Текст книги "Возмездие (СИ)"
Автор книги: Lana Fabler
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 91 страниц)
– Ты же говорила, что её-то Хафса Султан точно не выберет. Мол, у неё вся спина в шрамах после того случая с битым стеклом в её постели, да она и не красавица.
Элмаз беспомощно пожала плечами.
– Хафса Султан, как всегда, обвела всех вокруг пальца.
Эмине Султан какое-то время ещё старалась сдержать себя, но, взорвавшись, гневно вскрикнула и запустила руки в волосы, словно желая вырвать их. Айнур заплакала, извиваясь в колыбели.
– Возьми… возьми её! – всё ещё не в силах совладать с гневом, ревностью и болью, порывисто велела она сестре.
Напуганная Элмаз поспешно взяла плачущую Айнур на руки и стала её баюкать, косясь на сестру, стоявшую у окна с пугающим пламенем в глазах.
– Приведи её! – процедила она и, коснувшись взглядом своего отражения в зеркале, нахмурилась, словно впервые увидела себя за всё это время. – И куда подевались служанки? Мне что, самой одеваться?!
Не зная, что делать, Элмаз растерянно посмотрела на рыдающего младенца на своих руках.
– Она… ещё не вернулась.
– Что? – напряжённо переспросила Эмине Султан, резко повернувшись к ней, отчего её волосы взметнулись в воздух и хлестнули её по плечам.
– Бельгин-хатун всё ещё в султанских покоях.
Ей стало действительно страшно от того, как заполыхал взгляд сестры.
– Они вздумали, что эта рабыня заберёт у меня султана? – снова истерично усмехаясь, процедила Эмине Султан, с ненавистью смотря в пространство перед собой. – Я раздавлю её! А Хафса… Вот увидишь, Элмаз, скоро я буду лицезреть то, как она, уничтоженная, будет покидать этот дворец. И уничтожу её я!
Она исступлённо негодовала, находясь во власти чувств, не обращая внимания на то, как плачет Айнур, и почему-то казалась Элмаз обезумевшей.
Топкапы. Султанские покои.
Проснувшись, Бельгин сладко потянулась и, распахнув глаза, сонно огляделась, после чего пришла в замешательство, обнаружив себя на шёлковых простынях в кровати с балдахином. Солнечный свет заливал роскошные покои, в которых она была, и тогда она всё вспомнила и тут же напряглась. Идрис-ага велел ей покинуть покои ночью, когда господин её отпустит или заснёт, но она и сама, похоже, заснула.
Осторожно приподнявшись в постели, Бельгин прижала к обнажённому телу шёлковую простынь и огляделась. Султан в пижаме сидел за письменным столом, склонив над ним взлохмаченную после сна темноволосую голову и с хмурым видом просматривал какие-то бумаги. Видимо, почувствовав её взгляд, он поднял голову и посмотрел прямо на Бельгин, которая смущённо покраснела и не знала, куда деться.
– П-простите… Я сейчас уйду, – пролепетала она, неловко подползая к краю ложа в простыни. Она засуетилась в поисках своего платья, но оно словно исчезло.
– Успокойся, – с усмешкой проговорил повелитель и, замерев, Бельгин посмотрела на него. Он сидел на стуле в вальяжной позе и снисходительно наблюдал за её метаниями. – Платье висит на изножье. Одевайся и садись за стол.
Нахмурившись, Бельгин проследила за его указывающим жестом и увидела стоящий у камина низкий круглый стол, на котором покоился поднос с множеством аппетитных блюд. Растерянная, она не посмела противиться и, отыскав своё платье, робко обернулась на султана. Ей что же, переодеваться перед ним? Но он, казалось, потерял к ней интерес и снова просматривал бумаги.
Улучив момент, Бельгин сбросила с себя простынь и спешно попыталась надеть на себя платье, но оно, как назло, противилось её рукам. Борясь с ним, Бельгин вздрогнула, ощутив чужое прикосновение к рукам, из которых бесцеремонно вырвали платье. Испуганно обернувшись, она оказалась лицом к лицу с усмехающимся султаном, который отбросил её платье куда-то в сторону. Оно сиреневым облаком упало на пол.
– Отложим трапезу.
Позже, уже завтракая, Бельгин поднесла ко рту какую-то неизвестную ей сладость из теста со сладким сиропом и, надкусив её, смущённо рассмеялась, так как сироп потёк у неё по подбородку. Султан Баязид, разделяя с ней трапезу, усмехнулся, взглянув на неё.
– Бельгин, – задумчиво проговорил он, и наложница, перестав смеяться, вопросительно посмотрела на него, думая, что он позвал её. – Кто дал тебе это имя?
– Хафса Султан, – отозвалась та, мягко улыбнувшись, и на её лице проступили ямочки. – Она выбрала мне имя.
– Она сочла тебя мудрой?
– Вы, похоже, с ней не согласны, – вместо того, чтобы смутиться, Бельгин снова рассмеялась. Повелитель не знал, что смешного было в его или в её словах, но ему было приятно слышать её смех. Она была совсем как ребёнок. – Вы просто не дали мне возможности показать себя.
– Неужели? – усмехнулся он. – Так покажи.
– Хотите проверить меня? – шутливо возмутилась наложница и, задумавшись, попыталась придумать что-нибудь, что могло бы продемонстрировать её знания. Не зря же она столько месяцев усердно училась? – Да, женщина похожа на вино, а где вино, там важно для мужчины знать чувство меры. Не ищи причины в вине, коль пьян – виновно не оно. В женщине, как в книге, мудрость есть. Понять способен смысл её великий лишь грамотный. И не сердись на книгу, коль не сумел её прочесть.
Султан Баязид вскинул брови, от ожидав, что она и вправду окажется образованной.
– Знаешь поэзию персидских мудрецов?
– Совсем немного, – польщённо зарделась Бельгин. – А вы?
– Я больше воин, чем поэт, – покачал темноволосой головой повелитель. – Но кто не любит поэзию? Расскажи ещё что-нибудь.
Бельгин припомнила все газели и рубаи, которые знала, и продекламировала их султану, который слушал её с интересом, иногда хмурясь на печальных строках, и пару раз смеялся, когда поэты и философы позволяли себе в своих произведениях юмор и иронию.
Они смеялись над остроумным замечанием в одной из газелей, как раздался стук в двери. Всё ещё улыбаясь, повелитель громогласно произнёс:
– Войди.
Двери распахнулись, в покои с опущенной головой вошёл Ферхат-ага и поклонился, всё так же не отрывая взгляд от пола.
– Повелитель, прошу прощения за беспокойство. Хафса Султан ожидает вашей аудиенции.
– Пусть войдёт, – отозвался султан и, поднявшись из-за стола, подошёл к поднявшейся ему вслед Бельгин. Обхватив её рукой за шею, он поцеловал её в висок. – Возвращайся в гарем.
Бельгин, сама не зная, почему, расстроилась и, видимо, это отразилось в её глазах, потому как господин снисходительно улыбнулся ей, и в этой улыбке было обещание.
– Дождись вечера.
Вошедшая в покои Хафса Султан подавила довольную улыбку, увидев их прощание и, поклонившись султану, встретилась взглядом с кланяющейся ей Бельгин. Наложница вышла из покоев, и двери за ней со скрипом закрылись.
– Проходи, Хафса, – сев на тахту, повелитель жестом пригласил её присоединиться к нему. – Что у тебя?
– Надеюсь, я смогла вам угодить, – многозначительно улыбнулась она, сев рядом и чинно сложив руки на коленях поверх серебристо-серого шёлка платья. – Бельгин я берегла для вас долгие месяцы.
– Более чем, – проговорил султан Баязид, выглядя и вправду довольным и даже помолодевшим. – Но ты же пришла не для того, чтобы осведомиться об этом.
– Верно. Мне известно, что вы отдали приказ о том, чтобы Филиз Султан этим утром покинула гарем и отправилась в Старый дворец.
Повелитель терпеливо кивнул, ожидая продолжения, но уже напрягшись.
– Шехзаде Мурад, узнав об этом, хотел поговорить с вами, но вы были… заняты. Он у матери, пытается её успокоить. Филиз Султан безутешна. Эсма Султан плачет, не в силах покинуть постель. Не мне оспаривать ваши решения, повелитель, но уверены ли вы, что…
– По-твоему, я должен просто забыть о том, что сделала Филиз? – возмутился тот. – Она покусилась на мой гарем, на султаншу, и по её вине моя дочь родилась… такой.
– Раз вам так угодно, Филиз Султан уедет и уедет немедленно, – степенно проговорила султанша. – Я прослежу за этим. Я хотела поговорить и о другом. Могу ли я поинтересоваться, обдумывали ли вы отправление шехзаде Мурада в санджак? На мой взгляд, время давно пришло. Ему уже девятнадцать лет, а вы стали санджак-беем ещё в шестнадцать.
– Да, Хафса, разумеется, я об этом думал, – вздохнул повелитель. – Ты права. Время пришло. Да и он постоянно спрашивает у меня о том, когда же я приму решение о его назначении. Разумеется, я намереваюсь дать ему в управление Манису. Возможно, он отправится к концу лета или осенью. Нужно всё подготовить.
– А к чему тянуть? – изобразила недоумение Хафса Султан. – Я думаю, подготовиться можно и за месяц. К тому же, я, конечно, снова всего лишь предлагаю, но можно приурочить отъезд шехзаде Мурада в санджак с другим не менее важным событием, для которого также пришло время.
– О чём ты?
– Свадьба, – улыбнулась она так, словно это было очевидно. – Эсма Султан уже взрослая девушка, и ей пора устроить свою жизнь. Я сама вышла замуж в семнадцать лет, даже раньше неё. Все знают, как вы дорожите ею, но время идёт, и дети растут, обретая собственные семьи.
– А вот об этом я не задумывался, – мрачно изрёк султан. – Готова ли она? Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива.
– И она будет счастлива! Я помогу вам найти достойных кандидатов на её руку, каждый из которых будет готов отдать жизнь за её благополучие. Признаться, у меня уже есть несколько вариантов.
– Я должен обсудить это с дочерью.
Подавив недовольство, Хафса Султан усилила хватку и увещевательным тоном продолжила:
– Вспомните историю со свадьбой Михримах. Она поначалу тоже испугалась и не давала согласия на неё, но после, всё обдумав, согласилась и обрела счастье в браке с Искандером-пашой. Кому, как не мне, знать об этом, ведь мы с Михримах очень близки. Она недавно обмолвилась мне, что Эсма жаловалась ей, будто устала от опеки матери и мечтает также, как и она, выйти замуж, обрести самостоятельность, познать любовь. Я потому и обратилась к вам с предложением о её свадьбе. Девочка сама мечтает о браке, но смущается заговорить об этом с вами или с матерью.
Задумавшись, падишах молчал, а Хафса Султан смотрела на него из-под ресниц, и уголки её губ потянулись вверх. Она чувствовала, как её слова влияют на него.
– Я подумаю над этим, – наконец, уклончиво ответил он, но султанша уже знала, каким будет его решение. – Что-нибудь ещё?
– Да, – наигранно помрачнев, молвила Хафса Султан. – По правде, я пришла к вам именно с этой плохой новостью, но хотела решить с вами другие вопросы прежде, чем вы разгневаетесь.
– Что опять случилось? – устало осведомился повелитель.
– Эмине Султан, – произнесла она так, словно это всё объясняло. – Я догадывалась, что она попытается помешать Бельгин пройти по золотому пути, поэтому приняла меры для того, чтобы обезопасить её. И, оказалось, не зря. Бельгин готовили тайно и провели не по золотому пути, а другим, мало кому известным путём. Для всего гарема к вам была отправлена не она, а наложница по имени Издихар-хатун, моя служанка, и шла она золотым путём в то время, как Бельгин тем, другим. Калфу, которая провожала Издихар-хатун, оглушили ударом по голове, и она потеряла сознание. Очнувшись, она обнаружила себя в прачечной рядом с убитой Издихар-хатун. Там же были Элмаз-хатун, служанка Эмине Султан, и сама госпожа. Калфа смогла спастись, только поклявшись молчать обо всём и присягнув на службу Эмине Султан. Но поутру она обо всём поведала Идрису-аге, боясь расправы, а он уже сообщил мне об этом неприятном инциденте.
Хмуро слушая её, султан Баязид ощутимо полнился гневом и, подорвавшись с тахты, подошёл к камину. Хафса Султан ухмыльнулась, смотря на его тяжело вздымающуюся спину.
– То есть обвинение в убийстве в адрес моей жены и султанши держится на словах одной лишь калфы?
– Нет. Идрис-ага потому и поверил этой калфе, несмотря на серьёзность её обвинений, так как сам видел ночью Элмаз-хатун и Эмине Султан, шедших коридором, который ведёт к прачечной. Он услышал обрывок их разговора, в котором Эмине Султан сказала, что она избавились от угрозы и что я, Хафса Султан, поплачусь за то, что попыталась разрушить ваши с ней отношения. Расследуя это дело прежде, чем отправиться к вам, я узнала, что их также видели ночью несколько охранников. Если вам угодно, каждый из названных мною свидетелей предстанет перед вами и…
– Нет нужды, – отрезал повелитель, заложив руки за спину. Он не поворачивался, но Хафса Султан догадывалась, что сейчас на его лице властвует выражение мрачной решимости. – Бельгин ничто не должно угрожать. Всему моему гарему! Хафса, будь бдительна. Я доверил тебе гарем и не хочу разочаровываться в своём выборе.
– Разумеется. С вашего позволения.
Поднявшись и поклонившись, она покинула покои, оставив повелителя одного. Тот, едва двери за ней закрылись, позвал Ферхата-агу.
– Слушаю, повелитель.
– Пусть придёт Эмине Султан.
Топкапы. Гарем.
Не в силах скрыть счастливую улыбку, Бельгин вошла в гарем и, с привычной невозмутимостью встречая на себе неприязненные взгляды, с удовлетворением заметила, как они сменяются недоумением. Утренняя трапеза была в самом разгаре, но все забыли о своих тарелках, едва она вошла. По ташлыку пробежала волна перешёптываний.
– Где это она была?
– Да ещё всю ночь…
– Ни за что не поверю, что у повелителя!
Оглядевшись в переполошившемся гареме, Айнель-калфа нахмурилась и, заложив руки за спину, направилась к Бельгин, а по пути громко воскликнула:
– Ну-ка замолчали! Ешьте быстрее, не то опоздаете на урок. Хотите схлопотать наказание?
– Откуда это она вернулась? – с вызовом спросила Нефизе, как всегда, окружённая подругами. В её глазах была настороженность.
– Всё-то тебе нужно знать, хатун, – вздохнула Айнель-калфа, подойдя к улыбнувшейся ей Бельгин. – С султаном она была. Где же ещё ей быть ночью, если её нет в гареме? Отныне Бельгин-хатун – фаворитка и, надеюсь, вы будете вести себя по отношению к ней так, как положено – с почтением.
Гарем возмущённо зароптал, а Бельгин, повернувшись к Нефизе с долгожданной триумфальной улыбкой на лице, с удовольствием, но и с толикой неосознанного страха увидела в её взгляде негодование, злобу и зависть. Хорошего не жди…
– Бельгин, идём, – подтолкнув её в спину, воскликнула Айнель-калфа. – Мирше-хатун выделила тебе комнату на этаже фавориток. Пока что он весь принадлежит тебе одной… Впрочем, радоваться здесь нечему. Теперь ты – главный объект зависти. Будь осторожна.
Они поднимались по лестнице и, остановившись на балконе, Бельгин опасливо поглядела на головы наложниц, сидящих за столиками и обсуждающих её.
– Нефизе… Она это просто так не оставит.
– Поэтому-то и будь осторожнее, – спокойно отозвалась Айнель-калфа. – Мирше-хатун поручила мне тебя, и я обещаю, что постараюсь сделать всё возможное, чтобы тебе не причинили вреда. Идрис-ага также предупредил меня.
– Идрис-ага? – переспросила Бельгин и облегчённо улыбнулась. Значит, султанша всё ещё у неё за спиной и, если что, защитит её. – Какая из комнат моя?
Комната оказалась больше, чем полагала Бельгин. На зеленовато-жёлтых стенах был уже привычный восточный орнамент, две кровати у противоположных друг другу стен, шкаф между ними, а над ним зеркало. Комната была приятной и уютной. И главное, никаких больше наложниц с озлобленными взглядами и насмешками. Уединение и покой.
– Как красиво! – восхитилась с детским восторгом Бельгин и, засмеявшись, покружилась на месте, раскинув руки в стороны. – Моя комната! Я так мечтала об этом…
– И это ещё не всё, – добродушно улыбнулась Айнель-калфа, наблюдая за ней. Она кивнула на сундук, стоящий у одной из кроватей. – Подарки султана.
– Подарки? – с энтузиазмом переспросила фаворитка. Подскочив к сундуку, она открыла его крышку и восхищённо ахнула, приложив на мгновение ладони ко рту, а после стала возиться в нём. – Тут ткани! – она вытащила одну из них, нежно-розовую и очень приятную на ощупь. – Смотри, Айнель, даже золото… – потрясённым шёпотом добавила она.
Приложив золотое ожерелье с какими-то жёлтыми камушками к груди, Бельгин засияла счастливой улыбкой и, подбежав к зеркалу, зажмурилась. Она и мечтать о таком не могла… Её семья была бедной, они ели скудно и носили поношенную одежду, с трудом сводя концы с концами. О каких уж тут драгоценностях и золоте могла идти речь?
– А к вечеру из этой ткани успеют сшить платье? – прижав к себе ту нежно-розовую ткань, спросила Бельгин.
– Возможно, – усмехнулась Айнель-калфа. – Успеешь ещё покрасоваться… Куда торопиться?
– А в чём же я пойду к повелителю? – поникла девушка, с тоской смотря на ткань в своих руках, словно она могла дать ей ответ. – У меня и платьев-то нет…
– Ты что же, снова собралась к повелителю? Не каждую же ночь, Бельгин. Как позовёт, так и…
– Он и позвал, – снова счастливо заулыбалась та. – Сказал: «Дождись вечера». Но ведь ещё так долго…
– Так и сказал? – недоверчиво переспросила Айнель-калфа и, увидев кивок, нахмурилась, поколебалась и всё же спросила: – А… какой он?
Рассмеявшись, Бельгин всё ещё с тканью в руках опустилась на одну из кроватей, которую уже выбрала в качестве своей, и задумчиво посмотрела в пространство перед собой.
– Очень высокий, сильный и красивый… Заботливый и любит смеяться. У него ещё большая родинка на плече. Вот здесь, – она показала пальцем на своё левое плечо.
– Ты что, влюбилась? – осторожно спросила Айнель-калфа.
– Конечно нет! – поспешно возмутилась фаворитка и вспыхнула румянцем.
Она не может быть столь глупой, чтобы влюбиться. Сможет ли она действовать разумно под влиянием своих чувств? Вряд ли. Тем более, она всего лишь пешка в руках куда более сильных фигур в этой игре. Разменная монета. Едва она перестанет быть нужной, как от неё избавятся. Бельгин давно это осознала. Хафса Султан безжалостна, и она без раздумий отдаст приказ о её смерти, когда перестанет в ней нуждаться или же почувствует в ней угрозу своей власти над султаном. Но теперь… У неё была не только Хафса Султан в качестве покровителя, но и сам повелитель. Могла ли Бельгин рассчитывать, что в нём найдёт защиту, если Хафса Султан решит от неё избавиться? Пока что нет. Но это можно изменить.
Изумившись своим мыслям, Бельгин задумалась. Всё, что ей нужно, это завоевать сердце повелителя. И не потому, что это приказ Хафсы Султан, а для того, чтобы суметь в случае опасности укрыться за его широкой спиной и с его помощью обрести самостоятельность. Как было бы прекрасно, будь она свободна. Не исполнять ничьих приказов, ни от кого не зависеть, делать то, что душе угодно и, главное, не бояться за свою жизнь – быть хозяйкой собственной судьбы.
Если не знаешь, куда идти, сделай шаг вперед, и дорога сама расстелется перед тобой. Эти слова Бельгин прочла в какой-то из книг, но только сейчас она в полной мере осознала их смысл. Она не знала, к чему стремиться, ради какой-то цели жить, была ведома Хафсой Султан и слепо подчинялась ей, но, познав объятия султана, она поняла, что только он, он один, властвует в мире, в котором она оказалась, и именно с его помощью она способна достичь чего-то. Он может дать ей всё. Главное, чтобы он захотел это сделать. Никакая Хафса Султан не сравнится с ним. Так ли она нужна в качестве покровителя, если есть повелитель? Конечно нет. Но Бельгин понимала, что сейчас нельзя отворачиваться от неё и показывать, что за мысли посетили её голову, если она хочет сохранить своё пока ещё шаткое положение в гареме.
Хафса Султан хотела, чтобы она стала сильнее. Что же, Бельгин была благодарна ей за то, что она бросила её, что называется, на съедение волкам. Преодолев себя, стерпев долгие месяцы бесконечных издевательств и насмешек, Бельгин стала крепче и поняла, что в гареме не выжить, если не можешь постоять за себя. И теперь она больше не невинная овечка, которая безропотно готова стать жертвой. Она станет волком в овечьей шкуре, и затаится, ожидая момента, когда сможет без страха быть собой, а пока ей придётся притворяться, что она всё ещё искренне преданна Хафсе Султан и, пользуясь её поддержкой, завладеть сердцем повелителя, чтобы потом освободится от её гнёта и обрести самостоятельность.
– Переодевайся и спускайся вниз на завтрак, – голос Айнель-калфы вернул Бельгин в реальность.
– Да, хорошо, – улыбнулась она и удивлённо повернулась к вдруг распахнувшимся дверям. В комнату вошёл Идрис-ага и, увидев Айнель-калфу, молча кивнул ей на дверь. Когда она ушла, евнух подошёл к поднявшейся с кровати Бельгин и сухо улыбнулся. – Умница. Ты смогла понравиться повелителю и заинтересовать его.
Бельгин довольно улыбнулась, буквально сияя изнутри, и Идрис-ага про себя отметил, что она выглядела действительно очаровательно. На неё хотелось смотреть, разглядывать её приятное и вроде бы простое, но обладающее какой-то притягательностью лицо. Наверно, ясный взгляд небесно-голубых глаз, искренняя улыбка и милая родинка над верхней губой были тому причиной. А пушистые светлые волосы, миниатюрная фигура и добродушный нрав делали её похожей на ангела.
– Госпожа тобой довольна, но будь осторожна. Теперь все взгляды направлены на тебя. Завистливые наложницы это ничто перед гневом Эмине Султан, а, к слову, она уже знает о тебе. Уверен, она захочет на тебя посмотреть. Будь к этому готова. Веди себя почтительно и скромно и, молю, не реагируй на её слова. У неё язык очень ядовитый…
– Я поняла, – кивнула Бельгин, продолжая улыбаться. Похоже, у неё неплохо получалось играть роль по-прежнему покорной.
– Ну всё, иди на завтрак.
Покинув комнату в сопровождении Идриса-аги, Бельгин глубоко вздохнула, собираясь с духом, и принялась спускаться по лестнице в ташлык, где её ждали озлобленные от зависти наложницы.
Топкапы. Покои Филиз Султан.
Печально хмурясь, Филиз Султан сидела подле сына, который беспокоился из-за новости о её ссылке. Он явился к ней поутру, растерянный и озадаченный, а, узнав обо всём, пришёл в смятение. Его собственная мать призналась в том, что пыталась отравить беременную соперницу и что, узнав об этом, повелитель, даже не выслушав её, тут же отдал приказ о ссылке.
Несмотря на низость поступка матери, шехзаде Мурад, не слушая её просьбы и мольбы не вмешиваться, отправился в султанские покои, чтобы попросить отца изменить решение, но встретился с закрытыми дверьми. Ферхат-ага, встретивший его, сообщил, что повелитель не может его принять, так как он со своим гаремом. Предположив, что он с Эмине Султан, что было вполне ожидаемо, юноша вернулся к матери и всё утро провёл у неё, пытаясь её приободрить. Какая-никакая, но она его мать, пусть и совершившая очередную ошибку. Шехзаде Мурад любил её, как любой ребёнок любит своих родителей.
– Сынок, ну будет тебе, – мягко проговорила султанша, протянув руку и погладив его по тёмным волосам. – Прошу, не ходи с этим к повелителю, он разгневается, а я не хочу, чтобы ты рисковал своими отношениями с отцом из-за моей ошибки. Ничего. Я уже смирилась с ссылкой. Долго я в Старом дворце всё равно не пробуду. Ты вот-вот отправишься в провинцию, и по традиции я поеду с тобой.
Вздохнув, тот сочувственно на неё посмотрел и, перехватив её руку, поцеловал.
– Я не позволю, чтобы вы…
Договорить он не успел, так как в покои вошла Хафса Султан и, встретив на себе удивлённые взгляды, холодно улыбнулась.
– Султанша. Шехзаде. Надеюсь, я не помешала?
Поднявшись с тахты, Филиз Султан поклонилась. Шехзаде Мурад, будучи воспитанным, поднялся ей вслед и вежливо кивнул. Настороженно смотря на миниатюрную и обманчиво миловидную Хафсу Султан, Филиз Султан напряглась в ожидании чего-то плохого. От этой женщины хорошего не жди.
– Шехзаде, мне известно, что вы хотели поговорить с повелителем относительно ссылки Филиз Султан, но вам это не удалось, – всё с той же прохладной улыбкой проговорила Хафса Султан, но её серые глаза оставались беспристрастными. – Зато удалось мне. Я пыталась убедить его изменить принятое решение, но повелитель был непреклонен. К сожалению, султанша, вам придётся сегодня же покинуть Топкапы и отправиться в Старый дворец. Я распоряжусь, чтобы явились слуги и помогли вам собрать ваши вещи.
С сожалением посмотрев на хмурого сына, Филиз Султан положила ладонь на его плечо.
– Похоже, что Эмине Султан за эту ночь удалось настолько отравить повелителя своими речами, что он… – негодовал шехзаде.
– Эмине Султан здесь не причём, – перебила его Хафса Султан и ухмыльнулась, увидев растерянность и непонимание на лицах собеседников. – Этой ночью повелитель был с наложницей из гарема. К слову, я сомневаюсь, что впредь Эмине Султан будет иметь прежнее влияние на падишаха.
– Почему же? – насторожилась Филиз Султан, хотя подобная новость принесла ей облегчение. Что же, уезжая, она будет знать, что не оставляет мужа в объятиях соперницы.
– Эмине Султан пыталась помешать наложнице пройти по золотому пути и убила её. К счастью, я предвидела это и отправила другую наложницу тайным путём. Повелитель, узнав о поступке Эмине Султан, очень разгневался.
– Значит, одну из девушек вы использовали в качестве приманки, чтобы отвлечь Эмине Султан, прекрасно зная, что она не станет сидеть, сложа руки, – мрачно изрёк шехзаде Мурад. – Поистине ваше коварство не имеет границ.
– Коварство? – насмешливо переспросила Хафса Султан. – Всего лишь предусмотрительность.
Отвернувшись от неё, юноша изменился в лице при взгляде на мать и, вздохнув, обнял её, не обращая больше внимания на присутствие Хафсы Султан.
– Я огорчён, валиде, что вам всё же придётся отправиться в ссылку. Что же, вы правы, долго она не продлится. Скоро я отправлюсь в санджак, и вы поедете со мной.
Филиз Султан, тепло улыбнувшись ему, хотела было что-то ответить, но в их разговор снова вмешалась Хафса Султан.
– К слову об этом. Мы с повелителем обсудили этот вопрос, шехзаде. Он принял решение, что пришло время вам стать санджак-беем. Повелитель намерен отдать вам в управление Манису. В течение следующего месяца будет идти подготовка к вашему отъезду.
– Так скоро? – приятно изумился тот и с улыбкой взглянул на мать. – Видите, валиде? Всего лишь месяц в Старом дворце, и мы с вами уедем в Манису.
– Да, – растерянно отозвалась та. Она не была готова к тому, что её жизнь так резко изменится в столь короткий срок. Месяц, и она будет вынуждена навсегда покинуть столицу, Топкапы, мужа и дочь. Всю прежнюю жизнь, которой так дорожила. – А… как же Эсма?
– О ней можете не беспокоиться, – не без самодовольства произнесла Хафса Султан. – И о её судьбе мы с повелителем поговорили. Он раздумывает об её свадьбе. Я хотела бы приурочить её к вашему отъезду, шехзаде, чтобы и вы, и Филиз Султан побывали на празднествах, а после спокойно отправились в Манису.
Шехзаде Мурад нахмурился при упоминании возможной свадьбы сестры, а вот Филиз Султан помрачнела и, горько усмехнувшись, покачала темноволосой головой.
– Я вижу, вы уже решили и мою судьбу, и судьбы моих детей, и даже позаботились об участи Эмине Султан. Не сомневаюсь, что вы сами всё устроили так, чтобы она оказалась виноватой. Что же, вы достойны восхищения. Так ловко добиваться своего не каждый способен.
Хафса Султан только со снисходительностью ухмыльнулась на эти слова, и весь её вид кричал о самодовольстве.
– Поторопитесь со сборами, султанша, – подхватив подол своего серебристо-серого платья, проговорила она с ноткой насмешливости. – Старый дворец уже ждёт вас.
Развернувшись, Хафса Султан ушла и, проводив её мрачными взглядами, шехзаде Мурад и Филиз Султан переглянулись.
– Я не стану вам мешать, валиде, раз уж вас так торопят. Вы зайдёте перед отъездом к Эсме? Странно, что она всё ещё не пришла. Неужели ни о чём не знает?
– Конечно, зайду. Наверно, она всё ещё не покинула постель из-за недомогания. Не прощаемся, да? Вы же проводите меня до ворот?
– Разумеется.
Кивнув, шехзаде ушёл и, вздохнув ему вслед, Филиз Султан с тоской огляделась в своих покоях. Она провела в них двенадцать лет и, мягко говоря, не счастливых лет, полных обиды, разочарования, ревности и печали. Но всё равно покидая их навсегда, султанша терзалась. Её ждёт недолгая ссылка в наказание, а после новая жизнь, в которой она уже будет играть роль не возлюбленной наложницы и не жены, а матери, должной оберегать и наставлять будущего правителя мира. Новый этап в её жизни, к которому она готова. Довольно с неё страданий и любовных мук, разрывающих сердце, ревности и попыток вернуть былое. Прошлое не вернуть. Его можно только отпустить и жить дальше, что Филиз Султан и намеревалась сделать.
Топкапы. Султанские покои.
Клокоча от гнева и ревности, Эмине Султан подошла к дверям султанских покоев и, надменно взглянув на Ферхата-агу, произнесла:
– Сообщи повелителю, что я пришла.
Поклонившись, хранитель султанских покоев отправился исполнять поручение и вскоре вышел обратно в коридор, пригласив султаншу войти. Обойдя его, Эмине Султан переступила порог опочивальни султана и, увидев его, стоящего к ней спиной у камина в напряжённой позе, поклонилась. Она с трудом сдерживала рвущееся наружу негодование. Впрочем, сдерживаться она больше не видела смысла.
– Зачем ты позвал меня? – ехидно процедила султанша. – Поделиться впечатлениями о прошлой ночи?
Проигнорировав сказанное ею, султан Баязид медленно обернулся, хмуро смотря на неё. Эмине Султан напряглась, так как его глаза прежде никогда не смотрели на неё с такой отчуждённостью. Страх пронзил её подобно тысячи острых игл, впившихся в кожу. Не могла какая-то рабыня за одну ночь заставить его так переменится по отношению к ней. Ещё вчера он смотрел на неё с любовью, а сейчас… словно чужой.
– Я обо всём знаю, – проговорил повелитель так, словно это был приговор.
На красивом лице Эмине Султан проступило непонимание. Обо всём – это о чём? Теперь уже не на шутку перепугавшись, она сглотнула.
– О чём ты, Баязид? Я не понимаю…
– Признаюсь, я разочарован. Как ты могла решиться на подобное? В то время, как сама едва не стала жертвой такой же жестокости со стороны Филиз. Теперь и твои руки в крови?
В смятении Эмине Султан сделала несколько шагов по направлению к мужу, но он неожиданно вскинул ладонь, запрещая ей приближаться к нему. Резко остановившись, словно натолкнувшись на стену из-за этого жеста, султанша растерянно моргнула. Всё это было слишком… Что происходило, она не понимала, но чувствовала – нечто серьёзное и опасное для неё.
– Баязид… Прошу, объясни. Я действительно не понимаю. В чём ты меня обвиняешь?
В тёмно-карих глазах повелителя проступила неприязнь.
– Неужели в тебе нет смелости признать вину? Этой ночью ты убила наложницу, думая, что она идёт ко мне. Или об этом так легко забыть, раз ты не понимаешь причин моих обвинений?
– Убила?! – возмутилась Эмине Султан, и всё внутри неё заклокотало от негодования и страха. – Ты же провёл эту ночь с ней, как я могла её убить?
– Хафса была предусмотрительна, отправляя ко мне Бельгин, поэтому её привели в мои покои тайным путем, в то время, как по золотому пути шла другая наложница. Её-то и лишили жизни.
