Текст книги "Любовь в облаках (ЛП)"
Автор книги: Байлу Чэншуан
Соавторы: RePack Diakov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 86 страниц)
Мин Ань усмехнулся – тихо, почти добродушно:
– Ваше Высочество всё ещё так же наивны. Если бы старый слуга действительно желал вам смерти…, да вы бы и шага не сделали за пределы Чаояна. Я мог бы покончить с вами задолго до этой ночи. Но не сделал. Зачем же тогда сейчас вредить вам? Я ведь только что, между прочим, отвёл подозрение от этой комнаты и прогнал людей, что пришли с дурными намерениями.
Мин И молча прищурилась, а затем, всё ещё держа Синь Юнь за руку, спрыгнула с балки. Мягко коснувшись земли, она медленно выпрямилась и посмотрела на Мин Аня холодно и прямо, без всяких прикрас:
– Вот это как раз то, что я и хочу понять. Ты – человек моей матушки. Её правая рука, её тень. Сколько лет ты служил ей верой и правдой. Почему же ты… снова и снова… отпускаешь меня?
Почему ты нарушаешь её приказы?
Почему ты, тот, кто должен был стеречь её волю, помог мне бежать?
Почему тогда, в ту ночь, перед самым бегством… ты решился поведать мне ту страшную правду?
Секрет, способный перевернуть не только мой мир, но и весь Чаоян.
Глава 124. Та ночь
Прошло уже больше полугода, а Мин И до сих пор помнила ту ночь так ясно, словно всё случилось вчера.
Тогда яд в её теле внезапно пробудился. Она рухнула на колени, тяжело дыша, и изо рта хлынула алая кровь, пропитывая тёмно-синий ковёр густыми, тревожными пятнами. Багряные потёки расплывались по ворсу, будто жизнь уходила прямо сквозь её губы.
Когда Сы-хоу примчалась в покои, она резко распахнула дверь – но не приблизилась, не подала руки, не позвала лекаря. Она остановилась на пороге и с досадой и злобой произнесла:
– Ты даже этого не смогла? Хоть бы на день дольше подождала…
Слова эти тогда показались Мин И непонятными. Она никогда раньше не сталкивалась с действием яда, не понимала, что происходит с её телом, не знала, как бороться с болью, которая будто пожирала её изнутри, разрывая меридианы. Как можно терпеть то, чего не знаешь?
Только позже она поняла, о чём была та фраза.
Сы-хоу думала не о ней, не о её боли или жизни. Для неё это было всего лишь очередное столкновение с супругой Мэн – их извечная борьба за влияние и власть. В ту ночь хранилище с ядом и противоядием, тайное и тщательно оберегаемое, было выдано и сожжено по приказу супруги Мэн. И это значило, что Сы-хоу проиграла.
И вместо того чтобы протянуть руку умирающей дочери, она лишь упрекнула её: мол, не могла потерпеть, не могла умереть чуть позже – после того, как мать одержала бы верх?
В тот момент для Мин И всё стало кристально ясно.
Мин И всегда понимала и прощала её. Она сражалась ради неё, побеждала – раз за разом, безропотно, как должно быть у послушной дочери. Но в ту ночь… боль была слишком сильной. Настолько, что даже силы на слёзы не осталось – лишь хриплый смех, вырвавшийся, когда она, полусогнувшись, посмотрела на мать снизу-вверх:
– Матушка… вам не интересно, выживу ли я?
Сы-хоу не нужно было спрашивать. Она знала ответ.
– Я – последний человек на свете, кто хотел бы твоей смерти, – холодно сказала она, глядя на неё, как смотрят на сломанный меч, некогда сверкавший в бою. – На твоё воспитание ушли годы. Моя семья, мой род… мы столько вложили в тебя. Ты это знаешь.
В её глазах не было ни страха, ни боли – лишь разочарование. Надежда, которой когда-то жила, вдруг обернулась тяжестью, от которой хотелось избавиться. Она вздыхала раз за разом, словно вся эта ситуация – лишь помеха в её великом замысле.
Мин И сидела на полу, бледная как лунный свет, кровь всё ещё сочилась из уголка губ. Внезапно она тихо спросила:
– А если бы у меня не было красной крови с рождения… вы бы признали меня своей дочерью?
Сы-хоу промолчала.
Ответа не последовало – и в этом молчании звучало слишком многое.
Как раз в этот момент по двору раздались быстрые шаги, и весёлый, будто нарочно радостный голос перебил гнетущую тишину.
– Старшая сестра беседует с дочерью? А у нас гости! Выходи же, покажи лицо, – звонко сказала супруга Мэн, появившись в сопровождении приближённых.
Словно хищник, учуявший кровь.
Одно лишь слово – «дочь», – вырвавшееся из уст супруги Мэн, повергло Сы-хоу в панику. Не раздумывая, она резко толкнула Мин И в объятия Мин Аня, её преданного слуги, и холодно приказала:
– Уничтожь. Не дай им шанса проверить тело.
Мин Ань молча кивнул и, прижав девушку к себе, выпрыгнул в окно.
Ночь в Чаояне выдалась тёплой, но ветер был резким – он хлестал по лицу, не давая открыть глаза. Мин И ощущала лишь вкус крови, что капля за каплей стекала по её губам, и едкий запах факелов, которые несли бегущие стражи.
Она не могла поверить.
Последние слова, которые она услышала от собственной матери, – это приказ уничтожить её. Без следа. Без возможности опознания.
Столько лет – бесконечные дни борьбы, побед, жертв, всё ради матери, ради её семьи, ради отца, ради Чаояна… Всё это разлетелось в клочья, сгорело в пламени этих факелов, как бессмысленная, жалкая пьеса.
Мин Ань, не сбавляя шага, всё же обернулся. Его лицо озарилось отблесками пламени, и в его взгляде было что-то странное – почти жалеющее.
– У вас есть что сказать, ваше высочество? – спросил он негромко.
Мин И, с трудом удерживая сознание, чуть приподняла голову, прищурилась и прохрипела сквозь сжатые губы:
– Так вот… значит, я всё это время была отравлена.
– С момента, когда Вам исполнилось десять лет, – спокойно ответил Мин Ань, не отводя взгляда.
– Значит, сегодня я проиграла не потому, что слаба, – прошептала Мин И, закрывая глаза. – А потому что яд вновь дал о себе знать. Ты должен помнить этот факт… и передать его во Внутренний Двор.
Мин Ань промолчал. На какое-то время над ними повисла тяжёлая тишина.
Когда их отряд покинул пределы Чаояна, он жестом велел всем стражникам отступить, а сам остался. Сжимая в руке блестящее лезвие короткого кинжала, он приблизился к девушке.
Мин И лежала без движения. Тело её было слишком истощено, чтобы сопротивляться, и она просто смотрела в небо, не моргая. Ждала. Возможно, думала, что это её конец.
Но вместо удара – лезвие лишь надрезало верёвки на её запястьях. Мин Ань осторожно подхватил её и уложил на сиденье звериной повозки.
– Сегодня вы спросили Сы-хоу: признала бы она вас, если бы вы не родились с красной кровью, – тихо сказал он, поправляя ей сбившуюся прядь волос. На губах его играла еле уловимая, горькая улыбка. – А ведь у Сы-хоу не может быть ребёнка, не рождённого с красной кровью.
Значение этих слов повисло в воздухе, как молния, не решаясь ударить – но Мин И поняла. И больше не сказала ни слова.
Род Сы-хоу изначально происходил из кочевников. Их взяли во двор правящей семьи Чаояна лишь по одной причине – благодаря особенностям крови в их роду нередко рождались дети с выдающимся даром боевых искусств. Большинство из них уже с пелёнок проявляли поразительную силу духа и тела. Один-два таких бойца могли бы изменить участь целого города.
Первый ребёнок Сы-хоу должен был стать предметом гордости для всего рода – символом её власти и амбиций. Он не мог быть посредственным. Даже «розовая» или «бледно-красная» кровь, свидетельствующая о слабом даре, была бы недопустимой. Только яркая, насыщенная, истинно красная кровь могла стать доказательством её успеха.
И потому, когда на свет появилась Мин И – ребёнок с чистейшей красной кровью – никто не позволил себе разочарования. Единственной её «ошибкой» было то, что она родилась девочкой.
Но и это можно было исправить. Так родился «Мин Сянь» – наследник с мужским именем, коротко остриженной головой и натянутой поверх нежных черт личика суровой маской сына Сы-хоу.
Даже если она и была дочерью – весь мир должен был видеть в ней сына.
Повозка продолжала свой путь, покачиваясь под шагами зверя, впряжённого в сбрую. Мин Ань передал ей сложенный листок бумаги.
– Есть один человек, – негромко произнёс он. – Он может помочь. Он знает, как ослабить яд, и, возможно, приведёт вас обратно в Чаоян. Живите, Ваше Высочество. Найдите его. Если он ещё жив… он должен быть примерно вашего возраста.
Мин И долго смотрела на бумагу, не разворачивая. Потом медленно опустила голову, пряча лицо в тени. Молчание снова сгустилось между ними – не как страх, а как чёрный саван прошлого.
Но, несмотря ни на что, повозка продолжала двигаться вперёд.
И она – выжила.
Ветер, что некогда раздувал занавесы повозки в ту роковую ночь, снова прошелестел – теперь уже в тишине уединённого двора, мягко тронул волосы Мин И, выбив пару прядей у виска. Она медленно подняла взгляд на стоящего перед ней человека.
– Я не припоминаю, чтобы когда-либо оказывала тебе благодеяние, – голос её был спокоен, но в глазах плескалась недоверчивость. – И не помню, чтобы между нами была какая-то особая близость. Ты ведь всегда держался особняком во внутреннем дворце, кроме Сы-хоу никого и в грош не ставил.
Если с неё не было никакой выгоды – зачем было помогать?
Мин Ань улыбнулся, уголки глаз прорезали тонкие, почти незаметные морщины.
– Когда-нибудь Вы узнаете, Ваше Высочество, – тихо ответил он. – Но сейчас… сейчас Вам лучше, как можно скорее уйти. Сы-хоу уже знает, что Вы живы, и она не остановится. Если откроется правда о Вашем рождении – если кто-то докажет, что Вы женщина… Тогда весь род Сы-хоу падёт. Им грозит не просто позор, а полное уничтожение.
Мин И нахмурилась, черты её лица заострились от подозрения.
– Насколько я помню, ты хоть и не ближайший родственник, но всё же принадлежишь к её роду. Зачем тебе подвергать себя опасности? Ты ведь понимаешь, что за это последует… если я выживу. Разве что…
Она замолкла, её взгляд стал пронзительным, как клинок.
Но Мин Ань прервал её, сохраняя на лице ту же, чуть усталую улыбку.
– Ваше Высочество, раз уж нам снова довелось встретиться, значит, дни наши ещё длинны, – произнёс он. – Зачем торопиться разгадывать всё сейчас? Пусть ответы придут со временем.
И, сказав это, он слегка склонил голову, словно прощаясь – то ли как верный слуга, то ли как невидимый страж.
А ветер, всё тот же ветер, уносил прочь её сомнения – и уносил их в ту сторону, где начиналась её собственная дорога.
Услышав приближающиеся шаги, Мин И мгновенно замолчала. Она бросила последний взгляд на Мин Аня – долгий, проникающий до самой сути, – затем схватила с тумбы несколько мешочков с серебряными, один из них швырнула ему, а другого прижала к груди вместе с Синь Юнь и бесшумно выскользнула в окно.
Мешочек был тяжёл – звонкая тяжесть крупных монет, среди которых явно прятались купюры по тысяче. Мин Ань поднял брови, повертел мешочек в пальцах, провёл рукой по ткани и…. усмехнулся.
Шаги за дверью становились всё громче. Через мгновение дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вошёл начальник стражи, Ин Лянцан, с несколькими вооружёнными людьми. Он взглянул на Мин Аня и устало покачал головой.
– Сы-хоу дала тебе шанс искупить вину, – тихо произнёс он.
– У меня не было вины, – Мин Ань улыбнулся. – Так что и искупать нечего.
– Ты уже дважды помог беглой преступнице. Даже если между вами и была многолетняя родовая связь… она тебя не спасёт.
Мин Ань снова посмотрел на мешочек с деньгами, потом неслышно вздохнул и протянул его Ин Лянцану:
– Мы ведь столько лет вместе служим. Похоронишь меня достойно – не обеднеешь.
Ин Лянцан опустил глаза. Он молча взял мешочек и чуть склонил голову.
А в это время его люди уже бросились в погоню, направившись по следу, что оставила Мин И. Тяжёлые шаги, всполохи факелов, глухие приказы – всё смешалось в шумной суете.
И только Ин Лянцан остался в комнате. Он поднял меч… и без слов взмахнул им, опуская над головой Мин Аня.
Мин И не оборачивалась, только неслась вперёд, не сбавляя шага. Синь Юнь не поспевала за ней – тогда Мин И просто подхватила её на спину. Время от времени она становилась на меч, используя его как средство для короткого полёта, а когда иссякала сила – вновь бежала по земле. Переведя дух, снова поднималась в небо. Так, попеременно сменяя бег и полёт, она всё же ускользнула от преследователей.
Синь Юнь от тряски и усталости еле дышала, но когда меч под ногами Мин И наконец заскользил плавно, не уносясь вихрем по воздуху, она всё же прошептала:
– А тот человек… он такой был… добрый. Он всё смотрел на тебя, будто… будто на какое-то сокровище.
Мин И вздрогнула. Ноги на мгновение замедлили свой бег.
На самом деле она очень редко видела Мин Аня, да и никогда не общалась с ним по-настоящему. В её воспоминаниях он всегда был где-то в тени, чуть поодаль – в тот момент, когда мать приходила посмотреть, как она тренируется. Мин Ань стоял в стороне, сцепив руки, с бесстрастным лицом – позволял себе только редкий взгляд в её сторону.
О какой уж тут «добре» говорить – он даже словами с ней почти не обменивался. Так почему же… почему именно сейчас в его взгляде была та странная, пугающая нежность?
Глава 125. Ей нужен Цзи Боцзай
– Что-то не так… – остановившись на бегу, Мин И наконец поняла. – Если Сы-хоу действительно узнала, что я жива, она бы никогда не отправила его за мной.
Он уже однажды отпустил её. Какой смысл давать ему шанс предать Сы-хоу снова – если только сама Сы-хоу не преследует этим какую-то цель… если она не хочет убедиться.
Лёд пробежал по спине. Мин И прикусила губу и, не теряя ни секунды, рванула вперёд, теперь уже во весь дух направляясь к окраине города, к месту проведения состязания.
Сейчас, если она вернётся – не сможет спасти Мин Аня, а только погибнет вместе с ним. Единственная её надежда – Цзи Боцзай. Лишь с его помощью можно выжить, только он способен дать отпор преследователям.
Она нуждалась в нём.
На арене тем временем разгар битвы. Испытания уже перевалили за экватор, и каждый новый бой оказывался куда жестче прежнего. Все те команды, что вчера выглядели слабо и легко – сегодня предстали в совершенно ином составе.Никакой пощады. Никакой неопытности. Только закалённые бойцы, отточенные движения и смертоносная синхронность.
Их явно подменили. Или же… с самого начала все карты были выложены не до конца.
Команда Му Сина и без того испытывала нехватку – не было кузнеца артефактов мастера шэньци, и потому они с самого начала оказались в невыгодной позиции. Как назло, остальные команды, будто сговорившись, навалились именно на них.
Цзи Боцзай сражался ожесточённо, его плечо и бок были в крови, одежда порвана, а взгляд стал ещё более холодным и сосредоточенным. Луо Цзяоян и остальные выглядели и вовсе как после бури – исцарапанные, выбившиеся из сил, дышащие через раз. С каждой минутой их положение становилось всё шатче.
На краю арены Цинь Шанъу не находил себе места – он стиснул кулаки, сердце стучало от ярости и бессилия. Он хотел вывести уставших и раненных бойцов и заменить их… но проклятие, у него просто не было ни одного запасного кузнеца артефактов!
– Ох, наставник Цинь, – усмехнулся с края арены Цзо Пин из Синьцао, – вы, похоже, совсем закопали талант. Цзи Боцзай ведь не для того создан, чтобы подыхать на вашей песочнице. Продайте его нам. У нас хоть кузнецов хватает – будет с кем воевать!
– Ха, да кому вы нужны, – вступил в разговор представитель Фэйхуачэна, – у вас дома от пыли валятся! Пусть уж лучше в наш город перейдёт. Есть у нас Чжэн Тяо – будет ему поддержка настоящая, а не эти ваши новички без корней и навыков!
– Кто бы говорил! Да у вас весь Фэйхуачэн трещит по швам – один ветер и крыши унесло! – не остался в долгу Цзо Пин.
– У кого трещит? Повтори, если не трус!
Перебранка мгновенно разгорелась. Слова сыпались одно острее другого, и уже никто не сдерживал насмешек. Но под всей этой бравадой звучал один и тот же приговор: Му Син снова на грани поражения.
– Да не расстраивайтесь вы так, наставник, – подлил масла в огонь ещё один старейшина. – Всё равно вы привыкли к проигрышу. Ну и что, что ещё раз? Для вас это как завтрак – обыденность.
Цинь Шанъу молчал, пальцы судорожно сжимали край его накидки. Он знал, что пока Мин И не вернулась, всё только началось. И их шансов – ничтожно мало.
«Ну и что с того, что у вас команда? – раздавались насмешки. – Язык – тоже оружие».
Цинь Шанъу побагровел от злости, казалось, что вот-вот брызнет паром из ушей. Эти ехидные слова не просто ранили – они били по самому больному: по годам поражений и упущенных шансов.
Кто бы хотел проигрывать снова и снова? Тем более, когда победа так близка, почти в руках. Цзи Боцзай – редкий талант, с такой силой, что даже когда его артефакты разрушены, он в одиночку может сдерживать сразу несколько команд, усиленных лучшими артефактами. И тем не менее – вот они, стоят на арене, истекают потом и кровью, окружённые словно в ловушке.
Слишком хорошо сработано. Остальные города явно заранее всё спланировали: в честном бою не одолеть – так они решили взять числом, не подпуская Му Син к свету луны, под которым можно получить заветную победу. Подло. Грязно. Но в рамках правил.
Даже двое сразу шли на них, чтобы наверняка не дать продержаться нужные полчаса.
Цинь Шанъу стиснул кулаки до белых костяшек. Сердце разрывалось: если бы только правила позволяли – он бы сам ринулся в бой!
И вдруг – голос:
– Заявка на замену в команде Му Син!
Наставник резко обернулся, уже готовясь выругаться – кому вздумалось нести чушь?! У них больше нет никого, кто мог бы выйти на арену. Но голос раздался не шутки ради…
В толпе кто-то уже расступался, давая дорогу фигуре в знакомом сером плаще, с хищной, сосредоточенной поступью.Она вернулась.
Обернувшись, Цинь Шанъу застыл.
На арену вошла Мин И – бледная, как полотно. Белая повязка на плече насквозь пропитана кровью, тело пошатывается от слабости, будто каждое её движение даётся с неимоверным трудом. Но взгляд – твёрдый, ясный, как полированная сталь.
– Безумие! – воскликнул он, бросаясь к ней. – Зачем ты пришла? В таком состоянии?!
Мин И посмотрела на него, не теряя ни секунды, и заговорила быстро, но чётко:
– Наставник, мне нужно спасти одного человека. Но я одна не справлюсь. Чтобы спасти его – я должна помочь им победить в этом бою.
Она перевела взгляд на арену, где измождённые бойцы Му Син стояли спина к спине, отбиваясь от окруживших их противников.
– Если мы победим, вы и остальные поможете мне. Прошу.
Редко можно было увидеть её такой – не сдержанной, не холодной, не равнодушной. В голосе звучал огонь, почти мольба. Это был не расчёт – это была вера.
Цинь Шанъу даже не колебался:
– Хорошо. Обещаю.
А потом рассмеялся сквозь тревогу:
– Но ты что, правда думаешь, что на этом поле достаточно просто захотеть победить? Ты ранена, ты еле стоишь! Даже если бы была цела, остальные уже выжаты до последней капли. Они измотаны, почти на грани…
Он не успел договорить.
Мин И уже шагнула на арену – прямо в свет луны, где судьбы вершатся не силой, а волей.
– Не бывает боёв, которые невозможно выиграть, – её голос звучал спокойно, но твёрдо. – Бывают только те, кто не умеет побеждать.
Она передала Синь Юнь в руки Цинь Шанъу и без оглядки направилась в сторону боевой арены, к самому краю миньюй – области, где бушевала смертельная энергия боя.
– Какой дерзкий юнец! – раздалось со стороны скамей городских наставников. – Да он и шагу не сделает в миньюй – его разорвут в клочья!
Смена участника на середине сражения – дело крайне рискованное. Особенно если заменяющий – ранен и истощён. Арена не ждёт. И если новенький не сумеет быстро прорваться к своим – его просто сотрут с поля. Большинство сочувственно качали головами, не питая иллюзий. Кто-то уже подзывал лекаря к границе арены, ожидая неминуемого провала.
Но в это же время, в тенях под трибунами, Шэ Тяньлинь будто забыл, как дышать.
Он внимательно вглядывался в фигуру Мин И. Та, что ещё недавно казалась ему сломанной, утратившей волю к битве, вновь обрела ту самую стойкость, которая когда-то пугала даже элиту Чаоян.
Этот взгляд. Эта поступь. Это пламя.
Он уже видел его раньше – и знал, если она вернулась с этим взглядом – значит, её не остановить. Даже сама смерть, стоящая у края области минъюй, – и та отступит.
Это была не Мин И. Это был – Мин Сянь.
Шэ Тяньлинь не знал, что именно её подтолкнуло, что разожгло в ней это пламя, но он ощущал: то, что сейчас проснулось в ней – уже не угаснет. И именно сейчас, он, мастер шэньци, как никогда жаждал узнать: что сможет сделать человек с разрушенными меридианами?
Мин И, ступив на порог миньюй, тут же ощутила вихрь яростной энергии – в лицо ударила плотная волна чьей-то атаки. Она не колебалась. Мгновенно призвав чисто-белый щит, она подняла свой артефакт – «Синьхэ Ложжи» – и ответила с ошеломляющей силой.
Грохот разнёсся над ареной.
Вспышка ослепительно белого света пробила небо, прорвавшись сквозь барьер миньюй, как будто собираясь разорвать саму ткань мира.
– Глупость несусветная, – фыркнул Цзо Пин, наблюдая с трибуны. – Это поле требует тишины и скрытности. С таким шумом она только навлечёт на себя новых противников.
– Ошибаешься, – Шэ Тяньлинь слегка усмехнулся, не отрывая взгляда от бушующего белого сияния. – С такой силой она привлечёт не только врагов…
Из разрастающегося в небе светового столпа, вырвавшегося из цветущих зарослей на южной стороне арены, исходила не ярость – а зов. Зов, который мог услышать лишь один человек.
Цзи Боцзай обернулся.
Глаза сузились. Взгляд стал острым, как лезвие клинка.
Он знал этот свет. Он знал, кто зовёт.
– За мной. – коротко бросил он товарищам, и, не дожидаясь ответа, рванул в сторону взметнувшегося света.
– Мин И?.. – прохрипел Луо Цзяоян, едва приподняв веки. Кровь ручьями стекала с его висков, заливая глаза. – Она правда пришла? Не смогла смотреть, как мы тут умираем?..
Цзи Боцзай не стал ничего отвечать. В ответ – только ускорился, прорубая путь сквозь вражеские линии. Без остановки, без колебаний – он вёл команду вперёд, туда, где небо разрезала ослепительная белизна.
Чистая, словно лунный свет, белоснежная юань – редкость сама по себе. А такая мощная, такая подавляющая – и вовсе порождала замешательство. Несколько вражеских отрядов на мгновение замерли, растерянно переглядываясь. Молва о возвращении Мин Сянь расходилась быстро, и многие подумали, что это Чаоян сменил бойца, отправив его.
Но выражения лиц у бойцов Чаоян говорили о другом – их лица налились мраком, ярость кипела в их взглядах. Увидев, куда ведёт белый столп света, они бросились туда же – но не с поддержкой, а с мечами и яростным криком:
– Предатель! Предатель!
Потоки юань всех цветов обрушились на девушку. Но Мин И, не дрогнув, одним движением развернула десятки защитных артефактов – они замкнулись плотным полусферическим щитом вокруг неё, словно скорлупа яйца, непроницаемая и мощная.
Яркие волны энергии с грохотом ударяли по щиту, оставляя в нём только вмятины. Ни один удар не прорвался внутрь.
На трибунах замерли. Несколько старших наставников с других городов невольно обернулись к Шэ Тяньлиню, с немым вопросом во взгляде: не ты ли это?..
Но мастер артефактов только невозмутимо развёл руками, лицо его было полно гордого равнодушия:
– Что вы на меня так смотрите? Я ведь и сам в шоке. Совсем не я учил… честное слово.
Шэ Тяньлин лишь усмехнулся про себя: «Я бы никогда не стал учить Мин И создавать такие… постыдные игрушки. Это она сама украдкой нахваталась – как воровка в зале мастеров…»
Но сейчас было не до гордости.
На трибуне царил гул, а в поле – ярость.
Ван Юн в этот день отсутствовал, и командование Чаояном перешло к Вэй Чаншэну. Его глаза налились кровью, лицо перекосилось от злобы.
– Сломать это чертово яйцо! Вместе с ней растереть в пыль!
Бросать всю силу на защитные артефакты – решение далёкое от разумного. Это пустая трата юань, тяжёлый, истощающий бой. Но сдерживать себя никто не собирался: это была личная месть. И потому бойцы Чаоян не колебались – вложили всю ярость в удар, словно прибой ярости навалился на сверкающую оболочку.
Мин И лишь глубоко вздохнула. Она укрепила свою защиту ещё одной волной чистой белоснежной юань, создав вокруг артефактного щита новый купол. И когда вся эта ярость обрушилась, она вместе со своим щитом не раскололась – а только скользнула назад, отброшенная волной, но не разрушенная.
Пока весь остальной мир пытался уничтожить её, она – выживала. И ждала.
– «Их юань восстановится только через полпалочки – чего же вы ждёте?» – голос Мин И, усиленный юань, гулко разнёсся над полем, как удар в боевой гонг.
Всё ещё прячущиеся в стороне бойцы Синьцао, едва уловив смысл её слов, мгновенно рванулись вперёд. Они словно и ждали сигнала – бросились на бойцов Чаояна, которые только что истощили свои силы и теперь стояли, побелевшими от ярости и бессилия, но безоружными.
Мгновение – и несколько бойцов Чаояна были выброшены из арены, охваченные куполом области миньюй и ошарашенные предательским ударом.
Однако волны мощнейшей юань, вызванные предыдущим шквалом, всё ещё носились по полю, как раскалённые вихри. Мин И прищурилась, отделила тонкую нить своей энергии и метнула её в сторону – точно в бушующую волну. Словно остриё копья, её импульс встряхнул хаос, направив смерч энергии в противоположный сектор поля.
Поток ударил в лагерь Синьцао – туда, откуда они только что атаковали Чаоян. Тех, кто секунду назад радовался лёгкой победе, теперь захлестнула волна чужой силы, беспорядочной и опасной.
– «Чёртова змея!» – выкрикнул один из бойцов, только открыв рот, чтобы выругаться, как…
… его затылок пронзила стужа.
Мгновенно. Без звука. Один за другим воины Синьцао попадали под удары со спины – там уже подоспели люди Му Сина, ведомые Цзи Боцзаем.
Мин И, не теряя времени, отступила за следующий выступ скалы. Всё шло по плану.
Глава 126. Выиграть этот бой
Луо Цзяоян и сам не ожидал, что судьба может вдруг обернуться такой благосклонной. Они только-только подоспели, как Чаоян уже был выведен из строя силами Синьцао, а тем временем и сами бойцы Синьцао, застрявшие в бешеном шторме юань, оказались легкой добычей – и были мгновенно добиты ими.
– Вот уж поесть так поесть! – выругался Фань Яо, тяжело дыша и ощупью собирая разбросанные повсюду крохи чужой энергии. – Эти чертовы выродки всё время нас прижимали, сколько бы сил ни было – всё уходило на оборону!
Он широко зевнул и начал, не стесняясь, жадно поглощать плавающие в воздухе потоки юань, почти с варварской жадностью. Этот метод был далеко не безупречным – чужая энергия плохо усваивалась, многое терялось, но в столь измотанном состоянии, как у них, выбирать не приходилось.
Цзи Боцзай не стал тратить слов – он бесшумно ступил на свой летающий меч и подлетел к защитной сфере, в которой всё ещё пряталась Мин И. Одним движением он разрезал купол, и девушка шагнула наружу – бледная, с промокшей от крови повязкой на руке, но с глазами, горящими огнём.
– Почему ты вдруг… – начал он.
– Быстро выигрывай! – Мин И вцепилась в его руку, голос был тихим, но каждый слог звенел напряжением. – Победи в этом бою. А потом иди со мной!
Цзи Боцзай замер, на секунду потеряв дар речи.
Она смотрела на него так, будто на свете не было ничего важнее, чем то, что она собиралась сказать дальше.
Он никогда прежде не видел в её взгляде такого огня. Мин И подняла к нему лицо, а в её глазах отражался только он – целиком и без остатка.
У сердца Цзи Боцзая дрогнула струна. Он неловко отвёл взгляд.
…Понял, – пробормотал он.
Мин И молча взяла в руки их повреждённые артефакты. Ведя команду по безопасной траектории, она одновременно быстро и ловко восстанавливала защиту и усиливала ядра оружия.
На трибунах наблюдавшие за боем старшие наставники снова дружно повернули головы в сторону одного человека.
Руки у неё так и летают… уж слишком она это делает ловко, – заметил кто-то, прищурившись.
А Шэ Тяньлинь только ещё шире улыбнулся.
– В каждой эпохе Циньюня рождаются свои таланты. Девушка явно с даром, – произнёс он с видом, будто и сам впервые это замечает.
– Один дар тут делу не поможет. Кто-то её явно учил. – Цзо Пин, наставник Синьцао, прищурился и подозрительно уставился на Шэ Тяньлиня. – Не ты ли, мастер Шэ, под шумок взял себе ещё одного ученика?
Шэ Тяньлинь резко стал серьёзен. Он с грохотом хлопнул по столу, поднял руку к небу и с торжественностью старого генерала произнёс:
– Вы что меня за кого держите? Я давал клятву: за всю жизнь – только один ученик, и это Мин Сянь!
…И надо же – какого ученика он выбрал. Только гляньте на технику – да один в один как у него.
Несколько наставников переглянулись, будто хотели что-то сказать, но все как один проглотили свои слова, обречённо откинувшись назад и продолжив молча наблюдать.
Обычным кузнецам требуются часы сосредоточенной работы, чтобы восстановить артефакт высокого уровня. А она – сидя прямо на поле боя, ловко отковыривает повреждённые пластины, несколько движений с мягким металлом, вспышка чистой юаньской силы – и вот оружие вновь сияет, как новенькое.
Команда Му Сина, ещё мгновение назад почти полностью измотанная, словно заново родилась. В глазах бойцов зажегся боевой пыл, движения вновь обрели резкость и уверенность.
– Так дело не пойдёт, – в укрытии затаились участники Чжуюэ, напряжённо совещаясь. – Надо сначала выбить у них кузнеца. Эта девчонка и так ранена, с ней будет проще, чем с остальными.
Мнение показалось всем разумным. И уже при следующей встрече на тесной тропе с противником их цель была очевидна – первым делом бить по кузнецу.
Однако…
Кто-нибудь может объяснить, в чём дело? Почему, когда атакуют остальных, Цзи Боцзай ещё может ограничиться защитой, но стоит кому-то замахнуться на этого мастера артефактов – и он тут же становится демоном возмездия?
Он не просто отражал удары – он бросался в атаку сам, молниеносно, с такой неукротимой силой, что казалось, он намерен не просто отбить врага, а стереть его с лица земли. Его сила юань вихрем обрушивалась на нападавшего, беспощадная, словно сам он не защищал – а мстил.
К счастью, у Чжуюэ хватило сообразительности: лидер команды среагировал молниеносно и, прежде чем Цзи Боцзай обрушил на его напарника удар сокрушительной силы, сам вырубил товарища, тем самым добровольно выбив его из состязания. Иначе последствия были бы слишком серьёзными – ту атаку остановить было бы невозможно.
– Он, что, наконец понял, как важен кузнец в команде? – вполголоса пробормотал довольный Фан Яо.
Чу Хэ покачал головой, невозмутимо глядя вперёд.
– Или, возможно, всё дело в том, что это госпожа Мин.
– Шутишь? Мы где вообще находимся? Здесь, во время боёв между городами, кому вообще до сентиментальностей?
Фан Яо отмахнулся, хмыкнув, но не успел закончить фразу, как перед ним разыгралась сцена, от которой у него глаза на лоб полезли.
Цзи Боцзай молча подошёл к Мин И, наклонился, и – просто взял её на руки. Точнее, закинул за спину, будто она невесомая, и с холодным, как зимний лёд, голосом сказал:
