Текст книги "Любовь в облаках (ЛП)"
Автор книги: Байлу Чэншуан
Соавторы: RePack Diakov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 86 страниц)
Мин И молча подала знак. туда, куда клонилась «заря», – там, скорее всего, зарыт самый сильный артефакт.Звёзды же показывали второстепенные скопления – тоже хорошие, но не лучшие.
Что, и такое бывает?.. – впервые за всё время Цзи Боцзай по-настоящему взглянул на профессию – мастера артефактов.
Он не был из тех, кто легко признаёт чужую силу. Но теперь…Всё стало очевидно. У каждого – своё ремесло. У каждого – своё оружие.
Без удачи они вряд ли бы прошли этот этап. А с Мин И – удача у них уже была в руках.
Она молча подняла артефакт, отряхнула песок, и, не оглядываясь, побежала в указанном направлении.
Они последовали за ней.
Если честно, идти за женщиной – особенно в боевой ситуации – для Чу Хэ и Фан Яо было делом… неловким.В сердце у обоих оставался тёмный осадок: не по-мужски это как-то.
Но что поделаешь – Мин И вела их точно, как проводник с небесной карты.Стоило прибежать на указанное ею место, как Фан Яо тут же выкопал «Лэйтинь ваньцзюнь» – мощнейший артефакт, что многие мечтали заполучить.
Он вытер лоб и сдержанно поклонился Мин И в пояс.Она лишь кивнула – без тени важности. Всё было по делу.
Проверив Синьхэ Ложжи, она вновь указала направление – там, под песком, покоился ещё один артефакт.На этот раз вытащили «Хо шу янь хуа» – Серебряные цветы на огненном дереве, особый артефакт, что умели создавать только в Чаоян.
– Это для тебя, – Мин И посмотрела на Цзи Боцзая и серьёзно подала знак: Сильный. Возьми его.
Он нахмурился: – Я не умею им пользоваться.
Мин И закатила глаза, и с видом, будто разговаривает с упрямым ребёнком, схватила его за руку, повела к артефакту – и уложила его пальцы прямо на скрытый механизм запуска.
– Теперь умеешь. – читалось в её взгляде.
Глава 113. Испытание
– Сюда вливай юань, потом нажми здесь – бум!
Мин И показывала жестами с полной серьёзностью, и взгляд у неё был по-взрослому строгий.Но Цзи Боцзай, не зная почему, вдруг рассмеялся – негромко, по-настоящему, даже уголки глаз у него смягчились.
Мин И сразу нахмурилась, глянула на него холодно – и резко провела пальцем по горлу, будто грозя: Будешь отвлекаться – сам себе могилу выроешь.
Он всегда недооценивал значение зала шэньци на турнире Собрания Цинъюнь, даже сейчас – в разгар условной битвы – умудрялся отвлекаться.На настоящем поле боя за такие вещи не просто расплачивались – погибали, даже не поняв как.
Такую её он видел впервые – сосредоточенную, хищную, с налётом былой злой решимости.Цзи Боцзай на миг замер, затем убрал с лица усмешку и пошёл рядом с ней, молча.
Он ведь так и не увидел Мин Сяня на поле брани. Потому ему и трудно было до конца связать Мин И и Мин Сяня в одно целое. Но сейчас – в этот короткий миг – ощущение нахлынуло.
Вот она, эта девчонка. Когда-то – герой, державший за собой целый город в пламени.
В груди будто что-то сжалось.
Он посмотрел на её хрупкую, пружинисто-упругую спину и подумал:
– Как она, такая маленькая, вообще выдержала целый Чаоян на плечах?
Они вошли в очередную полосу густого тумана – и тут Цзи Боцзай резко протянул руку и остановил Мин И.
– Тихо. Здесь кто-то есть, – шепнул он.
Луо Цзяоян и остальные насторожились, Мин И мгновенно переместилась ему за спину.
В том месте, где, по её расчётам, должен был быть артефакт высшего уровня, уже кто-то притаился.Туман клубился так густо, что глаз не различал ни формы, ни движения, но напряжение воздуха, явственно указывало: здесь прячется убийство.
Цзи Боцзай вызвал щит, прикрыл им себя и Мин И. Затем поднял «Хуо шу Янь хуа», прицелился туда, где зловещая энергия ощущалась сильнее всего – и нажал.
Бум!
Выстрел вырвался, как огненный фейерверк, сияющий поток юань разрезал мглу и с грохотом обрушился на песчаное поле.В тумане кто-то резко рванулся, завихрив воздух.
– Ветер, – тут же среагировал Фань Яо, и, уловив направление, ударил своим «Лэйтинь ваньцзюнь» – удар был сокрушительным, тяжёлым, как гора Тайшань, и прижал песчаную дюну, как ладонь муху.
– Ого, одно лишь грубое силовое давление, – кто-то в тумане усмехнулся.Следом – щёлкнул артефакт, и несколько призрачных силуэтов взметнулись из песка, бросившись к ним, как тени демонов.
Цзи Боцзай взмахнул клинком, разрубив призрачного врага в клочья. Чу Хэ и Луо Цзяоян тоже ринулись в бой, ныряя в белёсую мглу – теперь в этом тумане развернулся настоящий бой на выживание.
Мин И и оглянуться не успела – как пятеро уже рассыпались в разные стороны, скрывшись в тумане.
Для поля битвы в Чжуюэ подобное – самая страшная ошибка. Здесь нельзя терять контакт с отрядом. Эти люди… по ним видно – опыта маловато.
К счастью, Цзи Боцзай остался на месте.Как только он уловил, что дыхание товарищей растворилось во мгле, его лицо нахмурилось, и он решительно подхватил Мин И на руки, закинул к себе за спину:
– Держись крепче.
Щиты обоих слились воедино, юань закрутилась вокруг них плотной волной. Мин И даже чувствовала, как его дыхание скользит вдоль её спины – тёплое и сосредоточенное.
Щёки её вспыхнули, и, чтобы скрыть смущение, она буркнула:
– Идите туда, где туман гуще всего. Нас мало, поэтому нужно дождаться, пока остальные команды изрежут друг друга. Только тогда – выйдите к самой яркой луне, чтобы забрать всё нужное.
Цзи Боцзай коротко хмыкнул в знак согласия и, уклоняясь от атак по сторонам, помчался в самое сердце тумана.
Вокруг постепенно стало тише, враждебность рассеялась, над песком повисла тревожная, но странно мирная тишина.
Мин И с облегчением выдохнула и неловко соскочила с его спины:
– Ладно, теперь я расскажу вам, как точно использовать „Хуо шу Янь хуа“…
Цзи Боцзай аккуратно опустил её на землю, одной рукой всё ещё оберегая её спину, а в другой – протянул к ней Хуо шу Янь хуа, только что поднятый божественный артефакт шэньци, сверкавший в сгущённом тумане подобно затухающему светлячку.
Мин И не теряла ни мгновения – вытащила из-за пояса небольшой набор инструментов и тут же принялась за дело. Мягкий звон металла сопровождал её быстрые, точные движения, и она, не отрываясь от механизма, проговорила:
– Это работа павильона Шэ трёхлетней давности. Тогда с её помощью мы одержали победу в зале Шэньци на турнире Собрания Цинъюнь. Но с тех пор новые артефакты словно грибы после дождя – один совершеннее другого. Эта штука уже немного устарела.
Она прищурилась, подкручивая крошечное медное кольцо внутри корпуса, и добавила:
– Я внесла несколько изменений. Запомните, теперь это подходит для ближнего боя.
Туман вокруг был настолько густ, что, чтобы видеть друг друга, им пришлось стоять почти вплотную. Цзи Боцзай смотрел на её ловкие пальцы, скользящие по артефакту, и вдруг негромко сказал:
– Даже если бы ты потеряла всю свою силу, ты всё равно осталась бы выдающимся мастером шэньци. Просто в Чаояне не разглядели настоящую ценность.
Мгновение – и её руки замерли. Мин И опустила взгляд, будто пряча эмоции в полутьме.
– В Чаояне хватало хороших кузнецов шэньци, – тихо ответила она. – Учитель Шэ может и взял меня в ученицы, но он всё же преподавал в Юаньшиюане. Там молодых мастеров не один десяток. Без меня город не обеднел.
Она умолкла. А в её недосказанном «к тому же…» пряталось то, что не нуждалось в словах – слишком личное, слишком горькое.
– Не Чаоян не разглядел ценность, – с лёгким вздохом сказала Мин И, – а всего лишь несколько человек. Город-то сам по себе вины не несёт.
Цзи Боцзай усмехнулся, словно не соглашаясь:
– Если то, что ты всю жизнь защищала, в миг, когда ты нуждаешься в защите, от тебя отворачивается – в этом и есть его вина.
Мин И взглянула на него прямо, глаза её были ясны и твёрды, как холодная вода.
– Вы человек, для которого не существует чести города. С таким взглядом вы вряд ли далеко пройдёте на Великом турнире Собрания Цинъюнь.
Передав ему доработанный артефакт, затем добавила:
– Состязание может начинаться с поединков силы, но побеждает в нём не сила. Побеждает тот, чья вера крепче. А вера, что держится лишь на себе, – хрупка. Дольше всего держатся те, кто сражается не за себя, а за свой город.
Цзи Боцзай счёл её слова нелепыми.
Он всегда считал, что человек должен быть опорой лишь самому себе. Его собственная воля и решимость – вот что важнее всего. Почему же его стремление выжить должно уступать её высокопарному «я сражаюсь за город»?
Не выказывая своих мыслей, он спрятал Хуо шу Янь хуа в рукаве. Мин И, не глядя на него, уже двигалась дальше, в сторону следующего укрытия. Он молча последовал за ней, а густой туман вновь сомкнулся над их головами.
Мин И была в тонких шёлковых туфельках с вышивкой – в самый раз для изящной прогулки по каменным дорожкам, но никак не для пересечённого песчаного поля. Сухой горячий песок безжалостно набивался в обувь и под подол, жёг кожу. Когда-то, в другой жизни, она бы уже хныкала, надув губы, жалобно тянула бы за рукав и требовала: «понеси меня, я устала». Но теперь… она даже взгляда вниз не бросила.
Когда стало совсем невмоготу, просто сняла обувь, зажала её в ладони и босыми ступнями продолжила путь по раскалённому песку.
Цзи Боцзай всю дорогу ждал, что она наконец остановится, попросит, подаст знак – но она так и не обернулась.
Он вздохнул, качнул головой, шагнул ближе и молча схватил её за руку. А потом – присел.
– Влезай, – бросил коротко, не оборачиваясь.
– Не нужно, – упёрлась Мин И. – Если я не могу пройти эту арену на своих ногах – значит, я просто слаба. Что это будет за позор, если вы понесёте меня?
Цзи Боцзай раздражённо цокнул языком:
– Ты ведь сама говорила – эта часть испытания проверяет не только силу, но и умение действовать сообща. Если я вытащу отсюда только себя, старик Цинь изведёт нас потом нотациями до следующей луны. Поднимайся уже.
Мин И колебалась, вглядываясь в его спину, в широкие плечи и упрямую выправку. Потом всё же осторожно легла ему на спину, неловко обвив руками за шею.
Это было впервые, когда не она приходила на помощь кому-то, а ей самой требовалась помощь, и это вызывало у неё странное чувство неловкости и даже стыда.
Но, прижавшись щекой к его плечу, она вдруг поняла, как это удобно. Его щит из юань был плотным, надёжным, словно непробиваемый кокон. За его спиной можно было забыть про страх и угрозу, впервые за долгое время – просто дышать.
И это ощущение оказалось до странного… сладким.
Старый Шэ всегда твердил: «Полагаться на других – удел слабых. В этом мире нет никого, кто был бы надёжнее тебя самой». Мин И привыкла жить с этим. Любая беда, любое испытание – всё приходилось тащить на себе, до последнего, до крови на губах и дрожи в пальцах. Она не просила помощи – потому что некому было помочь.
Но сейчас, впервые за долгие годы, кто-то позволил ей опереться. Не осудил. Не упрекнул. Просто подставил плечо и понёс – без слов, без условий.
И знаете… это оказалось не так уж плохо. Даже наоборот – в этом было нечто странно утешающее. Тёплое. По-настоящему живое.
Они без лишнего шума обошли самые опасные участки туманного поля, где сражения гремели будто гром в грозовую ночь. Мин И, зорко всматриваясь в белесую пелену, выбирала путь. Цзи Боцзай, не задавая вопросов, следовал за каждым её жестом.
Когда тени на песке начали удлиняться, а серебро луны стало струиться гуще, она указала на самую ярко освещённую возвышенность впереди:
– Туда. Именно там решится, кто из нас войдёт в верхнюю тройку городов.
По правилам, выжившие должны были собраться под полным светом луны. Кто доберётся туда раньше – тот и вырвется вперёд.
Когда они ступили в круг света, там уже бушевал бой – с полдюжины учеников, вооружённых до зубов, не жалели ни себя, ни противников. Яркие, смертоносные артефакты вспыхивали в их руках, будто расцветающие в ночи ядовитые цветы.
Мин И скользнула взглядом по лицам, и сердце у неё ёкнуло, ни Луо Цзяояна, ни остальных в поле не было.
– Уйдём, – хотела было шепнуть она, но в этот миг кто-то из соперников громко выкрикнул:
– Цзи Боцзай! Он там!
Словно один удар барабана пробудил стаю хищников – все движения на площадке замерли на долю секунды, а затем обрушились на них. Десятки взоров, десятки артефактов, десятки потоков юань – всё, как сговорившись, устремилось к ним.
Мин И знала, когда на поле появляется кто-то, чья сила слишком явна, все прочие объединяются, чтобы избавиться от угрозы.
Это разумно. Это логично.
Но вот только… почему половина этих атак летит не в Цзи Боцзая, а прямо в неё?!
Глава 114. Взгляд на равных
В последнее время дела с восстановлением юань у Мин И шли неплохо. Пусть повреждённые каналы так и не исцелились, но ей удавалось осторожно подлатать их с помощью юань и хоть как-то использовать силу. Этого уже было достаточно, чтобы быть довольной.
Но это вовсе не значило, что она способна на равных встретить удар тех, кто здесь, на поле тренировки, владел сокрушительной силой!
Некоторые вещи, кажется, в первый раз вызывают стыд, а во второй – уже нет. Не думая ни секунды, Мин И юркнула за спину Цзи Боцзая, будто там и было её место.
Тот, как ни в чём не бывало, встретил шквал юань. Каждая волна была куда сильнее, чем то, что эти люди могли показать в обычный день. Стремительная, свирепая, несущая в себе мощь, способную сравнять с землёй всю эту часть тренировочного поля.
Принимать удар лоб в лоб было глупо.
Цзи Боцзай выхватил Хуо Шу Янь Хуа и трижды ударил по спусковому механизму – три ярких вспышки, наполненные огненной юань, вырвались вперёд, встретив первую волну атаки. Затем, отыскав среди обновлённых механизмов тот, что Мин И на днях вживила в артефакт, он – пусть и немного неловко – активировал его.
Модифицированная часть выпустила быструю, почти живую огненную сферу, ловко добившую остатки атак, прорывавшихся сквозь первый заслон.
Однако… движения его всё же были слишком медлительными.
Но именно в этот миг, в это крошечное замешательство, противники не замедлили воспользоваться случаем. С новой стороны сорвалось ещё несколько всплесков юань, и в них таилось куда больше, чем просто сила – в каждом пульсировал яд. Стоило хоть на миг задеть – и если не смерть, то одеревеневшее, парализованное тело была почти гарантией.
Цзи Боцзай нахмурился. Времени не было ни на расчёты, ни на колебания – он без лишних слов развёл защитный щит, отсекая его часть назад, и подошел к Мин И, укрывая её собой.
Но, как оказалось, его забота была излишней.
Едва он попытался возвести защиту, за его плечом внезапно показалась макушка. Мин И, не дожидаясь разрешения, подняла свой Синьхэ Ложжи.
Её юань так и не вернулась в прежнюю силу, но цвет её оставался таким же – ослепительно белым. А белая юань, как известно, гибка, но упруга – в неё можно ударить, можно попытаться прорвать, но всё бесполезно: как бык, влетевший в зыбкую глубину болота, так и терялась чужая сила в её свете.
Синьхэ ложжи усилила её юань вчетверо, и поток чистого белого света преградил путь всей вражеской атаке. Яд, сила, пронизывающее давление – всё рассеялось в этом сиянии, словно пепел на ветру. Но самое главное – она оставила ему тонкий просвет, узкий, как щель в облаках перед рассветом.
Цзи Боцзай мгновенно понял – и, не колеблясь, вложил в эту брешь свою чёрную юань. Тьма, как стрелы ночи, вырвалась вперёд.
Усиленная артефактом, чёрная юань вырвалась, как бешеный зверь, грубый и неудержимый. С грохотом она обрушилась на вражеские потоки, сметая всё на своём пути, будто чудовище сжирающее шторм. В мгновение ока вся вражеская сила была разорвана на клочья, а противники, застигнутые врасплох, разлетелись, как осенние листья на ветру.
Даже их духовный зверь величиной с дом, – внезапно разросся до размеров трёх. Он взметнулся ввысь, как ночной исполин, и едва не прорвал границы самой области миньюй своим рёвом и телом.
Они никогда прежде не сражались плечом к плечу. Но в этот миг действовали так слаженно, словно много лет провели в сражениях вместе. Одного удара оказалось достаточно – с противоположной стороны раздались вопли боли и паники.
Светлая, чистая юань рассеялась. Над полем вновь воцарилась лунная тишина. Под серебряными лучами, освещённые, как в мифах, стояли только двое – он и она.
Небесно-синяя ткань её одежды колыхалась на ветру, подхватывая песок, смешиваясь с развевающимся краем его плаща. Два силуэта, как два пера на весах судьбы, равные и неразделимые.
…
Цинь Шанъу с серьёзным лицом снял покров миньюй и подозвал Мин И к себе.
– У тебя Юань белого цвета, – произнёс он не вопросом, а утверждением.
Мин И встревоженно подумала: Плохо дело. Она была уверена, что густой туман и отсутствие Цинь Шанъу на поле скроют её силу, – казалось, белая Юань осталась незамеченной. Но всё же кто-то её увидел?
Быстро смекнув, Мин И достала платочек и с лёгким всхлипом прижала его к уголку глаза.
Цинь Шанъу растерялся, строгие черты лица тут же смягчились.
– Что с тобой? – с непониманием спросил он.
– Наставник ведь знает, – со вздохом проговорила она, – белая Юань считается символом Чаояна. А я, простая крестьянская девчонка… Как смею являть свет этой силы на людях? Меня бы мигом обвинили в том, что я порочу имя наследника рода Мин…
Она и впрямь не лгала. Мин Сянь, носивший белую Юань, был гордостью Чаояна, а потому среди народа Цинъюнь и закрепилось мнение, будто белый цвет – высшее проявление силы. И если такая сила вдруг проявляется у крестьянской девчонки – разве это не повод для насмешек?
Он издал короткое «у-у», после чего внимательно посмотрел на энергетические каналы Мин И.
Никакого врождённого дара – каналы у неё были самыми заурядными, даже, пожалуй, слабоватыми. Вероятнее всего, белый цвет Юань – всего лишь случайность.
Но с другой стороны… Если это действительно чисто-белая Юань, да к тому же она – мастер шэньци, тогда перед ним поистине редкий талант. Даже если она – девушка. Цинь Шанъу задумчиво прищурился и осторожно предложил:
– Ты сегодня проявила себя достойно. Если бы ты смогла поступить в Юаньшиюань и тренироваться наравне с остальными…
– У меня ещё уйма артефактов не готово. Простите, наставник, я откланяюсь! – прервала его Мин И с самым невинным видом и, не дожидаясь ответа, стремглав умчалась прочь.
Цинь Шанъу и моргнуть не успел. Девчонка с виду скромная, а бегает как ветер.
Цокнув языком, он повернулся и пошёл в сторону Цзи Боцзая.
Хотя Луо Цзяоян и остальные были выведены из строя после того как рассыпались по полю боя, сам Цзи Боцзай остался на ногах до конца. Победа – несомненная, и на лицах у всех читалось облегчение и удовлетворение.
Но Цинь Шанъу, подойдя, молча раздал каждому по хорошему тумаку.
– И вы правда думаете, что выиграли? – мрачно произнёс Цинь Шанъу, глядя на них исподлобья. – В испытании «Зала Шэньци» команда должна состоять из пяти человек. Из вас до конца дошли только двое, тогда как в других отрядах осталось по три, а то и по четыре участника. По правилам, вы первыми утратили право на победу.
– Это ещё почему? – Луо Цзяоян округлил глаза. – Разве так бывает?
– А ты как думал, зачем сражение проходит впятером?
– ……
Цзи Боцзай обвёл взглядом опустевшее поле боя. В самом деле, в других командах уцелело больше человек.
Он сжал губы, нахмурился и твёрдо сказал:
– Тогда проведём ещё одну схватку после обеда.
Цинь Шанъу метнул в него раздражённый взгляд:
– Думаешь, это поле по щелчку пальцев создаётся? Чтобы смоделировать такую обстановку, нужно изрядно истощить юань всех наставников! Не всё делается по вашему желанию.
Он помолчал, потом махнул рукой и буркнул:
– Хватит на сегодня. В ближайшее время вам стоит чаще двигаться вместе действовать в команде, потренируйтесь как следует. А следующая серьёзная проверка – уже в Фэйхуачэне.
Двигаться вместе?
Луо Цзяоян посмотрел на Цзи Боцзая, тот – на Чу Хэ, и у всех на лицах отразилось недовольство. Они и так не были особенно дружны – с чего бы вдруг сближаться теперь?
Цинь Шанъу же, как ни в чём не бывало, продолжил:
– И ещё… насчёт Мин И.
Он перевёл взгляд на Цзи Боцзая:
– Если тебе удастся уговорить её присоединиться к нашей команде – будет просто прекрасно.
Несколько человек опешили. Первым заговорил Фань Яо:
– Но она ведь… девушка. Как она может быть с нами?
– У нас нет иного выхода, – серьёзно ответил Цинь Шанъу. – В крайнем случае – переоденется в мужское. Нам отчаянно не хватает такого кузнеца, как она.
– Но… – Фань Яо выглядел встревоженным. Рядом нахмурился и Чу Хэ.
Девушка на турнире Собрания Цинъюнь – неслыханное дело. Если вдруг откроется правда – будет грандиозный позор на весь Цинъюнь.
Цзи Боцзай молчал довольно долго, а потом тихо сказал:
– Она не согласится.
– Почему? – удивлённо поднял брови Цинь Шанъу. – Это ведь высшая честь – представлять Му Син.
Она ведь была тем, кто много лет отдал силы во имя славы своего города – какие только высшие почести ей не выпадали на долю? Даже если теперь она покинула Чаоян, Цзи Боцзай был уверен: к Му Син она не прикипит. В лучшем случае займётся делами, да и то не от души. Ни к чему большему её уже не склонить.
Цинь Шанъу хотел было ещё что-то добавить, но Цзи Боцзай уже встал, спокойно произнеся: – Ученик проголодался. Позвольте отлучиться на трапезу, позже мы продолжим.
Остальные, поняв, что он уходит, тут же начали прощаться следом. Однако, дойдя до развилки, всё же свернули в другую сторону, не следуя за ним.
– Он, по правде говоря, действительно силён, – сказал Фань Яо, когда они зашагали по узкой тропе. – С ним во главе у нас есть шанс пробиться в верхнюю тройку городов.
– Я и сам это понимаю, – проворчал Луо Цзяоян, недовольно скривив губы. – Но всё равно он мне не по душе. Цзи Боцзай вовсе не похож на настоящего предводителя. В его глазах – только он сам и Мин И, а мы для него словно случайные люди в одной лавке. Ни согласия, ни привязанности. Даже если он и будет вести за собой, в Чжуюэ нас всё равно разнесёт по углам. Лучше уж сначала сблизиться, а уж потом говорить о командной работе.
Наступило время обеда – в воздухе потянуло ароматом тушёных блюд.
Мин И только присела рядом с Синь Юнь, как в дверях зала раздались уверенные шаги. Внутрь вошёл человек, не задерживаясь ни на миг, стряхнул рукав и сел прямо рядом с ней. Его голос был спокоен, как и всегда:
– Ты реагируешь быстро, – тихо произнёс Цзи Боцзай, входя в столовую с тем спокойствием, за которым всегда скрывалась ураганная решимость. Он опустился рядом с Мин И, не спрашивая разрешения, как будто это место с самого начала было отведено для него. – У тебя глаз точный, рука быстрая. Если бы мы встретились раньше… не уверен, что смог бы победить.
Мин И чуть приподняла бровь, сдерживая усмешку. Она отложила палочки и, не отводя взгляда, ответила:
– Вы бы проиграли. Не «возможно», а точно.
Он приподнял уголок губ, не споря – будто ожидал именно этого ответа.
– Самоуверенность – опасная штука, – заметил он.
– Это не самоуверенность, – спокойно ответила она. – Это знание. Вы умеете сражаться. Я умею выживать. А это, поверьте, куда труднее.
На мгновение между ними повисла плотная, звенящая тишина, как перед грозой. Воздух в столовой был напоён ароматом тушёных специй и свежеиспечённого хлеба. Синь Юнь, заворожённая, прижалась к стене, боясь даже вздохнуть, чтобы не спугнуть нечто важное, происходящее прямо перед ней.
Цзи Боцзай взял чашу с отрешённым видом, но в голосе его прозвучала неожиданная мягкость:
– Вот почему я больше не хочу оставаться один.
Глава 115. Праздник посещения родни
Услышать такие слова из уст Цзи Боцзая – дело нешуточное. Мин И приподняла бровь и взглянула на него, и, не скрывая насмешки, произнесла:
– В тебе нет тех сложных глубин. Пусть даже ты проиграешь мне в первый год – на второй твои шансы на победу будут куда выше.
Вану Юн уже исполнилось семнадцать лет. Род Мин больше не стал бы терпеть её слишком долго. Даже если в этом году ничего не случилось– в следующем они обязательно предприняли бы шаги. Мин И уже тогда прекрасно понимала: вечно выигрывать не получится.
Цзи Боцзай скользнул по ней взглядом:
– Стоило мне тебя немного похвалить – ты уж и поверила? Я сказал: не факт, что выиграю. Но и не сказал, что точно проиграю. С твоей вечной нерешительностью – стоит кому-то в команде допустить ошибку, и ты тут же пострадаешь. А как только получишь рану – и думать забудь о равной борьбе со мной в следующих состязаниях.
Мин И дёрнула уголком губ, отводя взгляд. Взяла из блюда кусочек тушёных рёбрышек:
– Вожак команды обязан думать о целом. А если ты просто хочешь быть бойцом – тогда да, можешь уцелеть до самого конца. Но… кто бы ни возглавил остальных троих – вы не факт, что дойдёте до следующих этапов состязаний.
Она говорила чистую правду. Сегодняшняя схватка ясно это показала: у этих людей силы были отнюдь не малые, но вот духа сотрудничества – ни на грош. Стоило бы хоть одному городу целенаправленно сыграть против них, разбивая одного за другим, – и они бы тут же рассыпались, как ветхая ткань под дождём.
С такой командой не то что мечтать о трёх верхних городах – тут бы живыми остаться.
Цзи Боцзай ловко перевернул палочки и выхватил у неё из-под носа тот самый кусочек рёбрышек:
– Моё дело – выиграть финальное состязание в боевом искусстве. Всё остальное… меня не касается.
Мин И растерялась на мгновение, но быстро опомнилась и с лёгким раздражением выхватила рёбрышки обратно:
– Ты и впрямь…
В нём не было ни капли чувства принадлежности к городу, никакой гордости за него. Для Цзи Боцзая это была лишь одна выгодная битва – шаг, чтобы с её помощью получить славу и статус, а потом использовать всё это ради мести за своего благодетеля.
Это было вполне объяснимо… но Мин И не нравилось его отношение.
Вполне приличные рёбрышки оказались в жалком состоянии – то один, то другой тыкал в них палочками, будто на поле брани. Синь Юнь метнула взгляд сначала в одну сторону, потом в другую, и, не выдержав, молча протянула вперёд свою чашку, подставив её под тот несчастный кусок, что стал жертвой их поединка.
– Не знаю, о чём вы тут спорите, – пробурчала она, поджав губы, – но это блюдо я готовила целый час.
Она нахмурилась, с обидой добавив:
– Если не по вкусу, завтра и отправляйтесь в столовую, ешьте, что там дают.
Оба тут же, словно по команде, очнулись от напряжения – будто вытянуло их с военного поля – и поспешно потянулись к еде, как ни в чём не бывало.
Немного успокоившись, Синь Юнь тихонько улыбнулась:
– Я уже договорилась с поварами – завтра в Юаньшиюане день посещения родных. Я вам устрою настоящий пир, не забудьте только вернуться вовремя.
В Юаньшиюане всегда строго требовали, чтобы ученики жили в самой академии. Потому раз в три месяца разрешали два дня для посещения родных – праздник посещения семьи. Каждый раз в такие дни у ворот академии становилось шумно, как на уличном рынке – люди приходили целыми семьями, с гостинцами, с повозками, с голосами, полными нетерпения и радости.
Но у Мин И в этом месте не было ни родителей, ни старших родственников. У Цзи Боцзая – тоже. А уж Синь Юнь и вовсе давно порвала с семьёй. Так что решили собраться втроём – посидеть вместе, согреть друг друга вниманием.
Кто бы мог подумать, что на следующее утро первой появится вовсе не повозка из заведения «Хуа Бэчжи», а… родные Синь Юнь.
Она на мгновение опешила, но затем в лице заиграли тёплые нотки радости. Быстро обернувшись, поспешно поклонилась Мин И и Цзи Боцзаю:
– Простите… я должна сначала к ним.
– Пустяки, – отмахнулась Мин И. – Я в последнее время заработала порядочно серебряных, велю «Хуа Бэчжи» прислать нам целый стол угощений.
Цзи Боцзай тем временем лениво прислонился к столбу позади и, как видно, даже не подумал возражать – всё это, казалось, не имело для него особого значения.
Синь Юнь, сияя от радости, поспешно выбежала за ворота. Те лишь приоткрылись – и в комнату тут же ворвался отдалённый гул: родные и наставники переговаривались друг с другом, слышались голоса, смех, хлопоты. Домашние слуги один за другим вносили в академию ящики и свёртки, а надоедливые управляющие не унимались ни на миг:
– Молодой господин, старый господин так скучал по вам, так тосковал! Ай, как вы похудели…
– Господин, вот – суп, госпожа своими руками варила.
– А это новая одежда, невестка сама шила – к празднику!
Весёлый, бурлящий круговорот – и на его фоне их комната казалась особенно тихой, почти пустой.
Мин И опустила взгляд, молча встала, принялась складывать мягкое железо, заодно осматривая повреждённую Лэйтинь ваньцзюнь, проверяя, что можно подправить.
Цзи Боцзай косо глянул на неё, постоял в тишине… и вышел за порог.
А снаружи и правда развернулась настоящая феерия. У особо рьяных семейств повозки прямо во двор вкатили – тащили всё подряд: от летних халатов и тонких одеял до зимних печек, мехов и обитых ватой тулупов. Одна семья вообще притащила целого зажаренного молочного поросёнка – с яблоком в пасти, как на пиру у знати.
Цзи Боцзай прежде не бывал на таком… но он был уверен – Мин И видела подобное. И, возможно, не раз.
Он вовсе не из жалости к ней вышел – уж если бы ему было кого жалеть, так скорее себя самого. Просто… глядя на то, как у всех, кто-то есть, он на мгновение задумался – и всё же вышел из Юаньшиюаня через задние ворота.
На улице в этот день было особенно людно: лавки и уличные прилавки облепили со всех сторон толпы – не протолкнуться. Не Сю с трудом прокладывал себе дорогу сквозь гомонящих людей, не отставая от него ни на шаг. Задыхаясь, он громко окликнул:
– Господин! Да скажите, что нужно – слуга всё устроит, зачем вам лично выходить?
Но половину слов поглотил уличный шум. Цзи Боцзай ответил неразборчиво:
– Ты всё равно не знаешь, что мне нужно.
Не Сю не расслышал – только увидел, как его господин, ни слова не говоря, свернул в сторону и вошёл в шелковую лавку.
– Просим немного подождать, – с улыбкой встретил его управляющий. – Там впереди у нас знатный гость, уже почти уходит. Прошу, присаживайтесь в боковой зал.
Цзи Боцзай кивнул. Едва отпил немного чая, как вдруг напротив него откинулся шёлковый занавес – и из-за него вышел Сыту Лин, прижимая к груди сундук, выше его головы.
– Фу Юэ, поглядывай, чтоб я не споткнулся, – с трудом протискиваясь с громоздким сундуком, Сыту Лин неуверенно нащупывал ногой порог.
Высокий телохранитель шёл рядом, с невольной досадой:
– Позвольте мне, господин. Я сам отнесу.
– Ни за что! – живо отозвался Сыту Лин. – Сказал, что сам всё подготовлю для сестрицы Мин – значит, всё должно быть только моими руками. Тебе трогать нельзя.
Он благополучно преодолел порог, осторожно поставил высокий ящик в повозку и лишь тогда облегчённо выдохнул:
– Обежал полгорода, чтобы найти что-то действительно сдержанное. Всё остальное – сплошное безвкусие.
