Текст книги "Любовь в облаках (ЛП)"
Автор книги: Байлу Чэншуан
Соавторы: RePack Diakov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 86 страниц)
Фарфоровая лампа ударилась об пол и разлетелась вдребезги. В проём распахнутых дверей тянулся холодный, неподвижный силуэт: тело Ци Бо лежало посреди зала, бездыханное, с застывшим в глазах выражением недоумения и ужаса.
У Да сы перед глазами всё поплыло. Он схватился за край трона, но ноги не держали – и он с глухим стоном осел обратно на своё место.
У него был лишь один родной брат. Один. Пусть и не слишком полезный в последние годы, но всё же… Ведь это он, младший, когда-то шёл рядом, поддерживал. Он давно решил: пусть брат не вмешивается в дела, зато будет жить безбедно, в шелках и благовониях, пока хватит дней.
И вот – вот так просто, вот так внезапно… его больше нет.
Несколько мгновений он лишь тяжело дышал, сотрясаясь от гнева и боли, а потом вдруг как будто выдохся. Закрыл глаза, прижал дрожащие пальцы ко лбу и, не поднимая головы, глухо спросил:
– Скажи… Неужели это мёртвые вернулись за моей жизнью? Призраки мстят мне?..
Придворный евнух с шумом опустился на колени, бледнея:
– Да сы, не смейте так говорить! Вы – избранник Неба, каждое ваше деяние – исполнение Воли. Какие ещё мстительные духи, что за бред?
Да сы стиснул губы и медленно покачал головой, как будто выгонял наваждение. Потом, с усилием, поднял взгляд и произнёс:
– Чжао-сыпань.
– Подданный здесь, – отозвался голос рядом.
– Ты что-нибудь увидел?
Чжао-сыпань уже провёл вскрытие тела. Вынужденный говорить неприятное, он склонил голову и доложил:
– Травма от падения, безусловно, была смертельной… Но, судя по всему, до падения ван уже был отравлен. Яд вызвал головокружение и слабость в ногах – именно поэтому он не удержался на ступенях.
– Опять яд?! – Да сы резко выпрямился, лицо налилось гневом. – Снова… яд?..
Ци Бо два года не показывался при дворе, и появлялся только раз в год – на торжественном собрании рода. Если кто и хотел свести с ним счёты, такой шанс выпадал лишь на внутреннем пиру. А в этом году охрана была особенно строгой – никакое оружие не пронести. Только яд…
И всё же, этот яд был не тем, что использовали в прошлый раз. Проблема была в том, что тело вана, как и подобает знатному роду, не должно было подвергаться повреждениям, поэтому судмедэксперт мог опираться лишь на запахи и визуальные признаки. И этого оказалось недостаточно, чтобы точно определить, что именно использовали.
– Подданный приложит все силы, чтобы раскрыть истину, – с поклоном произнёс Чжао-сыпань, не поднимая глаз.
Он, конечно, поклялся приложить все усилия – но в глубине души Чжао-сыпань чувствовал: как и в прошлый раз, расследование, скорее всего, ничем не кончится.
Тот евнух, что пробовал лекарство за Ци Бо, – жив-здоров. А тело самого вана, по правилам, потрошить нельзя. Никакого вскрытия, никакого тщательного анализа. Словом – даже зацепки не осталось.
Опять останется только вызывать на допрос всех, кто был рядом, и пытаться выбить из них хоть крупицу истины…
Чжао-сыпань с глухим тяжёлым вздохом вышел из внутреннего двора и остановился на широкой официальной дороге, подняв глаза к безмолвной луне.
В прошлый раз погибли только лекарские чиновники, и расследование спустили на тормозах. Но сейчас… Сейчас убит императорский ван, кровный брат самого да сы. Как теперь он сможет отчитаться?
Он сжал кулаки.
Кто же мог так возненавидеть одного из принцев рода, чтобы снова – в упор – пустить в ход яд?
Яркая луна висела в небе, заливая всё вокруг серебром. Несколько слуг поспешили к повозке, подставляя резные подножки.
Штора приподнялась – и Цзи Боцзай медленно спустился вниз, держа на руках спящую Мин И.
На губах его играла лёгкая улыбка, и он невольно поднял взгляд к ночному небу.
Много лет назад – в такую же безмятежную ночь с редкими облаками – кто-то, прижав к себе возлюбленную в тени деревьев, поклялся ей в вечной верности.
Если уж быть вместе – то до самого конца. Даже в подземном мире идти рядом, не расставаясь. Почему же он заставил её ждать столько лет?
Смешно, правда?
Прохладный ветерок пробежал по двору. Девушка в его объятиях была одета слишком легко – и, словно по инстинкту, прижалась к его груди, ища тепла.
Цзи Боцзай вернулся в реальность, взглянув на её мирное, безмятежное лицо. В уголках глаз его мелькнула едва заметная мягкость.
Она, лишь бы быть с ним, решилась даже на убийство. И не задалась ни одним вопросом: какая вражда у него с Ци Бо, за что тот должен был умереть?
Спит, как котёнок, спокойно, с доверием. Будто и правда… верит ему до конца.
– Господин, – навстречу вышел Не Сю, почтительно поклонившись.
Одного этого слова оказалось достаточно – Мин И тут же проснулась. Подняв голову, она сонно огляделась по сторонам.
Цзи Боцзай остановился и, недовольно нахмурившись, произнёс с укором:
– Что ты так орёшь посреди ночи?
Не Сю опешил. Он всегда говорил таким голосом – и раньше господин вроде не жаловался…
– Мы уже приехали? – Мин И зевнула, прикрывая рот, голос её звучал мягко и немного хрипло.
– Угу, – коротко ответил он и, не выпуская её из объятий, направился дальше. – Двор большой, а у тебя туфельки тонкие. Я сам тебя отнесу.
Мин И с улыбкой потерлась щекой о его грудь:
– Хорошо.
Прошло несколько шагов, и вдруг она резко распахнула глаза, будто вспомнив что-то важное:
– Мы правда приехали? Тогда… мне нужно пойти поздороваться?
– С кем ещё здороваться?
– Ну, с вашими наложницами, сёстрами по дому… Они ведь, наверное, уже в резиденции?
Цзи Боцзай рассмеялся:
– С чего ты вообще взяла, что у меня есть какие-то наложницы или сожительницы?
Мин И на мгновение растерялась, а потом её взгляд стал чуть укоризненным.
Развлекаться, не беря в жёны… Ну точно – ветреный и бессердечный.
Хотя, если подумать, в этом есть и плюс: когда уйдёт от него, не придётся возиться с разводными документами и прочими формальностями.
Она спокойно уронила голову обратно ему на грудь.
Цзи Боцзай заметил перемену в её настроении – и решил, что она, должно быть, ждёт признания или статуса. Его улыбка стала холоднее.
– Я не люблю все эти условности, – сказал он отстранённо.
Как бы ни нравилась ему женщина, он не потерпит, чтобы она мешала его жизни.
– А мне и подавно не до них, – спокойно ответила Мин И, не видя выражения его лица. – При моей-то участи… какой уж мне вход в дом официальной наложницей?
Она говорила без кокетства – искренне. Но в его ушах её слова прозвучали как упрёк, как обида, завуалированная покорностью.
Он чувствовал раздражение, но отпустить её – рука не поднималась. Потому и промолчал.
Мин И, прижавшись к нему, снова уснула. Когда он бережно уложил её в опочивальне, на щеке у неё отпечатались две полоски – точно по узору на его одежде.
Цзи Боцзай смотрел на неё какое-то время – и весь гнев рассеялся без следа.
Ну и пусть, подумал он. Какая женщина не любит немного поворчать? Тем более она только что сослужила ему службу. Простить – не убудет.
Позади стоял Не Сю, молча наблюдая, как меняется лицо его господина.
Он-то изначально думал, что эта девица долго не протянет. А вон как вышло – не просто выжила, но и, кажется… начала влиять на настроение самого хозяина?
Глава 23. Кто же всё-таки был обманут?
Не Сю покачал головой – должно быть, ему просто показалось.
Он знал, сколько женщин было у его господина. Сколько раз всё превращалось в игру, спектакль, в котором и он сам порой становился зрителем, обманутым мимикой и голосом. Может, и сейчас Цзи Боцзай просто стал умелее играть на чувствах.
Да. Наверняка так и есть.
Кивнув самому себе, Не Сю вновь обрёл спокойствие и пошёл распоряжаться – велел слугам привести в порядок боковые покои при главном дворе.
Возвращение хозяина оказалось внезапным, и в поместье не успели подготовиться. А та девушка… как только приехала, её сразу отнесли в главные покои. Слуги переглядывались, не зная, что думать, – и к вечеру в заднем дворе уже начались тайные ставки: сколько дней она продержится в этом доме?
Тётушка Сюнь как раз вовремя прошлась мимо, скользнула взглядом по серебру, что лежало на пари, и спокойно произнесла:
– Госпожа из главных покоев не из тех, кто соблюдает церемонии. Утром будить не надо. Учить этикету – тоже не стоит. Только вот следите, чтобы она близко к кабинету не подходила.
Все услыхали – и ещё больше озадачились. Не учить правилам? Значит, балуем. Но не подпускать к кабинету? Значит, не совсем своя. Так что же она за человек для хозяина – важная или нет?
Всю ночь слуги главного двора ломали головы над этим вопросом.
А Мин И спала словно младенец. Когда на следующее утро проснулась, рядом с ней не было Цзи Боцзая, но на столике дожидался ароматный обед.
Глаза её тут же засияли, но, не спеша, она сначала умылась, аккуратно наложила румянец, пригладила выбившиеся пряди и только потом села за стол.
– Господин с утра уехал во внутренний двор, – ровным голосом сказала тётушка Сюнь, наливая ей мисочку нежнейшей каши из ласточкиного гнезда. – Перед уходом велел узнать, чего барышне не хватает, – сегодня всё закажем.
Мин И втянула носом сладковатый пар и, прищурившись, с улыбкой заметила:
– Вот это забота. Даже про ласточкино гнездо вспомнил – оно ведь красоту поддерживает.
Сделав пару глотков, Мин И облизала губы и сказала:
– Вещей вроде хватает, но всё равно скучно. Тётушка, может, вы бы все показали в округе?
Район был сплошь из зажиточных домов, вокруг – только жёны и дочери из добропорядочных семейств, да и охрана строгая. Опасности не было.
Тётушка Сюнь кивнула и сразу занялась приготовлениями: подобрала ей парочку молчаливых и послушных девушек, велела подать повозку.
На самом деле, в чужом доме девушка вроде Мин И – без имени, без статуса – была бы не больше служанки и о повозке мечтать не смела бы. Но у Цзи Боцзая, как ни крути, репутация была отменная: женщин он не обижал. Если уж приглянулась, пусть даже на один день – обращение будет, как с настоящей госпожой.
С таким мужчиной… трудно не потерять голову.
Мин И в который раз мысленно отметила его ловкость, со вкусом доела свой обед, немного отдохнула и лишь потом переоделась к выходу.
День выдался на удивление ясный и тёплый. Улицы были полны – повсюду прогуливались молодые барышни и благородные дамы, а шёлковые подолы и позвякивающие подвески сверкали на солнце, утомляя глаз.
Мин И выбрала первую попавшуюся лавку и устроилась в чайной комнате, ожидая, пока приказчик принесёт образцы тканей. Только она сделала первый глоток чая, как из соседнего отсека донёсся голос:
– Твоему дому с господином Чжао совсем не везёт… Едва отпраздновали, как одна за другой пошли смерти. И ведь всё – прямо под носом у да сы.
Мин И замерла с чашкой у губ, затем изящно пригубила чай и невзначай подалась ближе к тонкой бумажной перегородке, всем видом сохраняя ленивую негу.
– Вчера он вернулся, – отозвалась вторая женщина, – вещи собирал, говорит, что теперь месяц будет жить в судебном управлении. Я сразу поняла – неладно дело. Прошлое дело да сы вроде и замял, но видно было, что недоволен. А тут – опять…
– Это же его родной брат! В прошлый раз, когда случилось то самое, да сы и пальцем его не тронул. А теперь – мёртв. И если не найдут убийцу… будет беда.
– То самое? Что ты имеешь в виду?
– Ты и об этом не знаешь? История трёхлетней давности – с госпожой Мэн.
Смерть госпожи Мэн была скандальной. По официальным рассказам её, конечно, «сразила болезнь», но все знатные дамы знали правду: да сы застал её за чем-то недозволенным – и потому поспешно велел казнить.
Госпожа Чжао только сейчас сообразила:
– Ты хочешь сказать, у госпожи Мэн и этого вана… что-то было?
– Тсс! Это всё старая история. Сейчас об этом говорить не принято. Но я просто думаю: если тогда да сы сумел стерпеть и не тронул вана, то теперь уж точно не даст ему просто так умереть – без ясности, без виновного.
Госпожа Чжао вздохнула ещё тяжелее.
А Мин И слушала, распахнув уши, будто кошка на охоте.
Значит, между ваном Ци и госпожой Мэн и в самом деле что-то было? Но ведь Цзи Боцзай говорил, что ту оклеветали, и из-за этого пострадал весь род Мэн. Он же клялся, что мстит за неё…
Выходит, его тоже обманули? – она растерянно моргнула, чуть качнувшись на подушке.
Тем временем за перегородкой разговор перешёл на другое:
– Ладно, хватит об этом. На турнире Собрания Цинъюнь мы в этом году опять в тройке безымянных. Придётся откупаться дарами, как всегда. Пока ещё на рынке есть хороший товар, надо поспешить, а то потом и за золото не купишь.
Мин И невольно прикусила губу, взгляд её стал серьёзным.
В этом году на Собрании Цинъюнь Чаоян оказался вне тройки лидеров – имени его даже не прозвучало.
Раньше-то Чаоян был одним из тех, кто принимал дары. А теперь – сам вынужден платить. Интересно, каково это – для всех этих «старых друзей», что прежде вели себя высокомерно?
Производительность в Цинъюне всегда была низкой, а между городами не было принято обмениваться ни вещами, ни знаниями. Потому-то каждый год и проводился турнир Цинъюнь, чтобы определить верхние и нижние три города. И те, кто попадал в «нижние», обязаны были поставлять остальным еду, скот, ткани и шёлка в таком количестве, что это реально било по простым людям. Неудивительно, что города изо всех сил старались попасть в лидеры.
Му Син давно привык к поражениям. Но для Чаояна это было впервые.
– Барышня, вот лучшие ткани, как вы просили, – с улыбкой проговорил управляющий, входя в чайную и неся поднос с яркими свёртками.
Мин И очнулась от раздумий, кивнула, и одна из её служанок шагнула вперёд принять ткань.
Но управляющий, похоже, был особенно расторопным – сам вложил в руки Мин И кусок сверкающего снежного шёлка:
– Последний отрез, барышня. Если хотите – решайте сразу.
Мин И машинально коснулась гладкой, холодящей ладонь ткани… и сразу же почувствовала: внутри что-то спрятано.
Между мягкими слоями был вложен лист бумаги.
Мин И изящно приподняла бровь, но не выдала ни тени удивления. Бумажку ловко спрятала в ладонь, а сама – с ледяной насмешкой посмотрела на сверкающий снежный шёлк:
– Вот вы с чем ко мне пришли? Считаете, это – товар? Раз выставляете как сокровище, значит, просто не хотите со мной торговать.
И, не давая собеседнику опомниться, вскочила на ноги и с видимым раздражением зашагала к выходу. Управляющий бросился за ней с извинениями, но так и не смог её остановить.
Тётушка Сюнь всё поняла по-своему: мол, барышня просто капризничает, как всегда. Ничего страшного – сядут в повозку, поедут в другую лавку, там и подберут приличный товар.
Занавес опустился. В полутьме повозки Мин И наконец развернула записку.
Она ожидала увидеть знакомый почерк. Всё-таки в этом чужом, огромном городе она знала всего одного человека. Но стоило бумаге расправиться, как взгляд её натолкнулся на нечто совсем другое – почерк чужой, ломкий, словно вытянутый из тени:
«Госпожа Мин, сколько лет, сколько зим. Тоска по вам не утихает. Надеюсь, сегодня вы найдёте время для встречи – на ветке, где цветёт иная весна.»
Взгляд её мгновенно прояснился. Лёгкий холод пробежал по позвоночнику.
Кто бы это ни был – он знал её. И знал многое.
Зрачки Мин И сузились. Она мгновенно разорвала записку в клочья, но в следующее же мгновение не сдержалась – приподняла занавес повозки и обернулась.
У входа в лавку по-прежнему стоял тот самый управляющий. Он был далеко, но жест его был ясен как день – он медленно и чётко сложил руки, отдав ей поклон в старинной манере города Чаоян.
Мин И с силой опустила занавес.
Лицо её померкло.
Кто-то её продал.
О её местонахождении знали единицы. Люди, с которыми она прошла сквозь огонь и воду. Те, кому она верила безоговорочно. Она считала, что в этом городе она в безопасности, что прошлое – в прошлом. Но нет. Кто-то выследил её. Кто-то сообщил.
Даже став никем, она всё равно кому-то мешает. Даже искалеченную, её хотят добить.
Губы сжались в тонкую линию, руки сжали обрывки бумаги. Она уже собиралась сокрушить их до крошки, вложив в сжатие остатки своей силы юань, как вдруг…
Снаружи на неё обрушилось чужое, мощное энергетическое присутствие – чужая юань, резко проникшая в пространство вокруг повозки.
И вслед за этим, как удар грома:
– Кто в повозке?! Немедленно выходи! – прогремел резкий голос.
Глава 24. Подношение Мин
Пальцы дрогнули, и, не колеблясь, Мин И сунула клочки бумаги под вырез у сердца. В следующую же секунду на её лице не осталось и следа былой хмурости – напротив, перед миром предстала беззащитная, трогательная красавица: в глазах стояли слёзы, уголки распахнутых, чуть покрасневших глаз мерцали алым.
Именно в таком виде она встретила человека, что внезапно распахнул занавесь повозки.
Она ахнула, как будто сильно испугалась, вскинула рукав, заслоняя лицо, и часто-часто задышала, как пугливая птица.
– Не далеко ли вы заходите! – голос тётушки Сюнь раздался снаружи с явным раздражением. – Это повозка женщин из дома Цзи! Как смеете!
Человек, приподнявший занавесь, замер, затем поспешно отступил и, склонившись в поклоне, произнёс:
– Простите меня за дерзость. Я… Я просто…
В его голосе звучала растерянность – ведь он только что совершенно чётко ощутил колебание юань. Причём силу, до боли знакомую.
Мэн Янцю не мог оторвать взгляда от повозки.
Женщины – тем более из дома Цзи – не могли обладать юань. Тем более женщины Цзи Боцзая, ведь он из тех, кто предпочитает хрупких, утончённых красавиц, а не боевых колдуний.
Или… Или он ошибся? Может, так ему только показалось? Он ведь безуспешно ищет наследника рода Мин и, возможно, его желание распознало силу там, где её не было?
Из повозки донёсся тонкий, жалобный всхлип. Мэн Янцю почувствовал укол вины – сам не знал, что на него нашло. Он поспешно опустил голову, осыпая извинениями:
– Простите… я действительно вышел за рамки дозволенного. Прошу госпожу не держать зла. В другой день непременно лично приду извиниться перед господином Цзи.
Тётушка Сюнь, нахмурившись, несколько раз одарила его гневным взглядом, прежде чем приподнять занавесь и успокаивающе заговорить с Мин И:
– Это господин Мэн из судебного ведомства в городе Му Син. При его должности манеры, конечно, могут быть грубоваты. Госпожа, не стоит пугаться.
Мин И помнила Мэн Янцю – он был побочным сыном ванского рода и занимал пост в судебном ведомстве города Му Син. Она мельком видела его на собрании Цинъюнь. Испытывать судьбу и проверять, насколько хорошо он запоминает лица, не стоило. Она лишь мягко и тонко отозвалась:
– Поехали скорее. Если дальше будет какая-нибудь хорошая таверна, можно будет там хоть немного прийти в себя.
Тётушка Сюнь с облегчением кивнула:
– Впереди как раз старый, но очень славный ресторан – называется «Цветок у изгиба ветви Хуа Бэчжи». Барышня, там отличные сладости.
– Тогда хорошо, – отозвалась Мин И.
Повозка вновь тронулась с места и медленно покатилась вперёд.
А Мэн Янцю остался стоять, слегка смущённо глядя на свою раскрытую ладонь – как будто и впрямь пытался понять, что же он почувствовал мгновение назад.
Но, впрочем, винить Мэн Янцю было бы несправедливо. Когда-то он сражался с наследником рода Мин, Мин Сянем, и семь лет подряд не мог превзойти его ни в одном из десяти раундов. А теперь, едва ощутив собственный прогресс и собравшись вновь испытать силы, узнал, что Мин Сянь бесследно исчез.
Это было даже хуже поражения.
Со вздохом он вскочил в седло и поскакал дальше – нужно было доложить в судебное ведомство.
Мин И, прислушиваясь к удаляющемуся цокоту копыт, наконец позволила своему напряжённому телу расслабиться. Привалившись к мягкой подушке, она опустила ресницы, погружаясь в раздумья.
Реакция Мэн Янцю напомнила ей: хоть она и изменила внешность, но суть силы юань – внутренней силы – осталась прежней. У каждого она имеет свой уникальный рисунок, свой путь циркуляции, и люди, хорошо знакомые с ней, могут распознать этот след с первого взгляда.
С Цзи Боцзайем, пожалуй, всё было проще: он ещё не видел её в деле. Но…
Скажем честно, – мысленно усмехнулась она, – по всему Цинъюаню, в шести великих городах, побеждённых ею людей насчитывалось сотни, если не тысячи. Тех, кого она помнила, ещё можно было обмануть – подстроиться, скрыть след. Но что, если её встретит кто-то, чьё лицо она не распознала?
Вот тогда – по-настоящему будет беда.
Надо что-то придумать.
– Прибыли в ресторан Хуа Бэчжи , – донеслось снаружи.
Мин И очнулась от мыслей и, опираясь на руку тётушки Сюнь, спустилась с повозки. Осмотревшись, она прищурила глаза.
Четырёхэтажное здание ресторана сияло роскошью: резные перила, мраморные лестницы, позолота повсюду, по обеим сторонам фасада свисали восемь золотисто-красных фонарей, тонко переплетённых шёлком. Перед входом стояли двенадцать изысканно одетых служанок, встречая беспрерывный поток гостей – и мужчин, и немало знатных женщин.
Мин И неожиданно прикрыла рот рукавом и доверительно прошептала тётушке Сюнь:
– А если я пришла поесть, серебро тоже за счёт господина?
Та рассмеялась:
– Всё на счёт господина, не беспокойтесь.
– Прекрасно! – оживлённо отозвалась Мин И, шагнула в ресторан и вскоре заняла отдельную комнату. Заказав целую гору яств из диковинных деликатесов, она весело пригласила всех сопровождавших её девушек и пожилых служанок за стол:
– Сегодня угощает наш господин. Не стесняйтесь, ешьте на здоровье!
Обычно, если знатные госпожи выходили поесть, их служанки могли лишь стоять поодаль и подавать блюда – прикасаться к еде им было запрещено. А тут вдруг – такая милость! Несколько девушек были вне себя от радости и, сияя, посыпали благодарностями.
Тётушка Сюнь знала за Мин И такую привычку и даже не удивилась, только мягко заметила:
– Главное – чтобы в усадьбе об этом не прознали. А то подумают, будто вами легко помыкать, и сядут на шею.
– Разве возможно? – с улыбкой ответила Мин И, наливая ей вино. – Даже тётушка Сюнь сохраняет мне лицо, что уж говорить о других – подумают лишь, что я человек добродушный и сговорчивый.
Кто устоял бы, когда такая красивая девушка с таким видом умеет льстить? Тётушка Сюнь усмехнулась, взяла чарку и спокойно начала трапезу.
Служанки сперва сидели, словно на иголках, но, видя, что Мин И действительно добрая и не останавливает их, даже если они накладывали себе яства, постепенно осмелели.
Мин И то и дело наполняла чарки, подносила их тётушке Сюнь:
– В главной усадьбе я пока не освоилась. Впредь – придётся полагаться на заботу тётушки.
– Прошу, тётушка, угощайтесь! – с лучезарной улыбкой поднесла ей очередное блюдо.
– Слышала, у тётушки сын скоро женится? Я обязательно подарю что-нибудь на счастье, – сказала Мин И, подмигнув, словно это был их общий секрет.
Тётушка Сюнь была растрогана. От нежных слов девушки её сердце размякло, и она с улыбкой поднесла чашу ко рту. За одну – другую – и ещё одну, настроение стало заметно веселей.
Еда в «Хуа Бэчжи» была на диво вкусной, вино – ароматным и лёгким. Не прошло и получаса, как вся компания – от молодых служанок до пожилых тётушек – развеселилась не на шутку. Языки развязались, пошли небылицы, смех, всплески, кто-то уже пел.
Щёки Мин И пылали от вина. Она погладила животик, встала, слегка покачнувшись:
– Пойду, справлю нужду, – пробормотала она, заплетаясь на словах.
Тётушка Сюнь хотела было пойти следом, но тут одна из опьяневших служанок вцепилась в её рукав и начала жаловаться на какой-то пустяк из заднего двора. Тётушка Сюнь чуть повернулась – и поняла, что Мин И уже скрылась из виду.
Впрочем, всё было продумано: в уважающем себя заведении гостей до уборной сопровождали специально обученные служанки. Вряд ли что-то могло пойти не так.
Тётушка Сюнь снова села, вертя в пальцах чашку и беседуя с девушками.
Мин И вышла из уборной, пошатываясь, возвращалась в комнату, как вдруг на её пути появился юноша, которого она прежде не видела.
Он учтиво склонился, жестом указывая направление:
– Прошу сюда, – произнёс он негромко, при этом сделав поклон в манере, принятой в городе Чаоян.
Мин И фыркнула, но с виду оставалась такой же пьяной, неуверенно последовала за слугой.
На третьем этаже она сразу почувствовала: воздух изменился. Всё пространство было перекрыто областью – защитным куполом, созданным с помощью мощной силы юань. Невидимая сила ощупывала каждого, кто поднимался по лестнице, выискивая чужаков.
Не раздумывая, Мин И взмахнула рукавом – и вторгшуюся в её тело энергию разнесло в клочья.
– Ха-ха-ха! – раздался звонкий смех, и с хрустом отворилась дверь одной из боковых комнат. В проёме стоял человек с изящной чашей вина, плечи сотрясались от веселья. – Даже в такой ситуации, госпожа Мин, вы по-прежнему вспыльчивы, как и прежде!
Мин И вошла в комнату, хлопнула дверью, повернулась, и маска спала – взгляд её стал холодным и острым:
– Это ты.
Улыбка на лице мужчины поблекла. Он притворно вздохнул, с каплей обиды:
– Почему такой тон? Я что, так тебя разочаровал?
– Откуда ты узнал, что я здесь? – сузила глаза Мин И.
– Ах, вы, знатные люди, так склонны забывать мелочи, – вздохнул тот и покачал головой. – Все высшие духовные звери в городе Чаоян проходят через мои руки. Думаешь, я не узнаю знакомый след?
Между городами Чаоян и Му Син простиралось необозримое Море Облаков, пересечь которое могли лишь высшие духовные звери, способные к парению в небесах. Мин И, действительно, покинула Чаоян втайне, без лишнего шума. Однако кто-то взял взаймы у него зверя, не сообщив, кого собирается сопровождать, и он догадался об этом.
По правде говоря, найти её в Му Сине оказалось куда труднее, чем он ожидал. Он искал её долго, с пристрастием прочёсывая улицы и рынки. Мастер Мин остаётся мастером Мин – даже утратив силу юань, она всё ещё была слишком умна. Если бы не случайная встреча в тканевой лавке, ему бы пришлось потратить ещё немало усилий.
– Чего ты хочешь? – устало бросила Мин И. – Говори прямо.
– Ай, как грубо. Я ведь с таким тщанием выбрал вино, а ты даже не взглянула. – С лёгкой усмешкой Сань Эр откинулся на спинку кресла. – Не напрягайся так. Сядем, поговорим, перекусим…
Но не успел он договорить – и вдруг его горло стиснула невидимая сила.
Мин И даже не пошевелилась – лишь слегка сомкнула пальцы над столом.
Сила Юань, цвета чистейшего белого, прорезала воздух, грубо и властно сомкнувшись на шее мужчины.
Эта энергия… принадлежала лишь одному человеку. Она была столь же узнаваема, сколь неповторима – это была сила наследника рода Мин, Мин Сяня.
Глава 25. Паинька, вызывающая нежность
Сань Эр на мгновение замер, заметив, как из-под её пальцев сочится юань. И, напротив, глаза его разгорелись ещё сильнее:
– Все говорили, будто ты теперь калека. Но, как вижу… не такая уж и калека. Вот же – используешь силу.
Хотя… по сравнению с прежним уровнем – нынешняя Мин И действительно была слишком слаба.
Сань Эр испытал лёгкое разочарование, но и облегчение тоже: с такой юань она больше не могла представлять для него угрозу. А потому перешёл сразу к делу:
– Раз ты всё ещё можешь использовать силу, значит, можешь и пойти на сделку. Всё просто – я хочу карту поместья Цзи Боцзая. В обмен обещаю: твою личность никому не выдам.
Ресницы Мин И чуть дрогнули, и она вдруг улыбнулась. Улыбка эта, однако, не достигла глаз:
– Забавно… Ты ведь можешь использовать этот шантаж и в следующий раз. Твой «обмен» – это пустышка.
– А разве не лучше, чем если бы прямо сейчас Цзи Боцзай узнал, кто ты такая на самом деле? – с лёгкой усмешкой отозвался он.
Мин И немного отклонилась в сторону, оставляя свободный проход к двери:
– Попробуй. Расскажи Цзи Боцзаю, что та, с кем он делит ложe, – наследница рода Мин. Посмотрим, поверит ли он тебе, чужаку из Чаояна.
Сань Эр лишь покачал головой, усмехнувшись:
– Зря пытаешься меня задеть. Цзи Боцзай – человек подозрительный до крайности. Ты знаешь это лучше меня. Стоит ему хоть немного усомниться, он обязательно начнёт копать. А уж тогда, уверяю тебя, всё рано или поздно всплывёт.
Пальцы Мин И непроизвольно сжались в кулаки.
– Да не так уж и много я прошу. Всего-то – карту поместья, – продолжал он, неторопливо, будто речь шла о чём-то обыденном. – И срок тебе даю – целых три месяца. Доставишь в ту же лавку тканей. Для тебя, в нынешнем положении, это же сущая ерунда.
Сущая ерунда – как же.
Мин И ощущала, как раздражение поднимается внутри. Цзи Боцзай – он словно спящий тигр: пока не тронешь – всё спокойно, но стоит коснуться, – и в следующий миг ты уже без головы. Один только её визит в кабинет во второстепенном дворе чуть не стоил ей разоблачения… а сейчас речь идёт о том, чтобы составить подробную карту всего главного поместья.
Но, чёрт побери, Сань Эр был прав. Цзи Боцзай действительно подозрителен до безумия. Ему не нужны ни доказательства, ни улики – стоит кому-то сказать хоть что-то, что звучит правдоподобно, и в голове этого человека мгновенно вспыхнет тревожный огонь сомнений.
Самый популярный кандидат на ближайшем турнире Цинъюнь вдруг узнаёт, что женщина, с которой он делит ложe, – это бывшая победительница прошлых лет. Даже представить себе такую сцену – и то неловко, аж пальцы ног сжимаются.
Мин И вздрогнула от невольной дрожи, опустила глаза и нехотя произнесла:
– Ты, из управления ответственного за духовных зверей сысоу из Чаояна, зачем тебе карта главного поместья ритуального чиновника сыцзи из Му Сина?
Сань Эр насмешливо приподнял брови:
– Цзи Боцзай тебе не какой-то заурядный ритуальный чиновник сыцзи. Его сила юань достаточно сильна, чтобы сразиться даже с тобой – прежней. Ты ведь сама это прекрасно понимаешь. Потому и приблизилась к нему, верно?
Мин И не ответила.
Он не угадал, но и опровергать она не стала. Причины её сближения с Цзи Боцзаем – совсем иные, и уж точно она не собиралась их озвучивать.
– Кроме тебя, – холодно спросила она, – кто ещё знает, кто я на самом деле?
Сань Эр отмахнулся:
– Спокойно. Только я один знаю. Те, кто бегает по поручениям, всего лишь исполняют приказы.
Хорошо. Один – это не десять. Одного, если потребуется, заставить замолчать будет куда проще.
Брови её разгладились, и она, не оборачиваясь, сказала:
– В течение трёх месяцев я доставлю карту в твою лавку.
– Только давай договоримся сразу, – лениво протянул Сань Эр у неё за спиной, голос по-прежнему был обманчиво мягким: – Если через три месяца карты не будет, или, скажем, я вдруг окажусь раскрыт, тогда уж извини, господин наследник рода Мин, но весь Му Син узнает, кто ты на самом деле. На городской доске объявлений твоё имя будет красоваться в самом центре.
Мин И даже не обернулась. Резко распахнув дверь, она вышла, словно ударив ею об стену.
Три месяца – срок ещё длинный, пока можно потянуть время. Главное – выиграть немного воздуха.
Но вот что тревожило сильнее всего:
