Текст книги "Любовь в облаках (ЛП)"

Автор книги: Байлу Чэншуан

Соавторы: RePack Diakov
сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 86 страниц)

– Ты не тормози, – бросила она, не оборачиваясь. – Сейчас точно все опомнятся и пойдут за мной с расспросами. Пока они не спохватились – беги быстрее, хватай еду.

Цзи Боцзай: «…»

Вот уж у кого широкая душа.

В зале, где подавали еду, были собраны блюда всех шести городов – каждый участник сам подходил и выбирал, что по вкусу. Только если замешкаться, самые вкусные блюда исчезали в считанные минуты.

Цзи Боцзай вздохнул, но не сказал ни слова. Зато, опустив взгляд, увидел, как её белоснежные пальцы всё ещё держат его за руку. Уверенно, без колебаний, без напряжения.

Как будто они всегда были рядом.

И как будто, так и должно быть.

С лёгкой усмешкой на губах Цзи Боцзай позволил Мин И тянуть себя от одного кухонного прилавка к другому. Вскоре они уже обложились блюдами со всех шести городов – стол ломился от угощений.

Как и ожидалось, не успели они съесть и нескольких кусков, как в зал ввалился целый поток людей. Толпа окружила их со всех сторон, прижимаясь всё ближе, не давая продохнуть.

Цзи Боцзай никогда не славился терпением. Стоило ему почувствовать раздражение, как он тут же опустил завесу области миньюй, отделив их стол от окружающих плотным энергетическим барьером. Затем, ни капли не смутившись, взял палочками кусочек и, чуть наклонившись, поднёс Мин И:

– Попробуй вот это.

После утреннего поединка сил было потрачено немало, так что Мин И не стала отказываться – съела пару кусочков тушёной в меду рульки.

Результат был мгновенным: за соседним прилавком вся посуда с тем же блюдом исчезла в одно мгновение – словно за ней охотился рой саранчи.

Луо Цзяоян, наблюдавший за этим со стороны, рассмеялся:

– Наша Мин И, похоже, пользуется огромной популярностью.

– А ты вспомни, какой она была раньше, – хмыкнул Цинь Шанъу. – Тебя с твоими приятелями можно было связать в узел, и всё равно вы не смогли бы её одолеть.

– До такой степени? – Луо Цзяоян округлил глаза.

Мэн Янцю, с подносом в руках, подошёл и встал рядом. Он говорил тихо, но в его голосе слышалась искренняя теплая горечь:

– Она не просто сильна. Она честна, прямолинейна и всегда заботится о тех, кто с ней рядом. Я до сих пор не понимаю, как Чаоян умудрился довести её до того, что она ушла. Что им пришлось сделать, чтобы загнать её в изгнание?

С этими словами Мэн Янцю мрачно бросил взгляд в сторону, где расположились бойцы Чаояна.Взгляд был резкий, почти горящий.

А в это время сами бойцы Чаояна всё ещё не могли оправиться от неожиданного удара. Всего одна фраза – «я была отравлена и изгнана» – и всё, что они выстраивали годами, рухнуло. Репутация, гордость, имя «верхнего города» – всё стало прахом. Куда бы они ни пошли, на них смотрели косо, с презрением, с недоверием.

А ведь они привыкли быть в числе трёх высших городов. Привыкли стоять над остальными. Они никогда ещё не сталкивались с таким – с насмешками, с презрением, с общественным презрением. Это было унизительно. И что хуже всего – возразить было нечего.

И всё же… Как теперь соперничать, если на арене – Мин И и Цзи Боцзай, вместе, в одной команде? С их силой… зачем вообще остальным бороться?

Тем временем, в другом конце павильона, бойцы Чжуюэ вновь собрали у себя представителей остальных городов – всех, кроме Му Сина, конечно.

– Если так пойдёт дальше, звание победителя без сомнений достанется Му Сину, – мрачно сказал Сань Эр, морщась. – Думаю, никто из вас не хочет этого видеть.

– В прошлый раз мы действовали слишком разрозненно, – продолжил он. – Особенно Фэйхуачэн и Цансюэ – их окружение не было плотным, в результате чего Му Син прорвался.

Он прищурился, голос стал резким:

– Только если мы объединимся по-настоящему, всеми силами, и сначала выведем Му Син из игры – у остальных появится хоть какой-то шанс.

А в это время Чжэн Тяо, скучающе слушая сие военное собрание, зевнул во весь рот, лениво оглянулся – и увидел, как кто-то из бойцов Цансюэ с таким же выражением лица сосредоточенно… пересчитывает у себя на голове волосы.

Представители Чжуюэ и Синьцао, напротив, были полны рвения.

– Верно сказано, – закивали они. – Каковы дальнейшие распоряжения?

Сань Эр начал с хладнокровного анализа привычек и тактики Мин И и Цзи Боцзая, после чего чётко распределил задачи: каждому городу – своя позиция в окружении, свои маршруты перехвата, свои зоны ответственности.

Казалось, теперь всё должно было сработать.

Но стоило Чжэн Тяо и бойцам Цансюэ покинуть комнату, как они без лишних слов отправились… спать. Кто в лагерь, кто прямо домой. Вся только что построенная стратегия в их глазах не стоила и медяка.

Для них, как для представителей нижних трёх городов, никакого реального шанса на титул никогда не было. Так зачем же напрягаться ради победы кого-то из верхушки? Пусть Му Син и Чаоян грызутся между собой как тигр с драконом – а они, быть может, и окажутся в выигрыше, если выждут и не вмешаются.

Мин И это предугадала. Она прекрасно понимала, кто и зачем будет драться, а кто – нет. Поэтому во всех последующих поединках она целенаправленно прокладывала прорыв через сектора, где стояли бойцы Фэйхуачэна и Цансюэ.

Так, один бой за другим, она пробивалась вперёд – и они с командой одержали четыре победы подряд, не дав себе остановиться ни на шаг.

Брови Цинь Шанъу, долго сжатые в тревоге, наконец начали расправляться.

Когда Мин И сказала, что хочет вывести на арену Фаня Яо и Чу Хэ, он уже не стал горячо возражать. Всё же расчёты показывали: даже если эта схватка будет проиграна – у них всё ещё останется шанс побороться за звание победителя.

Но у Мин И и мысли не было проигрывать этот бой.

Она и Цзи Боцзай – оба рождены с редчайшим даром. Оба обладали той самой гибкостью ума и тела, что позволяет с каждым поединком становиться сильнее. Один бой, другой, третий – и уже видно, как меняется их стиль, как растёт мастерство. За этот год все возможные противники на турнире шести городов были изучены до мелочей – никто из них уже не мог по-настоящему удивить. Настоящий вызов остался только один – сами они для себя.

Потому Мин И и выбрала трудный путь: не просто сражаться, но и нести на себе двоих раненых, удерживать строй, координировать защиту. Она отвлекала внимание, сдерживала удары, и в то же время – как ни в чём не бывало – использовала свою юань, чтобы перехватывать вражеские фиолетовые потоки и аккуратно направлять их в свою внутреннюю область миньюй– туда, где восстанавливались Фань Яо и Чу Хэ.

Со стороны всё это выглядело… совершенно невероятно.

Зрители у зеркал в изумлении забыли дышать. Казалось, Мин И и Цзи Боцзай вообще пришли не на турнир, а на какой-то сбор духовных трав. Причём, судя по их взглядам, они ещё и соревнуются между собой – кто «соберёт» больше энергии.

А ведь когда-то верхние три города действительно пытались их окружить, выстроить ловушку, выдавить с арены.Но сейчас – никто из них даже не мог угнаться.

Казалось, с каждым днём, с каждой новой битвой, эти двое становились только сильнее.Гораздо сильнее.Двое против четырёх – на первый взгляд, неравный бой.

Но если учесть, что у этих двоих было по одной цуньшоу – призванному духовному животному, порождённому из юань, – всё становилось куда интереснее.

Причём эти цуньшоу были не просто символическими существами – они сражались. И сражались не хуже настоящих бойцов высокого уровня.

Особенно – белая кошка Мин И.

С виду она была невинна, почти изящна. Нежная мордочка, пушистые лапки… Но стоило ей разозлиться – и один удар мог выбить из лёгких соперника весь воздух, так что тот уже не знал, где небо, а где земля.

Единственным её недостатком, пожалуй, был характер.

Вспыльчивый.

Иногда она так увлекалась, что за компанию била даже чёрного дракона Цзи Боцзая.

Вот и сейчас: она с шумом отмахала противников, встряхнулась, обернулась и с раздражением глянула на своего хозяина. В её глазах вспыхнуло возмущение – в её области миньюй фиолетовой юань накопилось меньше, чем у Цзи Боцзая!

Сердито «мяу!» пронеслось по полю – возмущение чистой воды.

Чёрный дракон, едва уловив этот звук, инстинктивно вздрогнул всем телом, потом поспешно отскочил в сторону и направился искать себе другого противника – подальше от белой бестии, чтоб, чего доброго, и его не приложило за компанию.

И вот, когда пыль уже осела, арена стихла, и зеркала передали последние кадры —

– Бой окончен! – раздался голос судьи.

– Му Син одерживает победу и получает звание победителя. Фэйхуачэн и Чжуюэ – следом.

Чжэн Тяо вышел с арены, весь в поту – волосы прилипли ко лбу, дыхание ещё не восстановилось.

Но глаза его сияли. Ярко. Решительно.

Если в зале мастеров шэньци Чжэньши они выиграют ещё два поединка – Фэйхуачэн впервые за много лет войдёт в тройку верхних городов.

Но радость всё же была не без примеси тревоги.

Чаоян и Чжуюэ, похоже, всерьёз взъелись не только на Цзи Боцзая – но и на него. Начали теснить, давить, выжидать слабые места.

И, что самое неприятное, у них это получалось.

Сегодня, если бы он не увернулся в самый последний миг – сам бы оказался на месте тяжелораненых.

– Чёрт бы их побрал… – промелькнуло у него в голове, но в этот момент что-то мягкое и горячее врезалось в грудь.

Синь Юнь подбежала, уткнулась в него, пальцы сжались в его одежде. Глаза у неё были покрасневшие, словно она только что сдерживала слёзы.

Глава 169. Му Син встаёт с колен!

Сердце Чжэн Тяо болезненно сжалось. Он сразу шагнул вперёд, обеспокоенно спросив:

– Что случилось?

Синь Юнь вскинула голову – глаза её были влажными, голос дрожал, почти срывался:

– Это слишком опасно. Чем дальше, тем бои всё ожесточённее… даже Мин И и Цзи Боцзай получают раны, а вы…

– Вы – не такой, как они. Если вас тяжело ранят, в вашей команде никто не придёт вам на помощь. Они все умеют думать только о себе.

– Я хочу пойти с вами. Я не хочу, чтобы вы снова заходили туда один.

– Глупости. – Чжэн Тяо покачал головой. – Даже не говорю о том, что ты из Му Сина… У тебя юань ещё слишком нестабильна. Ты просто не готова для боя.

– Но я умею работать с артефактами! – выпалила Синь Юнь. – Впереди ведь будет командный этап, где разрешено участвовать шестерым. Я могу пойти как помощник кузнеца мастера шэньци, чинить снаряжение!

Фэйхуачэн действительно испытывал нехватку мастеров по артефактам. И если она пойдёт – восстановление оружия и шэньци пойдёт в разы быстрее. Это могло бы стать настоящим подспорьем.

Но Чжэн Тяо всё равно покачал головой. Отказался.

И тут Синь Юнь взорвалась:

– Вы просто не хотите, чтобы меня с вами что-то связывало! Боитесь – вот и всё!

Чжэн Тяо: «…»

 Он приоткрыл губы, но слова застряли в горле.

Глупая девчонка…

Она боится, что его ранят. А он – разве не боится, что ранят её? Особенно теперь, когда стало ясно, что против Фэйхуачэна начали действовать намеренно и жёстко. Именно поэтому он и не может взять её с собой.

Глядя ей вслед – как она, всхлипывая, убегала в сумерки, – Чжэн Тяо тяжело выдохнул.

Потянулся, разминая пальцы и плечи, – пора готовиться к завтрашнему бою.

Битвы в Зале Божественных Артефактов Чжэньши с давних времён были вотчиной Чаояна: особенно с тех пор, как Мин Сянь участвовала от их имени.

Мин Сянь одна могла заменить двух бойцов: её артефакты не ломались, а если и ломались – она чинила их сама, быстро, ловко, без лишней суеты.

Но теперь…

Мин Сянь в Му Сине.

Ночь в лагере Му Син не знала покоя.

Сначала – два отряда убийц.

Потом – вспыхнувший пожар.

Видимо, осознав, что честной победы им не одержать, города из верхней тройки решили пойти в обход: подло, скрытно, любой ценой – лишь бы ослабить Мин И и Цзи Боцзая до завтрашнего дня.

Луо Цзяоян окончательно потерял терпение. Он взял меч и уселся прямо у входа, спокойно поджидая, кто следующий сунется – подышать сталью.

А вот Цзи Боцзай, похоже, ничуть не нервничал. Он сидел, обняв Мин И, голос убаюкивающе тёплый, почти нежный:

– Спи. Если хоть один из них посмеет тебя разбудить – считай, я проиграл.

Мин И действительно уснула – прямо в его объятиях, кутаясь в одеяло, словно в кокон. Её лицо выглядело умиротворённым, ресницы неподвижны, дыхание всё более ровное и спокойное.

Цзи Боцзай смотрел на неё с такой улыбкой, что казалось – она сейчас выльется из глаз и растечётся по лицу. Он спокойно опустил вокруг них слой своей чёрной юань, образовав область миньюй и весь внешний мир с его шумом, драками и криками перестал существовать. Кто бы ни ломился, как бы ни гремел – всё было тщетно.

Он же, не обращая внимания на шум, тихо напевал себе под нос какую-то бессмысленную, ни в лад, ни впопад сложенную мелодию, следя за тем, как её грудь едва заметно поднимается и опускается в ритме сна.

Кажется, она действительно начала мне доверять, – подумал он, не без удивления.

Если бы он сейчас разжал руки, она бы тут же соскользнула и ударилась. Но она всё равно засыпала у него на груди. Так просто. Так беспечно.

Он выдохнул с редким для него удовлетворением, а затем приподнял голову и посмотрел наружу, в беспорядок, творящийся за пределами их укрытия.

Чаоян, похоже, действительно отчаянно не хочет моей победы, – с ленивой усмешкой подумал он. Хотят выжить нас, но при этом не решаются добить – злятся, беснуются, должно быть, в своём дворе уже по стенам скачут.

Но… что бы они ни делали – всё бесполезно.

Эта победа уже его. Он не отпустит её.

С Мин И рядом, даже испытания Зала Божественных Артефактов Чжэньши, которые для Му Сина прежде были чем-то запредельным, теперь шли гладко, будто по маслу.

Будь то прохождение лабиринта или бои артефактов – всё заранее подготовлено, всё учтено. У неё было припасено больше, чем могло бы сообразить впятером всё их звено.

Мэн Янцю, присоединившийся к команде, просто не мог сдержаться от восторга – он не переставал нахваливать Мин И всю дорогу, будто заучивал оды по дороге на турнир.

– И это она тоже с собой принесла… Не зря её зовут госпожа Мин, – в восхищении протянул Мэн Янцю, глядя, как из её сумки извлекаются всё новые и новые редкие материалы.

– Такую рану суметь залатать… Госпожа Мин достойна всяческих похвал, – добавил он, наблюдая, как один из бойцов, уже считавшийся выбывшим, вновь встаёт на ноги с почти невидимым шрамом.

– И как же она так быстро нашла выход из лабиринта? Поистине – госпожа Мин выше похвал!

– Ты слишком шумный, – недовольно прервал его Цзи Боцзай, нахмурив брови.

Мэн Янцю поспешно прикрыл рот ладонью, но сдержаться не смог – и в голос, полный благоговейного трепета, всё же прошептал:

– Дожить до того дня, когда я могу сражаться плечом к плечу с госпожой Мин… Если и умру сегодня, умру без сожалений.

Мин И не удержалась от лёгкой улыбки, похлопала его по плечу и протянула ему одно из оружий, сияющих чистым белым светом:

– Никто сегодня не умрёт. Если кто-то из вас и получит ранение в этом бою – считайте, это моя ошибка.

Каждому из своей команды она передала по уникальному артефакту, в который лично встроила защитный щит. Эти артефакты не только усиливали атаки, но и создавали вокруг бойца плотную защитную оболочку – это был барьер, который старый мастер Шэ так и не сумел освоить за свою жизнь.

Ни одна другая команда не могла похвастаться подобным снаряжением.

И действительно – с оружием, выкованным Мин И, их шесть бойцов стали неудержимой бурей.

В то время как артефакты Чаояна всё ещё ограничивались тройным усилением юань, Мин И удалось добиться четырехуровневого расширения. Сила, гибкость, устойчивость – всё это было на порядок выше.

Это уже не было простым соревнованием. Это была демонстрация нового уровня.

Сказать, что их победа была сокрушительной – не сказать ничего.

У зеркал наблюдателей, где проецировались события на арене, Шэ Тяньлинь не мог сдержать довольную улыбку. Губы его дрогнули, и глаза, всегда прищуренные, засияли теплым светом гордости.

Он знал, знал с самого начала – Мин И рождена, чтобы стать великим мастером, превзойти всех, в том числе и его самого.

Поначалу он и сам порой сомневался – уж не теряет ли она, зря время рядом с ним, ведь её истинный путь, казалось, лежит в искусстве боя, а не в ремесле. Но теперь, видя, как на арене сверкают артефакты, выкованные ею, он понимал: всё было не зря.

Сколько знаний она унаследовала, сколько ещё приумножила. Чистая сила, отточенная до совершенства. Настоящий преемник…

– Наставник Шэ, – раздался рядом холодный голос, от которого мороз пробежал по коже, – это вы так радуетесь за чужой город?

Голос принадлежал Сань Эру. Он стоял, словно изваяние, с лицом, острым, как клинок.

Шэ Тяньлинь поспешно приглушил свою улыбку и, слегка прокашляв, опустил взгляд:

– Не… ничего подобного.

– Ваш ученик, – Сань Эр взмахнул рукавом, будто стряхивая с себя грязь, – использовал ремесло, полученное от вас, чтобы одолеть людей Чаояна. Вы можете лично доложить об этом Да сы. Пусть знает: если однажды мир окажется в руках Му Сина – вы будете одним из тех, кто ковал для них дорогу.

Слова звучали беззвучным приговором.

Шэ Тяньлинь склонил голову. Сердце его тяжело билось – не от стыда, а от осознания: если Мин И действительно поведёт за собой Му Син к вершине – он будет стоять за ней, пусть даже и в тени.    Но стоило Сань Эру скрыться за поворотом, как Шэ Тяньлинь вновь поднял голову и, прищурившись от света, с тихой радостью посмотрел туда, где стояла Мин И.

Пусть её нынешняя сила уже не столь бурная и безудержная, как прежде, но для него она по-прежнему оставалась тем самым вечным восходом – негаснущим солнцем.

Как же хорошо…

Тем временем Чаоян только и мог, что с отчаянием наблюдать, как Му Син уверенно движется к победе. Сделать уже ничего было нельзя. Зубами скрежеща, они просто… повернулись к новому врагу.

– Фэйхуачэн нельзя пустить в тройку. Пока он останется ниже, у нас всё ещё есть шанс удержаться в верхнем трио.

И началась новая осада.

На участников из Фэйхуачэна обрушился град атак, артефакты в их руках стремительно теряли прочность. Кузнецы, шедшие с командой, метались как безумные – склонившись над щитами и лезвиями, они пытались чинить повреждённое в бою, но и сами стали мишенью. Удары сыпались со всех сторон, и некогда сосредоточиться.

Чжэн Тяо получил сильный удар в плечо. Кровь мгновенно отхлынула от лица – рука повисла безвольно. Он хотел поднять щит, хотел отпрыгнуть, но рядом… никто даже не попытался его прикрыть. Остальные бойцы, спасая себя, в панике рассыпались кто куда.

Вторая волна уже неслась, как кинжал в ночи – он только успел втянуть воздух и вытянуть остатки сил, чтобы поставить жалкий щит—

Но тут сбоку вынырнула чья-то фигура, и в руках её сверкнула странной формы артефакт – будто сплетённый из ветра и пламени. Она врезалась в летящую на Чжэн Тяо атаку и разбила её в вихре искр и звона.

– Бум!

Грохот разнёсся по склону.Оглушительный взрыв потряс землю. В следующее мгновение та самая фигура, что отразила удар, подскочила к Чжэн Тяо, подхватила его под руку и затащила в тень деревьев.

Он ещё не до конца осознал, что произошло, когда его взгляд упал на её лицо. В одно мгновение весь цвет спал с его щёк, словно вены схватил холод.

– Ты… как ты сюда пробралась?!

Перед ним стояла Синь Юнь. Упрямство в глазах, рубцы от тревоги в голосе – но она была здесь, рядом, на поле боя.

– Ваш наставник дал разрешение, – твёрдо ответила она. – Я заняла место Шуан Хань. Он выбыл, и я пошла вместо него.

– Безумие! – рявкнул он, голос сорвался на отчаяние. – Ты… ты не должна была…

Но не успел договорить – новое заклинание с грохотом врезалось в их позицию. Земля дрогнула. Синь Юнь быстро оттолкнула его в сторону, сама метнулась вперёд, и, прежде чем он успел её остановить, сунула ему в ладонь сияющий артефакт:

– Мин И знала, что я иду. Этот артефакт она передала специально для вас. Попробуйте.

Он рефлекторно сжал оружие, на секунду удивлённый его весом и гладкой, словно живой, поверхностью. Окружённый всполохами, он на мгновение посмотрел на неё – тонкая, хрупкая, но стоящая с такой решимостью, что сердце у него сжалось.

Он ничего больше не сказал. Просто шагнул вперёд и принял удар врага на себя, прикрыв её спиной.

А спустя какое-то время…

– Битва завершена!

Громкий, чистый голос прокатился по всему полю боя, рассыпаясь эхом между скал и строений.

– Победу одержала Му Син! За ней – Синьцао и Фэйхуачэн!

Мгновение – и площадь взорвалась ликующим ревом. Люди из Му Син бросались друг другу в объятия, аплодировали, смеялись сквозь слёзы. После стольких лет – победа была настоящей, выстраданной, выжженной в бою.

Оставалась лишь последняя битва – заключительный одиночный поединок. Если в ней они войдут в тройку – победа будет за ними. Даже если просто удержатся в пятёрке – Му Син поднимется в заветный круг верхних трёх городов.

Годы унижений, десятилетия презрения… И вот теперь – Му Син встал с колен!

Взрыв радости прокатился по площадке. Подолами рукавов, ханьфу и даже шпильками разметались в воздухе платки и заколки. Кто-то, не сдержавшись, снял верхнюю одежду и закрутил её над головой, кто-то – рыдал навзрыд, вцепившись в плечи друзей. Люди обнимались, кричали, смеялись – срывались голоса, а сердца будто лопались от ликования.

Когда Мин И с товарищами вышли с поля боя, их встретил почти обезумевший от восторга поток. Люди из Му Син подхватили их и, не спрашивая разрешения, подкинули в воздух – так, как подкидывают героев, чьи имена теперь будут вписаны в летописи.

– Эй! – Мин И взвизгнула, не ожидая столь бурного восторга. Быстро окутала себя щитом, но, когда снова коснулась земли – поняла, что опустили её на десятки заботливых ладоней, а не уронили.

– Спасибо тебе, – прошептал кто-то у неё у самого уха, – ты сделала нас сильными.

Глава 170. Последняя битва

Во всех прочих командах стоило только нацелиться на кузнеца – и тот тут же выпадал из игры. Что уж говорить о ремонте артефактов – многие не успевали даже щит поднять, как их уже выносили за пределы арены.

Но только не Мин И.

Она не просто умела держать оборону, но и, ловко перебирая сломанные артефакты, в промежутках между ремонтом умудрялась наносить сокрушительные удары. В одном из моментов ей даже удалось перехватить инициативу и – одним выверенным движением – сломать ногу Мин Син из Чаояна.

Её мастерство в работе с артефактами, сочетающееся с беспощадной решимостью в бою, зажгло кровь в жилах всех, кто наблюдал за ней с трибун.

Она ведь даже не уроженка Му Сина. Но борется – как будто защищает родную землю. Такая преданность заслуживает не только восхищения, но и благодарности.

И благодарность не заставила себя ждать.

Зная, что Мин И любит золото, серебро и драгоценности, дамы из знатных родов, не раздумывая, стали снимать с себя золотые булавки, шпильки, украшения с жемчугом и нефритом – и запихивать ей в руки, в рукава, за пазуху.

Когда Мин И, подброшенная толпой, наконец коснулась земли, то пошатнулась от тяжести – карманы и рукава тянули её вниз.

– Я не могу это принять… – в голосе её звучала и растерянность, и улыбка.

– Возьми, – ответили ей, сияя, несколько знатных женщин в парадных украшениях, – ты это заслужила. А когда вернёшься в Му Син, там тебя ждут настоящие награды. Это лишь скромный жест от тех, кто желает тебе удачи.

– Верно, – вторила одна из женщин, подталкивая Мин И к воротам, – у тебя за плечами никого нет, без поддержки, без опоры… Разве можно обойтись без пары лишних вещиц при себе?

Их смех и хлопоты были почти материнскими – дружелюбная суета, с которой они буквально впихнули Мин И обратно во внутренний двор и с ходу захлопнули за ней дверь, будто боялись, что она тут же выскочит обратно, чтобы вернуть подарки.

Мин И тяжело вздохнула – и, обернувшись, застала в центре двора застывшего, погружённого в свои мысли Цинь Шанъу. Он стоял, словно, не замечая ни её, ни вечернего ветра, с затуманенным взглядом и затянутой тоской в лице.

– Наставник? – негромко окликнула она, тревожась. – Что случилось? С Фань Яо и Чу Хэ всё в порядке? Состояние ухудшилось?

– Нет, нет, – Шанъу вздохнул, словно отрываясь от чего-то далёкого. – Они идут на поправку. Всё хорошо. Я просто…

Он перевёл взгляд на неё, будто и сам не верил в собственные слова.

– Просто я вдруг понял: уже много-много лет не слышал со сцены тех слов – «Поздравляем Му Син».

В его голосе дрожала не грусть, а какое-то глубокое облегчение, почти детское.

Му Син всегда был самым слабым из шести городов. На подношениях – презрение, на собраниях – молчание. Его представители ездили по другим городам, и на каждом шагу ощущали чужое превосходство, холод, насмешку.

Кто бы мог подумать, что теперь – теперь – команда Му Сина может день за днём, пять битв подряд, выходить победителем, и не просто чудом, а по праву, по силе, по достоинству.

Осталась лишь одна, последняя битва. Стоит только Боцзаю победить – и Му Син войдёт в тройку сильнейших городов… А может быть, даже станет первым среди шести.

От волнения у Цинь Шанъу подрагивали пальцы – он и не пытался это скрыть. Казалось, даже воздух вокруг стал чуть плотнее от напряжения.

Мин И, глядя на него, ощутила лёгкую щемящую теплоту – вот так и должен выглядеть человек, искренне радующийся победе. Победа должна вызывать улыбку, дрожь, восторг. А она… она давно этого не знала.

В Чаояне, даже если ты побеждал и брал первое место, лица вокруг оставались ровными. Даже похвала звучала так, будто ты всё равно недостаточно хорош. Даже когда она выигрывала всё, что только можно было, – кто-нибудь обязательно находил, где она сделала недостаточно хорошо.

А здесь, в Му Сине, каждый взгляд, каждое слово, даже молчание – были живыми, настоящими. Эти люди не умели притворяться, не умели скрывать счастья. И от этого невозможно было не улыбнуться в ответ.

– Да, – сказала Мин И, уголки губ сами собой приподнялись. – Хорошие дни наконец идут.

И тут наступило утро последнего испытания.

Оно обещало быть самым трудным. Несмотря на то, что участник всего один, вокруг арены уже выстроились пять судей-старейшин – серьёзные, немногословные, с проницательными глазами.

Задание было жёстким: за отведённое время нужно было попасть по десяти ключевым точкам тела соперника – по четыре на руках и ногах, по три на груди и животе, по одному на спине и два на голове, лоб и затылок.

Удары по конечностям приносили один балл, по уязвимым зонам – два.

И никому не позволялось промахиваться.

Если в бою движение происходило слишком быстро и было непонятно, засчитано ли попадание – решение оставалось за старейшинами. Именно они выносили итоговый вердикт.

В отличие от предыдущих испытаний, где всё держалось на командной слаженности, в этом бою решающим становилось только одно – сила и выносливость юань. Поэтому неудивительно, что всё внимание было приковано к Цзи Боцзаю – он был безоговорочно сильнейшим претендентом, и толпа, окружившая его у подножия арены, росла с каждой минутой.

Но Мин И, в отличие от остальных, смотрела не на участников, а на судей – и с тревогой сдвинула брови.

– Сегодня тебе нужно будет удерживать холодную голову, – негромко сказала она, повернувшись к Цзи Боцзайю.

Он последовал за её взглядом – и глаза сузились:

– Почему все пятеро – из верхних трёх городов?

– Таковы правила, – тихо ответила Мин И. – А ты, значит, просто должен быть вдвое сильнее.

Самое тяжёлое в этом испытании было вовсе не в технике и не в противнике, а в под коверной борьбе между городами. Каждый удар, каждый балл – становился полем боя не между двумя людьми, а между целыми городами, историями, наследием.

Мин И, как никто, это знала. Раньше, бывало, она попадала по сопернику два десятка раз, но по решению старейшин в зачёт шли пятнадцать – максимум.

Слишком быстро. В зеркале не разглядеть. Никто не сможет заступиться. Никто не подтвердит правду.

Поэтому у неё тогда был только один выход – бить ещё больше, ещё быстрее. Пусть вычтут половину – останется достаточно, чтобы победить.

Но Мин И знала – Цзи Боцзайю в этом плане не просто хрупкое стекло, а бурлящее пламя, которое легко разгорается, если задеть его самолюбие. Он горяч, импульсивен, и, если его по-настоящему разозлить – холодный расчёт уходит прочь, а за ним уходит и победа.

Её предчувствие не подвело.

Первая схватка – против Ли Цина из Чжуюэ.

Цзи Боцзай в ближнем бою нанёс семнадцать точных ударов: по рукам, по ногам, по корпусу. Каждое движение – как по учебнику, его юань в зале ощущался, как натянутая струна.

Но когда бой закончился, старейшины, не торопясь, перевернули таблички с баллами.

На них красовалась цифра: «семь».

Снизу послышался сдержанный смех – Мэн Янцю не выдержал:

– Это уже фарс, а не судейство! Получается, чтобы пройти дальше, господину Цзи нужно ударить двести раз?!

– Слепые псы! – со злостью выдохнул Луо Цзяоян, плюнув в сторону помоста.

В поединках между сильнейшими, где скорость превышает реакцию глаза, каждое попадание – на вес золота. Судейство в таком ключе не просто мешало – оно обесценивало саму суть боя. Если так пойдёт и дальше, то даже если Цзи Боцзай и пройдёт в следующий круг, сил у него попросту не останется.

Мин И замерла, сердце сжалось – она не сводила глаз с фигуры Цзи Боцзая на арене.

Ли Цин сражался грубо, не щадя ни себя, ни противника. К тому же, он был ещё и языкатый, что только сильнее раздражало. Во время боя он то и дело косился на табличку с баллами, а потом усмехнулся:

– Всего-то семь очков? Ну, выходит, поиграем как следует, хахаха!

Цзи Боцзай тоже метнул взгляд на табло, и лицо его резко потемнело.

– Что такое, пацанчик? – продолжал язвить Ли Цин. – Я же ничего такого не сказал, просто констатирую: правила есть правила. Хоть сам Мин Сянь сюда выйди – счёт решают не удары, а таблички. Сказано, у тебя семь – значит, семь.

Не успел он договорить, как внезапный удар чёрной юань со свистом врезался точно в точку на его голове. Ли Цин вскрикнул, качнулся и отшатнулся назад, на миг потеряв способность говорить.

Цзи Боцзай холодно усмехнулся, и без паузы провёл следующую атаку. Удар пробил щит Ли Цина и вонзился ему в грудь.

Тяжёлый, как тысяча цзиней, он глухо хрустнул в рёбрах, и волной боли прошёлся до самого сердца.

Ли Цин захлебнулся кровью, тело его взмыло в воздух и отлетело почти на три чжана. Упал, глухо ударившись о землю, и долго не мог даже пошевелиться.

Цзи Боцзай молча подошёл к лежащему Ли Цину и встал рядом, в упор глядя в глаза одному из старейшин с Чжуюэ. Затем – без лишних слов – сжал кулак и точно, методично начал наносить удары по отмеченным на теле противника точкам.

Один удар – в живот. Ли Цин содрогнулся всем телом и с хрипом выплюнул кровь.

На помосте старейшина вздрогнул, рука его метнулась к табличке… но он не стал переворачивать счёт.

Цзи Боцзай усмехнулся – сухо, безрадостно. В его ладони сгустилась чёрная юань, и очередной удар пришёлся прямо в центр лба Ли Цина.