Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 79 (всего у книги 125 страниц)

– Хорошо, – Лекс закинул край покрывала, как тогу, – я теперь буду суровым, но справедливым! Женщина! Дай мне немедленно одежду! Я приказываю!

– Ванная там! – Тара хмыкнула, – марш купаться, массажист уже побежал за маслом!

– Ты должна меня слушаться! Я хозяин в этом доме! – возмутился Лекс.

– Я лучше знаю, что тебе надо! Марш в ванную, пока я тебя туда за ухо не оттащила! – Тара уперла руки в боки.

– Ладно, иду…

Лекс ухмыльнулся и отправился, куда сказали. Он все равно собирался купаться, так к чему ссориться, если все равно будет, как он хочет? Благо, что планировка дома была одинаковой, и не надо было спрашивать, куда идти. От городского дома Сканда отличие было только в раскраске стен и отсутствии ваз в каждом свободном углу. Да и ванна была меньше. Вдвоем в ней не поместишься, даже если с Ламилем. Лекс дернулся, вспомнив о ребенке, как он там? Со всей этой линькой и изголодавшимся мужем он позабыл обо всем…

Лекс скинул покрывало и забрался в глубокий тазик, который здесь торжественно назвали ванной. Слуги предложили ему на выбор ароматное мыло и начали поливать его водой. Лекс перенюхал все горшочки с мылом и отказался от всего. Цветочные ароматы у него теперь ассоциировались со слабыми младшими, а от фруктовых запахов слегка подташнивало. Поэтому он отмахнулся от мыла, не настолько он грязный, чтобы так тщательно мыться. Смоет с себя подсохшие следы спермы и смазки, и хватит, а запах Сканда пускай останется вместо парфюма.

Массажист в набедренной повязке переминался рядом. Крупный мужчина с руками, как у кузнеца, похоже, волновался. Лекс сказал, чтобы он использовал новое масло, а не собранное с предыдущего человека, пусть бы это был хоть Кирель! В этом мире масло использовали несколько раз, скребками собирая излишек обратно в банку. Почему-то считалось, что масло, собранное с сильного воина, прибавит следующему клиенту здоровья, а масло, собранное с младшего, добавит чувственности. Массажист довольно закивал головой и Лекс сразу заподозрил, что масло, которое соберут с него, будет пользоваться большим спросом. Ну и пусть, главное, чтобы на него старое масло не мазали… брр-р…

В купальню вплыла Тара, она хотела видеть послушного рыжика. А то, что он был голый, это никого не смущало, и даже наоборот, его все рассматривали не как человека, а как узор на стене. Лекс только вздохнул и, выбравшись из таза, позволил, чтобы его промокнули от влаги и усадили на скамью. Массажист густо намазал его жидким маслом, похожим на оливковое… Лекс принюхался и даже лизнул руку, нет, скорее, оно похоже на конопляное…

Массажист тем временем принялся разминать его мышцы. Это было и больно и приятно одновременно… все же, линька в этом мире – это нечто. Лекс с ужасом вспомнил, как его скрючивало и выгибало. Это было чудовищно и нестерпимо. Начать с того, что кожа жутко зудела и лопалась, и Сканд снимал ее лоскутами, а с пальцев вообще снял шкурку, как чулок или перчатку. Порванную кожу на спине Сканд снимал тяжело, и все это проходило под страшный гормональный выплеск, когда член стоял колом, а новая кожа стала такой чувствительной, что он кончал от простого поглаживания. И при всем при этом у него росли кости. Страшно и больно. Лекс всем телом чувствовал, как позвонки шевелились и будто выворачивались, вытягиваясь, натягивали мышцы и сухожилия, пробивая судорогой и заставляя спину изгибаться под всевозможными углами. Разворачивались вширь ребра и легкие раскрывались – как будто крылья прорастали внутри.

Хорошо, что рядом был Сканд, он не давал чесаться, отвлекал поцелуями и ласками, поглаживаниями и умопомрачительным сексом. Они спаривались, как два ошалелых кролика, бросаясь друг на друга с неистовством и азартом подростков. И стоило замереть, пережидая очередной оргазм, как следующую мышцу сводило судорогой, и снова кости начинали болеть и зудеть просто до истерики. Лекс тогда посочувствовал Тургулу, у которого кости растут уже какой день. Теперь понятна его раздражительность, крики и зубовный скрежет по ночам. Это действительно настоящая пытка!

– Линька – это всегда так больно? – Лекс посмотрел на Тару, которая неприкрыто любовалась его новым телом.

– Человек растет от одной линьки, до другой, – Тара пожала плечами, – первая линька у детей всегда болезненна, они много двигаются и кости формируются под новые требования тела. Но если в дальнейшем девушка или младший не будут нагружены физической работой, то линька будет скорее сексуальным приключением, когда желание потрахаться заглушает любые другие желания. У старших и вторая и третья линьки болезненны. У воинов или ремесленников идет большая физическая нагрузка, и тело во время линьки формируется под новые условия выживания. Молодые воины вырастают за вторую линьку сантиметров на двадцать в течение дня. Конечно, это будет больно. Ты тоже не сидел на месте, вот и получил в итоге! Теперь ты похож на молодого воина больше, чем на младшего. Раньше ты был милашкой-симпатяжкой, а теперь ты сексуальный молодой парень, и не удивляйся, что теперь на тебя будут смотреть не только мужчины, но и женщины. Окажись ты в казарме, ты стал бы ценным призом для победителя. Я слышала, там существуют негласные соревнования за таких партнеров. Хорошо, что со Скандом не все решатся связываться, если бы твой старший был менее сильным воином, ему пришлось бы доказывать свое право на тебя.

– Но у меня есть муж! – возмутился рыжик.

– И кого это останавливало? Муж не стена, – пожала плечами Тара, – никто не может запретить иметь любовника или двух… порой такие отношения среди патрициев даже приветствуются. Это помогает семьям вести совместный бизнес. Когда отношения держатся не только на честном слове, но и на сексуальном влечении, это только укрепляет общее дело. И я бы тебе советовала сейчас остерегаться женщин. Они начнут тебя домогаться и, в отличие от мужчин, они ревнивы и не терпят пренебрежения к себе. Официальные жены опираются на свои родственные связи и порой имеют власти в семье столько же, сколько и старшие мужья. У вас со Скандом нет и не будет жены, а следовательно, никто вас не прикроет перед женами патрициев, которые будут теперь неприкрыто домогаться и тебя и Сканда.

– Я думаю, меня прикроет Кирель или красавчик Гаури! – Лекс засмеялся, – нам нельзя иметь детей, а следовательно, у возможных любовниц появится шанс оказаться выпотрошенными ревнивым к чужой славе младшим мужем наследника. Я не думал, что когда-нибудь буду благодарен Гаури, но, похоже, его злокозненность, с которой уже столкнулись некоторые патриции, сослужит нам хорошую службу. Я буду прикрываться Гаури, как щитом! Да и Кирель предупредил, что не допустит внебрачных детей. Я не думаю, что с нами захотят связываться дамы. Для них это будет опасно.

– М-м, – задумалась Тара, – да… я как-то не подумала об этом. Ситуация со Скандом вообще уникальна, никогда не бывало в правящей семье двоих старших! Случалось, рождалось двое или даже трое младших, но наследник всегда был один! Хотя Сканд и не наследник, но он все равно старший, а теперь у него еще и младший есть…

– У нас с ним равный брак! – воскликнул Лекс.

– Да, – Тара ухмыльнулась, – вы теперь даже выглядеть будете почти равными. Он все равно крупнее, но он, все же, воин. А ты прекращай тяжести поднимать, и в кузню не заходи, а то, не дай боги, вырастешь еще! Пойми, крупный младший – это неприлично!

– Кирель высокий, как и Шарп! – возмутился рыжик.

– Высокий и стройный, – поправила Тара, – и потом, не забывай, он намного старше тебя! Младшие вырастают от линьки к линьке на пару сантиметров, но не на двадцать, как ты! Хорошо, что у тебя хотя бы запах, как у младшего! Хотя, это скорее подстегнет других мужчин, что старших, что младших… Ох, беда прямо… может, мне вернуться в столицу, чтобы присматривать за вами? Все равно в имении заняться нечем. Это имение скорее для престижа, чем для достатка. Совсем пустое место…

– Что так? – Лекс подождал, пока массажист закончит с ногами, и встал, чтобы ему было удобнее собирать излишек масла скребком, – я видел у соседей сады. А почему здесь ничего не посажено?

– Здесь ничего не растет, – вздохнула Тара, – рядом море, и в то же время, нет выхода к воде. Здесь высокий каменистый обрыв и внизу скалы. Поэтому со стороны моря имение защищено от пиратов. Но вот морской ветер и соль сделали почву непригодной для огородов. И хлеб не посеешь, здесь камни везде, вспахать землю не получится. А большой слой глины не дает деревьям пробиться к грунтовым водам. Здесь почвы сантиметров двадцать, а дальше глина, где на метр в глубину, а где на все пять! Даже виноград не может пробиться вниз, корни стелются по поверхности, и поэтому урожая нет! Приходится его поливать, чтобы не засох окончательно. Прежний управляющий рыл колодцы, но это деньги на ветер. Я уже купила несколько мясных ящеров на племя. Совсем бедная земля…

– Глина, говорите? – заинтересовался Лекс.

– Она здесь не такая, как на карьерах, – отмахнулась Тара и потащила Лекса в атриум, где служанки уже накрывали стол, – она не красная, а белая, и поэтому никому не нужна!

– О! – восхитился Лекс и сразу стал прикидывать, что он знает о фаянсе и фарфоре, получалось, что не очень много, но значит, оставался простор для проб и экспериментов!

– Что значит твое «О!» – насторожилась домоправительница, – она что, ценная? Ее можно куда-то использовать?

– Пока не знаю, – сознался Лекс и запустил руки в жареные лакрицы. Они были крупные, как королевские креветки, и замечательно хрустели прожаренными панцирями, – мне надо несколько корзин, для пробы, но я думаю, что это та самая глина, из которой делают драгоценные вазы, какие я видел у Киреля. Главное, научиться работать с такой глиной, и мы обогатимся!

– Хм, – Тара задумалась, – я велю рабам собрать пару корзин глины там, где прежний управляющий рыл свои дурацкие колодцы. – Женщина посмотрела, как Лекс жадно ест, – как можно переводить деликатес в плебейскую еду? Лакрицы полезны, пока живые! А после того, как они уснут, это просто мясо.

– Вкусное мясо, – поправил Лекс и оторвал очередную голову, – а у живых лапки шевелятся, фу! Мне бы еще пива…

– Патриции пьют вино! – возмутилась женщина, – ты со своим Скандом набрался солдафонских привычек! Ну, теперь понятно, отчего ты таким вымахал! Младший должен быть милым и нежным!

– Ага! И позволять вытирать о себя ноги всем, кому не лень! – добавил рыжик, – ну уж нет! Глупость такая, позволять делать из себя додо! Младший муж как домашний питомец, милый и ласковый, и полностью зависит от старшего мужа, погладят – поурчит, а если пнут, то пойдет в уголок и поплачет! Да? Именно таким я должен быть?

Тара растерянно смотрела на рыжеволосого красивого парня. Он был похож на молодого хищного ящера, сильный и грациозный, и это сочетание странно волновало кровь. Тара считала, что она уже не способна на желание, но глядя на этого красавца, едва удерживалась, чтобы не погладить его по обнаженным рукам.

– Нет, придется вернуться в столицу! – заволновалась домоправительница, – тебя такого красивого надо еще сильнее охранять!

– Тара! – возмутился рыжик и взмахнул лакрицей, – ну, куда уж еще сильнее! Вокруг меня и охрана от мужа, и монахи от Киреля! А теперь еще Кирель ребенка отдал на воспитание, а он тот еще собственник оказался! Тоже никого не подпускает! Такой маленький, а уже заставляет прыгать вокруг него! Научил его слову «дай», так теперь братик Чани боится подойти! А то вернется домой голым и босым!

Тара засмеялась. Она уже слышала, что Лексу доверили воспитание младшего, и очень им гордилась. Обычно младшие мужья сами занимались детьми, пока они были совсем маленькими, но Кирель не просто младший, он Первосвященник самого сильного религиозного культа столицы и Хранитель Материнской Кладки! Поэтому никто не ожидал, что Кирель будет сам заниматься ребенком. И так жизнь в столице замерла, пока императорская чета была занята продлением рода. Все ожидали, что ребенка передадут Пушану и его супругу, но, как говорят, ребенок сам выбрал сына Саламандры, и Кирель согласился с выбором богов. Кто лучше подготовит младшего к жизни в чужом месте, чем человек, который там вырос?

Лекс лакомился лакрицами, как деликатесом, и прислушивался. Вдалеке послышались удары молота. В загородном имении было очень тихо, и поэтому звуки разносились без помех. Не кричали дети, не рычали ящеры, не было городского шума, который перелетал через периметр стен и вплетался в общую, уже привычную какофонию звуков. А может, все дело было в более чутком слухе? Лекс теперь слышал намного отчетливей и шлепанье босых ног рабынь, и пересвист мелких ящеров в кроне деревьев. Вот, кажется, ворота скрипнули, пропуская ящера. Похоже, кто-то приехал.

И точно, во внутренний двор зашел раб с узлом в руках, это привезли одежду для него. Тара сразу засуетилась. Из комнаты принесли красивый поясок и палантин, в котором приехал Лекс, единственное, что осталось от прежнего наряда. Тиро прислал тунику василькового цвета. Ее, помнится, надевал Сканд с лимонной тогой, и сейчас она прекрасно сидела на Лексе. Тара посмотрела, как рыжика перепоясывают и перекидывают через плечо малиновый палантин. А вот сандалии Сканда оказались впору по длине, только у рыжика нога была более узкая, и все ремешки пришлось перекалывать, чтобы застегнуть обувь туже. Тара за это время разобрала и расчесала спутанные алые волосы и заплела простую косу.

– Теперь ты довольна, Большая Мама? – Лекс довольно ухмылялся, вспомнив прозвище, которым ее звали жены офицеров, – теперь я могу пойти и погулять?

Тара только вздохнула, в яркой одежде Лекс стал еще привлекательней, королевская кровь, казалась, вопила окружающим: «На колени смерды, вы недостойны смотреть на такую красоту!». Но задорная улыбка смягчала его неприступность и позволяла стоять на ногах вместо рабского ползанья на коленях. Лекс воспринял ее вздох, как разрешение, и выскользнул из атриума, торопясь отправиться в кузню. Его манил звон молота о наковальню, а еще, было интересно узнать, как там получился второй клинок. Лекс выскочил во двор, опасаясь, что Тара опять будет возмущено зудеть, что он делает не то и не так, но отступать он не собирался. В конце концов, всегда можно будет показать, кто в доме реальный хозяин.

От кузни угарно пахло прогоревшим углем, горелым маслом, едким мужским потом, но все это перекрывал непередаваемый запах горячего металла. Последние несколько метров Лекс практически пробежал, не в силах удержаться. Новое тело просило движения, в голове роились новые планы и переживания, как перенес разлуку Ламиль. Хотелось бежать и что-то делать, а не величественно вышагивать по двору, изображая хозяина мироздания.

Кузнецы выглядели уставшими и похудевшими. Ну да, их, как и его, подгоняло новое знание и желание увидеть конечный результат. А еще, наверняка на них давило осознание того, что от нового результата очень многое зависит. Будет ли в городе новая гильдия, а у армии новое оружие, которое сделает воинов непобедимыми. А от этого, в свою очередь, зависело благополучие всего города. Новые победы, новая добыча, это сулило благосостояние жителям и процветание городу. И то, что Кирель появился здесь тайно, тоже подстегивало мастеров и не давало расслабиться. Они понимали, что в случае удачного завершения их семьи ждет почет и процветание, но если избранный останется ими недоволен, то, в лучшем случае, казнят только их, а в худшем на плаху пойдут и их семьи. Всем было известно, Первосвященник не знает пощады.

Лекс замер у кузни, наслаждаясь увиденным. Крупные мужики в штанах и длинных кожаных фартуках священнодействовали у наковальни. Летели искры, мерно стучал молот, качались меха… сосредоточенные лица, узлы мышц на крепких руках, влажные от пота спины, хвосты, стянутые кожаными ремешками, раскачиваются в такт, как маятники, отмеряя скупые и размеренные движения. Орис подхватил клин, чтобы перерубить клинок и отвлекся, заметив краем глаза яркое пятно… и уронил молот. Остальные, не понимая, что происходит, оглянулись, чтобы увидеть, что могло так напугать мастера, и тоже замерли, приоткрыв рты. Лекс даже растерялся от такой реакции на него… еще не хватало, чтобы теперь все на него вот так западали… кошмар!! Лекс пощёлкал в воздухе пальцами, прерывая транс.

– Это я! Спокойно! Не надо так нервничать! Вы что, никогда рыжих не видели?

– О, любимый сын Саламандры, прости такую встречу, мы просто не ожидали увидеть тебя таким… – первым пришел в себя сын Ориса и поправил фартук, который вдруг стал топорщиться в неположенном месте, – приветствуем тебя, учитель!

– Э– э… – растерялся Лекс, – я просто перелинял, и Тара заставила одеться вот так… – рыжик поправил палантин на плече и неуверенно поежился, – но я все такой же, как и был, так что не надо смотреть на меня так перепуганно! Продолжайте работу!

Орис опомнился и подхватил молот с пола. Он передал его сыну и подошел к Лексу. Тем временем, работа продолжилась, молот опять выбил сноп искр, а меха опять опустились.

– Второй меч готов, – Орис выглядел неуверенным, – показать?

– Да.

Лекс не знал, как ободрить старого мастера, но тут, похоже, чем меньше обращаешь на испуг внимания, тем быстрее он успокоится. Орис метнулся в соседнюю мастерскую, которая стояла пустой, и вынес новый меч. Он был тоньше и длиннее первого, и по цвету был не таким светлым, а с легкой синевой. Лекс подержал его в руках, прикидывая вес и баланс клинка. Теоретически, мечи должны были получиться в одном весе, но этот меч ощущался в руке не так чужеродно, как первый. Скорее всего, новое тело рыжика было более пропорционально такой игрушке, и Лекс мог спокойно удерживать его одной рукой, без былого напряжения. Орис принес маленький молоток, и рыжий учитель опять внимательно простукал клинок и рукоять, на которой еще не было накладки. На рукояти оставался небольшой кусок металла, который не «вытягивали», и поэтому он звучал несколько иначе. Новый слух улавливал нюансы перелива звука, как у дирижёра симфонического оркестра, и Лекс с удовольствием выстукивал меч по всей длине, наслаждаясь чистотой звучания.

– Идеально! – Лекс отдал молоток и опять взмахнул мечом, – он великолепен!

– Это ты великолепен! – горячие руки схватили рыжика и прижали, Лекс дернулся, а потом услышал запах мужа и расслабился, – ты прекраснее любого клинка!

– А если бы я испугался? – Лекс хмыкнул, – как ты подкрался, что я тебя не услышал?

– Ты был занят клинком… – Сканд протянул из-за спины руку и перехватил меч у Лекса, – дай подержать!

– Вот меня и держи! – Лекс выхватил клинок обратно.

– Жадина! – Сканд поцеловал рыжика в умопомрачительную шею, туда, где под тонкой кожей бился пульс, – зато какая любимая жадина!

– Сканд… – смутился рыжик и стал вырываться, – ну, не при людях же… забери уже клинок, вымогатель…

Орис улыбнулся и отвел взгляд. Пара смотрелась восхитительно – огонь и скала, жар и мощь, и клинок мелькал между ними, похожий на блестящую молнию. Сканд за талию прижал мужа к себе, а второй рукой подхватил меч, будто он был живым существом. Оружие смотрелось в его руке, как будто выросло из нее. Сканд взмахнул клинком, проверяя баланс, потом поднес к лицу, вглядываясь в зеркало полированного металла, и восхищенно присвистнул. Лекс увидел, как в клинке отразились две пары глаз, которые смотрели друг на друга.

– Прям, как твои зеркала! Блестит и сияет! Надеюсь, рубит не хуже предыдущего.

– Не хуже, – уверил Орис, – мы уже сами проверили! Повесили тушку и перерубили насквозь! А зазубрины нет! Смотрите сами. Это просто волшебство, а не меч!

– И я хочу! – загорелся генерал.

– Хм, – Лекс поморщился, – не хотелось бы нарушать твои планы, но у нас много дел! Уверяю, что ты еще успеешь порубить, что захочешь, но сейчас надо как можно быстрее отправиться домой! Чача приезжал сюда вчера, его монахи едва отогнали. Потерпи немного, вот уедет настырный братец, и ты получишь сразу все четыре меча. Руби сколько захочешь! А сейчас давай быстрее домой поедем. Прошу!

– Чего не сделаешь ради любимого, – тяжело вздохнул Сканд и вернул меч Орису, – как бы вытолкать Чаречаши домой быстрее?

– А ты ему покажи, что хочешь, чтобы он быстрее уехал, так он ради вредности задержится!

– Да, – Сканд опять прижал рыжика к себе, – вредность – это ваша фамильная черта характера!

– Поговори мне здесь! – выгнул брови Лекс, – натравлю на тебя Ламиля с поцелуйчиками и обнимашками, узнаешь тогда, что такое братская любовь!

– Вот только угрожать мне не надо! – заржал Сканд, – ладно, поехали уже домой! Диктатор!

Сканд сразу отпустил мужа и развил бурную деятельность. Шу и самочка были осёдланы, монахи начали торопливо запрягать свой коротколапый транспорт. А Лекс пошел пообниматься с Тарой, в очередной раз пообещав ей, что будет осторожен, и заодно напомнив про глину. Сканд вскочил в седло и, убедившись, что Лекс тоже в седле, велел открывать ворота. Монахи сразу пристроились следом за Лексом. Шу взревел, когда понял, что отправляется домой, и рванул по дороге, будто его пообещали дома покормить. Лекс пристроился следом за мужем, готовясь к недолгой дороге, но тут его взгляд зацепился за камни в поле, которые так мешали при вспашке. Он притормозил флегматичную самочку у ближайшей группы камней и спрыгнул на землю.

– Что случилось? – рыкнул Сканд, которому пришлось возвращаться.

– Ты даже не представляешь, какое богатство валяется у нас под ногами, – Лекс плюнул на камень и протер его краем палантина. Камень блеснул перламутровым блеском. Он был похож на гранит, но на нем были четко видны слоистые трещины, – это же полевой шпат!

– Полевой, это потому что в поле нашел? – поинтересовался Сканд и протянул руку. Лекс подошел ближе и дал ему камень. Сканд повертел его в руке и поморщился, – булыжник, таких полно на дороге.

– Это прекрасно! – Лекс поманил ближайшего монаха, – вернись в имение и передай госпоже Таре, что я велел, пусть рабы к белой глине добавят пару мешков камней с поля. Я хотел бы увидеть эти камни дома уже завтра!

Монах кивнул капюшоном и развернул своего ящера к поместью. Сканд с сомнением посмотрел ему вслед.

– И зачем тебе это надо? – Сканд вздохнул с видом мученика.

– Придется делить гильдию гончаров. Будем создавать новую гильдию, – Лекс вздохнул, – даже не знаю, как ее назвать… тех, кто делает драгоценные вазы? Изысканную посуду для богатых людей… О, мать моя Саламандра, где же мне взять на все время?!

– И это все из-за этого булыжника? – Сканд с сомнением смотрел на камень, который Лекс бережно засовывал в седельную сумку, – из него будут делать вазы?

– Нет, – Лекс забрался в седло, – вазы будут делать из глины. Только глина будет специальной, она будет называться фарфор. Это примерно, как железо и сталь. Все не просто, но конечный результат того стоит. И потом, шпат нужен для многих вещей, и, кстати сказать, для клинков он тоже подойдет.

– Клинки из камня? – поразился амбал и присмотрелся к камням, торчащим на пустоши, – разве такое возможно?

– Нет, все не так просто, – усмехнулся Лекс, – и потом, это будет секретом гильдий, двух или трех, и военным знать об этом не следует! Догоняй!

Лекс стегнул самочку и рванул по дорожке, которая должна была вывести к основной дороге. Шу рыкнул, увидев мелькнувший хвост, и пустился вдогонку. Монахи стайкой помчались догонять и оберегать рыжеголовое сокровище. Стоило топоту ящеров утихнуть, как из неприметной ямки встал человек и отряхнул пыльную дерюжку, под которой скрывался. Он подхватил с земли несколько камней и засунул в мешок, а потом легкой рысью побежал к ближайшему оврагу, где терпеливо лежал песчаный ящер.

*

Дорога домой пробежала незаметно. Лекс размышлял о фарфоре и понимал, что мало о нем знает. Он его никогда особо не интересовал, и в голове остались приблизительные знания. Он помнил, что разница в фарфоре и фаянсе заключалась не только в составе, но и в температуре обжига. А еще, что фарфор бывает не только белым, но и цветным. Но что входило в состав, он никогда не задумывался. Он знал только, что в фарфор входят песок и полевой шпат, но даже не предполагал, в каких пропорциях. О самом шпате он знал несколько больше, тот бывает разных видов, с различными примесями, но часто он был предвестником гранитных прослоек в грунте и верным признаком, что нефть в этом месте можно не искать…

Зато конкретно этот шпат содержал большое количество кварца, и его можно было попробовать использовать в глазури вместо стекла. Вернее, использовать шпат, как глазурь. Лекс прикидывал, стоит ли продать этот секрет гильдии гончаров, или придержать для своих. Но в любом случае, с гончарами стоило поделиться не только муравлением, но и простейшей глазурью. Сканд вскоре догнал Лекса, но увидев сосредоточенный взгляд, решил не дергать и оставить все разговоры на потом.

Стоило подъехать к городским воротам, как наперерез небольшой колонне бросилась стража с приказом от Первосвященника, чтобы Сканд и Лекс явились во дворец незамедлительно. Сканд кивнул головой и направил ящеров в сторону императорского дворца. Дворец был на удивление пустынен. Не крутились патриции, пытаясь выклянчить что-либо у императоров, не мелькали чиновники со своими важными и не очень делами, даже слуги не суетились, казалось, что дворец замер, прислушиваясь к чему-то. Им навстречу выскочил монах и, склонившись, попросил следовать за ним.

– Ламиль сегодня утром отказался от еды, – прошелестел монах, – Первосвященник волнуется, что ребенок умрет.

Лекс теперь сам рванул по коридору, подгоняя монаха. Тот довел до апартаментов Киреля и с поклоном открыл дверь.

– Звезда моя! – Лекс бросился внутрь.

На кровати сидели Кирель и Ламиль в окружении всевозможных фруктов и цветов. Рядом сидели младшие в набедренных повязках и разнообразных украшениях на обнаженных телах, по всей видимости, это были наложники из гарема. Они держали музыкальные инструменты и выглядели уставшими. Лекс краем глаза заметил, что они были различных рас и расцветок и кожи и волос, но все, как на подбор худенькие и женоподобные. Сканд, увидев толпу едва прикрытых младших, в замешательстве остановился в дверях.

– А вот и Лекс приехал, не плачь! – Кирель погладил малыша по отросшим кудряшкам.

– Лекс меня не любит! – тяжело вздохнул ребенок, – он меня бросил! Я плохой!

– Кто тебе сказал такую глупость? – поднял брови Кирель, – ты очень хороший! И Лекс тебя не бросал!

– Ури сказал. А Лекс сказал, что он всегда будет рядом, а сам сбежал…

– Звезда моя… Ламиль, я не сбегал, мне надо было съездить по делам, но я сразу же вернулся, – Лекс присел с другой стороны от ребенка, – иди ко мне, я так по тебе скучал!

Ламиль недоверчиво повернулся и уставился на Лекса заплаканными глазками. Рыжик потянулся к нему, но ребенок отклонился от его рук.

– Ты не Лекс. И Ска тоже пропал. Они меня бросили… – шмыгнул носом малыш, – они меня не любят…

– Мы не бросали тебя, – Лекс почувствовал себя виноватым, – это я, Лекс, только я немного изменился, понюхай, это ведь я… А Сканд вон стоит, – Лекс показал рукой на проем двери, где маячила крупная фигура.

Кирель махнул рукой на наложников, и тех как ветром сдуло из комнаты. Сканд настороженно зашел внутрь и присел возле кровати неподалеку от Лекса.

– Мы тебя не бросали, – пробасил амбал, – Лексу надо было измениться, вот мы и отъехали ненадолго, но теперь мы здесь. Не плачь, ты хороший и мы тебя любим…

– Ска? – недоверчиво посмотрел Ламиль и выдал пузырь из носа, – это ты? А Лекс?

– Я Лекс! – уверил статный красавец, – давай высморкаем носик и ты сразу поймешь, что это я!

Лекс завернул край палантина и, выдавив из носика сопельки, ласково улыбнулся. Ламиль повел припухшим от слез носиком и опять расплакался. А потом бросился к Лексу в распахнутые объятия.

– Лекс! Лекс, я хороший! – Ламиль сжимал рыжика за шею, – я проснулся, покушал, а тебя все не было, а Ури сказал, что ты меня не любишь, и поэтому бросил!

– Любимый мой! – Лекс прижал к себе всхлипывающего ребенка, – я тебя не бросал, и Сканд не бросал. Мы тебя любим и ты очень хороший! Ты же моя Звезда! Самый любимый мой мальчик! Не плачь, я с тобой, и Сканд с тобой!

– Ури сказал… – прошелестел Кирель, вздернув бровь, – как интересно… я с ним… поговорю… кто кого любит и за что…

– Ламилю надо кушать, – Сканд погладил Ламиля по спинке, – давай, ты покушаешь, и мы поедем домой.

– С Лексом и Ска? – уточнил ребенок и втянул в себя очередную сопельку.

Лекс опять воспользовался краем палантина, как носовым платком. Лекс и Кирель стали наперебой уверять малыша, что, конечно, он поедет с ними. И его любят, и все будет хорошо. Он сейчас покушает, чтобы папа не переживал, и они сразу поедут домой. Ламиль схватил Лекса за косу и, немного успокоившись, согласился. Кирель кивнул кому-то и из угла выкатилась толстенькая женщина в короткой юбке и с двумя грудями, похожими на вымя. Такими же большими и с вытянутыми сосками. Кирель увидел, как вытянулось лицо у Лекса, и решил пояснить.

– Гаури уверил, что у прежней кормилицы пропало молоко, а эта выкормила уже не одного ребенка, и молока у нее вдосталь! Смотри, – Кирель махнул женщине и та, подняв грудь, двумя руками надавила на нее так, что из соска брызнули в разные стороны тонкие струйки, – видишь, как много…

Но Ламиль недовольно скривился и спрятал нос на плече Лекса. Лекс принюхался, может, у женщины и было много молока, только вот она пахла, как корова – жарким молочным духом и чем-то едким, как бывает у нерадивых хозяек, когда в молоко попадает коровья моча. Вроде, молоко и свежее, но второй глоток уже не захочешь…

– А где Ма? – насторожился Лекс.

– Гаури сказал… – Кирель поджал губы, похоже, он теперь задумался о правдивости услышанного, – Гаури сказал, что у нее молоко пропало, и он нашел проверенную кормилицу. – Кирель повернул голову и отдал приказ монаху, – пошлите за прежней кормилицей в дом Наследника. Пусть ее приведут сюда, хочу на нее посмотреть…

– Пусть нам принесут сладкой каши и воды с медом, – распорядился Лекс, – пока Ма приведут, мы покажем папе, как ты умеешь есть кашу, – с улыбкой пояснил рыжик Кирелю и поцеловал заплаканные щечки малыша, – не хочешь эту кормилицу – не надо. Сейчас приведут Ма. Но прежде, чем мы поедем домой, ты обязательно покажешь папе, как ты умеешь кушать…

– А потом домой с Лексом и Ска? – уточнил Ламиль, – и ты больше меня не бросишь?

– Мы поедем домой все вместе, – Лекс погладил вздрагивающую спинку, – не волнуйся, тебя все там уже заждались. Помнишь, там было много мальчиков, а еще для тебя сделали ящера, на котором ты будешь кататься, как большой! Помнишь, как мы катались на ящере вместе?