Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Lana Fabler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 91 страниц)

– Хатун, помнишь прошлой ночью госпожа велела тебе передать шехзаде Мураду послание?

– Да, – кивнула служанка.

– Шехзаде не ответил госпоже, и потому та сомневается, получил ли он тогда ее послание. Ты передала его прямо в руки шехзаде Мурада?

– Когда я постучала в двери, их открыла Ассель-хатун. Я сказала, что Нилюфер Султан велела передать шехзаде это послание, и она пообещала, что передаст его.

Небывалая волна облегчения накатила на Дафну, и она даже немного расцвела. Значит, он его не получил, потому и не пришел! Это все Ассель, она наверняка из любопытства заглянула в послание и увидела, что это она, Дафна, просит о встрече. Возможно, Мурад был холоден потому, что это она сама попросила его в который раз оставить ее в покое. Знай он об ее чувствах, он бы непременно пришел на встречу и забрал бы ее с собой в Манису, но шехзаде-то по-прежнему думал, что она к нему равнодушна и, чтобы более не ронять себя, держался с ней отстраненно.

Дафна, отправив рабыню, в растерянности опустилась на тахту. Выходит, она все равно сама виновата в том, что шехзаде уехал без нее. Если бы она решилась немного раньше признаться самой себе в своей влюбленности, она бы успела встретиться с шехзаде и сказать ему, что тоже желает быть с ним. Но она сомневалась до последнего и упустила свой единственный шанс. Расстроившись еще больше, девушка обреченно вздохнула и печально уставилась в полыхающий камин.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Хафса Султан уже в халате сидела на софе, и ее длинные русые волосы были распущены – их расчесывала гребнем одна из служанок. Вторая, сидя на подушке у ног госпожи, массировала ей руки. Серые глаза султанши в рассеянной задумчивости были обращены к пламени в камине перед ней, но, когда в покои вошел Идрис-ага, обратились к нему. Тот поклонился и многозначительно покосился на служанок.

– Довольно, – тут же распорядилась Хафса Султан. – Оставьте нас.

Оставив свои занятия, служанки поклонились и покорно вышли из опочивальни.

– Что такое, Идрис? Ты пришел в такой час…

– Простите, что побеспокоил вас, госпожа. Но я направлялся к себе, как увидел вышедшую из хамама Эмине Султан. Я услышал краем уха, как она говорила Элмаз, чтобы та осталась на ночь в ее покоях и позаботилась об Айнур. По всему, она собирается к султану. Я подумал, что вы пожелаете знать об этом.

– Значит, собирается к султану, – насмешливо проговорила Хафса Султан, но ее взгляд потемнел от злобы. – Что же, настало время исполнять задуманное. Поскорее подготовьте Нефизе-хатун и отведите к султану. Скажете, что она – мой подарок, и я надеюсь, что повелитель не обидит меня и примет его. Если опоздаете, и Эмине окажется с султаном, ты, Идрис, лишишься ежемесячного жалованья. В кои-то веки я могу положиться на собственных слуг или ты, как и Айнель-хатун, подведешь меня?

Испуганно поглядев на нее, евнух поклонился и поспешно вышел, отправившись исполнять приказ. Он и позабыл о том, что собирался поговорить с госпожой об Афсун-хатун.

========== Глава 36. Отверженные ==========

Топкапы. Гарем.

Когда Афсун вошла в гарем, на нее привычно обратилось множество взглядов, отравленных завистью. Ее уже много раз предупреждали, что красота – ее враг в таком месте, как гарем. Наложницы, которым не посчастливилось побывать в объятиях султана, терпеть ее не могли за красоту и добрый нрав, который они принимали за глупость. Гарем был враждебно настроен к ней, и Афсун приходилось жить в таких условиях уже месяц, но она справлялась с этим с завидным спокойствием.

Высокомерная красавица Нефизе смерила ее долгим неприязненным взглядом. Хмыкнув, она что-то сказала окружающим ее подругам, и те рассмеялись, злобно покосившись на идущую мимо них фаворитку. Она в отместку мило улыбнулась, показывая, что нисколько не задета и тем самым продолжая играть роль недалекой и наивно-доброй девицы, которая мол ни на что не претендует.

– Афсун!

Услышав чей-то оклик, она остановилась и, глубоко вдохнув, обернулась. Поднявшись с тахты, к ней с насмешливой улыбкой шла Нефизе, с наслаждением привлекая к себе всеобщее внимание.

– Что?

– Я все хотела спросить… – с наигранной задумчивостью протянула Нефизе, и в ее серых глазах горел недобрый огонек. – Там, в Трабзоне, тебе так и не удалось стать фавориткой шехзаде Махмуда, а ведь поговаривают, что он меняет наложниц каждую ночь. Такая красавица, как ты, должна была привлечь его внимание, но нет. Погляди, и здесь ситуация повторяется. Султан провел с тобой ночь и пожалел об этом, а теперь, за все те дни, что ты провела в его гареме, даже не вспомнил о тебе. Любопытно, что же такое отталкивающее мужчины находят в тебе? Неужели ты так глупа, что даже красота не перешивает этой глупости?

Со всех сторон послышались смешки и шепот. Афсун с трудом сдерживалась, чтобы не поставить эту девицу на место, но она помнила о предостережении Айнель-хатун. Чтобы выжить в гареме, ей нужно вести себя тихо и смиренно, иначе Хафса Султан или Эмине Султан почувствуют в ней угрозу, и тогда на ее шее завяжется веревка. Зная, что она теперь отвечает не только за свою жизнь, но и за жизнь ребенка, Афсун наступила на горло своей гордости, сделала вид, что расстроилась, развернулась и, будто бы желая спрятать свои слезы, поспешно направилась к лестнице, ведущей на этаж фавориток. Ей вслед раздался звонкий и красивый, но ядовитый смех Нефизе, который подхватили остальные рабыни, желая угодить ей, чтобы она не начала свои нападки на них самих.

У дверей своей комнаты Афсун услышала возмущенный голос Идрис-аги, вошедшего в гарем, который велел наложницам утихнуть.

– Что это вы тут хохочете в такое время?

– Афсун-хатун такая ранимая, – вздохнула Нефизе якобы с сожалением. – Я всего лишь хотела с ней поболтать, а она в слезах убежала.

Идрис-ага смерил ее досадливым взглядом, потому что был разочарован тем, кого его госпожа выбрала в качестве новой фаворитки повелителя. Да уж, от такой особы, как Нефизе, они еще натерпятся. Благо, султаншей ей не стать. Уж об этом они позаботятся. Хафса Султан не желала повторения такой же ошибки, как с Афсун.

– Ты бы была поосторожнее в своих словах к ней, – насмешливо проговорил он, заложив руки за спину. – Если Аллаху будет угодно, она подарит нашему султану еще одного наследника. Кто знает, может перед тобой будущая Хасеки Султан?

Нефизе перестала усмехаться и настороженно уставилась на него.

– Что вы сказали?

– Афсун-хатун беременна. Отныне она в почете, и я не потерплю неуважения к беременной фаворитке повелителя. А теперь довольно болтать. Время позднее, и вам всем пора спать. Давайте-давайте, не нервируйте меня!

Нефизе выглядела так, словно ее подушкой по голове ударили, и продолжала стоять в растерянности на месте, пока остальные стали подходить к своим постелям, расправлять их и переодеваться. Афсун, ухмыльнувшись с видом победительницы, скользнула в свою комнату. Увы, она не видела, как Идрис-ага подошел к растерянной Нефизе и, подхватив ее под локоть, отвел в сторону.

– А ты, Нефизе, возрадуйся, ведь известно, как долго ты ждала этой ночи.

Она тут же очнулась и впилась в него взглядом, словно не веря тому, что услышала.

– Меня?..

– Да, Хафса Султан выбрала тебя, и этой ночью ты будешь ублажать повелителя. Велено поскорее тебя подготовить, так что беги в хамам. Там тебя уже ждут.

Просияв от счастья, Нефизе выдохнула и с торжеством посмотрела на этаж фавориток, а после с самоуверенной улыбкой на лице спешно покинула ташлык под взглядом Идриса-аги.

Топкапы. Дворцовый сад.

Как и любая влюбленная юная девица, Нилюфер Султан чувствовала упоительное счастье, находясь рядом с любимым, и забыла обо всем. Она сдалась на милость любви, которая победила в ожесточенной битве с ее принципами. С Серхатом они встретились там в же, в ореховой роще, и, увидев друг друга, как и в прошлую встречу некоторое время стояли, застыв и смотря друг на друга. После, не выдержав, султанша сорвалась с места, подбежала к нему и обхватила руками за шею, зажмурившись от озарившей ее радости, когда крепкие руки сомкнулись у нее на спине, отвечая на объятие.

Напрочь забыв об обещании скоро вернуться, данном Дафне, Нилюфер Султан сидела на расстеленном на траве плаще Серхата, прислонившись спиной к его груди. Вряд ли поздним вечером кто-то мог появиться здесь, и они позволили себе забыться. Откинув голову на его широкое плечо, султанша с не покидающей губы улыбкой смотрела на звездное небо, раскинувшееся над кронами окруживших их деревьев. Серхат, однако, счастливым не выглядел. Годы уже не позволяли ему тонуть в счастье, как его юной возлюбленной, и он понимал, что они находятся под большой угрозой, тайно встречаясь по ночам.

Его не страшила собственная смерть – он готов был проститься с жизнью, если это будет платой за счастье в ее глазах. Больше беспокоила участь султанши, чья репутация будет запятнана. Династия не простит ей такого позора. Да и если их не поймают с поличным, вскоре повелитель пожелает выдать замуж свою сестру, возраст которой уже давно приличествует браку. Это лишь вопрос времени. А за него, теперь уже слугу иностранной королевы, которая вот-вот покинет столицу вместе с ним, свою сестру повелитель не выдаст никогда.

И это он виноват, что в ее сердце родились чувства к нему, которым суждено будет умереть, и, причем, весьма скоро. Султанша станет женой какого-нибудь паши или визиря, а он связан клятвой служить своей королеве. Их судьбы разойдутся. Уже разошлись. Не стоило ему просить о встречах. Серхат уже жалел, что поддался чувствам, и твердо решил, что эта встреча – последняя, потому и позволял себе то, чего никогда бы не позволил, не окажись он в таких обстоятельствах.

– Я и не думал, что вы ответите мне взаимностью… – выдохнул он, прислонившись подбородком к ее голове, лежащей у него на плече. Он прикрыл веки, ощутив окутавшее его умиротворение.

Нилюфер Султан тихо рассмеялась и взяла его ладонь, к которой приложила свою ладошку, чтобы сравнить их – ее была меньше раза в два.

– Так в себе не уверен? – хмыкнула она. – Признаться честно, я и сама не думала.

– Что же изменилось?

– Сложно отказать красивому мужчине, который единственный лучше меня управляется с мечом и смотрит на меня так, словно не знает, чего хочет больше: задушить меня или броситься на колени.

Теперь рассмеялся Серхат, и султанша спиной почувствовала рокот в его груди.

– Задушить вас я не хотел никогда, а вот броситься на колени… пожалуй, тоже нет.

Ахнув от наигранного возмущения, Нилюфер Султан шутливо ударила его по руке, обнимавшей ее.

– Скорее поцеловать, – усмехнулся он, чтобы она смягчилась.

– Нет, у тебя во взгляде всегда…. даже сейчас есть какая-то темнота, словно затаенная злость.

– Я злюсь на самого себя, – уже серьезно ответил мужчина и внимательно на нее посмотрел.

Султанша выпуталась из его объятий и пересела так, чтобы видеть его лицо.

– За что же?

Некоторое время Серхат молчал и смотрел на нее слегка снисходительно и огорченно, будто она не понимала очевидных вещей, а после порывисто обхватил ладонями ее лицо и поцеловал. От поцелуя у Нилюфер Султан закружилась голова. Она отстранилась и, счастливая, тихо рассмеялась, когда губы Серхата опустились на ее шею. И как она раньше могла считать, что любовь – ужасная глупость и ненужное чувство? Верно, она просто не знала, как это чувство способно возносить до небес.

Когда ее рука скользнула по его спине, Серхат вдруг прекратил поцелуи и отстранился с хмурым видом. Нилюфер Султан с непониманием посмотрела на него и положила ладонь на его щеку, но мужчина перехватил ее руку, коротко поцеловал и убрал от себя, после чего стал подниматься на ноги.

– Что-то случилось? – спросила султанша, поднявшись ему вслед.

Серхат молча наклонился за плащом и, встряхнув его, набросил на плечи. Было видно, как он борется с собой, и Нилюфер Султан не понимала, с чего вдруг он стал противиться себе.

– Серхат?

– Султанша, вам пора, – твердо проговорил он, посмотрев на нее сдержанно, как в те далекие дни во время их занятий. – Уже очень поздно, а я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня.

Его неожиданный холод заставил Нилюфер Султан нахмуриться. Улыбка впервые оставила ее губы, и лицо султанши приобрело свое обычное угрюмое выражение с решительно сдвинутыми бровями.

– Хочешь, чтобы я ушла? – процедила она. – Что же, я уйду, но только не жди, что я явлюсь по первому твоему зову, когда ты в следующий раз позовешь меня на встречу.

– Султанша, я как раз хотел поговорить об этом, – все так же сдержанно проговорил Серхат, заставив сердце султанши испуганно затрепетать. – Больше не будет встреч.

Некоторое время Нилюфер Султан оторопело смотрела него, а после неверяще усмехнулась.

– Что это значит? Ты… ты уезжаешь?

– Пока нет, но я уеду, и мы оба это знаем. Будет лучше, если мы прекратим это сейчас, пока все не зашло слишком далеко.

– Серхат, все итак зашло слишком далеко! – возмутилась султанша в страхе от того, что все закончится, не успев начаться. Она не готова была отказываться от счастья, которое только-только обрела. Слишком долго она его ждала, чтобы теперь, спустя каких-то два дня, добровольно от него отречься.

– И это моя вина, – действительно сокрушенно отозвался он. На какой-то миг в его темных глазах промелькнула боль, но он тут же взял себя в руки и еще более решительно заговорил, не оставляя ей шанса заставить его передумать. – Я поддался чувствам и забыл об осторожности. Знаю, вам кажется, что я поступаю с вами нечестно. Возможно, так и есть, но я должен исправить свою ошибку, пока из-за нее не пострадали вы сама. В конце концов, из нас двоих именно я взрослый человек, который должен был понимать, чем чревата наша связь. Я прошу у вас прощения за то, что ввел в заблуждение, и обещаю, что впредь не посмею досаждать вам.

– Что ты говоришь, Серхат?.. – в ошеломлении выдохнула Нилюфер Султан. Она слышала, что в ее голосе звенит боль, которая жгла ее изнутри. Глаза защипало от слез, и она сердито стерла одну, которая скользнула по щеке. – Мне все равно, что будет! – горячо воскликнула она и, подойдя к нему, обхватила ладонями его лицо. – Я хочу быть с тобой, и если ради этого придется пожертвовать…

– Султанша, нет, – резко оборвал ее мужчина и, зажмурившись, прислонился своим лбом к ее, но спустя мгновение отстранился и убрал ее руки с лица. В его взгляде горела мрачная решимость и неотступность. – Вам пора.

Тяжело дыша, Нилюфер Султан стояла, не двигаясь, и смотрела на него, не веря, что он так поступает с ней. Глубокая обида и обжигающая злость наполнили ее, потеснив любовь, и она, наградив угрюмого Серхата уничтожительным взглядом, развернулась и ушла, исчезнув среди темных зарослей. Он выдохнул и прислонился спиной к стволу дерева, с огромным трудом заставляя себя стоять на месте вместо того, чтобы броситься следом за султаншей и отказаться от своих слов, лишь бы иметь возможность снова к ней прикоснуться. Больше он на это рассчитывать не мог, и осознание этого неприятно саднило в груди. Успокаивало одно – он собственными руками оттолкнул ее от себя ради ее же блага.

Топкапы. Султанские покои.

Он наслаждался вечерней прохладой и воздухом залива, вальяжно восседая на диване и скользя задумчивым взглядом по звездному небу, когда на балкон вышел Ферхат-ага и поклонился.

– Повелитель.

– Что, Ферхат? – удивленно посмотрел на него тот.

– Идрис-ага привел наложницу из гарема. Говорит, это подарок Хафсы Султан и будто бы она очень надеется, что вы его примите.

Приподняв брови, султан Баязид поразмыслил с мгновение, а потом нахмурился.

– Пусть возвращается в гарем.

– Зная, что вы не распоряжались об этом, я сказал то же самое Идрису-аге, но тот ответил, что Хафса Султан очень долго искала для вас подходящую наложницу, которая могла бы вам понравиться. Будто бы султанша очень расстроится, если вы не примете ее этой ночью.

Повелитель усмехнулся и качнул головой. После, посомневавшись еще немного, передумал.

– Ну пусть войдет, – равнодушно проговорил он. – Посмотрим, кого так настойчиво мне предлагает султанша.

Когда Нефизе вошла в покои султана в голубом платье, красиво оттеняющем ее темные волосы и серые глаза, то в волнении огляделась в них и увидела его сидящим на тахте. Тут же опустив голову, она подошла и, опустившись перед ним на колени, поцеловала край его одежд.

– Встань, – раздался спокойный, но уверенный голос султана.

Покорившись, Нефизе распрямилась и, сглотнув, устремила свой взгляд на повелителя. Он сидел, закинув одну руку на спинку тахты, и казался уставшим. Борода придавала ему возраста. Смотрел он на нее совсем не так, как она ожидала: вместо восхищения и желания в его темных глазах было неприятное оценивающее и даже придирчивое выражение.

– Как тебя зовут?

– Мое имя – Нефизе, господин, – дрожащим голосом ответила наложница.

Она так долго мечтала об этой ночи, что сейчас, когда она, наконец, наступила, чувствовала необъятное волнение и все более растущее разочарование. Все происходило не так, как представало в ее мечтах. Султан не выглядел очарованным ее красотой. Казалось, он сомневается, оставить ее или же прогнать. Горделивую Нефизе подобное оскорбило, но она всеми силами старалась не показывать этого, чтобы его не оттолкнуть.

Повелитель поднялся с тахты, подойдя, посмотрел на нее с высоты своего роста и со спокойным видом, словно совершал что-то обыденное, наклонился и коротко поцеловал ее, после чего взял за руку и повел к ложу. Нефизе ощутила сковавший ее страх, хотя сейчас и исполнялась ее давняя заветная мечта. Из этих покоев она выйдет уже фавориткой и, возможно, и ей посчастливится забеременеть, как Бельгин и Афсун.

Лежа на шелковых подушках, она обнимала одну из них и смотрела на покоящегося рядом с ней султана, который лежал с закрытыми глазами и не обращал на нее внимания, словно ее здесь и не было. Произнести хотя бы слово и уж тем более прикоснуться к нему Нефизе боялась и молча лежала, не зная, что ей делать дальше. Впрочем, повелитель вскоре сам позаботился об этом.

– Можешь идти, – не открыв глаз, сухо велел он.

Нефизе с обидой посмотрела на него и, сморгнув выступившие на глазах слезы, обнаженной поднялась с ложа. Она подобрала с пола свое голубое платье, в которое поспешно оделась и, поклонившись, вышла в коридор. Ее ждала Айнель-хатун, которая внимательно на нее посмотрела, заметив, как Нефизе украдкой стерла скользнувшую по щеке слезу. Нефизе поняла, что она это заметила, и высокомерно вскинула темноволосую голову.

– Что же, надеюсь комната на этаже фавориток будет готова завтра?

– Можешь не беспокоиться об этом, хатун, – спокойно ответила Айнель-хатун, ступая вместе с ней по золотому пути. – Все будет сделано согласно предписаниям. Теперь ты – фаворитка.

– Пока что, – холодно заметила Нефизе, которую задело то, что хазнедар видела ее унижение. – Однажды я стану султаншей.

– Это не входит в планы Хафсы Султан, – насмешливо воскликнула Айнель-хатун, которая недолюбливала эту дерзкую и надменную рабыню. – И пока это так, не быть тебе султаншей.

– Кто знает, может я понесу с этой ночи? – остановившись, с вызовом произнесла Нефизе.

Айнель-хатун как-то странно на нее посмотрела и, ничего не ответив, пошла дальше. Нефизе, нахмурившись, неохотно последовала за ней, но в одном из коридоров хазнедар свернула в коридор, ведущий на кухню. В недоумении остановившись, Нефизе ахнула, когда евнухи, сопровождавшие их, подхватили ее под руки и повели тем же коридором.

– Что происходит?! – возмущенно крикнула Нефизе, когда ее привели на кухню. Здесь оказался и Идрис-ага.

– Готово? – спросила Айнель-хатун у него.

Тот, отойдя от стола, показал ей стоящий на деревянном столе кубок, наполненный прозрачной жидкостью, похожей на простую воду, но от нее исходил резкий травяной аромат.

– Пей, хатун, – взяв его, Идрис-ага протянул кубок настороженной Нефизе.

– Что это? – девушка брезгливо и испуганно отшатнулась от его руки.

– Хафса Султан распорядилась, чтобы ты выпила это, – ответил он и всучил ей кубок. – Жить хочешь – выпьешь.

– Этот отвар не даст мне забеременеть? – догадалась Нефизе и озлобленно усмехнулась. – А если повелитель узнает об этом?

– Как же он узнает? – елейно улыбнулся Идрис-ага, заложив руки за спину. – Неужели ты ему скажешь? Посмеешь – и твой острый язычок обрежут, Нефизе-хатун. Пей уже отвар, или нам с тобой до утра здесь маяться? Я могу велеть евнухам помочь тебе.

Мрачно посмотрев на отвар в кубке, Нефизе под давящими взглядами сделала несколько глотков, понимая, что оказалась в безвыходной ситуации.

– Вот и умница, – довольно проговорил Идрис-ага, забрав у нее кубок. – Отведите ее в гарем, – велел он евнухам, и те увели озлобленную фаворитку.

– Жаль ее… – выдохнула Айнель-хатун, когда они остались одни на кухне.

– Всех-то тебе жаль, Айнель, – хмыкнул Идрис-ага, наградив ее насмешливым взглядом. – В этом дворце нужно в первую очередь о своей судьбе тревожиться.

– Нужно было дать ей выпить отвар до ее встречи с султаном, – беспокойно проговорила она, когда они вдвоем возвращались в гарем по темному коридору, освещенному горящими факелами. – А что, если она действительно понесла в эту ночь?

– Даже если так, после этого отвара ребенок не приживется, – спокойно ответил Идрис-ага, чем покоробил ее. – Ты иди в ташлык, а я к госпоже. Доложу ей обо всем.

Топкапы. Покои Эмине Султан.

Элмаз стояла рядом и не знала, что ей делать. Ее сестра, столь ослепительно красивая в изумрудном шелковом платье и с сияющим ожерельем на шее, подаренным ей повелителем, сидела на тахте с совершенно невменяемым видом и пустым взглядом смотрела перед собой, а по щекам ее струились слезы. Элмаз никогда ее такой не видела. Эмине бывала разной: печальной, разгневанной, сияющей от счастья, но чтобы в глазах ее таилась такая пустота – нет, такого не было никогда.

– Эмине… – беспомощно выдохнула Элмаз, не в силах смотреть на нее такую.

– Он знал, что я приду, – с горечью усмехнулась Эмине Султан, и в голосе ее звучали боль и глубокая обида. – И принял эту наложницу, заставив меня встретиться с закрытыми дверьми его покоев. Еще вчера он клялся мне в любви, а сегодня… Предал без тени сомнений, унизил и оскорбил, предпочтя мне какую-то рабыню.

Элмаз с сочувствием села рядом с ней и потянула к ней руку, но сестра вдруг отпрянула. Элмаз посмотрела на нее так, словно она ее ударила.

– Никому нельзя открывать свое сердце, – не заметив этого, продолжала изливать свою боль султанша. – Даже тому человеку, которого любишь больше всех на свете. Именно он, в конечном итоге, и причиняет нам больше всего боли. Я совсем одна… Мне некому довериться. Как бы хотелось, чтобы рядом был человек, который всегда будет любить и ценить меня, что бы я не делала.

– У тебя есть я, Эмине, – осторожно проговорила Элмаз и осеклась, когда поймала на себе насмешливый взгляд той.

– Я тоже так думала… Но с каждым разом, когда я видела в твоих глазах зависть, эта уверенность становилась все меньше. Ты со мной потому, что тебе больше не к кому податься, но будь у тебя возможность, ты и сама стала бы фавориткой, не так ли?

– В тебе говорит боль, – оскорбившись, воскликнула Элмаз.

Она не верила, что слышала это. Ради нее она решила, что лучше простится с жизнью, чем предаст единственного родного человека, который верит ей, но, оказывается, сестра давным-давно ей не верила. Она ее попросту использовала.

– Я держала тебя рядом потому лишь, что ты – моя сестра и по причине того, что у тебя нет возможности попасть в покои повелителя. Вряд ли служанка сможет стать наложницей. В твоем-то возрасте, – продолжала ранить ее Эмине Султан. – Сегодня утром… Я нашла в шкатулке с драгоценностями записку. Не знаю, от кого она, но в ней написано, что тебя видели тайком разговаривающей с Идрисом-агой. Кто-то сообщил мне, что ты, Элмаз, предала меня. И знаешь что? Мне намного проще поверить в это, зная, что ты питаешь зависть и жажду забрать себе мою жизнь, чем отрицать твою вину.

Сердце ухнуло в пятки, и Элмаз в ужасе посмотрела на сестру. Кто мог подложить эту записку? Однажды их с Идрисом-агой видела Афсун-хатун, но вряд ли она могла… Но ведь больше некому!

– Это все ложь, Эмине! Неужели ты поверила? Это происки Хафсы Султан! Она хочет рассорить нас, чтобы ты осталась одна.

Эмине Султан смотрела на нее и молчала, отчего Элмаз в надежде ждала, что она поверит ей, но вдруг сестра мертвым голосом произнесла:

– Тебе больше не место рядом со мной, Элмаз. Я хочу, чтобы ты ушла. И впредь ни на шаг не смей приближаться к моим детям.

– Эмине! – возмутилась Элмаз, но та отвернулась и, поднявшись с тахты, ушла в детскую, где спала Айнур.

В смятении Элмаз сидела на тахте и в полной растерянности пыталась понять, что же ей делать дальше. Эмине прогнала ее, поверив этой записке. Без ее защиты ей уж точно не избежать участи, обещанной Хафсой Султан, если она не согласится перейти на ее сторону и предать сестру. Что же – решила задетая до глубины души Элмаз – Эмине сама предала ее, отвергнув в тот момент, когда она была готова умереть, но не отворачиваться от нее. Раз она ей больше не нужна… Другого пути, кроме как согласиться на предложение Хафсы Султан, она не видела. Теперь жертвовать собой было глупо. Ее убьют этой ночью, а Эмине будет лишь рада, что избавилась от нее, знающей столько ее секретов.

Решительно поднявшись, Элмаз напоследок заглянула в детскую через приоткрытую дверь и увидела, как сестра склонилась над колыбелью, в которой спала Айнур, и заботливо поправляла на ней одеяло. Сердце как будто сдавила невидимая рука, но, преодолев жалость и остатки искренней сестринской любви, она усилием воли отвернулась и вышла из покоев.

Топкапы. Гарем.

Идрис-ага устало опустился в постель, и как только его голова коснулась подушки, раздался стук в двери. Он вздрогнул, медленно открыл закрывшиеся было глаза и раздраженно выдохнул.

– Кого там еще принесло? – поднимаясь с кровати, ворчал он.

Подойдя к дверям, он приоткрыл их и выглянул в коридор, после чего удовлетворенно отступил в сторону, пропуская гостью. Элмаз неуверенно вошла, огляделась и в волнении повернулась к нему. В ее голубых глазах Идрис-ага прочел решимость. Что же, он знал, что так будет.

– Ты, верно, пришла сказать, что согласна. Жизнь-то у нас одна, Элмаз. И ты сделала правильный выбор.

– Что от меня требуется? – мрачно спросила она, сама на себя непохожая. Слишком уж мрачной и жесткой сейчас была эта обычно спокойная, мягкая и мечтательная женщина.

– Раз ты согласилась, у нас все готово. Завтра утром решится судьба Эмине Султан. И все, что госпожа требует от тебя, это свидетельство против твоей сестры. Нам известно об одном страшном преступлении, которое она совершила. Госпожа долго хранила свое знание в тайне, но она более не намерена терпеть выходки Эмине Султан. Под одним куполом им сталось тесно, видит Аллах.

– О каком преступлении ты говоришь, ага? – настороженно спросила Элмаз.

Она уже пожалела, что поддалась чувствам и согласилась, но обратного пути не было. Похоже, все намного серьезнее, чем она полагала. Это дело вряд ли закончится ссылкой… Причем, все случится не когда-нибудь, а завтра! Что же она наделала?

– Ты разве не знаешь? – усмехнулся евнух. – Эмине Султан медленно травила ядом и без того больную Валиде Султан, желая приблизить ее смерть. Известно, валиде была на стороне Филиз Султан и настраивала повелителя против нее. Об этом наш султан и узнает завтра, а ты, как самый близкий человек к Эмине Султан и, если уж на то пошло, исполнитель всех ее темных дел, признаешься в том, что обвинения правдивы. У нас есть и другие “свидетели”, но ты – самый главный из них.

Элмаз в ужасе уставилась на него, не понимая, откуда они могли узнать об этом. Аллах, это же прямая дорога к казни! И не только для сестры, но и для нее самой.

– Если я в этом признаюсь, меня тоже казнят!

– Нет, об этом не беспокойся. Госпожа ведь обещала тебе жизнь и даже ночь с султаном в награду, так что останешься жива и здорова. А чтобы у тебя не было соблазна из жалости побежать к сестре и предупредить ее обо всем, этой ночью ты останешься здесь, под моим присмотром.

– Здесь?.. – в ошеломлении переспросила Элмаз и напряглась, наблюдая за тем, как евнух запирает дверь на ключ, который торчал в замочной скважине, а после прячет его за пояс пижамных штанов. Уж туда-то она не полезет, если бежать вздумает. – Возможно ли? Мне нельзя оставаться в комнате наедине с…

– С кем? – с насмешкой спросил Идрис-ага, ложась обратно в постель, словно не происходило ничего необычного. – Хатун, если ты забыла, я напомню: я – евнух, и тебе бояться нечего. Да и кто об этом узнает? Ложись и спи. Завтра предстоит трудный день. Да поможет нам Аллах.

Некоторое время Элмаз еще постояла, бестолково смотря на засыпающего евнуха, а после скованно присела на тахту и выдохнула, чувствуя себя просто ужасно. Могла ли она поступить так с родной сестрой, зная, что ей грозит казнь? Какая бы она не была, но они с Эмине связаны кровными узами. Увы, сама Эмине об этом предпочла забыть, когда выгоняла ее сегодня. Решив тоже забыть, Элмаз заставила себя думать о другом: о том, что она, наконец, получит то, о чем всегда мечтала – султана и возможность стать не только госпожой, но и матерью.

Топкапы. Комната Афсун-хатун.

В ночной душной темноте, наполняющей комнату, раздавалось прерывистое дыхание. Подушка соскользнула на пол с кровати, на которой металась в беспокойном сне Афсун. Грудь ее тяжело вздымалась и опадала под тканью сорочки, а пальцы неосознанно сжимали медальон с обсидианом, сверкающим в лунном свете, что едва пробивался через окно. Проснись она – и тут же бы отдернула руку, потому что медальон пылал и был обжигающе-горячим. Но она не могла вырваться из цепких лап пугающего сна, навеянного таинственным медальоном, который носила, не ведая, кому он принадлежал прежде, чем оказаться в руках ее покойной матери, и каково его предназначение.

Ей виделось, что она в одной лишь сорочке, в которую облачилась перед сном, брела босиком по ночному черному лесу, пытаясь догнать кого-то, чья тень скользила немного впереди, маня за собой, но не позволяя приблизиться. Афсун задыхалась, но как завороженная шла во след тени, и вдруг, когда она уже выбилась из сил, та замерла и медленно обернулась. Афсун разглядела полы черного плаща, сливающегося с окружающей их темнотой, и капюшон, в котором не было видно лица.

– Кто ты? – раздался голос, по которому Афсун не смогла определить, кому он принадлежит – женщине или мужчине. Он был бесплотным и сухим.