Текст книги "Любовь в облаках (ЛП)"
Автор книги: Байлу Чэншуан
Соавторы: RePack Diakov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 86 страниц)
– Госпожа Цзи чувствует себя неважно. Боюсь, потребуется уединение, чтобы я мог провести тщательную диагностику.
Жест Мин И, её внезапный приступ, и теперь – слова Янь Сяо… Всё это было достаточно красноречиво, чтобы все в зале поняли намёк.
Да сы всполошился и поспешно произнёс:
– Идите, идите немедленно! А если будут добрые вести – не забудьте прислать мне весть!
Ведь если у человека с таким юань-потенциалом, как Цзи Боцзай, появится потомство, то шансы, что у ребёнка будут идеальные каналы, весьма высоки. А это для Му Сина – ещё один повод для праздника.
Да сы сиял от счастья, не в силах скрыть радость. Он тут же приказал евнухам сопровождать их в один из малых внутренних дворов, чтобы Янь Сяо имел всё необходимое. А сам, в приподнятом настроении, взял чашу вина и обратился к посланникам трёх верхних городов:
– Сегодня поистине светлый день! Прошу всех – давайте выпьем вместе!
Однако лица у нескольких посланников явно потемнели. Что ещё за «светлый день»? Всё хорошее досталось одному Му Сину – какая уж тут общая радость?
Зато у двух представителей Чаояна выражения лиц были куда интереснее.
Шэ Тяньлинь сидел, охваченный противоречивыми чувствами – восхищение и досада боролись в нём. Он был одновременно потрясён и расстроен. А вот Сань Эр, напротив, сидел с холодным выражением лица, молча перебирая пальцами – будто что-то просчитывал.
Но что бы ни творилось у остальных на душе, Мин И без лишнего шума успела увести Цзи Боцзая с Тагэтая, и они вместе с Янь Сяо укрылись в уединённом дворике.
Там, вдали от чужих глаз, Цзи Боцзай уже не стал делать вид, будто всё в порядке. Он глухо застонал – и кровь хлынула изо рта.
Янь Сяо, не моргнув глазом, будто бы уже привык к такому зрелищу, быстро достал серебряные иглы и вонзил их в две ключевые точки. Когда часть застоявшейся крови вышла, он запечатал вены и наложил повязки.
– Цзо Пин, мерзавец без стыда! – выругался он.
Цзи Боцзай, отдышавшись, тихо фыркнул:
– Выиграть он меня всё равно не смог бы.
– Да, но успел тебя покалечить. – Янь Сяо раздражённо сунул ему под язык целебную пилюлю. – Подлый до крайности.
Рядом Мин И молча протирала раны, не сказав ни слова. Цзи Боцзай скосил на неё взгляд, делая вид, что ему всё равно, но выдержал недолго. Помолчал… и всё-таки не сдержался:
– Ты… правда плохо себя чувствуешь?
– Притворяюсь. Без этого не получилось бы уйти, – ответила Мин И ровным голосом, даже не подняв головы.
Цзи Боцзай слегка опустил уголки губ, отвернулся:
– Я так и подумал.
Увидев, что Янь Сяо справляется, Мин И убрала руку, встала и спокойно произнесла:
– Пойду осмотрюсь у конюшен. Господин Янь, присмотрите за ним хорошенько.
Янь Сяо удивлённо поднял брови. Цзи Боцзай, хоть и не при смерти, но был изрядно потрёпан: весь в крови, губы побелели, выглядел… ну прямо как болезненный красавец из древних баллад. А она так просто – холодно развернулась и ушла?
– Дело важное, – опустив взгляд, сказал Цзи Боцзай. – Пусть идёт.
– Смиренно прошу позволения удалиться.
Подол платья цвета талой воды скользнул по порогу, и даже ветерка прощального не оставил.
Янь Сяо посмотрел ей вслед, потом перевёл взгляд на молчащего Цзи Боцзая – и вдруг хмыкнул:
– Вот уж день неожиданный… и для тебя тоже.
– А что такого, – Цзи Боцзай сохранял невозмутимость. – Я поручил ей дело. Должна – значит пошла.
– А разве ты её не особенно выделяешь? – Янь Сяо, не прекращая перевязывать раны, бросил на него внимательный взгляд. – А по ней, по-моему, не скажешь, что ты ей так уж важен.
– Шутки шутит, – фыркнул Цзи Боцзай, усмехнувшись. – Ты просто не видел, как раньше она за мной ходила. По ночам с фонарём у ворот стояла, караулила, когда вернусь. Запомни: в этом мире бывают только те, кто мне неинтересен, а вот чтобы я кому-то был неинтересен – такого не бывает. Ты меня столько лет знаешь – разве не понял?
– Понял, понял, – хмыкнул Янь Сяо, затягивая повязку.
Цзи Боцзай поморщился и коротко застонал. Длинные ресницы опустились, в голосе сквознуло раздражение:
– Полегче можно?
– Ладно-ладно. Не злись, гнев – враг заживления.
Хотя… говорить про «заживление» с боевым культиватором – дело странное. Они не такие уж хрупкие. Если нет повреждений внутренних каналов, то большинство травм вообще не в счёт. Или…
Цзи Боцзай вдруг приподнялся, нахмурился и посмотрел на свою рану:
– Подожди. У боевых культиваторов ведь всегда какие-то раны. Это нормально, да?
– Ну да, – не глядя, ответил Янь Сяо.
– Если она владеет юань, значит, и практиковала. А значит, у неё тоже должны быть раны, – Цзи Боцзай нахмурился, медленно выпрямляясь. – Но на ней… не то что шрамов – ни одной царапины.
Янь Сяо замер, подумал и сказал:
– Ну и что? Сейчас в городах полно редких мазей, что убирают даже старые рубцы. Не такая уж диковинка.
– Но она ведь говорила, что родом из Му Сина, – Цзи Боцзай прищурился. – Дочь травника из захолустной семьи… Скажи, откуда у неё деньги на такие мази, которые даже в столице себе не каждый может позволить?
Янь Сяо замолк.
Он и сам теперь ощущал неладное. В самом деле – сколько ни приглядывайся, вся её история словно из тумана. Простая девушка вдруг оказывается боевым культиватором, владеет юань, ходит без единого шрама, умело выкручивается в самых скользких ситуациях… Всё это слишком гладко. Слишком неправдоподобно.
Цзи Боцзай облизал пересохшие губы, откинулся на мягкую подушку, тихо усмехнувшись:
– Сколько же на свете женщин: нежных, ласковых, утончённых, – каких только ни встречал. Но вот она… коварная, хитрая, ни в какие рамки не лезет. Загадка на загадке. И ведь – чертовски интересно.
Янь Сяо с видом глубокого презрения налил ему чашку горячего чая:
– Раньше, как только ты сталкивался с каким-нибудь подлым человеком, тут же устраивал так, что им и жить не хотелось, и умереть не получалось. А теперь вот – такая же коварная, а ты вдруг находишь её «живой и интересной».
– Люди на людей не похожи, – спокойно ответил Цзи Боцзай.
– Пф-ф, скажи уж прямо, нравится она тебе, потому и ведёшь себя иначе, – проворчал Янь Сяо. – При твоих способностях неужели нельзя устроить с ней тихую, спокойную, мирную жизнь?
Цзи Боцзай опустил глаза, промолчал.
Спокойная, мирная жизнь?
С той самой минуты, как он переступил порог главного города Му Сина, подобная жизнь перестала быть для него возможной.
На помосте Тагэтай всё ещё кипело веселье, и конюшня, где стояли звериные повозки, осталась почти безлюдной. Даже стража у ворот тайком ушла поглазеть на раздачу наград. В стойлах остались лишь духовные звери, и стоило Мин И переступить порог, как все они разом насторожились.
Духовные звери тоже делились по классам. Особенно опасны были высшие отборные твари – такие, как, например, трёхголовый волк Бо Юанькуя: свирепый, остро чувствующий чужаков, он и близко не подпустит никого к своей повозке.
Мин И остановилась в одном из тёмных углов и достала то, что ей передал Цзи Боцзай.
Обычная деревянная заколка, размером с палец, вырезанная из бамбука.
Невзрачная, некрасивая, и, по всей видимости, не имеющая ни цены, ни тайной силы. Она вертела её в пальцах добрую минуту, но так и не поняла, в чём суть. Какой от неё толк, если положить в повозку Бо Юанькуя?
Да какая разница, – подумала она. – Раз уж это задание – выполню, что поручено.
Минуту она разглядывала зверей – оскаленных, напряжённых трёхглавых волков, что явно были не прочь растерзать любого, кто приблизится. Затем выпустила свою юань – чисто-белую, будто светлая пелена – и из этой энергии сформировалась кошка.
В отличие от неё самой, кошка вела себя бесстрашно. Приземлившись, она потянулась, зевнула, почесала задней лапой подбородок… а потом зубами ухватила деревянную шпильку и, как будто всё здесь принадлежало ей, вальяжно направилась к повозке Бо Юанькуя.
Звери вокруг с тяжёлым сопением следили за происходящим, склонив головы. Потоки дыхания колыхали белоснежную шерсть кошки – та развевалась, как шелк под порывами ветра. Но в сияюще-бирюзовых глазах животного не было ни страха, ни тревоги – только насмешка и презрение. Кто бы ни стоял перед ней, кошка высоко держала подбородок и, извиваясь изящной походкой, обводила препятствия, будто хозяйка этого стойла.
Трёхголовый волк зарычал и сразу же опустил два из трёх своих злобных рыла, чтобы схватить чужака.
Но белая кошка лишь грациозно оттолкнулась, в прыжке поочерёдно наступив лапами на все три головы зверя – и, как по ступеням, взлетела вверх. В полёте она выплюнула бамбуковую шпильку прямо в повозку Бо Юанькуя, точно и ловко.
Разъярённый волк взвыл, метнулся за ней и попытался вцепиться в её развевающийся хвост. Но кошка в последний момент крутанулась в воздухе и отвесила хлёсткую пощёчину. Пять острых царапин сразу же прорезали пасть одной из голов.
Волк ошеломлённо замер. В его жёлтых глазах даже скользнуло что-то вроде обиды.
Кошка же встала на высокий ящик, презрительно сверху вниз глядя на зверя, явно готовая продолжить драку.
– Эй, так нельзя! – Мин И поспешно втянула её обратно. – Мы ж тут пакостим, а не всеми лапами светимся. Тише надо быть!
Белая кошка недовольно мяукнула, но всё же развернулась и растворилась в её объятиях, исчезнув.
Глава 83. А где же её забота?!
После пира в честь гостей имя Цзи Боцзая прогремело на весь город. Едва праздник закончился, как снаружи уже бушевала волна восторженных отзывов.
– Эти два сокровища – нечто невероятное! Одно – может стать основой величайшего артефакта поднебесной, другое – позволяет культивировать непревзойдённую юань. Цзи Боцзай одолел всех и завоевал их – не просто прославил Му Син, но и вернул нам надежду на победу в следующем турнире!
– Столько лет Му Син был в упадке… Если теперь мы вернёмся в верхнюю тройку, нам вдвое сократят налоги, начнут укрепление дамб, и всё это – заслуга господина Цзи!
Уважаемый рассказчик с важным видом ударил ладонью по столику:
– Говорю вам, друзья, лучшие дни вот-вот наступят!
– Браво! – закричали в чайной, и разразились аплодисментами.
А тем временем у главных ворот резиденции Цзи непрерывным потоком неслись дары и награды, присланные лично от д асы – их не могли разгрузить даже за полдня. Сбоку, у бокового входа, также скапливались дары, доставленные в частном порядке: алый шёлк, ценные ткани, коробки с угощениями, и, конечно, женские подношения – носовые платочки, бальзамы, целебные мази – громоздились уже целой горкой.
Не Сю и тётушка Сюнь буквально сияли от радости, лица расплылись в широчайших улыбках. А вот тот, кто лежал и должен был бы лечиться, наоборот, смотрел мрачно, и на лице не было ни намёка на довольство.
Не Сю с недоумением подошёл поближе:
– Господин, вы же сами говорили, что уже не болит, разве нет?
– Не болит, – коротко ответил Цзи Боцзай.
– Тогда что с выражением лица?
Не Сю почесал затылок, потом подтащил поближе целую охапку подарков:
– Ну вот кто после этого скажет, что вы не великий человек? Смотрите сама, дочь цензора Лю, о которой вы как-то отзывались тепло, лично прислала платочек. И приложила стихотворение – от сердца!
– Госпожа Чжао – тонкая душа: передала только что сваренный лечебный бульон, да ещё и на отборных ингредиентах.
– А старшая мисс из семьи Ли – широкая натура! Прислала лучшее ранозаживляющее средство, говорят, шрамов не останется. И добавила, что специально для вас достала – искала по всему городу!
Цзи Боцзай слушал всё это с каменным лицом. Через него уже перелистали десяток подарков, а он всё смотрел вперёд и вдруг, глухо спросил:
– …И всё?
Не Сю заморгал:
– Господин… ну, в столице вообще-то знатных незамужних барышень-то немного, а тут – целая очередь! Они, невзирая на приличия, с дарами к вам идут… а вы ещё недовольны?
Да уж. Такое количество воспитанных девиц, рискуя своей репутацией, присылают платки, снадобья, стихи, заботу – и все к нему. А та, что живёт в этом же доме, ни слуху, ни духу. То ли камни во дворе мешают, то ли солнце жарит, но за целый день и семь часов сверху – ни разу даже не заглянула.
Цзи Боцзай хмыкнул, губы скривились в холодной усмешке. Смахнул рукавом:
– Отнеси всё это госпоже Лючжаоцзюнь.
Не Сю аж вздрогнул:
– Г-господин, это… разве уместно?
– Я сказал: отнеси – значит, отнеси.
– Есть…
Не Сю, почесавшись за ухом, с охапкой коробок и даров отправился к выходу. Он никак не мог взять в толк: его господин раньше был совсем не таким. Спокойный, сдержанный, знал, когда и как держать лицо. А теперь – берёт подарки других девушек и несёт их барышне Мин? Да ещё и так демонстративно?
Это ведь… ну, совсем не в его духе. Или?.. Или в точку?
Не Сю с видом человека, которому очень неловко, постучал в ворота павильона Лючжаоцзюнь, мысленно придумывая, как бы помягче объяснить барышне Мин, откуда взялись все эти дары.
Но Мин И лишь мельком глянула на принесённое, коротко бросила:
– Вещи дорогие.
И тут же потеряла интерес, переключившись на совсем другое:
– Скажи, сколько уже времени прошло? Эрши Ци всё ещё не выпускают?
Не Сю засмеялся с неловкостью:
– Не волнуйтесь, госпожа Мин. С ним всё хорошо. Живёт в загородном поместье, и кормят, и содержат по первому разряду. Просто… ну, за ворота пока нельзя.
Но вечно держать человека под замком – и вправду дело так себе. Мин И тяжело вздохнула:
– Раз уж господин так опасается за него, может, передать его военным посланникам из Чаояна? Пусть и заберут с собой – и дело с концом.
– Это… – Не Сю замялся. – Я таких решений не принимаю. Хотите – спросите у господина?
Нет уж, – подумала Мин И, – если пойти, всё равно придётся снова сидеть рядом, менять повязки, поить отварами… а у меня сейчас на это ни терпения, ни желания.
Она махнула рукой и снова села в тени во дворе, с тяжёлым вздохом, как будто вся устала от мира.
Не Сю прошёл за ней пару шагов, потом понизил голос и доверительно сказал:
– Госпожа, послушайте меня… Наш господин, если честно, не так уж и сложен. Стоит вам принести чашечку бульона, сказать пару ласковых слов – и он, может, и не станет перечить в вашей просьбе.
Мин И усмехнулась, вся в иронии: Цзи Боцзай, этот человек… Как же глубоко он умеет прятать свои замыслы! Даже те, кто каждый день его обслуживает – и те ведутся. Он разве из тех, кого можно умаслить миской похлёбки?
– Да он, если дело касается его интересов, – подумала она, – хоть я ему жаркое из драконьего мяса принесу – всё одно не сработает.
Лучше уж найти кого-то порасторопнее…
В глазах её мелькнула мысль, и она хлопнула себя по лбу:
– А ведь у меня теперь есть и родня по матери, не так ли? Разок навестить родной дом – не велика просьба, верно?
Не Сю даже рот раскрыл:
– Вы… сейчас?.. Вы хотите домой вернуться?
– А что, домой нельзя без календаря?
– Да нет, можно, конечно, просто… – Не Сю тяжело вздохнул. – Эх, как же так… Как же вы с господином до такого дошли?
Ведь раньше всё было по-другому: такая пара, смотрелись вместе – ни дать, ни взять из легенд. Барышня Мин, рискуя жизнью, к нему в покои пробиралась, лишь бы проверить, жив ли он… А теперь?
Теперь – ни слова, ни взгляда. Даже просто спросить – «а как он там?» – и то не хочет.
Мин И сразу поняла, о чём он. Улыбнулась – мягко, но с усталостью:
– Дорогу вдвоём идут – и ошибки делят тоже пополам. Я была неправа – и он был. Я меняться не хочу, и он тоже не собирается. Мы с самого начала шли к этой развилке… Так чего тут жалеть?
Сказав это, она спокойно повернулась и направилась к тётушке Сюнь, чтобы распорядиться насчёт поездки в «родительский дом».
Этот самый «дом» ей, напомним, назначил сам Да сы, и теперь, когда за резиденцией Цзи Боцзая следят сотни глаз, тот уже не может просто так взять и посадить её под замок. Пришлось цокнуть зубами и улыбнуться сквозь злость:
– Ну… молодец, что уж.
– Господин, не гневайтесь, вредно в вашем состоянии… – поспешно заговорил Не Сю.
– Я и не гневаюсь, – голос Цзи Боцзая звучал холодно. – Что мне злиться? Обычная танцовщица, ничем не лучше сотен таких же, захотела уйти – пусть уходит.
Он резко натянул на себя одеяло, укрывшись с головой:
– Я отдыхаю. Не беспокоить.
– Слушаюсь…
А в это время Мин И уже готовилась к отъезду: возле неё суетились десять служанок, выданных в сопровождение – только после этого ей разрешили покинуть дом.
Посторонние только и делали, что завидовали Мин И: мол, посмотри, какая теперь у неё свита – точно взлетела на самую вершину дерева счастья. День за днём – благодать.Но Мин И самой было совсем не до смеха.
Десять служанок – все как одна прилипли к ней, не отставали ни на шаг. Даже в уборную с ней ходили! Что уж там – о том, чтобы наедине поговорить с Сыту Лином, и мечтать не стоило.
Однако, как только она переступила порог поместья Сыту, тут же почувствовала странный запах.Она инстинктивно прикрыла рукавом рот и нос, с виду просто покашляла.
Сыту Лин, ведя её вглубь, усмехнулся:
– Сестра поистине проницательна.
Шедшие следом служанки, конечно, ничего не поняли, отчего вдруг господин делает такие комплименты – но стоило им пройти ещё немного, как в глазах потемнело, ноги подкосились – и одна за другой они рухнули на землю.
В это же мгновение примчались слуги, все в масках, – и ловко унесли бесчувственные тела.
Как только они пересекли крытый переход, воздух вновь стал свежим. Мин И отпустила рукав и покачала головой:
– Молодой господин, у вас и методы… достойны восхищения.
Сыту Лин с преувеличенной невинностью развёл руками:
– Я просто не люблю, когда рядом уши торчат. Разве сестре нравится?
– Не люблю, – ответила Мин И, а затем, немного помедлив, добавила: – Я вот что скажу… Вы могли бы просто велеть раздать платки со снадобьем – и усыпить их по очереди, куда дешевле вышло бы, чем запахом наполнять весь двор.
Такой дым, такая трата! Сколько же на него ушло серебряных лян!
Сыту Лин сперва опешил, а потом рассмеялся во весь голос:
– Сестрица, вы ведь из знатного рода – неужто так прижимисты?
Мин И с лёгкой грустью покачала головой:
– Как раз потому, что из богатого дома. Когда теряешь всё – начинаешь понимать, какую цену имеет каждая монета.
Врать Цзи Боцзаю она умела ловко, но в этом – не солгала.Когда-то она и вправду стояла на улицах, протягивая руки за подаянием.
Глава 84. Тогда смотрите ваше высочество
Мин И с самого рождения имела всё, о чём только можно было мечтать: шелковые одежды, резвого скакуна, юношескую отвагу и беззаботность. Её никогда не тяготили мысли о деньгах – до тех пор, пока она не покинула Чаоян в полном отчаянии и не оказалась в Му Сине без единой опоры. Лишь тогда она узнала, что простой лепёшке с зелёным луком может быть дана такая цена.
Тогда она потерялась с Эрши Ци, её меридианы были полностью разрушены, и она не могла вызвать и крупицы юань – на самом деле, она голодала несколько дней. Лишь благодаря уличному оборванцу, что подсказал ей, что во внутреннем дворе ищут танцовщицу, она пошла туда и откликнулась на призыв.
В атмосфере изысканности и утончённости, среди грациозных учёных танцовщиц, она постигла искусство женского обаяния и хитрости, способной покорить любое сердце. И вот, по воле судьбы, на её пути возник Цзи Боцзай, направлявшийся к Да сы. В этот момент в её душе зародилось новое желание, новая мысль.
Пусть так, но иного желания мало – без денег не обойтись. Деньги – вещь чудесная: чем больше их, тем лучше. Если бы можно было спрятать их в меридианах, она бы с радостью носила на себе десять тысяч цяней золота каждый день.
Сыту Лин остановился, в его взгляде, обращённом к ней, читалась глубокая печаль.
– Эй, говорю это не для того, чтобы выпросить у вас сочувствия, молодой господин, – я просто хочу, чтобы вы запомнили, в любые времена нужно оставлять себе побольше серебра, – сказала она, покачивая шёлковым веером и хлопнув его по плечу так, как старшая сестра – с ласковой наставительной строгостью.
Сыту Лин вздохнул, собрался с духом и сменил тему:
– Вчера сестра не выходила из поместья, верно? Значит, вы, вероятно, и не знаете, сколько всего интересного случилось снаружи.
При упоминании этого Мин И оживилась. Быстро нашла каменный стол и уселась вместе с ним, придвинув к нему блюдце с семечками:
– Говорите же скорее!
– По обычаю, посланцы задерживаются в Му Сине на полмесяца, пересчитывают дары и по пути возвращаются в свои города. Потому всех посланцев из трёх верхних городов разместили в великом поместье почившего вана Пина на самой окраине улицы Чанжун, – Сыту Лин щёлкал семечки, рассказывая. – И вот вчера с самого утра, неведомо что узнал Бо Юанькуй, но он словно обезумел: вскочил на коня и прискакал из поместья вана Пина прямиком во внутренний двор. Едва не ранил Да сы!
Мин И округлила глаза:
– Неужели стража во внутреннем дворе настолько слаба?
– Вовсе нет, – покачал головой Сыту Лин. – Он, как обычно, вошёл во внутренний двор, подал визитную табличку – и никто его не остановил. Все подумали, будто он пришёл обсудить дела с Да сы. Кто ж знал, что, едва переступив порог внутреннего зала, он сразу же вызовет область миньюй.
Каждый Да сы в своём городе когда-то был сильнейшим из боевых мастеров. Но обременённые управлением и чиновничьими делами, они редко продолжают совершенствовать искусство боя. А с годами и юань слабеет – где уж им тягаться с таким, как Бо Юанькуй.
– Господин Цзи получил тяжёлые раны, никто во внутреннем дворе не смог его остановить. К тому моменту, как прибыло подкрепление из дворцовой гвардии, Да сы уже харкнул кровью, – Сыту Лин цокнул языком и покачал головой. – Дело серьёзное. Может статься, что из-за этого мы окажемся на грани открытой вражды с Чжуюэ.
Мин И слушала с живым интересом, но не удержалась от вопроса:
– Но скажите, молодой господин, если всё так плохо, почему на вашем лице ни тени тревоги? Разве вражда между Му Синем и Чжуюэ – это хорошо?
– Не то чтобы это было хорошо… – Сыту Лин лукаво прищурился, глядя ей прямо в глаза. – Но, по-моему, это забавно. Разве вам не любопытно, сестра Мин, что могло довести Бо Юанькуя до такого безумия?
Ведь Му Син дал миру такого, как Цзи Боцзай, и Бо Юанькуй, казалось, был склонен наладить отношения – он даже сам снизил размер подношений. А потом, после одной лишь ночи, вдруг переменился до неузнаваемости и совершил столь безрассудный поступок. Тут поневоле задумаешься, что же случилось.
Мин И сразу всё поняла – этот ребёнок просто обожает тайны, всё загадочное и странное его влечёт.
Она вспомнила, как позавчера вечером подложила кое-что в повозку Бо Юанькуя – и невольно почувствовала лёгкую тревогу. Но в то же время успокоила себя: в конце концов, что может значить обычная заколка из бамбукового узелка? Разве что, если бы Цзи Боцзай нарочно не намазал на неё какое-нибудь безумное зелье… Но, если так, тогда первой обезумела бы она.
– Раньше между Му Сином и Чжуюэ была заключена союзная династическая свадьба, – Сыту Лин задумчиво поглаживал подбородок. – Но Му Син оказался не на высоте: год за годом терпел поражения, и в конце концов Чжуюэ порвал родственные узы. Теперь вот интересно – не связано ли всё это с недавним безумием Бо Юанькуя? Ведь, по слухам, невесту в эту поездку прислали из семьи Бо.
Мин И на миг задумалась, но вскоре мягко покачала головой. В мире Цинъюнь женщины зачастую всего лишь разменные монеты. Дочь, выданная замуж по расчёту, если не принесла выгоды – для семьи она становится обузой. Но раз уж Бо Юанькуй сам стремился восстановить добрые отношения с Му Синем, то дочь была бы отличной связующей нитью. Из-за неё он вряд ли поднял бы руку – не та причина.
А вот личная обида – это куда вероятнее. Если бы за всем стояла государственная вражда, он бы уже на пиру в честь приезда гостей дал понять о своём недовольстве. А не ждал бы, чтобы ударить исподтишка.
– Есть ещё один человек, – Сыту Лин болтал ногой, как мальчишка, но голос его был серьёзен, – он вроде бы и не сделал ничего особенного, но, сестра Мин, вам стоит быть настороже. Посланец из Чаояна, по имени Сань Эр, всё время поглядывал на вас и на господина Цзи. Причём взгляд у него был вовсе не дружелюбный.
Имя это, словно внезапный порыв ледяного ветра, кольнуло Мин И – сердце её невольно дрогнуло.
Сань Эр заполучил карту особняка Цзи Боцзая. Для чего она ему – он не говорил, но сейчас, когда Цзи Боцзай лежит на постели с тяжёлыми ранами, момент подходящий как никогда. На его месте, пожалуй, она бы тоже не упустила такого шанса.
Цзи Боцзай, конечно, не из слабых, но если в собственном доме завёлся предатель… вдруг там уже случилось нечто непоправимое?
Резко вскочив, Мин И заговорила наспех:
– Молодой господин, в усадьбе господина Цзи есть один телохранитель по имени Эрши Ци. Его, кажется, держат где-то в загородном дворе под замком. Я хочу попросить вас вытащить его и переправить к старшему наставнику Шэ.
Сыту Лин кивнул и тоже поднялся:
– Сестра, вы ведь и минуты толком не просидели. Те служанки, что с тобой пришли, всё ещё спят, а вы уже убегаете?
– Вспомнила, что кое-что забыла. Надо вернуться и забрать, скоро вернусь, – бросила она, выходя через заднюю калитку. Уже ступив одной ногой за порог, на мгновение обернулась – в утреннем свете вышитая туфелька будто зависла над порогом. В голосе её прозвучала лёгкая, почти шутливая серьёзность:
– Если меня долго не будет, прошу вас, молодой господин, соберите людей и проверьте, что творится в доме Цзи.
Сыту Лин только открыл рот, чтобы ответить, но её и след простыл – исчезла, словно утренний ветер, что налетает вдруг и не оставляет ни звука.
Он присвистнул, глядя ей вслед, пока её силуэт не скрылся за поворотом, затем повернулся к стоявшему рядом Фу Юэ:
– Сестра Мин и впрямь поразительна… С такими повреждёнными меридианами – а двигается, словно молния.
Фу Юэ покачал головой, в голосе слышалась невысказанная тревога:
– Каким образом она продолжает практиковаться – мне неведомо. Но при разрушенных меридианах… это лишь последние всплески угасающей силы.
Нынешняя Мин И даже тысячной доли не сравнится с той, что была прежде. Её стойкость и упорство больше напоминают отчаянное желание выжить.
…
– Кто же станет цепляться за жалкую тень жизни… если только не тот, кто вдруг увидел перед собой дело, которое просто обязан завершить, – Сань Эр медленно ступил на серую плиту, его взгляд был устремлён вперёд – туда, где полыхал в огне особняк Цзи Боцзая.
Сквозь языки пламени, в жарком мареве, бушевала схватка. Вспышки оружия, всплески крови, силуэты бойцов – затравленные, израненные, и всё же не сдающиеся.
Он молча смотрел вперёд, взгляд его не отрывался от пылающего особняка. Затем, не спеша, сложил карту и спрятал её в рукав:
– То, что она не успела завершить, но должна… стало тем, что должен завершить я.
Рядом с ним кто-то неуверенно подался вперёд, в голосе звучало сомнение:
– Но, господин… Цзи Боцзай – человек с могучей юань. Если он выживет…
– Если он выживет, – Сань Эр повернулся к нему, и в пламени полыхающих залов его лицо казалось выточенным из железа, – он станет вторым Мин Сянем. Ты хочешь этого? Хочешь снова прожить жизнь, прячась в чьей-то тени, без надежды поднять голову?
Огненное зарево трепетало на лице его собеседника, молодом, растерянном, с плотно сжатыми губами. Он долго молчал, взгляд метался, пока наконец сомнение не угасло в глубине зрачков. Он едва заметно покачал головой:
– Не хочу.
– Тогда смотри, ваше высочество, – Сань Эр не обернулся. Его глаза, как два угля, смотрели в самое сердце пылающего дворца. – Смотри, как тот, кто стоит над тобой, гибнет в огне… а потом смотри, как Чаоян объединяет весь Цинъюнь, получает земли, где рис зреет трижды в год, где нет нужды и страданий.
Глава 85. Она не спасёт его
Пламя, разожжённое на самой низшей юань, полыхало так, что и сила высшего порядка едва могла бы его усмирить. Оно было алым, словно очищенное в печи золото, и распространялось с пугающей скоростью, жадно поглощая всё на своём пути. Рядовые слуги, не обладающие юань, не имели ни малейшего шанса – один за другим они погибали в огненной западне.
Тётушка Сюнь, вся в пепле, задыхаясь, с трудом выбралась из обрушившегося крыла здания – её вывел наружу Не Сю. Но едва она сделала шаг, как тут же рухнула на каменные плиты. Голос её был хриплым, едва различимым:
– Правая нога… сломана…
Над головами всё ещё осыпались балки, и Не Сю, охваченный паникой, вскинул голову, пытаясь позвать на помощь. Но куда ни кинь взгляд – одни мёртвые да стонущие, кто в крови, кто без сознания… Кто может помочь, если каждый за себя?
Он стиснул зубы, поднял тётушку на спину и, спотыкаясь, бросился прочь. Но едва сделал несколько шагов, как перекрытие у входа с грохотом рухнуло прямо на них – времени уклониться не было. Он только и успел, что кинуться назад, прикрывая собой женщину.
Но в тот миг, когда балка уже почти обрушилась, её вдруг остановила волна юань – цвета земли, плотная, как скала. И тётушку Сюнь удержало неведомое усилие, не дав ей упасть.
Не Сю испуганно оглянулся – и замер: перед ним, посреди хаоса и дыма, качнулся подол платья цвета бамбукового тумана, а над ним цвела алая, как кровь, гравированная гайтана.
Он растерянно поднял глаза – и увидел Мин И. На её лбу выступила испарина, но она молча схватила их обоих и вытащила из зоны обрушения, оттащив туда, где было хоть немного безопаснее. Затем её голос прозвучал резко, как сталь, отточенная в тысяче боёв:
– Где господин?
У Не Сю в груди что-то дрогнуло – глаза защипало, и он едва не заплакал. Он указал за спину:
– В Цинвуюань… но там слишком сильный огонь…
Он не успел договорить – Мин И уже взмыла в воздух и рванула в указанном направлении, не колеблясь ни на миг.
В этот момент чёрный дракон поднял голову и издал пронзительный, раскатывающийся по двору рёв, раскинув своё огромное тело, заслонив собой путь пылающим языкам пламени. За его извивающимся корпусом, в охваченном огнём дворике, стоял Цзи Боцзай.
В одной руке он прижимал духовую табличку, в другой сжимал длинный меч. Лицо его было спокойным, в уголках губ играла едва заметная насмешка – и всё же взгляд был пронзительный, точно видящий сквозь саму суть происходящего:
– И вы, – произнёс он негромко, но с неоспоримой уверенностью, – всерьёз рассчитываете победить меня?
Голос его звучал легко, почти небрежно, но с острия меча, что он держал, алыми каплями стекала кровь, впитываясь в пыльную землю.
Напротив, стояли несколько человек, атакуя слаженно и беспощадно. Они били именно туда, куда ранее пришёлся тяжёлый удар слева – в израненное плечо. Цзи Боцзай вынужден был сдерживать пламя снаружи, и в то же время защищать духовую табличку внутри – потому и движения его стали чуть замедленны, чуть уязвимы, словно тигр, загнанный в угол.На миг потеряв бдительность, он не успел увернуться – девяти сегментный кнут хлестнул его по пальцам. От боли рука сама собой разжалась, и покрытая белым покрывалом табличка с именем усопшего полетела вниз.
