Текст книги "Возмездие (СИ)"
Автор книги: Lana Fabler
сообщить о нарушении
Текущая страница: 79 (всего у книги 91 страниц)
Муж уже спал, и его тихое размеренное дыхание раздавалось где-то над головой, а Эсма Султан, лежа на его откинутой в сторону руке, без сна смотрела в темноту и прислушивалась к себе, не зная, что ей чувствовать. Странное ощущение вины заволокло ее, словно она совершила что-то такое, чего не должна была делать. Наверное, это в ней говорили отголоски любви к Серхату Бею, которые все еще тлели в ее сердце. Но другая ее часть, уже неразрывно связанная с новой жизнью, была пугающе умиротворена.
Беспокойство, страх быть забытой, тайная ревность мужа к его бывшей жене и дочери – все это отошло в сторону. Султанша совершенно точно больше не была несчастна и понимала, что этот хрупкий покой может быть разрушен, если она не станет за него бороться. Чтобы снова обрести счастье, ей придется навсегда забыть свои прежние чувства и дать взрасти новым, которые только-только распустились, норовя быть безжалостно затоптанными теми, кому они были неугодны.
Утро следующего дня.
Топкапы. Покои Бельгин-хатун.
Полулежа в постели в силу недомогания, Бельгин, которая в это утро пребывала в удивительно бодром настроении, завтракала и болтала со своей служанкой Нисан-хатун. Но стоило дверям распахнуться, они прервались и обернулись на вошедшего в опочивальню повелителя. Бельгин сразу же расцвела и отставила блюдо с булочкой обратно на поднос, который стоял на постели рядом с ней, а Нисан-хатун подскочила и, поклонившись, вышла в коридор.
– Повелитель! – с улыбкой, полной радости, воскликнула Бельгин. – Вы вернулись, хвала Аллаху.
Польщенный ее счастьем видеть его, султан Баязид сел рядом со своей фавориткой на ложе и, протянув руку, коснулся ладонью ее щеки. Бельгин прильнула к ней, не переставая лучиться улыбкой.
– Ну как ты здесь? Омер Эфенди заглядывает к тебе?
– Тот лекарь? – уточнила Бельгин и, увидев кивок, чуть помрачнела. – Да, он часто меня осматривает, следит за моим здоровьем. Но как я не пытаюсь что-нибудь у него узнать, он все молчит. Я чувствую себя уже много лучше. Этот эфенди дает мне какие-то отвары и еще сказал носить вот это и никогда не снимать.
Бельгин сжала пальцами висящий у нее на шее треугольник из коричневой кожи, который источал едва уловимый травяной запах. Повелитель забрал его из ее пальцев, осмотрел и серьезно кивнул.
– Омер Эфенди – умелый лекарь. Делай, что он скажет и, дай Аллах, родишь мне здорового наследника.
С полной любви улыбкой Бельгин взяла обеими руками крепкую ладонь своего господина и, успевшая по нему истосковаться, поцеловала ее.
– Побудете со мной немного? Или у вас много дел?
– Я еще не завтракал, пусть нам накроют стол на балконе.
Фаворитка счастливо посмотрела на него и позвала Нисан-хатун, которой передала желание повелителя. После трапезы они вдвоем наслаждались последними теплыми днями ускользающего лета, нежась в солнечных лучах на балконе. Они сидели на одной подушке, и Бельгин, сияющая внутренним светом, с умиротворенной улыбкой полулежала в объятиях повелителя, по которому столько дней тосковала. А султан Баязид задумчиво поглаживал ее по животу и молчал. Его явно что-то тяготило, но Бельгин не стала его допрашивать, чтобы не раздражать, уже зная, что он сам решит, когда и чем ему с ней поделиться.
– Как шехзаде Осман? – осторожно спросила она, нарушив затянувшееся молчание. – Надеюсь, ваша поездка в Эдирне пошла шехзаде на пользу? Столько горя ему довелось пережить в столь юном возрасте.
– Это горе его изменило, как и меня, – мрачно ответил султан Баязид. – Он злится на меня, думая, что я сослал его мать. Понятно, что сын хочет быть рядом с матерью, но он научится жить без нее. Хотя, конечно, ему будет непросто. Осман все еще переживает потерю брата, но старается скрыть это, думая, что в слезах есть что-то постыдное. Для мужчин, верно, есть, но не в тех случаях, когда мы оплакиваем близких.
– Дай Аллах, со временем шехзаде примирится с произошедшим, и между вами с сыном вновь воцарятся мир и покой.
Повелитель чуть улыбнулся ее словам, полным искреннего сожаления, и поцеловал ее в волосы, золотящиеся в лучах солнца.
– Я бы взял тебя с собой в Эдирне, если бы ты чувствовала себя получше. Уверен, тебе пришлись бы по нраву тамошняя природа и чистый воздух.
– Жаль не вышло, – вздохнула Бельгин, но тут же с робкой надеждой воскликнула: – Но мы же сможем, когда родится ребенок, побывать там вместе?
– Как-нибудь съездим, – усмехнулся султан и, еще раз ее поцеловав, разомкнул объятия, заставив девушку сесть ровно. – Мне пора, милая. Я еще зайду, а ты побольше отдыхай и не забывай хорошо есть, чтобы поправиться.
Подавив сожаление из-за его ухода, Бельгин заставила себя улыбнуться и, встав, на прощание поцеловала руку падишаха. Наградив ее теплым взглядом, он ушел, а фаворитка, грустно вздохнув, оглянулась на красивый вид, открывающийся с балкона.
Топкапы. Гарем.
Когда евнух объявил о повелителе, весь гарем повскакивал с мест и выстроился в два длинных ряда по обе стороны от распахнутых дверей ташлыка. Рабыни склонились в поклонах, когда султан Баязид, не глядя в их сторону, прошел мимо широким шагом. Нефизе-хатун и Афсун-хатун с двух противоположных рядов обменялись враждебными взглядами. Их соперничество не угасало, а, наоборот, с каждым днем полыхало все сильнее. Гарем стал разбредаться обратно по своим делам. Нефизе в окружении подруг снова разместилась на тахте, а Афсун направилась было к лестнице, ведущей на этаж фавориток, но услышала язвительный голос за спиной.
– Бедная Афсун. Падишах, не успел вернуться во дворец, сразу же помчался к Бельгин, а в твою сторону даже не взглянул. Выходит, не очень-то он обрадовался тому, что тебе посчастливилось случайно забеременеть там, в Трабзоне, после единственной твоей ночи.
Остановившись, Афсун с усталым видом обернулась и обнаружила, что все на нее смотрят в ожидании того, что она на это ответит. Чтобы не уронить себя в глазах гарема, Афсун вынужденно ответила, хотя и не имела никакого желания в очередной раз связываться с этой злобной и недалекой Нефизе:
– Ты лучше себя пожалей, Нефизе. Тебе-то после единственной твоей ночи понести не посчастливилось. Пусть падишах не смотрит в мою сторону – я рожу ему ребенка и войду в его семью, а ты так и останешься не у дел. Будешь и дальше исходить ядом здесь, в ташлыке, и мучиться от зависти ко всем, кто тебя превзошел.
Высокомерно вскинув темноволосую голову, Нефизе медленно поднялась с тахты и под взглядами притихшего гарема угрожающе-неспешно подошла к решительно нахмуренной Афсун, которая демонстрировала твердое намерение постоять за себя и на этот раз.
– Это ты что ли превзошла меня? – процедила Нефизе и презрительно хмыкнула. – Рано радуешься, Афсун-хатун. Как бы потом плакать не пришлось. Ведь кто знает, что может случиться? Упаси Аллах, поскользнешься в хамаме или упадешь с лестницы – и нет ребенка.
Помрачнев, Афсун в ответ на язвительную усмешку Нефизе улыбнулась подчеркнуто вежливо.
– Тебе не о чем беспокоиться. Я очень осторожна и вряд ли подобное случится. Но ты права, Нефизе. Всякое возможно. Ты бы тоже поостереглась наперед. Поскользнуться в хамаме может ведь каждая. Не хотелось бы, чтобы твоя красивая шейка переломилась. Кто же тогда будет склоки устраивать в гареме, если не Нефизе-хатун?
Смерив ее холодным взглядом, Афсун не стала дожидаться ответа, развернулась и направилась в свою комнату, чувствуя спиной прожигающий взгляд. Увы, она не увидела, что в серых глазах Нефизе кипело и другое чувство, куда более опасное. Обернувшись на подруг, Нефизе злобно улыбнулась, хотя взгляд ее кипел ненавистью, и те напряженно переглянулись, понимая, что это означает.
Дворец Михримах Султан.
Нуждаясь в том, чтобы с кем-то поделиться своими переживаниями и сомнениями, Эсма Султан, как только Давуд-паша отправился на государственную службу, поехала во дворец подруги и застала ее еще в более удручающем состоянии, чем то, в котором Михримах Султан пребывала в последние дни. Обнаружив ее в постели, Эсма Султан велела оставить их одних и вгляделась в полное печали осунувшееся лицо подруги.
– Что с тобой, Михримах? – обеспокоилась она. – Тебе дурно? Может стоит позвать лекаря? Неужели беременность стала тяготить и тебя… Фаворитка отца, Бельгин-хатун, тоже беременна, она почти постели не покидает. За ней даже какой-то лекарь присматривает. Его повелитель специально для нее в столицу вызвал. Я могу попросить отца, чтобы он велел этому лекарю и тебя осмотреть.
– Не стоит, – пролепетала в ответ Михримах Султан и, вздохнув, протянула поверх одеяла руку, которую подруга тут же сжала. – Другое меня печалит…
– Снова Искандер-паша? – нахмурилась Эсма Султан, смотря на нее с неодобрением. – Ну зачем ты себя напрасно терзаешь? Нет ничего такого, что стоило бы твоих переживаний. Давуд-паша тоже допоздна задерживается в Топкапы. Дел у них много, ведь поход на носу. Пока отец был в Эдирне, Искандер-паша вообще все дела государственные вел один. Конечно, он был занят и утомлен в последние дни.
– Да, возможно, но сердце отказывается верить этим объяснениям, – грустно улыбнулась Михримах Султан и опустила взгляд. – Я понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Чувствую я, что он переменился, стал другим… Словно чужой.
– С чего бы ему перемениться, Михримах? Вы поссорились?
– Нет. В том-то и дело… Все по-прежнему, но в то же время иначе.
– Не пойму я тебя… – покачала головой Эсма Султан, хмурясь. – Что это значит?
– Он не прикасается ко мне. Говорит, что боится навредить ребенку, но я ведь не только… об этом говорю. Раньше хотя бы целовал в лоб, ну или обнимал. А теперь совсем ничего… Он даже смотреть на меня как будто не хочет. Все время отводит взгляд и улыбается через силу. Почти каждый вечер за редким исключением возвращается домой только к полуночи какой-то странный, взбудораженный и взвинченный. Эсма, мне кажется, у него есть кто-то на стороне. Какая-то женщина покоя ему не дает. И на ум приходит только одна.
– Аллах, даже не думай об этом! – возмутилась та, округлив глаза. – Говорю тебе, это все пустые домыслы, и ты сама же их и выдумала. Искандер-паша – великий визирь, который правит целой империей! На нем столько всего, сейчас готовится поход, отец уезжал, оставив все на него. Все то, что ты описала, всего лишь последствия этого. А об ином и думать не смей.
Михримах Султан, выслушав ее, промолчала, но кивнула. Посмотрев в лицо подруги, она поняла, что та приехала к ней поделиться своими печалями, но теперь, видимо, не хотела ее тревожить.
– А что у тебя? Эта Ракель-хатун беспокоит тебя?
– Она и Сельминаз злорадствуют, что Давуд-паша теперь уделяет ей свое внимание в ущерб мне. Посмеиваются, но я не подаю виду, что меня это задевает. Я уже поняла, что чем меньше внимания обращаешь на таких людей, как эти две особы, тем лучше. Скоро Сельминаз замуж выйдет, и я забуду о ней. А Ракель-хатун… Что же, раз она носит ребенка паши, мне придется потерпеть ее.
– Когда этот ребенок родится, паша будет жить на две семьи, – с сочувствием заключила Михримах Султан. – Ты готова к этому? Делить его с другой женщиной и с чужим тебе ребенком в ущерб себе и собственным детям, что появятся в будущем?
– В жизни моего мужа буду только я, а дети… Что же, я не посмею ревновать его к его же ребенку. И Давуд-паша… он не станет ущемлять меня или наших детей в чем-то.
– Намеренно – нет. Но ведь пока ты… ну, ждешь, когда привыкнешь к браку, Ракель-хатун родит ему ребенка и этим перетянет ближе к себе.
Эсма Султан, опустив голову, загадочно улыбнулась и, замерев, Михримах Султан поглядела на нее недоверчиво.
– Вы что же..?
– Да, теперь мы – муж и жена, – чуть порозовев от смущения, отозвалась Эсма Султан. – Не сказать, что я в восторге от того, что подразумевает под собой брак.
Михримах Султан тихо рассмеялась, смотря на нее с мягким снисхождением, но и пониманием.
– Это поначалу… Дай Аллах, ты станешь счастлива, Эсма. Я так этого желаю.
– Как и я для тебя, – с любовью смотря на нее, откликнулась та. – Я верю, что однажды и ты, и я – мы обе будем жить счастливо. Когда-нибудь спустя годы будем вот так же сидеть, разговаривать и вспоминать былое с улыбкой, благодарные за то, чему нас научили наши ошибки и наша боль.
Михримах Султан улыбнулась ей, и они крепче сжали свои руки.
– К слову о Сельминаз, вы с пашой уже решили, кто станет ее мужем? И почему вы до сих пор тянете с ее браком?
– Она вдруг захворала, – недовольно сообщила Эсма Султан. – Почти не встает с постели вот уже третью неделю. Не верится мне, что это совпадение. Она как-то прознала о готовящейся свадьбе и решила притвориться больной, чтобы не покидать моего дворца. Конечно, она не хочет замуж. Подле нас с пашой у нее есть все, чего она желает.
– Если она не желает выходить замуж, нужно сделать так, чтобы она пожелала этого и сама бросилась навстречу свадьбе.
– И как это сделать? Я уже голову сломала, думая, что предпринять, чтобы спровадить ее подальше.
Михримах Султан усмехнулась, заинтриговав подругу, которая настороженно посмотрела на нее.
– Ты что-то придумала? Михримах, говори же, не томи!
– Сельминаз, как и все мы, юные девушки, должна быть падка на любовь и красивых мужчин с хорошим будущим. Нужно предложить ей брак, обещающий это, и она согласится. И у меня на уме уже есть подходящий кандидат.
– Кто же?
– Искандер-ага, сын Гевхерхан Султан. Он молод, хорош собой, пока еще холост, происходит из самой династии и уже служит при дворе, а если женится на дочери визиря, уж точно из мирахура превратится в санджак-бея, а там и до паши недалеко при поддержке тестя. Тогда-то Сельминаз и покинет столицу. Искандер мне как-то обмолвился, когда я заходила в конюшню, что его матушка все хочет за кого-нибудь его сосватать. Его семья не будет против брака, а Сельминаз – вполне себе подходящая партия для Искандера.
– Аллах, и почему ты раньше мне об этом не сказала? – ахнула приятно удивленная Эсма Султан. – Нужно обсудить это с Давудом-пашой. Но Сельминаз должна узнать об Искандере, чтобы пойти нам навстречу. Как ей сообщить о нем, чтобы не вызвать подозрений? Чтобы она поверила?
– Мы что-нибудь придумаем, – обнадеживающе улыбнулась ей Михримах Султан, и девушки заговорщически рассмеялись.
Топкапы. Покои Валиде Султан.
Хафса Султан, просматривая вместе с Айнель-хатун бумаги по части управления своим благотворительным фондом, удивленно обернулась на вошедшего в покои Идриса-агу, который выглядел непривычно взбудораженным.
– Султанша, – он поклонился и, покосившись на хазнедар, многозначительно добавил: – Есть важные новости.
Заинтригованная его состоянием Хафса Султан передала бумаги Айнель-хатун, и та, поклонившись, удалилась, понимая, что ей следует оставить их.
– Что у тебя, Идрис? Чем это ты так взволнован?
– Вы даже не представляете, госпожа, что я узнал, – усмехнулся Идрис-ага, уже заставляя ту нервничать. – Как вы и велели, я не прекращал расследование бегства Эмине Султан. Все эти недели расспрашивал разных людей, но прежде все молчали. Однако один стражник сегодня заговорил, стоило мне упомянуть, что если он предоставит мне полезные сведения, то получит щедрое вознаграждение и не будет наказан за то, что мог совершить или сказать по чьему-то приказу.
Насторожившись, Хафса Султан встала с тахты и подошла к евнуху, требовательно смотря на него в ожидании, когда он продолжит.
– Стражник сообщил, что в ту ночь некий мужчина подошел к нему с напарником во дворце и, пообещав золото, велел вызволить из темницы Эмине Султан. Все оказалось проще, когда выяснилось, что люди Эдже Султан убили стражу в подземельях, так что они без труда выкрали султаншу и отвезли ее в один дом в Стамбуле недалеко от базара. После, получив золото, вернулись в Топкапы.
– Этот мужчина назвался? – воскликнула Хафса Султан, теперь тоже взбудораженная.
– Нет, но стражник узнал его. Это был Ферхат Эфенди, приближенный Искандера-паши. Он часто появляется с пашой во дворце, ведет все его личные дела.
Хафса Султан пораженно уставилась на евнуха, который был доволен произведенным эффектом принесенной им новости.
– Что же получается?.. – быстро придя в себя, начала размышлять сбитая с толку султанша. – Искандер-паша спас Эмине Султан? Понять не могу, по каким причинам он мог решиться на такой рискованный шаг. Что их связывает?
– А зачем нам знать причины, султанша? – ухмыльнулся Идрис-ага, заставив ее заинтересованно замереть. – Если Эмине Султан все еще пребывает в том доме, что и маловероятно, но возможно, мы одним ударом уничтожим и ее, и Искандера-пашу. Нужно лишь сообщить повелителю о том, что паша выкрал его жену из темницы, и объяснить это тем, что между ними существует тайная любовная связь. В гневе он казнит обоих. Если и не казнит, паше не быть великим визирем более. И последнее препятствие на вашем пути в его лице исчезнет.
Взволнованная Хафса Султан коварно улыбнулась, предвкушая столь желанный исход.
– Идрис, отправь людей проследить за тем домом. Мы должны узнать, там ли Эмине или уже нет.
– Как вам будет угодно.
========== Глава 46. Ростки любви ==========
Вечер.
Топкапы. Гарем.
У Афсун не было желания ужинать в ташлыке в обществе Нефизе, которая ни за что бы не упустила шанс в очередной раз затеять ссору, поэтому она попросила у Идриса-аги позволения поужинать в своей комнате. Услышав ее просьбу, Нефизе, сидящая неподалеку, поймала взгляд уходящей Афсун и мерзко ей улыбнулась.
Возвращаясь тогда в комнату из ташлыка, Афсун уже у дверей краем глаза заметила что-то блестящее на полу и, опустив взгляд, недоверчиво замерла. Это был ее кулон с обсидианом на серебряной цепочке. После случившегося той ночью, когда ей приснился пугающий странный сон, а сам кулон по неизвестной причине вдруг стал обжигающе-горячим, Афсун решила избавиться от него, пусть он и был единственной вещью, оставшейся ей в память о матери. Тогда она была под впечатлением от пережитого и испытывала настоящий страх. Выйдя в сад, девушка бросила его в заросли какого-то кустарника далеко от дворца, сознавая, сколь ничтожен шанс увидеть кулон снова. Но вот он каким-то мистическим образом оказался перед дверью ее комнаты, что напугало Афсун даже больше того ночного кошмара.
Она испытывала желание пройти мимо, сделать вид, что не заметила кулона. Может, его подберет кто-нибудь другой, а она от него, наконец, избавится. Но какая-то неведомая сила заставила ее наклониться и подобрать кулон. Надеть его Афсун не осмелилась и спрятала под подушку в смятении перед странными событиями, связанными с этим украшением. Но вдруг жалость затопила ее сердце. Ведь это кулон ее покойной матери, о которой она почти ничего не знала. Единственное, что всегда связывало их. Выудив кулон из-под подушки, Афсун помедлила, мрачно разглядывая сверкающий черный обсидиан, лежащий на ладони, но все же надела тот на шею, ощутив его знакомую тяжесть.
Вскоре служанка принесла ей с кухни поднос с ужином, и Афсун, поблагодарив рабыню, приступила было к трапезе, как вдруг в ее комнату вошла Хадижа – одна из верных подруг Нефизе. Подняв голову, Афсун настороженно поглядела на нее и медленно убрала руку с ложкой от лица.
– Что ты здесь забыла? – холодно осведомилась она.
– Айнель-хатун послала меня за тобой, Афсун, – невозмутимо ответила Хадижа, но глаза ее бегали, выдавая волнение. Может, девушка ее побаивалась? – Она зовет тебя.
– Зачем это? – с подозрением отозвалась Афсун. – Что ей нужно?
– Мне это неизвестно. Велели передать – я и передала. Поступай, как знаешь.
Хадижа развернулась и вышла из комнаты, а Афсун, поразмыслив, решила все же спуститься и узнать, что понадобилось от нее Айнель-хатун. Однажды та ей помогла, и Афсун не хотела проявлять к хазнедар неуважение. Встав из-за столика, она покинула комнату и направилась к лестнице, чтобы спуститься в ташлык, не заметив, как у нее за спиной из-за угла выглянула Хадижа. Она быстро юркнула в комнату фаворитки и спустя минуту воровато покинула ее как раз к тому моменту, когда недоумевающая Афсун, не обнаружившая в гареме Айнель-хатун, возвращалась обратно.
Хадижа едва успела спрятаться в своем укрытии, когда Афсун преодолела лестницу. Когда же фаворитка скрылась в своей комнате, Хадижа с довольным видом поспешила в ташлык, дабы доложить Нефизе о том, что ей все удалось.
В это время Афсун, которая не была глупой, настороженно огляделась в комнате, но не обнаружила никаких признаков того, что в ее отсутствие в комнате кто-то был. Может, Айнель-хатун просто не дождалась ее и ушла по какому-то делу? Или это просто глупая шутка одной из подружек Нефизе.
Вернувшись к ужину, Афсун успела съесть несколько ложек плова, но непонимающе нахмурилась, ощутив странный горький привкус, которого до ее отлучки не было. С подозрением помешав плов ложкой, она напряглась, осознав, что в него, вероятно, что-то подлили. И, выходит, Хадижа не просто так спровадила ее из комнаты.
Непонятная слабость вдруг стала расползаться по телу Афсун, а в желудке зародилась пока еще слабая тошнота. В страхе, что ее отравили, фаворитка встала с подушки в намерении спуститься в ташлык и попросить помощи, но нетвердо покачнулась на подогнувшихся ногах. Перед ее глазами заплясали черные точки, а в ушах поселился странный гул, как будто она вот-вот должна была потерять сознание. Теперь ее страх превратился в настоящий ужас, который заполонил весь ее разум. Она ведь не может умереть вот так! Да что она, а ребенок?!
Сопротивляясь растущей в теле слабости и головокружению, Афсун поплелась к дверям, с трудом распахнула их и, опираясь рукой о стену, уже в полуобморочном состоянии побрела к лестнице, которая была перед ее затуманенным взглядом неясным качающимся пятном.
Снизу в ташлыке слышались разговоры рабынь, и никто, казалось, даже не замечал ее. Афсун успела лишь опустить ногу на первую ступеньку и, будучи больше не в силах сопротивляться, провалилась в темноту, которая так упрямо ее заволакивала.
Топкапы. Покои Валиде Султан.
Весть о том, что Эмине Султан вызволил из темницы и укрыл Искандер-паша, чрезвычайно взволновала султаншу. Она все пыталась понять, что могло стать для этого причиной, и видела лишь одно объяснение, которое порождало в ней алчную радость – между ними действительно была тайная связь. А если выяснится, что султанша по-прежнему пребывает в том доме, и паша к ней наведывается, это подтвердит порочный характер их связи. Что, если они любовники? Искандер-паша в таком случае без сомнений лишится головы, а предательница Эмине Султан, упавшая еще больше в глазах повелителя, последует за своим любовником на плаху.
Даже то, что он помог ей бежать и укрыл, уже грозит паше казнью. Повелитель больше никогда не сможет ему доверять после такого, отдалит от себя и в наказание лишит всех полномочий. Тогда должность великого визиря освободится. Но кто займет ее? Хафса Султан намеревалась сделать все возможное, чтобы высший пост в совете занял ее новый союзник Коркут-паша, хотя она и понимала, что с ним не все будет просто. Этот паша явно не глуп и не станет ее послушной марионеткой. Но он во всяком случае куда полезнее, чем Давуд-паша, который никогда не встанет на ее сторону. Особенно после того, как она разоблачит его друга и подведет того к казни.
Предвкушая свою блистательную победу, Хафса Султан весь день не могла найти себе места в ожидании вестей от Идриса-аги. Она уповала на то, что Искандер-паша действительно вступил в запретную связь с Эмине Султан и потому держал ее в том доме, ведь если это не так, если султанши уже нет в том доме, ничего доказать не получится. К ее облегчению к вечеру Идрис-ага принес ей новости от их людей, весь день следивших по приказу султанши за домом.
– Там явно кто-то живет, султанша, – возбужденно докладывал евнух. – Двое мужчин выходили из дома на базар, затем, когда они вернулись, еще двое других. Похоже, что они кого-то охраняют. Одежда неприметная, вели себя очень осторожно, да и то, что они менялись, покидая дом, показывает, что им нельзя было оставлять его без присмотра. Но это еще не все…
– Что еще? – жадно подалась к нему Хафса Султан.
– Один ага видел, как на втором этаже дрогнула занавеска. Он успел различить чей-то силуэт. Сказал, что тот был похож на женский, но он не уверен.
– Это она! – злобно улыбнулась султанша и, взбудораженная, подошла к полыхающему камину, размышляя над тем, что теперь делать. – Неужели правда?.. Искандер-паша и Эмине Султан состоят в любовной связи? Но как долго? Представь, если это началось еще до того, как Эмине Султан бежала из дворца? Гневу повелителя не будет предела. Им не спастись!
– Нет, султанша, не спастись, – довольно подтвердил Идрис-ага. – Что вы будете делать? Пойдете к повелителю?
– Нет, в таком деле нужно тщательно все разузнать, прежде чем бросаться столь тяжелыми обвинениями. Я хочу убедиться в том, что паша бывает в том доме вечерами.
– Выйдете вечером в город? Но это опасно!
– Я буду в окружении охраны, Идрис. Что может быть опасного?
– Как вам будет угодно, – вынужденно покорился тот, но все равно выглядел обеспокоенным. – Будут приказания?
Поглядев на него, Хафса Султан чуть улыбнулась.
– Отправь-ка к повелителю Нефизе-хатун. Он долго был вдали от своего гарема. Пусть наложница отвлечет его от печалей. Только не забудь позаботиться о том, чтобы она не понесла.
– Я распоряжусь подготовить ее к ночи, султанша, и сделаю все необходимое. Но у меня есть один вопрос…
– И какой же?
– Что с Элмаз-хатун? Помнится, вы обещали ей ночь с султаном в обмен на ее помощь. Она, верно, ждет награды.
– Идрис, не будь глупцом, – насмешливо поглядела на него Хафса Султан. – Какая еще ночь с султаном? Ее нужно поскорее спровадить из дворца, и я уже поговорила об этом с повелителем. Он ничего не ответил, но я добьюсь того, чтобы сослать ее в Старый дворец. Элмаз опасна для меня, так как может поведать то, что навредит моим отношениям с государем. Пока она здесь, глаз с нее не спускай. Пусть держит язык за зубами, если хочет уехать отсюда живой, а не оказаться в мешке в водах Босфора.
– Я понял, – склонился в поклоне евнух.
Топкапы. Гарем.
Недавнее происшествие с Афсун-хатун, вдруг упавшей с лестницы этажа фавориток, взбудоражило гарем, который теперь гудел, обсуждая случившееся и возможные последствия этого. Айнель-хатун, в то время находившаяся в ташлыке, подоспела к упавшей фаворитке и тут же велела аге отнести бесчувственную девушку в лазарет. Она все еще не вернулась, так что новостей об Афсун-хатун и ее состоянии не было.
Во всеобщем обсуждении не участвовали лишь Нефизе и ее подруги, которые оставались в стороне. Нефизе, несмотря на свое желание скрыть довольство, все равно лучилась им, а взгляд ее серых глаз полнился тайным злорадством. Но одна из ее подруг Хадижа выглядела больше напряженной, чем довольной. Не мудрено, ведь Нефизе именно ее руками расправилась с противницей.
Когда Идрис-ага вошел в ташлык, рабыни подались к нему с вопросами об Афсун-хатун, но он встретил те с недоумением, по всему, будучи не в курсе произошедшего.
– Что?.. Что вы говорите, девушки? С чего ей быть в лазарете?
– Да как же? – удивилась одна из наложниц. – Во время ужина Афсун упала с лестницы. Айнель-хатун с агой понесли ее в лазарет. Может, она померла? С такой высоты скатилась! Она ведь и беременна была…
– Да, жаль ребенка, – вздохнула другая. – Не нужно было ей хвастаться им при всем гареме. Всевышний ее покарал.
– Довольно болтать, – с раздражением перебил их Идрис-ага. – Я с этим разберусь, а вы давайте-ка расправляйте постели. Время позднее.
Рабыни стали разбредаться, а евнух огляделся в ташлыке и, заметив Нефизе, поманил ее к себе. Увидев это, она сразу же расцвела, догадываясь, зачем он ее зовет, и поспешила подойти.
– Что, султан меня зовет? – с надеждой воскликнула фаворитка.
– Зовет, как же, – со снисхождением хмыкнул Идрис-ага. – Хафса Султан тебя снова к нему отправляет. Иди в хамам, готовься.
Кивнув со счастливой улыбкой, Нефизе спешно подошла к своей постели, захватила банные принадлежности и под завистливыми взглядами других рабынь, которые, конечно, поняли, куда ей предстоит пойти этой ночью, покинула ташлык.
Идрис-ага тоже вышел и направился в лазарет, чтобы все выяснить об этом инциденте с Афсун-хатун, как встретился в коридоре с хмурой Айнель-хатун, шедшей ему навстречу.
– Я только что узнал. Что с ней? Жива?
– Жива, хвала Аллаху. Сейчас спит. Представь, и ребенка не потеряла. Дильнар-хатун разводит руками, говорит, это чудо, что она не отправилась в иной мир. Никаких серьезных повреждений нет, хотя они должны были быть. С такой высоты не мудрено и шею сломать. Видно, Всевышний оберегает ее.
– Все обошлось, и это хорошо, – с облегчением заключил Идрис-ага. – Повелителю только новости о смерти беременной фаворитки не хватало в такое темное для династии время.
– Подожди ты радоваться, ага, – мрачно воскликнула Айнель-хатун, заставив его нахмуриться. – Афсун неспроста с лестницы-то упала. Отравили ее, подлили, видно, что-то в еду. Лекарша пока не знает, что именно, но подозревает снотворное, поскольку большого вреда это средство не причинило. Сегодня Дильнар-хатун как раз не досчиталась одного пузырька в шкафу. Кто-то выкрал его, чтобы расправиться с Афсун. И кто тебе первым приходит на ум?
– Нефизе, – выдохнул евнух и покачал головой. – А мы, не ведая, отправили ее к султану этой ночью.
– Пусть идет, что уж теперь, но госпожа должна знать об этом происшествии. Сегодня она Афсун чуть не подвела к смерти, а завтра примется за Бельгин. В ее-то состоянии допустить подобного нельзя.
– Я сообщу, а ты разберись с отравлением. Вряд ли Нефизе сделала это сама, ей помог кто-то. Нужен свидетель, чтобы доказать ее вину, ты и найди его, Айнель. А там госпожа разберется, что с этой неразумной Нефизе делать. Я ее пока к султану провожу. Похоже, в последний раз по золотому пути пройдет из-за своей глупости.
– Дай Аллах, так и будет. Не нравится мне она… Госпожа все еще не желает, чтобы она понесла?
– Да, велела позаботиться об этом.
– И правильно. Ладно, идем.
Дворец Хюррем Султан.
– Фюлане, ты не прислушивайся к ней особенно. Хюррем сейчас не в состоянии рассуждать здраво. Не иди у нее на поводу, слышишь? Я не хочу, чтобы ты…
– Я вас поняла, валиде, – чуть раздраженно отозвалась девушка, сидя в холле вместе с матерью с вышивкой на коленях. Рядом играли Шах с Айше, а Мехмет, как всегда, сидел в уголке и грустно смотрел в окно, все еще тоскуя по отцу и веря, что увидит его, наконец, вернувшегося домой, на крыльце. Отвлечь его как-либо было невозможно – семья уже много раз пыталась и теперь верила, что со временем мальчик оправится. – Но кое в чем тетушка права. Мои годы идут, молодость ускользает, а я все подле вас. Я не хочу остаться старой девой. Да и вы знаете меня, валиде. На бесперспективный брак я не соглашусь и в провинцию возвращаться не желаю. Этот Ахмед-паша, каков он? Вы с ним встречались?
