Текст книги "Любовь в облаках (ЛП)"
Автор книги: Байлу Чэншуан
Соавторы: RePack Diakov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 86 страниц)
Но Цзо Пин будто утратил способность реагировать. Он стоял, как громом поражённый, не в силах отвести взгляда от нарастающего фиолетового потока, что обрушивался с небес, и мир перед глазами казался ему затопленным этой цветной бездной.
И именно в этот миг, с главного места, наконец, прозвучал сдержанный голос Да сы:
– Боцзай, достаточно.
И в следующее мгновение – словно всё это и было лишь сном – водопад замер, остановившись на один цунь от Цзо Пина.А затем послышался хруст – словно бьётся лёд.Цзи Боцзай легко взмахнул рукой, и вся масса юань рассыпалась в мириады фиолетовых осколков, что закружились в воздухе, сверкая под солнечными лучами, будто звёзды на дневном небе.
Вокруг раздались восхищённые возгласы. Люди из Му Сина, не скрывая восторга, тянули руки к сверкающим частицам, будто хотели поймать этот волшебный свет.А вот представители Чжуюэ и Синьцао – молчали. Ни один не пошевелился.
В этом году Му Син… Уже не тот, что прежде.
На дальнем ряду Бо Юанькуй лишь опустил ресницы. Ни слова.
Первоначально два верхних города договорились – прийти сегодня и прощупать, на что способен Цзи Боцзай.Но теперь, после того как Цзо Пин потерпел такое сокрушительное унижение…О повторной попытке не могло быть и речи. Он ни за что не выйдет снова – слишком велик был позор.
А Цзи Боцзай, надо признать, и не соврал.Синьцао всегда был последним из Верхних Трёх – по уровню, влиянию, подготовке. По сути, от Нижних Трёх он отличался лишь формально.А он, Бо Юанькуй, глава Чжуюэ, один из самых уважаемых людей в верхах… зачем ему становиться в один ряд с такими, как Цзо Пин?
Пожалуй, стоит просто понаблюдать.
Да сы, между тем, был в высшей степени доволен. Радость так и сквозила в уголках глаз и в лёгкой улыбке.Но при всём том он не мог позволить себе выглядеть как крестьянин на первой ярмарке, особенно при гостях. Так что, сохраняя вид бесстрастной важности, он сказал:
– Гости издалека – обмен любезностями уместен. Но на сегодня хватит. Возвращайся.
Цзи Боцзай кивнул и спокойно зашагал обратно к своему месту.
Проходя мимо Цзо Пина, он на миг задумался – не стоит ли помочь тому сохранить лицо, предложить сесть рядом, как знак примирения.
Но не успел и рта раскрыть – как их взгляды встретились.В глазах Цзо Пина не было благодарности, только затаённая ярость, почти злоба.
Глава 66. Посланник из Чаояна
– Ты точно что-то применил… какие-то грязные приёмы! – Цзо Пин зло прищурился, глядя на Цзи Боцзая. – Дайка угадаю: гу или, может, какой-то редкий артефакт с кристаллом?
Говорил он громко, и в его голосе не было ни капли уважения. Сплошное презрение.
Со всех сторон жители Му Сина загудели, поднялся ропот:
– Что ты мелешь? В Му Сине нет и никогда не было никаких ядов или чар гу!
– Да если бы такие вещи и впрямь были так сильны, кто бы стал годами тренироваться?
– Все знают, Му Син уже десяток лет на мели – откуда нам взять артефакты с кристаллами? Их и у Верхних городов не хватает!
Толпа волновалась, гнев рос. Но Цзо Пин будто и не слышал ничего вокруг. Он, напротив, всё больше заводился – раз Цзи Боцзай молчит, значит, ему есть что скрывать.
– Ага, я угадал, да? – его глаза засверкали ядовито. – Ты из тех, кто пускает пыль в глаза, чтобы словить славу. Таких я видел немало – набьют себе цену, пользуясь грязными трюками, и думают, что обошли настоящих мастеров. Смешно!
Он усмехнулся и произнёс с особым нажимом:
– Му Син – с низкопробной кровью. И должен всегда оставаться среди нижних трёх!
Синь Юнь взвизгнула от ярости, выхватила со стола керамическую чашку – и со всей силы швырнула её в Цзо Пина:
– Сам ты, жалкий и ничтожный человек, возомнивший о себе невесть что!
Её поступок, словно искра, вспыхнувшая в сухом поле, вдохновил всех вокруг – в следующее мгновение в сторону Цзо Пина полетели чаши, ложки, палочки, даже надкусанные пирожки и промасленные кочерыжки от тушёной капусты. Всё, что могло лететь, летело.
Цзо Пин лишь холодно усмехнулся, с разворотом ладони выпустил волну юань – всё это летящее добро громко разбилось о землю, разлетевшись в треске и глиняных осколках.
Но стоило ему так показать своё пренебрежение – гнев вспыхнул с новой силой.Люди за столами вскакивали с мест, хватали всё, что было под рукой, и метали в него с жаром, словно участвуя в настоящем народном бунте.
Мин И, наблюдая, как Синь Юнь уже кинула свои палочки, ложку, кусок тушёной говядины и даже любимый желеобразный пирожок с цветочными лепестками, вдруг заметила, как та начинает подозрительно разглядывать её причёску.
– Эти – нельзя! – тут же воскликнула Мин И, крепко обхватив руками золотые шпильки с жемчугом, украшавшие её высоко взбитый узел. – Они дорогие!
Синь Юнь в отчаянии топнула ногой и, не найдя ничего лучшего, сорвала с себя подушку и со злостью швырнула её в Цзо Пина.
Тот продолжал отбиваться лениво, но уверенно. В голосе и взгляде его только росло презрение:
– Что за озлобленные дикари. Сплошные жалкие трюки. Вот и всё, на что вы способны.
Цзи Боцзай спокойно наблюдал за ним, дожидаясь, пока тот насмеётся вдоволь. Лишь тогда он неторопливо заговорил – голос у него был ровный, почти без эмоциональный:
– Ты слишком слаб для того, чтобы понять. У тебя низкий природный дар, и пусть ты и трудился усердно, но в лучшем случае – ты посредственный боевой культиватор юань. Сегодня тебе вообще не стоило сюда приходить.
Цзо Пин медленно перестал улыбаться. По мере того как слова проникали в его сознание, уголки губ опускались всё ниже. В его глазах закипала тьма.
– Ты… что сказал? – прохрипел он.
Цзи Боцзай не торопился. Его голос остался прежним – холодным, почти жалеющим:
– Ты старше меня на добрых десять лет, но твоя юань – всего лишь фиолетовая. Причём даже не насыщенная, а бледная, нечистая. Управление слабое. Формы оружия – самые примитивные: то меч, то иглы. Неудивительно. – Он мягко хлопнул Цзо Пина по плечу. – Встретив меня, ты, должно быть, почувствовал отчаяние?
Цзо Пин задрожал от ярости, в глазах полопались сосуды, и зрачки окрасились кровью:
– Цзи Боцзай!!
Но тот, будто, не замечая его гнева, тяжело вздохнул и склонил голову:
– Я ведь ни разу не пользовался артефактами, не держал в руках ни одного кристалла выше обычного пурпурного… Если бы хоть что-то из этого у меня было…, наверное, я был бы уже не таким слабым, как сейчас…
Вдали, за спинами сидящих, Мин И давилась от хохота и чуть не поперхнулась собственной слюной.
Этот человек – просто ядовит на язык.Мин И, едва оправившись от кашля, только подумала это, как увидела: Цзо Пин уже не выдержал.
С таким характером, как у Цзо Пина, выдержать подобное унижение – невозможно.Он едва успел вскинуть руку, чтобы снова пойти в атаку – но не тут-то было.
Юань Цзи Боцзая рухнула на него, словно гора Тайшань, сразу и бесповоротно.Мгновенный, необоримый прессинг.Он даже пальцем не мог пошевелить, не говоря уже о применении силы.
– Довольно, давайте обойдёмся без этого. – Всё-таки в дело вмешались люди из города Синьцао, поспешно подбежали и буквально оттащили Цзо Пина обратно к его месту. – Нам ещё за подношениями надо следить…
Слово «подношения» подействовало, как ледяная вода.Цзо Пин с трудом успокоил дыхание, и лицо его слегка прояснилось.Он, наконец, вспомнил: как ни крути, он всё ещё из верхнего города, а Цзи Боцзай, как бы ни блистал – всего лишь человек из нижнего.
С этой мыслью он выпрямил спину, высоко вскинул подбородок и уже открыл было рот, чтобы напомнить всем, кто здесь, кто…
Но Цзи Боцзай вновь перебил его – ровным, будничным тоном:
– Верно. Подношения – дело важное. Всё-таки последний раз собираем.
Хруст – в тишине надломились палочки для еды – Цзо Пин сжал их так сильно, что они переломились надвое.
Бо Юанькуй весьма кстати перевёл разговор: – Как это посланники Чаояна всё ещё не прибыли?
Цзо Пин стиснул зубы, голос у него был злой, с явным нежеланием: – Говорили, дела задержали. Обещали прийти позже.
Бо Юанькуй кивнул, потом повернулся, усмехнулся с лёгкой насмешкой: – Каждый год Чаоян одерживает верх – ну, подождать их ещё можно было бы. Но в этом году же уже не они во главе, а всё одно, смотрите, как себя ставят.
Народ за столами молча переглядывался: Так вот оно что – значит, и между верхними городами тоже не всё ладно.
Хотя, если честно, Чаоян – много лет подряд безоговорочный лидер среди шести городов.То, что в этом году они уступили – скорее исключение, нежели правило.Поэтому, хотя насмешек в адрес Чаояна звучало немало, – но когда посланник Чаояна действительно вошёл на Тагэтай, все на почётных местах всё же поднялись с мест – автоматически, как по команде.
Да сы и Цзо Пин встали очень естественно.А вот Бо Юанькуй сначала тоже поднялся… но тут же вспомнил, что в этом году именно он – глава, и с недовольной миной сел обратно.
Сюй Тяньинь, завидев вошедшего, слегка удивилась: – О, и правда он?..
Цзи Боцзай поднял взгляд – и тут же увидел, как перед ним проплыла тёмная мантия, вышитая серебряными нитями в сотню зверей. Словно ветер подхватил её, и фигура легко опустилась на место среди сидящих посланников Верхних Городов.
– Это надзиратель Чаояна – Сань Эр, – пришла в себя Сюй Тяньинь и торопливо зашептала, – Он известен умением приручать зверей, служит при дворе, но и в торгашестве разбирается. Многие отборные боевые звери в шести городах – из-под его руки.
Сань Эр даже в самом Чаояне редко показывался на публике, а теперь вдруг сам явился сюда в роли посланника – небывалая редкость.
Цзи Боцзай кивнул, но большого значения не придал. Все его боевые звери – так, с дороги подобраны. До дрессировки дела нет.
Однако Сань Эр, едва устроившись на своём месте, сразу обратил на него пристальный взгляд: – Я, выходит, опоздал. Господин Цзи уже успел показать своё искусство?
– Неспел, да ещё как, – подхватил Бо Юанькуй с лёгкой усмешкой. – Зрелище было впечатляющим.
Если бы сегодня от Чаояна прибыл кто-то другой, Бо Юанькуй уж непременно бы поддел его словом-другим. Но раз явился Сань Эр, тут уж стоило сдержаться – всё-таки человек полезный: от него зависит, достанется ли хорошее боевое животное. Уделить немного уважения – не грех.
– О? – Сань Эр улыбнулся, но в следующую секунду сокрушённо вздохнул: – Не знаю, суждено ли мне увидеть столь редкое зрелище собственными глазами.
Да сы бросил взгляд на Цзи Боцзая, собираясь уже сам от его имени согласиться – всё-таки перед ними посланник Чаояна. Однако, не успел он открыть рта, как Цзи Боцзай уже спокойно ответил:
– Во имя поставок на подношение, последние дни Му Син вынужден был урезать рацион. У меня в животе пусто, сил на бой нет. Надеюсь, вы простите.
Чистой воды ложь – прямо перед ним громоздилась полная чаша угощений.
Цзо Пин лишь усмехнулся с презрением, хотел было разоблачить его на глазах у всех, как вдруг услышал:
– Это дело поправимое, – Сань Эр небрежно хлопнул по подлокотнику. – Если вы готовы принять вызов и выдержать против моего боевого зверя хотя бы десять приёмов – подношения от города Му Син в этом году можно сократить наполовину.
Все в Тагэтае ахнули.
Отдать лишь половину подношений – да это же несметные богатства! И всё ради того, чтобы Цзи Боцзай просто сразился в поединке?
Выходит, Му Син минуту назад буквально сорвал куш!
– Он что, с ума сошёл? – пробормотала Синь Юнь, растерянно нахмурившись. – Даже если не ради подношений, возможность скрестить силы с господином Цзи всё равно бы нашлась.
С появлением Сань Эра Мин И окончательно пришла в себя. Теперь она сидела, отчаянно дёргая за тончайшую вуаль с нижней юбки, пытаясь оторвать кусочек – хоть что-нибудь, что можно было бы использовать как покрывало для лица.
Будь оно всё проклято. Только не он. Любой другой – только не Сань Эр.
Нет, бояться его она не боялась. Они уже встречались, он знал, в каком положении она теперь находится. Но…
– Старейшина Шэ, могу я сам принять это решение? – Сань Эр повернулся к спутнику, сидящему рядом.
Тот коротко кивнул. Порыв ветра взметнул его чёрно-седые волосы, придавая ещё больше суровости и без того холодному облику.
Глава 67. Её наставник
Мин И лишь взглянула на его волосы – и тут же рефлекторно втянула голову в плечи, будто снова оказалась в Юаньшиюане Чаояна.
Шэ Тяньлинь был настоящим кошмаром для всех боевых культиваторов Чаояна. Неважно, насколько ты силён или знатен – переступил порог Юаньшиюаня, и будь добр, почтительно зови его «наставник» и смиренно принимай его внезапные и коварные «заботы».
Он был мастером в создании волшебных механизмов, а венцом его изобретательности стали «Врата Призраков» – устройство размером с целый дом, предназначенное для тренировки боевых искусств: умения справляться с опасностями, контролировать себя и выдерживать нагрузку.
Когда Мин И только поступила туда, она была дерзкой и наивной – с лёгкостью прошла сквозь «Врата Призраков» и, усмехнувшись, бросила: – Ну и что тут страшного? Почему вообще это называется Вратами Призраков?
Но стоило ей договорить, как Шэ Тяньлинь без лишних слов снова зашвырнул её внутрь и вдобавок активировал один из механизмов.
– Ах да, я и забыл, ты же Мин Сянь, – с улыбкой, похожей на ласковую, произнёс он. – Ты ведь не такой, как все.
Когда-то простая преграда в одно мгновение превратилась в настоящий ад – всё вокруг пришло в бешеное движение, скорость ловушек и механизмов выросла не вдвое, а в пять раз, если не больше. Мин И завопила, когда ей прямо в лоб прилетело тухлое куриное яйцо, и, с трудом проскочив всего лишь две створки, уже в благоговейном ужасе опустилась на колени:
– Это я был дерзок! Прошу, наставник, смилуйтесь!
Но Шэ Тяньлинь даже пальцем не пошевелил – терпеливо ждал, пока она не выберется вся в синяках и ссадинах, и только тогда выключил ловушки и вытащил её наружу.
С тех пор Мин И жила, как на пороховой бочке: где бы она ни была и чем бы ни занималась, в любой момент могла начаться внезапная атака. То стрелы из засады, то пакет с ядом, а бывало и похуже – обед, завёрнутый в листья пекинской капусты, пролежавший с вечера, или ещё хуже – жёлтая грязь из цветника.
Раз-другой она справлялась, но, когда это стало системой – даже её ловкости и сноровки стало не хватать.
В конце концов Мин И не выдержала, специально купила подарки и, сложив всё как положено, честно пришла к дверям Шэ Тяньлиня, бухнулась в поклоне и трижды ударилась лбом о порог:
– Пожалуйста, хватит уже.
Шэ Тяньлинь фыркнул, усмехнувшись:
– Молодёжь нынче не знает, что есть добро. Я же вижу – у тебя большие задатки.
«Большие задатки – и потому меня прямо посреди дороги швыряют прокисшей кашей?» – Мин И мрачно поморщилась.
– Обычному боевому культиватору достаточно просто плыть по течению, но ты – Мин Сянь, – сказал Шэ Тяньлинь, глядя на неё, и в его тёмных, с фиолетовым отливом глазах вспыхнула надежда. – Мин Сянь – тот, кто способен заново перекроить пределы культивирования.
Чаоян был самым могущественным из всех городов, но в то же время – самым малым по территории и расположенным в самом опасном месте. Триста дней в году здесь палит нещадное солнце, и простой люд изнывает от страданий.
Чтобы изменить распределение земель, нужно было побеждать снова и снова. Нужно было оставаться сильнейшим из городов – всегда.
А чтобы всегда побеждать, Мин Сянь не могла позволить себе проигрывать.
– У тебя хорошая реакция, ты неплохо себя контролируешь, но всё это всё ещё слабее, чем твоя техника боя, – продолжал он. – Прими меня настааником – и я избавлю тебя от всех слабостей.
– Разве человек может быть совсем без слабостей?
– Мои ученики – могут.
Слова звучали упрямо и вызывающе. Что за нелепость – ей, боевому культиватору, чья сила в юане, вступать в павильон Шэ?
Мин И резко развернулась и ушла, даже не оглянувшись.
Но Шэ Тяньлинь и впрямь был серьёзен. Он тренировала её денно и нощно, без пощады и передышки – ни дождь, ни ветер, ни еда, ни сон не могли остановить его. Атаки сыпались как из ниоткуда – стоило ей моргнуть.
Так Мин И и провела те годы в Юаньшиюане, либо убегала, спасая жизнь, либо мчалась навстречу новой схватке.
Однако именно благодаря такому своеобразному «вниманию» Шэ Тяньлиня её реакция и контроль действительно возросли до поразительного уровня. На состязаниях она побеждала с удивительной лёгкостью. Прошёл год, второй, шестой, седьмой – и всё это время, пока на арене была она, остальные пять городов могли бороться лишь за второе место.
В те времена Мин И по-настоящему сияла. В одеждах цвета «рассветных рек и алых цветов» она с ветром в подоле перепрыгивала через стены, скользила по крышам, и каждый её шаг был уверен, каждая улыбка – полна дерзкого блеска.
Она была восходящим солнцем Востока. Она была надеждой для многих.
А теперь…
Подол шелковой юбки был запачкан, золотая шпилька выбилась из причёски – Мин И поспешно сорвала с плеча лёгкую вуаль, набросила на лицо и крепко завязала узел на затылке. Сдвинувшись в сторону, чтобы избежать главного места, она в некотором смущении сказала Синь Юнь:
– Я пойду переоденусь.
Синб Юнь как раз пребывала в весёлом настроении, и, услышав это, бросила на Мин И сочувственный взгляд:
– На Тагэтай нет выхода, когда уж зашла – оставайся. Сейчас не время переодеваться, потерпи.
Мин И едва заметно напряглась в спине, опустила взгляд и, чтобы не бросаться в глаза, просто притворилась, что ищет что-то, уткнувшись лицом в сиденье.
А взгляд Шэ Тяньлиня уже пересёк зал – он искал кого-то. Его тёмные глаза скользнули по рядам, словно выискивая знакомые черты.
– А что за место вон там? – спросил он у Да сы Му Сина.
Тот взглянул туда и с уважением ответил:
– Это места, предназначенные для тех боевых культиваторов, что не занимают должностей в городе, либо для знатных купцов и известных людей, пришедших просто понаблюдать.
Проще говоря – самые дальние места.
– О? – Шэ Тяньлинь усмехнулся, его взгляд задержался на одном из мест у самого края, в глазах вспыхнул холодный интерес. – А тот человек… тоже из Му Сина?
Все разом обернулись, следуя за взглядом Шэ Тяньлиня.
Мин И, прижавшись к сиденью, удачно избежала их взоров – внутри неё всколыхнулась волна облегчения. Она даже приподняла голову, чтобы оглядеться и понять, о ком шла речь.
Лучше бы не смотрела.
Всего в двух шагах позади неё, на соседнем месте, сидел Чжэн Тяо. И чёрные, как тушь, глаза его всё это время были направлены прямо на неё. Сколько он уже так смотрел – одному небу ведомо.
Мин И от неожиданности икнула и тут же зажала рот ладонью.
Почувствовав общее внимание, Чжэн Тяо спокойно поднял взгляд и вежливо склонился в сторону Шэ Тяньлиня, выразив уважение лёгким поклоном.
– Он… он что делает тут?! – прошептала Синь Юнь, перехватывая Мин И за руку. – Это же Чжэн Тяо! Из Фэйхуачэна! Сам Чжэн Тяо!
Ну да, ну да, знаем… а держишь ты сейчас не кого-нибудь, а самого Мин Сянь из Чаояна.
Мин И с трудом перехватила её руку и, сквозь зубы, глухо пробормотала:
– У меня живот болит. Не дёргай меня.
– Ой, прости, – Синь Юнь поспешно отпустила её, но, отпустив, всё же не удержалась от упрёка: – Ну что с тобой такое, вечно всё интересное мимо проходит! Такое событие, а ты даже не поднялась посмотреть?
Мин И лишь отмахнулась и уткнулась лицом в подушку, не шевелясь.
Да уж, если она сейчас поднимется – вот тогда и начнётся настоящее представление.
– Господин Чжэн как оказался здесь? – с удивлением воскликнул Бо Юанькуй, вскакивая со своего места. – В прошлый раз, когда я ездил в Фэйхуачэн, вас там так и не застал.
Цзо Пин тоже взглянул на него, нехотя, но с уважением поднявшись:
– Может, пришёл с господином Цзи помериться силами?
Все знали: Чжэн Тяо – безумец от боевого дела, боевой культиватор, помешанный на совершенстве в боевых искусствах. Ничто в этом мире не вызывало в нём интереса, кроме культиваторов с великой юань.
Подхватив его слова, Чжэн Тяо с невозмутимым выражением кивнул:
– Пришёл навестить господина Цзи, заодно решил посмотреть, что тут происходит. Не думал, что уважаемый наставник Шэ даже на таком расстоянии распознает меня своим проницательным взором. Выходит, я и впрямь был не слишком осторожен.
С этими словами он обернулся и вежливо поклонился в сторону да сы, восседающего на главном месте.
Глаза у да сы вспыхнули радостным светом, он с улыбкой проговорил:
– Какие там оплошности! Боцзай уже упоминал об этом. Просто твоё положение особое, и слуги не посмели без приглашения проводить тебя на официальное место. Раз уж господин Шэ тебя узнал – прошу, займись местом на главном помосте.
Му Синчэн уже столько лет пребывал в упадке… И вот, словно над старым родовым алтарём запылал благословенный дым – появился Цзи Боцзай, и не просто появился, а прославился. Сегодняшний день, что должен был обернуться унижением, неожиданно стал триумфом: не только Боцзай грозой стал, но и сам Чжэн Тяо из Фэйхуачэна – здесь, как его друг. Да такая честь, что да сы хотелось немедленно устроить салют.
Но Чжэн Тяо вежливо поклонился с извиняющимся видом:
– Благодарю да сы за щедрое приглашение, но, признаться, мне особенно по душе пейзаж с этой стороны зала. Не смею беспокоить ваших слуг – пусть гость останется на месте.
Такое удалённое место – спереди брызги от фонтана, сзади трава, кузнечики да птицы. Какой уж там пейзаж? Все переглянулись в замешательстве.
А вот Цзи Боцзай, услышав это, на мгновение замер рукой, затем спокойно поднял взгляд и взглянул на него.
Глава 68. Чья же это подлая уловка?
На самом деле Цзи Боцзай и сам не знал, почему Чжэн Тяо сегодня явился. По всем раскладам – ему следовало бы такое мероприятие избегать. В конце концов, это не его главный город: стоит кому-нибудь вручить ему вызов, и он впустую потратит целую порцию юань, даже ничего не получив взамен.
Однако тот не просто не избежал встречи – напротив, нарочно попросил у него место за столом.
Цзи Боцзай перевёл взгляд на сидящего впереди.
Сбоку от того места устроилась Синю Юнь, радостно уставившись на Чжэн Тяо. А вот её спутник словно прятался, втянув плечи и съёжившись, так что с этой стороны головы её и вовсе видно не было.
Вот оно – та самая «живописная картина»?
Он опустил веки, уголки губ изогнулись в насмешке. Сделав глоток чая, он усмехнулся про себя.
Даже отвергнутый да сы не выказал ни капли недовольства – лишь с улыбкой велел евнуху подать побольше блюд в ту сторону. Уже собирался обменяться с Чжэн Тяо ещё парой вежливых слов, как вдруг рядом раздался резкий голос Шэ Тяньлиня:
– Редко, когда выпадает такая возможность. Прошу господина Чжэн указать мне путь.
Слова звучали вежливо, а вот рука действовала быстро: не успела фраза прозвучать до конца, как в воздухе уже вспыхнул и взвился вызов на поединок, плавно опускаясь в центр зала.
Вслед за этим на пиру воцарился настоящий переполох: ведь это же пиршество в Му Сине, кто бы мог подумать, что люди из Чаояна и Фэйхуачэна вздумают схлестнуться прямо здесь?
– Наставник Шэ, это неуместно, не находите? – нахмурился Бо Юанькуй. – Здесь вы с ним что хотите выяснить? Может, лучше уж с Цзи Боцзаем помериться силами?
– Что такое по-настоящему мощная юань, я уже видел, – Шэ Тяньлинь поднялся и направился на середину зала, не сводя с Чжэн Тяо глаз, в которых затаилась всё нарастающая злоба. – Но вот таких, кто с виду страстно предан боевым искусствам, а в тени играет грязно и исподтишка – таких мне ещё доводилось видеть нечасто. Потому и решил – стоит взглянуть на это собственными глазами.
Слова были сказаны слишком уж в лоб – Чжэн Тяо невольно замер, с недоумением посмотрев на него, не понимая, к чему тот клонит.
За столами гости переглядывались, не до конца поняв суть обвинения. Луо Цзяоян с недоумением повернулся к Чу Хэ:
– У этих двоих что, счёты какие?
Чу Хэ покачал головой:
– Не слышал, чтобы были.
Чжэн Тяо каждый год выходил на поединок с Мин Сянем – и каждый раз проигрывал. Но он умел достойно проигрывать: без лишних слов, не оборачиваясь, покидал арену, словно принимая результат как есть.
Шэ Тяньлинь тоже не был человеком мелочным. С таким учеником, как Мин Сянь, он был вполне доволен своей судьбой – день за днём улыбался, не вступал в пустые препирательства и ни с кем не высчитывал по мелочам.
Но теперь… его поведение, его слова – всё в них словно кричало: в гибели Мин Сяня виноват Чжэн Тяо.
А это уже было нешуточно.
Бо Юанькуй не выдержал – поднялся со своего места:
– Наставник Шэ, у Фэйхуачэна сегодня даже нет официального представителя. Нехорошо вот так давить на человека, пользуясь преимуществом.
Цзо Пин тут же подхватил:
– Мы все сожалеем о случившемся с наследником рода Мин, но, уважаемый, ведь злость не повод клеветать. В этом году Чжэн Тяо даже не пересекался с Мин Сянем!
Шум разговоров за столами нарастал, словно порыв ветра, проносился мимо, но Шэ Тяньлинь и бровью не повёл. Словно и не слышал ничего. Он уже встал на середину зала – и с глухим гулом опустил поле мрачной битвы.
Шэ Тяньлинь прославился как мастер по созданию шэньци – божественных артефактов. Его юань, по сути, не отличалась особой глубиной: когда он опустил поле юань, оно всего лишь засветилось зелёным – даже не дотягивая до фиолетового, как у Цзо Пина.И всё же Чжэн Тяо сразу ощутил – в этом поле витала настоящая жажда убийства, такая леденящая, что мороз проходил до самых костей.
– Господин Ши, – не выдержал он, – когда я прибегал к подлым приёмам? Скажите мне хоть один раз!
Шэ Тяньлинь не ответил. Он лишь молча поднял юань и активировал только что созданную «Тысячу пронзающих стрел», и в следующий миг на Чжэн Тяо обрушился ливень смертоносных стрел.
Острия были выкованы из настоящего железа: юань могла разве что отбить их траекторию, но не уничтожить. Артефактный град с грохотом ринулся вниз – пьянящий звук сечи, звон, визг, лязг. Чжэн Тяо успевал только уклоняться, и то с трудом.
Вот почему этих кузнецов артефактов всегда опасались: другие полагаются лишь на юань, а эти ещё и артефакты в бой бросают – да такие, что сочетаются с их силой и усиливают её в разы. Даже если сама юань всего лишь зелёная, в связке с шэньци она не уступит фиолетовой, а то и превзойдёт её.
Чжэн Тяо считался одним из лучших в управлении своей силой, но удержать под полным контролем столько стрел – это было бы сродни чуду. Неудивительно, что, не успев уклониться от одной, он всё же получил порез по плечу – кровь тут же залила рукав.
– Вот это да… – Сыту Лин с сияющими глазами наблюдал за боем. Он обернулся к Фу Юэ: – А эту штуку можно использовать и без юаня?
– Можно, – кивнул тот. – Но тогда она будет просто обычным оружием.
– И так хорошо! – Сыту Лин захлопал в ладони. – Выглядит-то как! Надо будет найти способ и выпросить себе такую.
Фу Юэ чуть было не сказал, что это далеко не так просто. Шэ Тяньлинь – человек непростой, за его шэньци очередь стоит, и уговорить его не каждому под силу. Но, видя, с каким воодушевлением говорит его господин, не стал рушить его мечту – просто согласно кивнул.
А в зале бой тем временем разгорался всё сильнее.
Сначала Чжэн Тяо ещё сдерживался – уважал старшего, щадил, не вкладывался до конца. Кто же знал, что у Шэ Тяньлиня арсенал скрытого оружия почти бесконечен: артефакты сыпались один за другим, вылетая под самыми неудобными углами. Как бы Чжэн Тяо ни уворачивался – всегда находилась одна, что вонзалась в тело.
Терпеть было уже невозможно.
Тогда он отбросил всякую вежливость: фиолетовая юань вспыхнула во весь рост, обрушилась на арену – и он бросился в бой, не сдерживая силы.
– Я раньше думала, что шэньци – это такие хитрости для тех, у кого юань не хватает, – с удивлением смотрела на действия Шэ Тяньлиня Синь Юнь. – А оно, оказывается, и вправду такое мощное…
Мин И лишь слегка приподнялась, так что над столом показались одни глаза:
– Так и есть. Это и есть хитрость для ленивых.
Разница между шэньци и обычным оружием лишь в материале. Простые клинки – тяжёлые, неудобные в бою. А шэньци выковываются из лёгкого железа, созданного с помощью юань. Такое оружие может сливаться с потоком силы: хоть тысячу сабель, хоть десять тысяч мечей – если в тебе достаточно юань, всё можно упрятать прямо в меридианы тела.
Такие артефакты и правда были придуманы для тех, чьи природные способности далеки от идеала – чтобы избавить их от утомительного искусства формирования оружия, но при этом дать им возможность наносить удары в разы сильнее.
Мин И и сама когда-то задумывалась о том, чтобы начать использовать шэньци – за что Шэ Тяньлинь чуть не загнался за ней через половину Юаньшиюаня, крича, что это – позор.Но вот парадокс: как только речь заходила о кузнечном мастерстве, он не жалел ни знаний, ни времени.Да и в нынешней «Тысяче пронзающих стрел» – и её вклад был. Она ведь не раз помогала ему ночью караулить у горна, следя за огнём.
На арене бой разгорался всё сильнее, вокруг гремели одобрительные возгласы, но Мин И чувствовала беспокойство.
Старый Шэ уже не молод, здоровье у него с самого начала было так себе – зачем же лезть на рожон и рисковать жизнью? Чжэн Тяо-то ещё молод, дотянуть до изнеможения – и в проигрыше, в конечном счёте, останется именно Шэ Тяньлинь.
Обычно он казался таким рассудительным – особенно, когда принимался отчитывать её саму. А теперь… что же это за безрассудство?
Мин И стала быстро осматривать зал, лихорадочно перебирая в голове – неужели нельзя ничего сделать, чтобы остановить бой?
Чжэн Тяо тем временем чувствовал, как юань быстро уходит. Он машинально взглянул в сторону, где сидела Мин И, затем повернулся обратно и с иронией в голосе произнёс:
– Неужели вы просто не можете найти своего ученика – и теперь решили свалить всё на меня?
Шэ Тяньлинь не стал тратить слова впустую. Он молча вызывал один артефакт за другим, лицо его оставалось мрачным, как затянутое тучами небо.
– Не нужно юлить, – отрезал он. – Вечером накануне того, как с Мин Сянем случилось несчастье, я видел тебя возле его двора.
– Накануне вечером?.. – Чжэн Тяо даже немного растерялся.
Он покачал головой с усталой усмешкой:
– Я всего лишь зашёл, чтобы перекинуться с ним парой слов. Неужели это теперь преступление?
– Ты пришёл с ним поговорить, а на следующий день с ним случается несчастье? – Шэ Тяньлинь шаг за шагом приближался, давление росло с каждой секундой. – В мире не бывает таких «случайных совпадений»!
С этими словами он выпустил очередную стрелу – на этот раз прямо в горло.
Чжэн Тяо почувствовал, как по спине пробежал ледяной холод. Он едва успел отдёрнуть голову – стрела всё же задела его по касательной. Юань, вложенная в наконечник, распорола кожу – алая кровь струйкой побежала по шее, впитываясь в одежду.
– Наставник Шэ! – не выдержал Сань Эр, вскочив на ноги. – Хватит уже!
