могу тебя поцеловать! А к тому даже прикоснуться не получается, тот Шарп не дает приблизиться к своему мужу! Он, похоже, такой же ревнивец, как и я!

– Я вспомнил, что мне это напоминает, – Кирель выбрался из объятий мужа и невозмутимо поправил одежду, – помнишь, в имении родителей висело старое зеркало? Оно, правда, давно уже потеряло свою красоту, да и сравнивать их невозможно. Я помню, отец рассказывал, что секрет тех зеркал был давно потерян, а сами старинные зеркала передавались по наследству, скорее, как память величия предков. Только его называли «ш-шпегель».

Кирель со значением посмотрел на Лекса, а тот прикинул, – «шпегель» – это похоже на немецкий язык. Значит, не только русские попадают в этот мир. Интересно, как давно в этот мир забрасывает таких же подкидышей, как и он?

– Интересно, что стало с тем мастером? – подумал вслух рыжик.

– Это было так давно, что никто уже этого не вспомнит. Но та штука попала еще к родителям наших родителей, и уже тогда это была очень ценная старинная редкость. Я рад, что в нашем городе появится гильдия людей, которая сможет воскресить старинный секрет мастерства.

Лекс кивнул головой и шаркнул ножкой. Ребенок на его руках попробовал косу на вкус, но когда Лекс попытался освободить ее из цепких пальчиков, вцепился в нее сильнее и недовольно засопел. Кирель хмыкнул, как будто ребенок делает именно то, что и должен, и уселся рядом с Лексом. Шарп все еще крутился у зеркала, достал булатный меч и смотрел, как тот красиво отражается вместе с ним. Сканд довольно улыбался глядя на реакцию отца, время от времени кидая взгляды на Лекса и Киреля.

– Я уже обсудил с Шарпом вопрос переноса городских стен и строительство кварталов для новых гильдий, – Лекс насторожил ушки, а Кирель мягко улыбнулся, видя такую заинтересованность. – Мне уже рассказали о новой гильдии оружейников. Более того, твои ученики уже успели изготовить новый меч. Говорят, он белый, как серебро*, но намного более прочный. – Кирель вздохнул, – из-за строительства клоак и акведуков расширять город возможно в двух направлениях. С южной стороны, в сторону старого города, но там находятся загородные имения уважаемых патрициев, а это чревато скандалами в сенате, или с восточной стороны, но там находятся театр и городские притоны бедноты. Если расширяться в ту сторону, то это грозит тем, что театр станет частью города, да и со школами наложников придется что-то делать… Скорее всего, придется выделить им место в городе.

Лекс покивал головой, на большее его сейчас все равно не хватало. Ребенок дергал за волосы, а попа в очередной раз напомнила о ночных излишествах. Кирель спросил, чего рыжик ерзает на сиденье, и, выяснив, что ночные подвиги мужа не дают спокойно сидеть, предложил Лексу прилечь к нему на колени. Лекс вначале растерялся, это выглядело излишне интимно, но попа опять прострелила вдоль позвоночника, и Лекс сдался. Кирель сел на край, а прекрасный рыжик улегся на императорском ложе, положив голову на колени Кирелю. Ребенок сразу разлегся сверху и свесил довольно ноги, пристраиваясь поспать на своем трофее. Кирель с очень довольной улыбкой провел пальцем по лицу Лекса, а потом погладил ребенка по спине, как будто награждая его за старания.

Тем временем Сканд и Шарп смотрели за всем происходящим, приоткрыв рты. Лекс, только увидев, как сердится муж, понял, что выглядит, скорее всего, двусмысленно на коленях Киреля, а вот Шарп неприкрыто веселился и от злости Сканда, и от высокомерных взглядов Киреля, который стал похож на кота возле крынок со сливками. Первым опомнился Шарп, он стукнул сына по спине и предложил ему занять место возле брата. Сканд недовольно поджал губы, а Лекс губами показал ему «сам виноват», и с интересом посмотрел в зал. На лицах у аристократов были разные выражения, от интереса до откровенных зависти и злобы. Похоже, все решили, что Лекс стал любовником Киреля, и гамма чувств выдавала их отношение к этому.

Следующим подарки поднес Чаречаши. Он с интересом посмотрел на разлегшегося брата, но даже бровью не повел, как будто это ничего не значит. Он принес в подарок золотые украшения, пересыпанные драгоценными камнями. Вдобавок к этому подарил Шарпу седло на ящера, а Кирелю набор для письма, вырезанный из полупрозрачного камня.

– Кроме этого я привез подарки для ваших сыновей, уважаемые…

Чаречаши поклонился императорской семье. Он хлопнул в ладоши, и Лейшан вышел вперед с сундуком в руках, следом за ним рабы несли маленькие носилки, на которых сидели, по всей видимости, завернутые в ткань люди. Носилки сделали круг перед Шарпом и Кирелем и остановились возле Пушана и Сканда. Чаречаши, выдержав паузу, сдернул покрывало. Там действительно сидели хорошенькие юноши. Они были в прозрачных топиках и шароварах. Нежные и изящные, как оленята. С влажными глазками и густой рыжей шевелюрой до ягодиц. Тонкие талии, нежные ручки, округлые бедра, они отличались от девушек только отсутствием груди. Чаречаши подал им руки и помог подняться. Маленькие бубенчики на колечках известили мир, что их хозяева невинны, как младенцы.

– Похоже, стоило прихватить третьего, – Чаречаши улыбнулся, как довольный фокусник, – я рад, что красота наших младших пришлась так по нраву вашей семье. Я привез молодых наложников, как утешительный приз, они младшие сыновья из самых уважаемых семей моего города. А это, – Чаречаши махнул рукой и Лейшан открыл сундук, показывая украшения и драгоценные камни, – выкуп Сканду за его мужа. Я собираюсь исполнить волю богов и забрать своего брата обратно домой.

Примечание к части

* * Бронза и латунь – желтые, железо – серое от светло-серого до почти черного, булат серый с черными прожилками, а сталь в этом виде сплава – серебристая. Клоака – канализационная система Древнего Рима. Клоака Максима (Cloaca Maxima) – это основной канал системы канализации в Древнем Риме. Канал был предназначен для слива сточных вод в реку Тибр. Акведу́к (от лат. aqua – вода и duco – веду) – водовод (канал, труба) для подачи воды к населённым пунктам, оросительным и гидроэнергетическим системам из расположенных выше их источников.

Воля богов

– Он мой! – заревел Сканд и выскочил перед Чаречаши, оттолкнув Пушана, который пытался удержать его на месте, – не отдам!

– Я его старший кровный родственник, – невозмутимо ответил Чаречаши, – с тех пор, как нашего отца убили… – Чаречаши с вызовом посмотрел на Сканда, – я стал старшим в роду и имею полное право распоряжаться его судьбой! Он под моей рукой*. А я не хочу, чтобы убийца отца был его мужем. Это неправильно!

Лекс от такого заявления даже сел и резко вырвал косичку из рук ребенка. Тот в отместку разразился громким ором, возвещая всем о своем несогласии с происходящим. Но на него почти никто не обратил внимание. Шарп переглянулся с Кирелем и сел на ложе, как на трон. Кирель, наоборот, встал и занял место за его спиной, как главный советник. Похоже, они обсуждали эту ситуацию, поскольку Шарп сразу выдал:

– Качшени попал к нам в город как военный трофей Сканда, который он подарил своему брату Пушану, – Шарп выглядел, как монолитная мраморная статуя, у него даже тембр голоса изменился, он теперь глухо грохотал, как каменный истукан, – Пушан сделал Качшени своим рабом, и когда ты был здесь в прошлый раз, он отказался тебе его продать, но согласился отпустить его, если будет исполнено его условие. Если ты забыл, то я тебе напомню: Качшени должен был опознать тебя между других воинов, но боги явили свою волю, лишив его памяти, и он не смог выполнить условие своего хозяина. Поэтому Качшени остался в собственности Пушана. А потом Качшени выпрыгнул на арену во время игр в Колизее, и боги опять явили свою волю, позволив младшему самостоятельно победить двух ящеров. Хотя перед этим они порвали двадцать крепких и сильных старших, и весь город был этому свидетелем.

Лекс тем временем пытался всучить орущего ребенка перепуганной кормилице. Пока женщина пыталась отвлечь ребенка, Лекс стремительно вытянул заветный мешочек и распределил несколько наиболее мелких таблеточек с фараоновыми змеями между зажатыми пальцами. Остальные таблетки он засунул себе за пазуху, не было времени складывать их обратно, а мешочек завернул в складки палантина младенца.

После этого он развернулся к брату, напрочь позабыв о ребенке, за что сразу поплатился. Ламиль, увидев долгожданную косу в зоне досягаемости, опять вцепился в нее с упрямством, по всей видимости, фамильным. Заполучив обратно желанную игрушку, Ламиль довольно замолчал и прихватил косу второй рукой. Лекс дернулся подойти к Сканду, но был жестко остановлен рывком за волосы. Пришлось опять забирать ребенка из рук кормилицы, заодно проверив, что пустой мешочек не вывалится под ноги. Ламиль благосклонно посмотрел на понравившегося рыжика и довольно угукнул.

– Качшени получил свободу на арене и назвался Лексом, – Шарп продолжал вещать, – он получил свободу и гражданство, как гладиатор, а они освобождаются от всех обязательств перед прежними семьями и бывшими хозяевами. Они становятся самостоятельными и независимыми от других людей, – Шарп усмехнулся, – кроме этого, он дал зарок, что никогда не будет младшим в браке. И у них со Скандом, если ты этого не заметил, равный брак. Более того, Сканд не платил откуп или виру**, поэтому ты не можешь выкупить Лекса из брака. Это было решение двух свободных граждан. Боги одобрили этот брак, и этому есть свидетели, могу назвать их имена, чтобы ты удостоверился в этом. И разорвать брак они могут только по взаимному согласию, так же, как и вступали в него. Они равны в принятии решения.

Лекс подошел и встал рядом со Скандом. Тот бросил на него взгляд, полный ярости и боли, а еще он явно готовился сражаться за свою семью. Лекс толкнул его плечом и ласково улыбнулся, пытаясь ободрить. Сканд в ответ недовольно фыркнул и раздул ноздри, явно показывая, что будет сражаться до последнего.

– Сканд, – Кирель подал голос из-за плеча мужа, – ты согласен разорвать брак с Лексом?

– НЕТ!! – рявкнул злобный ящер.

– Лекс, ты согласен разорвать брак со Скандом? – голос Киреля звучал, как колокол, в затихшем зале.

– Нет, – Лекс спокойно пожал плечами и попытался перехватить ребенка иначе, чтобы он не сползал среди складок ткани, – я доволен браком и, кроме этого, пожалуй, единственное, что я помню из прошлой жизни, это предсказание оракула лично мне. Он сказал, что мой муж будет воином. Именно поэтому я сколько мог отталкивал от себя Пушана, а когда Сканд предложил мне брак, я понял, что лучшего воина, чем он, я не найду, и поэтому согласился. Мой муж сильный и страстный мужчина, он хорошо заботится обо мне, и я не хочу перемен в своей жизни.

– Но ты обязан вернуться домой, – монах в красной тоге вышел из толпы замерших гостей и поспешил навстречу Лексу, – такова воля богов!

– Очень интересное заявление, – Лекс высокомерно вздернул брови, – боги часто говорят со мной, но никто из них не говорил, что мне надо вернуться в город брата.

– Боги говорят с тобой? – монах прищурился и поджал губы, – ты уверен, что это именно боги? Как они могут говорить нам, жрецам культа, одно, а тебе другое?

– Я вырву тебе сердце, если ты еще раз попытаешься усомниться в воле богов! – рявкнул Лекс. Ребенок на его руках наморщился, собираясь поорать за компанию, но Лекс молчал, молчал и младенец. – Мне кажется, в данном случае произошло непонимание, – Лекс раздул ноздри, а красный монах понятливо ухмыльнулся, он уже посчитал себя победителем и теперь ждал, как рыжик будет выворачиваться, но у Лекса были свои планы. Он усмехнулся и посмотрел на монаха, как на слабоумного, – мы должны воззвать к праматери Саламандре, и пусть она скажет свою волю. Велите принести жаровню с угольями, не стоит откладывать решение этого вопроса на долгий срок. Решим все сейчас и здесь.

Шарп хлопнул в ладоши и слуги метнулись, как мыши по углам. Сканд подошел вплотную к Лексу и засопел в волосы. На него с подозрением уставился Ламиль и на всякий случай дернул Лекса за косу, чтобы тот не забывал, чьим трофеем является. Но Лексу было не до переживаний двух братьев, он не спускал глаз с краснотогового монаха. Тот в ответ с интересом рассматривал Лекса, похоже, он не ожидал отпора с его стороны, и теперь пытался просчитать возможные варианты развития событий. А Лекс пытался придумать, какой пакости можно от него ожидать, наверняка у него, как и у Киреля, найдется пара тузов в рукаве. Тату на его лице наверняка несли сакральное значение. Кирель покорял собственной красотой, величием позы и запахом опиума, а вот монах выглядел приземистым коротышкой. Очень хотелось узнать у Сканда, кем является монах, старшим или младшим? Все же, почти полное отсутствие обоняния в этом мире запахов и феромонов было сродни инвалидности…

Слуги уже тащили большую жаровню с потрескивающими углями, Лекс почему-то вспомнил о шашлыках и о том, что сегодня он так и не позавтракал…

– Я буду присутствовать во время общения с праматерью Саламандрой от лица хранителя материнской кладки Матери-Ящерицы, – Кирель глубже натянул на голову белый палантин, почти скрывая в складках свое лицо, поднял руку и громко скомандовал:

– Всем в зале сохранять тишину! Кто вздумает вмешаться, будет отвечать в храме, как богохульник!

Голос Киреля прокатился по залу, гася даже малейший шепот. На лицах патрициев страх был пополам с алчным вниманием и восторгом от увиденного скандала. Лекс хмыкнул и подошел к жаровне, встав рядом с Кирелем. Он поправил сползающего ребенка, при этом держал руки «варежкой», сжимая пальцы вместе. Ребенок сейчас был очень кстати, он отвлекал внимание от сжатых пальцев и позволял переключать на себя внимание. Тем более, что Ламиль уже вытащил пару волосинок из косы и сейчас сосредоточенно рассматривал свою находку в сжатом кулачке. Лекс прикинул… на разогрев таблеток потребуется секунд пять-семь… а значит…

Монах оказался на противоположной стороне жаровни, рядом с ним встал Чаречаши. Он злобно бросал взгляды на монаха, Лекса и Сканда, который встал с другой стороны от Лекса. Шарп, Пушан с Гаури и несколько патрициев, по всей видимости состоящих в кровном родстве с императорской семьей, подошли ближе и стали вторым кругом вокруг замерших у жаровни людей. Они по закону должны были стать свидетелями божьей воли.

– Посмотри, как сияет глаз праматери!

Монах зачерпнул горсть углей из жаровни и протянул их в сторону Лекса, а потом выплеснул угольки обратно в жаровню, как будто это была жменя воды, при этом ненавязчиво продемонстрировав всем, что на руках не было ожогов. Лекс поднял бровь: дешевый трюк, достаточно довести ладони до состояния подметки, и вполне можно удержать горящие угольки пару секунд. Если бы у него было чуть больше времени на подготовку, то он вполне мог бы устроить им фонтан огня изо рта! Но на всех присутствующих отсутствие ожогов на руках произвело неизгладимое впечатление. А монах тем временем стал водить руками над вспыхивающими угольками.

– Праматерь всего сущего, яви нам свою волю! – монах положил руки на уголь и закатил глаза, как в трансе, – скажи нам свое желание!! Что нам сделать!!!

– Убери руки от огня! – рявкнул Лекс, – научись слушать, сын тухлого яйца! – Лекс тряхнул рукой, как бы откидывая руки монаха, а сам тем временем выкидывая первую таблетку, – Мать Саламандра, услышь меня и дай знак!

Монах недовольно отдернул руки и заморгал на сердитого рыжика. Тем временем первая таблетка разогрелась и, зашипев, из синего пламени полез тонкий хвостик змейки. По всей видимости, таблетка немного отсырела от пальцев, поскольку хвостик шипел и недовольно извивался, вскоре он фыркнул и замер столбиком пепла.

– О, прости меня, любимая Саламандра, что дергаю тебя по таким пустякам… – Лекс потянулся и потыкал пальцем в скрюченного червячка из пепла, тем временем оставляя на угольках следующую таблетку, – но мне очень важно узнать твое мнение, мне тут утверждают, что слышат тебя лучше, чем твой возлюбленный ребенок…

Из жаровни показался следующий червячок, в этот раз хвостик не шипел, а стал изгибаться в сторону монаха, тот, испугавшись, отшатнулся от жаровни. А Лекс обрадовался такой реакции.

– Да, это именно тот нечестивый, из-за которого мне приходится тревожить твой покой! Он утверждает, что мне надо вернуться к брату в город и оставить любимого мужа в печали. – Хвостик шикнул и замер столбиком, Лекс опять потыкал в него пальцем, выкидывая последнюю таблетку, и тяжело вздохнул, – ну да, я понимаю, что это невообразимая глупость, но все же, я хотел бы услышать, что ты скажешь. Ну, пожалуйста!! – проканючил рыжик, как капризный ребенок. В это время появился следующий хвостик, который дергался из стороны в сторону. Лекс вскрикнул и довольно улыбнулся, – ДА!! Спасибо! – Лекс сурово посмотрел на замершего в ужасе монаха и растерянного Чаречаши, – убедились? Саламандра сама сказала, что мне никуда ехать не надо!

– Качшени, что это было? – прошипел Чаречаши.

– Как что? – удивился Лекс, – хвостик праматери Саламандры. А ты что, думаешь, что она явится сюда целиком? По такому мелочному вопросу? Радуйтесь, что она в вас огнем не плюнула за такую самонадеянность! – Лекс тем временем перехватил ребенка с одной руки на другую и осторожно вытащил у него изо рта обмусоленные волосины, – отдай каку, не ешь, животик будет болеть, мои волосы любят боги, а людям их есть не следует!

Лекс с недовольной миной откинул обмусоленные волосы на жаровню, одновременно выкидывая оставшиеся три таблетки. Что бы ни было дальше, но такой фокус с разговором может сработать только раз, в дальнейшем кто-нибудь обязательно заметит камушки, падающие из рук избранного. Волосы зашипели от слюны, а потом легко вспыхнули синеватым облачком, одновременно с этим из синих всполохов высунулось три хвостика, которые, похоже, шарили по горящим уголькам, разыскивая подношение. Все зрители вздохнули, как один, и качнулись, кто в ужасе от жаровни, кто наоборот, ближе к ней, чтобы не пропустить явление бога. Лекс тем временем отступил от жаровни и вздохнул, как прилежный ребенок, который наконец закончил домашнее задание.

– Если мы выяснили все вопросы, то давайте вернемся к празднику и подаркам, – Лекс улыбнулся мужу, – а еще, я бы водички попил…

– Можно уносить жаровню, – скомандовал Кирель и откинул капюшон, – боги высказали свою волю. Многим монахам следует поучиться, как правильно слушать богов, – Кирель высокомерно поднял брови и сжал губы, – когда боги говорят: Лекс и дом, это совсем не значит, что надо вернуть Качшени на родину, это значит, что Лекс уже дома. Будьте впредь внимательней к желанию богов, не стоит тревожить их часто.

– Теперь я вижу, что произошло недоразумение, – Чаречаши быстро сориентировался и решил отступить после подобной демонстрации, – я рад, что боги слушают моего брата. Когда он родился, все оракулы сошлись во мнении, что его судьба будет яркой, как солнце.

– Ну, по поводу твоего невинного избранного, – Лекс улыбнулся брату со всем радушием, – оракулы тоже очень единодушны в предсказаниях, будет тебе благоденствие и удача. Смотри, какой хороший ребенок! – Лекс подкинул малыша и тот улыбнулся беззубой улыбкой, – вот он вырастет, и будет тебе счастье в доме!

– Это пророчество? – уточнил брат.

– Это здравый смысл, – ухмыльнулся Лекс, – потому что, если ты будешь несчастным, заполучив в мужья такого милашку, то сам дурак! А ты, братишка, как я посмотрю, совсем не дурак…

Малыш тем временем сладко зевнул и обнял Лекса за шею, пристроив голову ему на плечо. Лекс зевнул вместе с ним, напряжение отступало, и он бы тоже поспал пару часиков с большим удовольствием. Тем временем на помосте установили еще два ложа. На одном уже восседали Пушан с Гаури, возле второго стоял Сканд с бокалом воды и дожидался, пока Лекс наговорится с братом. Рыжик с благодарностью выпил водичку и сразу подставил под поцелуй прохладные губы. Сканд поцеловал и ревниво глянул в сторону замершего Чаречаши, тот только отвесил церемонный поклон и встал в толпе придворных. А Лекс подошел к Кирелю, желая отдать ему засыпающего ребенка.

– Нет, – Кирель махнул рукой и довольно улыбнулся, – мы с мужем решили отдать Ламиля тебе на воспитание. Ламиль сам выбрал тебя. У вас со Скандом все равно не будет своих детей, а малыш в доме – это счастье! И кроме этого, ты сможешь воспитать Ламиля так, чтобы твой брат был счастлив в семейной жизни.

– Э-э… – растерялся рыжик, – но я не умею с малышами… – проблеял Лекс и покосился на спящего ребенка.

– Глупости! – довольно махнул рукой Шарп, – заботиться о малышах – это у всех младших в крови, и, кроме этого, у тебя прекрасно получается! Смотри, как Ламиль счастлив! Я ему прямо завидую! Он теперь сможет обниматься с тобой и спать в одной постели! Ну разве он не счастливчик?

– Сканд, мои соболезнования… – подал голос Пушан и довольно рассмеялся. Его смех подхватил Шарп, а следом и придворные блюдолизы.

– Дорогой, ты помнишь, что я сидеть не могу? – Лекс подошел к мужу, который смял в кулаке несчастный бокал, – но ты же помнишь, кто в этом виноват?

Сканд посмотрел на Лекса, а потом ухмыльнулся и обнял его. Ламиль завозился, когда его ножки сжало между двух тел, и Сканд отстранился, чтобы посмотреть на заснувшего захватчика. Ребенок был красивым. Крупные черты на маленьком личике смотрелись по-кукольному. Черные завитушки волос и густые реснички, которые, казалось, уснули на щечках. Ребенок был пока белокожим, но Лекс был уверен, что вскоре он станет золотистым под приветливым солнцем империи. Карие глазки, карминовые губы, как у Киреля. Да. Ребенок обещал вырасти красавцем.

– Такой маленький, – Сканд потрогал завитушки волос на голове, – ну какой от него вред? Пусть растет у нас дома, это будет даже интересно…

А Лекс почему-то вспомнил девочку Октавию, ее одну хватало на всех в доме. Когда мама забрала это мелкое торнадо, все в доме вздохнули с облегчением, и люди и даже, как показалось, ящеры в загоне. Но такая гиперактивность легко лечится физической нагрузкой и ремнем по попе. Лекс подумал, что в доме, где растет столько младших, проблем с няньками не возникнет.

– Ложись, я распоряжусь, чтобы наложника доставили в наш дом.

– Только не на моем паланкине, – Лекс поджал губы, – ты – мой, паланкин тоже мой, и нечего давать ребенку надежду, что он сможет заполучить тебя, как и мой паланкин. Пусть привыкает к мысли, что я своими игрушками не делюсь! Я жадный и ужасно ревнивый!

– Хорошо, – ухмыльнулся Сканд, – его сюда принесли на носилках, вот на них и отнесут в наш дом, только замотают во что-нибудь менее прозрачное.

– И пускай Тиро его сразу переоденет в тунику! – Лекс улегся на ложе и водрузил к себе на живот спящего Ламиля, – чтобы я не видел этих прозрачных одежд в доме!

– Сахарочек! – Сканд расплылся в довольной улыбке, – мне, кроме тебя, никто не нужен!

Лекс только фыркнул и отвернулся от мужа, который уже ушел в поисках учеников Лекса и охранников-носильщиков. Тем временем праздник продолжился. Следующий гость дарил императорам подарки. Насколько Лекс понял, тот оказался дядей. Угораздило же дядю подарить Шарпу меч… у того сразу глаза загорелись опробовать подарок Сканда. И хотя Кирель и вздыхал призывно, пытаясь утихомирить мужа, но дяде пришлось вытащить клинок из ножен, украшенных драгоценностями, и держать перед собой. Естественно, новый подарок оказался перерубленным мечом Сканда, и Шарп, как ребенок, получивший новую игрушку, веселился от души. Теперь все подарки, которые подносили в дар, складывались под стенкой, а вот мечи перерубались в обязательном порядке и с громкими повизгиваниями.