Текст книги "Любовь в облаках (ЛП)"
Автор книги: Байлу Чэншуан
Соавторы: RePack Diakov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 86 страниц)
Он поднял глаза… и остолбенел.
Через распахнутые створки парадного зала вошли пятеро. Впереди – Цинь Шанъу, высокий, уверенный. За ним – молодые бойцы. Цзи Боцзай, Луо Цзяоян – их образы были заранее известны, всех их ждали. Но…
Посреди всех, чуть впереди, шаг за шагом по мозаичному полу шла она.
В алом облаке юбки, с лёгким шелестом тканей, с серьгами, мерцающими в ушах – она не пряталась.
Это была женщина. И она была не просто гостьей.
Это была она.
Шёлк алой юбки мягко скользил по каменным плитам, тонкие подвески в причёске звенели, словно серебряный дождь. Мин И ступала неторопливо, прямо, с достоинством. Она не пряталась за чужими спинами – шла рядом с Цинь Шанъу, как равная.
Когда они вошли в зал, она остановилась у центра круга света, падающего из-под резных потолков, и, как положено женщине, опустилась в изящный поклон – руки к лбу, спина прямая, голос чист и уверенный:
– Поклон мой городу Чаоян и вашему величеству.
На одно мгновение зал погрузился в гробовую тишину.
Никто не осмелился пошевелиться.
Глаза уставились на неё – сотни, разные: одни округлились от изумления, другие – сузились от презрения, третьи – вспыхнули сдавленным весельем.
Женщина?!
Женщина – в зале совета?
В головах многих пронеслось: Му Син – всё же деревня. Ни приличий, ни разума, раз привели бабу на приём к Да сы.
Между тем, ближе всех к Мин Ли сидел Шэ Тяньлинь. Он чуть повернул голову – и заметил, как да сы замер, глядя на девушку. Замер по-настоящему: не из стыда, не из гнева – из потрясения. В его глазах отразилось то, что увидели не все – узнавание.
Мин Ли встал. Губы дрогнули:
– Эта юная госпожа… кто она? Из какого дома?
Мин И вышла вперёд. Медленно, с достоинством. И, не опуская глаз, произнесла:
– Барышня… из рода Мин.
Мин?!
Этот слог отозвался во всех углах зала. Мин – один из старших родов, их имя знали даже за пределами Чаояна. И вдруг – женщина с таким лицом, с такой уверенностью, с… таким взглядом?
Слишком много совпадений.
Слишком узнаваемых черт.
Мин Ли долго смотрел на неё. Молча, без выражения, как человек, внезапно заметивший привидение – слишком знакомое, чтобы быть вымышленным, и слишком невероятное, чтобы быть живым.
Затем он медленно обернулся к Сы-хоу и вдруг усмехнулся:
– Если бы не знание, что она прибыла из Му Сина, я бы решил, что ты тайком родила мне дочь.
Сы-хоу побелела.
Совсем.
Губы поблекли, лицо словно вытянулось – и ни одного слова она не смогла выдавить в ответ. Опустив голову, она только сильнее сжала подол рукава.
Мин И же опустила руки, расправила плечи и прямо, без страха, взглянула в глаза Мин Ли:
– Я не из Му Сина, ваше величество. Я родом из Чаояна.
Мин Ли прищурился:
– Из Чаояна? И откуда же именно?
Мин И сделала шаг вперёд. Голос её был ясен, как звон клинка:
– Из внутреннего дворца. Из дворца Чжао Ян.
На несколько секунд зал обрушился в оглушающую тишину.
А потом – волна шока.
Дворец Чжао Ян – покои Сы-хоу.
Все взгляды резко повернулись к ней.
Слухи…Шепот за кулисами…Тайна, о которой никто не смел говорить вслух.
Теперь – произнесённая открыто, с вызовом.
Сы-хоу вздрогнула. Её пальцы судорожно сжались. Но она подняла голову – и впервые за всё это время в её глазах появился страх, выдавленный гневом:
– Откуда явилась эта ведьма?! Несёт бред, путает ложь с правдой! Это так вы, Му Син, являетесь к суду Чаояна? С подлой лгуньей, что смеет клеветать на моё имя?!
Голос её дрожал, но в нём всё ещё звучала власть.
Но страх уже пророс сквозь шелк речи.И зал это почувствовал.
Цинь Шанъу сделал шаг вперёд, с достоинством сложив руки:
– Просим простить, почтенная Сы-хоу. Мин И… или же Мин Сянь… – он особо выделил имя, – долгие годы сражалась за Чаоян, принесла ему немало побед, пролила немало крови. Сейчас она тяжело ранена, и, несмотря на это, всё ещё подвергается преследованию. Мы, Му Син, в долгу перед нею. Так что всё, что мы делаем сегодня – лишь попытка отплатить ей за то, что она сделала для нас. Ничего более.
Мин Сянь.
Имя прозвучало, как раскат грома.
Зал взорвался шёпотом, воплями, возмущением:
– Мин Сянь – это был мужчина! Он наследник Чаояна! Как вы смеете притащить сюда женщину, чтобы осквернить его имя?
– Мин Сянь умер! Внутренний двор сам объявил траур – мы до сих пор не играем музыки, не вкушаем мяса! Разве вы смеете надругаться над его памятью?!
И тут…
– Умер, говорите? – с ленивой улыбкой переспросил Сань Эр, сцепив руки за спиной. – Так скажите, в гробу, который стоит в зале – там, внутри, есть тело?
– Сань Эр, ты переходишь границы! – яростно рявкнула Сы-хоу. – Это наследник Чаояна! Или ты хочешь… вскрыть гроб, чтобы убедиться?
Но прежде чем её гнев мог обрушиться на Сань Эра, в зал неспешно вошла ещё одна фигура.
– Мне кажется, здесь теряет самообладание именно почтенная Сы-хоу, – прозвучал холодный, отточенный голос. – Разве не так?
Все обернулись.
По полу, как волна, скользили подолы нежно-золотого шёлка. Это была супруга из рода Мэн.
Она прошла через боковой вход – тот самый, которым должны были ходить женщины – и направилась прямо к трону, к тому месту, где стоял Мин Ли.
И в этот момент стало ясно – никто уже не отступит.
Мин Ли с мрачным лицом взглянул на вошедшую супругу:
– Сейчас, в такой момент… Ты ведь не собираешься устраивать сцену ревности?
Мэн Супруга изящно склонилась в полупоклоне, подняла голову и, без тени волнения, произнесла:
– Пусть ваше величество рассудит. Это вовсе не ревность, это – правда, которую вы должны услышать. Я не позволю вам быть обманутым.
Она вытянула руку, длинный алый ноготь резко указал на Мин И.
– Вот она. Это и есть Мин Сянь. Та, что с рождения носила имя вашего наследника. Та, кого вы воспитывали как сына… но кто с самого начала была дочерью.
Гул пошёл по залу, как буря в горах.
Мин Ли резко обернулся к Сы-хоу. Та, как статуя, сидела, не проронив ни слова. Лицо её оставалось белым как бумага, лишь губы сжались в едва заметной дрожи.
– Невозможно… – послышался чей-то голос из чиновничьего ряда. – Мин Сянь… у него с рождения был алый пульс, он был… благословением рода!
– Алый пульс? – усмехнулась супруга, – Даже если бы она родилась с огнём в венах, – она всё равно – женщина. Только потому, что Сы-хоу боялась потерять влияние, она годами не подпускала к ребёнку лекарей, не позволяла смотреть пульс, не допускала даже мысли, что наследник – не мужчина!
С каждым словом зал становился всё громче. В рядах придворных началось волнение – страх, растерянность, злость.
Если наследник – женщина…, то вся основа власти – иллюзия.
Глава 132. Истина. Акт 2
Сы-хоу была вне себя от ярости, но супруга Мэн была к этому готова.
Легким взмахом руки она подозвала вперёд группу свидетелей: императорские лекари, евнухи внутреннего дворца, служанки – и все как один подтвердили: Сы-хоу годами никому не позволяла приближаться к телу Мин Сяня.
Ни осмотра, ни проверки пульса, ни доверенных врачей.
Сы-хоу стояла на своём – упиралась, отнекивалась, отрицала всё, но в зале уже царил настоящий хаос.
Крики, споры, обвинения сыпались с обеих сторон, придворные переговаривались, то поднимаясь, то садясь, как волна в шторм.
– Довольно! – раздался вдруг гневный голос.
Глухой удар ладони о золочёный подлокотник трона разнёсся, как раскат грома.
Мин Ли, багровый от гнева, встал.
Он шумно вдохнул и, дрожащей рукой, указал на Мин И:
– Ты. Скажи сама. Что происходит?
Мин И сделала шаг вперёд, опустила голову в уважительном поклоне, и, не отводя взгляда от Мин Ли, спокойно сказала:
– С самого детства меня растили как мужчину. Но даже если я – женщина, я семь лет приносила Чаояну победу за победой. Если бы не я, Чаоян не стал бы тем, чем он является сегодня.
Шёпот прошёлся по залу.
Но не все были согласны. Из чиновничьего ряда резко встал Вэй Чаншэн, его лицо было искривлено пренебрежением:
– Без тебя, значит? – процедил он. – Ты просто сильнее в юань, и только. Победы – это труд всей армии! Или, по-твоему, мы все были пустым местом?!
Мин И бросила взгляд на группу придворных и усмехнулась, не скрывая презрения:
– Я и в других городах могла бы с лёгкостью занять первое место. А вот вы… без меня вы – ничто. И после этого у вас хватает наглости открывать рот?
Вэй Чаншэн взревел от ярости, с грохотом ударив ладонью по резному подлокотнику:
– Кого ты называешь ничтожеством?!
– Кого каждый год на турнирах вытаскивают с поля битвы полумёртвого – того и называю, – холодно отрезала Мин И. – Или ты всерьёз считаешь, что попал в Юаньшиюань по собственным заслугам?
На него будто вылили ведро кипятка. Лицо Вэя залилось краской, а губы задрожали – то ли от ярости, то ли от стыда.
Мин И даже не дала ему ответить.
– Мастер Вэй с Сы-хоу давно делят интересы, – продолжала она с ледяным спокойствием. – Именно она и протолкнула тебя в Академию. Именно меня заставили тебя тащить за собой в каждом состязании. Все эти годы я выигрывала за вас всех, не благодаря вам.
Она смотрела на него сверху вниз, словно на что-то давно потерявшее ценность.
– Я привыкла побеждать, – добавила она мягко, – даже с четырьмя посредственными спутниками на плечах. Но самое удивительное, что вы… всерьёз поверили, что это вы приносили победу.
Вэй Чаншэн задохнулся от злости. Хотел было парировать, но… после недавнего разгрома в Фэйхуачэне – у него не было аргументов. Ничего, кроме злости. И тишины.
Мин И вновь повернулась к Мин Ли, её голос стал мягче, но каждое слово звучало, как удар по столпам внутреннего дворца:
– Если бы не супруга Мэн, этот секрет, возможно, так и остался бы погребён навсегда. Я бы до конца своих дней оставалась орудием побед Чаояна.
Она выдержала паузу, затем медленно выдохнула:
– Но, увы. Супруга Мэн слишком хотела свергнуть Сы-хоу. Она искала правду четыре года. И, в конце концов, нашла – нашла трещину в тщательно выстроенной лжи. Узнала, кто я на самом деле.
Лица придворных вытянулись, по рядам пронёсся шёпот.
– Знать – это одно, – продолжала Мин И, – но Сы-хоу всегда была осторожна. Она не дала бы ей ни малейшей возможности доказать это. Если бы не одна оплошность…
Она опустила ресницы, и в голосе её зазвенела едва заметная горечь:
– Я не была её родной дочерью. Но с рождения обладала красной кровью. Сы-хоу слишком хотела контролировать меня, и потому… с десяти лет она травила меня. Тайно. Методично. Каждый месяц – новая порция Лихэньтянь. А вместе с ней – противоядие, за которое мне приходилось платить полной покорностью.
Гул в зале стал громче, но Мин И говорила теперь прямо в глаза Сы-хоу:
– Лихэньтянь – яд, созданный специально для того, чтобы ломать воли боевых культиваторов. Твоя личная отрава, твоя собственная разработка. А теперь скажи мне, Сы-хоу…
Она прищурилась.
– …ты знаешь, где именно был изготовлен этот яд?
Лицо Сы-хоу побледнело. На висках проступил холодный пот.
– Ты… ты… бессовестная девка! – крикнула она, дрожащим пальцем указывая на Мин И. – Всё это ложь! Клевета! Ты… ты – порождение тьмы!
– Яд был изготовлен в одном из рабских лагерей Му Сина, – голос Мин И оставался ровным, но в нем дрожала боль. – Для его создания использовали живых людей. Массово. Опыты, пытки, истощение – выжившим остался только один ребенок.
Улыбки погасли. Воздух в зале сделался вязким.
Пальцы Цзи Боцзая, до сих пор спокойно опущенные, едва заметно дрогнули. Он нахмурился и медленно перевел взгляд на Сы-хоу.
Та, казалось, даже не поняла, о чем речь – как будто подобные «мелочи» были слишком незначительны, чтобы быть приняты всерьез.
– Ваше величество, я… я ничего об этом не знала, – торопливо заговорила она, бледнея, – Это всё клевета! Моя честь… я…
– Дослушай. – Мин Ли ударил по подлокотнику своего кресла, и зал вновь стих.
Мин И спокойно кивнула, вновь переведя взгляд на супругу Мэн:
– Вы, должно быть, выяснили, где именно Сы-хоу прячет противоядие… и потому воспользовались моментом. Одна ночь – и целый павильон, где оно хранилось, выгорел дотла.
В её голосе не было ни жалости, ни укоров – лишь констатация факта.
– Без противоядия яд начал разъедать мои каналы юань. Я ослабла. Стала… обузой. И тогда Сы-хоу – без тени сомнения – отдала приказ устранить меня. Чтобы супруга Мэн не успела воспользоваться шансом… и доказать, что я вовсе не мужчина.
Над тронным залом воцарилось зловещее молчание. До тех, кто годами поддерживал Сы-хоу, начал доходить масштаб случившегося. И пока они ещё не осознавали, кто именно был тем выжившим ребёнком…
В зале поднялся гул. Даже самые верные придворные были потрясены:
– Как… как можно было просто так отдать приказ казнить её?
– Мин Сянь была надеждой всего Чаояна. Пусть даже она – девушка… Всё равно…
– Вы не слышали? – кто-то напомнил, понизив голос. – Яд повредил её меридианы. Она больше не так сильна, как прежде. Потому Сы-хоу и решила, что она больше не нужна.
– Но… её же вырастили, даже если не родная – как можно быть такой жестокой?
– Да, и столько лет вместе… Разве за всё это время не возникло ни капли чувства?..
Между глухими вздохами и сдержанным шёпотом, да сы Мин Ли резко протянул руку и вцепился в запястье Сы-хоу.
– Мин Сянь – не твоя дочь?! – голос его был мрачен и грозен.
– Я… она… – Сы-хоу спешно замотала головой, явно запаниковав. – Она тоже… из моего рода! У нас в крови изначально заложена сила… я ведь…
– Если она твоего рода, – голос Мин Ли зазвенел от сдерживаемого гнева, – то почему ты смогла её так легко предать? Почему оттолкнула того, кого вырастила с пелёнок?
Он пристально смотрел на неё, глаза полны ярости:
– Если ты можешь выбросить свою плоть и кровь, как же ты относишься к остальным? Мы для тебя что – пешки?
Молчание вновь заполнило тронный зал. На лицах сановников отражалось потрясение, отвращение, недоверие.
И вдруг – кто-то в толпе пробормотал: – Может быть, мы всё это время не того поддерживали?..
– Нет, нет, Ваше величество! – Сы-хоу упала на колени, слёзы тут же потекли по щекам. – Я… я всегда любила вас! Никогда не думала вас обмануть!
Она дрожала, голос срывался, в глазах отчаяние.
– Вы ведь тогда всей душой жаждали ребёнка с истинно красной духовной жилой, чтобы Чаоян возродился, снова обрёл славу… Я… я лишь хотела разделить с вами эту ношу. Но… – она всхлипнула, – дитя, что я выносила… он не обладал красной жилой.
– Тогда, под давлением всего Чаояна, когда на меня смотрели тысячи глаз, я… не смогла сказать правду. И потому… я подменила младенца. Взяла девочку из нашей родовой линии, только что рождённую, с красной жилой, – и выдала её за нашу.
– Она ведь тоже… из моего рода. Она… ведь прославила Чаоян. Она заслужила уважение… Господин, умоляю…
– А наш настоящий ребёнок? – голос Мин Ли задрожал от ярости. Его глаза налились кровью. – Ты… ты убила его?!
– Нет! Нет! – Сы-хоу затрясла головой, как безумная. – Я не хотела… Это… всё произошло слишком быстро! Вся суета… я… я не смогла за ним уследить. Пока спохватилась – кто-то из евнухов уже увёз его из дворца. Я не знаю… не знаю, куда его дели…
У подножия зала – тишина.
На лицах, всех собравшихся – шок и тяжесть. Тайна, которая сжимала внутренности десятки лет, наконец вырвалась наружу, разбив всё то, на чём держалась власть Сы-хоу.
А где-то за их спинами, в самом конце зала, Мин И тихо вздохнула, и в её глазах отразилось горькое подтверждение того, что она знала давно.
– Ты не знаешь? – Мин Ли, побелев от ярости, горько рассмеялся. – Все слуги – твои. Евнухи – твои. И ты, ты же сама распорядилась – и всё равно не знаешь, куда они унесли нашего ребёнка?!
– Вше величество… правда… – Сы-хоу тяжело дышала, слёзы не успевали стекать с лица. – Я действительно не знаю…
Она не хотела убивать собственного сына. Просто… в тот момент, когда ей в руки попала девочка с красной жилой, всё остальное стало… второстепенным. Она была слишком занята тем, чтобы скрыть пол ребёнка, обеспечить ей позицию, упрочить власть, защитить себя. Ей было не до младенца, родившегося от её плоти и крови.
А позже, когда всё наконец утихло, – она уже и не хотела знать. Может быть, потому что боялась. Может, потому что считала: лучше не трогать прошлое. Узнаешь – получишь слабость. А ей слабость была не нужна.
Скорее всего, тот мальчик давно уже мёртв.
В зале было так тихо, что слышно было, как потрескивают фитили в лампадах.
Даже придворные, ещё минуту назад шумевшие, теперь притихли – заворожённые этой трагедией, древней, как сама власть.
Сторожевые у входа и по периметру зала расслабились, забыв о своих обязанностях. Все взгляды были прикованы к Сы-хоу и Мин Ли. Никто не заметил, как один человек, сославшись на то, что отправляется переодеться, скользнул к боковой двери.
Цзи Боцзай – как тень, беззвучно растворился в полутьме.
Если Мин И – не родная дочь Сы-хоу, тогда становится понятно, откуда в её действиях столько жестокости и равнодушия. Но… в этой путанице судеб больше всего Цзи Боцзая интересовало другое: а кто же тогда такой Мин Ань? И какую роль он играет во всей этой кровавой пьесе?
– Мин Ань – мой самый преданный внутренний евнух, – продолжала всхлипывать Сы-хоу, – даже ваше величество доверяло ему настолько, что позволило носить великое имя рода Мин. Но кто бы мог подумать… кто мог предвидеть, что именно он предаст меня, отпустит эту… дьявольскую девку… и тем самым заставит весь Чаоян опозориться перед шестью городами?!
Она говорила, как женщина, пережившая измену, не как виновница многолетнего обмана.
Но Шэ Тяньлинь, до этого молча сидевший сбоку, не выдержал – его насмешка прозвучала как удар плети:
– По-вашему, виноваты все… кроме вас. Виноват Мин Ань, не исполнивший приказ убить. Виновата супруга Мэн, что раскрыла правду. Виновата Мин И, что осмелилась вернуться домой. Только вы – вся в белом, за справедливость и честь… Вы – безупречная?
Сы-хоу сверкнула глазами, в голосе её снова зазвучала холодная сталь:
– Я лишь хотела сохранить славу рода Мин и оградить господина от боли. Разве я не поступала во благо? Разве я не несла груз ответственности за Чаоян?
– Подмена наследника – государственное преступление, – гневно перебил её Мин Ли, его ладонь с грохотом опустилась на подлокотник трона. – Ты… ты, отравившая ребенка, изуродовавшая её тело ядом, ты, продавшая кровь во имя власти… ты смеешь говорить о благе?
Лицо Сы-хоу побелело, губы задрожали, но она всё же осмелилась сделать шаг к нему, слабеющим голосом напоминая:
– А`Ли… мы же… мы столько лет рядом… мы вместе пережили и триумф, и позор… Разве ты ради одной ошибки… ради этой… утечки, готов предать меня?
Слёзы катились по её лицу, словно последний щит, как будто они могли стереть годы лжи и крови.
Но Мин Ли смотрел на неё с той бездонной усталостью, что бывает только у тех, кто слишком долго верил.
– Не одна ошибка, – тихо сказал он. – Ты отняла у меня дочь. И сына.
Глава 133. Истина. Акт 3
Мин И наблюдала за происходящим с холодной отстранённостью. Она лишь презрительно хмыкнула – Сы-хоу, кажется, в самом деле потеряла рассудок от страха и отчаяния. Обратиться с душевной речью к да сы Чаояна? Пытаться растрогать того, кто всю жизнь ставил выгоду выше чувств?
Наивность ли это? Или последняя отчаянная попытка?
Да сы с самого начала выбрал Сы-хоу не по велению сердца, а ради её крови. Если бы та не смогла родить дитя с врождённой красной духовной силой – значит, сделка провалилась, и он чувствовал бы себя обманутым.
Женщина, что поднялась из простолюдинок и смогла стать Сы-хоу, прошла слишком долгий путь. Лишь появление Мин И, ещё младенцем ставшей легендой шести городов, дало Сы-хоу шанс закрепиться у трона. Победы Мин И, добытые в поте, крови и боли, стали кирпичиками в основании её власти.
Но сейчас, в зале, полном света и гнева, Сы-хоу смотрела на Мин И с ненавистью, полыхающей в её глазах.
– Раз уж твоя тайна была раскрыта супругой Мэн, и ты вынуждена была покинуть Чаоян, – прошипела она сквозь зубы, – зачем ты вернулась?
Голос её дрожал, не от страха, но от бессилия. Она видела, как рушится всё, что выстраивала годами. Видела, как Мин И поднимается над нею – не как инструмент, не как послушный наследник, а как свободная женщина, вернувшаяся отомстить.
Мин И чуть приподняла подбородок, её голос прозвучал безмятежно, но с металлическим холодом:
– Я вернулась не из-за тебя. Я вернулась потому, что Чаоян – мой дом. Я вернулась за теми, кто ещё жив, и за ответами от тех, кто должен ответить.
Она не произнесла имени Мин Аня, но в зале все поняли, кого она имеет в виду.
Мин И беззаботно развела руками:
– Вы ведь знаете, я не из злопамятных. Если бы её величество Сы-хоу не гналась за мной с таким упорством, не сыпала убийцами на каждом повороте – может, я и не вернулась бы вовсе. Как вы сами сказали, яд в моём теле разъедает меня изнутри. Дней у меня осталось не так уж много, и я бы с радостью прожила их спокойно и безмятежно. Но… – она улыбнулась, глядя прямо в глаза женщине на возвышении, – вы испугались супруги Мэн, испугались, что она вас раскроет, и решили устранить меня. Что ж, в таком случае – не обессудьте. Пришлось думать, как защититься.
Супруга Мэн усмехнулась, прикрыв губы изящной ладонью:
– Старшая сестра только что просила да сы не забывать об их долгих супружеских годах… а вы, простите, не та ли самая, что без колебаний отправила на смерть ту, кого вырастила своими руками? – её голос потемнел, но улыбка осталась прежней. – Тогда скажите, сестра… если однажды да сы вдруг встанет у вас на пути, вы и его устраните?
Слова были мягки и как будто полушутливы, но в них крылась настоящая отрава. Все в зале знали: для Сы-хоу, столь одержимой властью и положением, да сы – её опора, её трон, её всё. Как же она могла причинить ему вред? Но брошенное супругой Мэн предположение, словно капля яда в вино, заставило да сы помрачнеть лицом.
Он впервые взглянул на Сы-хоу с недоверием – не как на спутницу жизни, а как на чужую, опасную женщину, способную в любой момент вонзить нож в спину.
На самом деле всё, что сделала Мин И, могло бы закончиться для неё просто понижением в статусе. Ведь за все эти годы побед, принесённых Чаояну, заслуги у неё были, и немалые. Грехи искуплены делами. Да, титул Сы-хоу ей больше не светил, но остаток жизни она могла бы провести в достатке и уважении.
Однако те слова, что только что бросила супруга Мэн, обнажили суть – и с характером да сы после такого он едва ли оставит Сы-хоу Янь в живых.
Глаза Сы-хоу налились влагой, и, пошатываясь, она сделала несколько шагов вперёд. Остановившись напротив Мин И, внезапно расплакалась:
– Я дала тебе возвышенное имя… Я день и ночь наставляла тебя в искусстве сражения, не позволяя ни минуты покоя. Я поднимала тебя, чтобы ты прославила Чаоян, чтобы ты принесла славу да сы. Потому что знала – наш род Янь наделён небесным предназначением: поддержать истинного правителя и объединить Цинъюнь!
Она вскинула дрожащую руку, словно указывая на знамя великой судьбы.
– Пусть ты не моя плоть и кровь, но ты – дитя рода Янь. А мы, Янь, – подданные да сы! Так скажи мне, какой демон вселился в тебя, что ты, в день приёма и свершений, явилась сюда – не для славы, а, чтобы сеять раздор и спорить о крови?!
Голос её дрожал, в нём звучала и боль, и упрёк, и последняя надежда.
Но Мин И смотрела на неё хладнокровно, без единого проблеска жалости.
Мин И приподняла бровь, уже открывала рот, чтобы ответить, но Сы-хоу Янь её опередила.
Она развернулась и вновь пала на колени перед да сы, лицо её, всё ещё сохранившее былую прелесть, было умыто слезами, точно цветок сливы в весенний дождь.
– Это всё… – голос её дрожал, но был исполнен раскаяния, – это всё от моей слепоты. Я ведь только думала, как бы облегчить бремя вашего величества… потому и позволила ей, простой девушке, войти в ряды наследников, нарушив тем самым устои нашего рода. Я виновна! Виновна!
Она ударила лбом об пол, а затем медленно подняла заплаканное лицо:
– Но прошу Вас, ваше величество, поверьте: в моём сердце не было ни капли предательства. Я использовала яд, лишь потому что боялась: её сила слишком велика, она может угрожать вам, может отступить от верности, а я не могла этого допустить! Столько лет я служила вам всей душой – вы это знаете.
Тон её стал всё более пламенным, она заговорила, почти забыв о слезах:
– Более того! Пусть Мин Сянь и была девицей, но разве не она – вот уже семь лет – приносила Чаояну победу за победой на Великом турнире Собрания Цинъюнь? Мы – Чаоян, город героев и талантов, и всё же – именно женщина оказалась выше всех бойцов пяти других городов! Разве это позор?
Она вздернула голову, глаза её сверкнули:
– Нет. Это – слава! Высшая слава для Чаояна!
Говорила она красиво – в этом ей не было равных, благодаря этому искусству Сы-хоу Янь долгие годы и держалась в чертоге внутреннего дворца.
И в этот момент – ни дать, ни взять – она почти убедила всех. Даже Мин И на миг чуть не поверила.
Да ведь и правда – что с того, что подменили ребёнка? Пусть и девочка, но ведь побеждала, семь лет подряд. И не постыдили Чаоян, а, напротив, прославили…
Услышав это, лицо да сы слегка смягчилось. Супруга Мэн, заметив перемену, поспешила перехватить инициативу:
– Род Янь славится бойцами, это верно. Но у женщин рода – особенность: они могут родить лишь одного ребёнка за всю жизнь. А родного дитя сестра сама и отвергла. Иначе говоря, теперь она – как и любая простолюдинка. Раз так, с чего ей оставаться во главе внутреннего двора?
Голос её стал жёстче, слова – острее:
– Мин Сянь, пусть и доблестна, но ведь не её плоть и кровь. А если сестра действительно желает лучшего для вашего величества, почему бы не позволить родным родителям этого дарования разделить с ней почёт и славу?
Слова эти заставили да сы нахмуриться – он внезапно задумался:
– А кто же тогда её настоящие родители?
Сы-хоу Янь плотно сжала губы, лицо её побледнело:
– Это… это был младенец из рода. Мне его передали… Я не знаю, кто его родители.
Мин И опустила ресницы. Молча, спокойно… и вдруг – бросила фразу, словно яд в чашу:
– Если вы не знаете, кто мои родители… зачем тогда внезапно заперли Мин Аня?
Сы-хоу Янь дернулась, с изумлением посмотрела на неё, но в глазах её тут же промелькнуло понимание.
– Ты хочешь сказать… что Мин Ань – твой отец?!
Удивление на лице Мин И было столь живым, что казалось, будто она действительно этого не знала. И теперь эта правда хлынула на неё с неожиданной стороны.
Она… ошиблась с догадкой?
Мин И замолчала. В зале повисла напряжённая тишина.
Сы-хоу Янь, всё ещё стоявшая на коленях, долго пребывала в оцепенении, но затем лицо её потемнело. Голос зазвучал низко, с тяжестью:
– Вот оно как… Вот почему он раз за разом давал тебе уйти живой. Теперь понятно, почему…
Супруга Мэн фыркнула и прикрыла губы веером, за её словами сквозила ядовитая насмешка:
– Сестра, вы ещё притворяетесь, будто не знали? Ребёнка, которого вам вручили в покои, – вы же не слепая, должны были понять, чей он.
– Как я могла знать?! – взвизгнула Сы-хоу Янь, стиснув зубы. – Весь род только и делал, что ждал от меня ребёнка с красной жилой. Если бы я смогла сама родить такого – всё было бы иначе. Но если нет, они заранее подготовили другого младенца, чтобы подменить. В те дни я рожала в страшных муках – откуда мне было знать, чей именно ребёнок оказался в моих руках?!
Грудь её тяжело вздымалась. Губы побелели, в глазах металось бешенство.
Она судорожно оглядела зал, как ищущая выхода зверь. Потом, с дрожью в голосе, но уже более спокойно, процедила:
– Так это был он… Мин Ань. Много лет он служил мне, был верен, как никто другой. А теперь… теперь он тоже предал меня!
– Неудивительно, что тебя все предают, – Мин И смотрела на неё с печалью и отвращением. – Растила меня столько лет, а сердце всё так же каменное. Даже к собаке за столько лет привязываются… а ты, ни секунды не колеблясь, скормить яд – и дело с концом.
Сы-хоу Янь побелела от злости, кулаки её сжались:
– Если бы не яд – как мне было бы спокойно?! – в голосе её прозвучала злобная искренность. – Как она и сказала, женщины рода Янь могут родить лишь одного ребёнка. Моего больше нет. А ты – день ото дня становишься сильнее. И если однажды узнаешь, кто твои настоящие родители… Что тогда? Где мне будет место?!
У Мин И дернулся горло. Она незаметно сжала пальцы, чтобы унять дрожь, и заговорила медленно, глядя ей прямо в глаза:
– Я всегда почитала тебя, как родную мать. Даже когда ты была холодна и строга, даже когда не дарила ни слова ласки, я всё равно день за днём усердно училась, старалась заслужить твоё одобрение. Да, мне с рождения было дано то, чего нет у других детей. Но всё то, что есть у них, у меня не было вовсе…
Никакой заботы. Ни капли доверия. Лишь бесконечные поручения, задания и требования. Она с самого рождения была не человеком – орудием.
– А если бы я была твоим родным ребёнком? – тихо спросила Мин И, глядя на неё. – Ты бы тоже поила меня Лихэнтянь?
В глазах Сы-хоу Янь на миг мелькнула слабость, но она быстро выпрямилась, будто вдруг ощутила над ней победу. Подняла подбородок, холодно усмехнулась и с нескрываемым презрением произнесла:
– Если бы мой родной ребёнок тоже родился с истинно алым меридианом… всё было бы иначе. Я бы лелеяла его, любила… Что ты! Не то что яд – даже холодной похлёбки не дала бы коснуться его губ. Всё это – дары, которых предательница вроде тебя недостойна!
Мин И опустила взгляд, горько усмехнулась, уголки её губ чуть дрогнули:
– Значит, и правда есть на свете карма… воздаяние за грехи.
Глава 134. Истина. Акт 4
– Что ты хочешь этим сказать? – Сы-хоу Янь нахмурилась, в душе вдруг закралось смутное беспокойство.
– Я уже упоминала, – спокойно ответила Мин И, – Лихэнтянь создавался в рабском дворе Му Сина. В той партии испытуемых был только один, кто выжил.
Она чуть склонила голову, улыбнулась, и в её голосе сквозила тонкая насмешка:
– Как думаете, отчего он выжил?
Лихэнтянь – яд, изобретённый специально против боевых культиваторов. Выжить после него мог только тот, чьи меридианы изначально были необычайно крепки. Но вот беда – те, у кого такие меридианы, никак не могли очутиться среди рабов.
Сы-хоу Янь замерла. Мгновение она выглядела растерянной, но затем лицо её вновь стало холодным, высокомерным:
– Что мне до этих жалких рабов? Один выжил – и что с того? Это же всего лишь песчинка в грязи. Что он может значить?
Но Мин И уже не глядела на неё, её глаза были полны тишины и силы.
– А если я скажу, – её голос стал тише, – что этот выживший… стоит сейчас в этом же зале?
Сзади, услышав речь о рабском происхождении, кто-то из бойцов Му Сина не сдержался – Луо Цзяоян шагнул вперёд:
– А что такого в рабских дворах? Цзи Боцзай тоже из рабов, и кто из вас сейчас осмелится выйти против него один на один?
