Текст книги "Возмездие (СИ)"
Автор книги: Lana Fabler
сообщить о нарушении
Текущая страница: 74 (всего у книги 91 страниц)
– Что там, госпожа? – насторожился Идрис-ага, увидев, как ее лицо бледнеет.
Она медленно опустила руку с посланием, прошла к софе и опустилась на нее с потерянным видом.
– Султанша, прошу вас, не пугайте меня, – взмолился евнух, последовав за ней. – На вас лица нет.
– Глава стражи сказал не все твоему гонцу, побоявшись доверять ему правду. Оказывается, когда я покинула свой дворец вчера вечером и вернулась в Топкапы, Мехмет-паша посреди ночи заявился туда в ужасном, по словам аги, виде, весь в крови и земле, спешно собрал некоторые свои вещи и, оседлав коня, уехал, никому ничего не сказав. Он сбежал, Идрис. Оставил меня и бросил все, ради чего мы боролись. На что потратили столько лет и сил.
Идрис-ага в потрясении уставился на нее, не зная, что на это сказать. Хафса Султан некоторое время сидела на софе все с тем же потерянным видом, а евнух стоял рядом в неловком молчании, не смея мешать ей принять случившееся. Постепенно на лице султанши потрясение и растерянность таяли, и черты его, все такие же по-детски невесомые и нежные, ожесточались. Он никогда еще не видел у своей госпожи такого взгляда – решительного, ледяного, но вместе с тем переполненного горечью.
– Что же, это не повод отчаиваться, – наконец, заключила Хафса Султан и надменно улыбнулась, будто показывая всему миру, что она все еще не сломлена. – Пусть Мехмет-паша трусливо сбежал, признав этим свою слабость. Быть женой великого визиря мне, как видно, не суждено. Значит, я добьюсь власти над государственным советом другими средствами. Обрету союзников в лицах пашей. Один за другим я избавлюсь от тех, кто будет мне мешать, а именно от Искандера-паши и Давуда-паши, и добьюсь того, чтобы все главные должности в совете занимали мои люди. Тогда я обрету даже большую власть, чем та, на которую прежде рассчитывала. И политика, и гарем, и сам повелитель – все будет сосредоточено в моих руках! Увидишь, Идрис, однажды именно я буду решать судьбу этого государства. И дни эти все ближе и ближе.
Она вдруг резко поднялась с софы и посмотрела на удивленного ее смелыми мечтами Идриса-агу.
– Идем, нужно поговорить с повелителем о браке его сестры, дабы мне было, что пообещать Коркуту-паше взамен на его преданность.
Топкапы. Султанские покои.
Султан Баязид весьма доброжелательно отнесся к прибытию в столицу Коркута-паши и к намерению Искандера-паши сделать его третьим визирем в совете. Он помнил пашу еще с военного похода на Венецию и знал, что человек он достойный и надежный. Из-за траура – утром состоялись похороны шехзаде Сулеймана – повелитель уделил ему мало времени. Видя его состояние, паши поспешили откланяться, но Давуду-паше было велено остаться. Султан Баязид позвал его на балкон, где они подошли к перилам и некоторое время стояли в молчании.
– Повелитель, вы хотели поговорить со мной о чем-то? – решил спросить Давуд-паша, настороженный ситуацией. – Или я провинился перед вами?
– Твоей вины ни в чем нет, паша, – ответил тот, повернувшись к нему и чуть улыбнувшись. Глаза его, однако, остались печальными, выдавая скорбь по похороненному сыну. – Недавно ты вошел в нашу семью, став мужем моей любимой дочери. Эсма Султан отзывается о тебе с большой теплотой, чему я рад, однако, кое-что все-таки огорчает мою султаншу. Именно об этом я хотел с тобой поговорить.
– Что же стало для нее огорчением? – в непонимании нахмурился Давуд-паша. – Мне об этом ничего не известно, повелитель.
– До брака с Эсмой Султан ты был еще дважды женат, и от одного из браков у тебя осталась дочь. Прежде, как и положено, она находилась под твоей опекой. Если я правильно осведомлен, она уже бывала замужем, но овдовела и вернулась под твое крыло. Так?
– Все так, государь, – напрягся паша, не ожидавший, что разговор коснется его дочери.
– После вашей свадьбы я подарил своей дочери дворец, который теперь она делит с тобой. Я надеюсь в скором времени прижать к груди внуков, Давуд, и, дай Аллах, у вас с Эсмой родится много детей. У вас будет своя семья, и, я думаю, пришло время твоей дочери, уже вполне взрослой девушке, оставить тебя и создать свою семью, чтобы… дать тебе возможность начать ту новую жизнь, которую я тебе даровал.
В словах падишаха явственно звучал намек, и Давуд-паша склонил голову, понимая, что не в его силах противиться воле господина. Со своей Сельминаз он не хотел расставаться, зная, как она к нему привязана, но ему ничего не оставалось, кроме как смириться.
– Желаете, чтобы я устроил судьбу своей дочери?
– Это пойдет на благо и ей, и твоей новой семье, – не обращая внимания на смятение паши, отозвался султан Баязид. – Знай, я очень дорожу дочерью и сделаю все, чтобы она была счастлива. Эсма не жаловалась и не просила ни о чем, но я видел, что ее угнетает ситуация, когда ей приходится делить свой дворец и своего мужа с его дочерью, являющейся ее ровесницей. Ты должен понимать, паша. Ты не можешь пренебрегать моей дочерью, которую я тебе доверил.
– Я понимаю, повелитель, – приглушенно отозвался Давуд-паша. – Если вам так угодно, я как можно скорее устрою брак моей Сельминаз.
– Рад, что мы поняли друг друга. Можешь идти.
Поклонившись, Давуд-паша развернулся и направился к выходу, столкнувшись с вошедшей на балкон Хафсой Султан. Она даже не взглянула на него, когда паша ей поклонился, и прошла мимо него к повелителю. Тот, заметив султаншу, тепло на нее посмотрел.
– Хафса, проходи.
– Я как узнала, что вы вернулись во дворец с похорон, сразу же отправилась к вам.
– Если ты хочешь знать, как я… Скорбь душит меня, – безрадостно признался повелитель и взгляд его провалился – мыслями он все еще был там, на церемонии похорон. – Частица моей души навсегда осталась в том гробу, что я нес этим утром на своих плечах.
– Со временем вам станет легче, – сочувственно воскликнула Хафса Султан и, помедлив, осторожно заговорила о том, ради чего пришла: – Государь, я слышала, в столицу прибыл наместник Египта Коркут-паша. Говорят, это прекрасный воин и достойный человек.
– Верно, он здесь. Искандер ему доверяет, как и я, пусть паша и отличается некоторой… горячностью. Решено назначить его третьим визирем. Я одобрил это решение.
– Неужели? – изобразила удивление султанша. Что же, этого она и ожидала. Искандер-паша стремится укрепить свое положение и не позволить ей обрести влияние в политике, думая, что она все еще опирается на мужа-пашу и потому не даруя ему назначений. – Тогда мое предложение будет весьма кстати, учитывая ваше доверие к Коркуту-паше и его назначение на столь высокий пост.
– О чем ты говоришь, Хафса? Что за предложение?
– В Топкапы осталась лишь одна незамужняя женщина и это ваша сестра Нилюфер Султан. Ее ровесницы Михримах и Эсма уже обрели семью. Думается мне, пришла пора и для Нилюфер. Я посчитала, что брак с Коркутом-пашой станет как для султанши, так и для паши блестящей партией.
Султан Баязид не выглядел удивленным – верно, он и сам подумывал о том, чтобы устроить судьбу сестры. Он немного поразмыслил и почему-то усмехнулся.
– Известно, нрав моей младшей сестры непокорен и своенравен. Только такому человеку, как Коркут-паша, под силу с ним справиться. К тому же, он имеет славу прекрасного воина, а Нилюфер так увлечена воинским искусством, что, верно, они обретут друг в друге понимание. Мне по душе твоя затея, Хафса. Ты говорила об этом с самой Нилюфер?
– Да, государь, – кивнула Хафса Султан, лучась дружелюбием. – Она вспылила, как я и ожидала, решив, что таким образом я намереваюсь от нее избавиться. Она еще юна и не ведает, от чего отказывается. Надеюсь, Нилюфер образумится, но ведь если вы одобряете этот брак, он будет заключен вопреки ее упрямству. Уверена, после она еще будет благодарна вам за то, что вы устроили ее судьбу и даровали ей возможность создать семью, которую она, увы, потеряла. Ей пойдет на пользу роль жены и матери. Это смягчит ее, остепенит. Что вы думаете?
Султан Баязид ответил не сразу, заставив ее напрячься.
– Как закончится траур, начинайте подготовки к свадьбе. Я сам сообщу паше о той чести, которой намерен его удостоить.
– Как вам будет угодно, повелитель, – якобы покорно отозвалась Хафса Султан, получившая желаемое. Но, вспомнив о том, о чем еще она должна была заговорить, растеряла все довольство. Однако, она смогла себя преодолеть и сдержанно произнесла: – Есть еще кое-что, о чем я должна поговорить с вами. Не знаю, право, как об этом сообщить… До сих пор прийти в себя не могу.
– Что стряслось? – мрачно посмотрел на нее повелитель.
– Мой муж Мехмет-паша…. Выяснилось, что этой ночью он сбежал из столицы. Накануне мы… крупно поссорились, но я и не предполагала, что все закончится этим. Клянусь, повелитель, я не знаю, связано ли это с нежеланием паши и дальше пребывать рядом со мною или же его бегство вызвано другими причинами.
– Сбежал?.. – возмущенно отозвался султан Баязид, сдвинув брови. – Что за дерзость?! Я велю немедленно найти его. Ферхат-ага!
– Нет, прошу вас, оставьте все, как есть! – поспешила отговорить его Хафса Султан. – Я думаю, так будет лучше. Смерть нашей дочери – вот, что разрушило наш брак. Он сам себя наказал, бежав и отказавшись от всего, чем жил прежде. Теперь у Мехмета-паши нет ничего. Ему придется прозябать в нищете и безвестии, боясь за свою жизнь. Для него это даже хуже, чем казнь.
Ферхат-ага, вошедший на балкон, поклонился и в ожидании приказаний повернулся к падишаху, но тот, несколько мгновений хмуро посмотрев на Хафсу Султан, жестом велел ему удалиться.
– Будь моя воля, я бы нашел его и предал казни, но раз ты желаешь поступить так, я тебе препятствовать не стану. Но мыслимо ли, чтобы ты осталась без мужа, находясь в браке? Я немедленно велю шейх-уль-исламу расторгнуть этот брак и освободить тебя от уз, связывающих с предателем.
– Благодарю вас за заботу, государь, – султанша склонила русоволосую голову в тайном облегчении от того, что не придется самой просить об этом. – Позвольте оставить вас.
– Будь стойкой, Хафса, – желая ее подбодрить, воскликнул повелитель и погладил ее по плечу. – Все это останется позади, а мы сможем вновь обрести счастье и покой. Не думай о том, как поступил Мехмет-паша. Он не достоин твоих переживаний.
Выдавив улыбку, Хафса Султан поклонилась и оставила его одного, повернувшегося к перилам с угрюмым видом.
Дворец Эсмы Султан.
Спустившись в холл, Фидан-хатун увидела, как дочь паши Сельминаз-хатун отдает приказы служанкам, которые на деле должны были служить своей госпоже Эсме Султан и никому более. Подождав, когда Сельминаз-хатун уйдет, она подошла к служанкам с неодобрением на лице.
– Я же говорила вам, что вы не обязаны исполнять ее приказы. Во дворце у вас одна госпожа – это Эсма Султан Хазретлери, супруга паши и истинная хозяйка дворца, который ей на свадьбу подарил отец-султан. Если вы и дальше будете забывать об этом, я поговорю с султаншей, и вас выгонят из дворца!
– Помилуй, Фидан-хатун! – воскликнула одна из испуганных служанок, Амина-хатун. – Что мы можем сделать? Мы не в силах перечить Сельминаз-хатун. Она тоже грозится, что выставит нас за дверь, если мы не станем подчиняться ей.
– Грозится она, – фыркнула Фидан-хатун. – Ну ничего, девушки, ей недолго осталось жить в этом дворце.
– О чем это ты, Фидан?
– Сельминаз-хатун давно пора снова замуж. Султанша уже поговорила об этом с пашой, и тот, насколько я знаю, с ней согласился. Выйдет замуж, и следа ее тут не останется.
Девушки удивленно зароптали, а Сельминаз, стоящая за дверьми холла, напряженно замерла. В коридоре она замешкалась, так как подол ее платья зацепился за что-то, и случайно услышала разговор служанок в холле. Она была ошарашена. Ей нельзя было выходить замуж, ведь иначе ей придется покинуть отца и оставить его этой Эсме Султан! Она оставит ей и этот дворец, который уже стала считать домом, и ту роскошную жизнь, которой только-только начала наслаждаться. Нужно было как-то ей помешать, отложить свадьбу, сделать ее невозможной. Судорожно соображая, что ей делать, Сельминаз поспешила в свои покои.
Скрыв лицо в капюшоне зеленого бархатного плаща, она шла по городскому базару в царящей на нем суматохе. Сельминаз прежде не бывала здесь, предпочитая отправлять за покупками слуг, но в этот раз она могла доверять лишь самой себе. Отыскать нужную ей лавку не составило большого труда. Как-то раз, по прибытии в столицу, к этой торговке, известной в Стамбуле, обратилась Ракель-хатун в надежде, что травы той излечат ее бесплодие. Постучавшись в дверь, Сельминаз толкнула ее и вошла в лавку, в которой витал терпкий аромат трав, однако их самих нигде не было. Это место было похоже на простой дом бедной семьи. Откуда-то к ней вышла женщина средних лет не самой приятной наружности с пронзительным взглядом черных глаз.
– Чего тебе, хатун?
– Мне… нужно что-то, что поможет изобразить болезнь. Но не серьезную, лишь недомогание и слабость. Есть у вас что-нибудь для этого?
Женщина, оглядев ее, почему-то усмехнулась и молча ушла, вскоре вернувшись с пучком какой-то травы в руках с резким ароматом, напоминающим усиленный во много раз запах мяты.
– Будь осторожна. Заваривай эту траву в маленьких количествах, иначе твое лживое недомогание обратится в истинную болезнь. И еще… Если нужен длительный эффект, пей траву два раза в неделю, но помни, что по истечении месяца пить ее более нельзя, если не хочешь по-настоящему захворать.
С опаской забрав пучок травы из ее руки, Сельминаз спрятала его под плащом и вынула оттуда несколько золотых монет. Торговка молча приняла их и снова скрылась в полумраке. Покинув лавку, Сельминаз боязливо огляделась и поспешила было покинуть базар, как вдруг ее взгляд зацепился за знакомую фигуру. Она остановилась, обтекаемая толпой, и взгляд ее был прикован к невысокой женщине с темными волосами, собранными в знакомую прическу, на узком лице которой прежде всегда недовольно поджатые тонкие губы улыбались. Она стояла возле лавки, где продавалась самодельная деревянная мебель вроде столиков и детских колыбелей. Подойдя, Сельминаз коснулась ее плеча. Когда женщина растерянно обернулась, то улыбка ее померкла.
– Сельминаз?..
– Ну здравствуйте, Ракель-хатун. Не ожидала вас здесь встретить. Как поживаете?
– Все… хорошо, – с заминкой ответила та, выглядя странно радостной и светлой. Желчи в ней больше не угадывалось, что настораживало. – Паша подарил мне хороший дом и слуг. Он полностью оплачивает мое проживание. Живу, ни в чем не нуждаясь, благодаря его щедрости.
– Ни в чем не нуждаясь? – усмехнулась Сельминаз и с иронией добавила: – На вас это не похоже.
Ракель-хатун напряглась и почему-то посильнее запахнула полы плаща, что не укрылось от ее бывшей падчерицы. Сельминаз успела увидеть легкую округлость на ее животе и в удивлении перевела взгляд на лицо женщины.
– Аллах, сохрани, вы что же?..
– Тише! – шикнула на нее Ракель-хатун и, взяв под локоть, увела подальше от лавки и чужих ушей. – Никто об этом не знает. И твой отец тоже. Я сама узнала спустя день после его свадьбы на этой султанше, так что он развелся со мной, не подозревая, что я жду ребенка.
– Но почему ты до сих пор не сообщила ему? – Сельминаз забыла о вежливости от овладевшего ею ошеломления. – Вы столько лет мечтали о детях! Поверить не могу, что тебе удалось забеременеть спустя столько времени…
Ракель-хатун счастливо улыбнулась, с невыразимой нежностью положив ладонь поверх своего округлого живота.
– Аллах, наконец, одарил меня своей милостью. Представляешь, я, оказывается, забеременела еще в Эскишехире. Срок-то уже четыре месяца, а я и не ведала…
– Отец разделит с тобой эту радость, пусть вы и разведены. Никогда не оставит вас с ребенком без своей заботы и внимания. Он должен знать, Ракель-хатун. Рано или поздно отец все равно узнает о ребенке, так зачем тянуть? Такая радость для нашей семьи. Аллах, он столько ждал этого спустя годы после моего рождения!
Сельминаз говорила это уже не без корысти, желая насолить Эсме Султан, которая вознамерилась выдать ее замуж и этим лишить всего.
– Не знаю, Сельминаз… – сомневалась Ракель-хатун. – Стоит ли? Он женился вновь и, верно, у них с новой женой вскоре будут свои дети. Я думала перебраться к тетке в Эдирне, чтобы растить ребенка самой.
– Даже не думай! – возмутилась Сельминаз. – Что ждет вас в Эдирне? Здесь отец позаботится о вас. Будете иметь все, чего пожелаете. Из этой Эсмы Султан, похоже, жена вышла плохая, раз отец ведет себя с ней, как с дочерью. Она не смогла подарить ему счастья и, узнав, что ты вместо нее, юной и такой благородной, подаришь паше долгожданного ребенка, помрет от зависти! Ты разве не хочешь воздать ей по заслугам? Из-за нее отцу пришлось развестись с тобой, а, глядишь, сейчас бы вы жили счастливо в ожидании ребенка.
Тут она увидела знакомую желчь, наполнившую взгляд Ракель-хатун, и поняла, что попала в яблочко своими словами.
Дворец Эсмы Султан.
После поминок в Топкапы Эсма Султан, нуждаясь в поддержке и не желая оставаться один на один с ненавистной Сельминаз-хатун, пригласила в свой дворец Михримах Султан. Та, сама успевшая истосковаться по подруге, радостно согласилась. Они восседали в холле дворца и попивали шербет, делясь друг с другом всем, что их терзало.
– Я же говорила, что Давуд-паша – хороший человек, – тепло воскликнула Михримах Султан, когда подруга рассказала ей о доброте своего мужа и о его терпимости. – Дай Аллах, он излечит твое сердце, и ты сможешь его полюбить.
– Аминь, – с горечью отозвалась Эсма Султан, вспомнив о том, кто ранил ее сердце. О нем она говорить не хотела, боясь разбередить только ставшие заживать раны, и потому поспешила спросить: – А как у вас с Искандером-пашой? Давуд-паша как-то сказал, он ждет не дождется рождения ребенка и пылинки с тебя сдувает.
– Это так, паша очень обо мне печется, но в последнее время…
Она умолкла, опустив взгляд, и Эсма Султан обеспокоилась, вспомнив о тайне, которую пообещала хранить.
– Он забыл… ее?
– Нет, – с болью ответила Михримах Султан, подняв к ней полные слез глаза. – Раньше я была уверена, что это пройдет, что я смогу вытеснить ее из его сердца, но… Время идет, и мне кажется, он все больше поддается этой страсти. Знаешь, прежде паша хотя бы был нежен со мной. Никогда не отталкивал. А сейчас, когда все это случилось с Эмине Султан, даже не смотрит в мою сторону. Только твердит, чтобы я берегла себя ради ребенка, а до меня ему и дела нет. Глаза пустые, когда смотрит. Он не касается меня, не ласкает. И все потому, что я – не она.
С сочувствием Эсма Султан подалась к ней и сжала ее руку. Сердце ее обливалось кровью от таких признаний подруги, которая слишком сильно любила мужа, при этом зная, что он мечтает о другой.
– Теперь, когда она сбежала, я уверена, что паша забудет ее со временем. И однажды ты будешь вспоминать обо всем этом как о ночном кошмаре, не имеющим ничего общего с твоей жизнью.
– Знаю, это прозвучит странно, но… Я боюсь, что именно паша помог Эмине Султан избежать казни. В тот вечер он был очень напряжен и взвинчен, долго пропадал в кабинете, а вернулся совершенно спокойным, словно лишившись причины беспокойства. И вчера вернулся поздно ночью. Я уснула, ожидая его в холле, а проснулась утром уже в пустой постели. Гюльшан-калфа сказала, что он провел ночь в кабинете. Это впервые на моей памяти. Верно, паша перенес меня в покои ночью, когда вернулся, а утром ушел, не сказав ни слова, хотя обычно я всегда провожаю его на службу.
– Глупости! – уверенно воскликнула Эсма Султан. – Мало ли, что могло беспокоить пашу. Известно, готовится поход, теперь еще расследование бегства Серхата и его поиски на нем. Паша просто занят и утомлен, вот и стал уделять тебе меньше внимания.
– Ты думаешь? – робко спросила Михримах Султан и, увидев кивок, вздохнула. – Может, ты и права… Я просто зря себя накручиваю .
В этот момент в распахнувшиеся двери вошла почему-то выглядящая самодовольной Сельминаз в зеленом плаще. Ей вслед вошла какая-то женщина, которую Эсма Султан видела впервые. Они с Михримах Султан настороженно переглянулись.
– Сельминаз, здравствуй. Познакомься, это Михримах Султан – супруга великого визиря и моя близкая подруга.
Михримах Султан вежливо улыбнулась девице, поклонившейся ей с преувеличенным старанием, и сразу же почувствовала к ней отторжение. Было в ней что-то неприятное, сквозящее в ее сладкой улыбке и раскосых зеленых глазах.
– Я тоже хотела бы вас кое с кем познакомить, султанша, – не переставая улыбаться, воскликнула Сельминаз и обернулась на пришедшую с ней с виду обыкновенную женщину с узким лицом и тонкими губами. – Это – Ракель-хатун, бывшая жена Давуда-паши.
Искренность исчезла из улыбки Эсмы Султан, и она с неловкостью поерзала на тахте, не представляя, зачем этой женщине понадобилось приходить в ее дворец.
– Султанша, – тем временем поклонилась Ракель-хатун. – Мое почтение.
– Зачем вы пришли? – напряженно осведомилась Эсма Султан.
– Не подумайте, я здесь не с тем, чтобы просить у вас о чем-то, – ее голос был очень похож на голос Сельминаз – безупречно вежливый, но неуловимо ядовитый. – Паша позаботился обо мне, и я живу, не зная печалей. У меня есть и дом, и слуги, и золото, которое паша регулярно мне выделяет.
Эсма Султан постаралась не показать, что ее это задело. Она и не думала, что паша действительно так заботится о своей бывшей жене. И почему это укололо ее? Султанша ощутила досаду.
– Я рада за вас, – выдавила она с натянутой улыбкой. – И все же для чего вы здесь?
– У меня есть новость для паши. Впрочем, думаю, она и вам будет интересна.
Переглянувшись с Михримах Султан, которую явно напрягала возникшая ситуация, Эсма Султан нахмурилась.
– И что же это за новость?
Не ответив, Ракель-хатун медленно подняла руки и, раздвинув полы плаща, положила ладони поверх заметной округлости на животе, заставив Эсму Султан пораженно распахнуть глаза и в смятении сжать руку не менее изумленной Михримах Султан.
Топкапы. Дворцовый сад.
В сопровождении Идриса-аги и служанок Хафса Султан, драгоценности которой ярко сияли в солнечных лучах, сошла с тропинки в сторону зарослей розовых кустов и, жестом велев слугам подождать в стороне, степенно подошла к мужчине, который поразил ее высотой своего роста. Прежде она никогда не видела таких высоких людей, хотя и султан, и Мехмет-паша, и Искандер-паша – все они были высокими мужчинами, но не настолько. Коркут-паша оказался красивым мужчиной, чего султанша, по правде говоря, не ожидала: очень высокий жгучий брюнет, но при этом статный, с широкими покатыми плечами и мускулистыми руками, в которых чувствовалась недюжинная сила. Во взгляде серых глаз сквозили уверенность, даже самоуверенность, и выражение скуки, словно бы он проявлял снисхождение, явившись на эту встречу. Подойдя, Хафса Султан смутилась, потому что со своим миниатюрным ростом доставала паше едва ли до середины груди.
– Султанша, – склонил голову Коркут-паша и, распрямившись, скользнул по ней оценивающим взглядом, но впечатленным не выглядел. – Вы просили о встрече. Что у вас ко мне за дело?
– Вы кажетесь разочарованным, паша, – не ответив, протянула она и улыбнулась с прохладой. – Неужели вы представляли меня иначе?
– Скорее обманутым в своих ожиданиях. Не скрою, женщина, завладевшая властью, сравнимой с положением Валиде Султан, представлялась мне… иной. Меня сбили с толку ваше невинное лицо и хрупкость.
– Признаться, и я ожидала увидеть кого-то, похожего на Давуда-пашу, но вы меня поразили. Ваша воинская слава дошла до самой столицы. Надеюсь, вы не менее талантливы и в делах политики. Совет нуждается в таких государственных деятелях, как вы. А я – особенно.
– Вы? – Коркут-паша вскинул брови и подавил усмешку, позабавленный ее заявлением. – Зачем же я могу вам понадобиться, султанша?
– Мы с моим мужем Мехметом-пашой решили положить конец нашему браку. С этим разводом я потеряю все нити, связывающие меня с советом, а я этого не хочу. Власти Валиде Султан мне мало, что скрывать. Я желаю достигнуть большего, но у меня на пути стоит великий визирь Искандер-паша, который на высшие должности назначает исключительно своих людей, лишая меня возможности вмешиваться в политику. Мехмет-паша много лет ждал назначения на должность визиря, но так его и не получил. Раз не вышло с помощью него получить желаемое, я решила обратиться к вам, паша. Разумеется, взамен на вашу… поддержку я готова даровать вам кое-что весьма ценное.
– И что же это? – отозвался Коркут-паша, пока еще не выглядя заинтересованным предложением. Он выслушал ее все с той же снисходительностью, явно считая, что ему не пристало вести дела с женщиной, пусть и султаншей.
– Брак с сестрой падишаха, – догадываясь, какой это произведет эффект, самодовольно улыбнулась Хафса Султан.
Коркут-паша недоверчиво поглядел на нее, но понял, что она говорит серьезно, и чуть ухмыльнулся. Наконец, глаза его полыхнули энтузиазмом.
– Вы сможете это устроить?
– Уже устроила, – как бы между прочим сообщила Хафса Султан. – И если вы согласитесь поддерживать меня в совете, эта свадьба состоится. Если же нет, я сделаю так, чтобы помолвка сорвалась, так что все зависит исключительно от вашего решения, паша. Каким же оно будет?
– Только глупец откажется от такого предложения, а я себя им не считаю. Брак с султаншей укрепит мое пока еще шаткое положение в столице и в совете. Но я соглашаюсь не служить вам, султанша, а сотрудничать на взаимовыгодных условиях. Прошу запомнить это и не требовать от меня чего-либо в будущем, иначе наше соглашение потеряет силу.
Хафса Султан надеялась все же, что паша окажется сговорчивее и согласится выполнять любое ее поручение. То, что он показал намерение действовать самостоятельно в своих интересах и содействовать ей только в том случае, если они совпадут с ее интересами, ее насторожило. Весьма ненадежно, учитывая, что паша в любое время может отказаться сотрудничать дальше. Но сейчас у нее не было выбора. Ей нужно было за кого-то уцепиться сейчас, когда она теряла влияние на политику с грядущим разводом.
– Что же, я согласна, – с благосклонностью ответила Хафса Султан. – Как у династии закончится траур по погибшему шехзаде, будет объявлено о вашей помолвке с Нилюфер Султан и начнутся подготовки к свадьбе. Я на вас рассчитываю, паша. Держите меня в курсе происходящего в совете.
– Как и я на вас, султанша, – уверенно улыбнулся Коркут-паша, удивив ее своей смелостью. – С вашего позволения.
Поклонившись, он развернулся и под провожающим его взглядом Хафсы Султан направился прочь. Оказавшись на постоялом дворе, где он поселился по прибытии в столицу этим утром, Коркут-паша вошел в свою комнату, жестом велев следовать за ним своему помощнику Демиру-аге.
– Как мы и думали, Искандер-паша назначил меня третьим визирем, – уже сидя на тахте с кубком вина в руке, говорил паша. – Но это еще не все, Демир. Похоже, удача на моей стороне. Еще вчера я был простым наместником, а сегодня – визирь в совете, да к тому же будущий муж султанской сестры.
– Как это возможно, паша? – удивился Демир-ага.
– В Топкапы всем правит одна женщина, Хафса Султан. Многого сумела добиться, учитывая ее далекое от династии происхождение. Падишах прислушивается к ней. Она разводится с мужем, брак с которым, верно, не оправдал ее ожиданий, и жаждет получить еще больше власти, чтобы влиять на деятельность самого совета.
– Женщина в политике? – насмешливо хмыкнул слуга, словно это было несусветной глупостью. – Она вам предложила служить ей взамен на брак с султаншей?
– Во всяком случае рассчитывала на это, – откинувшись на спинку тахты, Коркут-паша лениво усмехнулся. – Думала, что я такой же глупец, как ее муж, который согласился быть марионеткой в ее руках и делать все, что ей вздумается. Но разве можно упустить шанс породниться с падишахом? Я согласился, сказав, что не намерен служить ей, но взамен на устроенный ею брак готов сотрудничать, если мне это будет выгодно.
– Разумно, – кивнул Демир-ага и чуть прищурился. – Зная вас, паша, не думаю, что это соглашение продлится долго.
– До тех пор пока не получу обещанное – сестру султана в жены, – ответил тот и, поймав понимающую ухмылку слуги, с презрением процедил: – Не хватало мне еще дела с женщинами вести, да выслуживаться перед ними.
Вечер.
Дворец Хюррем Султан.
Войдя в покои сестры, чтобы по обыкновению проверить, в каком она состоянии, Гевхерхан Султан в изумлении замерла у порога и не сдержала улыбки. Хюррем Султан лежала в постели поверх покрывала в черном платье, и ее темные волосы струились по плечам длинными локонами. Она обнимала прильнувшую к ней старшую дочь Шах Султан, с которой они о чем-то шептались, а с другой стороны к ней приникла младшая Айше Султан, которая спала, засунув в рот большой пальчик. Подняв голову, Хюррем Султан поглядела на вошедшую в покои сестру и чуть улыбнулась.
– А где Мехмет? – не увидев мальчика, удивилась Гевхерхан Султан, когда подошла к ложу и села на него, погладив спящую Айше по ручке.
Этот вопрос омрачил Хюррем Султан, и она виновато опустила взгляд.
– Он в своей комнате. Я велела служанкам уложить его спать.
С неодобрением посмотрев на нее, Гевхерхан Султан через силу улыбнулась Шах Султан, которая не спала и слушала их разговор.
– Мы с мамой ненадолго выйдем, хорошо? Присмотри за своей сестрой, милая.
– Хорошо, – ответила девочка и отодвинулась от матери, которая вынужденно поднялась с ложа, стараясь не разбудить вторую дочь.
Оставив детей, сестры вышли из покоев в коридор, освещенный горящими факелами, и зашагали по нему.
– Не смей так поступать с Мехметом, – тут же накинулась на сестру Гевхерхан Султан, возмущенная ее действиями. – Не лишай его своей любви только лишь потому, что он похож на Альказа и этим причиняет тебе боль! Только ты у него и осталась, Хюррем. Мехмет так переживает потерю отца… Его сестры столько не плакали, как он. Ты же знаешь, как он любил Альказа. Не оставляй его одного.
Хюррем Султан понурилась, понимая, что она права.
– Я стараюсь смотреть на него без боли, но каждый раз при взгляде на сына вижу Альказа. Я не знаю, как долго это будет продолжаться, но мне трудно быть рядом с ним. Гевхерхан, прошу, позаботься о нем в то время, пока я… пытаюсь смириться со смертью Альказа.
Вздохнув, Гевхерхан Султан погладила ее по щеке. Они вышли в холл и увидели стоящую у окна Фюлане Султан. Девушка обернулась на них и улыбнулась.
– Что ты здесь делаешь одна, Фюлане? – удивилась ее мать.
– Искандер все еще не вернулся из Топкапы, и я беспокоюсь немного.
– Что с ним станется? Не о чем тебе беспокоиться. Уже поздно, иди к себе.
