Текст книги "Возмездие (СИ)"
Автор книги: Lana Fabler
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 91 страниц)
– Ну всё, мам, мы легли, – произнёс он. – Иди.
– Если ещё хотя бы один звук раздастся из вашей комнаты… – предупредила она, не закончив предложение и, покачав русоволосой головой, вышла обратно в покои.
К этому времени, оказалось, Элмаз-хатун уже пришла и сидела на тахте, вернувшись к оставленной вышивке, а дымящийся кубок стоял на столике.
– Снова резвятся? – с тёплой улыбкой спросила она, не отрываясь от вышивки.
В ответ Эмине Султан только устало вздохнула и, взяв кубок со столика, сделала несколько больших глотков, но тут же неприязненно поморщилась.
– Что это?
Элмаз-хатун недоумевающе посмотрела на неё.
– Шербет.
– Это какой-то отвар, причём, ужасно горький, – брезгливо поставив кубок обратно на столик, возмущённо произнесла Эмине Султан. – Откуда он?
Напрягшись, Элмаз-хатун задумчиво посмотрела на кубок и нахмурилась.
– Когда я пришла на кухню за шербетом, там была Айше-хатун. Я ещё обратила внимание на то, как она спешно ушла, увидев меня.
Эмине Султан тоже напряглась и, мрачно посмотрев на кубок, поморщилась и положила руку на живот в области желудка.
– Что-то… затошнило.
– Эмине, а если… – ужаснулась Элмаз-хатун, вскочив с тахты и подбежав к сестре. – Вдруг яд? Вызвать лекаршу? Тебе плохо?
Не ответив ей, султанша повернула к ней русоволосую голову, и Элмаз-хатун увидела её бледное лицо и расфокусированные глаза с неестественно расширенными зрачками, отчего они казались чёрными.
– Эмине! – испуганно вскрикнула Элмаз-хатун, когда сестра обессиленно обмякла в её руках.
На крик из детской выбежали обеспокоенные мальчики и, увидев лежавшую на полу бледную мать, на мгновение испуганно замерли.
– Мама! – подбежав к ней и сев на колени на пол, Сулейман испуганно потрепал её плечо. – Что с ней?! – отчаянно вскрикнул он, посмотрев на встревоженную Элмаз-хатун, которая била султаншу по щекам, пытаясь привести её в сознание.
– Я за лекаршей, – решительно произнёс Осман и выбежал из покоев, резко распахнув двери, отчего они с треском ударились о стены.
Комментарий к Глава 9. Отравленное сердце
Буду благодарна, если отметите замеченные вами ошибки и опечатки, а также очень надеюсь на ваши отзывы.
========== Глава 10. Расплата ==========
Комментарий к Глава 10. Расплата
Буду благодарна, если отметите замеченные вами ошибки и опечатки, а также очень надеюсь на ваши отзывы.
Утро следующего дня.
Топкапы. Покои Филиз Султан.
Сонно хмурясь, Айше-хатун, вставшая по обыкновению ранним утром, переоделась из льняной ночной рубашки в свою повседневную одежду, состоявшую из простого и закрытого тёмно-фиолетового платья.
Спешно собрав тёмные волосы в тугой пучок на затылке, она, стараясь не шуметь, вышла из внутренней комнаты в покои, где спала её госпожа. Должна была спать, но, оказалось, сидела в постели, обхватив руками прижатые к груди колени.
– Госпожа? – изумилась Айше-хатун, подойдя к кровати. – Вы не спите? Ещё же так рано…
Филиз Султан, нахмурившись, повернула к ней бледное лицо, полное беспокойства и напряжения.
– О каком сне ты говоришь, Айше? Я глаз не сомкнула… Пойди, узнай, что с Эмине. Только будь осторожна!
Вздохнув, Айше-хатун послушно кивнула и покинула покои. Проводив её взглядом, султанша вздохнула и, покинув постель, принялась расхаживать по погружённым в блеклый утренний свет покоям, обхватив себя руками за плечи.
Когда спустя некоторое время распахнулись двери, Филиз Султан прекратила метания и резко повернулась к ним, но насторожилась, увидев вместо своей служанки дочь.
– Эсма? Что ты здесь делаешь в такой час?
– Валиде, – поклонилась Эсма Султан, выглядевшая на удивление обеспокоенной и встревоженной. В последние дни она была несколько апатична и грустна из-за их ссоры, но не встревожена. – Вы уже слышали?
– О чём? – напряжённо осведомилась Филиз Султан, ощутив, как в груди всё испуганно замерло.
– Эмине Султан была отравлена. Ночью её отнесли в лазарет. Неизвестно, что с ней. В гареме все напуганы.
От услышанного Филиз Султан растерянно моргнула, а после, перестав обращать внимание на наблюдавшую за ней с подозрением дочь, вернулась к метаниям по покоям, теперь уже молясь про себя. Только неизвестно, о чём именно: о смерти соперницы или о том, чтобы её причастность к отравлению не открылась.
– Скажите, что вы не имеете к этому отношения.
Вздрогнув от слов дочери, Филиз Султан замерла к ней спиной и, зажмурившись, резко обернулась, изобразив возмущение.
– Что ты говоришь, Эсма?! Как ты смеешь…
– Прошу прощения, – перебив её, поспешно пролепетала Эсма Султан и виновато потупилась. – Конечно, вы никогда бы не пошли на подобное. Я знаю, валиде. Просто… Всё это странно. Неужели за этим стоит Хафса Султан?
Филиз Султан промолчала. Она чувствовала, как ею постепенно завладевает страх, от которого подкашивались ноги. Что, если Эмине умерла? И если станет известно, что она её отравила? Неужели Баязид казнит её, как султан Мехмет казнил свою законную жену Эсмахан Султан?
Опустившись на край ложа, султанша судорожно выдохнула, решив не думать о подобном.
– Что с вами, валиде? – забеспокоилась Эсма Султан, сделав несколько неуверенных шагов к матери, но замерла, когда тёмно-серые глаза коснулись её с видимым раздражением. – Вы до сих пор злитесь на меня из-за того письма?
– Какого письма? – недоумевающе переспросила Филиз Султан, но, вспомнив, нахмурилась. – Лучше не упоминай о нём, если не хочешь вновь ощутить на себе силу моего гнева.
– То обещание, что вы… – неуверенно заговорила девушка, но не закончила предложение, увидев, что мать предупреждающе вскинула руку, тем самым велев ей замолчать.
– Возвращайся к себе, Эсма.
Печально опустив темноволосую голову, Эсма Султан поклонилась и покинула покои, столкнувшись в дверях с обеспокоенной Айше-хатун.
– Что там? – вскочив с ложа, напряжённо спросила Филиз Султан.
Топкапы. Дворцовый лазарет.
Серые глаза с холодным безразличием коснулись лежавшей на одной из кроватей лазарета красивой женщины с длинными золотисто-русыми волосами, мягкими волнами раскинувшимися по подушке. Она была болезненно бледна и, казалось, крепко спала. Её веки были неподвижны.
– Отравление? – со спокойной властностью спросила Хафса Султан, повернув русоволосую голову в сторону лекарши Дильнар-хатун.
– Да, султанша, – утвердительно кивнула последняя. – В её организме оказалась большая доза снотворного. Сомневаюсь, что это случайность. К тому же…
Дильнар-хатун замолчала, неуверенно и с опаской покосившись на Хафсу Султан, которая, заметив заминку, вопросительно вскинула брови. Под её пронзительным взглядом лекарша снова заговорила.
– Я узнала его. Видите на теле Эмине Султан сыпь? Это особое снотворное. В его состав входит редкая трава, которая хранит в себе вещество, большое содержание которого в человеческом организме вызывает сыпь и воспаление…
– Избавь меня от этих подробностей, – раздражённо прервала её султанша. – Это особое снотворное. Что из этого следует?
– Я приготовила его, – мрачно произнесла Дильнар-хатун.
Хафса Султан едва заметно ухмыльнулась, так как её предположение, похоже, оправдалось.
– И для кого же ты его приготовила?
– Для Филиз Султан. У неё была бессонница. И я посоветовала ей принимать на ночь снотворное. Именно то, каким была отравлена Эмине Султан.
Неодобрительно покачав русоволосой головой, Хафса Султан обернулась на стоявшего за её спиной Идриса-агу, который поджал губы.
– Дильнар-хатун, ты должна молчать об этом. Пока я не велю тебе говорить.
– Как вам будет угодно, султанша, – покорно отозвалась лекарша и поклонилась.
– Она будто мертва, – посмотрев на лежавшую на кровати женщину, мрачно изрекла Хафса Султан. – Ты уверена, что с ней всё в порядке?
– Ей повезло, что она сделала всего несколько глотков… И султанша, и её ребёнок в порядке. Хвала Аллаху, отравление не спровоцировало выкидыша, иначе бы на таком сроке это вызвало угрозу смерти для султанши.
– Бдительно следите за её состоянием. И впустите, наконец, шехзаде. Они места себе не находят от беспокойства о матери.
Развернувшись, Хафса Султан в сопровождении Идриса-аги покинула лазарет, в коридоре столкнувшись с подбежавшими к дверям бледными и встревоженными шехзаде Османом и шехзаде Сулейманом. Вместе с Элмаз-хатун они поджидали её у дверей в ожидании разрешения войти.
– Ваша мама спит, – проговорила Хафса Султан, снисходительно им улыбнувшись. – Потише. Ей нужно отдыхать.
Шехзаде Осман, не дослушав, молча обошёл её и спешно вошёл в лазарет, а шехзаде Сулейман, вежливо поблагодарив, отправился следом за ним. Элмаз-хатун поклонилась и хотела было также отправиться в лазарет, но Хафса Султан остановила её, схватив под локоть, и ухмыльнулась.
– Я уже было подумала, что ты решила избавить и себя, и всех нас от этой напасти по имени Эмине, но, оказалось, ты непричастна.
– Что вы такое говорите? – возмутилась Элмаз-хатун, вырвав свою руку из холодных пальцев султанши. – Эмине – моя сестра!
– Посмотрим, произнесёшь ли ты эти же слова, когда вернётся повелитель. Не упусти свой шанс. Не ты, так кто-нибудь другой. Я не буду вечно ждать твоего согласия.
Шелестя подолом своего пышного и роскошного синего платья, Хафса Султан степенно обошла напряжённую Элмаз-хатун, которой, проходя мимо неё следом за султаншей, ухмыльнулся Идрис-ага.
Топкапы. Дворцовый сад.
Фатьма Султан, неспешно прогуливавшаяся в увядшем к зиме дворцовом саду, вдруг остановилась и недоумевающе посмотрела на стоявшую впереди на тропинке Эсен Султан. Она с печальной задумчивостью смотрела вдаль, на линию горизонта, где медленно вставало холодное зимнее солнце на бледно-голубом небе. По её впалым щекам и заострённым скулам струились слёзы. Женщина обхватила себя руками за плечи, словно обнимая саму себя.
Не желая её беспокоить и смущать, Фатьма Султан хотела было развернуться и уйти, но под её ногой что-то предательски хрустнуло. Вздрогнув, Эсен Султан резко обернулась на неё, пронзив своими серо-голубыми глазами, полными печали.
– Султанша, – поклонилась она, сложив перед собой руки, а после поспешно вытерла слёзы с лица. – Прошу прощения. Я не заметила вас.
– Что-то случилось? – осторожно спросила Фатьма Султан, с толикой неуверенности подойдя к ней. – Вы плачете.
– Вас это удивляет? – усмехнулась Эсен Султан, но её большие влажные глаза остались печальными.
Вздохнув, Фатьма Султан сочувственно поджала губы и также посмотрела на всходящее над линией горизонта солнце.
– Почему вы не уехали в Эдирне, как того желали?
– Пришлось задержаться, так как из-за плохой погоды испортились дороги. Пройдут дожди и снег, и я отправлюсь. Нет смысла оставаться. Как и желания. После смерти Дэфне Султан мне здесь больше не место.
– Как и мне, – эхом отозвалась Эсен Султан, но, заметив на себе непонимающий взгляд султанши, добавила: – После смерти султана Орхана и моего Мехмета мне тоже здесь больше не место. Теперь у меня попросту нет своего места, султанша. Нет дома. Разве что Старый дворец, который именуется Дворцом слёз. Вполне подходит для меня, не так ли?
– Возможно, сейчас наступило трудное для вас время, – мягко воскликнула Фатьма Султан, ободряюще улыбнувшись. – Но оно закончится, султанша.
– Оно никогда не закончится, – мрачно нахмурилась та. – В моём сердце отныне вечная зима. Разве может быть иначе, когда я осталась совершенно одна, потеряв всех, кого любила? Родители, сестра и братья, мой повелитель, Шах Султан, моя дочь, в честь которой я назвала её и которую сама же лишила жизни, и мой сын, которого я не смогла сберечь. Они покинули меня. Я всё пытаюсь научиться жить без них, но стоит мне свыкнуться со смертью одного, как умирает другой. Смерть забирает всех, кого я люблю.
– А как же ваши дочери? Нилюфер и Михримах. Они с вами, ещё в этом мире, и любят вас.
– Любят? – горестно усмехнулась Эсен Султан. – Я этого не чувствую. А ведь весь смысл любви состоит в том, чтобы любить, а не причинять боль.
– Не говорите так, – покачала темноволосой головой Фатьма Султан, испуганная отрешённостью в серо-голубых глазах женщины. Казалось, она мертва внутри. – Возможно, они просто выросли? Дэфне Султан однажды сказала, что дети, вырастая, отдаляются от родителей, как растущие ветви на дереве отдаляются от ствола. Это неизбежно и естественно.
– Она была мудрой женщиной. Но, думаю, испытай она это на себе, не стала бы говорить об этом с такой лёгкостью. Султан Баязид всегда любил её, поддерживал и уважал.
Фатьма Султан вздохнула и на некоторое время замолчала, размышляя над услышанным.
– Дэфне Султан была счастлива в своём материнстве, а вы – несчастны, – вдруг тихо заговорила она, поймав на себе изумлённый взгляд Эсен Султан. – Но она настрадалась едва ли меньше вас. У вас была любовь моего отца, а у неё – нет. Возможно и была, но иная, чем та, которой ей хотелось бы. Ваше счастье состояло в том, чтобы быть любимой женой.
Печально взглянув на сапфировое кольцо, символизировавшее её брак с султаном Орханом, Эсен Султан судорожно вздохнула будто в попытке избежать слёз, но они всё равно заструились по её исхудалому лицу.
– Вы очень похожи на свою мать, – произнесла она, когда Фатьма Султан в знак поддержки положила свою маленькую пухлую ладонь на её костлявое плечо. – Такая же добрая и понимающая. Вам и вправду здесь не место, – султанша задумчиво обвела взглядом просторный и красивый Топкапы. – Этот дворец – пристанище интриг, крови и смерти. И такие, как мы с вами, здесь не выживают. Мы слишком слабы из-за своих же доброты, стремления к правде, справедливости и желания защитить любимых.
Фатьма Султан согласно кивнула темноволосой головой и, улыбнувшись на прощание, развернулась и пошла прочь по тропинке.
Предместье Охотничьего домика.
С нежностью проведя ладонью по блестящей чёрной гриве Карасы, Нилюфер Султан обернулась через плечо и взглянула в ту сторону, откуда раздавались приглушённые расстоянием голоса её служанок.
Они находились в лесу неподалёку от Охотничьего домика, решив ранним утром отправиться на охоту. Здесь, вдали от цивилизации, посреди леса султанше было легко, а гнетущие мысли и вызванная ими тоска отступали.
На охоте Нилюфер Султан забывала обо всем, что её терзало, и целиком отдавалась своим инстинктам. По-прежнему она чувствовала пьянящее чувство свободы и целостности, находясь в объятиях первозданной природы и свежего воздуха.
Голоса её служанок, казалось, стали ближе, и теперь султанша смогла разобрать в них оттенок возмущения. Неужели, спорят о чём-то?
Отправившись на звук голосов, Нилюфер Султан ловко перепрыгнула через лежавшее на земле упавшее дерево и вскоре вышла к журчащему ручью, возле которого и нашла своих служанок. Они отправились к нему, чтобы омыть стрелы от крови после удачной охоты, но в настоящее время о чём-то ожесточённо спорили, стоя по обе стороны от ручья. И даже не заметили свою госпожу.
– Молчи, Дафна! – процедила Хелена, убрав очищенную стрелу в колчан за плечами. – Что бы ты ни говорила, всё это ложь. Я знаю, что на самом…
– Ничего ты не знаешь, – раздражённо отозвалась Дафна. – И я уже устала день ото дня доказывать тебе, что у меня нет никаких намерений в отношении шехзаде. Знаешь, мне всё равно! Думай, что хочешь. Если тебе нравится терзать себя и в своих неудачах обвинять меня, продолжай.
– В моих неудачах?! – возмущённо переспросила светловолосая девушка. – Что ты имеешь в виду, позволь узнать?
– Наверно то, что ты не в силах привлечь внимание шехзаде, – холодно усмехнулась Дафна. – И, заметь, в этом нет моей вины.
– Что происходит? – громко возмутилась Нилюфер Султан, выйдя из-за дерева, за которым прежде стояла. Её служанки тут же замолчали и поклонились, опустив головы.
– Ничего, султанша, – дрожащим голосом ответила Хелена. Когда она подняла светловолосую голову, Нилюфер Султан заметила, что её голубые глаза наполнены слезами, которые она с трудом сдерживала. – Позвольте мне вернуться в Топкапы?
– Возвращайся, – помолчав, сухо отозвалась та.
Хелена, вновь поклонившись, едва ли не бегом скрылась среди деревьев. Когда Нилюфер Султан повернулась к Дафне, вопросительно вскинув брови, та вздохнула и покачала черноволосой головой, словно сетуя на что-то.
– Султанша, я не знаю, как вам объяснить это.
– Говори как есть. Вы уже который день ссоритесь и молчите, когда я спрашиваю у вас, в чём дело. Я слышала, как в ссоре вы упомянули шехзаде. И, кажется, близка к понимаю того, что происходит.
Поджав губы, Дафна подошла к своей госпоже и осторожно посмотрела ей в глаза.
– Не знаю, позволено ли мне даже говорить об этом. Хелена… влюбилась в шехзаде Мурада, – увидев, как изумилась и в то же время напряглась султанша, она поспешила добавить: – Он не позволил себе ничего предосудительного. Потому что…
– Понятно, – отрезала Нилюфер Султан, избавив её от необходимости продолжать объяснения. – Он, конечно, к ней безразличен. И из-за этого Хелена в последнее время такая рассеянная и опечаленная. Я-то думала, что с ней случилось.
– Верно, – кивнула черноволосой головой Дафна и замялась, что её госпожа, конечно, заметила.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, – усмехнулась она, снисходительно на неё посмотрев своими тёмно-карими глазами. – Только слепой не заметил бы, как он смотрит на тебя. Хелена влюблена в Мурада, он в тебя… А ты, Дафна?
Дафна промолчала, выразительно посмотрев на свою госпожу, и та понимающе кивнула.
– Мы бессильны перед тем выбором, что делает наше сердце, – с едва заметной горечью произнесла Нилюфер Султан, отвернувшись от служанки. – Оно выбирает далёкое и недозволенное, а то, что близко и доступно – только протяни руку и возьми – отвергает.
– Говорите так, будто знаете это по себе, – с тёплой улыбкой проговорила Дафна и, поймав на себе острый, резавший словно лезвие кинжала, взгляд султанши, виновато потупилась. – Простите, если болтаю лишнее.
– Пора возвращаться, – процедила Нилюфер Султан, развернувшись и направившись в ту сторону, где их ждали лошади. Но, споткнувшись о торчавший из-под земли корень, рухнула на землю.
Дафна, испуганно ахнув, подбежала к ней и опустилась на колени возле севшей на земле султанши, которая раздражённо хмурилась и слегка морщилась, словно чувствуя боль.
– Вы в порядке, госпожа? Что-нибудь ушибли?
– Кажется, руку, – прижав к груди правую руку, Нилюфер Султан поморщилась, но без возражений позволила Дафне осторожно её осмотреть. – Серьёзно?
– Царапина, – облегчённо выдохнула Дафна и, со спокойной решимостью оторвав от своей туники часть ткани, ловко обернула ею руку госпожи. – Ничего опасного.
Она с привычной тёплой улыбкой посмотрела на Нилюфер Султан, но тут же недоумевающе нахмурилась. Та раздражённо и зло стирала слёзы с щёк, которые продолжали предательски литься по ним.
– Вам больно? – испугалась Дафна.
– Нет, – буркнула султанша, отвернувшись от неё. – Что за ерунда? Не могу остановиться!
– Поплачьте, – с любовью, которую она искренне питала к своей госпоже, Дафна погладила её по плечу и понимающе улыбнулась. – Станет легче.
– Вот ещё глупости, – возмутилась Нилюфер Султан и дёрнула плечом, избавляясь от её руки на нём. – Было бы из-за чего…
Но, видимо, не сдержавшись, она закрыла лицо руками и зарыдала, как плачут маленькие дети. Громко, всхлипывая и вздрагивая. Переполненная сочувствием, Дафна села рядом с ней на землю и снова положила руку на сотрясающееся от рыданий плечо госпожи, оказывая поддержку.
– Вы сказали, что сердце выбирает тех, кто далёк и недозволен. Но Серхат Бей… Он так смотрит на вас, что, как вы сказали, только слепой не заметил бы его чувств к вам. Если ваше сердце выбрало его, то его сердце, без сомнения, выбрало вас.
– У нас нет будущего, – уже немного успокоившись, безнадёжно произнесла Нилюфер Султан и судорожно всхлипнула. – Я – дочь султана, госпожа, а он – раб. Между нами годы – целое десятилетие, наше происхождение и положение. Меня, как Михримах, выдадут замуж за кого-то вроде Искандера-паши, не учитывая моих желаний. А если посмею воспротивиться, это ни к чему не приведёт. Моя судьба решена, Дафна. И в ней нет места… ему. К тому же, это вовсе не то, о чём ты думаешь.
– Если это не любовь, тогда что же, госпожа? – спросила Дафна, задумчиво посмотрев на журчащий неподалёку ручей.
– Ты забыла? – усмехнулась та. – Я не умею любить. Это просто… глупая девичья симпатия, которой я опрометчиво позволила поселиться во мне. Но я не собираюсь мириться с ней и взращивать её в своём сердце. Чтобы быть как слезливая Михримах? Ещё не хватало. Забудь об этом разговоре, Дафна.
Поднявшись с земли, Нилюфер Султан вытерла лицо, оправила одежду и, по-прежнему твёрдо посмотрев на поднявшуюся следом за ней служанку, кивнула темноволосой головой.
– Пора возвращаться.
Топкапы. Покои Валиде Султан.
Лёжа в постели поверх покрывала прямо в своём пышном синем платье, драгоценностях и высокой диадеме, Хафса Султан беспокойно хмурилась.
– А если она и меня отравила?
– Упаси Аллах, султанша, – отозвался стоявший рядом с кроватью встревоженный Идрис-ага. – Может, вы захворали? Дильнар-хатун, говори, что с султаншей.
Хафса Султан приподнялась на локте в постели и вопросительно-требовательно посмотрела на лекаршу, которая закрыла свой сундучок и повернулась к ней… с улыбкой?
– Ваш обморок не следствие болезни, султанша. Примите мои поздравления. Вы беременны.
В покоях воцарилась звенящая тишина. Хафса Султан замерла, растерянно смотря на Дильнар-хатун, а после медленно подняла руку и положила её на свой ещё плоский живот, словно не в силах поверить в услышанное.
– Аллах да благословит вас, султанша, и вашего ребёнка, – возрадовался Идрис-ага. – Поздравляю.
На миловидном лице Хафсы Султан медленно появлялась улыбка, и вскоре она счастливо рассмеялась, отчего на её щеках появились очаровательные ямочки.
Идрис-ага изумлённо моргнул, впервые слыша её смех, и сам не сдержался от широкой улыбки.
– Радуйте нас почаще своим смехом, султанша. Прекраснее звука я не слышал.
– Льстец, – хмыкнула Хафса Султан, посмотрев на него со снисхождением, но всё ещё с улыбкой. – Помоги.
Спешно подав руку, Идрис-ага помог ей подняться с ложа и отступил, пропуская к Дильнар-хатун.
– Ты осчастливила меня, хатун. Но держи язык за зубами, ясно? Идрис, отблагодари.
Получив увесистый мешочек с золотом, Дильнар-хатун, сияя довольством, покинула покои. Хафса Султан, подойдя к зеркалу, поправила причёску и, прочистив горло, усилием воли приняла привычный сдержанно-холодный вид.
– Идрис, надеюсь, ты понимаешь, что об этом никто не должен знать.
– Разумеется.
– Идём-ка, навестим Филиз.
Топкапы. Покои Филиз Султан.
Сидя на тахте, Айше-хатун осторожно массировала виски сидевшей к ней спиной султанши, у которой от напряжения и беспокойства разболелась голова.
– Почему ничего не происходит? – волновалась Филиз Султан, мучаясь этим вопросом всё утро. – Никакого расследования? Странно…
– Аллах уберёг нас от беды, госпожа. Эмине Султан жива. А о нашей причастности к её отравлению, похоже, никто не догадывается. Иначе бы давно…
Неожиданно двери распахнулись, и в покои степенно вошла Хафса Султан. Повернув к ней головы, Филиз Султан и её служанка напряжённо замерли, а после поспешно поднялись с тахты и поклонились.
– Оставь нас, – даже не посмотрев на Айше-хатун, велела ей Хафса Султан и, когда двери за той закрылись, медленно направилась в сторону напряжённой и встревоженной Филиз Султан, весь вид которой целиком выдавал её.
– Султанша, что-то случилось?
Хафса Султан не торопилась с ответом и, изящно опустившись на тахту, жестом велела женщине сесть рядом с ней.
– А вы не в курсе? – насмешливо спросила она. – Прошлой ночью была отравлена Эмине Султан.
Натужно сглотнув, Филиз Султан судорожно соображала, как ей вести себя и какую реакцию изобразить. Не придумав ничего лучше, она удручённо кивнула.
– Мне сообщили об этом. Какой ужас… Надеюсь, виновные были найдены?
– Да, их удалось найти, – обманчиво тепло улыбнулась Хафса Султан, кивнув русоволосой головой. – К счастью, это не составило большого труда. Организаторы отравления были слишком неосмотрительны.
Внутренности Филиз Султан сжались от страха, так как что-то подсказывало ей, что Хафса Султан не зря явилась именно к ней, чтобы поговорить об этом. Они никогда не общались, чтобы она зашла просто так поболтать и обсудить происходящее в гареме. Неужели..?
– Даже если бы вы проявили больше осмотрительности, вас выдают ваши глаза.
От услышанного Филиз Султан вздрогнула и, панически забегав глазами по усмехающемуся лицу Хафсы Султан, резко поднялась с тахты и изобразила возмущение.
– Не понимаю, о чём вы говорите, султанша. Меня подозреваете? Это серьёзное обвинение и…
– Не нужно этого неумелого представления, – покачала русоволосой головой та. – Лекарша узнала то снотворное, которым вы отравили Эмине Султан. Ведь она приготовила его специально для вас.
Осознав свою глупость, Филиз Султан ощутила, как её словно что-то придавило, мешая дышать. Страх. Что теперь будет?
– Надеюсь, вы понимаете, что я буду вынуждена сообщить об этом повелителю? – холодно спросила Хафса Султан, спокойно наблюдая за ней.
– Что?.. – ошеломлённо выдохнула темноволосая женщина. Не совсем осознавая свои действия, она вяло опустилась на тахту и в отчаянии воззрилась на пугающе безразличную собеседницу. – Прошу вас, не делайте этого! Я…
– Вы совершили ошибку, которая насовсем оттолкнёт от вас повелителя. Жаль. Я считала вас более благоразумной женщиной.
Сказав это, Хафса Султан поднялась с тахты в намерении покинуть покои, но Филиз Султан схватила её за руку и остановила.
– Я сделаю всё, что скажете, только не сообщайте повелителю!
Снисходительно усмехнувшись, Хафса Султан вырвала свою руку из холодных цепких пальцев.
– Ведите себя достойно.
Безнадёжно выдохнув, Филиз Султан растерянно проводила взглядом ушедшую Хафсу Султан и, когда двери за той закрылись, спрятала лицо в ладонях в страхе перед будущим.
Топкапы. Дворцовый лазарет.
Вязкая и засасывающая в свои бесконечные глубины тьма медленно отступила. Она ощутила, как к ней возвращается ощущение собственного тела и власть над ним. Слегка пошевелила пальцами правой руки, чтобы удостовериться в этом.
Проснувшись несколько минут назад, она продолжала лежать с закрытыми веками, прислушиваясь к окружающей её тишине. В области желудка чувствовалась слабая тянущая боль, а горло саднило.
Решив, наконец, разобраться в том, что с ней произошло и встретиться с реальностью, в которую вернулась, Эмине Султан глубоко вдохнула слегка затхлый воздух с витающим в нём ароматом каких-то трав. Похоже, она в лазарете.
Прежде неподвижные веки затрепетали и медленно распахнулись. Ярко-зелёные глаза рассеяно пробежались по сводам уже знакомого ей потолка. Так и есть. Лазарет.
Откуда-то сбоку послышался шорох и, посмотрев влево, султанша изумилась и слегка нахмурилась, увидев родное лицо младшего из сыновей.
– Мама, – облегчённо выдохнул Сулейман и резко обернулся через плечо. – Она проснулась!
Послышались чьи-то спешные шаги, и по другую сторону от лежавшей на кровати Эмине Султан появилось взволнованное лицо Османа.
– Как ты, мам? – требовательно спросил он, вглядываясь в её лицо. – Что-нибудь болит?
– Шехзаде, позвольте, – послышался скрипучий голос престарелой лекарши Дильнар-хатун, которая также подошла к кровати. – Султанша, как вы себя чувствуете?
Эмине Султан задумчиво посмотрела на неё и прислушалась к своим ощущениям.
– Что со мной? – неожиданно хрипло раздался её голос, и султанша тут же закашлялась, прикрыв рот ладонью.
Дильнар-хатун промолчала, поджав губы и многозначительно покосившись на взволнованных шехзаде. Эмине Султан помрачнела, осознав, что она хотела этим сказать. Она и сама догадывалась. Отравление. И помня как Элмаз-хатун упомянула, что на кухне была служанка Филиз Султан, когда она пришла за шербетом для неё, догадывалась, кто его устроил.
– А ребёнок? – прохрипела Эмине Султан, испуганно замерев в ожидании ответа.
– Всё в порядке, – сухо улыбнулась ей лекарша. – Ребёнок не пострадал.
Облегчённо выдохнув, Эмине Султан позволила себе, наконец, улыбнуться. Посмотрев на сыновей, сидевших по обе стороны от неё на краях кровати, она подняла руку и коснулась пальцами щеки Сулеймана. Он перехватил её руку и поцеловал тыльную сторону ладони.
– Мы испугались за вас, – проговорил Осман, привлекая к себе внимание матери, как делал всегда, когда оно было устремлено на его брата. – Элмаз сказала нам, что это случилось потому, что вы ждёте ребёнка, но я в это не верю, – твёрдо добавил он и, нахмурившись, взял её вторую руку, сжав совершенно иначе, чем сжимал её руку Сулейман: крепко и сильно, без нежности. – Вас хотели убить, да?
Сулейман испуганно посмотрел на старшего брата, а после настороженно покосился на мать, ожидая, что она на это ответит. Неужели, правда? Он был склонен верить Элмаз.
– Не говори глупостей, сынок, – всё также хрипло отозвалась Эмине Султан и, прочистив горло, продолжила: – Кто посмеет покушаться на мою жизнь?
– Известно, кто, – хмыкнул Осман, похоже, оставшись убеждённым в своём предположении. – Это она. Филиз Султан.
Эмине Султан мрачно посмотрела на старшего сына и, вздохнув, промолчала.
– А где Элмаз? – поспешила она сменить тему, уводя разговор в более мирное русло.
– Она ушла на кухню, – ответил Сулейман. – Чтобы принести нам что-нибудь поесть, пока мы здесь.
– Наверно, устали? – с нежностью улыбнулась султанша, вглядываясь в лица сыновей, на которых пролегла тень недетской усталости. – Возвращайтесь в покои. Отдохните. А за меня не беспокойтесь.
– Нет, – отрезал Осман, упрямо нахмурившись. – Мы останемся с вами, мама.
Двери распахнулись, и шехзаде, одновременно обернувшись, радостно заулыбались кому-то, кто вошёл в лазарет.
– Элмаз, она проснулась! – воодушевлённо сообщил Сулейман.
– Эмине! – раздался облегчённый возглас Элмаз-хатун, которая, спешно отставив поднос с принесённой едой, подбежала к кровати, на которой лежала её сестра.
Вечер.
Топкапы. Покои Эсен Султан.
Тоска, овладевшая ею в последние дни, продолжала расти, медленно убивая внутри неё всё живое. Безразличие ко всему происходящему и, в первую очередь, к себе самой, овладело султаншей. И без того неважный аппетит пропал, и Эсен Султан перестала есть, из-за чего её и без того болезненные худоба и бледность усилились.
Она знала, что, вернувшись в Топкапы, станет жертвой своих воспоминаний и боли, ими вызванной. Знала, но всё же вернулась. Интуиция подсказывала ей, что приезд в этот дворец – ошибка, но она в который раз пренебрегла ею.
В этих стенах, где она когда-то была счастлива, имея всё, о чём только можно мечтать, ей было тесно и душно. Стены давили на неё тяжестью воспоминаний об её счастье, которые хранили в себе.
