Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 115 (всего у книги 125 страниц)

Сканд с тяжелым вздохом подцепил тунику и стал натягивать на голые плечи, а Лекс вдруг с удовольствием шлепнул его по крепкой заднице. Сканд вздрогнул всем телом и стремительно прикрыл незащищенные тылы тканью. Лексу даже показалось, что храбрый генерал смущенно покраснел, хотя, возможно это был отсвет от малиновой тоги. Сканд сразу заторопился и даже рыкнул на Оливу, чтобы она поторопилась с прической для Лекса. Олива не была бы дочерью своей матери, если бы промолчала в ответ.

Пока Сканд переругивался с Оливой, Лекс раздумывал, как себя вести, если, а вернее, когда столкнется с колдунами. Кивнуть головой, как знакомым, или сделать вид, что никакого ночного визита не было? Говорить по факту им было пока не о чем. Теперь колдуны должны сделать первый шаг и принести свиток с последней записью своего обожаемого Источника. Хотя, смысла в этом тоже было чуть… человек уже умер, и нечего менять, и ни он помочь не может, ни ему уже ничем не подсобишь… Лекс тяжко вздохнул.

– Не переживай, – Сканд провел пальцем по скуле Лекса, – с Ламилем все в порядке, – Сканд понял вздох мужа по-своему, – Ламиль уже не маленький ребенок. Он сам в состоянии рассказать, что он хочет и чего не хочет. И у него это прекрасно получается. Так что надо переживать не о Ламиле, а, скорее, о Киреле… – Сканд задумался, – хотя, Кирель всегда мог постоять за себя и всех прогнуть под свое желание. Хм… Только вот, сможет ли он противиться милому и сладенькому монстрику? Я даже, когда достал его из садка со змеями, не смог отшлепать безобразника! У меня руки дрожали и от злости в глазах темно было, но когда он меня обнял за шею и прижался, я понял, что даже шлепнуть его не могу! Прямо наваждение какое-то! И как ты с ним управляешься?

– Лекс все правильно делает! – подала голос Олива, – строгость родителей только на пользу детям! Если ребенок привыкнет в маленьком возрасте, что родителей надо слушаться, то когда он вырастет и станет подростком, с ним получится договориться! А если дети с младенчества привыкают к тому, что они в доме главные и их желания беспрекословно исполняются, то когда они подрастают, на них управы уже никто не найдет. Они не будут слушать умных советов старших и попадут в беду! Поэтому, чем строже с младенцем, тем больше шансов, что сможешь удержать его от беды, когда он вырастет!

– Это все касается только Ламиля, – Лекс повел головой, когда Олива резко дернула его за косу, закрепляя украшения, – с детьми, что нам достались от Киреля, так себя вести не стоит. Им и так уже досталось и боли и страха, теперь их, наоборот, следует успокоить и побаловать. У них впереди тяжелая жизнь, и хотелось бы, чтобы и у них были приятные воспоминания о детстве.

– Они младшие, – Олива недовольно засопела, – им вообще повезло, что они здесь оказались. Их не отдали в жертву богам, их не отдали в бордель, как остальных безродных. Им дали возможность получить достойную работу и даже шанс создать семью, – Олива вздохнула. – Не всем так везет в жизни.

– Олива, а почему мать тебя не отдала замуж? – Лекс отмахнулся от украшений и с интересом посмотрел на растерянную женщину.

– Отдавала, – Олива поджала губы, – а потом она переезжала из имения Киреля и забрала меня обратно, – Олива загрустила и, вздохнув, продолжила, – и меня, и сестру. У меня муж был старшим сыном управляющего соседнего поместья, а у сестры муж был кузнец в имении. Мне пришлось сына оставить в семье мужа, а у сестры была дочка, после сезона штормов ей пришло письмо от бывшего мужа, что дочка не пережила сезон штормов и умерла от грудной горячки. Маленькие дети часто умирают… столько дней на холоде, без огня, если бы все могли развести огонь в сезон штормов, то, возможно…

– Хотела бы вернуться к мужу? – Лекс развернулся и посмотрел, как удивленно вытянулось лицо у Оливы, – пока ты в нашем доме, то находишься «под рукой» Сканда. Он вполне может выдать тебя замуж за бывшего мужа, а если в сенате примут новый закон о семье, то мать не сможет забрать тебя обратно.

– Не знаю, – Олива вздохнула, – у мужа был очень суровый отец. Он им крутил, как хотел, а муж ни разу даже не пискнул против. Сына бы хотела забрать, но только его не отдадут, – Олива вздохнула, – он старший сын старшего сына, а это значит, прямой наследник. Хотя, что он там может наследовать? В самом лучшем случае он станет управляющим имением после отца и деда. Да и я уже привыкла быть самостоятельной. Нет, не хочу замуж, хочу, как мать, быть сама себе хозяйкой! Нет ничего хуже, чем прогибаться под слабого мужчину.

– Найти тебе сильного мужа? – Сканд развел руки в стороны, позволяя служанкам укладывать складки тоги вокруг своего мощного тела, – сама выбери, кто тебе понравится, а я посмотрю, что можно сделать.

– Спасибо, я подумаю, – Олива вдруг улыбнулась, и Лекс неожиданно понял, что она, по сути, достаточно молодая женщина, – я бы к вам пошла женой! Жалко, что вам нельзя иметь детей!

Лекс поперхнулся от такого предложения и подумал, что, наверное, следует сказать Кирелю спасибо за подобный запрет. Ему еще женщины в кровати Сканда не хватало! Хотя… Лекс прикинул варианты, а потом дернул недовольно головой. Нет! Сканд только его и делиться он не намерен ни с кем!

– Спасибо, конечно, – Лекс подмигнул растерянному Сканду, – но куда нам еще дети, нам бы с одним Ламилем справиться!

– Все!! Хватит болтать, пошли за Ламилем! – рявкнул Сканд и подхватил Лекса под локоть, заставляя встать, а потом вдруг прижался и зло зашипел в ухо, – даже не думай! Никакой жены! Я делиться тобой не намерен! Ты только мой! Понял?!

– Хорошо… – Лекс прикусил губу и попытался сделать несчастный вид, – как скажешь… твой – и ладно, не очень-то и хотелось…

– Знаю я тебя! – Сканд зло засопел в ухо, – а потом меня из кровати выгонишь, а потом из комнаты! А я тебя люблю, и все тут! Услышал меня?! Я не потерплю третьего в нашей семье!

– Сканд, успокойся! Нас и так уже трое! – Лекс ущипнул мужа за щеку, – мне тебя вполне хватает в кровати, а детей у меня уже полный двор. Пошли лучше Ламиля домой принесем, а то комплект не полный!

Сканд недовольно засопел, но без возражений поплелся следом за рыжиком. Им навстречу попался Тиро с мальчишками, домоправитель отчитался, что вольные Зи и Зу выписал, сплетни собрал и вкусностей на ужин купил. И кивнул на корзину, закрытую листом морской капусты, которую тащили сосредоточенные мальчишки. Сканд принюхался и, масляно глянув на рыжика, велел послать кого-нибудь в «Сломанный меч» за пивом. Лекс заинтересованно принюхался, но коварный муж подхватил его за локоть и потащил на улицу.

За воротами так и стояли женщины, похоже, местным дамам терпения было не занимать. Лекс хотел было поговорить с ними, но Сканд не позволил даже задержаться. Лекс недовольно поморщился, что это за диктатура от ревнивого тирана? Не много ли он себе позволяет? Может, следует показать ему, что он тоже младший и вполне может закатить концерт почище мелкого Ламиля? Лекс посмотрел на амбала. Сканд вышагивал вперед, даже не подозревая, какие тучи начали сгущаться над его бедовой головушкой…

На улице было много празднично одетого народу. Сканда и Лекса узнавали, приветливо кивали головой и иногда здоровались. Праздник или нет, но столица жила своей жизнью. Муниципалитет принимал граждан, рынки зазывали покупателей, уличные музыканты пытались показать себя в надежде, что их заметят и пригласят в дом для выступления. Изредка проходили вооруженные люди. Как правило, или военные, которых было видно по выправке и крупным габаритам, или приезжие купцы, которые отличались не только одеждой, но и различными вариациями окраса.

Поскольку они шли во дворец, Сканд был безоружным, даже охраны с собой не взял. Его все знали в столице и только сумасшедший попробовал бы напасть на генерала, а рыжик в очередной раз даже и не вспомнил о кинжале, но почему-то именно сегодня он вдруг подумал, что предосторожность не была бы лишней, и настороженно покрутил головой по сторонам. А потом заметил монахов, которые как бы между прочим шли в том же направлении, и успокоился. Праздники или нет, но Кирель не позволит, чтобы с ним что-либо случилось.

Они уже дошли до дворцовой лестницы, когда раб, тащивший куда-то корзину, вдруг кинул поклажу и рванул к Лексу с ножом в руке. Сканд, коротко рыкнув, схватил Лекса за плечи и, как в танце, плавным движением задвинул его себе за спину, подальше от нападавшего. Пока растерянный рыжик пытался понять, что произошло, на него с размаху налетел один из купцов с коротким мечом в руке. Лекс на одних рефлексах перехватил руку с клинком, и пока он соображал, что делать дальше, из груди «купца» появился кончик короткого меча, и тот, булькнув кровью, стал заваливаться на Лекса.

Лекс перехватил под мышки обмякшее тело и глянул ему за спину, выискивая подмогу. Но на площади шел самый настоящий бой…

Окончание тяжелого дня

Бой был коротким и безжалостным.

Лекс подхватил меч из ослабевшей руки трупа и позволил телу упасть под ноги. Рукоять меча все еще была теплой, но Лекс заставил себя не думать о происходящем. Голову опять заполнила пустота, как вата или густой кисель. Совсем как во время нападения на караван купцов по дороге к Желтой. Вокруг сражались и умирали люди, а Лекс держал меч наперевес и надеялся, что хотя бы выглядит способным отразить атаку. Самое большее, на что его хватило бы, это позволить напороться на меч кому-нибудь… кому-нибудь живому.

В голове слабо трепыхались бессвязные мысли. Но жестокость всего происходящего вокруг не давала сосредоточиться. Он мог быть сколь угодно умным, он даже мог постоять за себя в драке, врезать кулаком, сбить с ног, но вот так, взять – и лишить жизни… даже ради спасения собственной… Он все еще был человеком своей эпохи – ценность человеческой жизни, техника безопасности, инструкции по выживанию в кризисных ситуациях, все это было вбито в подсознание… И все эти экстремальные выходки с выбросом адреналина щекотали нервы, но в любом варианте, прежде чем прыгнуть с тарзанки или нырнуть на глубину, он в первую очередь проверял оборудование, отвечающее за безопасность.

Он ценил свою жизнь и жизнь людей, за которых отвечал по работе. Но безопасность людей и бойня, происходящая вокруг, были понятиями несовместимыми, и его в очередной раз глючило, как подвисший компьютер. За спиной кто-то сопел и кряхтел. Лекс, пьяно развернувшись, увидел Сканда в тоге, который сцепился с голым и лысым жирдяем. Сканд держал его за горло, а второй рукой удерживал руку с кинжалом, который целился ему в лицо.

Сканд! Лекс моргнул, соображая, и тыкнул мечом куда-то под ребра жирдяя, с удивлением понимая, что куда-то попал. Жирдяй скосил глаза на растерянного рыжего парня, и тут Сканд с жутким хрустом что-то сломал у него в горле и тряхнул, как спаниель крысу, отбрасывая от себя.

– Ты ранен? – Сканд выхватил меч из спины трупа, который так и лежал под ногами рыжика, и снес кому-то голову, – Лекс, ты в порядке?

– У меня… все хорошо… – Лекс посмотрел на упавшее тело, там вместо головы был ровный срез, как в анатомическом атласе, и никакого фонтана крови, как в голливудских фильмах, – надо оставить кого-то в живых, узнать, кто напал.

– Это лизийцы, – Сканд подхватил Лекса за шиворот и дернул в сторону, одновременно нападая на кого-то, бодро отмахивающегося от насевших на него монахов, – они наемники и заказчика не сдадут. Их услуги дороги именно потому, что они будут молчать под пытками… – Сканд стряхнул тело с меча и огляделся, – нет смысла в пленных, их можно пытать до бесконечности, но они не сдадут заказчика. Да и совсем не обязательно, что они знают, кто оплачивает их услуги. Им показывают цель, но при этом не поясняют, кто и за что.

Сканд стряхнул кровь с меча и что-то резко сказал охране, которая только-только успела спуститься с дворцовой лестницы. Оказывается, битва длилась несколько минут. Лекс огляделся, как сквозь свернутую в рулон газету, подмечая все, происходящее вокруг. На площади все так же было много народу, только сейчас люди молча стояли, сбившись под стенами домов. В мире Александра люди бы бегали и орали, а здесь молча наблюдают за побоищем, азартно поблескивая глазами.

Охрана стала переворачивать трупы, что-то выискивая. Сканд командовал воинами, подбегающими с разных сторон дворцовой площади. Лекс подошел к ближайшему телу в белом балахоне и, перекатив, откинул капюшон. Там оказался зрелый мужчина со светлыми слегка вьющимися волосами. Следующий монах оказался молодым парнем, со смуглой кожей и черными, как смоль, волосами. У него были открытые зеленые глаза, и Лекс, прикоснувшись к теплому лицу, закрыл их. На душе было муторно.

– Десять лизийцев и еще четверо без меток, – один из центурионов докладывал Сканду, который стоял неподалеку, – возможно, случайные приезжие, ввязавшиеся в чужую драку, или они указывали лизийцам, на кого напасть. Но явно не местные. А может, из серого квартала кто переоделся под приезжих. С этим серым кварталом сколько ни чисти, сколько облав ни устраивай, все равно все норы не проверишь и всех не переловишь. Наших шестеро полегло, и еще трое раненых…

– А монахов сколько? – Лекс откинул капюшон на следующем трупе.

– Где-то двадцать, – пожал плечами центурион, – однако, сильные бойцы оказались. Если бы не они…

Труп оказался молодым парнем с коротким ежиком темных волос. Когда Лекс его тронул, тот застонал и открыл глаза.

– Живой! – обрадовался Лекс, – не дергайся, я сейчас помогу!

Рыжик отбросил меч, который до сих пор сжимал в руке, и пробежал пальцами по белому балахону, где-то на груди было красное, почти черное пятно крови. Лекс рванул плотную ткань, но та и не подумала рваться. Поэтому Лекс нашел небольшой разрез и, просунув внутрь пальцы, рванул ткань балахона в разные стороны. Парень застонал от резкого движения и перехватил руку Лекса.

– Все хорошо? Ты цел?

– Все хорошо. Вы молодцы! Держись!

– Лекс… – Сканд подошел и положил руку на плечо, – Лекс, у лизийцев отравленное оружие, даже маленький порез может оказаться смертельным. А у него большая кровопотеря, он, скорее всего, не выживет.

– Этого никто не знает! – Лекс осмотрел небольшую рану, сквозь которую толчками выходила темно-пурпурная кровь, – надо зажать рану, зашить! Может, он и выживет! Он должен выжить, он ведь такой молодой!

Лекс зажал рану руками, судорожно соображая, что можно сделать. Кровь выходит толчками, возможно, пробито сердце, или артерия, но он ведь до сих пор жив! И эти люди-ящеры такие живучие! Может, расширить рану и добраться до внутренних повреждений? А потом зашить все обратно? Со Скандом же все получилось!

– Не плачь, все хорошо, главное, что ты жив, – парень улыбнулся Лексу, а потом повел глазами по сторонам, – а Зеленый жив?

Лекс закусил губу и смотрел, как жизнь тихо оставляет парня вместе с кровью. Он побледнел и губы посерели. Заметив того, кто лежал рядом, он тихо улыбнулся и потянулся к нему рукой, как будто хотел прикоснуться… но не дотянулся…

– Лекс, – Сканд поднял мужа за плечи, – пошли, все закончилось. Пошли во дворец. За ними уже пришли…

Лекс поднял глаза и сквозь пелену слез заметил молчаливые фигуры в белых балахонах. Они казались одинаковыми, со спрятанными в рукавах кистями рук. Как надгробные статуи, безликие и молчаливые. Сканд тянул за собой спотыкающегося Лекса и что-то говорил, поправляя складки тоги на себе и муже. А Лекс думал о двух парнях, двух младших, и других младших, которые сегодня сражались за него. За то, чтобы он остался жить…

– Надо умыться и переодеться, – Сканд затолкнул Лекса в одну из комнат, – нельзя появляться рядом с Ламилем в таком виде. Он перепугается. Лекс не молчи, ты меня пугаешь. Скажи что-нибудь!

– У меня все хорошо, – Лекс доплелся до кресла и осторожно уселся, как будто стеклянный, – а о каких метках говорил центурион?

– Метки лизийцев… – Сканд присел перед рыжиком и заглянул ему в глаза, – эта такая печать-татуировка на внутренней стороне плеча, почти под мышкой. Её ставят наемникам, тем, кто зарабатывает убийством на кусок хлеба. Такие себе элитные наемники с собственной гильдией и внутренними законами чести. Первые пришли из Лизеи, а потом основали здесь свою собственную гильдию воров и убийц, набирают из сброда самых отчаянных и гордятся, что они такие особые, раз своя гильдия есть. Их услуги не всем по карману, но зато они обязательно выполняют заказ и в случае неудачи не сдают заказчика.

Слуги занесли тазы и кувшины с водой. Сканд скинул с себя одежду и быстро стал смывать кровь над тазом.

– Кто-то выложил крупную сумму, – Сканд вытерся полотенцем и потянул Лекса, заставляя встать, – десять лизийцев – это совсем не шутки! Я еле с одним управился, и даже если бы был вооружен, то справился бы с тремя, ну, четырьмя максимум. Если бы не монахи, они положили бы и охрану, и телохранителей, и мы бы остались лежать на площади. Лекс, вставай! Надо сменить одежду, она вся в крови! И руки надо помыть!

Лекс растерянно посмотрел на себя. Синяя тога была в черных пятнах, а руки едва ли не по локоть в крови. Лекс только заторможенно удивился, и когда успел завозюкаться? А потом вспомнил парня на булыжной мостовой и толчками выходящую кровь. Запах крови, сладковато-железистый, осел где-то на корне языка. Лекс едва успел согнуться над тазом, когда его вырвало. Вода была красной от крови, что Сканд смыл со своих рук, и Лекса вырвало еще раз. Поскольку Лекс так и не пообедал, то желудок выдал немного едкого желудочного сока с желчью и судорожно затих.

– Он отравился? – в комнату проник Кирель и бросился к скрюченному рыжику, – его ранили?

– Нет. Он убил человека, а по первому разу все блюют дальше, чем видят, – Сканд погладил Лекса по спине и протянул стакан с водой.

Лекс только сейчас понял, что когда тыкнул мечом в жирдяя, то, скорее всего, нанес ему серьезную травму. Желудок забился пойманной птицей, но он отдал все, что имел, и сейчас мог только скручиваться в узелок от очередного спазма. Лекс прополоскал рот, выпил предложенной воды и, к собственному удивлению, понял, что смерть жирдяя его как раз не волнует и убийцей он себя не считает.

– Фу, Сканд! Что за манеры! – Кирель недовольно фыркнул и погладил Лекса по склоненной спине, – ты не в казарме, выражайся, как положено императорскому сыну!

Сканд дернулся и едва слышно рыкнул в ответ, но смог взять себя в руки и почти внятно произнес:

– Простите, папа, – замялся амбал, – нам бы свежую одежду. Лекса надо переодеть. Пошлите слуг к нам домой.

– Я дам свою, – Кирель отмахнулся, – а тебе подберут что-то отцовское. Ты на него все же очень похож, и манерами, – Кирель оценивающе скользнул взглядом по голому Сканду и ухмыльнулся, – и статью. Такое же большое и упрямое животное, никакой изысканности! Лекс, мальчик мой, как ты? Откуда на руках столько крови? Ты точно не ранен?

– Нет, со мной все в порядке, – Лекс смотрел, как в комнату примчались слуги с большим тазом и кувшинами с горячей водой. – Мы очень благодарны за помощь. Там погибло столько монахов, мне очень жаль.

– Все хорошо, не переживай, главное, что ты жив, – Кирель посмотрел на Сканда и добавил, – что вы оба живы… А монахи всего лишь исполняли свой долг перед богами. Они защищали их любимое дитя и, значит, они не даром прожили свои жизни. Теперь боги наградят их, позволив им переродиться для лучшей жизни, скорее всего, в богатых семьях, купцов или патрициев, возможно, даже старшими сыновьями. Но если они в следующей жизни поведут себя плохо, то окажутся в очередной или рабами, или вообще ящерами, и на них будут камни возить.

Кирель, пока отвлекал Лекса милой беседой, сам шустро раздевал расстроенного парня и, едва дождавшись, пока слуга расстегнет на его ногах ремешки сандалий, чуть ли не затолкнул его в таз с теплой водой.

– Вот так! – Кирель потянул Лекса за руку, заставляя сесть в воду, – сейчас ты успокоишься, мы смоем с тебя всю грязь, и ты опять будешь веселым и жизнерадостным. Не стоит переживать из-за смерти. Это обязательное условие жизни. Все умирают, этого никто не смог избежать, поэтому и волноваться из-за смерти не стоит. Переживать стоит только из-за самой жизни, как именно ты ее проживешь, сколько сделаешь хорошего или плохого. Боги взвесят все твои поступки и решат, достоин ли ты лучшей жизни, или тебе необходим урок послушания, чтобы ты осознал, как плохо ты поступал прежде. Но если ты будешь стараться, то следующее перерождение будет лучше. Монахи, которые погибли, спасая тебя, вас обоих, – опять поправил себя Кирель, – точно знают, что боги простят им все их предыдущие прегрешения и в следующей жизни они будут счастливы.

Кирель сам водил губкой по телу Лекса, не столько моя, сколько оглаживая красивое тело. В его глазах разгорался огонек возбуждения и речь наполнилась томной истомой.

– Ты, наверное, в прошлой жизни был прекрасным человеком, – мурлыкал Кирель, – раз боги позволили тебе так удачно переродиться, – Кирель уронил в таз губку и стал гладить красивого парня руками, – у тебя такое красивое тело, да и родиться в императорской семье – это дорогого стоит!

– Не думаю… – Лекс задумался настолько глубоко, что не замечал жадных рук на своем теле, – я в прошлой жизни плохо поступал с женщинами, заманивал их сладкими улыбками, но так и не создал семьи, и детей после меня точно не осталось, – Лекс вздохнул, – вот я и переродился в этой жизни практически женщиной, хотя нет, даже еще хуже – не женщиной, но и не мужчиной, так себе, серединка наполовинку. – Лекс вскинул взгляд, увидел тревогу в глазах Сканда и сразу поправился, – зато в этой жизни у меня есть семья и детей полный дом!

– Ну, вот видишь! – Кирель увидел переглядывание супругов и, усмехнувшись, встал, – видишь? Боги дают тебе возможность стать в этой жизни лучше, чем ты был в прошлой. Не упусти такой шанс!

Лекс, проверив, как отмылась кровь с рук, наконец, встал в тазу и, забрав полотенце, стал решительно обтираться. Слуги как раз принесли одежду. Белые туники, как у Киреля, и цветные тоги.

– Я говорил, что мне привезли новую статую? – Кирель взглядом обласкал Лекса, – она стоит у меня в спальне. Не могу с ней пока расстаться. В мастерской делают парную статую, тебя и Ламиля. Поставлю ее в парадной зале, пускай послы любуются, какая красота есть в империи. Можете прийти в квартал камнетесов, вам ее покажут, она скоро будет закончена.

– М-м. Кирель, вы уверены с выбором одежды? – Сканд недоверчиво огладил вышитые листья лавра на вороте, – может, нам следует надеть что-либо попроще?

Лекс, пожалуй, впервые внимательно посмотрел на туники, Киреля и ту, что сейчас неуверенно поправлял Сканд. У Киреля на вороте были вышиты точно такие же лавровые листья. Лекс напрягся, стараясь вспомнить, что обычно украшало верх туники. Как правило, на его туниках были вышиты цветы, на вороте у Тиро и Сканда был обычно какой-то геометрический узор. У слуг просто шовчик, а у рабов горловина одежды была простой прорезью с лохматым краем. Оказывается, лавровые листья и в этом мире значили что-то особое. Имперское, возможно даже принадлежность к императорской семье. Наверное, все было именно так, потому что Кирель подошел к Сканду и провел рукой по его одежде.

– Нет, – Кирель усмехнулся, – надо напомнить всем, что ты тоже императорского рода. И покушение на тебя – это покушение на семью императора. Я выясню, кто был заказчиком этого дерзкого нападения, и виновный ответит по всей строгости!

Лекс натянул на себя белую тунику, она была явно меньшего размера, чем у Сканда, и натянулась в плечах, как майка, обрисовав не такую уж и хрупкую фигуру. Он застегнул поясок на своих все еще узких бедрах и услышал восхищенный вздох.

– Хочу себе новую статую, – Кирель причмокнул и пошел по кругу вокруг Лекса, жадно оглядывая, – тебя после третьей линьки. Ты стал совершенно неотразимым! Кто бы подумал, что младший может быть таким сексуальным с телом, почти как у старшего? Просто дыхание перехватывает от желания! Может, все же согласишься быть моим любовником? Я тебя уверяю, ты не пожалеешь!

– Кирель, вы мне льстите, – Лекс осторожно улыбнулся, – но только, где мне взять на все время? Вы же знаете, гильдии… столько работы… зеркала на продажу уже готовы, скоро покажу новую посуду из белой глины. Я уверяю, она вам понравится! Кузнецы получили первый рецепт стали, надо проконтролировать, как у них все получается.

– Почему только первый? – Кирель нахмурил идеальные брови, – а как же остальные? Их же должно быть четыре!

– Не все сразу, – Лекс кивнул слугам, чтобы они начали наматывать тогу и расправлять складки, – я должен удостовериться, что они разобрались с одним, прежде чем получат остальное. Их еще так многому надо научить! И на все надо время! А еще колдуны эти! Я так и не увидел, что вы там забрали… Я настаиваю, чтобы все, что было забрано у них, передали мне. Вам это не нужно, да и возможно, там есть опасные вещи. Я хотел бы знать, что все в безопасности!

– Хорошо, – Кирель недовольно поджал губы, – тебе уже завтра все принесут. Но я тоже хочу знать, что именно там было.

– Пришлете своего человека, я при нем все проверю и поясню, – Лекс улыбнулся, – а вы нам не покажете ту статую, в вашей комнате?

– С удовольствием! – улыбнулся интриган и сделал приглашающий взмах рукой.

Они прошли по коридорам, гулким и пустым, будто глубокой ночью. Где-то вдалеке слышались голоса, но, на удивление, даже слуг не было видно.

– А где все? – Лекс прислушался и настороженно посмотрел на Первосвященника.

– На пиру… – Кирель отмахнулся от тревоги в голосе рыжика, – я узнал о нападении и велел, чтобы в этом коридоре никого не было. Я не знал, в каком вы будете состоянии, а вдруг кого-нибудь бы ранили и надо было бы скрыть от любопытных сам факт ранения. Если бы увидели вас в крови, то слухи поползли бы, что вы ранены. Еще только сплетен не хватало, что Сканд хватку потерял. Мало того, что умудрился безоружным в город выйти, так еще и без охраны! И чем только думал? Расслабился! Решил, что тебя все любят? Если тебе рукоплещет плебс, то знай, что патриции никогда не дремлют. Они всегда будут завидовать всему, и твоему виду, и твоим делам. Твои победы им, как кость в горле, а случись поражение, вместо поддержки попытаются утопить… – Кирель вздохнул, – сколько бы ты ни сделал хорошего, им всегда будет мало. Всегда будут недовольные. У отца спроси, сколько раз на него нападали. Хотя, казалось бы, все враги устранены, но все равно, время от времени его проверяют на прочность. Такова цена власти. Никогда не расслабляться и всегда ожидать удара в спину.

– Но нас видели на площади… – Лекс взял Сканда за руку и сжал, пытаясь поддержать.

– На площади был бой, – Кирель, не останавливаясь, усмехнулся через плечо, – но на пир вы придете красивые и безупречные. В белоснежных туниках с императорским лавром у ворота. Теперь никто не посмеет усомниться в том, что вы признаны семьей. А то, что Лекс имеет равный статус в браке, добавляет пикантности всей ситуации. Дебаты по закону о семье еще не закончены, и теперь ваш внешний вид внесет очередную смуту в их умы.

– Ты думаешь, на нас напали из-за нового закона? – Лекс подобрался, – но наша смерть не изменит решения Сената. Я думал, это сделали колдуны, возможно, я их слишком сильно напугал.

– Кто знает? – Кирель хмыкнул, – но не думаю, что колдуны к этому причастны. После того, как они вернулись на рассвете, они вначале ругались за закрытой дверью, а потом один из колдунов улетел, а остальные закрылись в комнате и молятся. Они ничего не едят, только понемногу пьют воду. Их ящеры остались в стойлах голодными и никого к себе не подпускают. Возможно, все намного проще, просто мы не замечаем причины. Может, это Теланири решил отомстить за уничтожение его города. Мои монахи устроят очередную зачистку в клоаке и сети лабиринтов под столицей. С гильдией лизийцев давно надо было разобраться, но все руки не доходили. Но после того, что они учинили на площади, к монахам присоединятся и горожане. Они помогут выкурить из нор отщепенцев.

– Армия поможет, – Сканд сжал руку мужа.

– Безусловно, – Кирель остановился у входа в собственную спальню и замер перед закрытой дверью, – но вначале я покажу вам обоим свою Саламандру!

Кирель мягко распахнул створки, и все увидели мраморную статую. В лучах заходящего солнца казалось, что живой человек замер в порыве танца. Изящный юноша парил над огнем, воздев вверх руки. Он и сам был, как лепесток пламени. Движение было так точно подмечено, а совершенство работы было таким филигранным, что он казался живым. Страстное пламя обвивало тонкие лодыжки, казалось, оно не дает улететь нежному мотыльку. Вскинутые руки словно тянулись в молитве к богам… или задорно приглашали богов к танцу? Юноша поднял голову к небу, даря ему игривую улыбку. И его губы были приоткрыты, как в ожидании поцелуя. Заходящее солнце подкрашивало белый мрамор, делая его живым настолько, что хотелось потрогать рукой, чтобы убедиться, что юноша не живой, а из камня.

– Лекс! – восхищенно прошептал Сканд, прикоснулся к маленькому соску на мраморной груди, и сразу отдёрнул руку, ощутив холод камня, – он был такой, когда танцевал перед Чаречаши! Я никогда не забуду этого танца, и волосы по спине стекали, как лава. И было непонятно, кто более горяч – угли под его ногами или его взгляд, зовущий, неукротимый, страстный. У меня тогда чуть сердце не остановилось! Я от того пламени едва сам не сгорел! Казалось, что еще немного, и одежда начнет дымиться!

– Жалко, что я не видел этого, – Кирель вздохнул, – станцуешь для меня?

– Обязательно, только позже, когда с колдунами разберемся, – согласно кивнул Лекс, – а то сердце не на месте. Не знаешь, какую гадость от них ожидать…

– Все будет хорошо, боги не оставят нас, – Кирель погладил статую по белоснежному бедру, – а теперь пора отправляться к гостям. Дела важны, но не надо забывать славить богов щедрым пиром! Идемте, там Ламиль, наверное, Шарпа уже закормил! – Кирель заметил недоуменные переглядывания и пояснил, – сыночек рассказал, что кормит питомца сам, вот я и попросил покормить Шарпа, а то у него аппетит пропал. Вы бы видели, с каким азартом ребенок стал запихивать еду в рот отцу! Ничего страшного, Шарп тот еще проглот, не треснет! Зато ребенок делом занят, а значит, никуда не сбежит!

– Мудрое решение, – усмехнулся Лекс и вспомнил, как Ламиль докармливает семейство Пипи, после того, как они уже сами есть не могут.

От спальни Киреля до большого зала, где собралось высшее общество, было совсем недалеко. Кирель махнул рукой на дверь, а сам отправился дальше, не желая появляться с ними одновременно. Сам пир еще не начался, все пока собирались группками и с упоением сплетничали и разглядывали друг друга. Наряд Сканда и идущего рядом с ним Лекса вызывал у патрициев одинаковую реакцию. Все замолкали на полуслове и с открытыми ртами провожали взглядами семейную пару. И хотя на их белых туниках лавровые листья были вышиты белой нитью, но все замечали императорский лавр и потрясенно застывали. А то, что у Сканда и Лекса были одинаковые туники, вызывало у патрициев состояние шока. Мало того, что Лекс был одет не в привычный топик с юбочкой, как принято у младших, а в одежду старших, так еще туника была с вышивкой, как у императорской фамилии.