Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 125 страниц)

– Я не дурак, Тиро! Мог бы и не говорить такое! Это касается только двоих! И поверь, равные отношения – это и равная ответственность за все, что происходит.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – Тиро ухмыльнулся и толкнул калитку.

Они за всеми этими разговорами уже дошли до дома. Мальчишки остались рядом с Крином у остывающей печи, чтобы помочь перенести все домой, да и поглазеть на работу кузнецов было интересно. Тиро с Лексом пришли домой сами, ну, и в окружении охраны, конечно, но они держались на почтенном расстоянии, чтобы не мешать шушукаться двум уважаемым в городе людям. Лекс поинтересовался, когда примерно ожидается линька у Сканда, но Тиро только ухмыльнулся и сказал, что когда боги сочтут нужным. И когда она начнется, Лекс узнает об этом первым, пусть даже не сомневается.

Подобная перспектива порадовала и рыжик выкинул эти мысли из головы, вот придет время, тогда и будет об этом думать, а пока во внутреннем дворе Сишь кричал на Броззи, потому что тот вытащил бревнышко из костра раньше времени. Рыжий ученик вжал голову в плечи и виновато закинул полено обратно. Лекс посмотрел на то, что получилось, и велел продолжать. Угля потребуется ведер пять, так что пусть не расслабляются. Девки под шумок, пока Броззи с Сишем занимались костром на улице, кипятили воду для стирки, и только посмеивались, когда худенький Сишь отвешивал тумаки здоровенному Броззи.

Время обеда давно прошло, но Лекс решил, не дожидаясь ужина, подкрепиться чем есть и заодно составить план на завтра. По всему выходило, что на завтра намечается изготовление булата. Лекс задумался, вспоминая. Впервые с булатом он столкнулся, как ни странно, не на Кавказе, где к ножам было особо трепетное отношение, а в славянской глубинке. Отец после военной «командировки», после ранения и контузии, сам попросился в тихое местечко, и его перевели командовать охраной «почтового ящика».

Там, среди лесов и болот, был небольшой научный городок с лабораториями повышенной секретности. Сельская школа была, на удивление, очень сильной. Наверное, из-за преподавателей, которые были женами, а иногда мужьями ученых, работающих в «почтовом ящике». Люди были большими энтузиастами учебы и фанатами науки. Александру было тогда пятнадцать лет, самый возраст для любви и томных вздохов, но на удивление, его захватила учеба. Учителя поддержали стремление ученика подтянуться по всем предметам и вытянуть аттестат для поступления в институт. Он даже пересдавал предметы младших классов, такие, как пение и труд. Со стороны, возможно, это и выглядело комично, но Александр загорелся идеей поступления в институт, и если для этого надо было выучить ноты и попытаться петь по ним, то это было даже интересно.

Но вот учитель труда порадовал его тем, что не стал требовать собирать электрические схемы и стругать что-то из бруска, а отвел в кузню, которая числилась при лабораториях, но на самом деле служила отдушиной для нескольких сильных мужиков. Ученый городок был замкнутым мирком, сельских в него не допускали, из военных было несколько офицеров и солдаты-контрактники. Не то, чтобы ученые задирали носы, но они очень отличались от крестьян и военных, и манерой поведения, и разговорами. Жены ученых целиком и полностью поддерживали мужей, а вот мужья женщин-ученых порой не знали, чем себя занять в свободное время. Они не напивались в хлам на выходные, но и развлечений в закрытом обществе практически не было. Поэтому и появилась кузня. Мужчины там пытались заниматься ковкой, и заодно доказывали военным свою «самцовость».

Александр к тому времени был уже крупным, хорошо развитым парнем с крепкой мускулатурой. Его тогда привлекли к «кузнечному кружку» в качестве молотобойца. А заодно рассказывали ему, как и почему все делается. Делать в свободное время все равно было нечего, военная часть при ученом городке была серой и нудной. Отец все больше пил, домой идти не хотелось, и Алекс с энтузиазмом вникал в нюансы кузнечного дела. Тогда же и возникла любовь к металлу и холодному оружию. Хотя она осталась на стадии любования и изготовления, а не использования. Отец побывал в кузне и предложил сыну научиться владению ножами, но Алекса больше занимали закалка и заточка. А позже, форма и баланс. Металлургия была частью обучения в институте, и старичок профессор был рад поболтать и поделиться мудростью со смышленым студентом, добавляя ему знаний и азарта. Эта детская любовь к клинкам помогла ему, когда он попал на буровые в эмиратах. Там он мог говорить на равных об изготовлении клинков. Как ни странно, но именно эти знания помогли ему завоевать авторитет в своем первом рабочем коллективе.

Лекс гонял по тарелке последние куски батата и вспоминал все нюансы изготовления булата и дамасской стали. Первым он хотел сделать именно булат. Он был проще в изготовлении и более показателен по сравнению с бронзовыми мечами. И кроме того, знание дамаска можно было придержать на случай форс-мажора. Мало ли, что случится дальше. И, кроме того, стоит знакомить этот мир с железом более плавно. Одни только железные доспехи по сравнению с кожаными могут изменить соотношение военных сил в этом мире… Сканд, хоть и военный, но давать ему такие козыри не стоило, мало ли куда его понесет на очередные завоевания. Слава Александра Македонского с его походами и завоеваниями Лексу была совершенна чужда, и Сканд пускай лучше сидит дома, целее будет.

– О чем задумался? – Тиро заметил задумчивость рыжика и начал волноваться.

– Я надеюсь, что сегодня поздно вечером, или, в крайнем случае, завтра утром, нам принесут, наконец, кирпичи и кувшины с тарелками. Посуду надо будет сложить так, чтобы случайно не побить, а вот кирпичи я буду использовать завтра для выплавки металла, – Лекс стал загибать пальцы, чтобы не позабыть ничего, – Тиро, мне надо, чтобы к утру у меня были новые меха для кузни, пара корзин с глиной. Можно сырой, прямо с карьера. Ее качество мне безразлично. И еще, мне надо бочонок постного масла, на котором девки жарят рыбу. Вот масло мне надо наилучшего качества, какое только найдется в городе. Самый лучший каменный уголь для кузни, мастер пообещал, что даст все, что надо, вот пускай и покажет, насколько он мастер.

– Он самый лучший мастер, – Тиро нахмурился, – даже не сомневайся.

– Хорошо. Завтра я с Броззи с утра займусь выплавкой металла. Возьму в помощь Крина и младших. Мне надо, чтобы во двор никто не заходил и не подслушивал. Это мой секрет и Броззи первый, кто его получит.

– Почему именно Броззи, почему не взять мастеров из города, они будут счастливы тебе помочь. Ты научил новому гончаров, почему не хочешь поделиться знаниями с кузнецами?

– Поделюсь, Тиро. Но только вначале я хочу удостовериться, что у меня все получилось, как надо. Не хотелось бы иметь свидетелей своих неудач. Броззи помог мне, когда я попал к пиратам, и потом терпеливо дожидался, когда я начну его учить, такая верность должна быть вознаграждена. Вначале я сделаю, что хочу, а потом буду думать, кто получит секрет, и что я с этого получу. У Киреля и Шарпа много золота, пусть они построят новый квартал для стекольщиков.

– Для стекольщиков? – растерялся Тиро, – я совсем запутался, ты мастер в чем?

– Сложно сказать, – усмехнулся рыжик, – я уже сказал однажды, что я мастер трепать нервы и доводить до ярости, просто до звездочек перед глазами. Сканд подтвердит, что я в этом супермастер! А все остальное – это от богов, Тиро, что скажут, то и делаю! Только от обещания помочь младшим и сделать им свою гильдию я никогда не откажусь! Это для меня самое главное задание. Хватит младшим быть самыми бесправными людьми в этом мире!

– Ладно, – Тиро усмехнулся и поднял руки вверх, как будто сдавался, – чего еще хочешь?

– Сканда! – Лекс ухмыльнулся, – ну, ты уже это знаешь!

Тиро засмеялся и сказал, что Сканда вызвал в Сенат Пушан. Сенаторы недовольны, что очень много золота уйдет в карманы воинов. Шарп отказывается заниматься делами, в теплой комнате опустили температуру, и теперь Шарп поет Кирелю серенады о любви. Похоже, он не может дождаться когда, наконец, сможет заполучить его в свою постель. А Пушан должен доказать родителям, что в состоянии справиться с любой проблемой.

Тут как раз принесли руду, Лекс забросил недоеденную еду и рванул во двор. Тиро посмеялся над огоньком в глазах рыжика, когда тот стал перебирать это «сокровище», после этого собрался и, крикнув мальчишек в помощь, отправился за необходимыми Лексу вещами. Лекс махнул рукой, подзывая Броззи, и стал ему рассказывать о железных рудах. Какие они бывают и как они отличаются по составу и содержанию железа и различных примесей. Какие примеси полезны при изготовлении клинков, а какие, наоборот, вредны. Как состав почвы определяет состав примесей.

У Лекса в руках было три ведра с бурым железняком, один был охристым, который добывается в глинистых почвах и два ведра с плотным сине-желтым железняком, который появляется в осадочных породах озер. А потом он поинтересовался, какая руда в городе рыжих. Там, по описанию Броззи, был землистый железняк с высоким содержанием песка. Лекс сразу рассказал, где такую руду находят, и в каком количестве. А потом добавил, что это хорошая легкоплавкая руда, как правило, с большим содержанием песка, но, тем не менее, богатая железом.

– Откуда ты все это знаешь? Ты ведь никогда раньше этим не интересовался. Ты даже из дворца не выходил! Откуда тебе знать, что такое руда и как из нее добывать металл?

Лекс даже подпрыгнул от неожиданности. Он так увлекся, рассказывая Броззи о рудах, что совсем не смотрел по сторонам. А за его спиной стояли Сканд с Пушаном. По всей видимости, они вернулись из Сената, поскольку оба были в белоснежных тогах, как и положено сенаторам. У обоих был обалделый вид, они совершенно не ожидали услышать от Лекса такие умные слова. Сканд пришел в себя первым, он получил уже первый шок, когда Лекс занялся организацией обороны старого города, и теперь, после того, как Лекс признался в том, что боги дают ему тайные знания, спокойнее реагировал на все «умности» любимого рыжика.

– Ну, так боги дали ему знания, – Сканд прижал к себе Лекса, – и что боги хотят дать нам в этот раз?

– Боги решили дать нам новый вид ножей. Вернее, металла на ножи. Но я в любом случае хочу себе новый нож. Тот, что достался мне на арене, для меня тяжеловат, и потом, у него не отбалансировано лезвие. Хочу другой нож, под мою руку!

– Еще скажи, что ты и в ножах разбираешься? – не поверил Пушан.

Лекс насмешливо выгнул бровь и прижался спиной к Сканду. Так было спокойнее. На воротах охранники всполошились и стали открывать створки ворот. Лекс с интересом посмотрел, кто бы это мог приехать.

– До пира к нам в гости не ходили, – Сканд решил успокоить рыжика, – а теперь будь готов, что гости будут к нам приезжать. Это, похоже, Гаури прибыл, Пушан послал раба предупредить, что они сегодня будут ужинать с нами.

– Да, – улыбнулся Пушан, – это мой любимый супруг приехал. Мы с ним вчера поговорили и он хочет сам перед тобой извиниться.

Тем временем рабы опустили паланкин и из него вылез Гаури. Лекс недоуменно присмотрелся, обычно Гаури был как юркая змейка, гибкий и плавный, но сегодня он двигался рвано, как сломанная игрушка. Лекс глянул на Пушана, тот смотрел на мужа с сытым выражением на лице, как ребенок, который один съел половину торта и в него больше не влезет. Гаури тем временем доковылял до Пушана и с опаской посмотрел на мужа.

– Молодец, хороший мальчик, – похвалил Пушан и притянул блондина к себе, тот явственно вздрогнул и даже прикрыл глаза, пытаясь справиться с паникой. Пушан этого не заметил, поскольку самодовольно тискал тонкое тело младшего. – Ну как, ты не забыл подарочек, который решил подарить избранному любимцу богов?

Гаури опять вздрогнул и с ужасом распахнул глаза. Лекс только нервно сглотнул, столько ужаса в них было. Гаури открыл было рот, но только молча закрыл его, а потом достал из-за пояса маленький сверточек и осторожно передал его Лексу. В его глазах мольба была вперемешку с отчаяньем. Лекс протянул руки и сразу развернул его, было интересно посмотреть, что именно так испугало вредного Гаури. Внутри свертка лежал розовый треугольник. Лекс потыкал в него пальцем, это было на что-то похоже, только непонятно на что.

– Это лживый язычок, – Пушан довольно улыбнулся, – мой муж вчера понял свою вину и решил, что лживый язычок должен быть наказан. Пока у моего мужа вырастет правдивый язычок, он помолчит и обдумает свое поведение. Правда, моя радость?

Гаури часто закивал головой, по его щеке потекла слезинка, которую с удовольствием слизнул Пушан. У Лекса от воспоминаний затряслись руки и он чуть не уронил «подарочек», хорошо, что Сканд мягко забрал у него сверток и бережно поцеловал в висок, пытаясь успокоить и ободрить.

Секреты

– Лекс сказал же, что не держит зла на твоего младшего, – Сканд прижал к себе рыжика, – давайте забудем все плохое, и отправимся ужинать.

– Как тебе подарок Гаури? – Пушан смотрел на Лекса вроде с улыбкой, но только от такой улыбки кровь в жилах стыла, – мы вчера провели маленькое расследование в семье и выяснили, кто же надоумил моего дорогого мужа говорить такие плохие слова про мужа моего дорогого брата, – Пушан встряхнул Гаури, который был на грани обморока, – оказалось, это Шуша, этот змей влез в доверие к моему наивному Гаури и наговаривал ему разные гадости. А мой милый муженек повторял за ним своим лживым язычком. Правда, мой хороший? – Пушан с нежностью заглянул в глаза Гаури, тот быстро закивал головой и постарался улыбнуться. – Гаури и не думал таких глупостей, он просто доверчиво повторял ложь за другим человеком. Поэтому мы решили, что наказать надо лживый язычок, а мой милый теперь в тишине подумает, кому стоит верить и стоит ли повторять за другими плохие слова.

– Шуша? – удивился Сканд, – это тот, который вначале был наложником, а потом стал помощником по дому?

– Да, – улыбнулся Пушан, – такая замысловатая карьера. Через постель добиться доверия, а потом так жестоко обмануть господина.

– И он сознался в этом? – удивился Лекс, – насколько я его помню, он был хитрый, но недалекий парень.

– Вначале он отказывался от этого, – Пушан погладил Гаури по щеке, – но когда палач взялся за кнут, то он сознался во всем, и даже, более того, стал рассказывать, как и раньше обманывал доверие господина. Подкуп слуг, интриги за спиной господина. Он даже начал что-то говорить об испорченной кладке, но тут Гаури не удержался от грустных воспоминаний и сам взялся за кнут. – Пушан ласково заглянул в глаза побледневшего мужа и вкрадчиво продолжил, – подлый Шуша потерял сознание, но ничего, ничего, сейчас к нему вызвали лекарей, те облегчат ему страдания, и когда мы вернемся домой, то продолжим допрос. Мы, наконец, узнаем всю правду, что от нас скрывали.

– Человек под пытками скажет что угодно, лишь бы прекратить боль, – Лекс увидел, как недовольно Гаури сверкнул глазами, – как можно доверять таким показаниям?

– Человек – существо лживое, и правду говорит только под пытками, – Пушан посмотрел на Лекса, как на неразумного ребенка, – и вообще, любые показания считаются правдивыми после пыток. По своей воле человек правды никогда не скажет. Это же всем известно.

– Давайте не будем портить вечер неприятными разговорами, – Сканд погладил Лекса по спине и постарался отвлечь, пригласив всех в атриум.

Там, на удивление, стоял обычный стол и стулья. Стол был уже накрыт всякими яствами, но к радости Лекса, там была и понятная еда, вроде мяса и лепешек. Пушан светился от счастья, он был весел и словоохотлив. Он подначивал Сканда, флиртовал с Лексом и не забывал заботиться о Гаури. Присматривал, чтобы служанки доливали ему сладкой воды и принесли перетертого супа.

Лекс жевал совершенно без аппетита, надо было подумать, как ко всему этому относиться. Пушан, несмотря на всю жестокость, совершил достаточно хитрый финт ушами. С одной стороны, он наказал мужа, который оступился, с другой стороны, он теперь вывел его из-под удара родителей. Он сам разобрался с наказанием, а значит, вина за преступление исчерпана. Наказание было достаточно явным и показательным, чтобы никто не мог усомниться в том, что Гаури наказан. И значит, наказывать его второй раз за «глупость» уже не будут.

С другой стороны, нашелся стрелочник – Шуша. Под пытками он сознается во всем, что Пушан захочет, и потом понесет за это наказание. А его вина будет в том, что он заморочил голову «наивному и неразумному» мальчику – Гаури. А тут еще во время пытки вылезли дополнительные грешки Шуши, когда он избавлялся от конкурентов в гареме и пытался строить козни против Лекса, когда тот жил в доме Пушана. Одна только история с Зюзей дорогого стоит. И главное, если спросят Зюзю, кто был организатором травли, тот, конечно, укажет пальцем на Шушу. А если подтвердится одна правда, то и все остальное примут на веру. А тут Шуша может договориться до тайного заговора с целью уничтожения Лекса или Пушана, или всей правящей династии, и останется только найти предполагаемого врага. Колдунов или кого-то из неугодных соседей, и вот вам, пожалуйста, новый повод для войны! И опять армия на марше!

Лекс посмотрел, как Пушан, лучась довольством, разговаривает с братом. Сканд улыбается и отвечает на остроты по поводу сегодняшнего заседания в Сенате. Он сегодня заставил сенаторов обуздать жадность и выплатить войскам положенный процент с военных трофеев. Насколько Лекс понял, Сканд заявил, что если сенаторы хотят таких же высоких выплат в свой карман, то им достаточно стать частью регулярных войск. И он готов подписать контракт с любым желающим. Желающих не нашлось, хотя недовольных осталось прилично.

Лекс перестал делать вид, что кушает, и попытался разобраться в том, что же происходит на самом деле. Если перестать слушать треп, а просто наблюдать за мимикой и жестами, то многое становится явным. Сканд явно доволен своей победой над сенаторами, а Пушан смотрит на него, как мать на первоклашку, хвастающего пятеркой по чистописанию. Сканд несколько напряжен и явно нервничает, он улыбается Пушану, но сам прижимается коленом к ноге Лекса, чтобы не терять с ним контакта. По всей видимости, он считает, что рыжик напуган настолько, что даже не может кушать, и пытается таким образом поддержать, при этом не отсвечивая подобной заботой при брате. А вот Гаури напряжен весь вечер, и дело не только в отрезанном языке и, по всей видимости, в побоях и, скорее всего, в супружеском жестком сексе, но и в чем-то еще. Он кусает губы и нервно оглядывается каждый раз, когда кто-либо входит в атриум. Интересно, он ждет неприятных вестей?

И опять-таки, интересно получается. Пушан очень изящно сказал, что хочет узнать правду о погибшей кладке. Зачем? Он ведь знает правду. Официально он сам согласился со словами Гаури и принял его сторону, объявив, что яйца «старые», и сделав виноватым в этом рыжика. С другой стороны, он знает настоящую правду. Ведь кормилица сама рассказала ему о том, что произошло. Но в то время ему был выгоден брак с Гаури, да и милый младший, заглядывающий в рот, был крайне приятен и желанен. Поэтому он предпочел избавиться от кормилицы, чтобы она не вздумала рассказать правду кому-либо еще. Но теперь, когда Гаури навлек неприятности на свою блондинистую голову, Пушан ищет нового свидетеля, который обвинит младшего в гибели «невинных детей». И неважно, что в любом раскладе остался бы только один выживший, а остальных зарезали при рождении.

Все закончили кушать, и Сканд предложил перебраться во внутренний дворик. На улице уже стемнело, слуги разожгли светильники и в некоторые добавили ароматических трав. В воздухе поплыл приятный запах, настраивающий на покой и негу. Во внутреннем дворе стояло несколько лежанок. Лекс забрался к Сканду, за что его сразу погладили по бедру. Гаури улегся отдельно от Пушана, но тот, похоже, не обратил на это внимания, он был полностью сосредоточен на брате. Служанки скользили, как тени, поднося фрукты и наливая в кубки вино и воду. Во внутреннем дворике в ночных сумерках играли музыканты и какая-то женщина пела неожиданно низким голосом.

Сканд внимательно слушал рассуждения Пушана о дрязгах в противоборствующих партиях в Сенате и о плане Пушана столкнуть их лбами, чтобы добиться нужного большинства при голосовании, а сам в это время расстегнул ремешки на сандалиях Лекса и принялся разминать у рыжика напряженные пальцы. У Пушана раздулись ноздри, и Лекс вдруг понял, чего добивается наследник! Он хочет остаться вдовцом! Ну, или, в крайнем случае, получить повод для развода. Однако, как тонко все рассчитано!

С одной стороны, он заботится о своем младшем, спасая его от гнева первосвященника, а с другой стороны, получает нового свидетеля гибели кладки. Ведь ясно же, что от старых слуг Гаури, скорее всего, уже избавился, а среди новых вряд ли кто сможет подтвердить, что произошло в теплой комнате. А тут нашелся Шанди, который сможет обвинить Гаури, и, главное, он это сделает под пыткой, а, следовательно, он скажет неоспоримую правду! Потом Шуша договорится до того, что все наветы на Избранного он сделал по приказу тайных врагов, и вуаля! Пушан станет свободным от брачных уз человеком, и одновременно у государства появится враг, с которым надо будет разобраться. Разбираться отправят Сканда и, скорее всего, храбрый генерал в этот раз не вернется с поля боя. А тогда Лекс тоже станет свободным от брака. При этом он уже будет не боевым трофеем, а вдовцом аристократа! Ну, чем не партия для наследника?

Лекс так растерялся от этой мысли, что чуть не выронил бокал. Потерять Сканда? Ну уж, нет! Он к нему уже привык и даже где-то в закоулках души любит! И пусть он порой туповат и косноязычен. Неважно!! Сканд, может, не семи пядей во лбу, но зато он верный, как ящер! И любит его! И вообще, Сканд его! И нечего здесь строить планы, как извести его мужа! Вместо добродушного громилы получить хитрого политика с замашками сатрапа? Ни за что!! Да он, скорее в монастырь пойдет, чем ещё раз окажется в постели с садистом! Сканд, не поняв, почему Лекс так разволновался, привлек его к себе и с тревогой посмотрел ему в глаза. Рыжик ободряюще улыбнулся мужу и прижался к его боку.

Ну уж, нет, так просто он Сканда на растерзание не отдаст! Сканд его, и нечего здесь строить на него коварные планы!! Лекс постарался успокоиться и подумать, что можно противопоставить Пушану с маниакальным планом по завоеванию его тушки. Вот ведь упертый, никак не смирится с потерей ушедшей из-под носа жертвы. Ну, ничего, он тоже не пальцем деланный, порой приходилось принимать жёсткие решения, и когда речь идет о защите своего члена семьи, то он внакладе не останется. Лекс вдруг развеселился. Хм, член семьи, в прямом смысле, второй член в семье. Он нащупал член Сканда в складках тоги и незаметно сжал. Сканд растерянно захлопал глазами, похоже, он не ожидал такого нападения и удивился. Рыжик сидел весь вечер напуганный просто до синевы, а теперь вдруг домогается, как ни в чем не бывало?

В дверях внутреннего дворика появился неизвестный Лексу человек. Оказывается, это был секретарь Пушана.

– Беда, господин! – слуга упал на колени перед лежанкой Пушана, – мы не досмотрели, и пока лекарь помогал Шанди, к нему подобрался один из личных рабов Гаури, он отрубил голову Шанди, а потом перерезал себе горло. Причем так глубоко, что лекарь ничего не смог сделать. Перед смертью раб сказал, что должен отомстить за то, что Шанди доставил его господину неприятности и навлек на него гнев мужа.

– Шуша успел сказать что-либо по поводу испорченной кладки? – Пушан резко уселся на лежанке и впился взглядом в секретаря.

– Нет, господин… – секретарь едва не плакал, – он был все время без сознания и лекарь только-только привел его в чувство.

– Бездари! – Пушан схватил секретаря за грудки и тряхнул пару раз. После этого вскочил с ложа и принялся пинать слугу, осыпая его ругательствами.

А Лекс увидел, как Гаури полегчало. У него даже выражение глаз изменилось, он едва заметно улыбнулся, пока пил из своего бокала и наблюдал, как Пушан срывает злобу на слуге. Лекс открыто улыбнулся Гаури, поднял бокал, как будто произнося тост, и после этого выпил пару глотков. Гаури невинно похлопал глазами, но уголки рта выдали его, расползаясь в довольной улыбке. Лекс подмигнул ему, и на лице Гаури появилось задумчивое выражение, совсем как заумное название одной итальянской мелодрамы: «я знаю, что ты знаешь, что я знаю»… Гаури раздул ноздри и, склонив голову на бок, задумался, а Лекс тем временем наклонился к Сканду и со вкусом поцеловал его взасос.

– Пошли домой! – рявкнул Пушан, – стоит только доверить дело другим, как его сразу самым бездарным образом загубят!

Гаури сразу вскочил с лежанки и с самым смиренным выражением устремился к своему старшему. Сканд тоже встал проводить гостей, а Лекс замешкался, чтобы застегнуть сандалии. Пушан выскочил во двор, таща за руку мужа и громко окликая носильщиков, чтобы они поторопились домой. Лекс расстегнул сандалии обратно и сказал служанкам, что они все свободны и могут отдыхать. Вскоре появился Сканд, он подхватил рыжика на руки и понес в спальню.

– Пушан не успел с тобой попрощаться и просил прощения за свою несдержанность.

– Я переживу его невнимание ко мне, – Лекс обхватил мужа за шею и прикусил ему ухо, – мне хватает твоей заботы и внимания.

– Ты сильно перепугался, когда увидел подарок Гаури, бедный мой, – Сканд прижал к себе рыжика, – ты такой впечатлительный.

– Я испугался не подарка, а воспоминаний, когда Пушан мне улыбнулся, – Лекс вздохнул, – он мне так же улыбался, когда мы остались наедине сразу по приезде, после этого он меня избил и изнасиловал. Когда я увидел, как плохо Гаури, а потом увидел отрезанный язык, воспоминания о том его «приветствии» сразу встали перед глазами. Я испугался воспоминаний, мне тогда здорово досталось. Ну, ты же видел меня потом, мне жить не хотелось.

– Я не думал, что Пушан может так поступить с младшим, а тем более, с мужем, – Сканд поджал губы, – я понимаю, что тот провинился, но все равно…

Сканд дошел до спальни и уселся на кровать, так и не спуская Лекса с рук. Он прижал рыжика к себе и засопел куда-то в плечо.

– Прости меня, это я привез тебя сюда и отдал брату, но я тогда не знал, что ты другой человек, а Качшени я тогда люто ненавидел. Ты говорил, что я убил тебя, прости меня за это, я не хотел убивать… не младшего, пусть даже такого, как Качшени. Младшие – они слабые, как дети. Да, их порой приходится воспитывать, я вот тебя тоже отшлепал тогда, в Колизее, но я надеюсь, ты запомнил урок и больше так не поступишь. Но воспитание не должно граничить с жестокостью, и тем более недопустимо калечить младшего, он же слабее и не может дать сдачи.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – Лекс отодвинулся от мужа и заглянул в больные глаза, – ты самый близкий для меня человек во всем мире, и если ты предашь мое доверие, то я тебе этого не прощу. Потому что я тебе доверяю настолько, что если передо мной встанет выбор – мои родственники или ты, я выберу тебя…

– Я тоже выберу тебя, – загорелся Сканд.

– Проверим? – прищурился рыжик.

– Хм, – прищурился в ответ Сканд, – интересно, как?

– Я скажу тебе секрет, а ты выберешь, кто тебе важнее, брат или я.

– Ты, конечно, – Сканд легко поцеловал бесценного, пробежавшись губами от скулы до ушка, напоследок прикусив мочку, – говори свой секрет. Он останется только со мной.

– Гаури вырезал кладку, чтобы наказать мужа за то, что он не сидел рядом, как положено, а резвился в гареме так, что дом дрожал и от сладострастных стонов спать не получалось.

– Что? – вся томность слетела со Сканда и он уставился на рыжика горящими глазами, – так вот что хотел узнать Пушан, когда допрашивал Шанди! Лекс, он должен знать правду!

– Он знает, – Лекс пожал плечами.

– Не может быть! – Сканд пересадил рыжика на кровать и пробежал вдоль стены, – если бы он знал…

– Он с самого начала знал, ему кормилица сказала. Яйца все еще были в доме, и можно было пойти и увидеть все своими глазами, но он обрезал кормилице волосы и с позором выставил ее из дома, лишь бы она больше никому не рассказала. Она его до последнего вздоха любила и была ему предана, как ящер, а он ее на улицу выкинул.

Сканд опять пробежался по спальне, он явно был растерян. Лекс расстегнул вторую сандалию и отбросил ее в сторону. Сканд от резкого звука остановился и с тревогой посмотрел на Лекса.

– Тогда понятно, почему Пушан так суров со своим младшим. Разве можно простить гибель собственной кладки?

– Он на него за это даже не обижался. Они оба к детям не стремятся. Дети – это шум и хлопоты, а им нравится быть свободными от лишних обязательств, а еще хвалиться друг другом. Они… – Лекс встал напротив Сканда, – ты только не обижайся на правду, но они похожи друг на друга. Боги недаром сделали их парой. Они оба любят причинять боль другим и превыше всего ставят собственные капризы. Пушан действительно станет хорошим правителем, он умеет себя подать, твердо знает, чего хочет и не знает милосердия. Для правителя уметь перешагнуть через чужую боль – это ценное качество. Правитель должен быть ласков с плебсом, говорить ему правильные вещи о чести, о долге перед государством. Заботиться о здоровье и развлечении народа, но при этом выставлять это как собственную заслугу, чтобы люди постоянно чувствовали себя благодарными ему. Говорить плебсу то, что он хочет слышать, но при этом делать то, что считает нужным сам. А если его попробуют уличить во лжи, то прикрываться заботой о народе и по-тихому расправиться с недовольными. Главное, чтобы люди были веселы, пока они смеются, они не будут думать о том, что мир несправедлив, а значит, ими можно будет управлять и дальше.

– Ты говоришь странные вещи, получается, что Пушан такой же, как и Гаури, который вырезал кладку, чтобы досадить мужу? Ты считаешь, что у Пушана нет чести?

– Честь, долг, обязательства – это прекрасные понятия для управления плебсом. Правитель должен быть выше этого. ОН должен ВЫГЛЯДЕТЬ честным и добрым в глазах людей, чтобы его любили, и немного грозным, так, чтобы его опасались и не допускали панибратства. Но при этом не сомневались, что правитель добрый и справедливый. Пушан именно поэтому и наказал Гаури настолько показательно. Бей своих, чтобы чужие боялись. Теперь все недруги Пушана задумаются – если он так сурово поступил со своим младшим за неосторожно сказанное слово, то как он накажет постороннего человека? Пушан умный человек, он предпочел наказать Гаури сам, так, чтобы Кирель не смотрел на него косо, а скорее пожалел.