Текст книги "Любовь в облаках (ЛП)"
Автор книги: Байлу Чэншуан
Соавторы: RePack Diakov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 86 страниц)
Как только Мин И вошла, первое, что она увидела – это Чжан Лю, сидящую за пяльцами.
Когда-то наложница вана Пина, вся в шёлках, драгоценностях и благоухающих мазях… теперь – в простом платье, в тени мастерской, склонившаяся над вышивкой. Но в её лице не было ни следа скорби – наоборот, в ней чувствовалось спокойствие, свободное дыхание, которого прежде в задворках великого дома ей не ведали.
– Благодетельница пришла, – подняв голову, с улыбкой сказала Чжан Лю, не прекращая своей работы. – Прошу прощения, я должна закончить эту вышивку к сроку.
– Конечно, работайте, – Мин И присела рядом и, глянув на тонкую, изящную строчку, с восхищением всплеснула ладонями: – Не удивительно, что у вашей лавки столько покупателей. Такая вышивка – истинное искусство.
– Благодетельница меня перехваливает, – мягко ответила Чжан Лю и с улыбкой взглянула на Минь`эра, весело бегающего по двору. Помолчала, потом, будто преодолев сомнение, тихо добавила: – Но даже с нашими умениями… я всё же не уверена, что сможем как следует воспитать его.
Минь`эр бегал по двору с пёстрой бумажной вертушкой в руках, смеясь беззаботно, как только умеют дети. Ветер подхватывал его смех, и казалось – счастье живёт здесь, в этих лёгких шагах и детском визге.
Но в голосе Чжан Лю прозвучала та самая дрожащая нота, которую не скроешь – беспокойство матери. И Мин И это уловила.
Она тихо подозвала:
– Минь`эр, подойди-ка ко мне.
Мальчик послушно остановился и шагнул вперёд. Его тёмно-карие глаза, с редким оттенком ореха, уставились на неё широко раскрытыми, неподвижными, с чистым доверием.
Мин И вдруг заметила – на его запястье была обмотана полоска белой ткани. Сердце в груди у неё невольно сжалось. Она протянула руку и осторожно начала разматывать бинт.
Слой за слоем – и вот наконец ткань соскользнула, обнажая кожу. По ней тянулась прозрачная, но едва заметно алеватая линия меридиана, словно тонкий ручеёк живой силы пробивался сквозь плоть.
Мин И сразу посерьёзнела, глаза сузились:
– Когда начали проявляться?
– Только позавчера утром, – с тихим вздохом ответила Чжан Лю. – Я-то думала, что у него нет юань. Мы с его отцом оба были с самыми заурядными меридианами… Кто бы мог подумать, что он…
Она не закончила, но мысль была ясна.
В чужом доме такое открытие стало бы радостью, даром судьбы. Но для Чжан Миня, с его происхождением, с его прошлым, – это могло быть не благословением, а бедой. Чжан Лю не мечтала о великих свершениях для сына. Она лишь хотела, чтобы он вырос – спокойно, безопасно, под ясным небом и в собственном ритме. Без меча и крови.
Мин И помолчала, обдумывая всё.
– А по мне – это даже к лучшему, – наконец сказала она. – У него будет шанс защитить себя. А может, когда подрастёт – и тебя защитить. Но пока он слишком мал. Не спеши с обучением. Лучше подрастёт лет до десяти, а там… отправишь его в Чаоян, к Шэ Тяньлиню. Он – учитель, что умеет ценить талант. И сможет научить Минь`эра так, как никто другой.
В глазах Чжан Лю зажёгся луч надежды.
– А… ты сможешь отвести его туда? – спросила она осторожно. – Лет через шесть-семь… Ты бы смогла?
Мин И опустила взгляд. Улыбнулась – горько, еле заметно.
Она боялась, что до того времени не доживёт.
Глава 95. Свой дом
Яд Лихэньтянь был коварен не тем, что причинял боль – а тем, что совсем не проявлялся снаружи. Ни малейшего намёка, ни пятнышка на коже, ни дрожи в пальцах. Только сам человек чувствовал, как меридианы внутри тела трескаются – медленно, по звуку напоминающем тончайший лёд, что лопается под весом шагов.
Ты не знал, когда именно придёт конец. Не знал, где тебя настигнет смерть – на улице, на пороге, во сне. И уж тем более не мог никому ничего обещать – ни завтра, ни через год.
Мин И не стала объяснять это Чжан Лю и Чжантай. Зачем? Что им даст истина?
– Я постараюсь, – мягко сказала она. – А если не смогу сама его отвести, обязательно найду надёжного человека и попрошу передать.
И Чжан Лю, и Чжантай были искренне рады. Чжантай, обняв округлившийся живот, весело засмеялась:
– Может, и я как раз рожу к тому времени! Вместе с Минь`эром и поведу – пусть дети поглядят, как в Чаояне Золотая Птица пронзает облака! Мы ведь и не видели никогда этого…
Они долго болтали, смеялись, перебрасывались историями, и Мин И вдруг почувствовала, как в груди становится легче. Когда она вышла из лавки, уголки губ сами собой приподнялись – не в насмешке, не из вежливости, а в улыбке настоящей, живой.
Сыту Лин, уже сидевший в повозке, заметил это с первого взгляда. Лицо его вспыхнуло радостью:
– Улыбающаяся старшая сестра – самая красивая на свете! – воскликнул он с довольным видом. – Если это место вам так по душе, тогда я хоть каждый день буду вас сюда возить!
Мин И с улыбкой покачала головой:
– Молодой господин теперь ведь самый молодой чиновник во всём Му Сине. Как же подобает вам каждый день бегать за мной и заниматься такими пустяками? Когда вернёмся, вы помогите мне собрать вещи – а потом уж оставьте меня в покое.
– Что вы такое говорите, сестра! – вскинулся Сыту Лин. – Раз уж признал вас своей старшей сестрой, значит, всё, что связано с вами – не пустяки, а дела первостепенной важности! Как можно иначе?
Он вздохнул и пробормотал себе под нос с лёгким раздражением:
– Да и какие у нас в городе нынче «важные» дела… Их вроде бы много, но ни одно – не моё. Всё крутится вокруг, а я только и делаю, что гляжу со стороны. Лучше уж вовсе не видеть.
Сейчас Да Сы вёл тонкую игру с другими городами, старался выторговать для Му Сина наибольшую выгоду, пользуясь последними происшествиями. Посланники, каждый со своей тайной, скрытыми расчётами, – правда уже никого не интересовала. Главное теперь – вытянуть, выжать, урвать.
Сыту Лину всё это было чуждо. Противно. Бессмысленно.
– Лучше уж давайте посмотрим на новое жилище сестры, – сказал он, встрепенувшись. – Оно мне по сердцу. Там и вправду хорошо. Мой дом с ним через одну стену – если будет удобно, позовём мастера и сделаем калитку прямо в ограде. Тогда я смогу навещать тебя, не обходя весь квартал.
– Мысль хорошая, – кивнула Мин И. – По возвращении осмотрим, как лучше сделать.
Разговор у них клеился, повозка покачивалась по улочкам, и смех, как россыпь монет, звенел за ней, оставаясь в воздухе.
А навстречу им, по другой стороне дороги, проехала другая повозка – в ней, с каменным лицом, вернулся в поместье Янь Цзи Боцзай.
Во дворе его встретил Янь Сяо, увлечённо болтавший с новой девушкой, которую недавно привёл в дом. Завидев мрачную до черноты физиономию Цзи Боцзая, он тут же вскочил:
– Что такое? Что-то серьёзное? Неужто боевые культиваторы из Чжуюэ собираются развязать с нами войну?
– Нет, – мрачно ответил тот, откинув рукав и тяжело опустившись на циновку. – Просто на улице слишком жарко.
Янь Сяо закатил глаза:
– Да ты что, жара тебе, видите ли, помешала. Видать, в Цинъюне больше не осталось достойных противников, раз ты теперь соревнуешься с солнцем.
Он хлопнул в ладони, отослал девушку и, с хмурым видом подошёл ближе. Выражение лица у Цзи Боцзая не менялось – по-прежнему затянутое мраком, как штормовое небо.
Янь Сяо украдкой взглянул на стоявшего неподалёку Не Сю, что всегда был рядом с господином и, как правило, знал, что у него на уме.
Но и тот будто превратился в статую: глаза опущены, лицо спокойное, как у монаха в келье. Он молча наполнил чашку чаем, почтительно поставил перед Цзи Боцзаем – и тут же удалился, отдав распоряжения по сбору багажа, будто ничего необычного не произошло.
Янь Сяо был в ещё большем недоумении. В какой-то момент ему даже почудилось – а вдруг он всё надумал? Может, Цзи Боцзай и не злится вовсе?
– Как только пошёл слух, что у тебя во дворе больше нет служанок, – осторожно начал он, наблюдая за лицом друга, – все знатные дома в городе так и повалили, наперебой начали подсылать девушек. Всё, что пришло, – я пока у себя держу.
Он протянул список – аккуратный, переплетённый, с золотыми краями.
Цзи Боцзай взял его, даже не глядя, бросил на цветочный столик, и холодно бросил:
– Смотреть не стану. Всех – принять. Когда въеду в поместье, пусть всё будет готово.
– … – Янь Сяо окончательно убедился: нет, он точно злится.
Он почесал нос, подумал, стоит ли говорить дальше, но всё же рискнул:
– Только не говори потом, что я тебя не предупреждал. Лян Сюань на днях принял Сюй Тяньинь в свой дом.
Цзи Боцзай и бровью не повёл:
– А мне-то что?
– Тебе – ничего. Но барышню Мин это может касаться напрямую. Сюй Тяньинь тогда на перовом приёме при всех потеряла лицо, потом её ещё и из дома выставили. Уж точно затаила обиду. А Лян Сюань… сам знаешь: стоит ему увлечься женщиной – сразу слепнет, разума – ни на грош. Точно захочет за неё заступиться.
Без покровительства Цзи Боцзая жизнь у Мин И, пожалуй, уже не будет столь гладкой.
– Тем более теперь она ко мне никакого отношения не имеет, – с усмешкой фыркнул он. – Разве не есть у неё теперь Сыту Лин? Пусть охраняет свою старшую сестру как может.
Янь Сяо сдержанно поёрзал, будто зубы свело. Подперев щёку рукой, он протянул с ленивой усмешкой:
– Ай да Цзи Боцзай… Слова у тебя, право слово, кислее старого уксуса из чужой кладовой.
– Пошёл вон, – отрезал тот.
– Слушаюсь, слушаюсь, – легко согласился Янь Сяо, уже вставая, но на пороге всё же обернулся: – Но перед тем как уйти, позволю себе ещё одну вольность… Мин И теперь носит титул боевого культиватора цзиньи-доучжэ. Ты не представляешь, сколько желающих бросить ей вызов. Всякий, кому не лень, хочет попробовать силы. Если тебе всё же не совсем плевать – лучше бы ты занялся её безопасностью. А не то… потом сам же локти кусать будешь.
Ха. Какое там – кусать…
Цзи Боцзай откинулся в кресле, лицо – как лёд, взгляд – тяжёлый и холодный. В голове у него крутилась одна мысль:
Что ему жалеть? Женщин в этом мире – как листьев на ветру. Зачем держаться за ту, что к тому же опасна, как ядовитый цветок?
Если её и впрямь не станет – разве не легче будет жить?
В Му Сине становилось всё жарче с каждым днём. Воздух висел тяжёлым маревом, а стрекот цикад звучал без остановки, как пульс самого лета.
Мин И стояла под навесом, что недавно устроила во дворе особняка Цзин – там, где теперь у неё был свой павильон для ковки артефактов. Она сдержанно направляла юань, медленно и точно, полируя грубую поверхность ново созданного оружия.
Когда-то Шэ Тяньлинь запрещал ей ковать артефакты для себя. Говорил: «Для носителя красных меридиан полагаться на оружие – признак слабости». Но теперь… теперь всё иначе. Теперь, подумала Мин И, учитель бы не возражал.
Потому, как только пришли нужные материалы, она первым делом выковала «Падающий закат звёздной реки» – Синьхэ Ложжи.
Крошечный компас, с ладонь размером. Его корпус отливал насыщенным сине-чёрным, на поверхности – пять кругов крошечных отверстий. А внутри, сокрытые от глаз, покоились тысячи игл, тонких, как волос быка.
Мин И удовлетворённо кивнула. Уже собиралась испытать механизм в деле – как вдруг снаружи раздался чей-то голос:
– Откройте! Эй, откройте дверь!
Голос был раздражённый, взволнованный… и какой-то знакомый.
Мин И взяла компас с собой и вышла к воротам. Как только открыла – встретилась взглядом с парой яростных, но перепуганных глаз, что вперились в неё с порога.
– Ты ещё здесь?! – ворвалась во двор Цзин Синь Юнь, почти налетев на Мин И. С порога она захлопнула за собой дверь и с возмущением пробурчала: – Полгорода уже знает, где ты теперь живёшь. Все – один за другим – уже мчались к тебе, как псы на запах.
Она скрестила руки на груди, нахмурилась. – И я вовсе не сплетни пришла шептать, ты не подумай! Просто… проходила мимо. Вот и решила сказать, беги. Поскорее. Даже Сюй из своего клана уже кого-то прислали.
Мин И моргнула, не сразу уловив смысл:
– Зачем им я?
– Как зачем? – всплеснула руками Синь Юнь. – Ты теперь боевой культиватор, за тобой сам Да Сы стоит – кто не захочет проверить, сколько в тебе юань? Да ты только посмотри на себя – хрупкая, как фарфор. С виду и полено не расколешь.
Она принялась нетерпеливо подталкивать Мин И к задней двери:
– Если сейчас не уйдёшь, через полчаса вся улица будет в бойцах с вызовами. Побьют – и глазом не моргнут, ещё и по правилам выйдет, на арене сразились – и хоть ты там насмерть, никто не ответит!
Мин И остановилась, приподняв брови:
– И что, такое теперь в порядке вещей?
– Ты… ты что, даже не знаешь, как у боевых культиваторов вызывают на поединок? – Синь Юнь вытаращила глаза. – Получаешь вызов, выходишь на бой – а дальше как получится! Выжила – молодец. Умерла – так по уставу, никто не виноват!
Мин И спокойно кивнула:
– Не знала.
И действительно – откуда ей знать? Раньше, когда она была под покровительством Цзи Боцзая, никто и близко не осмеливался сунуться к ней с вызовом.
Синь Юнь схватилась за голову:
– Боги небесные… Ну что с тобой делать?.. Всё, не спорь, полезай через стену в поместье Сыту! Может, господин Сыту ещё успеет прикрыть тебя – хоть жизнь сохранишь.
Не дав возразить, она уже поволокла Мин И к садовой стене, как ветер, как буря, подгоняя вперёд.
– Постой, – остановила её Мин И, прижав ладонь к её руке. – Ты же сказала, что «много людей» уже идут сюда. Но раз ты сама прибежала… почему тогда они ещё не дошли?
Синь Юнь застыла на миг, нахмурилась и задумчиво потерла подбородок:
– Да, странно… Я ведь узнала об этом ещё в поместье Сюй. По идее, кто-то из них должен был опередить меня…
Глава 96. Страж у ворот
– Может, тебя попросту кто-то напугал, – проговорила Мин И, прислушиваясь.
За воротами стояла тишина, ни стука, ни шагов. Она мягко хлопнула Синь Юнь по плечу:
– Расслабься. Мы всё же в главном городе – кто посмеет здесь нападать…
Но договорить не успела.
Грохот.Раздался внезапный, оглушительный взрыв – две силы юань столкнулись в воздухе, будто небо раскололось. И почти сразу всё вокруг затянуло плотной завесой Мрака – боевой областью уровня миньюй.
Синь Юнь с визгом юркнула за спину Мин И:
– Быстро! Быстро-быстро! БЕЖИМ!!
Мин И и сама вздрогнула, но что-то в этом всём казалось ей… странным. Если на неё действительно напали – удар должен был прийтись прямо по воротам. А это звучало иначе – как будто кто-то с кем-то схлестнулся прямо у её двери.
Подозрение взяло верх над страхом. Мин И осторожно подошла к воротам и чуть-чуть приоткрыла их.
На широкой мощёной улице, под нависающим фиолетовым куполом области миньюй, сражались несколько боевых культиваторов.
А в самой гуще – Луо Цзяоян, ловкий и беспечный, как всегда, сражался с каким-то незнакомыми бойцами, словно развлекаясь от души.
Мин И: …Что?
Так… а где же те, кто якобы пришёл бросить ей вызов? – мысленно спросила себя Мин И, глядя на происходящее.
Синь Юнь выглянула ей из-за плеча, и сама удивлённо пробормотала:
– Эй, да это ж люди из рода Сюй! Разве не они собирались устроить тебе «маленький урок»? После того, как из-за тебя Сюй Тяньинь подверглась наказанию от Сы-хоу, весь клан Сюй остался в немилости… Они-то точно хотели отыграться. И почему это теперь они сцепились с Луо Цзяояном?
У ворот уже толпились несколько зевак – бойцы, пришедшие поглазеть на схватку, как на представление.
К Мин И подошёл молодой боевой культиватор в тёмной форме, сложил руки в почтительном поклоне:
– Барышня Мин, – сказал он с лёгкой неловкой улыбкой, – мы сегодня проводили спарринги в Юаньшиюань. Учитель сказал, что нам не хватает опыта… вот мы и решили заглянуть сюда, на это славное место, поискать подходящих противников. Надеюсь, вы не в обиде.
…Вот это да, – подумала Мин И. Знают ведь, что сюда в последнее время повадились приходить боевые культиваторы – и решили устроить себе полигон у меня под окнами.
У всех на лицах – следы недавних ударов: кто с разбитой бровью, кто с царапинами на шее. Уж явно непросто разогревались.
Мин И вежливо кивнула:
– Раз вы стоите на страже интересов Му Сина – и к тому же оказались тут, чтобы помочь мне… что ж, я этому только рада. Не каждому боевому культиватору такая охрана достаётся.
Потрогав синяк в уголке рта, Чу Хэ смущённо отвёл взгляд. А Фань Яо, стоявший рядом, наоборот, фыркнул:
– Какое уж тут «служение городу» … Я, честно говоря, уже начинаю подозревать, что Цзи Боцзай всё специально подстроил. Где угодно можно было бы ударить, а он – прямо в лицо. Специально, чтоб потом ходить, как будто кто покусал.
Имя Цзи Боцзая Мин И не слышала уже несколько дней. Оно прозвучало резко, почти режуще. Она едва заметно вздрогнула – но расспрашивать не стала.
Тем временем Луо Цзяоян уже успел расправиться с боевой культиватор из клана Сюй. Ругаясь вполголоса, отряхивая запястья, он подошёл к ним:
– Ну и Цзи Боцзай… в самом деле. Ударил так, что теперь приходится за троих драться. Раньше я с этими ребятами в одиночку за пару движений справлялся – а тут, гляди-ка, возился добрых полчаса.
Заметив Мин И, он остановился, на лице – искреннее удивление:
– Барышня Мин? А вы что здесь делаете?
Мин И спокойно улыбнулась:
– Как же… В городе давно уж распускают слухи, будто господин Цзи меня бросил. Вы разве не слышали?
– Слыхали, конечно, – почесал затылок Луо Цзяоян. – Только не особо поверили. Да вот теперь и задумался. Если он с вами действительно… всё оборвал – с чего бы это ему нас, вшестером, именно сюда направлять?
– А что в этом удивительного? – с лёгкой улыбкой отозвалась Мин И. – Он ведь прекрасно знает, что к моим воротам теперь ходят толпами. Вот и решил: пусть хотя бы вам это пойдёт на пользу – тренируйтесь на здоровье.
Она обернулась:
– Я сейчас принесу несколько стульев.
– Благодарим за заботу, – ответили враз три боевых культиватора, всё ещё слегка растерянные.
Они покорно уселись прямо у входа во двор Цзин, и как только появлялся новый вызов – первым делом принимали бой прямо на месте, будто так и положено.
Мин И, улыбаясь, развернулась и утащила с собой всё ещё ошеломлённую Синь Юнь обратно в мастерскую, где продолжила работу над артефактами.
Синь Юнь не могла отвести глаз от ворот, изумление так и застыло у неё на лице:
– Эти… эти трое – боевые культиваторы высшего уровня… И теперь они охраняют твой дом? Как обычные стражи?
– Просто каждый получает своё, – лениво отозвалась Мин И, доставая кусок мягкого железа и заливая его в заранее подготовленную форму. – Не надо делать вид, будто за моей спиной стоит кто-то всесильный.
Синь Юнь, медленно приходя в себя, начала следить за каждым её движением, словно загипнотизированная:
– А это… что ты сейчас делаешь?
– Обычный артефакт, – негромко объяснила Мин И, не отрываясь от работы. – Для бегства. На случай, если кто-то слабый будет преследуем. Называется «Шуся Хуа Кай» «Цветение под деревом».
– Впрыснешь в него крошечную порцию юань – и он мгновенно выпускает барьер из ядовитых шипов, раскинувшийся, как крона дерева. Преградит путь тем, кто гонится.
– Ты… ты… – Синь Юнь вытаращила глаза так, что казалось – ещё миг, и они выкатятся. – Ты умеешь ковать артефакты?!
– Ага, умею, – спокойно отозвалась Мин И, аккуратно расставляя формы и заливая в них разогретый металл. Уже прикидывала, сколько получится за раз. Если всё пойдёт по плану, должно хватить хотя бы на пару хороших ужинов.
Она обернулась – и тут же подпрыгнула от неожиданности: Синь Юнь стояла с таким видом, будто увидела небесного духа.
– Да что с тобой? – с трудом сдерживая смешок, спросила Мин И. – Неужели я так тебя испугала?
– Артефакты! – всхлипнула Синь Юнь, глаза её увлажнились от волнения. – Да ты хоть понимаешь, что это значит?! У нас в Му Сине зал артефактов Шэньци в упадке уже сколько лет! Каждый год боевые культиваторы первого класса появляются – по три, по пять… А ни одного мастера шэньци! Ни одного, Мин И!
– Даже вот такая простая вещь, как эта… – она ткнула в формочку с ещё не застывшим металлом, – у нас стоит тысячу серебрянных! За штуку!
Мин И поперхнулась собственной слюной:
– Сколько?!
– Тысячу, – с серьёзным лицом подтвердила Синь Юнь. – И то – если повезёт найти! Расхватывают, как горячие лепёшки.
Мин И молча уставилась на свои формы. В Чаояне такие штуки не стоили и пятидесяти – разве что потому, что были слишком просты, и делались десятками за день. Её расчёт был скромный: сделать побольше и выменять на пару вкусных блюд… а оказалось, она сидела на золотой жиле.
Выходит, Му Син и вправду настолько остро нуждается в артефактах?
Мин И опустила взгляд на ряды своих формочек. Внутри что-то дрогнуло – решимость вспыхнула, как угли под дыханием ветра.
Му Син беден на мастеров шэньци в, значит, материалы – дешёвые, а готовые изделия – редкость и роскошь. Иначе говоря, высокая наценка, да ещё какая.
С такими перспективами… о чём вообще волноваться? Она и без поддержки кого бы то ни было сможет встать на ноги – и не просто встать, а уверенно держаться.
Синь Юнь уловила перемену в её взгляде – глаза Мин И светились воодушевлением. Подалась чуть ближе и заговорщицки спросила:
– А ты… не могла бы и меня научить?
– Тебе? – Мин И подняла брови, искренне удивившись. – Ты же благородная барышня, из уважаемого рода. Зачем тебе такая работа? Неужели с деньгами туго?
– Туго… – Синь Юнь повесила голову, выдохнув. – Я хочу уехать в Фэйхуачэн, а семья не разрешает. Если правда соберусь – придётся рвать с ними отношения. А значит – копить самой. Мне нужна собственная звериная повозка, чтобы пересечь Цинъюнь… а ты знаешь, сколько она стоит? Всё моё приданое – и то не хватит.
Мин И нахмурилась, задумавшись. Потом прищурилась:
– А в Фэйхуачэн тебе зачем?
Синь Юнь замялась, смутилась, глаза забегали. Потом пробормотала:
– Человека одного найти хочу…
Щёки её вспыхнули красным – таким красным, что всё стало ясно без лишних слов.
Мин И всё поняла без слов – и с прежней уверенностью сказала прямо:
– Научить тебя – можно. Но взамен ты будешь мне помогать. И ещё: это ремесло не для чужих ушей, его не передают дальше. Так что, если решишь остаться со мной – никаких связей с Сюй Тяньинь.
– Мы с ней и так почти не общаемся, – буркнула Синь Юнь, опустив глаза. – Всегда я к ней сама прихожу, она и слова в ответ толком не скажет. Только когда Юаньшиюань открывает двери, и нужно чтобы кто-то носился по поручениям – тогда вспоминает, что я есть. Мне и раньше было всё равно, но теперь… теперь у меня появилась цель. Я больше не хочу прозябать рядом с ней, ждать, пока она даст мне место в тени.
Она сжала пальцы. Голос был глухой, но в нём звучала решимость.
Фэнвэйхуа – так называли девушек вроде неё. Самый «хороший» исход для такой – выйти замуж за боевого культиватора. Но то, чего не договаривали: чаще всего мечта оставалась мечтой. Большинство таких девушек в итоге так никого и не «покоряли» – и в спешке отдавались за первого попавшегося простолюдина.
И не то чтобы простой люд был плох. Нет. Но… для них фэнвэйхуа – всегда чуть сомнительная. Кто-то считал таких «испорченными», кто-то – слишком гордыми. Даже пользуясь её приданым, они и пальцем не шевельнули бы ради её счастья. Улыбки на людях – а дома лишь пустые слова и равнодушие.
Синь Юнь не хотела такой жизни.
Она отказалась быть чьей-то красивой тенью.
Мин И мягко ущипнула хмурое личико Синь Юнь:
– Ты красивая, – сказала она просто. – Мне ты нравишься. Так что с сегодняшнего дня – живи со мной, будь рядом.
Глаза Синь Юнь вспыхнули, как фонари в праздник:
– Правда?!
– Правда, – кивнула Мин И с лёгкой улыбкой.
Синь Юнь радостно вскрикнула, развернулась и вылетела за ворота.
Спустя час она вернулась – с аккуратным узелком в руках и свернутым одеялом под мышкой. Без лишних слов занялась уборкой в гостевой комнате, что примыкала к спальне Мин И. Всё делала быстро, как будто переезжала не впервые – с какой-то особенной решимостью и ловкостью.
Теперь, когда во дворе появилась ещё одна пара рук, ещё один голос, во дворе Цзин стало живее, теплее. Мин И это почувствовала сразу. Стало уютнее, менее одиноко.
Почти то же самое подумал и Цзи Боцзай. Вот только его решение было… иным.
В его дворе теперь жило с полдюжины новых девушек. Одни – с глазами ланей, другие – с голосами флейт. Весёлые, изящные, говорливые. Когда вечер опускался на Му Син, они выстраивались у въезда в дом в две стройные линии, каждая с изящным фонарем в руке, встречая своего господина как императора из легенды.
Двор кипел голосами, как пруд в сезон цветения: весело, шумно, будто праздник не кончается.
А в сердце – всё равно было тяжело.
Цзи Боцзай шёл среди фонарей, окружённый мягким светом и нежными улыбками – и всё равно ощущал беспокойство, раздражение, пустоту.
Он не знал, откуда это чувство. Побить кого-нибудь из боевых культиваторов – не помогает. Заселить дом женщинами – не помогает. Даже когда перед ним ставили целый стол деликатесов, не исчезала эта тяжесть, сидящая глубоко внутри, как узел, что не развязывается.
Глава 97. Мастер артефактов шэньци
Он обернулся, бросив взгляд в сторону небольшого дворика Мин И.
Двор тот был до смешного простой: крохотный садик, две гостевые комнаты и одна главная. Ни искусственных холмов, ни водоёмов, ни вычурных беседок, как в имениях знати. А всё же – там горели огни, и сквозь стены доносился смех. Женский, тёплый, не сдержанный.
Он стоял и смотрел. Долго. Ждал.
Но дверь – не открылась.
Не Сю, стоявший рядом, мельком взглянул на него, потом, понизив голос, почтительно пояснил:
– Двор Цзин соединён проходом с поместьем Сыту. Я уже известил их: когда господин будет проходить мимо, они не будут пользоваться этими воротами.
Цзи Боцзай прищурился:
– Понимаешь меня с полуслова.
– Господин хвалит напрасно, – склонил голову Не Сю. – Я лишь следую вашим распоряжениям.
Молчание повисло. Напряжённое, как натянутая тетива.
Злость внутри закипала.Цзи Боцзай резко глянул на него:
– Ты собираешься продолжать?
Не Сю тут же склонился ниже:
– В чём я провинился, что господин гневается?
– А ты сам не знаешь? – голос стал резким, как плеть. – Ты прекрасно понимаешь, что мне нужно. Ты знаешь, чего я хочу…Так почему каждый раз ты делаешь всё наоборот? Почему будто назло идёшь против меня?
Не Сю отступил на полшага, опустился на колени и тихо, без вызова, но твёрдо произнёс:
– С господином никогда не спорили мы, смиренные слуги… С господином всегда спорил он сам.
Сказал бы раньше, что ошибся. Сказал бы, что жалеет. Что хочет вернуть её – и всё давно уладилось бы.Но он упрямо молчит, держит всё при себе.Что, надеется, что барышня Мин сама придёт и извинится?
Для Цзи Боцзая она – угроза.Но для неё… разве не он – самая настоящая угроза?
Они двое изначально слишком разные, чтобы быть рядом. А он – всё тянет и тянет руку… и сам же отталкивает сильнее с каждым шагом.
С другой бы – с любой другой – Не Сю даже не спорил бы. Пусть балуется господин, как ему угодно.Но барышня Мин спасла его. И спасла тётушку Сюнь.И к самому господину она отнеслась – по-настоящему, без задней мысли.
Зачем же вот так – с нею?..
Цзи Боцзай с мрачным лицом резко развернулся и, откинув рукав, с грохотом захлопнул за собой ворота.
Во дворе всполошились: девушки замерли, перепуганные, а затем одна за другой бросились за ним – утешать, приласкать, утихомирить.
Трели голосов – тонкие, как свирель, щебетание – разносились по вечернему воздуху. Сквозь стену они долетели и до соседнего двора Цзин.
Синь Юнь, перебирая одеяла в своей новой комнате, всё слышала. И замерла.
…
Синь Юнь щедро накладывала ей еду, ворча себе под нос:
– А я ведь раньше и вправду думала, что господин Цзи – человек достойный. А оказалось… такой он ветряный, такой легкомысленный. На такого жизнь не положишь.
Мин И, наслаждаясь домашним вкусом её нехитрой стряпни, лишь отмахнулась с лёгкой усмешкой:
– Да он просто может себе это позволить. Имеет силу – вот и позволяет себе быть ветреным. Ты посмотри на диких духовных зверей в лесу – самые свирепые, самые сильные – и самок у них всегда больше всех.
Синь Юнь моргнула, потом подозрительно прищурилась:
– То есть… ты сейчас называешь господина Цзи зверем?
Мин И поперхнулась и, покашливая, легонько щёлкнула её по лбу:
– Когда надо быть умной – не понимаешь, а тут – догадалась мигом!
Синь Юнь прыснула со смеху и, не останавливаясь, продолжила заботливо перекладывать еду в её чашку:
– Твоя посуда – не такая, как у нас дома, я ещё не совсем к ней приноровилась, так что готовка получилась не лучшей. Но продукты в твоём дворике свежайшие, так что на вкус вышло неплохо.Ты ведь завтра снова собираешься ковать – значит, должна поесть как следует!
Чашка перед Мин И уже была похожа на небольшую горку – столько всего туда наложили.
Она застыла на мгновение, глядя на это обилие, на дымящийся рис, на горячие овощи, на заботливые руки.
Кажется, никогда в жизни… она не ела вот так.С теплом.С чужой заботой.С полным ощущением, что тебя не ждут – используют, а просто хотят, чтобы ты была сыта и жива.
Раньше, в Чаояне, вся еда, что попадала на стол Мин И, проходила через руки внутренних евнухов – каждый кусочек сначала пробовали, проверяли, взвешивали. Даже количество было строго рассчитано – не больше, не меньше.Позже, во внутреннем дворе Му Сина, всё стало иначе, но не легче: танцовщицы, чтобы сохранить стройность и изгиб талии, ели всего по две ложки – и снова бежали в зал, репетировать до изнеможения.
А потом – поместье Цзи.Цзи Боцзай не вмешивался в её еду. Не запрещал, не приказывал – но и не заботился. За всё то время он, пожалуй, ни разу не подал ей чего-то сам.Ни одного жеста – такого, что был бы тёплым, простым. Как сейчас.
Синь Юнь – девчонка совсем юная, лет, может, пятнадцать. Но в том, как она подаёт еду, как ворчит, мол, ешь больше – была какая-то неожиданная, чужая для Мин И нежность.Такая, что даже слов не подберёшь.
Мин И опустила взгляд, опротивевшей за столько лет осторожности – просто ела. Ела, как никогда – не боясь, не думая, не считая.
А после, убрав за собой посуду, сказала:
– Ступай, отдохни. Пора спать.
Синь Юнь вертелась на месте, бросила взгляд на свою комнату, потом – снова на Мин И:
– В той комнате темно… можно я сегодня с тобой посплю?
– Можно, – ответила Мин И. – Но я завтра встану рано. Наверняка разбужу тебя.
– Пустяки, – отмахнулась Синь Юнь. – Я сплю крепко, даже гром не разбудит!
Воскликнув радостно, она тут же убежала, и через минуту вернулась, прижимая к груди свой маленький подушечный узелок.Аккуратно уложила его рядом с подушкой Мин И – и всё вокруг стало чуть теплее.
Подушка Мин И – та была боевой, как и она сама: из грубого серого камня, какого боевые культиваторы используют для медитаций и ночной работы с юань.Камень был шершав, неровен, с острыми краями. Даже смотреть на него было больно. Синь Юнь поморщилась, уставилась на него с видом крайнего неодобрения…а потом вдруг её глаза вспыхнули – идея!
