Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 125 страниц)

И только Сканд с Тиро сидели в кабинете и не знали, что делать. Сканд рассказал другу и наставнику о том, что произошло после пира, и все те слова, что сказал Гаури. Сканд горячился и сжимал кулаки, если бы Гаури был просто аристократом, то он мог бы скрутить ему глупую голову, а потом выплатить виру** старшему мужу, или привлечь его к суду за клевету, и тогда его казнили бы по решению суда, или сообщить в храм, что нашелся преступник, который смеет сомневаться в решении богов и оспаривает мнение Первосвященника. Тогда старший муж сам бы по-тихому придушил младшего, чтобы не навлечь на весь род неудовольствие богов или власть имущих. Но Гаури был младшим мужем брата, и о том, что в семье возникли разногласия, никому посторонним знать не следовало. Всегда найдутся ушлые сенаторы, которые решатся вбить клин между братьями и попытаться расшатать семью императора, в надежде сменить правящую династию.

– Пушан любит своего младшего, – Сканд сжимал и разжимал кулаки, представляя, как сладко бы хрустнула тощая шейка Гаури в его руках, – и, кроме этого, у них династический брак. Не хотелось бы портить отношения с соседями. Но и спустить так просто поклеп на своего мужа я не могу. Если Гаури все так просто сойдет с рук, то он попробует еще раз обвинить Лекса.

– Сообщи Кирелю, – Тиро заложил руки за пояс, – он знает, как укорачивать языки. Хорошо, что все было сказано без лишних свидетелей. Если бы Гаури заявил такое во время пира при свидетелях, то замолчать подобное не удалось бы. И неважно, правда или ложь, но слухи бы расползлись по городу, и все бы закончилось, скорее всего, дуэлью на арене. Пушан вышел бы, защищая младшего, на арену, а поскольку у вас с Лексом равный брак, то Лексу пришлось бы выйти против Пушана самому. Пушан, скажем честно, против воина долго бы не простоял, но Лекс совсем не владеет мечом. И даже если бы он и убил Пушана, то его казнили бы за убийство Наследника. Ты же знаешь, Пушан – неприкосновенный человек в империи. Тебе тоже нельзя убивать Пушана, ты просто генерал, а он наследник. Не понимаю, зачем вообще Гаури затеял все это. Он что, решил стать вдовцом?

– Нет, – Сканд почесал голову, – он рассчитывал, что я испугаюсь и усомнюсь в Лексе. Его доказательства спорны. Если бы я усомнился в муже, то Гаури потребовал бы вызвать жрецов из своего города, те подтвердили бы его слова и приплели бы еще чего-нибудь сверху. И не важно, что в итоге Лекса бы признали невиновным, но ты же знаешь, что стоит только бросить тень на человека, и он уже никогда не отмоется. В нем всегда будут сомневаться и рано или поздно, но человек окажется на арене Колизея. Хотя Лекс уже был там, и неоднократно, но стоит ли испытывать судьбу? А главное, из-за чего? Из-за завистливого языка…

– Пушан не дурак, доверься брату, – Тиро вздохнул, – он сможет разобраться с мужем. Любит он его или нет, но себя он любит больше, поверь мне. Пушан – ушлый политик, он, может, и повелся на его сладкие поцелуйчики, но он понимает, что Кирель так просто не отдаст Лекса. Лекс ему нравится как человек, он ему интересен и, кроме этого, от него империи явная польза. Требушеты только одни чего стоят? А еще краны, которые строит Рарх в горном монастыре, а еще ролики те, помнишь? А стекла? И если ему нанесут вред, то Кирель отомстит обидчику. Тихо и неприметно. Змея в одежде или яд в бокале, Кирель знает, как это делается. Гаури рискует заснуть и не проснуться, или споткнуться на улице и неудачно сломать себе шею.

– Ты предлагаешь мне, как ребенку, нажаловаться родителю, что его любимую игрушку пытается сломать плохой мальчик? Ты же меня знаешь… я скорее дам в глаз обидчику, чем открою рот, чтобы пожаловаться. Да я и слов-то таких не знаю… Меня обижают? Меня?! Это смешно, Тиро… Разве меня можно обидеть?

– Тебе пора повзрослеть, мальчик мой. Ты не ребенок, чтобы махать кулаками, – Тиро поймал руки Сканда и, разжав его кулаки, прижал его руки к столу, – против сплетни и перешёптывания за спиной меч бессилен. Можно убить зачинщиков, но завистники есть у всех и Лексу всегда будут завидовать. Что можно противопоставить шепоту? Против слова может быть только слово. Давай сыграем на опережение. Гаури решил действовать в лоб и проиграл. Он перепугался, но когда я его вынес из этой комнаты, то он оказался в сознании и очень резво умчался домой, приготовиться к встрече с мужем. Скорее всего, Пушан его накажет и запретит болтать лишнее, но что нельзя делать в открытую, то можно делать тишком… Когда он помирится с мужем, то придумает, как еще насолить рыжику.

Сделаем ход первыми. Что хорошо против слухов? Только другие слухи. Напомним людям, что с тех пор как появился Лекс, войска побеждают без потерь и все, кто помогает Саламандре, остается в выигрыше. Было два похода, и оба удачные. О последней добыче в столице уже слагают легенды, сундуки с добычей возили два дня и ночь. Якобы морские боги наградили Избранного любимца, и все потирают руки и строят планы, как будут тратить выплаты по последней войне. В городе много военных и ветеранов, их семьи будут целовать следы Лекса за сохраненные жизни их сыновей, мужей и отцов. А женщины, которые относили яйца в храм? Они вырвут языки любому, кто посмеет сказать, что Лекс плохой человек. Надо просто напомнить об этом людям. После этого, если наушники*** Гаури решат хотя бы чихнуть в спину Лекса, то их затопчут на улице и утопят в клозете.

– И как же это сделать? – Сканд ухмыльнулся, глядя на сосредоточенного Тиро.

– Схожу я, пожалуй, сегодня на базар сам. Там столько интересного можно услышать и столько людей интересных встретить, – Тиро довольно ухмыльнулся и подмигнул Сканду, – а потом зайду в таверну «Сломанный меч», давно я не встречался с приятелями. Стоит, пожалуй, выпить пивка в дружной компании…

– И то, правда, – Сканд поднялся из-за стола и хлопнул друга и старого наставника по спине, – сходи, развейся. А то с этим пиром, наверное, и отдохнуть не получалось.

– Ты тоже пойди, отдохни, – Тиро мягко улыбнулся хозяину дома, генералу, которого он высмотрел с зеленых соплей и любил как собственного сына, – послушай мужа, отправляйся спать. Ты сделал все, что мог, а теперь позволь другим позаботиться о тебе и твоем муже. Поверь, в городе много народу, которые желают вам обоим только самого лучшего.

– Хорошо, – Сканд зевнул и потянулся всем телом, – только попрощаюсь с гостями. Три женщины с детьми, домашними слугами и рабами отправляются к родственникам. За ними должны были уже прийти сопровождающие. Пладий увозит жену домой со всеми домочадцами. Может, он захватит и последнюю нашу гостью, чтобы отвезти к мужу? И заодно наложников младших офицеров? Вот переговорю с Пладием и сразу к мужу под бок упаду и буду спать, сколько влезет.

Примечание к части

* Прагматик – это человек, который обладает особым мировоззрением, в его представлении любое явление объясняется через логику и материализм. Значение слова прагматик – «действие», оно походит от греческого понятия «pragma». Прагматик отрицает идеализм и все, что наделяют нематериальным происхождением. ** вира – штраф за убийство. *** тот, кто наушничает; доносчик, ябедник

Плата и расплата

Лекс проснулся поздно вечером, от голода, но Сканд сладко посапывал в макушку и, вдобавок ко всему, стискивал его, как ребенок плюшевого медведя. Поняв, что выбраться из захвата или добудиться захватчика не получится, рыжик тяжело вздохнул, развернувшись, закинул на мужа ногу и опять заснул. Всем известно, когда спишь, есть не хочется…

В следующий раз его разбудили нахальные птички, вернее, мелкие птеродактили, что шныряли здесь, в листве, вроде воробьев. Лекс зевнул и вдруг подумал, что, интересно, они здесь едят? Живот сразу выдал радостную трель помузыкальней любого птеродактиля, а еще захотелось в туалет, и Лекс стал энергично выпутываться из супружеского захвата. Сканд попытался удержать ускользающего рыжика, но получил по рукам и недовольно засопел, хотя глаз так и не открыл. Лекс быстренько натянул тунику и выскочил во двор.

Во дворе не было паланкинов, это говорило о том что, скорее всего, в доме нет посторонних. Это радовало. Крин на пустом дворе тренировал молодняк. Все мальчишки очень сосредоточенно махали руками и подпрыгивали по команде. Раненые воины в отсутствии Сканда сидели под стенкой и о чем-то сплетничали, и только Броззи отбивал молотом одному ему известный мотивчик по наковальне. Лекс занырнул в предрассветную темень уборной и прикинул, чем бы таким заняться. Стоило бы сварить стекло для зеркал Кирелю, чтобы не торопиться впоследствии, но Бэл еще долго будет занят, а Мэл с Пином в старом городе.

Лекс вышел во двор и посмотрел на сосредоточенного Броззи, похоже, пришло время выполнить обещание, данное этому здоровяку. Рыжик подошел ближе к своему новому ученику и покашлял, привлекая к себе внимание. Когда Броззи понял, что Лекс хочет что-то сказать, он прекратил махать кувалдой и заинтересованно уставился на него.

– Праздник закончился, сегодня начнем твою учебу. Так что бросай молот и отправляйся смыть пот. После завтрака приступим.

Броззи просиял и, закинув кувалду на плечо, помчался в кузню, чтобы проверить, все ли там в порядке. После этого побежал в общую купальню, зажав новую тунику под мышкой. Лекс хотел его остановить, чтобы он не наряжался, но потом махнул рукой. Парень так долго ждал этого, пусть порадуется. А Лекс тем временем отправился к Тиро узнать последние новости. Их оказалось достаточно много. Для начала, Тиро обрадовал, что гостей в доме больше нет. Не все в столице вернулись к себе домой, но вот из их дома все гости расползлись кто куда. Кто к родне, а кого Пладий увез вместе со своей семьей в старый город.

Кроме этого, в старый город еще вчера уехало много монахов и священников, по официальной версии, провести благодарственные молитвы в старом городе и очистительные песнопения, чтобы очистить воздух старого города после многих смертей нечестивых пиратов. Но на самом деле, Тиро был уверен, что Кирель послал монахов, чтобы в старом городе навели порядок и остановили мародеров, шастающих по брошенным домам. Следом за монахами в порт потянулся и простой люд, а вот аристократы, живущие в старом городе, предпочли задержаться до начала праздника вылупления и последующего триумфа победителей. Будет парад и народные гулянья, и, конечно же, празднование в Колизее.

Тара командовала женщинами и рабами. Как ни странно, но она опять затеяла большую уборку дома. Она подошла к Лексу и спросила, какие украшения убрать, а какие оставить. Лекс пожал плечами, зачем убирать? Шкуры долгое время валялись свернутые, пусть проветриваются и дальше, вазы и статуэтки тоже стоят и каши не просят. Посторонних дома нет, так что пускай все так и остается. Только цветов сделать в доме поменьше, а то от тяжелого запаха голова может разболеться. Тара попыталась спорить, но потом пожала плечами и отправилась по своим делам.

Как раз и завтрак подоспел, и Лекс с удовольствием навернул большую миску каши. Тиро, довольно улыбаясь, пододвинул к рыжику тарелку с засахаренными фруктами и кувшин с местным соком. Лекс сразу предупредил, что собирается в город, и его надо будет сопровождать. И желательно, чтобы с ним пошел Тиро, а не просто воины охраны. Он собирается посетить две гильдии и ему нужна «поддержка с тыла», так, чтобы с ним не спорили лишний раз. Броззи, услышав такое заявление, сразу сделал обиженные бровки домиком, но Лекс подозвал Сиша и велел тому научить Броззи, как делать хороший древесный уголь. Ведь надо знать, какую древесину лучше взять, и понимать, как правильно делать красивый уголь. В этот раз перетирать уголь в пыль не надо, но он был крайне важен, а это значит, что к углю надо отнестись серьезно.

Сишь с самым сосредоточенным выражением на моське надулся от осознания собственной важности и бросил высокомерный взгляд на Броззи, который был выше его на голову и в плечах шире раза в два. Лекс похлопал Броззи по плечу и сказал на ухо, что уголь в металле и есть секрет волшебного металла, и чтобы он внимательно слушал Сиша. Выражение у Броззи сразу сменилось с недовольного на крайне сосредоточенное, и теперь уже он смотрел на Сиша, как палач на предполагаемую жертву. Похоже, Броззи решил вытрясти из Сиша все секреты, как правильно сжигать древесину.

Лекс, посмеиваясь, отправился переодеваться в уличную одежду. Когда он вышел, то его встречал Тиро с палантином на плече и коротким мечом у пояса. Лекс захватил с собой Крина, чтобы тот смотрел и слушал, а потом рассказал все остальным ученикам. Кроме этого, Лекс велел взять решетки и дверки, которые сделал Нарья, и решительно направился в город. За воротами к ним присоединились несколько монахов, которые шли по бокам от Лекса, совершенно неприметные в своих рясах. Капюшоны закрывали их лица, а широкие рукава – руки, и только легкая поступь хищников выдавала в них бойцов. Крин нес две решетки, пара мальчишек тащили тяжелые дверки. Лекс сказал, что вначале отправляется к гончарам, и Тиро повел его вглубь города.

В этот раз в гильдии его встретили намного дружелюбнее. Кроме этого, Лекс увидел, что почтенные старцы перебрались на вторые этажи жилых построек, а во внутреннем дворе хвосты мастеров имеют исключительно не юноши, но молодые мужчины. Лекс посмотрел на подсохшие и готовые к обжигу кирпичи и вазы и сразу сказал, что пришел объяснить правильность обжига керамики. Для этого им придется пойти в гильдию кузнецов, потому что только у них есть огонь подходящей температуры. Молодые мастера без возражений склонили головы и, выслушав ясные распоряжения, сразу организовали своих подмастерьев для переноса в другую гильдию всего необходимого.

Теперь процессия Лекса стала значительно многолюдней. Все мастера гончарного дела и строителей захотели получить новое знание от избранного любимца богов. Лекс даже заулыбался, хорошо, когда с тобой не спорят. Теперь пришла пора старшего мастера гильдии кузнецов недовольно поджимать губы, смотря на рыжика. Никто не любит чужих людей у себя в доме. Но Лекс сразу рассыпался в комплиментах работе гильдии, которая смогла в столь короткий срок справиться с большим заказом и тем самым помочь армии. Мастер сразу перестал хмуриться и теперь уже спокойнее отнесся к тому, что Лексу и нежданным «гостям» требуется только горн. И более того, они хотели бы, чтобы он стоял как можно дальше от остальных, чтобы не мешать другим мастерам.

Старый мастер отвел всех в дальний угол. Он сказал, что этот горн используется при обучении подмастерий азам, и сейчас они могут пользоваться им, сколько пожелают. Лекс сразу поблагодарил старого кузнеца и стал командовать гончарами. Для начала он объявил, что обжиг соломой никогда не даст нужной температуры для изготовления качественной керамики и кирпичей, и им придется построить у себя печи для обжига, сейчас он покажет, как они должны выглядеть. Лекс сразу задействовал мастеров-строителей, объясняя, как надо выложить стены для печи. Как установить решетки и как приладить необходимые дверки. Но поскольку это будет не настоящая печь, а только демонстрация, то кирпичи стен положат без раствора, и решетки будут просто лежать на уступах. А дверки они потом приложат, чтобы температура в печи была более равномерной.

Вскоре коробка с двумя решетками внутри была готова. Лекс позвал подмастерье кузнеца, чтобы тот растопил горн и заполнил его углем, как для работы. Когда первый огонь отгорел и уголь покраснел, Лекс велел притушить огонь и показал, как следует устанавливать кирпич на первую решетку. Обязательно в шахматном порядке, так, чтобы горячий воздух горна мог везде проникать и подниматься выше. На вторую решетку были установлены вазы и миски, просушенные, но не обожженные. И только после того, как печь оказалась заполнена до конца, Лекс показал, как приладить дверки, и дал команду подмастерью кузнеца качать меха, чтобы поднять температуру до нужной.

Внутри печи радостно загудело пламя. Сполохов огня почти не было, но жар внутри заставил всех отойти подальше. Вскоре кирпичи временных стенок стали трещать и менять цвет, раскаляясь. Лекс подождал, пока железные дверки раскалятся докрасна, и велел уменьшить тягу. Сразу внутри печи послышались скрежет и потрескивание. Несколько кирпичей «на стенах» печи треснули. Мастера заволновались. Лекс не молчал, он рассказывал, что происходит и почему температура должна быть такой высокой. Почему трещат кирпичи, не обожжённые, как положено, и какие дефекты могут быть при неравномерной температуре.

Потом он рассказал, как можно построить большую печь для обжига большого количества керамики. Этим заинтересовались строители. Хорошо обожжённые кирпичи позволяли им делать более качественную кладку, а вот тем, кто изготавливал посуду, Лекс вполголоса рассказал, что если вымочить в молоке уже обожжённый кувшин или миску, а потом обжечь их еще раз, то керамика станет намного красивее и прочнее. Теперь уже и мастера гончаров довольно улыбались. Всем хотелось быть лучшими в своем деле.

Лекс велел еще убавить температуры, и теперь меха едва разгоняли горячий воздух внутри печи. Лекс подождал, когда железные дверки остынут достаточно, чтобы без опаски снять их с помощью щипцов. Потом он щипцами достал ближайший кувшин и поставил его на земляной пол. Даже визуально разница с прежним обжигом была разительна, а когда Лекс щелкнул по кувшину щипцами, тот отозвался ему звонко, как колокол, мастера восхищенно вздохнули. Раньше так красиво «пели» только привозные вазы. Подмастерье кузнеца бережно достал из печи и кирпич. Он тоже был необычно красного терракотового цвета. На нем не было подпалин и желтых необожжённых мест и, более того, Лекс расколол его, показав, что тот равномерный и внутри, а значит, более стойкий и долговечный, чем кирпич, обожжённый соломой.

После этого железные дверки были возвращены обратно, и Лекс распорядился качнуть меха, поднимая температуру, а после этого пояснил, что печь теперь должна остывать на протяжении нескольких часов, прежде чем дверки откроют и можно будет забрать готовые изделия. Мастера сразу загомонили, они хотели знать, что еще для них приготовили боги, но Лекс коварно улыбнулся и сказал, что для начала они должны полностью освоить новые знания, а только потом замахиваться на дальнейшее. Им, как минимум, надо теперь построить такие печи у себя. А на все это надо много времени.

После этого он сказал Крину, чтобы он был здесь до конца, пока печь остынет и ее начнут разбирать. После этого занести и решетки и все кирпичи с кувшинами и мисками к нему в дом. Он сказал, что потратил на них свое время, и за этот секрет не возьмёт денег с гильдии. Вместо этого он заберет сделанные изделия. А мастера теперь пусть попробуют повторить все это сами. И когда у них получится такое же, как и у него, то он расскажет им что-нибудь интересное еще, но не раньше, чем они сами разберутся и с печами, и с новыми знаниями.

Он разрешил забрать кувшин, который уже достали и сломанный кирпич, и с самой довольной улыбкой оставил у печи несколько монахов, чтобы те присмотрели за исполнением его распоряжения. Монахи коротко поклонились и встали у печи, как истуканчики. Мастера растерянно захлопали глазами, они на такое явно не рассчитывали. В прошлый раз, когда Лекс объяснял им, как готовить глину, он не взял с них и медной монетки, им даже в голову не приходило, что Лекс захочет чего-то взамен знаний. Но тут вмешался Тиро, он спросил, а сами мастера отдают свои секреты всем подряд? Любому, кто захочет слушать, или потребуют чего-нибудь взамен? Это сразу погасило возражения, все сразу согласились, что за новые знания надо платить, и это не столь высокая плата.

После этого все гончары и строители подхватили все еще горячий кувшин и кирпич и распрощались с гильдией кузнецов. По дороге домой они сразу принялись обсуждать, где стоит установить печи для обжига и сколько именно их стоит установить, чтобы всем хватило. Лекс поблагодарил Тиро за вовремя сказанное слово и отправился к старшему мастеру кузнецов. Теперь неугомонный рыжик хотел пару ведер железной руды. Не металла, а именно руды, которую подготовили для плавки.

– Зачем тебе железная руда? – не унимался мастер, – скажи, что надо сделать из железа, мы сделаем. Хочешь, при тебе сделаем? Но зачем не кузнецу руда?

– Хочу! – Лекс надул губы и дрыгнул ножкой, – не хочу металла, хочу именно руды! Ведра два, нет лучше три, чтобы уж наверняка хватило!

– То якорь, то сажа, а теперь руда! – Тиро схватился за голову, – ну почему ты не можешь, как все младшие, хотеть колечки и браслеты? Ну ладно, если бы ты клинок красивый захотел, я бы еще понял! Но руда зачем?

– Тиро! – Лекс уперся руки в боки, – мне надо! И потом, пора бы тебе привыкнуть, вот сделаю, и ты первый увидишь!

Тиро только обреченно вздохнул и покачал головой. Он поймал недоуменный взгляд мастера-кузнеца и с тяжёлым вздохом пояснил:

– Ему лучше дать, что он просит, пока еще чего-нибудь не придумал. С ним всегда так, то попросит какой-то несуразицы, а потом раз… и стекло сделал или требушет… Прошу, дайте ему, что он хочет, а иначе он Сканда пришлет, с него, как со всех младших, станет мозги всем вынести со своим «хочу»…

– Да пожалуйста… – старый мастер пожал плечами, а потом заинтересованно прищурился, – я дам все, что хотите, но прошу и мне показать то, что получится в конце.

– Договорились! – Лекс протянул крепкую ладошку, которая почти утонула в узловатых пальцах кузнеца.

Мастер довольно улыбнулся и сказал, что ученики принесут в его дом все, что он захочет, и Лекс, довольный собой и всем окружающим миром, отправился домой. Денек был прекрасным, и все люди вокруг улыбались рыжику, а некоторые даже кланялись. Лекс тоже вначале расслабленно улыбался, а потом напрягся и решил уточнить у Тиро, что именно он пропустил. С чего на него все смотрят, словно он… Лекс даже растерялся в переводе с матерного на местный… пообещал всем гору золота.

– Ты не просто пообещал, но уже и принес, – Тиро довольно ухмыльнулся, – в пророчестве говорилось, кто получит твои волшебные волосы, тот получит благополучие и достаток. Ты отдал свои волшебные волосы городу, оставив их на арене Колизея. Теперь они хранятся в жертвенной чаше храма Матери, и с тех пор в городе наступили покой и благоденствие. Смотри сам, война с Теланири прошла без потерь, но с богатой добычей. Пираты напали, но вместо разрушений и смертей, как было в прошлый раз, погибли пираты, все… Разве люди могут такое сделать? Это явное благоволение богов. Ты принес в город спокойствие и золото. А что еще надо простому люду? Чтобы были живы родные и золото в кармане водилось! Ах да, чуть не забыл, ты рискнул собственной жизнью, чтобы спасти детей с арены Колизея. Все женщины смотрят на тебя с любовью, ведь ты спас их детей от страшной участи. Тебя в этом городе все любят, Лекс.

Лекс споткнулся на ровном месте и растерянно уставился на Тиро. Он так старался оставаться незаметным, но после нелепых обвинений Гаури на сердце поселилась тревога. Может, если люди будут думать о нем хорошо, то не поверят нелепым бредням блондина? Может, напрасно он так старательно прятался? Хотя любовь толпы самая ненадежная в мире вещь, толпу можно завести громкими лозунгами и заставить творить все, что захочется. Толпа зверь тупой и агрессивный, они могут растерзать его на площади, а потом, опомнившись и сообразив, что именно сделали, сочинять слезливые песенки, какой он был хороший и плакать на его могилке… Что лучше, быть неприметным и позволить, чтобы на тебя наговаривали небылицы? Или быть всеобщим любимцем, чтобы любой злопыхатель боялся рот открыть? Быть на виду – это не только почетно, но и опасно… Это как одинокое дерево во время грозы, так и жди молнии. И что теперь делать?

– Эх! – Лекс махнул рукой, – как говорится в одной пьесе, «из двух бед выбираю обед!». Пошли, Тиро, домой, грустить и переживать лучше на сытый желудок!

– Ты такой обжорка! – восхитился домоправитель, – смотри, ты в последнее время подрос, с тех пор, как ты появился в нашем доме, ты стал и выше и шире в плечах, будешь так же много есть, и третья линька у тебя начнется раньше времени! Такими темпами ты после третьей линьки уже не будешь похож на нежного младшего, а скорее на молодого старшего!

– И это будет прекрасно! – Лекс потер ручки в предвкушении, – хочу еще подрасти, так, чтобы Сканд не смотрел на меня сверху вниз и наконец допустил до своей задницы! А то это несправедливо! У нас равный брак, но я все равно только принимающая сторона! И как бы мне ни было здорово с мужем, но я тоже мужчина! Я тоже хочу доминировать в постели, – Лекс перехватил насмешливый взгляд Тиро и уже тише добавил, – ну, хотя бы изредка.

– Быть старшим – это не только главенство в постели, но и ответственность за свою семью, свой дом. Как бы ты ни пыжился, Сканд все равно будет сильнее, и как воину ему нет равных. Зачем тебе с ним соревноваться? Разве он плохо о тебе заботится? Он отдал тебе свое сердце, вот далась тебе его задница!

– Тиро, ты не понимаешь… – Лекс подергал себя за косу, – ты когда-нибудь был с мужчиной?

– Как принимающая сторона – никогда! – Тиро насмешливо поднял целую бровь, – когда я был ребенком, меня даже пьяный не мог бы назвать хорошеньким, я был как молодой ящер, костлявый и злой. Когда попал в армию и стал наедать морду, меня пытались завалить, но я предпочитал быть битым, чем подмахивать старшим. Не скажу, что это принято в армии, но когда армия в походе или на дальнем гарнизоне, то женщин там или нет или крайне мало. Молодые порой сами соглашаются составить пару опытному воину. Те в ответ прикроют его во время боя, да и жить легче, когда есть старший, который не позволит гнобить тебя всем подряд. Как правило, такие отношения продолжаются до конца контракта кого-то из пары. А потом люди расходятся каждый в свою сторону и, как правило, остаются друзьями и дальше. Правда если такая связь была добровольна. Всякое в жизни бывает.

Тиро почесал голову и задумался, но потом вздохнул и продолжил:

– Когда я был молод, то у меня был такой друг для сердца. Я был уже четыре года в армии когда он появился. У меня тогда до окончания контракта оставался год, а он только вступил в армию. Он был славным, только слабоват для воина. Паренек был из купеческой семьи, поругался с родителями и, чтобы досадить отцу, подписал контракт. А это тебе не папин дом, где вокруг слуги и работники. Он, хоть и был старшим, но был хорошеньким и гладким, прям как девка. Ну его, конечно, и валяли все, кто хотел. Он попытался отбиваться, но куда ему… – Тиро вздохнул, – он сам ко мне подошел и предложил себя в обмен на защиту. А я молодой был, по возрасту младше его, но к тому времени уже четыре года воевал под командой Шарпа и был известен в первой когорте. Туда, знаешь, не за красивые глазки попадают, да и Шарп меня к тому времени уже заметил. Не скажу, что в любимчиках ходил, но Шарп знал меня в лицо и выделял из остальных всадников. Поэтому, если разведка боем или еще чего, то меня посылали, и я всегда возвращался.

Мне было лестно, что такой красивый парень выбрал именно меня, ну, я и согласился. Я тогда даже второй контракт подписал, чтобы его не бросать. А потом у него контракт закончился, и так получилось, что у нас как раз очередной поход закончился и мы возвращались домой. Все устали тогда, да и домой шли, вот и расслабились в пути. Наша центурия оторвалась от общего строя, и на нас напали из засады. Знатно потрепали. Под моим дружком ящера убили, я его на своего затащил, и мы стали прорываться к своим. Меня с ящера стянули, а мой сердешный друг ящера стегнул и решил удрать без меня. Отбежал далеченько, но потом мой ящер понял, что меня нет в седле, и решил вернуться. Ящеры, они не люди, они преданные и своих наездников не бросают. Когда мой милый понял, что ящер без меня домой не вернется, то соскочил с седла и побежал со всех ног, не оглядываясь.

– А дальше что? – Лекс схватил Тиро за руку, – он за подмогой побежал?

– Я тоже так думал в тот момент, – Тиро погладил рыжика по плечу, – но он просто струсил. Мой ящер отбил меня, но его сильно ранили, и к тому времени, как подоспела подмога, он уже издох, бедняга. Но я выжил, хотя и с трудом. Дружок нашел меня, когда началось расследование, как такое могло случиться, прощения просил, говорил, что глупо погибнуть в последнем бою, когда контракт закончен. Он понимал, что я мог бы сказать, что он струсил, и его бы казнили. Я тогда поручился за него, и сказал, что сам его отправил с сообщением в когорту, но мы оба понимали, что это ложь. Когда расследование закончилось, он больше не подошел ни разу, и навестить не приходил. Вот так и закончилась моя единственная связь с парнем.

– А что дальше было? – Лекс не унимался.

– А дальше я выздоровел. Шарп меня вызвал и вручил Сканда на воспитание. И мне было уже не до парней. Сканд шебутной был, только успевай головой крутить и вытаскивать за шиворот отовсюду. Он же в казарме рос и все видел. Кто сильный, тот и сверху, а если подвязался со слабым, то береги его. Я больше на парней и не смотрел, а если хотелось, то к девкам ходил. Сканд все видел, я у него тогда вся семья была, и папка и мамка в одном лице. Когда он линял первый раз, закрылся с ним в гостинице, прям как мамка, уговаривал его не чесаться раньше времени, а потом шкурку со спинки помогал снять, во время второй линьки закрыл его в квартале сладострастия с двумя девками. Он тогда такой счастливый оттуда вышел, светился просто, как медный котелок. Я ему все время втолковывал, что если ты старший, то отвечаешь за тех, кто тебе доверяет. Быть первым и нести ответственность за других, вот что значит быть старшим. Поэтому, когда в бою убили командира, он сам принял на себя командование и привел своих людей к победе.

– Ну, я тоже никогда в кустах не отсиживался и от ответственности не увиливал, – Лекс надулся, – и дело совсем не в этом. Просто я хочу сделать ему приятно, так, как он мне… Это очень приятно, когда любимый человек тебя… ну это… ну, ты понял…

– Ты и делаешь, – Тиро усмехнулся, – как младший старшему…

– Ты не понимаешь, – Лекс поджал губы, – поверь на слово, это совершенно разные ощущения, когда ты сверху или снизу. Сам не ожидал, что мне понравится, я хочу, чтобы и Сканд это почувствовал, это такой вид заботы, чтобы сделать хорошо ведомому. Я хочу, чтобы он тоже это ощутил, это вкусно!

– Ну, я не знаю, – Тиро с сомнением посмотрел на рыжика, – дождись, когда у Сканда линька начнется, тогда себя слабо контролируешь, может и сладится. Но ты понимаешь, что об этом никто не должен будет узнать? Воины не пойдут за слабым…