Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 125 страниц)

Цветок пустыни

Сканд увез Лекса и ребенка с пира, не дожидаясь его окончания. Ламиль начал капризничать, устав от шума и большого количества гостей. Он уже не хотел ни кушать, ни обнимашек, и уложить спать его уже не получалось. Сканд извинился перед родителями, что уходит едва ли не с середины пира, но ребенок диктовал свои условия, и чтобы избежать истерики, следовало прислушиваться к маленькому тирану. Шарп позубоскалил на предмет детей и их капризов, а Кирель погладил Сканда по плечу и согласился, что лучше маленькой семье вернуться в тишину родного дома. Сканд, когда вернулся к мужу, выглядел ошарашенным. Кирель мало того, что разговаривал с ним ласково, как с сыном, но и впервые прикоснулся к нему. Амбал невольно сравнивал прохладную руку второго родителя и горячую ладошку мужа, которая погладила следом по тому же плечу, благодаря за помощь с ребенком.

Сканд распорядился, чтобы подали паланкин, на него взобрался усталый Лекс, на руках которого Ламиль сразу же заснул, стоило только выйти из шумного зала в тишину коридора. Лекс тоже клевал носом от одолевавшей его усталости. Он уже предвкушал, как уснет в собственной кровати, и держал глаза открытыми просто последним усилием воли, не желая выглядеть вторым ребенком в паланкине. Кто-то из четверки прикрыл его голые ноги пледом, чтобы ночная сырость не доставляла беспокойства и не разбудила ребенка.

Сканд шел впереди, вместе с мальчиком, несшим фонарь, и размышлял о прикосновении Киреля. Для него, почти сироты при живых родителях, каждый знак внимания родителей был, как драгоценности в шкатулке воспоминаний. Шарп первым признал его как сына, и время от времени хлопал по спине, выражая одобрение, или сжимал плечо, когда отправлял в очередной поход с армией. Он так выражал свою заботу и волнение, а вот Кирель – так долго игнорировал второго сына, что Сканд уже с этим смирился. И вдруг с появлением в его жизни Лекса Кирель стал с ним разговаривать, а сегодня даже положил прохладную руку на плечо, соглашаясь с тем, что ему с семьей лучше уйти из шума праздничного застолья. А его глаза при этом… они смотрели с нежностью?… с пониманием?… с участием?

Сканд вздохнул и потрепал по волосам мальчишку-фонарщика. Он был одним из старших мальчишек, живших в его доме в качестве воспитанников. Паренек удивленно посмотрел на всегда сурового Сканда, и едва не запнулся за собственные ноги, когда увидел его странное выражение лица, но потом взял себя в руки и вздернул фонарь вверх. Все должны видеть и уступать дорогу процессии! Город не спал. Город праздновал вместе с императорской семьей. На площадях горели костры, на них жарились туши мясных ящеров, свисали большие котлы с аппетитным варевом, и, кроме этого, они освещали праздничные столы, которые накрыли для граждан империи в этот радостный день. Уличные музыканты и актеры выступали на помостах, которые установили поверх больших бочек с вином и пивом. В городе слышались песни, смех и музыка.

Граждане империи ходили от одних столов к другим, не забывая при этом выпивать и закусывать. Градус веселья поднимался с каждой опустевшей бочкой, но за порядком на улицах присматривали центурионы, зорко подмечавшие излишне пьяных воинов и прекращавшие возможные драки, к тому же, за порядком на улицах присматривали и городские гильдии. Они тоже были заинтересованы, чтобы народные гуляния прошли мирно, без пожаров и массовых драк.

Лекс приободрился, когда услышал запах жареного мяса, он даже подумал попросить Сканда остановиться возле такого костра, чтобы заполучить сочный шматок, но все же, усталость победила и Лекс, зевнув, решил, что Тиро наверняка что-нибудь приберег для него. Он ведь знает, как Лекс любит поесть. И потом, в доме всегда полно еды для воинов, которые восстанавливаются после ранений, а значит, всегда найдется, чем подкрепиться. Лекс обрадовался, увидев ворота родного дома, и уже прикидывал, стоит ли пожевать на кухне, или утянуть пару кусков в спальню, чтобы быстрее заснуть…

Но стоило воротам открыться, как по ушам резанул пронзительный визг, прямо как у погибающего кита, на уровне ультразвука, когда от страха волоски на холке становятся дыбом. Сканд рыкнул и бросился в дом, выискивая, чем тяжелым ударить неприятеля, который посмел покуситься на жизни домочадцев. У Лекса всю дрему как рукой сняло и даже Ламиль проснулся и с перепугом таращил заспанные глазки. Лекс прижал малыша к себе и тихо заворковал, пытаясь успокоить и не допустить истерики, а сам соскочил с паланкина и бросился следом за Скандом. Было очень интересно увидеть, кто осмелился пробраться в дом главного военачальника, но очень страшно узнать, что кто-то из родных людей мог пострадать от руки супостата.

На кухне сидели перепуганные мальчишки, которые, на удивление, не спали в такое позднее время, а сидели, сбившись в кучку и нахохлившись, как мокрые воробьи. Рядом стояли мальчишки-воспитанники из старших детей и, похоже, пытались защитить младших. Лекс притормозил от такого зрелища и взглядом попытался пересчитать, все ли живы и здоровы. Мальчишки приободрились и хором заголосили. Тут же на кухне сидели и девки, они должны были в это время спать в казарме, но сейчас они сидели на скамьях и изображали, что заняты переборкой бобов, крупы и еще не пойми чего… весь их вид излучал недовольство и желание драться до последнего. Лекс моргнул пару раз, пытаясь сообразить, что могло спровоцировать такую реакцию к коллективной защите, но мальчишки голосили, перебивая друг друга, а Тиро нигде не было…

По словам мальчишек, получалось, что они не виноваты, что некто сам первый начал, а Тиро хороший, и Олива не виновата… В глубине дома раздался грохот, визг и рычание пары голосов. Похоже, Сканд вместе с Тиро где-то держали оборону. Убедившись, что все живы, Лекс бросился в глубину дома. По пути попадались перевернутые вазы с лужами воды и поломанными цветами, опрокинутые светильники, возле которых уже кружились рабы, пытаясь затушить огонь и не допустить пожара в доме. Пробегая мимо купальни, Лекс едва не упал, заскользив на разлитом мыле, хорошо, что успел схватиться за хитон одной из служанок, которая отмывала пену и заодно собирала черепки.

К этому моменту Лекс уже понял, кто виновник переполоха в родном доме, и горел желанием наказать мелкого скандалиста. Эпицентр скандала нашелся в атриуме. Лекс перехватил Ламиля под мышку и толкнул дверь. Он собирался выглядеть грозно, но едва не рассмеялся, когда увидел застывшую группу. Посередине стоял злющий Сканд, он был в одной тунике, и на его ноге, как обезьянка на пальме, сидел совершенно голый рыжий наложник, который обвивал ногу мужа руками и ногами… хотя, судя по напряженному взгляду мужа, одна рука наложника, скрытая под туникой Сканда, явно держалась не за то, что нужно. Рядом в напряженных позах стояли Тиро и растрепанная Олива, судя по внешнему виду, им уже досталось от нового рыжего младшего, и они с надеждой смотрели на подскочившего Лекса.

– Что здесь происходит? – Лекс переложил ребенка с одной руки на другую и постучал сандалием по полу, выражая свое нетерпение.

– Дорогой, ты только не нервничай! – Сканд вытянул вперед руки, – все не так, как, возможно, тебе показалось!

– Хм… – отозвался Лекс и выразительно посмотрел на мужа, чью ногу обнимал наложник.

Сканд попытался оторвать от себя прилипшую бяку, но липучка только сильнее стиснул конечности и с неприязнью посмотрел на Лекса. Тиро коротко вздохнул и попытался подхватить наложника под мышки, но тот взвизгнул и крепче ухватился за Сканда, по всей видимости, заодно сжав его яйца, поскольку любимый муж болезненно скривился и виновато покосился на Лекса. Тиро, дернув пару раз прилипалу, опять тяжело вздохнул и отступил. На лице наложника проступила довольная улыбка, и он с потерся лицом о тунику Сканда, пытаясь заглянуть тому в лицо.

Лекс понял, что без решительного вмешательства тут не обойтись, поэтому подошел к мужу и передал ему ребенка. Ламиль недовольно покосился на сидящего на ноге наложника и сердито угукнул. Лекс тем временем запустил в распущенные волосы руку, одновременно второй надавливая на болевую точку на шее нахала. Наложник ожидаемо дернулся и попытался схватиться за руку Лекса, но тот резко рванул наложника за волосы, отрывая его от мужа, как рыбу-прилипалу от черепахи. Наложник опять взвизгнул, но Лекс тряхнул его за шевелюру и пнул коленом по ребрам. Визг перешел в жалкий скулеж, когда наложник задохнулся от неожиданной боли, и Лекс оттащил ослабленного нахала подальше от мужа.

– Итак, – Лекс обвел замершую троицу с ожиданием, – так все же, мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит? Почему дети напуганы, а в доме бардак? Тиро, начинай первым…

– Нам привезли наложника из дворца. Сказали, что это подарок Сканду, и тот велел переодеть его в одежду империи… – Тиро выглядел виноватым, – но у меня ничего не получилось… – Тиро потер крепкую шею и виновато скосился на Сканда, – я подвел тебя, Сканд, прости.

– Я видел напуганных детей, перевернутые светильники и вазы, а еще разбитое мыло и бардак в купальне. И как один человек смог управиться за столь короткое время?

– Он не один, – Олива показала куда-то за спину Лекса, – их трое… с ним еще две личные рабыни…

Лекс резко развернулся, не понимая, как он смог не заметить других людей в атриуме. Но это невнимание стало понятно, когда он увидел в неосвещенном углу, у стены, двух темных нубиек. Чернокожих, как кузнец Нарья, и таких же крупных. Они сидели как два гопника, свесив вперед длинные руки. Заметив, что на них обратили внимание, они неторопливо встали и выжидающе посмотрели на наложника, который до сих пор скулил и извивался, пытаясь вырваться из захвата Лекса. Лекс в ответ встряхнул скулящий подарочек и заметил, как опасно блеснули белки глаз у чернокожих амазонок. Похоже, они не только расчесывали наложника, но и являлись его телохранительницами.

Лекс с интересом посмотрел на амазонок и невольно залюбовался. Они явно были воинами, это было ясно по развитой мускулатуре, скорее мужской, чем женской. Никаких плавных форм и округлостей, у них даже грудь выглядела, как у культуристов – налитой мышцей. Лекс склонил голову на бок и задумался… а вот если сейчас наложник скомандует им ФАС, они на него набросятся? А Сканд и Тиро бросятся в ответ… хм…

Лекс махнул рукой, заставляя их выйти на более освещенное место. Они были бритыми, как и все рабы в этом мире, да и из одежды на них были только тёмно-коричневые набедренные повязки и ошейники из жёлтой кожи. Они повели покатыми плечами и передернули литыми мышцами, явно рисуясь своей силой.

– Угу, – Лекс отвернулся от амазонок и посмотрел на Оливу, – ясно, это рабыни наложника. Хорошо… Но я все равно хотел бы услышать, что тут произошло и почему все закончилось именно так, а не как положено… Начнем сначала. Олива, рассказывай, что здесь происходило.

– В дом принесли носилки с наложником, – начала женщина, нервно посматривая за спину Лексу, тот с трудом заставил себя не оглядываться, – следом за ним пришли и его рабыни, которые несли сундуки с вещами своего господина. Наложника решили поместить в гарем, как и положено, но там расположились дети, как вы велели… – Олива виновато покосилась на Тиро, – вначале он стал выяснять, кто является наложником господина, а кто слугами, и выяснив, что там живут просто воспитанники, стал выкидывать из гарема мальчишек и их вещи.

– Он не сам выкидывал, – Тиро подал голос, – его рабыни начали потасовку с детьми и освободили помещение гарема от младших…

– Вот это говно ящера, – Лекс кивнул головой за спину, – настолько потеряло честь воинов, что подняло руку на беззащитных детей? – Лекс явственно услышал, как за его спиной скрипнули зубы, но он все равно не обернулся, – и что было дальше?

– Наложник пожелал помыться с дороги, – Олива опять виновато посмотрела на Тиро, – но он остался недоволен купальней. Его не устроила температура купален, и качества масел, а когда Тиро предложил ему окунуться в ванну, то… – Олива совсем поникла, – тут такое началось… вот…

– Простите меня, – Тиро выглядел виноватым, – я не справился…

Ламиль зевнул и, устав сидеть на руках Сканда, попросился на руки к Лексу, при этом ревниво косясь на всхлипывающего паренька у его ног. Лекс принял Ламиля на вторую руку, при этом опять встряхнул наложника за патлы, вызывая очередную волну скулежа.

– Так, – Лекс посмотрел на растерянного мужа, несчастного Тиро и виноватую Оливу, – мой дом – мои правила. Пусть все неважно началось в наше отсутствие, но давайте все расставим по своим местам и начнем сначала. Для начала, я голоден и собираюсь поесть! Пошли на кухню, Тиро, я надеюсь, дома еда осталась? А то во дворце одни деликатесы! Сканд ел все подряд, а я голодный!

Тиро ухмыльнулся и приободрился. Он заторопился вперед, открывая перед младшим хозяином двери и торопясь на кухню. По дороге было видно, что порядок в доме почти наведен. В вазы наливали свежей воды и засовывали обратно цветы, не слишком разбираясь, насколько они пострадали при падении. Светильники установили обратно на треногах, и ночной коридор опять был освещен как положено. В проеме открытой двери стоял Бэл, за его спиной на кровати сидел Тургул. Лекс поздоровался с Тургулом и кивнул Бэлу, чтобы он присоединился.

Лекс тащил наложника за волосы, заставляя его передвигаться едва ли не на четвереньках. Следом шли Сканд и Олива, а замыкали процессию нубийки. На кухне все так же сидели дети и девушки, кроме этого, добавилось несколько воинов-носильщиков и тех, что смогли самостоятельно доковылять до кухни. У камина сидела кормилица и держала на руках спящего ребенка, по всей видимости, мать получила свое дитя и теперь ждала дальнейших распоряжений господ. Бэл подошел к мальчишкам и встал возле своих собратьев, которые недобро сверлили взглядом нубиек.

Лекс швырнул наложника перед камином. Кормилица сразу бросилась в дальний угол, прижимая ребенка к груди. К наложнику сразу бросились нубийки, они подняли его с пола и отряхнули его нежную кожу от возможного сора, лизнули ссадину на коленке, поправили волосы, а потом уселись, как сторожевые псы, у его колен. Наложник приободрился и с вызовом посмотрел на Лекса.

– Меня зовут Козюль, я из рода (он произнес шипяще-щелкающее название рода, Лекс даже не взялся его запомнить), мои родные будут очень недовольны приемом, который вы мне оказали!

Маленький гаденыш повел голым бедром так, чтобы бубенчик отозвался серебряным звоном, и призывно посмотрел на Сканда, надеясь, что тот восхитится если не им, то его родней. Но Сканд смотрел на Лекса, пытаясь предугадать, что сейчас произойдет. А Лекс тем временем переложил Ламиля на другую руку, малыш тер глазки и собирался уснуть. Лекс перемигнулся с Оливой, и она понятливо расстегнула его ожерелье, одновременно накрывая малыша мягкой простынкой. Лекс укутал Ламиля, и тот сразу пристроил голову на его плече, сладко зевнув в очередной раз.

– Это Ламиль, – Лекс погладил ребенка, полностью игнорируя капризного наложника, – как вы все поняли, это младший брат Пушана и Сканда и невинный избранный моего брата. Кирель и Шарп отдали его нам с мужем на воспитание, и теперь он будет жить в нашем доме. Я надеюсь, что вы все поможете мне присмотреть за этим красивым ребенком. Я рассчитываю на вашу помощь.

У всех на кухне были восторженно-удивленные лица, по всей видимости, слух если и просочился в город, то до ушей домочадцев еще не успел добраться. Лекс тем временем поманил кормилицу к себе.

– Иди сюда, милая, как тебя зовут? – Лекс, увидев недоумение в глазах растерянной женщины, решил все сделать по-своему, – мы будем звать тебя Ма. Это кормилица Ламиля, и с этого дня она с дочкой будут жить в этом доме, пока мы не выдадим ее замуж за достойного человека. Насколько я знаю, кормилицы живут в комнате, ближайшей к господской спальне, но я не хотел бы, чтобы Тиро уходил из нее, поэтому Ма будет жить в одной из гостевых комнат. Она все равно гостья в нашем доме. Я надеюсь, что мы сможем легко найти ей мужа. Бэл, поможешь ей расположиться в соседней с вами комнате? Тиро, ей надо поставить в комнату вторую кровать для ребенка. Впрочем, как и нам со Скандом. Кровать и ширмочку для ребенка. Пока Ламиль маленький, он будет спать в нашей комнате, а потом мы переселим его в детскую.

Лекс обвел всех взглядом и улыбнулся. Все эти люди стали ему уже почти семьей. Лекс сделал вид, что забыл о наложнике, и сел на свое привычное место за столом.

– Если всем все понятно, то все отправляются спать-отдыхать, завтра у нас всех будет новый день, и пусть он нам принесет только радость. Дети, вы будете спать там, где положено, затаскивайте все обратно и располагайтесь, как и раньше. А теперь, Тиро, я хотел бы покушать!

– А как же я? – взвизгнул подарок.

– А, Козюлька, – Лекс погладил ребенка по спинке, – я о тебе и позабыл… для начала, не кричи. Если ты разбудишь мою звезду, то я велю тебя выпороть! И чтобы ты о себе много не воображал, давай разберемся с тобой и твоим местом в этом доме.

– Меня зовут Козюль! – топнул босой ногой глупый ребенок, – это значит «Цветок Пустыни»!

– В пустыне, кроме скрюченных колючек, ничего не растет, – ухмыльнулся Сканд и, склонившись, поцеловал Лекса в макушку.

Лекс улыбнулся Сканду, который сел рядом, и Тиро, который поставил перед ним пару тарелок с кусками чего-то тушеного. А еще рядом переминались Олива с сестрой. А дальше стояли мальчишки, которые не торопились отправляться спать и жадно тянули шеи, не желая пропустить ни слова из разговора. И девушки так и не покинули пределы кухни. Всем было интересно, что скажут о новеньком.

– Сканд, насколько я помню, наложник в доме господина – это не член семьи, и не гость, он почти раб, лишь с тем исключением, что после пятой линьки его надлежит вернуть семье, в которой он родился?

– Да, любимый, ты прав, – Сканд взял бокал с водой и сделал глоток, – ты можешь продать его дальше, подарить любому по своему желанию, или отдать в публичный дом, чтобы он там работал и приносил в наш дом деньги. И его вещи становятся нашими с того момента, как он переступает порог нашего дома. – Сканд посмотрел на замерших нубиек и усмехнулся, – поскольку хозяйством в доме занимаешься ты, то ты вправе решать, оставлять их ему, или забрать в личное пользование.

– Тиро, – Лекс улыбнулся, – завтра с утра пойдешь в магистратуру и переоформишь новых рабынь в наше пользование, и, кроме этого, выдай им хитоны, как всем девушкам в нашем доме. Спать они будут в казарме и исполнять те же обязанности, что и остальные девки. Эй, как вас там зовут?

Лекс махнул рукой амазонкам, подзывая ближе. Те переглянулись и, поднявшись, подошли ближе к столу, где одной рукой ел Лекс. Второй рукой он поддерживал под попу спящего ребенка, который обхватил его за шею и пускал слюни на плечо.

– Меня зовут Зи, а ее Зу, – одна из нубиек показала вначале на себя, а потом на подругу, – мы сестры, нас взяли в плен три года назад и с тех пор мы принадлежим господину Козюль.

– Козюль больше не господин, – Лекс с интересом посмотрел на растерянных антрацитовых сестричек, – его подарили Сканду, как вазу или пару сандалий, теперь он принадлежит нам с мужем, и вы теперь тоже наши. Завтра утром вы пойдете в магистратуру с управляющим, там сидит законник, который объяснит вам законы, если вы чего-то не поняли, после этого вы получите новые ошейники с другими клеймами и будете их носить, пока мы с мужем не решим выдать вас замуж или дать свободу. Теперь ваша жизнь и свобода в наших руках. А Козлику придется учиться жить без вас.

– Я Козюль, и мой род… – губы у подарка кривились, но он упрямо смотрел на Сканда, пытаясь игнорировать Лекса.

– Твои родные продали тебя моему брату в обмен на уступки семье, – Лекс взял бокал из рук мужа и сделал глоток воды, – и когда ты вернёшься в дом родных, то тебя будут использовать, как забаву для гостей. Ты никогда не станешь младшим мужем и не заплетешь косу. В лучшем случае, две косы, как любовник, но не больше. Пойми, это в доме родных ты был балованным младшим ребенком и твои желания и капризы хоть что-то значили, а здесь ты просто вещь. Такая, как паланкин или ящер, когда в тебе есть нужда – тебя используют, а потом задвигают в дальний угол и забывают о тебе. С этого дня ты будешь жить в нашем доме вместе с нашими воспитанниками, спать рядом с ними, есть рядом с ними. И разница между ними и тобой только в том, что они могут выходить в город, а ты нет. Ты будешь сидеть в стенах этого дома, пока не наступит твоя пятая линька, или если твоя семья решит выкупить тебя у Сканда и забрать домой.

Младшие в углу кухни оживились и стали перемигиваться, Лекс сразу решил остудить их разговоры:

– А вы там, в углу, сильно не радуйтесь и без сопровождения старших в город носа не высовывать. А то украдут вас в бордель, сладких мальчиков, а Тиро потом бегай по городу, выискивай ваши любопытные задницы! Вот он вас хворостиной выпорет, когда найдет! – Лекс подмигнул замершим детям, – в город можно выходить по делам, например, с Тиро на базар, или поручение дали, или фонарь нести перед паланкином. У вас и так есть чем заняться, и без разрешения старших в город не соваться! Вначале докажите, что сможете постоять за себя, а потом уже гуляйте по городу!

– А вот ты, Козлик, носа из дома не высунешь, – Лекс строго посмотрел на наложника, – и чтобы прозрачных тряпочек я на тебе больше не видел. Тиро выдаст тебе тунику и штанишки, и ты будешь ходить в них. А потом привыкнешь и будешь ходить только в тунике, как и все, – Лекс усмехнулся в растерянные глаза наложника, – я помню, как мне было тяжело в первое время без штанов, когда ветерок снизу поддувал… но ничего, я привык и ты привыкнешь.

– Но как же гарем? Моя невинность? Как же я? – Козюль надул губы и собрался разрыдаться, как ребенок.

– Гарема у нас нет, – Лекс подмигнул мужу, – нам пока хватает друг друга. А увижу еще раз, как ты хватаешь моего мужа за член, отрежу руку по самое плечо, чтобы запомнил – Сканд мой, и делиться я ни с кем не собираюсь!

– Но это нечестно! – Козлик разрыдался, и у него сразу потекла подводка на глазах, – я тоже хочу Сканда! Меня ведь ему подарили, а значит, я его, а он – мой!

– Он мой! – Лекс рявкнул, а потом, опомнившись, поправил простынку на ребенке и продолжил вполголоса, – даже не мечтай о моем муже, накажу!

– Ты только не нервничай, Сахарочек, – Сканд встал и потянул мужа из-за стола, – пошли лучше спать, а то завтра опять праздновать целый день, надо выспаться! Завтра в Колизее пиратов выставят, весь город ждет не дождется, чтобы посмотреть, как их убивать будут!

– А можно, я не пойду? – теперь Лекс надул недовольно губы, – не хочу смотреть, как там убивают, и вообще, я бы лучше в кроватке повалялся, желательно, вместе с тобой.

– Надо, мой хороший, надо, – Сканд тяжело вздохнул, – я бы тоже с тобой дома пару дней повалялся, но нужно показать Ламиля народу, и поэтому мы завтра будем все вместе сидеть в Колизее, чтобы все могли увидеть младшего ребенка.

– А можно, я завтра с вами в Колизей пойду? – у Козюля загорелись глаза и даже слезы просохли, он захлопал в ладошки и стал пританцовывать на цыпочках, – я так много слышал о нем! Я буду очень послушным, и даже тунику с тогой надену! И украшения, какие скажете, и буду такой скромный-скромный!! Ну, пожалуйста!!

– Нет, – Лекс поморщился, – ты что, так и не понял? Ты теперь никто и звать тебя никак, и что ты там хочешь, никого не волнует. Марш в спальню с другими младшими и веди себя тихо, а то воспитатели тебя хворостиной по жопе учить порядку будут. Все понял? Брысь отсюда! – Лекс посмотрел на замерших детей и улыбающуюся четверку, – Крин, Мэл, отведите детей в спальню, ночь на дворе, а спать, похоже, никто не собирается. Завтра с утра выводите младших на тренировку, а потом кого тарелки разрисовывать, кого краски перетирать, а кто по хозяйству помогать. И еще, этот Козлик вам под бок, чтобы скучно не было. Пристройте его для какого-нибудь дела, дабы он под ногами не путался.

Козюль опять выставил вперед обиженные губы, но в этот раз Пин ухватил его ухо железными пальцами и потащил в сторону лестницы на второй этаж. Козюль попытался визжать, но его заткнули ударом по ребрам и тычком под попу. Эбонитовые охранницы проводили взглядом своего рыжего милашку, о котором заботились в последние три года, как о собственном ребенке, но тут Тиро бросил в них по платью и ленте, чтобы перепоясаться. Зи и Зу переглянулись и стали не торопясь разматывать свои набедренные повязки. Девки смотрели на все это с ухмылкой, а вот мужчины, приоткрыв рты, как будто голых женщин никогда не видели.

– Спальня там! – Лекс ткнул Сканда пальцем в ребра так, что тот дернулся.

Муж встрепенулся и перестал пялиться на стриптиз в парном исполнении. Он сразу заторопился, помог Лексу выбраться из-за стола и придержал дверь, когда выходили из кухни. Бэл отвел Ма в свою комнату. Он предложил ей переночевать остаток ночи на его кровати, а завтра с утра ее с дочкой устроят со всеми удобствами в соседней. Ма пыталась благодарить, но от усталости у нее язык заплетался. Бэл молча забрал девочку из ее рук и махнул рукой, чтобы она не отставала.

Сам Бэл собирался доспать остаток ночи вместе с Тургулом. Лекс вспомнил, что увидел краем глаза, когда здоровался с центурионом через порог комнаты. У Тургула уже почти выросли новые руки. Вернее, они обозначились… но сейчас были похожи на рудиментарные конечности некоторых динозавров. Вроде как ручки новорожденного ребенка на теле взрослого мужика. Смотрелось жутковато, но, наверное, к моменту отъезда брата из города, руки у Тургула вырастут, как и положено, и он начнет скакать с мечом по двору, разрабатывая новые мышцы…

Сканд открыл дверь спальни перед мужем и сдернул покрывало, чтобы он мог положить ребенка на кровать. Лекс осторожно переложил малыша с плеча на подушку, и Ламиль вцепился в нее ручками. Лекс с удовольствием потянулся и стал снимать украшения и раздеваться. Сканд сидел на кровати и с нежностью смотрел на мужа.

– Ты очень красивый и очень желанный, – Сканд протянул руки и Лекс подошел ближе, позволяя обнять и поцеловать себя, – солнышко мое родное, любимое, единственное, и другого не надо…

Руки мужа были горячими, а губы нежными. Лекс прижался всем телом, наслаждаясь нежностью поглаживаний и осторожными поцелуями. Рыжик осторожно запустил пальцы в шевелюру мужа и бережно оторвал от своего тела. Глаза у мужа были томными, а рот жадно приоткрыт в ожидании поцелуя. Лекс припал к мужу, как к долгожданному источнику в пустыне, стараясь выпить всю нежность желанных губ. Его сжали за ребра, а он сам забрался на колени мужа и оплел его ногами. Родной, любимый, самый желанный…

Ребенок закряхтел и, поняв, что лежит на подушке, а не на любимом взрослом, тихо захныкал. Сканд недовольно фыркнул и ослабил объятия, дверь приоткрылась и в проеме появилась заспанная Ма. Она обтирала грудь тряпочкой и шла к кровати с ребенком, как сомнамбула.

– Ночное кормление, – объяснил Бэл, держа в руках масляный светильник, – дней пять, а потом у малыша зубки появятся и его можно будет кормить плотнее перед сном.

Бэл зевнул и постарался не смотреть на две переплетенные на кровати фигуры с торчащими членами. Сканд попробовал поцеловать Лекса, но тот его решительно отодвинул от себя. Ма подхватила с подушки полусонного Ламиля и приложила к груди, усаживаясь на пол и упираясь в кровать спиной. Оттуда сразу послышалось чмоканье. Лекс вздохнул и стал решительно вырываться из объятий мужа.

– Я завтра собираюсь СИДЕТЬ в Колизее, и вообще, я устал и хочу спать!

Лекс попытался отцепить от себя руки мужа, но тот с недоверием хмыкнул и опять поцеловал белоснежное плечо, надеясь, что Лекс передумает. Но тут на улице со стороны казармы раздались женский визг и грохот. Похоже, где-то в районе ворот или казарм упало что-то очень большое… Сканд выхватил из-под кровати меч и, толкнув закрытые на ночь створки, выпрыгнул в окно.

– Что там случилось? – Лекс дернулся и сел возле кормилицы, гладя ее по волосам и пытаясь успокоить, – не волнуйся, милая, в доме много воинов, они не дадут нас в обиду.

– Это девы-воительницы, – хмыкнул Бэл и вошел внутрь хозяйской спальни, – не волнуйтесь, это, скорее всего, потасовка новых рабынь с воинами. Их так просто, как наших девок, на кровать не завалишь и ноги не раздвинешь. У них обязательное условие, чтобы мужчина смог победить ее, а иначе он на нее не залезет. Слабому она яйца оторвет, ну, или горло… – Бэл пожал плечами, – странно, что они в плену оказались и, главное, прижились. Они народ гордый, скорее себе горло вскроют, чем позволят ошейник надеть.

Ребенок возвестил победным рыком, что он наелся, и срыгнул лишний воздух. После этого зажурчал и почти сразу заснул дальше. Ма осторожно положила на кровать Ламиля и, сняв мокрую юбку, собрала мочу с пола, а после этого свернула одежду в узелочек.

– Надо простирнуть, чтобы к утру не пахло, – Ма виновато сжалась, – можно, я пойду?

– Утром тебе дадут хитон, как нормальной женщине, и их будет столько, чтобы хватало на целый день. Тебе все будут помогать. Не стоит ходить с голой грудью, чтобы не простудиться. Отращивай волосы, станешь собирать их в хвостик, а когда они отрастут, начнешь делать пучок. Хотя, я надеюсь, к тому времени мы сможем найти тебе мужа и семью. Все будет хорошо, милая, не бойся, все плохое уже позади.

Из глаз Ма полились крупные слезы, а Бэл накрыл ее плечи простыней и приобнял, уводя по коридору внутрь дома. Лекс забрался на кровать к Ламилю, тот довольно заурчал во сне и вцепился в него своими ручками. На улице опять что-то грохнуло, а потом раздался рев луженой глотки. По всей видимости, Сканд наводил порядок в казарме. Лекс укрыл себя и ребенка покрывалом и закрыл глаза, засыпая. Прошедший день был очень насыщенным, и он чувствовал себя вымотанным, как после каторжных работ.

*

Утром Лекс проснулся от неожиданных ощущений. Мало того, что Сканд прижимался к его спине, так еще и Ламиль, проснувшись, обнаружил у него сосок и теперь увлеченно его сосал, пытаясь добиться от него молока. У двери тихо захихикала Ма, она умело подхватила карапуза и приложила к своей груди. Поскольку из нее сразу брызнуло молоко, то Ламиль не успел возмутиться такой подмене и сосредоточенно завтракал.

Сканд приподнял голову, чтобы увидеть, что именно его разбудило, и, заметив Ма с Ламилем, недовольно фыркнул.

– Я собираюсь спать дальше, – оповестил муж и прижал к себе рыжика, – и если мы опоздаем в Колизей, то пускай начинают без нас!