Текст книги "Любовь в облаках (ЛП)"
Автор книги: Байлу Чэншуан
Соавторы: RePack Diakov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 86 страниц)
Чёрный дракон взревел.
Его рёв сотряс воздух, и он резко взмыл вверх, опоясав небо вокруг двора несколькими широкими кругами. С каждым витком он будто становился мощнее, наполняясь гневом, молнией, бурей. А затем, как тень судьбы, обрушился вниз, направляясь прямо на Мин И.
Вокруг воцарилась паника. Слуги закричали, рванулись врассыпную. Даже тётушка Сюнь и Не Сю, несмотря на всё мужество, поспешно отступили, глядя на происходящее с ужасом.
А дракон, почуяв страх, ощутил себя победителем. Его рычание стало наглее, уверенное тело скользнуло по воздуху, и вот он уже перед Мин И, разверзая пасть и выпуская тёмное дыхание.
Но она – не шелохнулась.
В следующее мгновение рядом с ней, в лёгком вихре белой юань, возникла… кошка. Безмятежно белая, изящная. Она лениво села перед ней, поджав лапки, будто всё происходящее её ни капли не волновало.
Чёрный дракон метнулся к ней, угрожающе приблизившись.
Шлёп!
Кошка метнулась – не иначе как молния – и влепила ему хлёсткую пощёчину лапой прямо по пасти.
Дракон замер, потрясённый. Потом с яростью захрипел, фыркнул, поднял голову – и попытался укусить дерзкую тварь.
Шлёп! – вторая пощёчина, ещё резче.
Чёрный дракон: «……»
Он завис в воздухе, громада его тела задрожала от потрясения. Он не мог поверить – это что вообще такое? Белая кошка равнодушно смотрела ему в глаза. В её взгляде не было ни страха, ни злобы – только ленивое презрение.
Прошла целая долгая секунда, пока дракон, недоумённо фыркнув, смущённо отвёл взгляд… и потихоньку отодвинул хвост, уступая Мин И дорогу.
Мин И, по-прежнему бурча под нос о чёртовом тазу, будто отлитом из слитков меди, перешагнула порог дома, где находился Цзи Боцзай.
Белая кошка, идущая за ней, сделала пару грациозных шагов – и исчезла, распавшись в воздухе на лёгкое облачко юань.
Чёрный дракон над двором долго стоял в молчании. Потом, сделав вид, что ничего не было, резко рыкнул и метнулся пугать других слуг – будто так можно вернуть утерянное достоинство.
Мин И вошла внутрь – и на миг замерла.
Цзи Боцзай лежал как в омуте крови. От переизбытка юань он словно был выжат до последней капли. Кровь всё ещё сочилась из уголков рта, грудь едва заметно приподнималась в дыхании, а тело, несмотря на бессознательное состояние, оставалось напряжённым, будто он всё ещё воевал где-то – не здесь, не сейчас. На запястьях вздулись алые, болезненно пульсирующие меридианы.
Мин И подошла без суеты. Поставила таз сбоку, выжала из тряпки воду, спокойно и аккуратно раздвинула полы его одежды и приложила влажную ткань к области сердца.
Едва ощутимое тепло от мокрого полотна заставило тело Цзи Боцзая вздрогнуть. Он не очнулся, но пальцы слегка разжались, дыхание стало чуть ровнее.
Мин И села рядом. Молча следила, как тряпка остывает – и тут же меняла на свежую, будто ухаживала за больным уже много лет.
– Вы уже и так достаточно сильны, – негромко пробормотала она, словно сама себе. – В Цинъюне вряд ли найдётся кто-то, кто бы мог превзойти вас в бою. Так что не нужно так перенапрягаться.
Потом, немного подумав, добавила, всё тем же мягким голосом:
– На кухне тушат гусиную грудку. Когда проснётесь – съешьте хоть немного, хорошо?
– Юань – штука не из лёгких. Господин, поэкономнее бы с ней, – бормотала Мин И, меняя очередную тряпку. – Вот посмотрите, как-одежда-то заиграла, кровь прокрасила, будто так и надо. Изящный оттенок… В лавке такой точно не купишь.
Болтала, не умолкая ни на миг, голос у неё был лёгкий, будто бы не рядом с умирающим сидит, а готовит травяной чай.
В это время, в глубинах сознания, Цзи Боцзай всё ещё плыл сквозь тот жуткий сон. Река исчезла, хищные рыбы растворились… а вместо них появилась стая пчёл. Навязчиво гудящих, беспокойных. Они роились вокруг него, жалили слух, мешали отдышаться.
Гуд-гуд-гуд…
Он нахмурился – и с раздражением распахнул глаза.
В тот же миг чёрный дракон в небе словно вздрогнул, почувствовав движение в своей сути. С громким рёвом сорвался с высоты, резко спикировал – и, свернувшись кольцом, молнией влетел обратно в тело своего повелителя.
Мин И взвизгнула и подпрыгнула от неожиданности:
– Ай-яй-яй! Какая сила! Господин, да вы же чуть мне душу не вышибли!
Глава 50. Мрачная сила
Такая реакция, конечно, понятна – но, когда это делает она, всё почему-то звучит наигранно.
Он опустил глаза и посмотрел на ткань, всё ещё лежащую у него на груди. Голос его был хриплым, как будто горло ещё не оправилось:
– Что ты здесь делаешь?
Мин И спокойно села обратно рядом и, ни капли не смутившись, тем же влажным краем тряпки начала вытирать кровь у него на лице:
– Раз господин ранен, где же мне ещё быть, как не рядом?
Тем более, – добавила она про себя, – столько золота уже получила, совесть не позволит сбежать.
Цзи Боцзай попытался увернуться, но был слишком слаб, и потому лишь нахмурился, сморщив всё лицо:
– Я… не ранил тебя?
– Даже во сне господин заботится обо мне, – вздохнула Мин И с нарочитой серьёзностью. – Это растрогало меня до глубины души.
Он чуть заметно вздрогнул, потом отвёл взгляд и, не глядя на неё, пробормотал:
– Во сне… трудно понять, кто перед тобой. Это скорее… инстинкт. Не причинить вреда. Не убить по ошибке. Только и всего.
Мин И приподняла бровь. Он что, от боли рассудком тронулся? Поверил, выходит, в её слащавые речи – ещё и оправдывается всерьёз…
Но раз уж сам выбрал так думать – пусть думает. Объяснять не стала. Вместо этого ловко воспользовалась моментом: пока он ещё в сознании, аккуратно стерла последние следы крови с его кожи, потом помогла переодеться в чистую одежду и осторожно уложила на другую сторону мягкой лежанки.
Цзи Боцзай, хоть и оставался слаб, не забыл предупредить:
– Сыту Лин послал тебя в тот двор не просто так. Он хотел твоей смерти.
Мин И задумалась, покачала головой:
– Нет, господин. Ему не нужно было забирать мою жизнь. Он просто хотел, чтобы я выудила из вас то, что скрыто. Хотел воспользоваться мной – как инструментом, чтобы добраться до ваших тайн.
Цзи Боцзай тихо хмыкнул, раздражённо, с глухим недовольством:
– Какие, к демонам, у меня тайны? Этот двор – просто место, где я прячусь, когда тяжело ранен. А в комнате стоит лишь табличка с именем моего благодетеля. Никаких ларцов. Не знаю, где он это выдумал.
Табличка благодетеля?..Мин И внутренне напряглась. Может, речь о той самой… госпоже Мэн?
Мин И задумалась. Если в том дворе действительно хранят нечто связанное с благодетелем, – значит, это не просто память. Это то, что нельзя показывать никому. Стоит только кому-то узнать – и рухнет всё. Род, честь, имя. Такую вещь и правда нужно было скрывать.
И тогда стало ясно – вот почему он наложил на двор щит юань. Вот почему об этом месте в поместье не говорили ни словом.
Но теперь возник другой вопрос: Если он всё так тщательно прятал…, то откуда Сыту Лин узнал?
Цзи Боцзай поймал её взгляд и, словно угадав ход её мыслей, спокойно сказал:
– Не принимай всех за добрых людей. В этом главном городе таких, кто желает твоему «господину» смерти, больше, чем ты можешь себе представить. И те, кто с тобой ласковы, чаще всего делают это лишь потому, что за твоей спиной – я.
Мин И недовольно поджала губы, вспомнив тех девушек с улицы, с лицами, как цветы феникса, и с ядовитыми словами на языке:
– Ну не скажите, господин. Как раз из-за того, что за мной вы, многие меня только сильнее ненавидят. Если бы тогда на улице не вмешался юный господин Сыту, мне бы пришлось самой с кулаками за свою честь вставать.
Он говорит о врагах, она – о злых языках.Он о тайнах, она – о сплетнях.Он про жизни, она – про драки на улице.
Цзи Боцзай слегка сощурился. Она как всегда – он говорит про восток, она уводит разговор на запад.
Цзи Боцзай был взбешён. Ну как так? Вроде умная, тонко чувствует настроение – знает, что ему по нраву, что нет, подстраивается, ведёт себя сдержанно… но стоит дело коснуться Сыту Лина – будто разум из головы выветрило. Что ни скажи – всё впустую.
Он – опасен. Стоит ей просто кивнуть, сказать: «Поняла, не подойду» – и всё. Но нет же, надо спорить, надо возражать.
– Господин? Что с вами? – заметив перемену в его лице, Мин И тут же вскочила, принялась аккуратно гладить его по груди, стараясь успокоить дыхание. – Ведь только что было лучше… Не так ли?
– Будет ещё лучше, если ты выйдешь, – сквозь зубы процедил он.
Мин И даже не моргнула. Присела на край ложа и спокойно заявила:
– Нет уж. Если в комнате никого не будет, господин испугается. Я останусь здесь и посижу с вами.
Испугается? Он? Он – Цзи Боцзай? Ему три года, что ли? Кто тут должен бояться?!
Он так посмотрел на неё, будто вот-вот встанет и убьёт. Но не встал. Сил не хватило. Только зарычал, зажмурился и, откинувшись на подушку, снова провалился в сон.
И что удивительно – в этот раз во сне его не терзали ни реки, ни зубастые твари, ни кровь. Было тихо. Тепло. В воздухе пахло чем-то нежным…Цветами. И, может быть, немного – ею.
Обычная девушка… хрупкая, тонкая, ветра боится – и уж точно не может укрыть от ливня. А всё равно… почему-то рядом с ней спокойно.
С этой мыслью он провалился в самый крепкий и мирный сон за долгие месяцы.
Проснулся он только к полудню следующего дня.Мин И всё так же сидела рядом, на краю ложа. Увидев, что он открыл глаза, тут же вскочила:
– Господин! Вы наконец очнулись! А у нас тут снаружи – беда, господин, беда!
Он уже чувствовал себя немного лучше, смог приподняться, опершись на локти:
– Что случилось?
– Говорят, вы на вчерашнем отборе убили одного воинов культиваторов. А у него, между прочим, была изрядная поддержка. На виду – всё по правилам, формально вы ни в чём не виноваты… но его сторонники бунтуют. Десятка два человек уже встали у ворот и вопят, что хотят с вами «помериться силами».
Цзи Боцзай тихо хмыкнул и холодно усмехнулся:
– Ну вопят и пусть вопят. Я не выйду – и точка.
Мин И щёлкала семечки с характерным крак-крак, лениво обмахивалась и при этом с живым интересом косилась на него, будто дразня:
– На отборе ведь можно было и полегче… Зачем же сразу насмерть? Что, у вас с тем культиватором счёты были?
Цзи Боцзай, полулёжа на подушке, ответил лениво, почти зевая:
– Нет. Первый раз видел его.
Первый раз – и сразу в землю? Эта ярость в нём…Вот почему его и боятся, и уважают.Потому что у него в крови – не просто сила, а мрачная, неудержимая жажда закончить бой без лишних слов. Навсегда.
Тот, кого он убил, был не кто иной, как Сюэ Шэн – один из самых почтенных воинов культиваторов Му Сина. Добряк, щедрый, уважительный, любимец городских старейшин. Его называли чуть ли не святым за щедрые подаяния и участие в делах слабых. До появления Цзи Боцзая он был нарасхват, звезда каждого состязания.
Мин И сама думала, что его назначат спутником господина Цзи в будущей поездке. И уж точно не ожидала, что он погибнет – и так внезапно.
Снаружи вдруг вспыхнула юань – острая, как стрела, и с хищной точностью полетела вглубь поместья.
Мин И почувствовала приближение в последний миг, но Цзи Боцзай, разумеется, среагировал ещё раньше. Резким движением руки он поднялся, и в ту же секунду из его тела вырвался чёрный дракон, с рёвом воспаривший в небо. Он мгновенно обвил всё поместье, создавая защитный купол из чёрного огня и энергии.
Такое проявление силы в обычной ситуации давно бы отрезвило даже самых наглых. Но не сегодня.
Наоборот – почувствовав слабость в его ядре, атакующие ожесточились ещё сильнее. Они не отступили. Напротив – стали бить по барьеру яростнее, будто чуяли кровь.
Их атаки не пробивали драконью защиту, но каждая волна ударов истощала обе стороны. И они это прекрасно знали. Возможно, именно на это и рассчитывали. Толпа, как стая голодных волков, верила в свою численность – мол, и слона муравьи заедят.
Но тут послышался крик:
– Что вы творите?! —
Во двор, сопровождаемый людьми, ворвался Мэн Янцю – гневный, в ярости, обнажённый клинок дрожал в руке.
Он встал между нападающими и стенами поместья, обводя их тяжёлым взглядом.
– Господин Мэн, – вперёд вышел Луо Цзяоян, один из тех, кто громче всех подстрекал. Лицо его было холодным, губы плотно сжаты. – Мы просто хотели сразиться с господином Цзи. Что, разве это запрещено? Раз уж Цзи Боцзай считает нас, простых людей, недостойными, мы решили «поздороваться» по правилам культиваторов – юань против юаня. Разве ради этого нужно устраивать целый парад и вызывать подкрепление?
Мэн Янцю тяжело вздохнул, едва сдерживая раздражение:
– Я понимаю, смерть Сюэ Шэна до сих пор не даёт вам покоя. Но договор о поединке был подписан заранее – с условием жизни и смерти. Господин Цзи не пытался преднамеренно убить. Это Сюэ Шэн отказался признать поражение, до последнего стоял на ногах… и сам привёл к трагедии.
– Мы и без вас разберёмся, кто прав, кто виноват, – резко перебил его кто-то из толпы.
– Да! Мы все там были! Всё видели! Никто не собирается мстить или устраивать бунт. Мы просто хотим, чтобы Цзи Боцзай вышел и дал нам поединок! Что, и это уже слишком?
Толпа разогревалась. Гул голосов стал нарастать, как грозовая туча.Возмущённые, упрямые, распалённые, словно раненое зверьё – они не собирались отступать. Обида, страх и желание самоутверждения сплелись в один узел, и теперь требовали выхода.
Ну ведь Сюэ Шэн – каков был человек! Добрый, приветливый, всегда готов помочь. Они же все – из деревень, из захолустных уездов – когда впервые ступили в столицу, в этом чужом, шумном, надменном городе никто к ним даже не повернулся бы… кроме него.И вот этого человека, их единственную опору – Цзи Боцзай взял и убил. Хладнокровно.
Они стояли тогда прямо под ареной, видели всё своими глазами.Сюэ Шэн – да, он уступал Цзи Боцзаю в юань, в технике, во всём. Тот мог бы просто заставить его сдаться, прижать к земле, показать, кто сильнее. Но вместо этого – удар в смертельную точку. Один – и навсегда.
Да пусть он хоть в десять раз сильнее всех – что толку, если человек внутри гнилой? Если Да сы в самом деле ослеп и решит назначить его во главу делегации от Му Сина – они не пойдут за ним. Ни за что.Пусть каждый тогда сражается сам за себя!
Глава 51. Ай-ай… какая несправедливость
Обрывки разговоров, словно клочья ветра, долетали до главного двора. Мин И, прислушиваясь краем уха, уже сложила общую картину – если не всю, то большую её часть.
На поединках случаются смерти – такова природа культивирования. Сила здесь выше закона, и слабый всегда рискует жизнью. Она не винила Цзи Боцзая. Разумеется, он был жесток – но не злобен. Просто не из тех, кто станет щадить.
А те, кто сейчас кричит под стенами… просто горячие головы. Не злодеи. И потому Мин И не вмешивалась. Лишь мягко, вполголоса, сказала:
– Господин, рано или поздно вам всё равно придётся с ними работать. От открытого удара ещё можно уклониться, а вот от скрытого – не всегда. Так что… если можно не убивать – лучше не убивать.
Цзи Боцзай молчал. Сидел с прямой спиной, как на острие копья. Молчание его было не пустым – в нём слышался глухой гнев.
Мин И видела – и поняла: дальше уговаривать не стоит. Взяла приготовленную ею миску с мягкой рисовой кашей, поставила рядом:
– Вот. Сначала восстановитесь. А как поправитесь – тогда и гусиного супа поедите.
Ответа не последовало. Только глухое:
– Уходи.
Ох, характер… – Мин И мысленно фыркнула. – Скажешь с заботой – обидится. Скажешь резко – вообще обрубок. Вот тебе и господин.Но ночь она у него отсидела, и устала была до крайности. Потому молча поставила миску, встала.
И в тот момент, когда её подол мягко скользнул по полу, пальцы Цзи Боцзяя на одеяле едва заметно дрогнули.
Он очень хотел удержать её…Но всё внутри кипело, злость царапала сердце, и он не позволил себе ни слова, ни жеста.Лицо его осталось холодным, как утренний иней на осеннем горном склоне – хрупкое, замкнутое, неприступное.
Мин И даже не бросила на него взгляда. Просто повернулась, подняла подол – и вышла, не забыв при этом заботливо прикрыть за собой дверь.
Со скрипом затворилась створка.И сразу стало тихо.До гнетущей пустоты.
Щёлканье семечек – исчезло.Шум – исчез.А вместе с ними ушло что-то ещё, неуловимое.
Цзи Боцзай остался лежать на подушке, бездумно глядя в окно, где дрожали листья, колыхались лёгкие тени. Через миг он дёрнул пледом и укрылся с головой.
А Мин И, тем временем, сделала всего несколько шагов, как навстречу ей, спеша, появился Янь Сяо.
Он только что вышел из внутреннего двора – всю ночь провёл у да сы, у того вдруг случился приступ, и он задержался до самого утра. Первым делом прибыл в поместье Цзи.
Но до главного двора добраться не успел – его перехватила Мин И. Та остановилась, устало выдохнула:
– Не стоит тревожить его. Всё обошлось. Просто отдохнуть пару дней – и всё.
Янь Сяо заметно расслабился, напряжение спало с лица. Он подошёл ближе, с интересом посмотрел на неё:
– Ты… ты его выхаживала?
Мин И вскинула бровь:
– Безусловно. На протяжении всей ночи. И, заметьте, это никоим образом не отразилось на его характере. – Она бросила выразительный взгляд на Яня. – Если у вас, господин Янь, имеются какие-либо средства, способные усмирить его гнев и упрямство, то, пожалуйста, дайте их ему. Пусть он принимает их регулярно.
Увидев выражение лица Мин И, Янь Сяо окончательно убедился – с Цзи Боцзаем всё действительно в порядке. Он вздохнул с облегчением, и, чуть усмехнувшись, отмахнулся:
– Пусть сердится, имеет право. С горячим сердцем вышел на арену – хотел просто честно сразиться, обменяться опытом, как полагается. А попался на подлость. Если бы не его сила… сейчас бы мы его уже оплакивали.
Мин И замерла.Резко повернула голову, сбивчиво спросила:
– Что… что вы сказали?
– Ты разве не знала? – Янь Сяо удивлённо приподнял брови. – Тот самый Сюэ Шэн. Перед боем они договорились – использовать только юань, без оружия. А он, подлец, спрятал в рукаве отравленные иглы. Тонкие, как паутина, смертоносные. Если бы Цзи Боцзай чуть помедлил – тело бы в решето превратилось.
Мин И остолбенела.
Тот самый Сюэ Шэн…? Все говорили – добряк, человек светлый, готовый помочь каждому. А он, выходит, с ядом вышел?
– Он вообще-то хотел честно – никого не убивать. На этом турнире ведь он сам планировал выбрать достойных союзников, – продолжал Янь Сяо, уже более спокойно. – Но тот… понял, что проигрывает, и пошёл ва-банк. Видимо, думал, что Цзи Боцзай не посмеет убить его на глазах у да сы.
Мин И молча слушала, а внутри у неё всё сжималось.
– Сюэ Шэн и впрямь пошёл до конца. Даже не пытался скрыться. Встал, как в последний раз – с видом «если умру, то и тебя с собой заберу». А Цзи Боцзай… он ведь не из тех, кто играет в политические игры. Он человек прямой. Ну вот и…
– …отправил его на тот свет, – закончила за него Мин И. Голос её был тихим.
Теперь многое становилось на свои места.
Янь Сяо тяжело вздохнул, будто всё ещё не мог поверить:
– Сцена была слишком кровавая… Да сы от увиденного даже старую болезнь снова схватил. Я едва успел вытащить из Цзи Боцзая те иглы, как меня тут же вызвали во внутренний двор.И кто бы мог подумать – упрямый до невозможности, он взял и выстоял. Жив остался.Ты подумай…Он ведь… Эй? Барышня Мин? Куда ты пошла?
Он не успел договорить – Мин И уже развернулась и побежала прочь, причём вовсе не в сторону выхода, а обратно – к главному двору.
Как же так? Разве сама говорила: «Не лезь, не зли его»? – Янь Сяо недоумённо проводил её взглядом.
Мин И неслась, будто за ней гнался ветер. Полы рукавов вздулись парусами, ноги скользили по плитам, не касаясь. Она влетела в главный зал, ловко проскользнула внутрь, вернулась на своё прежнее место возле ложа, подняла оставленную вазочку с семечками, сделала глубокий вдох…
И начала чавкать.
Громко. С чувством. Крак-крак-крак!
Из-под одеяла донёсся глухой, раздражённый голос:
– Убирайся.
– Не могу, – отдышавшись, отозвалась она. – Устала.
– Совсем.
Он медленно высунулся из-под одеяла, уже готовясь вперить в неё самый убийственный взгляд, какой только у него был. И ровно в этот момент…
Мин И резко подалась вперёд. Так близко, что её ресницы почти коснулись его. Его взгляд встретил её взгляд – впритык. Ни дыхания не утаить, ни дрожи.
Цзи Боцзай вздрогнул. Не испугался, конечно, но… растерялся.
– Ты что… – начал он, нахмурившись.
Но закончить фразу так и не успел.
Потому что в следующую секунду тёплые губы коснулись его века – мягко, осторожно, с лёгким ароматом семечек. Один поцелуй, потом другой… третий. Как дразнящие капли дождя по коже – и не горячо, и не больно, но куда-то очень глубоко.
Гнев его сник, растворился. На смену пришло неловкое замешательство.
– Ещё раз поцелуешь – убью, – пробурчал он, пытаясь сохранить суровость, но звучало это уже не угрожающе, а… почти смущённо.
Мин И, как будто нарочно, не только не испугалась, а наоборот – разошлась.
Чмок! – поцелуй уже на губы.
Она откинулась, глаза блестят, улыбка – дерзкая, озорная:
– Пришла с повинной! Нельзя мне так было говорить, – призналась она весело. – Не зная, через что прошёл другой, не смеем судить. Господин, вы не были неправы. Это я наболтала лишнего.
Наклонилась ещё чуть ближе, шепнула, будто заговор:
– А в следующий раз, если снова попадётся такой гад… бейте сразу в точку. Чтобы и не дёрнулся.
Пока она говорила, сделала резкий жест – провела пальцем по горлу, будто без колебаний отрубая жизнь. Челюсть сжалась, взгляд стал колючим.
Цзи Боцзай чуть не рассмеялся. Губы его дрогнули, но он сдержался, сохранив мрачное выражение:
– А не ты ли говорила – «господин слишком суров, злость копится»? Не боишься моей лютой натуры?
– Ничуть! – отозвалась она, не моргнув. – Уж больно вы, господин, красивый. Столь безупречная наружность – разве может быть злой? Это не злоба, это… божественное величие!
Схватила стоявшую рядом плошку с кашей, ни капли не убавившуюся за утро, аккуратно зачерпнула ложку и подвела к его губам:
– То, что делает господин, не мне обсуждать. Вы всегда поступаете правильно.
Он отпустил грудную тяжесть, наконец-то сделал глоток, и с этим глотком будто отпустило. Молчал, потом хмуро, но уже не со злостью, сказал:
– Он… раздражал. Пустозвон. За маской благодетеля – гнилой, самодовольный, со слабой юань. А хотел пройти только за счёт имени. В Му Сине его, может, и почитают. А на турнире Цинъюнь кому сдалась такая слава?
– Вот именно! – яростно кивнула Мин И, глаза блеснули.
– И последним ударом… я не хотел убивать. Но он… он собирался нанести мне смертельный удар. Мне! Мне, Цзи Боцзаю! С пятнадцати лет никто не решался поднять на меня руку. А этот – решился.
– И правильно! – снова воскликнула Мин И, сжав кулачки, будто готова была сама добить покойника за дерзость.
– А та стая за воротами… – Цзи Боцзай снова нахмурился. – Словно поросята. Чуть-чуть их погладили по головке – и уже готовы идти хоть за кем, хоть в яму. Ни чести, ни ума. Жалко делить с ними дорогу.
– Э… ну… – Мин И на миг запнулась, потом лукаво прищурилась. – Но ведь, господин, все лучшие ростки Му Сина сейчас там. И у вас, кажется, не особо осталось из кого выбирать…
Он опустил взгляд. Голос стал глуше:
– Если бы я умел… хоть немного больше…
Мин И словно током прошибло. Она тут же замотала головой, аж волосы разлетелись:
– Человек не может быть совершенным, господин. Не загоняйте себя.Да, все говорят – на вас надежда всего города, от вас ждут победы на следующем турнире… Но это не значит, что вы должны делать всё один. Не надо на себя взваливать мир.
Цзи Боцзай чуть заметно обернулся. Глаза его стали глубже, серьёзнее:
– Если я выиграю все поединки, меня объявят следующим да сы. Тогда ты, даже если не станешь главной супругой, всё равно будешь занимать высокое положение. Почему ты, зная это, говоришь мне остановиться?
Мин И мягко улыбнулась. Без жеманства, без игры – почти по-домашнему:
– Я всего лишь одна девушка. И у меня уже есть всё, о чём я могла мечтать: роскошная одежда, еда, крыша, покой. А большего… мне и не надо. Я просто хочу, чтобы господин жил не только ради побед, но и ради себя. Хоть немного – для себя. Хоть иногда – с улыбкой.
– Не стоит жить, как тот наследник из семьи Мин, – вдруг тихо сказала Мин И.– Всю душу свою извёл ради славы рода, ради города. Износился до дна. А в конце – выброшен, как ненужная пешка.
Рука вздрогнула, ложка чуть не опрокинула миску на постель, но Цзи Боцзай среагировал мгновенно – подхватил её запястье, мягко придержал. Глянул на её лицо, нахмурился:
– Ты тоже отдохни. Не хватало, чтобы ты поправила меня, а сама слегла.
Мин И кивнула:
– Слушаюсь, господин. – Она аккуратно убрала пустую плошку, оглянулась на окно, за которым кружилась чёрная, мерцающая своими чешуями, сила юань в форме дракона. – Попробую что-нибудь придумать… чтобы вы могли поспать хоть немного.
Цзи Боцзай дернул бровью. Он знал, что творится за пределами усадьбы – те, кто пришёл мстить за Сюэ Шэна, были доведены до исступления. И что могла сделать она, одна, маленькая девушка, в этой буре?
Он хотел было остановить её, но она – как всегда – не слушала. Словно ветер: взметнула юбку, и её уже нет, только след в воздухе.
Цзи Боцзай беззвучно выдохнул, прикрыл глаза, и через мгновение хрипло бросил в сторону боковой комнаты:
– Чжэн Тяо. Следи за ней.
Глава 52. Защитить его
Разноцветные потоки юань с гулом и свистом обрушивались на тёмного дракона, что, распластавшись над крышей дома Цзи Боцзая, защищал покои своего повелителя. Нападения заставляли зверя раздражённо рычать и метаться в воздухе, но ни один удар не смог пробить его сверкающую чешую, будто выкованную из света и молчаливой ярости.
– А ведь он младше нас, – выдохнул Луо Цзяоян, глядя на несломленную оборону.
Фань Яо опустил руку, с которой ещё не до конца сошла пульсация юань, и покачал головой:
– Юань – это девять частей небесного дара и только одна часть усердия. Цзи Боцзай одарён необычайно. А усердия ему не занимать. То, что мы не можем сравниться с ним, – закономерно.
– Но он слишком жесток, – вспылил Луо Цзяоян, – если мы не избавимся от него сегодня, завтра он совершит то, за что уже никто не сможет его остановить!
– Посмотри на него. Даже после изнуряющего боя с Сюэ Шэном мы все вместе не смогли пробить его защиту. Что ты предлагаешь? Умереть впустую? – голос Фань Яо потемнел.
– То-то же. Ты просто боишься! – выплюнул Луо Цзяоян. – Боишься его силы. Боишься власти, что стоит за ним.
Фань Яо резко обернулся, готовый ответить, но между ними шагнул Чу Хэ – высокий, крепкий, с лицом, на котором всегда царила тишина:
– Хватит. Это не, спор. Это позор.
Они ведь изначально пришли сюда плечом к плечу – не как мятежники, а как справедливые бойцы, желавшие спросить с Цзи Боцзая за смерть товарища. Но стоило столкнуться с чёрным драконом, как в первую очередь треснуло их собственное единство.
Луо Цзяоян чувствовал, как внутри всё кипит от досады. Он со злостью отмахнулся, собираясь рассеять юань.
Но то ли всплеск энергии оказался сильнее, чем он сам рассчитывал, то ли попросту не сдержал силу – только он взмахнул рукой, как рядом с боковым входом раздался слабый вскрик, и кто-то упал наземь.
– А-а-а!
Присутствующие вздрогнули. Фань Яо тут же свёл брови, бросив на Луо Цзяояна укоряющий взгляд.
– Я не хотел! – заторопился тот, отступая на шаг. – Это не нарочно!
Все здесь были воинами, оттачивавшими юань не для расправ, а ради защиты Му Сина от чужого гнёта. Кого они хотели напугать? Простых людей?
Из дома тут же выбежали слуги, закричав в тревоге:
– Госпожа! Госпожа!
Все бросились к той, что упала. Луо Цзяоян тоже поспешил вперёд, опасливо заглянув в круг.
На выложенном плиткой дворике, словно цветок, сбитый с ветки, лежала юная красавица. Едва перешедшая второй десяток, черты лица – будто вырезаны из нефрита, стройная и тонкая, как ива в ветреный день. Одной рукой она судорожно прижимала грудь, а в глазах стояла боль – острая, настоящая.
– Пр-прошу прощения! – Луо Цзяоян поспешно поклонился, почти до земли, голос у него дрогнул.
Юная девушка едва слышно простонала, затем подняла глаза – в них читалась и боль, и обида. Слабым голосом она произнесла:
– Я всего лишь хотела выйти и купить для господина противоядие… Если нельзя через этот вход, я бы и сама обошла, сказал бы кто-нибудь – зачем было так сразу калечить?
Голос её был мягок, чуть дрожал, а из-под складок лёгкого рукава показалась тонкая кисть, все ещё судорожно прижатая к сердцу.
– Я… Я правда не хотел… – заикнулся Луо Цзяоян, растерянный, – подождите, вы сказали… какому господину вы собирались купить лекарство?
– А кто же у нас в этом доме ещё господин? – слабо улыбнулась она, приподнявшись с помощью служанок. – Только один – господин Цзи. Других нет и быть не может.
Она встала, дрожащая, как свежий росток под утренним ветром, и закрыла лицо изящным кружевным веером. В голосе звучала укоризненная жалоба:
– Напасть всем скопом – это уж ладно… Но ещё и добивать того, кто уже слаб, – это ли по-вашему честно?
Толпа бойцов у ворот замерла в неловком молчании. Кто-то переглянулся. Кто-то прищурился.
Цзи Боцзай… отравлен?
Когда это случилось? Вчера, после поединка, он ведь выглядел совершенно нормально… Или это ложь? Подстава? Опять очередная уловка этого загадочного человека?
Но девушка перед ними – её брови были легка сведены, в глазах тревога и едва сдерживаемое негодование, – она вовсе не выглядела как лгунья. Напротив, каждый её вздох казался до боли искренним.
Луо Цзяоян колебался, потом всё же смягчил голос:
– Как… как ваш господин отравился?
– Откуда мне знать? – с явным раздражением ответила девушка, метнув на него взгляд. – Вчера он вернулся с отбора, весь в крови, и сразу же лишился чувств. Если бы сегодня сюда не явился господин Янь, его было бы уже не вернуть к жизни!
Она с трудом перевела дыхание, в голосе её сквозила усталость и сдержанная ярость, которую она всеми силами пыталась приглушить:
– Ну да ладно. Он сам не любит, когда я вмешиваюсь. Хотите биться – так и бейтесь дальше. Только уж позвольте мне пройти. А то, если с господином что случится из-за вашей погони, – выигрыш умирающего человека вряд ли принесёт кому-то честь.
Луо Цзяоян вспыхнул, растерянно отводя взгляд. У него даже дыхание сбилось. Он медленно обернулся к Фан Яо и сдавленно пробормотал:
– Он… с ранением против нас сражался?
Фань Яо на мгновение задумался, хмурясь: – На самом деле, я уже почувствовал неладное. Иначе, зная нрав Цзи Боцзая, его дракон давно бы вырвался на нас с боем, а не просто окутал особняк защитой. Только вот, что он был отравлен – этого я не ожидал.
Луо Цзяоян с досадой почесал ухо, затем, сорвавшись с места, закричал тем, кто ещё продолжал штурм: – Всем прекратить!
