Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 111 (всего у книги 125 страниц)

Они начали целоваться на ходу, не обращая внимания на людей, занимающихся уборкой. Все перестало иметь значение и сдерживаться уже не получалось. Все внутри горело от страсти и неуемного желания. Ввалились в спальню, распугав девок, которые тащили с кровати матрас. Сканд только рыкнул, и они испарились из комнаты. Лекс оглянулся, в комнате не было ни единой тряпки, ни штор, ни покрывал, двуручный меч гордо лежал на остове кровати, а матрас сиротливо валялся на полу, но сейчас все было неважно.

Только жар тела, только жадные губы, не дающие вздохнуть полной грудью. Потереться всем телом, чтобы унять эту чесотку под кожей.

И подставить шею под поцелуи, пока жадные руки срывают одежду. Провести с нажимом по мускулистым плечам, опуская его на колени и оседлав бедра, повалиться на спину, утягивая за собой. Скрестить ноги за его спиной и прижаться крепче. Попался!

Поймать растерянный взгляд и рассмеяться в ответ. Ну, что же ты? Вот он я, и весь твой! Притянуть ближе, заставляя опереться на локти, и наконец почувствовать на себе вес его тела. Такой большой! И весь мой!

Шепнуть: люблю… и увидеть, как срывает последний предохранитель, и выгнуться со стоном, когда оголодавшее животное вырывается на свободу, вламываясь в тесноту желанного тела. Голодный рык и жадные руки. Агрессия пополам с лаской, когда неистово вколачивают в матрас и следом начинают вылизывать, задыхаясь от нежности… да… и еще… не останавливайся, давай! Ну же, еще…

Есть ли у безумия границы? И как научиться дышать огнем, ведь воздух закончился давно, мы уже сплавились в одно странное существо с одним сердцем на двоих… срослись, как сиамские близнецы. Не разорвать, не разделить, и яростное наслаждение граничит с болью восторга. И вокруг пустота, и только он. Его жар. Его желание… или твое? Как понять, когда все смешалось и переплелось в клубок рук, ног, губ, стонов, скрюченных пальцев.

Пульс уже потерян среди толчков и рваного дыхания, смазка пополам с потом подсыхает на разгоряченных телах, и сладость удовольствия мешается с солеными каплями на сведённых судорогой телах. И последний оргазм больше похож на предсмертную судорогу, и из сорванного горла доносится придушенный сип. Все…

Сил остается только улечься на его грудь и услышать, как сердце штурмует ребра, прорываясь наружу. И почувствовать себя бесконечно счастливым. Как небо, как звезды, как океан…

И Сканд валяется, как медуза на берегу, в совершенной прострации, и, похоже, собирается уснуть…

– Значит, к родителям ты не поедешь? – не удержался Лекс.

В ответ муж перевернулся на бок и подмял под себя неугомонную половинку. Засунул ему под голову свое плечо и привалил сверху ногой, чтобы точно не убежал… после этого удовлетворенно вздохнул, с полным пониманием выполненного супружеского долга, и засопел, стремительно засыпая.

Лекс честно закрыл глаза и собрался поспать, но перетруженные мышцы еще подрагивали и не могли успокоиться. Да и по полу ощутимо тянуло сквозняком. Рукоятка двуручника, будто издеваясь, торчала с кровати, пока они валялись на полу, как Аши. И, главное, во время секса было совершенно все равно, где и как, но вот сейчас, вот так, валяться ясным днем на матрасе, брошенном на полу, было совсем неудобно.

Да и прикрыться нечем… и сквозняк опять же… и подсыхающая сперма стягивает кожу и чешется… и пить сразу захотелось… а еще Орис скоро придет, а у него не все собрано! Лекс стал решительно выбираться из сложенного паззла под названием "уставший муж". Сканд попытался удержать, но Лекс, воспользовавшись тем, что все еще скользкий, вывернулся, как обмылок, и на четвереньках отбежал подальше от матраса, прежде чем встать. Вернее, попытался. Тело было слабым и довольным, и резко двигаться решительно не хотело. А еще Сканд, зараза такая, перекатился и улегся на животе, являя совершенство крутой спины, мощных бедер и крепкой задницы… э-эх, попадешься ты однажды в загребущие ручки… но не сейчас, сейчас Орис важнее!!

Лекс покрутил головой, разыскивая вещи. Его туника лежала порванная, поэтому в отместку он надел тунику мужа, она хоть и была несколько великовата, но в этом мире понятие размера одежды было весьма условным. Не сваливается, и хорошо! А вот сандалий в комнате не обнаружилось. Лекс внимательно осмотрелся. Обнаружился один сапог и ремень Сканда, и все. Лекс попытался вспомнить, когда он разулся, но память подкидывала совсем другие подробности того, что именно они недавно творили, и Лекс со вздохом босиком отправился на поиски своей обувки.

Второй сапог Сканда валялся сразу за дверью. Лекс кинул его в глубину комнаты и двинулся дальше. В хозяйской купальне рабы вычерпывали воду из бассейна и щетками мыли полы со щелоком. Лекс почесался и отправился на розыск домашних девок, уж они-то найдут для него пару ведер теплой воды. В общей купальне, там, где была проточная вода с акведука, ему запрещалось мыться, да и потом, общую купальню уже давно использовали для промывки песка. И, значит, не следует отвлекать людей своим голым филеем.

Девки обнаружились на улице. Они стирали в большой ванне занавески и встретили рыжика восторженными возгласами и свистом, как в театре. Оказывается, их баталия с мужем была прекрасно видна в открытое окно с того места, где стиралось белье. И, конечно же, все было прекрасно слышно! Лекс только вздохнул, он так и не смог привыкнуть к подобному фривольному отношению к сексу. Здесь это было вроде вкусной еды, ну, что такого, что двое порадовали друг друга? Они же оба получили от этого удовольствие!

Шторы стирали серым домашним мылом, потом отжимали, а потом, на удивление, вытряхивали и мокрыми вешали на карнизы, давая возможность высохнуть уже по месту. Грязную воду выливали на каменные плитки двора, и она утекала по наклону в сторону ворот, а потом устремлялась на улицу и исчезала в городской клоаке. Все внутренние дворы были сделаны наклонными в сторону улицы, и поэтому дождевая вода не создавала луж во время дождей. Свежую воду девки набирали из бочки, которую наполняли мальчишки, рядом горел небольшой костер, где в котле грелась вода для следующей стирки.

Лекса посадили на скамеечку и, как в первый день появления в этом доме, помыли прямо на улице, поливая из ковшика. Лекс вспомнил Милку с мягкими грудками и колченогого Зюзю. Как странно свела их судьба. Мелкий наложник из гарема наследника и рабыня, добытая во время военного похода, стали частью семьи воина и теперь растят общего ребенка. Который по праву рождения стал гражданином империи и, скорее всего, сам станет воином. Девки сбегали на кухню за ароматным мылом и с удовольствием помыли и потискали рыжика, а потом долго расчесывали, пока не пришла Олива и не наорала на них, что они отлынивают от работы.

Лекс накинул тунику Сканда и через окно вернулся в спальню, где самым бессовестным образом дрых Сканд. Порывшись в сундуке и достав красивую тунику с палантином, поясок и новые сандалии, Лекс почувствовал себя готовым к грядущим переменам. Он как раз заплетал косичку, когда услышал во дворе голос Тиро. Перешагивать через спящего мужа не хотелось, и Лекс опять вылез в окно, вызвав смешки у девок. И, поправив палантин на плече, с самым независимым видом вышел из-за угла.

Тиро пришел с дородным мужчиной, он оказался главой гильдии ораторов. После представления гостя и его витиеватых восхвалений, они, наконец, приступили к делу. Поскольку Бэл ушел по делам, Лекс договаривался от его имени. Тиро уже ввел главу гильдии в суть проблемы, осталось только договориться о конкретном тексте и, естественно, об оплате за работу. Вскоре обо всем договорились и Тиро рассчитался с человеком. Но оратор, приняв деньги, даже не колыхнулся телом, чтобы покинуть дом Избранного. Его очень интересовало, что думает Лекс о новом законе.

– Каком законе? – в недоумении поднял брови Лекс, – я уснул в Сенате и все пропустил, а поговорить с мужем у меня не получилось, – Лекс смущенно потер след засоса на шее и взмахнул ресницами, – вы не поясните, о чем речь?

Речь, естественно, шла об изменении закона о семье. Лекс внимательно слушал, как именно главный сплетник империи начнет описывать проблему и пытался понять, что именно вызывает смятение мыслей. Оратор переживал, что отсутствие родительского контроля разрушит семьи. Разве не должен у руля стоять самый умный и опытный? Зачем тогда рожать детей, если, потратив деньги и время, вырастишь его, пристроишь к делу и после всех потраченных сил просто возьмешь и отпустишь? А как же вернуть вложенные инвестиции?

– Ну, считайте, что отдавая детям любовь и заботу, вы просто возвращаете все то, что вложили в вас родители, – Лекс пожал плечами, – дети – это не капуста на грядке. Их нельзя продавать, когда вырастут. И потом, у родителей всегда найдутся рычаги давления на своих детей. На детей всегда можно повлиять, не любовью, так деньгами. Как я понимаю, вы являетесь главой своей семьи, раз так ратуете за родительский контроль? А если бы ваш отец был все еще жив и командовал вами, влезая в вашу семью, и продавал ваших детей, как засохший сыр, вы бы тогда так же были возмущены изменением закона? Вон, например, императорская чета не переживает, что их взрослые сыновья захотят оставить семью. Они любят сыновей, и те преданы им и покорны их воле. Плебсу пора понять, что дети – это не собственность, а семья!

Оратор возмущенно набрал воздуха в грудь, готовясь спорить, но потом в его глазах промелькнула какая-то мысль, и он тихо выпустил воздух, будто вздохнул. Глава гильдии задумчиво почесал голову и с интересом посмотрел на Лекса. Ну да, каждый примеряет закон только на себя, не пытаясь оглядеть его со всех сторон. Тиро похлопал мужчину по спине и ненавязчиво стал подталкивать на выход. В воротах они столкнулись с Бэлом, Рархом и парой мужчин с подвязанными, как у мастеров, хвостами. Судя по тому, как они решительно шли за Рархом, это были люди из гильдии плотников.

Бэл показал рукой на мальчишек, увлеченно крутящих ногами гончарные круги и, казалось, играючи вытягивающих из комков глины тонкостенные пиалы. Мастера захлопали глазами и стали переговариваться. Они знали, как тяжел труд гончара и сколько усилий надо затратить, чтобы из «колбасок» выложить пиалу, а потом загладить поверхность. А чтобы пиала не была кособокой, надо было тяжело и долго учиться. А тут мальчишки делают ровную и тонкостенную посуду за пару минут и, кажется, совершенно без всяких усилий!

Рарх достал из мастерской абсолютно новый гончарный круг, который он сделал как образец для мастеров, но пока на него свысока поглядывали, пришел Лейшан, а с ним пришли монахи в красных рясах, мастера-плотники и мастера-гончары из города Чаречаши. Мастера Лейшана были в шароварах и длинных рубашках и, конечно, они были рыжеволосы! К гостям сразу выскочил Крин и встал за плечом Бэла. Мэл захлопнул створку окна на стекольной мастерской, отсекая ненужное любопытство гостей. А потом снял кожаный фартук и вышел из мастерской, встав на пороге. Пин отвесил по паре тумаков любопытным мальчишкам, оставил их перетирать шпат в ступках дальше, а сам вышел из мастерской с обжиговой печью.

Лейшан стал представлять мастеров Лексу и ненавязчиво напомнил, что они договаривались, что он купит и гончарный круг, и образец игрушки-каталки Ламиля, все, что «прекрасный брат моего господина согласится продать». Местные мастера недовольно поправили пояса на туниках и ревниво посмотрели на Лекса. Они сообщили, что готовы заплатить больше, но гончарный круг останется собственностью их гильдии.

– Нет, так не годится, – Лекс усмехнулся, – Рарх сам продаст свою работу, а я прослежу, чтобы его не обманули с расчетами. И потом, гончарный круг может быть только в вашей гильдии на территории Империи. Но город Чаречаши самостоятелен и что, вы думаете, что его мастера будут ездить к вам на поклон за каждой единицей? Они и сами в состоянии ее повторить. А Рарх может продать оптимальные размеры и несколько хитрых секретиков, без которых круг не будет крутиться. Все не так просто, как кажется на первый взгляд. Вот вы видите, как легко мальчишки делают изящную посуду, но если вас посадить на их место, вы только перемажетесь, и у вас ничего не получится. Так же и с гончарным кругом, надо знать несколько хитрых секретов, без которых круг с места не сдвинется. И вот за эти секреты вы и должны заплатить Рарху.

Лекс высокомерно посмотрел на мастеров, и на тех, и на других, а потом обратился к Крину.

– Сходи в гильдию, принеси подготовленной глины и сообщи в гильдии, что если они хотят новое чудо, то им следует поторопиться.

Крин подхватил палантин и выскочил на улицу, торопясь исполнить наказ Лекса. Пока Рарх торговался с Лейшаном и гильдией столяров, пытаясь сложить наиболее достойную цену для секретов, рыжеволосые гончары уговорили мальчишек пустить их попробовать новинку. Лекс кивнул головой и крайний пацаненок слез с «насеста». Перед мастером поставили кусок глины и миску с водой, чтобы смачивать руки. Взрослый мастер с интересом крутанул диск под ногами, раскрутил его и схватился за глину. Та в отместку заляпала его и двор. Мальчишки, сидящие на кругах дальше по ряду, довольно засмеялись, они знали, что именно так и будет, и с удовольствием смотрели бесплатное представление. Второй кусок тоже разлетелся лохмотьями, забрызгав и приятелей мастера, которые отирались поблизости. Мастера недовольно зашипели на неудачу, но потом обратили внимание на саму глину. Она была необычной на ощупь, и они, как профессионалы своего дела, сразу поняли, что во всем есть свои секреты.

– С вами пообщаются отдельно. Заметили, да? – Лекс подмигнул мастерам-гончарам, которые с интересом мяли кусочки глины в руках, – но за все придется раскошелиться. Вам надо говорить с Крином. У него, кстати, есть и другие интересные секретики…

Лекс улыбнулся заинтригованным мастерам и порадовался, что с утра Крин дал мальчишкам в работу простую подготовленную глину, припрятав глину с секретными смесями в глубине мастерской. Сегодня по плану было продать мастерам Чаречаши гончарный круг и секрет обработки глины. Скорее всего, глина у города Чаречаши отличается от добываемой возле столицы, но в любом случае, ее стоило промывать, отделять грубые фракции. О секрете фарфора речи не шло. Это должно было остаться в гильдии младших и храниться, как зеница ока, но улучшить качество самой глины стоило в любом случае.

Потом по плану надо было показать готовые тарелки с эмалью и рисунками и выставить мастеров на улицу, чтобы клиент «дозрел». В следующий раз им надо будет показать печь для обжига при высоких температурах. Без нее качественная керамика невозможна. И уж тем более, эмали и краски. Муравление и молочение можно было оставить как секрет имперских мастеров. Но вот секрет обжига Лекс собирался продать…

Тем временем деревянных дел мастера отчаянно торговались друг с другом. Рарх сказал, что продаст гончарный круг за одинаковую сумму и тем и другим. А потом покажет, что еще у него есть на продажу. Но если кто-либо не сможет рассчитаться, то это уже будут не его проблемы. При этом мастера стали задирать цену друг против друга, неважно, что им пришлось бы заплатить втридорога, лишь бы у конкурентов деньги закончились раньше их, и тогда, возможно, следующие секреты Рарха достанутся только им.

Лекс стоял рядом, но в стороне, наблюдая за торговлей Рарха, напряженным Лейшаном и любопытными мастерами-гончарами, которых согнали с круга, но не отгоняли и давали возможность смотреть, как работают мальчики. В воротах показался Крин, за его спиной бежали взмокшие мастера-гончары из столичных гильдий. Они принесли Лексу образцы своих кувшинов, покрытых муравлёной глазурью. Ей в прошлом мире Лекса покрывали черепицу и сточные трубы из-за её дешевизны и стойкости. Но здесь блестящая поверхность кувшина вызвала ажиотаж среди мастеров Чаречаши. Они тоже хотели такое!

Но Крин разочарованно покачал головой. Этот секрет уже продан в гильдию империи и, если они его хотят, то пусть сами договариваются с местными. Он не будет торговать чужими секретами. Одни мастера приуныли, другие приободрились. Но вместо ненужных слов о дружбе народов, Крин вынес расписную тарелку Лира. Она была в красной глазури из шпата и разрисована черно-белыми цветами. Тарелка была большой и широкой, и цветы красиво вились по бортикам. Ее обожгли сегодня ночью, и она была еще теплой.

Лекс увидел, как предвкушающе загорелись глаза у мастеров. Каждый захотел этот секрет именно для своей гильдии, но коварный Крин дал всем налюбоваться на тарелку. Посмотреть со всех сторон, пошкрябать ногтем стеклянные цветы, пощелкать по краю, вызывая нежный чистый звон хорошо обожжённой керамики, а потом забрал красавицу и заявил, что сегодня разговор будет только о гончарном круге. И если мастера захотят, то за пару золотых с человека он научит, как правильно им пользоваться. Конечно, хотели все и сразу!

Крин посадил на насест круга напротив каждого мальчика по мастеру, и выдал по свежему куску глины. Он сам так учил своих подопечных. А теперь и мальчишки стали специалистами по здешним меркам. Лекс прекрасно отдавал себе отчет, что до настоящих профессионалов, которые потребуются к тонкому фарфору, им еще расти и расти, но, как говорится, чем богаты… оставалась надежда, что мальчики набьют себе руку на простой глине, пока Крин разберется с рецептом, когда от качества самой работы будет зависеть если не все, то очень многое. Именно поэтому мальчишки и крутили сейчас простую глину. Руку набивать надо было всем: и изготовителям тарелок, и тем, кто экспериментировал с заливочной глазурью, и ученикам по разрисовке посуды. На все нужно было и время, и терпение в учебе.

Благо, что сами мальчики старались на совесть. Каждый понимал, что ему очень повезло оказаться именно здесь. Они уже прошли ужасы монастырских воспитателей, наказания, голодовку, издевательства старших, некоторые прошли через сексуальное насилие… и, оказавшись вдруг в тихом и сытом доме Лекса, они из забитых зверьков становились простыми детьми или подростками. Но страшная память детства не давала им относиться к чужой доброте, как к пустяку. Они знали этому цену и поэтому срывались по первой даже не просьбе, а намеку на пожелание учителей.

Лекс хотел подарить каждому из них счастливые воспоминания, поэтому и велел Тиро не экономить на еде, одевал и обувал в хорошие вещи и старался давать им отдыхать и играть, но сейчас время требовало напряженной работы от каждого. Все мальчики старались, как могли – кому повезло и их выбрали учителя, старательно делали все, что умели, при этом стараясь помогать и с домашними делами. Остальные бегали, выполняя поручения Оливы и девок по хозяйству.

Торг между двумя гильдиями достиг критической точки. Тиро с удивлением слушал, как люди сами взвинчивают цену, но благоразумно помалкивал. Он понимал, что каждый уплаченный золотой пойдет на благо новой гильдии стекловаров, которой помимо того, что надо было растить детей, требовалось еще и много всего и по профессии, и по хозяйству. А впереди еще стройка квартала, а это не только голые каменные стены, а еще и покупка домашней утвари, сундуков для хранения, кроватей, одежды и прочего, прочего…

Лекс не прислушивался к озвучивавшимся суммам. Деньги – это хорошо, но пока у них есть уникальные для этого мира зеркала, золото у них не закончится, но вот где взять на все время? Хотя, у них еще есть время до строительства кварталов и набора взрослых учеников…

Лекс, совсем как Тиро, засунул пальцы за пояс и благодушно улыбнулся. Не следует торопиться, пусть все идет, как идет…

Стоило Лексу только успокоиться, как он услышал со стороны кухни грохот перевернутой посуды, визг перепуганных женщин и злобное повизгивание ящера. Все, кто стоял во дворе, перепуганно развернулись к источнику шума и в панике бросились в разные стороны.

Из кухни вылетел злой Аши, на нем верхом восседал голый Ламиль, который держал на палке перед носом Аши привязанную сандалию Лекса. Эта палка с сандалией выполняла функцию руля. Ламиль указывал Аши, куда именно следовало бежать. Только вот разъярённый Аши, кроме сандалии, ничего не видел, и мчался, сметая всех с пути, как квотербек в регби. Зато все остальные видели ящера ростом с пони и щелкающую зубастую пасть размером с чемодан…

Примечание к части

Ликтор – особый вид госслужащих; упоминаются в истории со времени правления в Риме этрусских царей. Первоначально ликторы были исполнителями распоряжений магистратов cum imperio. (Википедия) В Риме профессия ликторов свелась к охране должностных лиц, в моем фанфике они присматривают за исполнением законов. Т. е. оратор сообщает, а ликтор смотрит чтобы закон не нарушался.

Учитель поневоле

– Ламиль! Аши! Фу! Стоять! Стоять, я кому сказал! – Лекс решительно встал на пути следования юных хулиганов.

Аши, едва не наткнувшись на любимого кормильца, резко затормозил. Ламиль, который и не думал держаться руками за ящера, стремительно кувыркнулся и полетел вперед, как снаряд из катапульты. Хорошо, что Лейшан, как опытный воин, успел схватить его в полете и прижать к себе. При этом Ламиль так растерялся, что прижал к себе палку со злополучной сандалией. Теперь она возвышалась над Лейшаном, как флаг над башней.

– А где вторая моя сандалия? И где твоя туника? – Лекс не купился на милую мордашку и собирался покарать обоих хулиганов.

– Аши съел… – честно хлопнул глазками малыш и тыкнул пальчиком в сторону растерянного детеныша, – а иначе он не соглашался покатать меня. И теперь это не туника, а седло! – приосанился малыш, – я оседлал Аши, как положено настоящему ящеру!

Все внимательно посмотрели на Аши. У него на спине была маленькая красная туника, привязанная веревкой для надежности. От такого внимания детеныш попятился задом, намереваясь скрыться подальше от рассерженного Лекса. Но тот перехватил наглую морду двумя руками и распахнул пасть с острыми зубами. В глубине пасти виднелась металлическая пряжка от сандалии, которая оказалась наколота на острые зубы. Лекс без опаски засунул внутрь живого капкана руку и с усилием снял кусок жестянки, которая когда-то была застежкой.

– Какой красивый ребенок! – восхитились рыжие мастера.

Ламиль, услышав похвалу, поправил свободной рукой подросшие локоны и бросил кокетливый взгляд на новых людей.

– Да! Я такой! – заявил юный инкуб и похлопал себя ладошкой по щеке, чтобы она стала розовой, – я такой красавчик! – мелкий соблазнитель требовательно посмотрел на Лейшана, – правда?

Лейшан хмыкнул и с испугом взглянул на малыша, а потом на Лекса, который злобно раздувал ноздри, уперев руки в боки.

– Я сейчас одного красавца шлепкой побью по вертлявой попе, чтобы в следующий раз думал, что делает! Ты зачем на Аши забрался? А если бы ты упал и он тебя затоптал?

– А-а!! Не надо по попе! – завизжал Ламиль и вцепился в Лейшана, – спаси меня! Я не хочу шлепкой по попе!

– Я тебя спасу, – прогудел растерянный рыжий воин и на всякий случай прикрыл маленькую попку крупной ладонью, а потом недовольно посмотрел на Лекса, – не смей обижать обещанного жениха Чаречаши! Если так надо кого-то наказать, то накажи меня! Я обязан спасти его от всех неприятностей.

– Ты не спасешь его, так же, как не спас меня, – Лекс скептично хмыкнул, уж слишком серьезно смотрел на него рыжий здоровяк.

– Не проходит и мгновения, чтобы я не корил себя за это, – Лейшан вдруг стал выглядеть, будто его уже избили, – ведь ты должен быть моим… видеть тебя и не иметь права прикоснуться, есть ли большее наказание?

– Хм, – раздалось над ухом Лекса.

Его обняла крупная рука, а к спине прижалось горячее тело мужа. Лекс повернул голову и увидел голого Сканда с мечом в руках.

– А ты что тут делаешь? – удивился рыжик.

– Кричали… – пожал плечами Сканд и, вздохнув, закинул двуручник на плечо, как цвайхандер* – по какому поводу крик?

– Это Ламиль верхом на Аши перепугал всех, – начал рассказывать Лекс…

– Ух ты, все-таки смог! – восхитился генерал, но его перебил злой муж.

– Не «ух ты», а АЙ-ЯЙ-ЯЙ, – погрозил пальцем Лекс, – а если бы он упал и сломал себе что-нибудь, или Аши его затоптал? – Лекс увидел, как Сканд скептично поднял бровь, и с возмущением добавил, – Аши опять съел мою сандалию! – и продемонстрировал сломанную застежку, – это я у него из пасти достал! Ламиль МОЕЙ сандалией подкупил Аши!

– Ай-яй-яй, – согласился Сканд и, резко присев, подхватил Аши за нижнюю челюсть, детеныш взвизгнул и попытался лечь брюхом на землю, – плохой ящер! Тебя что, плохо кормят? Зачем ты опять съел обувь Лекса? Он ведь тебе говорил, что ее есть нельзя. Тиро! – Сканд кивнул домоправителю, – запри его в пустом стойле и сегодня не корми. Я не буду бить чужого ящера, но беспорядка в доме не потерплю.

Тиро опять перехватил Аши под нижней челюстью и потащил беспомощно скулящего детеныша вглубь двора, к стойлам. В одном стойле был Шу, караулящий яйца, в другом самочки, третье стойло, в котором обычно обитал ящер Тургула, стояло пустое, туда и закрыли Аши. Стоило только закрыть дверь стойла, как оттуда раздался жалобный писк детеныша, переходящий в самый настоящий скулеж.

– Бедный Аши, – расстроился Ламиль, губки бантиком задрожали, из глаз потекли крупные слезки, – Аши – хороший! Прости Аши, он не виноват! Это я хотел кататься!

– Да, это ты захотел кататься, – ласково мурлыкнул Лекс, – это тебя надо наказать за это!

Слезки в ясных глазках сразу просохли, и Ламиль, бросив палку с привязанной сандалией, прикрыл двумя руками свою попку и с тревогой посмотрел на Лекса. Лейшан погладил перепуганного ребенка по спинке и для надежности прикрыл маленькие ладошки своей. Рыжий воин засопел и с упреком посмотрел на Лекса.

– Аши наказан за то, что съел сандалию, хотя знал, что этого делать нельзя, – Лекс ухмыльнулся, – а тебя, за то, что безобразничал, я тоже накажу! – во дворе все замерли. Стало так тихо, что было слышно, как Аши скребет дверь и поскуливает от обиды. – Поскольку ты решил, что ты настолько взрослый, что можешь ездить на ящере сам, то и спать отныне ты будешь, как взрослый, в отдельной комнате!

– Один? – испуганно прошептал Ламиль.

– Нет, с Ниюли, – успокоил Лекс, – она будет спать рядом с твоей кроватью, на случай, если ты ночью проснешься и чего-нибудь захочешь. Но теперь ты будешь спать не в нашей комнате, а в соседней.

– Ты меня больше не любишь? – Ламиль выскользнул из рук Лейшана и бросился к Лексу, обняв его за коленки, – не надо один! Я хочу с тобой и Ска! Я же вас люблю!

– Мы тоже тебя любим, – Лекс отрывал от себя маленькие ручки и гасил в себе желание обнять перепуганного ребенка, – но ты подумал о нас, когда баловался? Ты представь, как бы мы со Скандом плакали, если бы ты упал и сломал ногу, или спину, или Аши со своими большими когтями наступил на тебя и изуродовал! Ты подумал о нас, когда седлал Аши? Нет? Ты хотел, чтобы мы плакали?

– Нет! Не надо! – Ламиль вцепился в руку Лекса и притянул к себе, заставляя нагнуться, – давай ты меня отшлепаешь, а потом все равно будешь любить?! – Ламиль взял Лекса за кисть руки и шлепнул ей по своей попе, а потом преданно заглянул в глаза, – я больше не буду!

– Конечно не будешь! – Лекс поднял Ламиля на руки и поцеловал бледную щечку, – и я и Сканд тебя очень любим. Но, Аши наказан, и ты будешь наказан. И запомни – в следующий раз я накажу тебя намного сильнее. А теперь марш в комнату! – Лекс увидел перепуганную Ма и отдал ей ребенка, который пытался цепляться за него, – одень его и причеши. Скажи Оливе, чтобы кровать Ламиля вынесли в соседнюю комнату и туда же занесли матрасик Ниюли. Дети теперь будут спать там.

Ма молча кивнула головой и прижала к себе рыдающего малыша. Лекс тяжело вздохнул и посмотрел на тихих людей во дворе.

– Что? – с вызовом спросил он у Сканда, – считаешь, я не прав?

– Твой дом – твои правила… – пожал плечами муж, – но ты тоже в этом виноват. С Аши давно надо было заниматься. В казарме его бы уже учили дисциплине и командам. Учили кусаться и воевать. А ты относишься к нему, как к додо, вот он и балуется вместе с ребенком.

Лекс только фыркнул и пожал плечами. Где взять на все время? Но тут подал голос Лейшан.

– У тебя каменное сердце! Как можно наказывать младшего за такую милую шалость? Вот тебя никогда не наказывали!

– И чем все закончилось? – Лекс раздул ноздри и уставился на рыжего защитника, – я стал военным трофеем, а потом игрушкой в чужих руках! Знаешь, что было дальше? Меня привязали к столбу и сняли кожу со спины кнутом! Ты сам видел шрамы! А потом меня так и оставили у столба! Связанного, без сознания, на песке, залитом моей кровью и мочой! Я выжил только благодаря Рарху. Он тайно просидел со мной всю ночь. Отмыл, напоил и потом заботился, как мог, хотя сам был рабом. Ты этого хочешь для Ламиля?

– Нет! – Лейшан побледнел и отшатнулся, – никогда… никто и пальцем не тронет!

– Последнего младшего у Чаречаши убили? – Лекс хмыкнул, – зарезали в гареме? Так что, о чем ты говоришь, не Чани, так другой… Я люблю Ламиля, и поэтому накажу. Он должен понять, что за любой проступок будет наказание. Он должен быть послушным, – Лекс усмехнулся, – или не попадаться… он умный мальчик, он это быстро поймет.

– Ох, бедный Чаречаши, – усмехнулся Лейшан, во дворе послышались смешки, – он же твой брат, за что ты так с ним?

– Братик Чани мне еще руки будет целовать за такую Звезду! – усмехнулся Лекс, а потом посмотрел на Рарха, – так что там с ценой? Разобрались, сколько тебе заплатят?

– Договорились, – кивнул головой Рарх и посмотрел на довольных мастеров, как рыжих, так и местных. – Рассчитаемся, и я сразу все расскажу и объясню. И размеры, и как делать, и как крепить. И коловорот покажу, – Рарх закатил от восторга глаза, – такая замечательная штучка! И как я раньше без нее жил? А какие чудные ровные дырочки она делает, и так быстро! Но давайте все по порядку…

Лекс увидел, как у мастеров, казалось, даже уши стали длиннее от желания услышать несказанное. И отношение к нему после слов Лекса заметно изменилось. Взгляды стали теплее, а улыбки искренней. Он похлопал Рарха по плечу и отодвинулся, кивнув Бэлу, чтобы тот помог с расчетом, а потом отошел в сторону.

– А мне ты этого не рассказывал… – Сканд обнял Лекса и посмотрел поверх его головы на Рарха, – ну, теперь понятно, почему ты ему так веришь.

– Ты думаешь одеться? – Лекс вздохнул, – столько народу, а ты голый бегаешь, как Ламиль! Какой плохой пример для ребенка! Может, тебя тоже из спальни выгнать? Так сказать, в воспитательных целях.

– Я спросонья не понял, кто кричит, вот и выскочил, как был, – усмехнулся Сканд, – знал бы, что это Ламиль хулиганит, спал бы дальше! А когда решишь заняться Аши, то спроси Тиро, он тебе поможет…