Текст книги "Возмездие (СИ)"
Автор книги: Lana Fabler
сообщить о нарушении
Текущая страница: 68 (всего у книги 91 страниц)
Шехзаде Махмуд теперь уже не выглядел недовольным и ухмыльнулся, а его темные глаза наполнились злонамеренностью.
– Порою меня поражает ваш ум, валиде, – он перехватил ее руку, которая все еще поглаживала его лицо, и поцеловал ее. – Не сомневаюсь, что у Коркута-паши также есть весьма полезные друзья, а у них – свои. Пройдет время, и у нас будет столько союзников, что когда я подниму восстание, каждый из санджаков поддержит не султана, а меня.
Карахан Султан гордо улыбнулась и кивнула золотоволосой головой.
– Так и будет, лев мой. Однажды мы вернемся в столицу и вернемся победителями. Блистательный Топкапы снова станет нашим домом, а ты воцаришься на престоле османов спустя столько лет лишений, тягот и смиренного ожидания.
Они еще некоторое время поговорили, обсуждая свои дальнейшие действия, а после шехзаде собрался уходить, сославшись на то, что пообещал Гюльнур вернуться к вечеру, чтобы провести его с ней и больным сыном.
– Махмуд, я как раз хотела обсудить с тобой это, – остановила его Карахан Султан, и юноша, не успев подняться на ноги, сел обратно. – Твои ночи в покоях Гюльнур. Чем это вызвано, позволь узнать? Неужели ты снова воспылал к ней?
– Мне… спокойно с нею, – ответил тот, и по его взгляду было видно, что в действительности ни о какой любви речи не идет. – К тому же Мехмет болен, и я хочу быть рядом с ним.
– Я понимаю и ничего не имею против. Но у тебя есть и другие фаворитки, другие дети, которые также нуждаются в твоем внимании. Ты доверил мне гарем и, чтобы в нем царил порядок, нужно придерживаться установленных в нем правил. Нельзя отдавать предпочтение одной женщине и одному ребенку, иначе порядок будет нарушен. Начнутся склоки, интриги и всякого рода покушения. Ты же знаешь, дорогой.
Тот выдохнул с раздражением и, помолчав, устало на нее посмотрел.
– И чего вы хотите, валиде? Пришлете ко мне новую наложницу? Пока что мне их достаточно, поверьте.
– Я слышала, что Элиф велела приготовить все в своих покоях к твоему приходу. Она желает поужинать с тобой и насладиться твоим вниманием к ней и ее детям. Ступай к ней, а не к Гюльнур. Вот мой совет. Давно на ее лице не было улыбки, а для Элиф, согласись, это ненормально. Она тоскует. Ты давно не был с нею.
– Что же, я понял.
Поднявшись, шехзаде ушел, не прощаясь, провожаемый взглядом матери, которая довольно улыбалась.
Покои Гюльнур Султан.
– А когда вернется папа?
Гюльнур Султан повернула лицо к сыну, который, лежа в ее постели, то и дело нетерпеливо смотрел на двери в ожидании, когда они откроются и впустят его отца.
– Уже скоро, милый, – улыбнулась она, поцеловав его в висок, хотя и сама уже начала беспокоиться. Махмуда довольно долго не было с тех пор, как он ушел к матери, которая зачем-то его позвала в свои покои. – Он задержался у бабушки. Видимо, они важные дела обсуждают.
Мальчик вздохнул и тут же закашлялся под сочувствующим взглядом матери. Она дала ему перед сном микстуру от кашля, как и предписывала лекарша. Укутав сына одеялом, Гюльнур прилегла рядом и обняла его. Мехмет успел еще дважды спросить, когда же придет папа, а потом его сморил сон. Султанша еще некоторое время в томительном ожидании лежала, вслушиваясь в тишину и в треск поленьев в камине, и даже не заметила, как провалилась в дремоту.
Она резко проснулась, когда раздался скрип открывшихся дверей, и тут же приподнялась в постели, с улыбкой смотря на вошедшего, но им оказалась… Мелахат-хатун.
– А, это ты, Мелахат, – разочарованно выдохнула поникшая Гюльнур. – Я думала, это шехзаде.
– Султанша, там… – неловко заговорила она и почему-то осеклась.
– Что такое? – насторожилась Гюльнур.
– Шехзаде, он у Элиф Султан. Пошел к ней, как только покинул покои своей матушки.
– У Элиф?.. – потерянно переспросила султанша и, опустив взгляд на спящего Мехмета, с грустью улыбнулась, хотя глаза ее наполнили слезы. – Я поняла. Ступай, ложись, Мелахат. Уже поздно.
Та с сочувствием поглядела на нее, поклонилась и ушла. Гюльнур с нежностью погладила по щеке сына и, положив голову на подушку рядом с ним, смежила веки. По ее щекам безмолвно полились слезы обиды и разочарования, а грудь болезненно и горячо прожигала ревность, которой она внутренее устыдилась.
Покои Элиф Султан.
Мелек Султан давно столько не смеялась, как в этот вечер, что провела с отцом. Она не давала ему покоя, ни на миг не умолкая и прося поиграть с ней то в одно, то в другое. Как и мать, Мелек была жизнерадостной, смешливой девочкой и хохотала от всего подряд, чем несказанно повеселила и самого шехзаде.
Но время было позднее, и глаза ее стали слипаться, после чего мать отнесла ее в детскую к брату и уложила спать. Наконец, стало тихо, и Махмуд с улыбкой поцеловал ручку спящей дочери, рыжеватые волосы которой разметались по подушке. Даже во сне девочка улыбалась. Ей явно снились хорошие сны после счастливо проведенного времени с отцом, которого она всегда самозабвенно ждала.
Элиф наблюдала за ними с порога немного печально, жалея, что шехзаде не проводил с ними каждый вечер так же, как сегодня. Вдвоем они вышли из комнаты, где спали их дети, и переглянулись. Они уже поужинали, и Элиф испугалась, что теперь Махмуд уйдет. За весь вечер он говорил с ней мало, почти все внимание уделяя дочери, словно пришел лишь из-за нее одной. Неужели он и вправду окончательно остыл?
– Может, выйдем на балкон? – скользнув рукой по его груди, осторожно спросила Элиф.
– Нет, я устал. Мелек кого-угодно лишит сил, – отозвался Махмуд и, подняв руку, пальцами приподнял лицо рассмеявшейся Элиф за подбородок. Она заметила, как потемнел его взгляд, и ее широкая улыбка померкла от охватившего ее волнения. – Валиде сказала, что давно не видела твоей улыбки, и будто бы это от тоски по мне.
– Как же мне не тосковать, когда мой господин забыл меня? – игриво улыбнулась Элиф, прильнув к его груди. – Я ждала его днями и ночами, но напрасно. Может, его рабыня Элиф больше не является для него лучиком света, как когда-то он называл ее. Кому-то удалось ее затмить?
Махмуд усмехнулся и, наклонившись, запечатлел на ее губах немного грубый короткий поцелуй, несильно прикусил кожу на подбородке и, отстранившись, заглянул в ее оливковые глаза.
– Возможно ли, чтобы мою Элиф кто-нибудь затмил?
– Вот и я подумала – нет, невозможно, чтобы это случилось, – лукаво протянула Элиф, скользнув рукой с его груди на шею сзади. – Мой господин обязательно придет, говорила я себе, и вот он, передо мной.
– И что же ты будешь с ним делать? – подыгрывая ей, насмешливо осведомился шехзаде.
– Если желаете, я могу показать, – очаровательно улыбнулась Элиф.
– Я думаю, он не против.
Она вдруг резко отстранилась, оттолкнувшись руками от его груди, – так, что Махмуд на миг растерялся – а после взяла его за руку и с тихим переливчатым смехом потянула в сторону ложа, на ходу обернувшись, отчего ее длинные рыжеватые локоны взметнулись в воздух. Он последовал за фавориткой с потемневшим взглядом, прикованным к ней, и с довольной усмешкой, властвующей на красивом смуглом лице.
Комментарий к Глава 37. Яд ревности
Буду благодарна, если отметите замеченные вами ошибки и опечатки, а также очень надеюсь на отзывы.
Группа – https://vk.com/validehurrem
========== Глава 38. Оковы страха ==========
Топкапы. Султанские покои.
– Думаю, вы понимаете, повелитель, что в будущем я осмелюсь попросить у вас помощи в возвращении короны Генуи.
Сидя на тахте возле султана с поистине королевским достоинством, Эдже Султан говорила с ним о своих дальнейших планах, не желая терять времени. Ей не терпелось поскорее отправиться в Египет навстречу Артаферну и начать его поиски.
– В будущем? – с удивлением переспросил султан Баязид. – Тогда что вы намерены делать сейчас?
– Если вы позволите, повелитель, я бы хотела отправиться в Египет, – ответила женщина и, заметив недоумение на его лице, поспешила объяснить: – Вместе с моими людьми, в том числе и с Серхатом. Видите ли, мой ближайший друг и соратник адмирал Артаферн оказался там по воле сестер Серпиенто, узурпировавших трон Генуи, и он нуждается в моей помощи. Я хочу найти его.
– Надолго затянутся ваши поиски, как полагаете? – поразмыслив, уточнил султан Баязид. – Я, конечно, не стану вам препятствовать. Но, чтобы быть уверенным в вашей безопасности, отправлю с вами небольшой отряд воинов. С ними и поиски вести будет легче.
– Если вам так угодно, – терпеливо улыбнулась Эдже Султан, хотя лишние люди для нее были только помехой. – Могу ли я отправиться в путь как можно скорее? Например, завтра?
– Завтра? – усмехнулся повелитель. – Не думал, что вы покинете нас так скоро, но, я вижу, вы действительно не можете больше ждать, так что не стану возражать. Я распоряжусь, чтобы вам выделили все необходимое.
– Благодарю вас.
Поднявшись, Эдже Султан поклонилась и покинула покои, столкнувшись в дверях с Хафсой Султан, которая изумилась, увидев ее выходящей из султанской опочивальни. Они вежливо кивнули друг другу в знак приветствия и разошлись.
Повелитель улыбнулся представшей перед ним Хафсе Султан, но напрягся, когда она не улыбнулась ему в ответ. Султанша выглядела так, словно намеревалась сообщить о чем-то неприятном и смотрела настороженно, как если бы боялась вызвать его гнев.
– Что на этот раз произошло, Хафса? – устало протянул султан Баязид.
– Повелитель, я была вне себя от ужаса, когда узнала об этом, – заговорила она, чем еще больше накалила обстановку. – Я ни за что не поверила бы в это обвинение, но мною были обнаружены доказательства, данные рядом свидетелей. Прежде, чем идти с этим к вам, я провела расследование и убедилась в правдивости обвинения, которое, увы, снова легло на мать ваших детей Эмине Султан.
– О чем ты говоришь? – еще больше напрягся султан Баязид. Он поднялся с тахты и подошел к ней, пытливо вглядываясь в лицо. – Что за обвинение?
– Как вы помните, покойная Валиде Султан страдала от болезни в последние годы своей жизни. После заметного улучшения она вдруг снова слегла и покинула нас, да покоится она с миром. И причина этого, как выяснилось, кроется в Эмине Султан. Известно, между султаншами не было… понимания. Видимо, желая таким образом избавиться от угнетающей ее власти вашей матушки, Эмине Султан решилась на… отравление. Выяснилось, что по ее приказу подливался яд в еду и питье Валиде Султан, но маленькими дозами, чтобы все подумали, что султанша умерла от болезни. В этом созналась сестра и служанка Эмине Султан – Элмаз-хатун, которая от отчаяния отправилась ко мне, когда Эмине Султан прошлым вечером выгнала ее со службы. Если вам угодно, она и еще несколько свидетелей готовы дать показания, чтобы подтвердить выдвинутое мною обвинение.
Умолкнув, Хафса Султан увидела на лице повелителя такое растерянное и испуганное выражение, которого не видела еще никогда. Она молчала, когда султан медленно, словно с трудом отдавая себе отчет в том, что делает, развернулся и направился к камину. В нетерпении Хафса Султан смотрела на его тяжело вздымающуюся спину и ждала, когда, наконец, растерянность уступит гневу, который должен уничтожить ее врага. Султан Баязид не заставил ее долго ждать: через несколько минут он справился с собой и повернулся к ней с лицом, на котором полыхала свирепая ярость.
– Ферхат-ага! – громом пробежался по покоям его клокочущий от гнева голос, от которого Хафса Султан невольно дрогнула.
Дворец Михримах Султан.
Стоя возле зеркала во весь рост в изящной позолоченной оправе, Михримах Султан с любящей улыбкой застегивала пуговицы на кафтане мужа, который позволял ей это и терпеливо ждал, когда она закончит.
– Паша, я хотела спросить… – осторожно начала султанша, и ее ресницы дрогнули, когда она быстро посмотрела на мужа, чтобы оценить его настроение, и также быстро опустила их обратно на застегиваемые пуговицы.
– О чем? – сухо, как всегда, отозвался Искандер-паша.
– То предложение Хафсы Султан о помощи в ее вакфе. Я бы очень хотела его принять и стать попечительницей.
Искандер-паша выдохнул с раздражением и убрал руки жены от себя, самостоятельно застегнув последние две пуговицы. Михримах Султан боязливо смотрела на него, ожидая ответа.
– Михримах, я, кажется, уже показал свое отношение к этому… предложению. Нечего тебе становиться участницей дел Хафсы Султан. Тем более, я хочу, чтобы ты в мое отсутствие оставалась во дворце в покое и под наблюдением слуг и лекарей. Если ты не забыла, ты носишь ребенка и, чтобы… не повторилась прошлая трагедия, тебе нужно беречь себя.
– Паша, но… – робко запротестовала Михримах Султан, однако муж, не желая продолжать этот разговор, наклонился и поцеловал ее в лоб, тем самым поставив в нем точку. Видя, что он раздражен, султанша отступила, решив вечером снова поднять этот вопрос. Или, может, уже в постели… – Удачного вам дня. И, прошу вас, не задерживайтесь, иначе я начну волноваться, а вы сами сказали, что мне это противопоказано.
Искандер-паша усмехнулся над ее нехитрой манипуляцией и, нежно коснувшись пальцами ее подбородка, покинул опочивальню. Проводив его взглядом, полным обожания, Михримах Султан вздохнула и тоскливо огляделась.
Вопреки наказу мужа оставаться во дворце, она отчаянно хотела вырваться из него. Томиться далее в его стенах было просто невыносимо. Она всего лишь беременна, а не больна. Ей хотелось заняться хоть чем-нибудь, а попечение в вакфе вдобавок к желанной деятельности и пользу приносило. Решив съездить в Топкапы и встретиться с Хафсой Султан, чтобы принести ей извинения за случившееся на ужине и обсудить свою помощь в вакфе, Михримах Султан позвала служанок.
Топкапы. Покои Эмине Султан.
Тем временем не подозревая об опасности, нависшей над ней, Эмине Султан мирно трапезничала вместе с сыновьями, для которых “мирно” означало молча есть, изредка недружелюбно поглядывая друг на друга.
– Мои шехзаде, как ваши занятия? – между делом спросила султанша, так как молчание за столом начало ее напрягать. – Тебя, Сулейман, учителя по-прежнему хвалят. Молодец, сынок. Учеба для наследника должна стоять на первом месте.
Сулейман, во всем похожий на мать, с превосходством посмотрел через стол на брата и усмехнулся.
– А что ему остается? – не оставшись в долгу, озлобленно произнес Осман. – Раз ни в седле усидеть не может, ни меч удержать – только книжки.
Сулейман фыркнул, а Эмине Султан недовольно посмотрела на старшего из сыновей.
– Нельзя так говорить о собственном брате, Осман. Неужели вы не можете жить в согласии, как и положено братьям? Каждый день одно и то же!
– Я не собираюсь жить в согласии с хвастуном и ябедой! – выплюнул Осман.
– Что ты сказал?! – возмутился Сулейман и дернулся было к нему, но мать схватила его за плечо и усадила на место.
– Немедленно извинитесь друг перед другом! – строго воскликнула Эмине Султан, а когда сыновья продолжили молчать, прожигая друг друга злобными взглядами, добавила: – Иначе не выйдете из-за стола. Я жду.
Выдохнув, Сулейман, который был привязан больше к матери, чем к отцу, как Осман, пробубнил, смотря в тарелку:
– Прошу прощения.
Повернувшись к Осману, Эмине Султан в ожидании вскинула брови, и тот с таким видом, словно его заставили голыми руками поднять из грязи дождевого червя, произнес:
– Прошу прощения.
– Вот и прекрасно, а теперь… – довольный голос султанши прервал скрип открывшихся дверей, в которые вошел хмурый и серьезный Идрис-ага в сопровождении евнухов. Эмине Султан и ее шехзаде уставились на него в одинаковом недоумении. – В чем дело, ага? – надменно воскликнула она. – Как вы смеете врываться без разрешения в мои покои?
– Султанша, повелитель желает видеть вас.
Эмине Султан ухмыльнулась, как будто только этого и ждала, и не без удовольствия ответила:
– Передайте повелителю, что я не могу прийти к нему. Мне нездоровится.
Идрис-ага окинул скептическим взглядом пышущую здоровьем цветущую султаншу.
– Было велено привести вас, так что не вынуждайте меня применять силу.
На красивом лице Эмине Султан промелькнуло удивление, а после им овладела настороженность. Ее сыновья ожидаемо возмутились от такого обращения с их матерью.
– Следи за своим языком, евнух! – поднявшись из-за стола, процедил Осман. – Перед тобой султанша.
– Тише-тише, Осман, – воскликнула Эмине Султан и, тоже поднявшись, успокаивающе погладила его по светлым волосам. – Раз повелитель желает меня видеть, я отправлюсь к нему, а вы подождите меня здесь. Все хорошо.
С волнением посмотрев на мать, шехзаде промолчали, когда она ушла в сопровождении Идриса-аги и евнухов. Но стоило им остаться наедине, как вокруг тут же сгустилось напряжение.
– Даже перед валиде не можешь держать язык за зубами, – процедил Сулейман, наградив брата взглядом исподлобья. – Вечно устраиваешь сцены, из-за которых нас потом обоих наказывают.
– Ну сейчас же не наказали, – хмыкнул Осман. – Вечно ты ноешь, как девчонка.
– А вот и нет! – обиженно воскликнул Сулейман. – И хватит называть меня девчонкой.
– А кто ты, если не девчонка, раз постоянно жалуешься, да визжишь, когда тебя в седло сажают, – продолжал насмехаться его старший брат.
– Спорим, что сегодня, когда Серхат Бей будет учить нас езде верхом, я обгоню тебя по пути в Охотничий домик? – оскорбленный его насмешками, с вызовом бросил Сулейман, хотя и сам сомневался в том, что сможет не то, что обогнать брата, но и удержаться в седле.
– Да ты из седла вывалишься за первым же кустом! – хохотнул Осман.
– Еще посмотрим! Или боишься, что я тебя обгоню?
– Я боюсь тебя? – возмутился Осман и, сверкнув карими глазами, протянул руку. – Раз так хочешь, я согласен, но только потом не плачься валиде.
Сулейман крепко сжал его руку в знак заключения спора и злобно нахмурился.
Топкапы. Султанские покои.
Уже подходя к дверям султанской опочивальни, Эмине Султан увидела вышедшую из них Хафсу Султан, которая улыбнулась ей холодно и самодовольно, чем насторожила султаншу. Она замедлила шаг и оглянулась на Идриса-агу, который сопровождал ее. Он смотрел на нее хмуро, но с едва заметной тенью злорадства.
– Что ты сделала? – высокомерно вскинула она светловолосую голову, поравнявшись с Хафсой Султан. – Снова оклеветала меня перед повелителем? Не надейся, что тебе удастся посеять разлад меж нами! Повелитель поверит мне, своей любимой женщине, как и в прошлый раз.
Хафса Султан хмыкнула и посмотрела на нее как на надоедливую муху.
– На этот раз тебе не спастись, Эмине, – безжалостно произнесла она. – Как и всегда, ты сама являешься причиной своего падения, но теперь ты уже не сможешь подняться. Настал твой конец.
– Я много раз слышала эти слова, однако же ничего не изменилось. Я по-прежнему властвую в гареме и в сердце повелителя, – ухмыльнулась Эмине Султан, но в груди у нее сгустилась тревога. Хафса говорила слишком уж уверенно. – Вам пора смириться с тем, что вам меня не одолеть, султанша.
– Сегодня изменилось все, а знаешь, почему? В этот раз тебя одолела не я, а твоя родная сестра, которая и подписала тебе смертный приговор.
Насладившись ее замешательством, Хафса Султан с бесконечно самодовольным видом направилась в гарем, шурша длинным подолом платья. Эмине Султан стояла, как громом пораженная, сознавая то, что услышала. Подписала смертный приговор? Раз Элмаз действительно предала ее, она могла поведать Хафсе Султан лишь одну тайну, которая могла стоить ей жизни – отравление Валиде Султан. О, Аллах…
– Султанша, – раздался совсем рядом чей-то голос. Это был Ферхат-ага, который вышел в коридор. – Повелитель ждет вас.
– Нет… – в ужасе выдохнула Эмине Султан, сделав шаг назад в попытке избежать того, что ее ждало. – Нет, я…
Она вдруг наткнулась на что-то спиной и, испуганно обернувшись, увидела у себя за спиной евнухов, что преградили ей путь собой. Ферхат-ага кивнул им, и евнухи подхватили султаншу под руки и повели в покои государя.
Эмине Султан предстала перед ним со слезами на глазах, полных всепоглощающего страха и смятения, отчего султан Баязид, грозно посмотревший на нее, сразу же убедился в том, что она виновна. Не ведая, зачем ее привели, она бы не испытывала такой ужас, как если бы знала, что ее ждет.
Взгляд султанши метнулся к человеку, стоящему за спиной повелителя, и ошеломленный выдох вырвался из ее груди. Это была Элмаз. Она смотрела на нее напряженно и затравленно, но чувства вины в ее голубых глазах не было. Разве возможно, чтобы ее предала родная сестра?
Эмине Султан не верила своим глазам. Ей хотелось кричать и биться в руках держащих ее евнухов, но она не находила в себе сил на это и лишь стояла и смотрела на человека, который всю жизнь был рядом с ней, а теперь собственными руками затянул на ее шее удушающий шнурок.
Понимая, что нужно как-то спасать себя, Эмине Султан запоздало изобразила непонимание.
– Повелитель?.. Объясните мне, что происходит?! Почему меня приволокли сюда, словно преступницу?
Он смотрел на нее с невыразимой горечью на дне темных глаз и с такой горячей злобой, как если бы перед ним была не его жена и мать его детей, а враг, который причинил ему много горестей и которого он жаждал повергнуть в знак отмщения.
– Я и не надеялся, что ты сознаешься… – отстраненно сказал повелитель и, сглотнув, словно его собственные слова причиняли ему боль, продолжил: – Бесполезно лгать, Эмине. Я выслушал всех свидетелей, в числе которых и твоя родная сестра, которая не смогла выдержать того, что ты сотворила, и покаялась во всем. Ты уже покушалась на мой гарем и, оказывается, осмелилась покуситься и на мою мать, на Валиде Султан. Увы, тебе удалось отправить ее в иной мир. И если я еще мог закрыть глаза на твои прошлые преступления, самого себя убеждая в том, что ты в них не виновата, этого я никогда не смогу ни забыть, ни простить.
– Баязид, прошу тебя… – сквозь слезы беспомощно выдохнула Эмине Султан. Она рванулась было к нему, но евнухи ее удержали, не позволяя приблизиться к нему даже на шаг. – Это ложь! Они все в сговоре против меня! Клянусь, я бы никогда…
– К утру твоя судьба будет решена, а сейчас… Охрана, уведите султаншу в подземелья и заприте в темнице.
– Что?.. – ужаснулась Эмине Султан и, рыдая, попыталась вырваться из рук евнухов, но они уволокли ее, сопротивляющуюся, из покоев под мрачным взглядом повелителя.
Топкапы. Гарем.
– Султанша, как вы думаете, повелитель отдаст приказ об ее казни? – взволнованно спросил Идрис-ага у своей госпожи, пока они шли по коридорам дворца.
– Уверена, что отдаст, – спокойно отозвалась она и улыбнулась, как если бы говорила о погоде, а не о чьей-то казни. – Хвала Аллаху, мы избавились от этой ядовитой змеи, отравлявшей наше существование. Теперь перед нами другие цели. Одной из них, конечно, является спасение положения моего мужа. Нужно вернуть ему место в совете и уберечь от подозрений повелителя.
– А что является другой целью?
– Как ты сам мне на днях доложил, Искандер-паша, нуждаясь в третьем визире, воззвал к еще одному своему другу со времен военного похода Коркуту-паше, наместнику Египта. Конечно, слово “друг” преувеличивает близость их отношений. Скорее, они хорошие знакомые. Нельзя допустить, чтобы Искандер-паша усилил свое влияние с появлением Коркута-паши, он и так сделал вторым визирем своего соратника Давуда-пашу. Чтобы уравновесить силы в совете, Коркут-паша должен перейти на нашу сторону и выступить вместе с Мехметом-пашой против великого визиря и его соратника. Тогда уже будет возможна борьба за власть. По-твоему, как я могу перетянуть Коркута-пашу на свою сторону?
Поразмыслив, Идрис-ага ответил с сомнением:
– Золото?
– Оно тоже, но есть кое-что ценнее, – загадочно улыбнулась Хафса Султан. – Коркут-паша получит и золото, и должность, и почет, если я отдам ему… Нилюфер Султан.
– Я что-то не понимаю…
– Что ты не понимаешь, Идрис? – раздраженно повернулась к нему султанша. – Все ее сверстницы – Михримах, Эсма – вышли замуж. Ей давно пора пойти по их стопам. И очень кстати в столицу едет Коркут-паша, в поддержке которого мы так нуждаемся. Не думаю, что повелитель станет возражать против их брака. Кстати, свое положение мы также можем укрепить, если выдадим замуж и другую сестру султана – Фатьму Султан. Помнится, та воспитывает племянницу Нергисшах Султан. Она тоже может нам пригодиться. Нужно только найти полезных нам кандидатов на их руки, и тогда совет и вся политика окажутся в моих руках. Вместе мы избавимся от Искандера-паши. Мы найдем его слабое место… А Давуд-паша не выстоит один. И тогда великим визирем станет мой муж! Я сделаю все, чтобы он занял эту должность и, полагаю, те, с кем мы заключим союз посредством браков и золота, помогут мне в этом.
– Аллах, я поражаюсь вашему уму, султанша, – елейно улыбнулся Идрис-ага и посмотрел на нее с восхищением. – И что же, мы идем обрадовать Нилюфер Султан? – догадался он, когда они свернули в коридор, ведущий к ее покоям.
Хафса Султан ухмыльнулась ему в ответ.
Топкапы. Покои Нилюфер Султан.
Дафна-хатун все еще претерпевала сердечные муки и чувствовала сожаление от того, что у них с шехзаде Мурадом все так сложилось, а точнее, не сложилось. Но она любила свою госпожу и теперь, когда та страдала из-за разрыва не успевшей толком начаться связи с Серхатом Беем, целиком посвятила себя сочувствию и поддержке, забыв о собственных переживаниях.
Нилюфер Султан не лила слез и не жаловалась, как ей больно и плохо, а в гневе расхаживала по покоям, не переставая бранить Серхата Бея за то, как он с ней поступил, и саму себя за то, что поддалась ему и позволила это. Дафна уже устала слушать это, но молчала, понимая, что султанша таким образом выплескивает свою боль, которую хотела скрыть за маской гнева и возмущения.
– Никогда более он и взгляда моего не удостоится, – процедила Нилюфер Султан, резко развернувшись в обратную сторону и гневно взмахнув длинными темными волосами. – Ни взгляда, ни слова! Даже мысли о нем я не допущу.
Дафна подавила улыбку, так как ее госпожа все утро только и говорила, что о Серхате Бее, забыв обо всем на свете.
– Султанша, но он же объяснил, почему поступил так с вами, – мягко проговорила она. – Из-за того, что боялся навлечь на вас беду этой связью. Я и сама места себе не находила, пока вы ходили к нему. А если бы кто увидел вас? Упаси Аллах, что бы тогда было! Его бы казнили, султанша. Он поступил разумно, но это не значит, что ему не больно.
– Я больше не хочу о нем говорить, – процедила та и, сев на тахту, закрыла глаза и сжала пальцами виски. – Почему он не покидает моих мыслей, Дафна? Я злюсь и негодую, но он по-прежнему…
Договорить она не успела, так как в покои вошла… Хафса Султан. Удивившись столь неожиданной гостье, Нилюфер Султан однако даже не поднялась и нахмурилась.
– Хафса Султан? Чем обязана?
– Я должна поговорить с тобой, Нилюфер, – с холодной улыбкой ответила та. И добавила, скользнув взглядом по Дафне: – Наедине, если позволишь.
Нилюфер Султан кивнула служанке, и та, поклонившись, вышла. Хафса Султан тем временем степенно прошла по покоям и опустилась на тахту рядом с настороженной девушкой, которая неотрывно наблюдала за ней, словно ждала какого-то подвоха.
– Твоя сестра Михримах уже давно замужем, – начала Хафса Султан. – Недавно Эсма стала замужней женщиной. Династии угодно, чтобы и ты вышла замуж. Время давно пришло.
Сначала Нилюфер Султан бестолково смотрела на нее, не ожидавшая, что разговор пойдет на эту тему, а после усмехнулась, словно нашла в этом что-то забавное.
– Династии угодно? Это себя вы именуете династией? Уж простите, но даже Михримах ближе к ней, чем вы. Не думаю, что вы можете решать такие вопросы. Если мой брак будет угоден повелителю, то я, возможно…
– Ему угодно то, что советую я, – невозмутимо перебила ее Хафса Султан и уверенно улыбнулась, хотя глаза ее остались непроницаемыми.
– Повелителю будет любопытно услышать эти слова.
– Поверь мне, Нилюфер, сейчас ничто не способно вызвать его любопытство. И не только сейчас… Он будет равнодушен к нашим судьбам еще довольно долгое время, а я намерена этим воспользоваться, чтобы организовать твой брак. Не только твой, но это и неважно. К слову, и кандидат на твою руку уже есть. Наместник Египта Коркут-паша. Он уже на пути в столицу. Вы будете связаны брачными узами перед лицом Аллаха, не успеешь и глазом моргнуть. Повелитель, уверена, меня поддержит, так что это вопрос решенный.
Не зная, что ответить, Нилюфер Султан впервые в жизни растерялась. Султанша говорила все это так уверенно, словно ставила ее перед фактом, даже не сомневаясь в том, что этой свадьбе быть. А у девушки от одной только мысли о ней все внутри содрогалось в ужасе и отвращении. Нет, она не сможет стать женой другого. Лучше уж всю жизнь прожить одной, но не тронутой чужими руками, когда в мыслях воспоминания о тех, родных руках, которые никогда уже ее не коснутся.
– Я не выйду замуж, – клокоча от гнева, процедила Нилюфер Султан и, вскочив с тахты, еще громче воскликнула: – Не выйду!
Хафса Султан осталась невозмутимой и продолжала раздражающе спокойно улыбаться.
– Я поговорю с повелителем, когда выдастся удобный момент, а до тех пор… смирись и прими свою судьбу. Как и у всех нас, она была определена еще до твоего рождения, Нилюфер. Все мы, султанши, становимся жертвами политики. Кто-то принимает это и находит возможность быть счастливой, а кто-то напрасно противится и тем самым лишь самой себе приносит беды. Тебе выбирать, по какому из этих двух путей идти дальше. Иных не дано.
– Мне плевать на то, что вы говорите! – горячо негодовала Нилюфер Султан с тяжелым дыханием. – Я не выйду замуж! Никто не сделает из меня жертву политики, слышите?!
Хафса Султан перестала обращать на нее внимание и, поднявшись, также степенно покинула покои, а Нилюфер Султан, стоило дверям за ней закрыться, в ошеломлении осела на пол у тахты, все еще не в силах совладать с собою.
Топкапы. Подземелья.
Такого ужаса, как сейчас, Эмине Султан еще никогда не испытывала. Для нее было огромным потрясением оказаться запертой в темной, сырой и зловонной темнице за решеткой, зная, что повелитель отвернулся от нее и настолько разгневан, что готов отдать приказ об ее казни. Дрожа от холода, она как падшая королева в своем роскошном пурпурном платье, которое было всюду заляпано, и в золотых драгоценностях сидела прямо на каменном полу, поджав под себя ноги. Обнимала себя руками в безуспешной попытке согреться и приглушенно рыдала, при этом покачиваясь, как умалишенная.
Первое время Эмине Султан в отчаянии сотрясала кованую решетку, требуя выпустить ее, но ответом ей было лишь гулкое эхо ее собственных криков. Постепенно гнев в ней угас, и тогда пришел холодный, липкий страх, сковавший ее всю. Пугающая темнота окутывала ее со всех сторон, отовсюду доносился действующий на нервы звук падающих капель, а от холода она вся окоченела. Изнеженная и привыкшая к роскоши женщина была напрочь сломлена своим заточением.
