Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Lana Fabler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 91 страниц)

Закрыв глаза, королева приготовилась достойно принять смерть, как она и мечтала, в сражении. Неожиданно лезвие, прежде режущее её нежную кожу на шее, исчезло. В недоумении распахнув веки, Эдже увидела протянутую руку. Некоторое время она непонимающе смотрела на неё, а после подняла взгляд к лицу противника.

– Не сегодня, – произнёс он и, не дождавшись реакции, сам схватил её за здоровую руку и потянул наверх. – Не трогать, – велел он, поглядев на янычар, окруживших их.

Поднявшись с его помощью, Эдже поморщилась от боли в колене, на которое упала. Стоять на этой ноге было больно и, оперевшись на меч, как на трость, она наклонилась, чтобы посмотреть на колено и определить степень его повреждения.

Крепкая смуглая рука отпихнула её руку и осторожно ощупала колено, которое тут же вспыхнуло резкой болью. Настороженно посмотрев на севшего перед ней на корточки мужчину, который некоторое время назад едва не убил её, а теперь вдруг по необъяснимым причинам стал заботиться о ней, Эдже нахмурилась.

– Что ты делаешь?

Не ответив, он распрямился и, бесцеремонно вырвав из её руки меч и тем самым лишив опоры, передал его одному из янычар и подхватил её на руки.

– Верните мой меч! – возмутилась Эдже, взвившись в его руках. Мужчина невозмутимо нёс её куда-то, крепко держа. – Что происходит?! Куда ты меня понёс? К твоему сведению, я – Эдже Дориа, кор…

– Тихо, – процедил её теперь уже спаситель, войдя в каюту корабля, на котором они сражались. Посадив её прямо на какой-то стол, он запер дверь каюты. – Вы проиграли. Хотите выжить? Придётся переждать здесь, иначе мне вас не защитить.

– Зачем тебе защищать меня?

– Не в моих правилах убивать слабых.

– Слабых?! – в горячем негодовании вскрикнула Эдже и, спрыгнув со стола, тут же застонала от боли в колене.

Закатив тёмные глаза, мужчина посадил её обратно на стол.

– Когда всё закончится, помогу добраться до ваших людей, но большего не ждите. Я и так рискую, прикрывая вас.

– И к чему всё это, позволь узнать? – в непонимании спросила Эдже.

– Вы мне кое-кого напомнили, – неохотно ответил он. – К тому же, я просто пожалел вас.

– Мне не нужна жалость, – процедила Эдже. – И прятаться я не должна! Моё место рядом с моими воинами, пусть даже сражение проиграно. Я королева, и должна…

– Я долго буду это слушать? – устало спросил мужчина. – Если хотите, можете идти, я вас держать не стану. Жаждете смерти? Вас убьют, как только выйдете наружу.

Мрачно нахмурившись, Эдже промолчала и отвернулась, пытаясь осознать произошедшее с ней. Подумать только, пожалел! Она терпеть не могла жалость по отношению к себе, а особенно от врага посреди сражения. Унижения, подобного этому, она ещё не испытывала.

– Как твоё имя? – спустя некоторое время спросила она, когда молчание стало в тягость.

– Серхат Бей.

– Неплохо управляешься с мечом.

– И вы. Особенно для женщины.

Снова оскорбившись, Эдже одарила его озлобленным и высокомерным взглядом, из-за чего Серхат Бей рассмеялся.

– Признаться, я представлял вас иначе.

– Разочарован? – горько усмехнулась королева.

– Скорее, очарован. За этими крошечными доспехами скрывается женщина, которая, не боясь смерти, пошла в сражение наравне со своими воинами и, проиграв бой, просила убить её. Забыв о том, что она – королева, о всех своих богатствах, подданных. Вы мните себя равной мужчинам, но несмотря на все старания быть похожей на них или равной им, всё равно ведёте себя как женщина.

– И вовсе они не крошечные, – уже скорее в шутку возмутилась Эдже, коснувшись доспехов, которые и вправду были сделаны по её достаточно миниатюрной фигуре.

Серхат Бей вновь рассмеялся. Спустя время, уже с приближением вечера, когда он счёл, что стало безопасно, мужчина опять же на руках вынес её из каюты, посадил в лодку, привязанную канатами к кораблю, тоже сел в неё и перерезал канаты. Лодка с силой ударилась о морские волны, и Эдже схватилась за её края, чтобы не выпасть. Сражение закончилось, османы ушли, выжившие генуэзцы спаслись бегством. Море в месте сражения было испещрено множеством разрушенных или медленно тонущих кораблей, полных трупов и крови.

Указав примерное направление, где находились остатки её флота в количестве десяти кораблей, оставленных в качестве одного из вариантов отступления для неё самой и её воинов, Эдже мрачно созерцала проплывающие мимо разрушенные корабли, щепки и трупы. Небо темнело, а Серхат Бей всё продолжал грести словно ничуть не уставая. Наконец, показались огоньки её кораблей, стоявших на якоре в нейтральных водах.

Генуэзцы, заметив лодку, переполошились, но, признав свою королеву, бросились помогать ей взобраться на корабль. Оказавшись на его палубе, Эдже отмахнулась от адмирала Капрано и гвардейцев. Подойдя к борту корабля, она взглянула вниз, на лодку, уже отплывающую обратно в сторону османского флота.

Серхат Бей, гребя вёслами, тоже смотрел на неё и кивнул черноволосой головой на прощание. Преисполненная благодарности ему, Эдже позволила себе выразить это улыбкой.

– Ваше Величество, что произошло? – беспокоился адмирал Капрано. – Мы думали, Вы погибли. С Вами всё в порядке? Вы ранены?

Устало вздохнув, Эдже повернулась к нему и мрачно посмотрела ему в глаза.

– Отнесите меня в каюту, а там уже всё обсудим. Похоже, эту войну мы проиграли… Нашего флота больше нет, не считая этих десяти кораблей и части кораблей, вернувшихся в Геную.

С преувеличенным его чувствами рвением подхватив её на руки, адмирал Капрано понёс королеву в каюту. В последний раз коснувшись взглядом тающей в темноте лодки, Эдже отвернулась от моря.

========== Глава 17. Перепутье ==========

Дворец санджак-бея в Трабзоне.

Увеселение закончилось, и наложницы, переодевшись в ночные сорочки, легли по постелям. В углу, сидя в своей постели поверх одеяла, Беатрис обхватила руками прижатые к груди колени, выглядя расстроенной.

─ Будет тебе, ─ улыбнулась её подруга Ромильда. Они обе были высокими и худыми девушками с тёмными волосами, только у Беатрис глаза имели голубой цвет, а у Ромильды ─ карий. ─ Ты же сказала Карахан Султан пообещала, что в другой раз отправит тебя к шехзаде.

─ Я могла бы сейчас не сидеть здесь с вами, а быть в его покоях с ним, ─ процедила в ответ Беатрис. ─ Но, видите ли, ему подавай Фелисию! Откуда он вообще о ней узнал? Она же не танцевала на увеселении, а в это время была заперта в темнице!

─ Мы не знаем, как шехзаде узнал о Фелисии, но то, что господин позвал её, вряд ли её обрадовало. Не вини её ни в чём, ─ вступилась за подругу Анна, постель которой находилась рядом с постелями Беатрис и Ромильды.

─ А кого винить? ─ с горечью отозвалась Беатрис. ─ Если бы не она, я бы сейчас была с шехзаде вместо неё, и на утро не Фелисия, а я стала бы фавориткой. Она всех нас водила за нос, Анна, неужели ты не понимаешь? Заставила поверить в её дружбу, чистоту и благородство, а сама, едва подвернулся случай, бросилась в погоню за властью, забыв о нас.

─ Поверить не могу, что ты это сказала, ─ покачала головой Анна и, отвернувшись, легла спать.

─ А ты что думаешь, Энрика? ─ обратилась к третьей подруге Беатрис. ─ Тоже будешь её защищать? Бедная и несчастная Фелисия стала фавориткой, давайте все вместе ей посочувствуем, да?

Энрика смущённо отвела взгляд и промолчала, не зная, что сказать.

Утро.

Покои шехзаде Махмуда.

Проснувшись, Фелисия в растерянности уставилась в незнакомый ей потолок. Вспомнив, где находится и что произошло ночью, она повернула голову вправо и замерла, увидев лежащего рядом с ней шехзаде Махмуда. Он спал на животе, обхватив руками подушку, и его лицо было повёрнуто к ней. Во сне оно было расслабленным и полнилось умиротворением, что смягчило резкие черты. Улучив момент, Фелисия вгляделась в его лицо и заключила, что оно и вправду красиво, но, как она заметила вчера, красота эта была истинно мужской ─ грубоватой и дикой. Волевой подбородок, резко очерченные скулы, прямой нос и губы, даже во сне упрямо сжатые. Фелисия со смущением вспомнила их прикосновения, жёсткие и причиняющие боль.

Оторвавшись от созерцания лица спящего господина, она повернула голову к окну, в которое лился солнечный свет. Судя по всему, время уже близилось к полудню. Ей пора было уходить, как бы не хотелось возвращаться в гарем. Стараясь не шуметь, Фелисия медленно села в кровати, спустила ноги на мягкий ковёр и, наконец, встала. Подняв с пола своё платье, девушка облачилась в него. Но стоило ей сделать несколько шагов в сторону дверей, как за её спиной раздался шорох. Обернувшись через плечо, она напряглась, поймав на себе хмурый взгляд тёмно-карих глаз.

─ Шехзаде, ─ взволновавшись, Фелисия повернулась и поклонилась со смущённой улыбкой. ─ Доброе утро.

Тот отвёл взгляд, резко откинул одеяло и, не обращая внимания на свою наготу, встал, подобрал с пола штаны и надел их. Фелисия, не зная, куда деть взгляд, отвернулась в сторону.

─ Можешь идти, ─ так и не взглянув на неё, равнодушно бросил шехзаде Махмуд, надевая льняную рубашку.

Сбитая с толку, Фелисия с мгновение растерянно смотрела на него, а после, чувствуя разочарование и унижение, поклонилась и вышла из покоев. Отчего ей стало так горько и неприятно, она не знала. Чего она ожидала? Она всего лишь наложница, которая обязана исполнять любое желание своего господина, что она и сделала этой ночью. Но равнодушие шехзаде Махмуда больно ранило её. Фелисия ощутила себя использованной, а оттого униженной.

Как и обещала, у дверей стояла Фатьма-калфа с привычным строгим выражением лица.

─ Доброе утро. Идём. Шехзаде доволен? ─ подтолкнув всё ещё растерянную Фелисию в спину, заговорила она.

─ Не знаю, ─ пролепетала девушка, совладав с собой. Она не будет из-за этого плакать. Но так хотелось… ─ Он, как проснулся, сразу же выгнал меня.

─ Так и должно быть. У нашего шехзаде дел и без тебя хватает.

Поджав губы, Фелисия промолчала. Войдя в гарем в сопровождении Фатьмы-калфы, она напряглась, заметив, как на неё смотрят все девушки: озлобленно и завистливо.

─ Почему они так смотрят? ─ тихо спросила она у калфы.

─ Потому что теперь ты ─ фаворитка, ─ усмехнулась та. ─ Теперь будешь жить на этаже фавориток в отдельной комнате. И даже будешь получать жалование куда большее, чем простые наложницы. Но пока что на это не рассчитывай… С жалованием всему гарему придётся подождать.

Фелисия порадовалась тому, что ей не придётся жить в ташлыке, похожем на змеиное логово. Ей не терпелось скрыться от этих злых ядовитых взглядов, и она поспешила вслед Фатьме-калфе. Поднявшись по лестнице на второй этаж, они прошли по балкону вдоль нескольких дверей и, наконец, остановились возле одних.

Распахнув двери, Фатьма-калфа вошла в комнату, и Фелисия, последовав за ней, напряжённо замерла у порога, увидев сидящую на одной из двух имеющихся в комнате кроватей красивую девушку восточной внешности. Она, облачённая в красное шёлковое платье, расчёсывала гребнем свои густые чёрные волосы. Едва они вошли, взгляд её карих глаз коснулся их сначала с изумлением, а после наполнился негодованием.

─ Атике-хатун, теперь с тобой в комнате будет жить Фелисия-хатун. И заранее предупреждаю: никаких ссор. Ты поняла?

─ Поняла, ─ ухмыльнулась та, но, судя по этой ухмылке, Фелисия догадывалась, что её не ждёт ничего хорошего. ─ Проходи, Фелисия. Я думаю, мы сможем подружиться. Нам ведь есть о чём поговорить, верно?

От её наигранно учтивого тона, полного яда, у Фелисии неприятно засосало под ложечкой. Она испуганно посмотрела на закрывшиеся за ушедшей Фатьмой-калфой двери и, сглотнув, повернулась к Атике-хатун. Та перестала ухмыляться и, отложив гребень, поднялась с кровати и медленно подошла.

─ Поверить не могу, что он выбрал тебя, ─ с неприятной насмешливостью произнесла она, критично оглядывая напряжённую Фелисию. ─ Ты же совсем не красивая… Невзрачная, и эти огромные зубы. Неудивительно, что шехзаде выгнал тебя, едва проснувшись. Наверно, при дневном свете взглянул на тебя и ужаснулся тому, с кем провёл ночь.

Сгорая от унижения, Фелисия усилием воли в который раз за это утро поборола желание расплакаться. Несмотря на своё теперешнее положение, она была и оставалась дочерью венецианского дожа, благородной по происхождению, и не намеревалась терпеть насмешки каких-то рабынь. Ей хотелось ответить не менее насмешливо и остроумно, только в голову ничего не шло. Не умела она защищаться, так как прежде у неё не было необходимости делать это. Она росла в роскоши и поклонении, оберегаемая многочисленными слугами, любящей матерью и заботливым отцом ото всех неприятностей и проблем. В который раз за последние месяцы Фелисия проклинала свою изнеженность.

─ Фатьма-калфа сказала, что так происходит со всеми, ─ наконец, ответила она, и содрогнулась от того, как жалко это прозвучало.

Атике-хатун расхохоталась глубоким грудным смехом.

─ Если шехзаде выгнал тебя, значит, ты не смогла ему понравиться. Бахарназ Султан в своё время после ночи, проведённой в покоях шехзаде, осталась в них до самой следующей ночи и её же провела в них. Я, например, после нашей с шехзаде ночи пробыла у него почти до самого вечера, и только тогда он неохотно отпустил меня, когда уже Карахан Султан вовсю негодовала.

─ Но теперь-то ты здесь, ─ процедила обозлённая Фелисия. ─ Забытая. И в этот раз он позвал не Бахарназ Султан и не тебя, а меня.

─ Это была единственная ночь, глупая, ─ безжалостно улыбнулась Атике-хатун. ─ Ты как Михрибан-хатун и Айше-хатун никогда более не войдёшь в его покои. С такой-то внешностью это неудивительно. У меня же было множество ночей с шехзаде, а в будущем будет ещё больше. А Бахарназ Султан… Даже я не пытаюсь сравниться с ней. Никто с ней не сравнится, как бы не пытался. У тебя нет шансов. Никаких.

Довольная достигнутым результатом ─ Фелисия с трудом сдерживала слёзы ─ Атике-хатун обошла её и покинула комнату. Мгновение Фелисия не двигалась, осознавая сказанное ею, а после с трудом дошла до теперь уже своей кровати и, повалившись на неё, предалась рыданиям.

Покои Бахарназ Султан.

─ Госпожа моя, как вы и полагали, Фелисия-хатун потерпела неудачу, ─ наблюдая за тем, как недавно проснувшаяся Бахарназ Султан после умывания утирает лицо полотенцем, проговорила Альмира-хатун. ─ Шехзаде, как проснулся, сразу же выгнал её из своих покоев.

Довольно кивнув черноволосой головой, султанша рукой указала на одно из платьев, предложенных ей служанками, ─ она выбрала платье из чёрной парчи.

─ Прекрасно, ─ улыбнулась Бахарназ Султан. ─ Эта рабыня не стоит моего беспокойства. Для беспокойства у меня и без неё причин хватает. Сегодня заглянем к Михрибан-хатун. Она самая слабая из фавориток, так что перетянуть её на свою сторону не составит труда.

─ Только вот толку от неё мало, ─ добавила Альмира-хатун. ─ Что она может дать вам?

─ Информацию. Ты забыла, что они с Элиф-хатун землячки и когда-то даже были близкими подругами? Карахан Султан во многом опирается на влияние Элиф-хатун, которое она, к сожалению, имеет над моим шехзаде. Вдвоём им часто удаётся настраивать Махмуда против меня. Благо, он и моему влиянию подвластен, иначе бы я давным-давно потеряла его. А чтобы покончить с Элиф-хатун, мне нужно что-то узнать о ней. В этом может помочь только Михрибан-хатун.

Переодевшись в выбранное платье, Бахарназ Султан надела и свои драгоценности – одну из пяти имеющихся у неё диадем и золотое ожерелье с агатами из двух ожерельев, что у неё имелись ─ вторым было золотое ожерелье с её любимыми рубинами. Завтракая вместе с детьми, султанша обнимала сидящего у неё на коленях сына шехзаде Орхана, которого кормила. Ильдиз-хатун играла с Айше Султан и Дильназ Султан, ползающими по материнскому ложу. Поглядывая на них, Бахарназ Султан с любовью улыбалась.

После завтрака отправив детей с Ильдиз-хатун в детскую, султанша расслабленно разместилась на тахте. Она выглядела довольной и счастливой, как и в любой четверг. Ночи четверга всегда принадлежали ей по негласному правилу, установленному Махмудом. К её сожалению, остальные ночи господин предпочитал проводить с другими женщинами и очень редко в одиночестве, но более одной ночи в неделю он не звал её к себе, и это оскорбляло Бахарназ Султан.

Было время, когда Махмуд ни одной ночи не мог провести без неё, а теперь, спустя всего два года, их встречи стали чем-то вроде исполнения священного супружеского долга. Именно исполнением долга, а не желанной встречей двух влюблённых. Одно радовало ─ в гареме она была на положении главной женщины, жены, матери наследника, а ещё только она одна имела право бывать в покоях шехзаде регулярно, в отличие от всех остальных фавориток.

─ Альмира, распорядись, чтобы подготовили хамам, ─ с улыбкой велела Бахарназ Султан. ─ Сегодня ─ моя ночь, и я должна быть красивой.

─ Как прикажете, госпожа, ─ поклонилась та.

Покои Элиф-хатун.

Как и их обладательница, покои были светлыми и уютными, а в их стенах часто раздавался звонкий смех. И в это утро Элиф-хатун подобно солнечному свету, льющемуся в её покои через окна, освещала всё вокруг своей улыбкой.

─ Ах, Гюльнур, насмешила же ты меня, ─ наконец, перестав хохотать, выдохнула она.

─ Тебе что ни расскажи, всё насмешит, ─ улыбнулась Гюльнур Султан.

Вдвоём они завтракали, привычно обсуждая происходящее в гареме и своих детей. Шехзаде Мехмет и Мелек Султан играли под присмотром служанок в стороне и, воспользовавшись паузой в разговоре, их матери с нежными улыбками посмотрели на детей, а после умиротворённо переглянулись друг с другом.

─ Как и всегда, наши надежды не оправдались, ─ вздохнула Гюльнур Султан, покрутив пальцами кубок с шербетом. ─ Бахарназ Султан по-прежнему никому не удалось затмить.

─ Ты о новой фаворитке? ─ уточнила Элиф-хатун и, увидев кивок, пожала плечами. ─ Признаюсь, я и не думала, что она сможет увлечь шехзаде. Не понимаю, почему он вообще обратил на неё внимание и уж тем более пригласил в свои покои. Ты видела её? ─ Гюльнур Султан покачала светловолосой головой. ─ А я видела. Совершенно не в его вкусе. Он-то любит женщин в теле, ярких и запоминающихся, а она ─ тощая и простоватая, волосы блекло-каштановые и лицо невзрачное до того, что я даже не могу вспомнить его, хотя и видела её вчера.

─ Ты права, странно всё это… Если она такова, как ты её описала, а причин не верить тебе у меня нет, у неё здесь нет будущего. Может, ей повезёт, и она как Михрибан с Айше понесёт после единственной ночи? Ребёнок стал бы для неё утешением в той несчастной жизни, что её ждёт без внимания шехзаде в качестве не нужной и забытой им фаворитки.

Разговор продолжался, касаясь различных тем. Шехзаде Мехмет несколько раз кашлял и, обеспокоившись, Гюльнур Султан посадила сына к себе на колени и поцеловала его в тёмные волосы.

─ Что с тобой, сынок?

Мальчик доверчиво уткнулся лицом в ключицу матери и обнял её за шею ручками. Элиф-хатун с умилением наблюдала за ними.

─ После вчерашней прогулки в саду у него появился этот кашель, ─ полным тревоги голосом проговорила Гюльнур Султан, взглянув на подругу. ─ Я же не знала, что в военном лагере распространилась лихорадка. Элиф, а вдруг Мехмет… заразился? Он же такой маленький!

─ Даже думать об этом не смей, Гюльнур, ─ перестала улыбаться Элиф-хатун. ─ Было прохладно, и Мехмет немного простудился. Вызовешь лекаршу, и, я уверена, она это подтвердит.

Кивнув светловолосой головой, та покрепче обняла сына. Мелек Султан, заскучав в одиночестве, заплакала, и Элиф-хатун тоже посадила дочь к себе на колени. Вдвоём они, как и всегда, стали уплетать лукум. Наблюдая за ними, Гюльнур Султан рассмеялась своим тихим и вкрадчивым смехом.

─ Что? ─ с полным ртом спросила Элиф-хатун.

─ Даже для тебя, Элиф, ты ешь слишком много сладостей… И, кстати, это уже сказалось на твоей фигуре. Ты располнела.

Жуя лукум, та вздохнула.

─ Ничего не могу с собой поделать… Так хочется сладкого! Я уже с трудом влезаю в свои платья. Швее даже пришлось перешить те из них, которые я часто ношу.

─ Полнота тебе идёт, ─ мягко воскликнула Гюльнур Султан. ─ Редко, кому из женщин полнота придаёт очарование, но ты, несомненно, входишь в их число.

Благодарно улыбнувшись, Элиф-хатун вытерла салфеткой рот дочери, испачканный в муке. Поцеловав её в щёку, она передала Мелек Султан в руки служанки. Поднявшись из-за стола, девушка подошла к напольному зеркалу, стоящему в углу покоев, и взглянула на своё отражение.

─ Аллах мне свидетель, ты права, ─ захохотала она, заметив, как округлилась её и без того пышная фигура. ─ Ты только взгляни, Гюльнур! Я словно ношу двойню, ─ Элиф-хатун положила руки поверх своего выступающего живота, из-за которого её талия практически исчезла.

Она сказала это в шутку без всякой задней мысли, но Гюльнур Султан изумлённо взглянула на её руки, поглаживающие в действительности заметно выступающий живот.

─ Элиф, а может?..

─ Что? ─ не дождавшись окончания вопроса, недоумевающе взглянула на неё та и, замерев, на мгновение задумалась, когда поняла, что подруга имела в виду, но вдруг захохотала. ─ О, сомневаюсь, что это беременность. Скорее зимой зазеленеет листва на деревьях, чем это случится! Я так редко бываю в покоях шехзаде, что возможность забеременеть маловероятна.

─ Но она есть, ─ возразила Гюльнур Султан. ─ Вызовем лекаршу и узнаем, права ли я в своём предположении. И заодно она осмотрит Мехмета. Ты не против?

─ Пусть приходит, ─ пожала плечами Элиф-хатун. ─ А если я и вправду беременна? Бахарназ от этой новости, верно, рассудка лишится, ─ и она снова засмеялась, представив выражение её лица.

Комната на этаже фавориток.

Фелисия этим утром излила столько слёз, сколько, наверно, не выплакала за все свои семнадцать лет. Она только-только успокоилась, опустошённая и сломленная, когда двери со скрипом отворились. Она думала, что вернулась Атике-хатун, которая вновь начнёт издеваться над ней, но это оказался Радмир-ага. Хмуро взглянув на неё, он остановился посреди комнаты и заложил руки за спину.

─ В чём дело? Откуда слёзы? Ты не рада своему новому положению?

─ Рада, ─ осипшим после долгих рыданий голосом ответила Фелисия и неловко поднялась с кровати.

─ Господин прислал тебе подарки, ─ с сухой улыбкой объявил Радмир-ага и, обернувшись, повелительно махнул рукой, после чего евнухи занесли в комнату небольшой деревянный сундук.

─ Подарки? ─ растерянно переспросила девушка. Значит, не всё так плохо, как она себе вообразила? Стал бы шехзаде Махмуд присылать ей подарки, если бы она ему не смогла понравиться и если бы он не намеревался звать её к себе ещё? Наверно, нет.

─ Посмотри, как затрепетала, ─ снисходительно усмехнулся Радмир-ага, наблюдая за тем, как фаворитка подбежала к сундуку и распахнула его. В сундуке оказалось несколько простых платьев пастельных тонов, серебряная подвеска и длинные серебряные серьги. ─ Как и любая из фавориток, с обретением нового статуса в гареме ты получила подарки. Так здесь заведено.

Искра надежды, вспыхнувшая в сердце Фелисии, угасла. Значит, это всего лишь традиция, а не приказ шехзаде Махмуда. Неужели Атике-хатун права? Она совершенно ему не понравилась. Теперь её ждёт пустая и бессмысленная жизнь в качестве забытой фаворитки, и до преклонных лет она будет чахнуть в гареме, никому не нужная и всеми презираемая.

Ей было нелегко это признать, но Фелисия чувствовала, что после ночи, проведённой с шехзаде Махмудом, её тянуло к нему. Несмотря на то унижение, что она испытывала от положения наложницы, ей отчего-то так хотелось вновь ощутить объятия сильных рук и поцелуи жёстких губ. От мысли, что этого больше никогда не будет в её жизни, и она будет вынуждена наблюдать за тем, как другие женщины бывают с господином, в отличие от неё, рождало в ней тоску. К своему страху, ей хотелось назло Атике-хатун и всем этим наложницам, озлобленно смотрящим на неё сегодня в ташлыке, стать всем для шехзаде. Чтобы в его взгляде не было равнодушия, которым он щедро одарил её этим утром. Ей захотелось любви, ласки и внимания, как и любой женщине, когда-либо жившей в этом мире.

─ Спускайся в ташлык, ─ велел Радмир-ага. ─ Все уже завтракают. После я отведу тебя к Карахан Султан. Она пожелала увидеть тебя. И побыстрее! Не заставляй госпожу ждать.

Вынужденная подчиниться ему, Фелисия неохотно последовала за Радмиром-агой в ташлык, где, как она и ожидала, к ней вновь обратились полные злобы и зависти взгляды. Было бы чему завидовать…

Оглядевшись в поисках подруг, Фелисия заметила приглашающе махнувшую ей рукой Анну. Облегчённо улыбнувшись, она поспешила к столику, за которым сидели Анна, Беатрис, Ромильда и Энрика. Сев на подушку, Фелисия напряглась, заметив, что Беатрис, тут же отодвинув от себя тарелку, вышла из-за стола, даже не взглянув на неё. Ромильда, всё же мимолётно коснувшись её обвинительным взглядом, последовала за подругой. Энрика смущённо потупилась, без аппетита возя ложкой по тарелке. Непонимающе взглянув на Анну, Фелисия встретила её сочувственный взгляд.

─ Что такое?

─ Не обращай внимания, ─ ответила Анна. ─ Беатрис злится, что шехзаде не принял её и вместо неё позвал тебя. Ромильда, конечно, на её стороне.

Ещё один удар за это утро. Филисия чувствовала себя так, словно её раз за разом ранят кинжалом. Слишком много боли и унижения за один день. Потеряв аппетит, она только выпила воды и, попрощавшись с Анной и Энрикой, подошла к Радмиру-аге.

─ Ты же ничего не съела, хатун.

─ Не хочется…

─ Ты себя видела? Кожа да кости… Ладно, идём.

Они покинули ташлык и, миновав несколько коридоров, оказались перед дверьми. Волнуясь, Фелисия вошла в покои и, поймав на себе многозначительный взгляд Радмира-аги, пропустившего её вперед себя, поклонилась перед сидящей на тахте Карахан Султан. Подле неё стояла Фатьма-калфа.

─ Подойди, ─ властно произнесла султанша и, когда Фелисия покорно приблизилась, пробежалась по ней критичным взглядом. ─ Да, Фатьма, ты оказалась права. Ни красоты, ни изящества. Странно, что мой лев обратил на неё внимание… Однако, я не удивлена, что она не смогла заинтересовать его. Ему не нравятся тощие. Даже взгляду не за что зацепиться… Хотя нет, крупноватые зубы привлекают излишнее внимание. Ну-ка улыбнись, хатун.

И вот он, ещё один удар. Чувствуя свою ничтожность от того, как высмеивают её внешность и говорят о ней так, словно она не человек, а вещь, Фелисия из последних сил держалась, чтобы не сорваться и снова не зарыдать. Она через силу улыбнулась, оскалив зубы, и содрогнулась, увидев неодобрение в глазах Карахан Султан. Ей было тоскливо и одиноко, а боль от унижения чувствовалась особенно остро, отчего в её груди поселилась тупая боль. Девушка даже при жизни в трюме пиратского корабля и после смерти Берка не чувствовала себя такой сломленной.

Когда столь красивая женщина говорит об отсутствии красоты в ком-либо, удар от её слов становится в разы сильнее, учитывая её безупречно красивое лицо с изящными чертами, золотые волосы и яркие зелёные глаза. Даже в простом синем платье без драгоценностей она приковывала к себе взгляд, её хотелось разглядывать, и неосознанно в сердце рождалась зависть к такой красоте и такой изящности.

─ Твоё имя?

─ Фелисия, ─ дрожащим голосом ответила девушка, опустив взгляд.

─ Кажется, ты венецианка. И что означает твоё имя знаешь?

─ Удачливая, ─ не удержалась от горькой улыбки Фелисия.

─ Похоже, удача отвернулась от тебя ещё до твоего рождения, раз судьба привела тебя к рабству. Твои родители не угадали с именем. Что же, у тебя есть шанс начать новую жизнь в новом мире и с новым именем, отражающим твою истинную сущность. К тому же, фаворитке не пристало быть неверной. Радмир-ага посвятит тебя в мусульманство и расскажет о нашей вере, а я дарую тебе новое имя.

Карахан Султан помолчала, задумчиво смотря на стоящую перед ней фаворитку.

─ Фатьма-калфа упомянула, что ты родом из знатной венецианской семьи, верно?

─ Да, султанша, из семьи Силвеони.

─ Отныне твоё имя Хасиба, что означает «благородная или знатная», ─ с тонкой улыбкой проговорила султанша.

─ Хасиба? ─ недоумевающе переспросила Фелисия и вздрогнула от того, как неприятно для слуха прозвучало её новое имя. Ужаснее имени она не знала.

─ В чём дело? ─ раздался уже привычный вопрос из уст Радмира-аги. ─ Ты не рада имени, которое тебе даровала султанша?

Зная, что неповиновение карается жестокими наказаниями, Фелисия покорно склонила голову.

─ Рада. Благодарю вас, госпожа.

─ Возвращайся в гарем, Хасиба-хатун, ─ степенно кивнула русоволосой головой Карахан Султан и, проводив взглядом ушедшую девушку, повернулась к Радмиру-аге. ─ Есть новости из военного лагеря?

─ Принятые меры немного замедлили распространение лихорадки среди воинов, но ночью умерло ещё трое. Нужно время.

─ Всевышний, защити нас от этой напасти, ─ взмолилась султанша. ─ Нужно поговорить об этом с моим львом.

Оказавшись в покоях сына, Карахан Султан огляделась и увидела его, в задумчивости сидящего на тахте. Поднявшись, шехзаде Махмуд подошёл к матери и поцеловал её руку.

─ Валиде. Проходите, садитесь.

Они опустились на тахту рядом друг с другом, и султанша, протянув руку, погладила сына по щеке с нежной улыбкой. Снисходительно улыбнувшись в ответ на материнскую ласку, он перехватил её руку и снова поцеловал её.

─ Я хотела поговорить о ситуации в военном лагере.

─ Есть новости?

─ Пока мало что изменилось. Радмир-ага сообщил, что ещё трое твоих воинов погибло этой ночью в лихорадке. Нужно время, чтобы принятые нами меры принесли результат.

─ Меня беспокоит и другое, валиде, ─ мрачно изрёк шехзаде Махмуд. ─ Вся Анатолия полыхает. Очаг недовольства в Сивасе, а это соседний к нам санджак. Я получил весть от Муслима Эфенди. Он сообщает, что Альказ-паша, которого Баязид сделал регентом престола на время военного похода, отправил бейлербея Анатолии Дженаби Ферхата-пашу в Сивас, дабы он погасил недовольство. Вы же понимаете, что мы рискуем быть разоблачёнными? Если он пожелает нанести нам визит, дабы узнать, всё ли спокойно в Трабзоне, он узнает о войске, а мне запрещено иметь его.

─ Да, это может стать проблемой, ─ нахмурилась Карахан Султан, внимательно выслушав сына. ─ Но, как и любую проблему, её можно разрешить.

─ Что вы предлагаете?

─ Если Ферхат-паша узнает о войске, он должен быть на нашей стороне, чтобы сохранить своё знание в тайне. Так мы заполучим ещё одного союзника. Пока что мы опираемся только на поддержку Махмуда Реиса и Онура Бея, санджак-бея Эрзурума, но этого недостаточно для хотя бы какого-то влияния. Нам нужны более серьёзные союзники, а бейлербей Анатолии подходит на эту роль. Как известно, Анатолия ─ путь к должности визиря.

Шехзаде Махмуд, обдумывая слова матери, помолчал, и в это время раздался стук в двери. Получив позволение, в покои вошёл Махмуд Реис. Поклонившись, он взглянул сначала на хмурую султаншу, а после на задумчивого шехзаде.