Текст книги "Любовь в облаках (ЛП)"
Автор книги: Байлу Чэншуан
Соавторы: RePack Diakov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 86 страниц)
– Люди из Чаояна обожают поддевать и унижать. – раздался очередной голос. – Если Тяньинь займёт место рядом с господином, она хотя бы сможет ответить на пару вопросов из «Списка бойцов». А ты? Что ты можешь? Уже хорошо, если не начнёшь дрожать прямо за столом.
Мин И заморгала, удивлённо вскинув брови:
– «Список бойцов»?
Сюй Тяньинь фыркнула и покачала головой, будто ей стало неловко за чужое невежество. Но всё же – великодушно объяснила:
– «Список бойцов» – это трактат, составленный одним из мастеров Чаояна. Посвящён искусству боя и юань. Книга сложная, глубокая – простому человеку её не понять.
– Эх, Тяньинь, ты слишком добра, – с издёвкой сказала одна из девушек. – Зачем ты ей объясняешь? Даже если положить перед ней книгу, она всё равно не поймёт, где вверх, а где вниз.
– Мы, в конце концов, слушаем лекции при Юаньшиюане, – заметила другая. – Как можно ждать того же от обычной женщины?
Мин И не выдержала и рассмеялась – насмешки были настолько примитивны, что становились забавными.
– А вы, девочки, до какой главы дошли с учителем? – вежливо поинтересовалась она, наклонив голову.
– До третьей, – не подумав, ответила Сюнь Юнь, но тут же опомнилась. Её лицо резко вытянулось, и она уставилась на Мин И, словно впервые на неё взглянула: – Подожди… ты что, тоже читала?
– «Список бойцов» – это не то, что можно найти где попало. Он есть только в Юаньшиюане крупных городов, – с пренебрежением отмахнулась Сюй Тяньинь. – Откуда ей его знать? Просто строит из себя знатную особу.
Она уже собиралась добавить что-нибудь ещё язвительное, но вдруг краем глаза заметила что-то – и резко сменила тон.
Опустившись в лёгкий реверанс, она почти ласково проговорила:
– Прошу госпожу Цзи не держать зла на меня, служанку.
Мин И удивлённо приподняла бровь и обернулась. Конечно. Цзи Боцзай приближался, в сопровождении Лян Сюаня и нескольких других гостей. Те оживлённо беседовали и улыбались.
Цзи Боцзай как раз говорил что-то Ляну, но, заметив вокруг девушек странную суету, замолчал, прищурился.
А вот Лян Сюань, наоборот, оживился, узнав Сюй Тяньинь. Быстро подошёл вперёд – было видно, что хочет её поприветствовать.
Но, сделав шаг ближе, он сразу уловил тяжёлую атмосферу и насторожился:
– Что здесь происходит?
Сюй Тяньинь, видимо, поняв, что лучше быстро занять позицию жертвы, прикусила губу, чуть покраснела в уголках глаз и склонилась перед Цзи Боцзаем:
– Это я виновата… Просто хотела сесть ближе к господину, чтобы вовремя сообщать некоторые тонкости о вкусах и слабостях прибывших послов… Но госпожа Цзи… разгневалась. Решила, что я перехожу границы…
Сказав эти несколько фраз, Сюй Тяньинь умолкла, прикусив губу, словно сдерживала слёзы, вся её поза дышала покорным терпением и мужественным смирением.
Мин И едва сдержала усмешку. Вот оно как… Такие уловки ей тоже были знакомы, и она умела пользоваться ими не хуже. Просто… теперь не хотелось. Всё же Цзи Боцзай – не тот, кто легко попадётся на приманку. Он слишком умён, чтобы…
– Ты действительно знаешь больше, чем Мин И. Сиди рядом, – спокойно произнёс Цзи Боцзай.
Улыбка Мин И застыла на губах. Она растерянно взглянула на него.
Сколько бы дней они ни были врозь, он всё тот же – величественный, сдержанный, в длинной тёмно-алой мантии из тончайшего шёлка, словно сосна, выросшая в горной тиши. Но глаза… глаза даже не скользнули по ней. И вся его аура была отчуждённой, холодной, как будто она для него и вправду – ничто.
– У меня нет жены. Значит, и она – не госпожа Цзи, – проговорил он, двинувшись вперёд. Прошёл мимо них, не обернувшись. – Я привёл её, чтобы не пустовало место. А если тут начинаются ссоры, пусть идёт в конец, сядет за нижний стол.
В груди потемнело, Мин И неловко заморгала.
Что это сейчас было?
Янь Сяо и остальные тоже не до конца поняли, что вдруг стряслось с Цзи Боцзаем, но, раз он уже ушёл, им не оставалось ничего иного, как последовать за ним.
– Раз господин сам сказал – я спокойна, – с нескрываемым торжеством произнесла Сюй Тяньинь. Обернулась, глянула на Мин И сверху вниз и тихо, почти с наслаждением, добавила: – На улице ты унизила меня. Сегодня – считай, я отомстила.
Она на миг запнулась, но тут же вновь расплылась в сияющей улыбке:
– Причём отомстил за меня сам господин. Своими словами.
Глава 63. Миленькая Синь Юнь
В тот день, на длинной улице, Мин И использовала имя Цзи Боцзая как знамя – и унизила её при всех. А сегодня, прямо на глазах у всех, сам господин открыто встал на её сторону.
Сюй Тяньинь была в восторге. Радость буквально светилась у неё на лице. Она с упоением наблюдала за Мин И, надеясь увидеть в её глазах хоть тень растерянности, обиды или бессилия.
Но Мин И… лишь на миг потеряла себя, когда услышала слова Цзи Боцзая. Просто на мгновение задумалась – и всё. Будто для неё это было делом привычным. А затем спокойно развернулась и пошла к нижнему столу.
– Эй! – недовольно окликнула её Сюй Тяньинь. – Только что ты была такая бойкая, а теперь почему так покорно удираешь?
Мин И даже не обернулась.
В этом мире, где женщинам приходится жить под покровительством мужчин, если за тобой никто не стоит – что толку от острого языка? Всё равно придётся сесть вниз. Так зачем спорить? Лучше уж пойти первой и сберечь силы.
За спиной раздался дружный смешок, перемешанный с колкими насмешками, но Мин И сделала вид, что не слышит. Без спешки подошла к пруду и выбрала себе место у самого края, села, не поднимая головы.
Мужским словам не стоит верить. Ни на полслова.В Хуа Мань Лоу он ещё говорил, что всегда будет на её стороне… а теперь, гляди-ка. Интересно, скольким он говорил то же самое?
Она слишком слаба, чтобы играть с ним в эти игры. Всё равно в проигрыше.
Лёгкий вздох сорвался с её губ. Ладно, – подумала она, – пусть будет расплата. Считай, я просто возвращаю долг.
В Тагэтай постепенно прибавлялось народу, но шумным это действо назвать было нельзя. Все сидели на своих местах, напряжённо глядя в сторону, где громоздились дары.
А дары были выставлены не в полном составе – лишь по одному от каждого вида, для примера. Но даже так их было столько, что складывались в целую гору.
Трудно было представить, сколько всего передадут послам – какая безмерная роскошь уйдёт из Му Сина.
Настроение у всех, кто представлял город, было не из лучших. Особенно у тех, кто владел искусством боя – лица их были мрачны, как тучи.
– А в следующем году… может, хоть тогда не придётся отдавать всё это? – с обидой прошептал Луо Цзяоян, наклонившись к Фань Яо.
Фань Яо сжато сжал губы:
– В Чаояне они потеряли одного из своих главных бойцов, а у нас теперь есть Цзи Боцзай. Возможно, стоит рискнуть.
– И всё же, без него никак, да? – в голосе Луо Цзяояна звучала смесь волнения и досады.
Фань Яо кивнул со всей серьёзностью:
– На ежегодных состязаниях Собрания Цинъюнь всегда сравнивают более двадцати дисциплин: управление юань, боевые искусства, создание артефактов, приручение боевых зверей… Направлений много, но суть одна – кто владеет юань лучше. И вот в этом… почти все города нас превосходят.Но людей, способных превзойти Цзи Боцзая – по пальцам пересчитать.
Луо Цзяоян отвернулся, глядя в сторону, где находился Цзи:
– Только вот… мне кажется, у него в сердце нет места для Му Сина. Для него все эти состязания – просто способ наживы.
Каждый боевой культиватор вырастал на родной земле, питался её духом, её заботой – и потому всей душой любил свой город. Ради него был готов жертвовать собой, стремился добиться высшего положения, чтобы принести славу своему дому.
Но Цзи Боцзай – не такой.
Он был не дитя города, а человек, вытащенный из рабского рынка, которому пообещали высокие титулы и богатства – лишь бы дрался. Просто наёмный клинок в изысканных ножнах.
Слишком много в нём переменчивости, и это вызывало у Луо Цзяояна тревогу.
И он был не единственным. Даже Да сы, сидящий на главном месте, думал о том же. Потому-то сегодня, на этом важном пиру приёма гостей, он намеренно посадил Цзи Боцзая по правую руку от себя – ближе всех.
– А где та девушка, что раньше была рядом с тобой? – негромко и доброжелательно поинтересовался Да сы.
Цзи Боцзай склонил голову и сдержанно сложил руки:
– Подданный особенно благоволит Мин И, но день сегодня особый. Боялся, что не смогу уделить ей внимания, – потому и велел ей сесть на нижний ряд.
Да сы на миг замер, а потом в его глазах вспыхнуло одобрение:
– Хорошо. Ты – человек, понимающий, что важно.
Раньше Сыту Лин говорил, будто Цзи Боцзай попал под действие любовного гу. Тогда Да сы испытал смешанные чувства: с одной стороны – радость, ведь появился способ контролировать его, с другой – тревогу, не скажется ли это на его службе.
Но сегодняшний день развеял сомнения. Всё в порядке.
Когда нужно – он способен проявить чувство. А когда дело касается больших дел – и вовсе умеет отрешиться и сосредоточиться на главном.
Сыту Лин, правда, ещё высказывал желание раскопать больше сведений о его прошлом, но с тех пор прошло немало времени, и ничего подозрительного обнаружено не было. Да сы решил, что не стоит ворошить. Всё равно сейчас опереться можно только на него одного.
– Представители города Чжуюэ прибыли! – Представители города Синьцао прибыли! – донёсся из-за сцены голос глашатаев.
Сюй Тяньинь сразу наклонилась вперёд и тихо шепнула Цзи Боцзаю:
– Из Чжуюэ прибыл Бо Юанькуй, он давно с нами враждует. Юань у него очень силён. А из Синьцао – Цзо Пин, тот вообще ни с кем не считается. И тоже юань у него выдающийся.
Цзи Боцзай чуть кивнул.
Да, Сюй Тяньинь, пожалуй, действительно полезнее, чем Мин И. По крайней мере, бывала на подобных пирах не раз и знает, кто есть, кто.
И тогда Цзи Боцзай поднял палочки – и положил Сюй Тяньинь кусочек мяса.
Та от неожиданности чуть не выронила чашу. Сначала растерянно уставилась на угощение, потом всё же поспешно съела его, стараясь не показать, как ликовала. А жуя, украдкой бросила взгляд в сторону Мин И.
Та сидела у пруда, как раз напротив главного стола, и всё происходящее видела предельно ясно. Увидела она и то, как Цзи Боцзай подаёт мясо другой.
Но… не отреагировала. Вообще. Просто оперлась щекой на ладонь – и задремала.
Сюй Тяньинь прищурилась. Затем слегка повернула голову и бросила взгляд на Синь Юнь, что стояла рядом, прислуживая.
Та сразу всё поняла. Под видом подачи следующего блюда она тихо, будто случайно, сошла с помоста и направилась вниз, к нижним местам.
Раньше – блистательная танцовщица, вся во внимании господина, теперь Мин И сидела в глухом уголке, одна, с закрытыми глазами, слегка покачиваясь в дремоте. На это даже смотреть было жаль.
Синь Юнь присела рядом, будто невзначай, и язвительно прошептала:
– Тяньинь говорит, мясо, которое господин только что подал – очень вкусное. Оно только для гостей верхнего стола. А ты хочешь попробовать?
Мин И открыла глаза – и, конечно, совсем не удивилась, увидев перед собой миловидное личико с едва прикрытым ехидством.
Надо сказать, девчушка была на редкость хорошенькая: миндалевидные глаза, аккуратный носик, а на его кончике – едва заметная родинка. Даже с таким недобрым выражением на лице она выглядела… немного по-своему очаровательно.
Но стоило их взглядам встретиться, как та вдруг затравленно отвела глаза, не решаясь на прямой взгляд, хоть голос её оставался напористым:
– Тяньинь куда больше подходит для этого места, чем ты. Кроме внешности – у тебя вообще ничего нет.
Странное дело – а звучит почти как комплимент.
Мин И слегка наклонилась к ней, глаза лукаво блеснули:
– А что во мне хорошего? Где именно я красива?
Синь Юнь пришла сюда с намерением уколоть её. Однако вместо того чтобы обидеться, перед ней сидела женщина с нежной улыбкой. Она спокойно приближалась к ней, её взгляд был полон искренней заинтересованности. Все планы Синь Юнь внезапно рухнули.
Она распахнула глаза шире, открыла рот, уже собираясь вновь оборвать Мин И, но в этот момент невольно заметила, насколько у той ровная, белая, безупречно гладкая кожа. И вблизи – не видно ни единого изъяна.
– Ой… – вырвалось у неё. – А какая у тебя пудра?
– С лавки Ло на улице Чанжун, – лениво ответила Мин И, делая рукой лёгкий жест. – Купила, а потом смешала с мелко истолчённым жемчугом. Толочь нужно не меньше трёх часов, чтоб получилась хотя бы маленькая баночка. Смешать с кремом – и буквально три щепотки на лицо… Кожа сразу – как шлифованный нефрит.
Синь Юнь ахнула:
– Так сложно?
– А без труда и красивой не будешь, – спокойно отозвалась Мин И, сменив руку, на которую опиралась, и протянула другую вперёд. – Вот, смотри. У меня раньше руки были в трещинах от грубой работы. А я их месяц в овечьем молоке отмачивала.
Синь Юнь, потрясённая, взяла её руку, провела по коже пальцами. Действительно – кое-где виднелись следы от старых мозолей, но ладонь была мягкой и гладкой, как отлитая из топлёного жира.
– Ты и правда… везде красивая, – срываясь на искренность, пробормотала она, в голосе – невольное восхищение и зависть.
Мин И с улыбкой глянула на неё:
– Если хочешь – я научу. Когда будет время.
Всё это она когда-то выучила у девушек из танцевального павильона – тамошние танцовщицы знали толк в уходе за собой. Во всём, что касалось красоты и обольщения, они были непревзойдённы.
– Правда? – Синь Юнь тут же с воодушевлением закивала, будто боялась, что та передумает.
И лишь потом, уже кивнув, вдруг опомнилась: постой… я же вообще-то пришла её уязвить!
Глава 64. Деревенская простушка, не смыслящая в боевых искусствах
Перед ней сидела девушка с глазками «фениксами», в которых мягко играла весна, с открытой, располагающей улыбкой. Синь Юнь уставилась на неё, морщась, будто что-то сдерживая, и, наконец, выпалила:
– А ты разве… не хочешь разозлиться?
Мин И чуть наклонила голову набок, глядя на неё с любопытством:
– А зачем мне злиться?
– Как зачем?! – всплеснула руками Синь Юнь. – Такой человек, как Цзи Боцзай, и вот – взяла да увела другая! Тебе что, не обидно? Это ж целого чайника злости хватит!
– Он и не был моим, – с усмешкой ответила Мин И, наблюдая за её преувеличенными гримасами. – А вот ты, похоже, расстроена больше меня.
– А как же! – возмутилась Синь Юнь. – Весь Му Син, каждая девушка, мечтает о нём! Я за тебя злюсь, понимаешь? Прямо закипаю!
Она закатила глаза, но тут же опустила ресницы, помрачнев:
– Да и что говорить. В таких местах, как этот пир, Тяньинь – всегда самая сильная. Она учится быстрее всех, уже дошла до четвёртой главы «Списка бойцов». Учителя даже хвалят её. Говорят, если бы у неё был врождённый дар, она могла бы стать женщиной культиватором. А ты… ты с ней разве можешь сравниться?
Мин И слушала молча. Не перебивала. Не спорила.
Синь Юнь решила, что Мин И стало обидно, и поспешно добавила утешающе:
– Но ты, правда, гораздо красивее её. Во всех смыслах.
– Спасибо, – с улыбкой ответила Мин И.
– Не за что, – уже автоматически отозвалась Синь Юнь.
На верхнем помосте Сюй Тяньинь наблюдала за этой сценой и едва не задохнулась от злости. Вот же глупая девчонка!
Каждый раз, когда её о чём-то просишь, всё выходит через пень-колоду. Велели унизить Мин И – а та уже сидит с ней, будто подружки с детства, улыбается и мило болтает.
Впрочем, теперь, когда послы из двух главных городов уже прибыли, развернули свитки и начали переговоры, не было ни времени, ни возможности вмешаться. Пришлось Сюй Тяньинь опуститься на колени за спиной Цзи Боцзая – в почтенной позе – и ждать.
– В прошлом году, когда мы были у вас, сцена ещё сияла новизной, – с прищуром сказал Цзо Пин, посол Синьцао, обращаясь к Да сы. – А в этом уже зелёным мхом покрылась.Похоже, нам стоит наведываться почаще, чтобы вы не застаивались.
Он говорил вежливо, с лёгкой улыбкой, но в его словах чувствовался тонкий укол.
Такое – кому приятно слышать? Лица сидящих внизу боевых культиваторов потемнели, а Да сы лишь натянуто улыбнулся:
– Посол изволит шутить…
– Я всего лишь говорю, как есть, – со своей неизменной улыбкой отозвался Цзо Пин. – Среди Шести городов, ваш город отличается особым постоянством: уж семь-восемь лет подряд – ни разу не вошли в число Верхних трёх. Я, пожалуй, уже наизусть знаю улицы вашей столицы.
Слова были правдой… но поданы с такой издёвкой, что слушать их было невыносимо. Если бы не гибель наследника, Му Син не оказался бы в таком положении – бессильным год за годом принимать унижение и выплачивать дары.
Ло Цзяоян сидел, стиснув зубы, лицо его побелело от злости. Фань Яо, Чу Хэ и другие молчали, тяжело дыша. Что сказать, если проиграли? Даже возразить толком нечем.
На Тагэтай повисла тяжёлая, гнетущая тишина.
В этот момент Цзи Боцзай спокойно налил себе вина, не торопясь, словно не слышал ни язв, ни напряжения вокруг. Затем поднял чашу в сторону Цзо Пина:
– У посла, вижу, отличная память. Если в следующем году мы вдруг навестим Синьцао – придётся просить вас быть нашим проводником.
Не успел Цзи Боцзай произнести свою фразу, как по помосту тотчас прокатился гул – будто все вдруг получили право дышать полной грудью. Затаённая злость, стыд и унижение, сдерживаемые столько лет, прорвались наружу:
– Верно! Синьцао – самый слабый из Верхних трёх. Кто знает, может, в следующем году уже мы поедем к ним – с визитом!
– Говорят, в Синьцао дома часто разваливаются – правда, что ли?
– Уж у них-то сцена точно вся мхом заросла. Пожалуй, им самим пора нас почаще навещать!
За все эти годы Му Син привык держать язык за зубами. И вот – впервые за долгое время – кто-то встал и ответил. Причём так, что весь зал словно выдохнул накопившееся.
Цзо Пин, казалось, был ошеломлён. Впервые за всё время визитов в роли посла он столкнулся с грубостью Му Сина и не сразу смог сообразить, как на это реагировать. Только спустя миг перевёл взгляд на Цзи Боцзая, в голосе его зазвенела насмешка:
– Громко сказано.
Цзи Боцзай едва заметно улыбнулся:
– Я, как и вы, говорю только правду.
– Ах, да. Я знаю, кто ты, – усмехнулся Цзо Пин, скрестил руки. – Ты ведь тот, кто случайно победил Чжэн Тяо, а потом даже не стал продолжать бой. А теперь все твердят, будто ты равен по силе наследнику семьи Мин… Пустой титул, не более.
– Ты… – Лян Сюань не сдержался, сжался от злости, и вскинул руку – бросил в ответ поток юань.
Цзо Пин только этого и ждал. Он вовсе не стремился к вежливой пикировке – нет, он ждал, чтобы они начали первыми. И как только Лян пошёл на сближение, тот немедленно ударил в ответ.
Его фиолетовая юань взвилась, словно громадный бронзовый колокол, наполненный сокрушающей силой грома, и с тяжестью рухнула вниз, прямо в сторону Ляна и Цзи Боцзая.
Это уже не было дружеским поединком. Он обрушил силу прямо на трапезу, и вовсе не подумал, что рядом – Да сы, старейшины и гости. Он не просто дрался – он унижал, показывал, что весь Му Син для него – ничто.
Повсюду вскочили возмущённые жители Му Сина. Кто-то кричал, кто-то ругался, кто-то – уже сорвался с места. Несколько боевых культиваторов бросили свои потоки юань, пытаясь остановить удар.
Но фиолетовая юань – это нечто совсем иного порядка. Она и по уровню выше, и по плотности сильнее. Против неё летели обычные красные, оранжевые, зелёные – но они рассыпались, будто соломинки под молотом.
Сюй Тяньинь в ужасе вскочила с места, лицо её побелело.
Но тот самый колокол, созданный фиолетовой юань, не долетел до Цзи Боцзая ни на три чжан. На этом расстоянии он будто налетел на невидимую железную стену. Раздался глухой грохот, словно в кузнечном горне расплющили медный гонг, а следом – пронзительный звенящий отголосок, резанувший по ушам.
Цзо Пин нахмурился, не успев как следует разглядеть, что именно его остановило, как вдруг почувствовал странную лёгкость во всём теле.
Он… взлетел.
– В Му Сине умеют принимать гостей. А если хочется померяться силами – у нас здесь предостаточно места, – раздался голос Цзи Боцзая.
Он стоял уже в центре арены, пружинисто приземлившись, и, ослабив хватку, плавно опустил Цзо Пина на землю.
Тот, касаясь пола, не сразу удержал равновесие – пошатнулся, споткнулся. По сторонам раздался явный, хлёсткий свист и сдержанный смех.
Цзо Пин вспыхнул. Сердце забилось от злости. Он злобно уставился на Цзи:
– Что ты там сейчас применил?
Цзи Боцзай невозмутимо усмехнулся:
– Так, пустяк. Маленькая уловка, не стоит внимания.
А затем, будто между прочим, развернул ладонь и легко опустил миньюй – густую, давящую, как море перед бурей, юань, что разлилась по помосту тяжёлой волной.
И с почти доброй улыбкой добавил:
– Ты, случаем, не любишь фиолетовый?
Цзо Пин сразу понял – это была насмешка. Все шесть городов знали, что его юань – фиолетовая.
– А если и люблю? – отрезал он, в глазах блеснуло раздражение.
Цзи Боцзай кивнул. В следующий миг вся миньюй, разлитая вокруг него, изменила цвет – стала насыщенно-фиолетовой, чистой, глубокой, без малейших примесей.
Цзо Пин наконец понял, что что-то не так.
Цвет юань – это не прихоть. Он зависит от жилистости и чистоты меридианов. Чем совершеннее внутренние каналы, тем насыщеннее цвет. Его фиолетовый, хоть и относился к числу высших, всё же был не настолько плотным.
А тут – человек, который только что использовал чёрную юань, внезапно с лёгкостью выдает фиолетовую – да ещё такую концентрированную, что она затопляет всё вокруг, как туман над ущельем.
Так не бывает.
Порыв ветра налетел на Тагэтай, разметал пыль, зашуршал в листве, и всё вокруг словно затихло. Цзи Боцзай слегка притопнул ногой, покачивая сцену, и предельно вежливо обратился к Цзо Пину:
– Посол может не волноваться. В Му Сине сорной травы немного, а павильоны и башни стоят крепко. Не рухнут. Прошу.
В Синьцао деревья растут прямо рядом с домами. Корни поднимают фундаменты, стены трескаются, а стоит пойти дождю – и дома оседают, будто песочные. Эта слабость давно стала поводом для насмешек даже среди Цинъюня, и Цзо Пин терпеть не мог, когда её упоминали.
И вот теперь – даже в «нижнем» городе над ним издеваются… причём так изящно, что не за что придраться.
Цзо Пин взбеленился. Взмахом руки он мгновенно вызвал свою юань – плотный фиолетовый поток заструился вокруг него, словно собираясь обрушиться всей мощью.
Со всех сторон поднялся ропот – люди один за другим вставали с мест. Му Син слишком долго терпел унижение, слишком долго молчал. И вот теперь, наконец, появился Цзи Боцзай, и с ним – долгожданное чувство достоинства. Хотелось самому спрыгнуть вниз и пнуть Цзо Пина, хоть для вида.
Даже Синь Юнь с горящими глазами наблюдала за ареной. Но тут обернулась – чтобы разделить волнение с Мин И, – и с изумлением обнаружила, что та по-прежнему сидит у воды и… дремлет!
– Ты что творишь? – она подбежала и встряхнула её за плечо. – Они уже дерутся! Разве можно такое пропустить?
Мин И приоткрыла один глаз, в голосе звучала сонная леность:
– Я в дровяном сарае вчера не выспалась… а что тут смотреть? Цзи Боцзай – с чистой чёрной юань. Для него одолеть Цзо Пина – дело нехитрое. Не пройдёт и двадцати ударов, как он поймает его в сети юань.
Синь Юнь закатила глаза так, что стало видно только белки. Ну и деревенщина!
Ни в культивировании, ни в юань – ровным счётом ничего не понимает, а рассуждает, как старший наставник!
Цзо Пин – не кто-нибудь. Даже когда в городе ещё был наследник, и тот проигрывал ему. А она заявляет – «двадцать ударов»… Это просто унизительно.
Глава 65. Гений и бездарность
Все жители Му Сина затаили дыхание, не отрывая глаз от сцены.
Область мира тьмы Миньюй изолировала всплески мощной юань, но даже за пределами купола ощущалось, как внутри бушует вихрь сил.
Цзо Пин славился молниеносными атаками – стремительный, агрессивный стиль, с юань столь гибкой, что порой глаз не успевал уловить, под каким углом он наносит удар.Но напротив – Цзи Боцзай, и он… даже не шелохнулся.Все вихревые клинки, наполненные враждебной силой, которые летели к нему, рассыпались в дым прежде, чем приблизиться.
Он лениво поднял руку, будто отмахивался от пылинки, собрал щепоть юань – и с лёгким движением кисти бросил её вперёд.
Цзо Пин, по привычке, тут же выставил воздушный клинок, чтобы перехватить атаку. Но сила Цзи Боцзая вовсе не двигалась по прямой – она обошла защиту и мгновенно стиснула его по поясу, будто стальной плетью.
Удар был страшной силы – не хуже удара хлыстом, только ещё глубже и резче. Кости Цзо Пина едва не треснули. Его лицо побледнело, и, не раздумывая, он преобразовал юань из клинка в кинжал, чтобы перерезать опутавшую его энергию.
В обычных условиях его лезвие юань могло прорезать всё – даже чужую юань. Ведь Цзо Пин был не кем-то, а боевым мастером высшего уровня.Но в этот раз, когда его клинок рассёк пространство, тонкая, на вид почти воздушная, струйка юань Цзи Боцзая даже не дрогнула.
Более того – Цзо Пин отчётливо услышал, как край его собственного кинжала загнулся.
В теле всё похолодело. Зубы сжались до хруста. Он в неверии поднял глаза и уставился на стоящего, напротив.
Этот человек… ему не больше двадцати. Как такое возможно?
Захлёбываясь горечью, Цзо Пин стиснул челюсть. В следующую секунду он вырвал из себя восемь десятых всей своей юань. Фиолетовый цвет, ранее чуть приглушённый, засиял насыщенной глубиной, превращаясь в рой стальных игл, что рванули вперёд со страшной скоростью.
Иголки были столь густыми, что казались плотнее дождя.Воздух дрожал от их натиска, казалось, само небо нависло над ареной. Даже Янь Сяо и другие, сидящие наверху, не выдержали и вскочили, инстинктивно взглянув на Цзи Боцзая – справится ли?
Цзи Боцзай наконец пошевелился. Он лишь слегка вскинул голову, ещё не успев отойти в сторону, как вся его фигура скрылась под градом стальных игл.
Удар был такой силы, что покрытие арены задрожало, каменные плиты треснули, сыпались осколки, гул стоял такой, будто обрушился водопад из железа.
– Господин! – закричала Сюй Тяньинь, перепуганная до дрожи, и вскоре со всех сторон раздались тревожные возгласы и возмущённый гул.
– Вот же мерзавец! – Синь Юнь в ярости хлопнула Мин И по руке. – Так ударить! Там и увернуться-то негде – господину просто некуда было деться!
Мин И, разбуженная этим переполохом, медленно приоткрыла глаза, потянулась и с усмешкой покачала головой:
– Никуда деться? Ну так у него же есть щит, чтобы отбить удар. Чего ты паникуешь?
Синь Юнь возмущённо закатила глаза:
– Ты-то легко говоришь! Какой щит выдержит такую атаку? Эти стальные иглы уже слоем в чжан высотой легли! Ни один щит не выдержит, всё прошьёт!
Разве что… чёрный щит.
Но это Синь Юнь не сказала вслух. А Мин И, тем временем, только и подумала, что все эти люди, при всей своей вере в Цзи Боцзая, на самом деле очень плохо его знают.
В этих шести городах – можно по пальцам одной руки пересчитать тех, кто хотя бы теоретически мог бы убить Цзи Боцзая.
А они смотрят на происходящее, будто небо рушится.
Что уж говорить о знати – даже Янь Сяо, Лян Сюань и прочие, кто знал Цзи Боцзая ближе всех, сидели с хмурыми лицами.Шу Чжунлинь и вовсе подался вперёд, как будто вот-вот бросится на арену, чтобы спасти его.
Мин И лишь чуть покачала головой и уже собиралась снова прикрыть глаза, чтобы доспать свою недосыпанную ночь, как вдруг её взгляд невольно скользнул в сторону – и замер.
Слева от главного стола, в самом почётном ряду, сидел Сыту Лин.
И он был единственным на всём Тагэтае, кто не смотрел на Цзи Боцзая.
Его глаза, живые, с лёгкой насмешкой, пронесли свой взгляд сквозь сотни голов и точно остановились на ней.Когда он увидел, что она заметила это – сложил ладони, мягко кивнул, будто кланялся только ей одной.
У Мин И дёрнулся уголок века.
Этот человек же не владеет юань… должен был бы беспокоиться за Цзи Боцзая больше остальных. Так почему он смотрит на меня?
Только теперь до неё начало доходить – она ведь сейчас, по всем меркам, играет роль влюблённой до безумия танцовщицы, чьё сердце принадлежит Цзи Боцзаю.В такой момент – сидеть в стороне, зевать и дремать? Это же почти предательство по всем правилам.
Сердце у неё кольнуло. Она тут же выпрямилась и, немедля, ответила Сыту Лину почтительным поклоном.
После чего начала «держаться из последних сил»: то смотрела влево, то вправо, но обязательно так, чтобы краешком глаза всё равно постоянно следить за Цзи Боцзаем.
На фоне поверхностной суеты и притворной тревоги, которую изображали прочие, её сдержанная тревожность выглядела куда более глубокой и достойной.
Отлично. Просто прекрасно.
В уме Мин И мысленно показала себе большой палец – молодец, вот это актёрская работа.
– Очаровательная, правда ведь? – Сыту Лин, прищурившись, с улыбкой обратился к стоящему рядом Фу Юэ.
Фу Юэ нахмурился и негромко заметил:
– Господин, вам бы лучше глянуть туда…
– А чего там смотреть? – надул губы Сыту Лин, недовольно покосившись в сторону. – Он всё равно не умрёт.
Фу Юэ повернулся, открыл рот, чтобы возразить: как это «не умрёт» – и в этот момент вспышка света взвилась в небо, ослепительная, стремительная, как выброс молнии из-под земли.Его зрачки резко сузились.
Какая чудовищная юань…
Со всех сторон налетел яростный ветер. Даже птицы, почуяв нечто, захлопали крыльями и разлетелись прочь.
А стальной ливень, что только что обрушивался сверху, внезапно замер.На мгновение всё будто застыло.А затем – дождь из игл начал… подниматься вверх.
Иглы закружились, перевернулись, и вихрь, ещё более насыщенной фиолетовой юань, мощно взметнулся, подчиняя их себе.
Когда последний сноп стальных игл оторвался от земли и закружился в воздухе, Цзи Боцзай предстал перед всеми – целый и невредимый.
Его длинная мантия из шёлка цвета тёмного граната была без единой складки, защитный щит вокруг него даже не дал трещины.А на поверхности щита, свернувшись кольцом, извивалась чёрная драконья тень, раскрывая пасть в беззвучном рыке.
…Наступила тишина.
Среди всех сидящих боевых культиваторов резко сменилось выражение лиц. То, что он владеет чёрной юань, уже редкость, но сейчас… он создал облик дракона.Дракон был настолько живым, настолько точным в форме и движении, что это означало лишь одно, его контроль над юань достиг ужасающей степени.
С таким как драться? Тут уж не только Цзо Пину – даже Чжэн Тяо, победитель прежних лет, вряд ли бы выстоял против такого.
Цзо Пин остолбенело уставился на надвигающийся фиолетовый водопад, что теперь обрушивался в его сторону. Лицо стало белее мела.
Как так…?
Он ведь старше Цзи Боцзая на добрых десять лет.Каждый день – тренировки, сотни книг и трактатов, годы участия в турнирах Собрания Циъюнь… И всё это – лишь для того, чтобы в решающий момент не суметь даже задеть его?
Этого не может быть.Просто что-то пошло не так. Где-то ошибка.
– Господин Цзо, берегитесь! – не выдержал Бо Юанькуй, тихо, но резко предостерег его.Щит на теле Цзо Пина явно не выдержит эту лавину.
