Текст книги "Две войны (СИ)"

Автор книги: dorolis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 96 страниц)

- Во-о-от! Глянь-ка, Джим! – крикнул лейтенанту солдат, активно махая руками, призывая того подойти. - Посмотри, как он побледнел! Ещё есть отказывается… - Бен, отвали от человека! – Гаркнул Джим, присаживаясь рядом с, негодующим от злости, Бенджамином. - Не хочет, так не суйся, кто тебя просит? - Эта рыба хоть и речная, но просто великолепна! – не унимался тот, демонстративно отправив кусок рыбы в рот. - Дорапон кишит всякой живностью, её во время приливов просто прибивает к берегу. Собирай – не хочу. Даже сети не расставляли. - Рыба лучше, чем кости. – Хмуро отозвался Джим, сосредоточенно выковыривая кончиком ножа грязь из-под ногтей. - Вы это о чём? – не понял Джастин, озадаченно посмотрев на солдат. - Наши парни то и дело подбирают мертвечину. – Бесчувственным будничным тоном отозвался Джим, не отрываясь от своего занятия. - Оленей, вепрей, раздувшихся лошадей. И людей тоже. Их приносит течение, время от времени. Валяются среди рыбины. – Слишком много мёртвых в последнее время, – устало вздохнул Бен, - уже с полсотни закопали вместе с нашими солдатами. Вчера ещё пятерых нашли – двое янки и трое наших. - Откуда идёт течение? – живо поинтересовался Джастин, поудобнее усаживаясь на траве. - С запада? - Так точно, - подтвердил его догадку Джим, вытирая острие ножа об рукав рубахи, - с запада, иногда с юго-запада, если солёное озеро наполняется после дождей, то тогда ещё можно встретить трупы на берегу Бойбишула, она впадает в Дорапон с юга. Знаешь, может, бывшая железнодорожная станция Манассас? – Джастин коротко кивнул. - Вот там солёнка и примыкающая к ней, Бойбишул. В неё скинули все трупы после резни месяц назад, ну а течение пригнало их сюда. - Почему бывшая? Что там произошло? – Калверли едва не лишился голоса, услышав о новой битве на злополучной станции. Вроде не так давно, всего год назад, он сам доблестно сражался там, проливал кровь и пот; именно там проявил мужество и отвагу, наверное, в первый и последний раз в своей жизни совершив геройский поступок и получив своё повышение. Всего год прошёл с того жуткого сражения, но память, услужливо покинувшая его, вместе с умершим в его душе огнём, обманчивым эхом шептала об этом, как о событии столетней давности: далёком и пустом. Ему нужно было узнать, где станция и идти к ней, бежать от чёртового Гейта, от этой ненависти и этих людей в лагере. Он не знал дороги в Вашингтон, но он должен был узнать дорогу домой. - Да, была там, очередная заварушка. - Джим улёгся на траву. - Их целью было добраться до Ричмонда одновременно с востока и с севера, но наша конница вынудила этих пидоров повернуть назад. Тогда, отступающие пятый и шестой пехотные подразделения, попали в засаду на станции. Янки там взорвали пути и наш торговый поезд – он направлялся в Ричмонд, чтобы пополнить военные запасы. Без них наша армия была бессильна. Пехотинцы всеми силами удерживали янки на станции, пока твоя кавалерия ожидала помощь из Эскадрона, которая так и не прибыла. Более двадцати тысяч солдат переправили южнее, на левый фланг. Говорят, там разразилась настоящая резня, но это до конца не подтверждено… сейчас мы в полном неведение, относительно юга. Говорят Джонсборо и Кентукки пылают, и янки двинулись на Техас, но пока их удерживает и оттесняет Огайская армия. А Атланта готовится к эвакуации. "Они идут к Техасу. Огайо долго не устоять. Ещё несколько недель и они будут в штате. Поэтому мне надо вернуться домой и как можно быстрее… я не позволю моей семье погибнуть. Я найду способ увести их оттуда, до прихода северян или после него, но я это сделаю. Алекс не зря рискнул своей жизнью, а для того, чтобы уберечь мою родину от своих соотечественников. Я должен попасть домой". - Это было зимой? Когда? – вдруг спросил Калверли, придвинувшись к Биверу, по его глазам тот сразу понял, что для Джастина это очень серьёзно, однако, неопределённо пожав плечами, он задумчиво сказал, будто не придав этому особого значения: - В январе… то ли в декабре… - Джим почесал седеющую шевелюру и напряжённо засопел, припоминая события прошедших месяцев. - Блядь, Бенни, когда мы подорвали их грузовой поезд? - В декабре, тринадцатого, кажется. - Зевая, отозвался Бенджамин, нервно хрустнув суставами пальцев. – А может четырнадцатого. Я тогда только перевёлся сюда. Сердце Джастина взорвалось, кровавой волной накрыв сознание, он выдавил из себя хрип, чувствуя, как закипает больная голова; Джим медленно переводит взгляд на Калверли и вскакивает на ноги, кидаясь к нему. Подхватывая, начавшее заваливаться тело, и поддерживая его голову, зовёт Кларка, - своего помощника, который мигом несётся за лагерным врачом, а Бен аккуратно подносит платок к носу Джастина, чтобы остановить хлынувшую кровь. - Часто у тебя такое бывает? – бормочет Джим, вынуждая запрокинуть голову назад, но тот ослабевшими руками пытается оттолкнуть от себя обеспокоенных солдат, однако Джим неумолим, а Бен начинает, захлёбываясь словами, причитать: - Это от напряжения, у моего отца такое было когда… - Заткнись, Бен! – Устало приструнил его младший лейтенант, склонившись над Калверли. - Голова кружится, Джастин? - Какой… поезд? – хрипит Джастин, силясь подняться, но руки Джима нажимают ему на плечи и он снова падет на траву и вопрос слетает с его губ, хотя жуткая догадка гнездится у него в больной голове. - Э-э, ты чего? Расслабься, - бодро затараторил Бен, вытирал потную шею окровавленным платком, и вдруг осознав, что делает, живо откидывает тряпку. - Поезд, как поезд, не первый и не последний… ну, подорвали мы его... И что? Это был приказ полковника Гейта. - Я хочу его видеть, Джим отведи меня к полковнику, - простонал Джастин, шмыгнув носом. - Врач сейчас придет, тебе нельзя… - Мне можно все, Джим! – сотрясаясь от нетерпения, заорал Джастин, и, скорее всего этот рев услышали даже в Вашингтоне. - Веди меня, сейчас же! Джим и Бен неуверенно переглянулись и помогли ему встать на ноги, после чего сопроводили в палатку главнокомандующего. * - И что теперь? - В глазах полковника отражались малейшие оттенки мыслей, он черной глыбой навис над столом, полный злобы и высокомерия, и, казалось, воспоминания о старой любви сочились ядом из его глаз, когда он смотрел на Джастина, утирающего окровавленное лицо. - Я должен послать твоему любовнику письменное извинение за то, что нарушил его планы? Ты в своем уме? - Ты сорвал мои планы, Кристофер! – этот злой каламбур вывел Джастина из себя, и он, совершенно не владея собой, срывался на крик, метаясь по палатке, как в припадке бешенства, сжимая волосы в кулаках, едва не вырывая темные клочья из больной головы. - Мои, не его! Двенадцатого декабря, в шесть часов вечера я отправил письмо Джеффу, которое должны были передать в Луизиану, и из-за тебя, из-за того, что ты, сука, подорвал поезд, мой брат пропал без вести, потому что не смог выбраться из штата! Потому что не узнал, как расположены войска генерала Эллингтона! Потому что все провалилось, к чертовой матери! Я рисковал всем делая это, мои друзья рисковали жизнью! Это был грузовой поезд, так нахрена тебе потребовалось взрывать его?! Там не было ни оружия, ни продовольствия, лишь сырьё - древесина, да уголь... груз не стоящий внимания. Никогда прежде мы не трогали грузовые поезда, никогда! Почему, почему именно этот, мать твою?! Что на тебя нашло? "Дерек рисковал собой, отправляя это письмо, я рисковал собой, теперь и Алекс рисковал, чтобы спасти мой штат, ради моего будущего... Спасти меня." - Скажи, Эллингтон настолько безумен, как о нем говорят? – Ехидно спросил Гейт, громко забарабанив по столу пальцами, и лицо его превратилось в маску сосредоточенного ожидания. Своим видом он напоминал огромный дом, в котором наглухо закрыты все окна и двери и пробиться внутрь его многочисленных комнат и темных коридоров - нереально. – Иначе, на кой черт, он разрешил тебе уведомить брата о расположении их войск? - Замолчи! – Джастин останавливается и, сверкая глазами, приближается к столу. - Я не хочу больше слышать из твоих уст любое упоминание об Александре, тебе все ясно? Ни слова о нем, Кристофер! Гейт облокачивается о спинку стула и лицо его не выражает ничего, но Калверли слишком давно знает его, чтобы разувериться в его помыслах: он приобрел навык находить тысячу различий там, где другие видят лишь единообразие, и неподвижное лицо полковника искрило холодной, пронзительной, как клинок, яростью, спрятанной глубоко на задворках замерших глаз. - Ты очень изменился, - тихо роняет слова Гейт. Джастин с трудом взял себя в руки и растянул губы в горькой улыбке, хотя со стороны это могло сойти за паралич мышц лица. - Ты говоришь это мне? – Калверли словно бы взбалтывал все свои эмоции и переполняющие его чувства, чтобы злость и агрессия сменились апатией и спокойствием, чтобы голос не дрогнул, когда он положил руки на плечи Криса. - Ты, кто оказался чужаком, кто вонзил мне нож в спину? Крис, как я могу не кричать о своем горе, а с кем же мне говорить в эту страшную минуту, если не с тобой, ведь ты и теперь, как всегда, для меня - все! – Джастин медленно, неуверенно обвивает руками его плечи и наклоняется над ним, словно бы замерев на миг, ожидая, что его снова ударят или оттолкнут, но Крис сидит молча, пропуская удары сердца. - Я люблю тебя, друг мой. – Шепчет ему на ухо Джастин и наконец-то он чувствует знакомый родной запах летнего воздуха, скошенного сена, и далекий Техас вновь встает перед его глазами - край, где они вместе росли, лелея одинаковые мечты и живя общими грезами, не видя войны и не воюя между собой. Джастин поймал себя на том, что закрыл глаза и ему очень не хотелось их открывать и возвращаться в кровавый иллюзион полевого лагеря, где он дарит свою нежность мерзкому убийце, насильнику: – Но ты никогда не вытеснишь его из моей души. Он разжимает объятия и размеренным шагом движется к выходу: Джастину плевать, что из-за Кристофера его брат, возможно, погиб, - с его смертью он заведомо смирился уже очень давно, - его планы провалились, и он потерял единственную лазейку вырвать их страну из пекла войны. Какая жуткая насмешка судьбы - южане никогда не трогали грузовые поезда янки, их целью были военные, идущие по основным путям, но именно этот, именно в те дни, они уничтожили, разом с его надеждами. Плевать на все. Смерть уже на пороге, но Калверли теперь знал куда держать свой курс - на запад, вдоль по течению Дорапон, где на пути соленое озеро и река Бойбишул, кишащая мертвяками, а за ним станция и разбитый Эскадрон. Он идет домой. - Я приду сегодня ночью. Джастин не останавливается, но, выйдя из офицерской палатки, он закрывает лицо руками и засохшая на лице кровь розовыми каплями стекает по рукам, начавшимся весенним дождем. 17. Диксиленд — (англ. Dixieland = Dixie) в разговорном американском южные штаты США (быш. КША); буквально – «земля Дикси», куда входили Конфедеративные штаты: Техас, Джорджия, Вирджиния, Северная и Южная Каролина, Теннеси, Кентукки, Арканзас, Луизиана, Миссисипи, Алабама, Мериленд, Делавэр, Флорида. * Все то, что обычно дробится и расщепляется в душе, все свои подавляемые, нетерпеливо пробивающиеся чувства, которые хочется выпустить наружу, чтобы не взорваться, - все они застыли в болезненной истоме внутри Джастина, погибая под жесткими прикосновениями пальцев Криса, которые во мраке терпеливо отсчитывают утекающие часы их сумасшедшей ночи. Кристофер не походил на безумца, потому что Джастин привык к неровным страданиям души Алекса, импульсивно вырывающим из него злобу, и видел разницу между одержимым и больным. В Гейта будто бы дьявол вселился, он словно бы мечтал выкорчевать, смыть кровью и слезами, оставшиеся у Джастина мысли о капитане-янки, и Джастин вновь ронял свою боль и тоску по щекам, кричал и извивался, молил, чтобы Крис отпустил его. - Я все равно уйду, тебе не удержать меня. – прорычал Джастин, ворочаясь под ним, но звук застрял в горле, когда Крис с размаху ударил его снова, разбив губы. Он смотрел на дрожащие веки Джастина, как его голова, с вьющимися каштановыми волосами запрокинулась назад, и он прошептал проклятье окровавленными губами, сплёвывая вязкую жидкость в бок. - Я всегда хотел тебя! – Гейт сжал его руки, запрокинув их за голову, суставы протяжно заныли, лицо Калверли сморщилось, его трясло от напряжения и усилий не издать ни звука больше, выплёвывая кровь изо рта. - А ты выбрал северную тварь, стал его шлюхой! Терпи, или ты не хочешь постараться для лучшего друга? Он входил до самого конца, задерживался внутри, продолжая давить, делая резь нестерпимой, и так же резко подавался назад. Джастин заметил окровавленный, колом стоящий член, выходящий из его тела, и тихо заскрежетал зубами, проронив мучительный стон. Руки бывшего друга легли на бедра и стали рывками подбрасывать их, проникая глубже и чаще, потому что, обессиливший Джастин не мог пошевелиться, только порывисто дергаясь, скользя скрюченными пальцам по полу, сжимая разорванную одежду. - Говоришь, любишь меня… - слова Гейта смешивались с его стонами и хрипами, которые, казалось, поднимались к горлу от самого паха, когда он мощными толчками врывался в его тело. Он протянул руки и схватил Джастина за плечи, впившись в его кожу ногтями, тот пытался двигаться, но был так сильно зажат и сдавлен, что движения были крайне тяжёлыми, и Джастину пришлось расслабиться, чтобы унять боль, испытываемую от вторжения. Калверли чувствует, как сердце Гейта колотится о его ребра, и вдруг Крис сбился с темпа, неторопливо скользя в узком горячем канале, а руки шарили по его телу, безошибочно поднимая из глубин чужого естества смутные волны: невыносимую сладостную смесь боли и наслаждения, которая пронзала тело и разрывала его душу. Алекс приходил ему в голову каждый день, ежеминутно, особенно в моменты, когда его тело отравленной силой впускало в себя подобный ток высокого напряжения. Джастин помнил те дни и ночи, когда стонал от удовольствия, доведенный до безумия волнующими поцелуями капитана, его руками, его членом. Александр предстал перед его глазами, в ореоле мягких волос, похожих на золотистый солнечный луч, он смотрел на то, как Джастин скользит руками по плечам Кристофера, нависшего над ним, и Калверли становилось дурно. Это была измена, и единственной возможностью простить себя за телесную прихоть, было полностью отдаться своим грезам, погрузиться в воспоминания. Гейт толкается в него, прижимая к трепещущей, вздымающейся груди, и Джастин ощутил в себе яд его страстного желания и всепоглощающей печали, но мыслями - он находился за несколько десятков километров от лагеря, в гарнизоне, в теплой, мокрой от пота постели Алекса. Он ясно представлял, рядом с собой - другого и это, помогало ему. Сияющие хризолитовые глаза, медленный огонь которых, казалось, смягчал страстность чувственных губ, потому что Алекс был естественен, а не сентиментален, страстен, а не ласков. Он двигался плавно, при этом оставляя на теле Джастина синяки, как доказательство их неравного боя. Визуального наслаждения было мало, Джастин нуждался в том, чтобы касаться его, хотел чувствовать твердые, упругие мышцы его рук в своих ладонях, гладить массивную грудь, покрытую светлыми волосами, ласкать спину; руки спустились к округлым долям ягодиц, ускоряя темп. Джастин снова надавил, и член целиком, по самый корень, погрузился внутрь его тела, и он закричал, охваченный искрящейся болью от этого резкого движения. "Алекс… Алекс… ты жив". - Незрячие глаза больше ничего не видели и только тело мужчины на нем, напоминало, что он не один в кромешной тьме восторга. Это была страсть воображения, острая воспалённность мозга, вожделение похотливой юности, естественное для плоти, но стоило Калверли коснуться своего воображаемого идола, потерянного любовника, чьи поцелуи были как шаловливый ветерок, пролетевший над гладью озера, как его боль сменялась дрожащим томлением.