Текст книги "Саламандра (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 125 страниц)

По дороге они нашли присыпанного сором монаха. Бедняга, похоже, испугался настолько, что потерял сознание. Лекс оставил с ним Пина и отправился дальше. От взрывов крупные деревья выкорчевало из земли и раскидало по лесу, как спички. Одни деревья лежали на земле, но несколько запутались ветвями и теперь угрожающе потрескивали, грозя обвалить своим весом соседей. Тургул осторожно прислушивался и оттягивал рыжика от опасных мест. И он был прав. Одно дерево чуть не придавило их своей кроной, сорвавшись с соседнего и обломав ему часть ветвей.

В воздухе пахло серой и сыростью, а еще жженым сахаром, едко и противно. Лекс добежал до первой воронки и восхищенно замер. Первая воронка наполнялась водой, место, где был половинный заряд, было полностью залито водой и то, что там тоже воронка, было понятно только по водовороту воды и плавающему кругами на поверхности мусору. Когда первая воронка наполнилась до половины, вода стала подмывать края и ринулась в следующую ловушку, где опять стала свиваться кольцами, беспокойно бегая по кругу. Когда вторая воронка почти дошла до половины, на ТОМ берегу появился всклокоченный человек в порванной рясе и тупо уставился на поднимающуюся воду.

– ААА!!! – завопил Лекс, схватил Тургула за грудки и потряс, – какого ХУ. тухлого яйца его туда занесло!! Я ведь каждому объяснял, куда бежать!! Я ведь каждого заставлял рукой показывать, в какую сторону надо мчаться!! СУ…харик тебе в зад! Беги давай на эту сторону, беги, дебилоид!!

Лекс стал энергично махать рукой, чтобы монах бежал наперегонки с водой к следующей воронке. Тургул понял, что надо обогнать воду, и побежал рядом. Монах, похоже, был немного контужен, поскольку двигался, как пьяный. На следующую воронку они бы не успели, и Лекс потащил всех к очередной. Там монах почти упал вниз по сыпучему краю и забарахтался на дне.

– Не успеет, – переживал Тургул, видя, как соседняя воронка стремительно наполняется, – вставай! Быстрее!

Река, казалось, вошла во вкус и бросилась занимать новые места с возрастающей скоростью. Тургул спрыгнул вниз на барахтающегося человека и, подхватив его за шиворот, почти закинул до верха. Там в него вцепились братья, и тут река бросилась на низ следующей воронки и вцепилась в ноги центуриона.

– Прыгай! Прыгай! – Лекс едва сам не свалился следом, но его подхватил Мэл, – Тургул, держись!

Пин, ухватившись за корень выдранного дерева, свесил вниз ноги, за них и вцепился центурион. Мэл и кто-то из монахов схватились за Пина, чтобы крупный Тургул не стянул его вниз, и вскоре вытянули их обоих на поверхность. Лекса аж трясло от переживаний, то ли поцеловать Тургула с Пином, то ли по шее надавать. Все закончилось неожиданно для самого рыжика слезами и обнимашками. Центурион тискал его и обещал, что все будет хорошо, и что с ними все в порядке, и не надо плакать…

– Отпусти, – хлюпнул носом рыжик, – я испугался. Дебила кусок! Ты чего туда прыгал? Нет, конечно, молодец, что помог, но… ладно, отпусти, – Лекс начал вырываться, – кончай меня тискать! Вон Пина потискай, это он тебя спас!

Наконец Лекс встал на ноги и, поправив одежду, посмотрел на деяния рук своих. Река уверенно набирала скорость и теперь достаточно шустро неслась по новому руслу, заодно подчищая и выравнивая берега. Пока Лекс прошел от одного рукава и до другого, река уже успела прорваться в нижний рукав и теперь радостно намывала песчаные края у поворота. Пока Лекс любовался, как река проносит сорванную траву мимо него, берег под ногой подался вниз, едва не утащив рыжика с собой. Новый канал на глазах становился шире. Река, радуясь, что теперь может не делать длинную петлю, углубляла и расширяла себе новое русло. Вскоре она дошла до поваленных деревьев и несколько призадумалась. Деревья были большими и их густые кроны лежали между других стволов, сдвинуть их с места было достаточно тяжело, но река радостно, как ребенок, стала подмывать под ними берег.

– Плоты! – кто-то из монахов показал на реку выше по течению, – смотрите, плоты гонят!

– Прячемся, – скомандовал Лекс и потянул всех дальше от берега.

По реке плыл караван плотов. Они были связаны секциями, где-то посередине были установлены навесы. По плотам ходили люди с шестами, которые присматривали, чтобы плоты не приставали к берегу и плавно входили в повороты Великой реки. Сплавщики заметили новое русло и забегали по плотам, пристраивая караван к берегу. Лекс с остальными монахами замерли за поваленными деревьями недалеко от начала протока и с интересом наблюдали, что же будет дальше.

Несколько крупных мужчин соскочили на берег и прошли по другому берегу, со всем вниманием рассматривая неожиданный проток. Когда они поняли, что канал позволит им миновать город Теланири, они обрадовались и решили рискнуть сплавить древесину по неширокому и быстрому каналу. Сплавщики умело отсоединили первую секцию плота и, помогая себе шестами, завели ее в проток. Желтая, как ребенок, подхватила новую игрушку, стукнула плотом по торчащим корням деревьев, и довольно вышвырнула его в широкую и спокойную часть реки.

Сплавщики обрадованно зашумели и, поймав плот, пришвартовали его с другой стороны протока. А потом пошли совещаться, попутно оглядывая торчащие корни поваленных деревьев. Лекс махнул рукой, чтобы все возвращались к ящерам.

– И что теперь? – Тургул заглядывал в рот рыжику, – что нам делать?

– Возвращаемся домой, – кивнул головой рыжик, – мы уже все сделали. Те, кто сплавляют лес, поняли, что новый проток вполне подходит для их целей и теперь не надо продавать лес у жадного Теланири за копейки, и они могут добраться до настоящих рынков сами. Со временем река сама сделает проток и шире и глубже, лесорубы помогут ей избавиться от мешающих поваленных деревьев. И когда они доберутся до рынка, то и остальные торговцы узнают, что теперь есть обходной путь мимо Теланири. И мы здесь больше не нужны. Река и люди теперь все сделают и без нас.

Домой, быстрей домой

Возвращаться домой сквозь заросли травы по прежней дороге Лекс не захотел и попросил Тургула отвести всех по берегу реки. Поскольку у центуриона убежала самочка, то Пин и Мэл ехали на одном ящере, уступив второго крупному Тургулу. Монахи были вольны ехать как пожелают, но они молча пристроились следом за Лексом. Ящеры стремительно бежали по берегу реки остаток дня и вечер. Когда начало смеркаться, река начала выписывать поворот, и Лекс предложил пробежать и остаток вечера, лишь бы добраться до таверны и переночевать в кровати. Тургул согласно кивнул головой, и его самочка припустила рысью в сторону переправы, которая вскоре показалась из-за поворота.

Они достигли переправы и таверны, когда ночь уже вступила в свои права и перепугали хозяина со слугами. В таверне остановился тот самый караван, который три дня назад атаковали разбойники. Они, оказывается, вернулись в таверну, чтобы подлечить раненых и, возможно, найти новых охранников. Охранники схватились за оружие, когда в большой зал зашли несколько человек, но узнав среди новеньких Тургула и «его симпатяжку младшего», успокоились и вложили мечи в ножны.

– Решил все же ехать с нами? – обрадовался старший караванщик, – вы вроде три дня как уехали, я думал, вы уже далеко умчались.

– Мы не смогли пересечь быструю реку, – заявил Лекс и плюхнулся за стол. – Хозяин, есть давай! Я такой голодный, что сейчас кусаться начну!

– Какую реку? – удивился крупный караванщик, – впереди на десять дней пути нет реки, только что Желтая, но она медленная, и там дальше должен быть перевоз…

– Угу. Мы тоже так думали, но боги, видно, распорядились иначе, – Тургул подмигнул Лексу, тот фыркнул в тарелку с блинами, но ни сказал ни слова, – теперь, уважаемый, Желтая сделала себе новый путь. Карта есть? Мы добрались до протока, но он такой быстрый, что мы не рискнули переплавляться вплавь. Пойдем искать обходной путь.

– Не может такого быть! – возмутился охранник, – мы столько лет ездим по этому маршруту и никакой быстрой реки на пути не было.

– Может, раньше и не было, а теперь есть, – Тургул ухмыльнулся, – мы видели, как по нему сплавляли плоты, а еще деревья, поваленные на берегу. По всей видимости, боги решили наказать Теланири, лишив его заработка на Желтой. Что скажешь, муженёк? – Тургул хлопнул паренька в тюрбане по спине.

– Я скажу, что блины хороши. Я надеюсь, моих людей здесь хорошо кормили и не обижали?

– С нами все в порядке. Слава богам, – на лестнице, ведущей на второй этаж, стояли бледный Бэл и Крин, который его поддерживал за руку, – мы рады видеть вас, господин.

– Я тоже рад вас видеть, – Лекс помахал рукой и Бэл осторожно спустился с лестницы. Крин был рядом, готовый подхватить друга в любой момент. – Хозяин, я надеюсь, у вас найдется для нас еще комната?

– Простите, уважаемый, – корчмарь недовольно поджал губы, – все комнаты заняты. Ваши люди могут освободить свою комнату, а сами поспать на сеновале.

– Принесите в комнату пару матрасов, – Тургул недовольно скривился, – мы лучше потеснимся.

Монахи, которые помалкивали до этого, потребовали еды. Пока служанки приносили тарелки и пузатые графины, семеро монахов поднялись на второй этаж. А потом прошли по комнатам. Они открывали двери и бесцеремонно оглядывали комнаты. Некоторые комнаты были с людьми, но нашлась и парочка пустых. Люди, которые уже укладывались спать, возмущались бесцеремонностью монахов и недовольно ругались. В одной из комнат обнаружилось несколько крупных мужчин, которые занимались сексом с прислугой. По всей видимости, это были охранники, которые таким образом скрашивали свой досуг.

Один из них решил вытолкать из комнаты наглого монаха и кинулся на него с кулаками. Но, к своему удивлению и удивлению товарищей, оказался обездвижен ловким захватом, а потом вытолкан из комнаты, и вдобавок ко всему его пнули в зад для придания ему ускорения. Товарищи сразу же с ревом бросились на его защиту, но у монахов в руках появились короткие и тяжелые дубинки. Они стремительно отбили атаку голых охранников, кроме этого, для наглядности монахи разбили пару носов крупным мужчинам, при этом, казалось, они сами даже не запыхались и не побеспокоили темень своих капюшонов, которые так удачно скрывали их лица.

– Мы нашли несколько пустых комнат, – невозмутимо сказал один из монахов, – и, кроме того, эти господа решили уступить нам свою комнату.

– Прекрасно, – Тургул хищно улыбнулся побледневшему хозяину и показательно размял кулаки, – мы займем пару пустых комнат.

– Это хозяин донес на нас городской страже, – Бэл осторожно сел за стол, – приходили стражники и требовали наши вольные. Нам пришлось отдать им наше золото, лишь бы они ушли. Но, насколько я понимаю, завтра придут другие стражники, и все опять повторится.

– Завтра утром мы будем на дороге домой, – ухмыльнулся Тургул, – пусть они у меня потребуют ваши вольные и вообще попробуют заикнуться на эту тему.

– А хозяин хитрец, как я погляжу, – Лекс обмакнул последний блинчик в тарелку с медом и сыто зачавкал, – он и с разбойниками ладит и со стражей дружит…

– Разбойниками? – насторожился Тургул, – хотя да, похоже на правду. Уж больно он нас пытался в караван засунуть, и потом, разбойнички напали прямо рядом с гостиницей. И так ловко. Видать знали, сколько охраны будет и когда выйдут.

– Ну, наши догадки – это еще не доказательство, кто-то из разбойников вполне мог заходить в гостиницу и попросту разузнать заранее, но вот страже сдавать своих постояльцев – это нехорошо. И неважно, что ты считаешь их освобожденными рабами, они заплатили за постой, а значит, ты обязан о них заботиться, а не устраивать пакости.

– Наказать? – один из монахов прислушивался к разговору, – убить хозяина, поджечь гостиницу, или поджечь и оставить хозяина внутри?

– Да что ж вы такие кровожадные… – Лекс отодвинул миску с медом, – не надо никого наказывать, жизнь сама все сделает. Вон разбойничков перебили, наверняка они дождутся и отомстят хозяину и без нас, за то, что про Тургула не предупредил. Хотя, возможно посчитали, что один человек ничего не сможет, а тут вот как вышло. Не надо брать на себя обязанность богов – казнить и миловать, люди должны помогать друг другу. Или они не люди, а звери.

– Хорошо, – монах отстранился от стола, где кушали Лекс с Тургулом и верная четверка, которая опять собралась вместе, и стал что-то энергично рассказывать своим товарищам, которые методично подъедали все с тарелок.

– Бэл, у тебя есть силы в седле сидеть? – Тургул накрыл руку Бэла сверху, тот вздрогнул и осторожно вытащил ее, – или мы можем оставить тебя с Крином в другой гостинице еще на пару дней, а потом вы потихонечку поедете домой? Мы торопимся и будем ехать со всей возможной скоростью.

– Спасибо, что беспокоитесь, – Бэл спрятал руки под столом, – я хотел бы поехать с вами, я выдержу, я сильный.

– Хорошо, – Лекс допил фруктовый узвар и зевнул, – тогда все по кроватям, а с утра на рассвете помчимся дальше.

Четверка все же решила ночевать в одной комнате, а Лекс с Тургулом опять оказались в комнате с одной кроватью. Центурион забрал единственную подушку и растянулся на прикроватном коврике, который перетянул к двери. Закутавшись в плащ, он заснул раньше, чем Лекс успел развязать платок и устроиться на кровати. За дверью опять что-то прогрохотало, послышался шум множества ног. Тургул проснулся и прислушался.

– Охранники пытались отвоевать свою комнату обратно, – центурион довольно хмыкнул, – у них, похоже, ничего не получилось. А эти монахи боевые ребята, прямо, чем больше узнаю, тем больше нравятся. Молодцы, так славно накостылять старшим, и при этом такие славные у них дубинки, надо будет попросить пару уроков, похоже, в ближнем бою неплохая вещь, – Тургул зевнул и опять улегся под дверь, – хотя, с мечом все равно не сравнится, но когда например…

Лекс так и не услышал, о каком примере хотел рассказать центурион, заснувший на половине фразы, улегся поудобнее на комковатом матрасе и, укрывшись покрывалом, благополучно заснул. Казалось, он только закрыл глаза, а Тургул его уже трясет за плечо.

– Вставай, соня ленивая, говорил, что поедем на рассвете, а сам дрыхнешь. Все уже завтракают внизу, ящеров уже седлают, а ты тут разоспался. Вставай, кому говорю…

– Ладно, встаю, – Лекс сладко потянулся, все тело отозвалось болью и усталостью. – Вот ведь гадость такая! Чем спать на плохом матрасе, лучше уж на полу. Все тело болит! В следующий раз ты спишь на кровати!

Тургул только хмыкнул и подал рыжику платок, чтобы тот закрыл волосы. Проверив, чтобы ничего не торчало, он разрешил Лексу выйти из комнаты. Монахи закончили завтракать и, подхватив котомки с едой, вышли из гостиницы. Охранники, особенно те, которые были с разукрашенными мордами, сразу стали шипеть, что эти монахи совсем распоясались и надо бы их проучить, все остальные согласно кивали и поддакивали, но при этом сидели на скамьях и спокойно ели свою кашу.

Мэл и Пин закончили завтракать и вышли седлать ящеров. Хорошо, что в гостинице они оставили в прошлый раз парочку лишних ящеров, поэтому Тургулу досталась новая самочка, отдохнувшая и готовая к дороге. Тургул быстро все сжевал и пошел проверять, как седлают ящеров и рассчитаться с трактирщиком, и вообще, поизображать ответственного старшего. Лекс поковырял невкусную кашу и отодвинул тарелку. Невкусная еда – как комковатый матрас, лучше отказаться с самого начала, чем потом мучиться.

По дороге в город на понтонном мосту им повстречался караул охраны, который очень целеустремленно двигался в трактир. Лекс только хмыкнул им вслед, похоже, кого-то сегодня ждет облом. Лучше бы они с разбойниками так разбирались! Бэл держался в седле очень уверенно, и Лекс успокоился на его счет. Проезжая по понтону, рыжик бросил в воду веточку и с удовольствием увидел, что та почти не двигается. Хорошо. Значит, новый проток расширяет себе дорогу и забирает на себя основную массу воды. Рыжик вспомнил, как вода с удовольствием намывала песчаную отмель при впадении в широкий рукав. Интересно, как скоро эта петля начнет заиливаться?

Миновав город, они встретились на вторых воротах с группой монахов, которые выехали первыми. Те растерянно осматривали остатки Шустрика. Теперь это был скорее большой ручей, чем река. Лодки с понтонным настилом разбирали и куда-то утаскивали рабы под охраной местных воинов. Ящеры спокойно перебирались через ручей, а их наездники даже не замачивали ног. Теперь вместо шумной реки остался глубокий каменистый овраг с пробегающим по дну ручьем.

– Хм, – Тургул рассматривал, как ящеры карабкаются вверх и вниз, а люди скользят по каменистым бокам оврага, – когда соседи узнают, что город лишился одной из своих защитных рек, они ради зловредности пойдут на Теланири войной. Он им теперь не сможет помешать в торговле, но всегда найдутся желающие с ним поквитаться за былые обиды. Ох, найдутся…

– Ну и фиг с ним, – Лекс поправил платок и посмотрел на дорогу впереди, – надо было дружить со всеми, пока был сильным и независимым, тогда были бы не враги кругом, а друзья. Лично я ему никогда не прощу, что он велел Сканда обстрелять ночью. Это было подло. Ночью надо спать, а не от стрел отмахиваться. Ранил его, гадюка такая.

– Что же будет с городом дальше? – один из монахов подъехал ближе к Лексу.

– Мастера найдут себе новые места для работы, торговцы переберутся следом, а Тили-мили ничего не делал, только торговцев обворовывал и перед соседями кичился. Не мог даже порядок навести в лесах и разбойников вывести. Так что каждый получит по делам своим. И получит Теланири разбойников на шею вместо работников. Так ему и надо, засранцу! Тургул, мы долго еще будем здесь топтаться? Я домой хочу, к мужу! И как можно быстрее!

Тургул засмеялся и стегнул своего ящера, отправляя его в путь. Лекс сразу пристроился за ним. Рядом побежала верная четверка. Лекс время от времени присматривал за Бэлом, тот ехал с самым независимым видом и даже пытался улыбаться, только вот с каждым часом он становился все бледнее и бледнее. Но останавливаться на этой опасной дороге было нельзя, и Лекс старался держаться к Бэлу ближе, чтобы подхватить его, если тот начнет падать.

Но оказывается, за Бэлом присматривал не только Лекс. Когда солнце дошло до зенита и поливало путников палящими лучами, Тургул махнул рукой Пину, чтобы он стал в голове колонны, а сам поравнялся с Бэлом и одним рывком перетащил его к себе на седло. Самочка под ним недовольно зашипела, но скорости не потеряла. Бэл тоже попытался возмутиться, но Тургул крепко прижал его к себе и что-то сказал на ухо. Бэл сразу перестал возмущаться и вцепился в пояс центуриона, чтобы не упасть.

Перекусил Лекс на ходу, из мешка, притороченного к седлу. А вот воды во фляге было мало. Они еще до обеда пересекли мелкую речушку и теперь надо было ждать вечера, чтобы наполнить флягу. Но вечером их ждал новый сюрприз. Когда ночные сумерки запустили глубокие тени меж стволов деревьев, они добежали до опушки леса и увидели, что там по самой кромке леса течет быстрая река. Это был новый Шустрик!

Шустрик был шире, чем возле города Теланири и, наверное, поэтому не такой стремительный. Берега новой реки еще были в клочьях зелени, которые река не успела слизать с краев, но дно было уже промытым и каменистым, и вода была прозрачной. На том берегу, где виднелось продолжение протоптанной дороги, предприимчивые люди уже строили навесы для ночевок и загоны для ящеров. Там же горели костры, и какие-то караванщики остановились на ночевку.

– Желаете переправиться? – возле Тургула появился крепкий мужчина с бегающим взором, -

ползолотого за лодку в один конец. Перевезем все ваши грузы и животных, не извольте беспокоиться.

– Одну лодку возьмем, – Тургул кивнул головой Лексу, – тебя перевезу и Бэла, и заодно провизию, чтобы не намочить. Самочки вплавь переберутся, и мы вместе с ними. Попоны как раз за ночь высохнут. Переночуем на том берегу и с утра дальше в путь.

Так и поступили. Лодка была плоскодонной и достаточно большой. На носу и корме были прикручены толстые железные кольца, сквозь которые продернули канат. И хотя хозяин лодки пытался уверить, что он сможет перевезти в лодке и ящеров, но Тургул остался непреклонен. Лекса и Бэла посадили в лодку, туда же побросали мешки с едой и вещами. Монахи тоже присоединились к переправе и сложили на корме свои нехитрые пожитки. После этого паромщик вместе с помощником схватились за канат и стали со всей силы тянуть. Лодка с тихим скрипом скользнула по реке. Тургул взял под уздцы самочку Лекса и повел своего ящера в воду.

– А разве по этой реке не сплавляют плоты? – Лекс смотрел, как рядом с лодкой плыли ящеры, Тургул держался за седло своего и плыл рядом, время от времени оглядываясь на второго ящера.

– Сплавляют, – помощник перехватил канат и уперся пятками в бок лодки, – когда мы видим плоты, то отвязываем лодку с одного берега, а когда плоты проплывают, то на веслах добираемся до другого берега и опять натягиваем канат. Караванщики каждый день появляются, то с одной, то с другой стороны, только успевай перевозить. А на том берегу мама и сестрицы готовят кушать, вдруг кто захочет горячего, а тут и пожалуйста – кушайте на здоровье. И главное – сытно и недорого! А два дня назад по реке шлюп спускался. Интересно, наверное, от Озерного края шел.

– А вы разве не оттуда? – удивился Лекс, – откуда эта лодка?

– Мы раньше на Шустрике рыбачили, а потом он обмелел, мы всю рыбу там переловили руками. Сидели и думали, как жить дальше, а тут охотники рассказали, что новая река появилась, ну мы и перетащили свою лодку-кормилицу на новую реку. Рыбы пока маловато, но зато другой заработок появился. Вот думаем, может гостиницу поставить здесь для караванщиков?

– Постройте… – Лекс смотрел, как мелкие ящеры монахов отчаянно молотят лапами по воде, по всей видимости, этим мелким зверушкам совсем не нравилось плавать. Сами монахи плыли рядом, внимательно наблюдая, чтобы их ящеры не начали паниковать, они время от времени свистели своим ящерам, и те успокаивались и продолжали плыть дальше, пока очередная волна опять не накрывала их с головой, вызывая форменную истерику у животных.

Вскоре лодка заскребла днищем по галечному дну и рыжик наконец выбрался из лодки. Тургул первым выскочил на берег со своими самочками, и те радостно отряхивались и выглядели вполне довольными жизнью. Следом выбрались Пин и Мэл, а Крин задержался и помогал кому-то из монахов в воде справиться с перепуганным ящером. Ящеры монахов с трудом выбирались на берег и тяжело дышали, как будто вода забрала у них все силы. Тургул повел свой отряд под бок к большому каравану. Охранники сразу подошли проверить, насколько опасны новые люди, и увидев, что Тургул единственный старший, сразу же успокоились и расслабились.

Тургула с «младшим мужем» пригласили к костру купцы, но тот вежливо отказался, мотивируя тем, что надо развести свой костер, чтобы просушить мокрые попоны и одежду. Монахи развели костер по соседству с костром Тургула. Они так и сидели в мокрых рясах. Лексу сразу стало интересно, что такое они прячут в складках своих балахонов, что готовы сидеть в мокром, лишь бы никто больше не увидел, как они прячут свои дубинки и ножи и неизвестно что еще… Рыжик сделал себе зарубку в памяти расспросить потом об этом своих. Они должны все знать… сами недавно были такими же.

Костер пылал, Тургул отмыл котелок и впервые использовал его по прямому назначению – закипятил воды для травяного напитка. В мешках у всех еще были лепешки и куски рыбы, которой Тургул запасся в корчме, поэтому все быстро перекусили. Центурион назначил дежурных, и Лекс, подложив под голову влажное седло, укрылся пледом и спокойно заснул. А Тургул тем временем пошел в гости к караванщикам, тем было интересно, что происходит впереди.

Тургул с большим удовольствием рассказал о гневе богов на Теланири, за то, что тот не сдержал свое слово, и о том, как боги изменили течение рек по просьбе своего любимца. Его рассказ поддержал и лодочник, он рассказал, что те, кто сплавляют лес по Новой реке, рассказывали, как Боги ответили на молитвы их колдуна, спустились однажды ночью и сделали так, что река вернулась в прежнее русло, как было когда-то еще во времена, когда деревья были маленькими, а люди добрыми. Тургул довольно похмыкал и решил, что рыжику интересно будет узнать, что его славу пытается присвоить какой-то колдун.

– Ну и хорошо, – заявил рыжик утром, слушая вполуха рассказ центуриона, – пусть Шустрик изменил русло в ответ на молитвы колдуна, и пусть ему Тили-мили мстит теперь, пускай в Озерный край отправляются его воины. Сканду будет спокойнее. Я все это сделал не ради славы, а ради порядка. Если бы мне была нужна слава, то я тогда сделал бы все прилюдно. А так, я просто младший муж Сканда, и в случае чего он будет за меня кулаками махать, а я, весь такой милый и нежный, буду сидеть за его спиной и глазками хлопать.

– Так у вас ведь равный брак… – ухмыльнулся Тургул, – не ты ли кричал об этом?

– Отстань со своими глупостями, – Лекс кинул в центуриона мелким камешком и поправил платок, – я сейчас так устал, что был бы совсем не против, чтобы меня на руках поносили и с ложечки покормили. А я бы покапризничал, что ложка не того размера, ага…

– Хочешь, я тебя на руках поношу? Младшенький… – Тургул насмешливо выгнул бровь.

– Отстань, кому говорю. Вон Бэла таскай, ему важнее, а я как-нибудь сам. – Лекс подхватил седло и пошел к ящерам помогать седлать.

Купцы из каравана начали перевозить через Новую реку товары. Охранники пытались завести в воду грузовых ящеров, но те недовольно упирались. Из леса на том берегу появились еще люди, которые тащили большую лодку. Тургул посмотрел, как вторую лодку ставят на воду, и дал команду двигаться дальше. Ящеры теперь бежали колонной по три. С правой стороны у Лекса пристроился какой-то монах, и рыжик в очередной раз удивился, как у них капюшоны не сдувает назад во время бега? Едут такие невозмутимые и зловещие в капюшонах, как эти… ну, эти, которые Фродо у Толкина преследовали, только те были черные все, а эти белые и верхом на ящерах, тот еще абсурд…

Лекс тряхнул головой, отгоняя глупые мысли, и подумал о том, что ждет его впереди. Сканд, Тиро, Рарх с Сишем, рыжий Броззи, надо будет научить его ковать булат. А еще дома были Кирель с Шарпом и Пушанчик-дорогой с ненаглядным лапочкой Гаури. Все равно, друзей больше, чем врагов и недругов, не врагов, а просто желающих увидеть, как он спотыкается. Ну и пусть! Ради друзей можно постараться…

Так за раздумьями они добежали до крупного поселения и остановились у местной таверны. Солнце светило еще высоко, но Тургул сказал, что до следующего городка они доехать не успеют, а значит, заночуют здесь.

– Бэл, ты как? – Лекс подъехал к ящеру, с которого уже спустился центурион, но все еще сидел раненый, – очень устал?

– Нет, – Бэл смущенно отвел глаза, похоже, он стеснялся того, что едет на одном ящере с крупным Тургулом, – мне очень помогает центурион, не знаю даже, как отблагодарить за такую помощь. Я могу проехать сколько надо, не думайте об этом.

– Тургул, давай поедем дальше, – Лекс поерзал в седле, – мы до ночи еще далеко сможем уехать. Заночуем в поле где-нибудь. Надо поторопиться, вот сердцем чую, надо поторопиться. Сканд там уже весь извелся.

– Ладно. Тогда купим еды и поедем дальше. – Тургул недовольно пожевал губу, а потом спустил с седла Бэла и повел в гостиницу.

Слуги выскочили и приняли ящеров, Тургул рыкнул на них, чтобы ящерам дали воды и еды, но не расседлывали. В гостинице вместо уже надоевшей рыбы были мясные колбаски, и Лекс с большим аппетитом умял и свою порцию и полпорции Тургула. Тот больше говорил, чем ел. Всем было интересно, что там происходит у двух рек, и Тургул выдал им уже откорректированную версию. Боги вняли мольбам соседей и наказали Теланири за жадность. Шустрик обмелел, зато появилась Новая. А на Желтой появился проток, по которому ходят корабли в обход города Теланири. Все слушатели удивленно охали и ахали, но похоже, до конца не верили в это, считая, что крупный купец с повадками военного привирает для красоты рассказа.

Стоило Лексу подобрать последние кусочки с тарелки Тургула, как он стал того торопить, чтобы они отправлялись дальше. Центурион почесал голову, когда увидел свою тарелку пустой, он как-то за разговором и не понял, сколько съел, но сразу же поднялся и рассчитался за еду, свою и своих попутчиков. Он оседлал свободную самочку, позволяя той, на которой ехал, отдохнуть остаток дневного пути, и подсадил в свое седло Бэла. Колонна опять встала по трое и стремительно помчалась по дороге, обгоняя одиноких путников и встречающиеся караваны купцов.

Лекс не давал всем остановиться, пока не стало окончательно темно. Костер в этот раз было решено не разводить и все просто попадали на землю от усталости, только Лекс тревожно вглядывался вдоль дороги, нетерпение и тревога подгоняли его лучше любого хлыста. Тургул распределил дежурства на ночь и сам первый встал на ночной караул возле заснувшего рыжика. Вместе с ним несли вахту и монахи, центурион был на удивление спокоен рядом с ними, как будто он в родной центурии и рядом с ним проверенные ветераны.

На следующее утро всех поднял неугомонный Лекс. Он стал седлать своего ящера, от этой суеты проснулись все и принялись следом за рыжиком готовиться в путь. Лекс даже кушать отказывался, пока не уселся в седло. За душу как будто нить привязали и периодически дергали – быстрее, быстрее. Очень хотелось увидеть Сканда, просто до тремора рук, до нервных конвульсий. Сканд. Сканд. Казалось, даже воздух пах как несносный, злобный, упрямый, гад, сволочь такая, увижу, убью! Запущу руки в волосы, тяжелые, жёсткие, как конская грива, прихвачу его за патлы и как врежу, чтобы не улыбался губами своими всем подряд,… а губы у него жёсткие и нежные, а когда по шее ими ведет, то так щекотно… сволочь, одним словом. Лекс пнул самочку ногами, заставляя ее бежать быстрее, но та, уже привычная, что наездник не может сидеть тихо, проигнорировала посыл и продолжала бежать за лидером.

Лекс прислушался к себе и вдруг засмеялся, он вспомнил отца, как тот говорил, что бешеному кобелю и сто миль не крюк. Когда ехали туда, то уставал и все тело болело от седла, а сейчас хочется только одного – чтобы все бежали быстрее. Его сердце бежало впереди ящера, никогда и ни по одному человеку он не скучал так отчаянно, как по Сканду. И тут дело совсем не в сексе, хотя он был хорош и очень необычен, и вообще… Лекс замер, вспоминая, что творил с ним этот живодер, а потом опять пнул свою самочку, чтобы она бежала быстрее. Нет, дело совсем не в сексе. Просто хочется увидеть его скорее, услышать его смех, когда он смеется, то у него мышцы на груди напрягаются, и пресс становится твердым. А глаза становятся как хитрющие щелочки, и губы растягиваются, так что все зубы наружу, как у ящера. Сволочь такая, пробрался под кожу, а теперь лыбится! Ну, попадешь ты мне!