сообщить о нарушении
Текущая страница: 68 (всего у книги 100 страниц)
— Ладно... — ещё более задумчиво протянул чародей, стараясь припомнить, что могло заинтересовать его соратницу. Главное для него было начать говорить, а дальше всё будет проще. Практика показывала, что он умел быть достаточно занудным лектором, чтобы вызывать зевоту даже у самых стойких слушателей. И тут его осенило:
— Хочешь, я расскажу тебе страшную тайну?
— Какую тайну? — после небольшой паузы всё же спросила Азула, искоса взглянув на него золотистыми глазами. Тоф же просто притихла, держа её за руку.
— Тайну моего рода.
— Ну и что это за тайна?
— Ты даже представить себе не можешь, какое бремя позора лежит на моей семье.
— Пф. Моя родная мать сперва подставила отца, потом отравила деда, и бросила меня с братом ради любовника когда мне было всего пять лет. Думаешь, что сможешь удивить меня?
— Ну, в этом плане у меня всё до боли банально. Мои родители любили друг-друга и меня. Не так как родители Тоф, так что можно сказать, что у меня было счастливое детство. Наша тайна гораздо старше меня. Ей более ста лет.
Хозяйка Огня только хмыкнула и отвернулась. Но так как больше ничем она не высказала своё нежелание слушать, чародей продолжил:
— Когда-то давно мой род был знатен и богат. Мои предки веками служили хадорским королям, получая за верность награды и привилегии.
— По твоим повадкам не скажешь.
— Потому что сто лет назад мой род лишился всего.
— Попались на воровстве?
— Когда безумный король Ивард развязал Первую Торнвудскую Войну, мой прапрадед был в его войске. Он был колдуном-командующим, который надзирал за отрядами наёмников, коих призвали великое множество. Его долгом было командовать ими, обеспечивая их верность и стойкость в бою. Но тот, кто продаёт свой меч, не знает верности. Враги подкупили их, перебив цену, и во время решающей битвы на Железном Поле наёмники предали нас, набросившись на своих нанимателей. Мой прапрадед пал одним из первых, после чего предатели принялись громить тылы и фланги нашей армии. Считавшееся лучшим на континенте войско было окружено и разбито, а безумный король погиб на поле боя вместе со своей гвардией.
— Сейчас не лучший момент для подобной истории.
— Может быть, — пожал плечами Никола. — После подписания позорного мира овдовевшая королева обвинила в поражении наёмников и тех, кто неподобающе присматривал за ними. Мой прапрадед был уже мёртв, и потому наказана была его семья. У вдовы с пятью детьми отняли всё в пользу казны. Титул, имение, земли, имущество — вообще всё. Им разрешили оставить только одну смену одежды. В память о прежних заслугах их не закрепостили и дали малый надел казённой земли, и они стали крестьянами.
— Ты не похож на простого крестьянина.
— Потому что мои предки никогда не опускали руки. Упорством, самоотверженным трудом и отвагой они сумели вновь подняться из нищеты к уважению и достатку, которому завидовали многие. Они не сдались перед самыми сокрушительными ударами судьбы, даже когда голодали.
— Да хватит уже твоих историй, дядя, — возмутилась Тоф. — Голоса-в-голове и так вот-вот окончательно крышей поедет, а от твоих рассказов вообще хоть вешайся.
— Ладно-ладно. Давай я вам расскажу что-нибудь подобрее.
— Например? Как кого-то убили или заколдовали?
— Да нет же. Я хотел вам рассказать об одной храброй девушке, которая осмелилась бросить вызов вековым традициям.
Слушательницы скривились, будто съели лимон на двоих, но перебивать его не стали.
— Её родители никогда не любили друг-друга. Женившись по расчёту и настоянию семей, они постоянно ссорились, пусть и жили в достатке. И была у них единственная дочь. Отец мечтал о сыне, но судьба не даровала им других детей, что не прибавило мира и согласия в семье. Когда девочка подросла, он начал воспитывать её как мальчика, уча драться и работать.
— Везёт же некоторым, — прошипела Тоф.
— Шли годы. Девочка росла, и росло положение её родителей. Выходцы из уважаемых семей в своих деревнях, они перебрались в столицу, где смогли устроиться только чернорабочими. Но её отец владел кузнечным ремеслом, как и его предки, и в свободное от работы время ковал ножи для домохозяек, а потом и для бандитов. Мать же была обучена скорняжному ремеслу, и смогла устроиться в ателье, где стала шить шапки и шубы. Со временем её мастерство было замечено, и её пригласили работать в придворном цехе, где шили одеяния для королей и придворных вельмож. Отца тоже не забыли. Братва оценила его способность выковать отменный кинжал даже из простого гвоздя, и ему помогли устроиться в королевские мастерские, где он освоил ювелирное дело и ковал наградное оружие. Так что когда их дочь возмужала, семья стала весьма богата и уважаема. И отец решил выдать её против воли замуж за сына мастера королевского оружейного двора. Как выдавали замуж его мать, а до этого её мать. Но дочь воспротивилась воле родителей и после грандиозного скандала собрала вещи в небольшую сумку и сбежала из дома.
— С кем? — поинтересовалась Тоф, для которой это была довольно животрепещущая тема.
— Одна. Друзья и подруги помогли ей перекантоваться первое время, но не более. А дело было зимой. Без работы, без денег, без крыши над головой можно было околеть всего за одну ночь. Но она была храброй девушкой с непоколебимой волей и не собиралась уступать из принципа. И не найдя другого выбора записалась добровольцем в армию. По возрасту она подходила, и к тому же умела драться, поэтому её приняли в пехоту. Но в учебке у неё открылся талант к стрельбе, поэтому её перевели на другой, более долгий курс, где помимо стрельбы учили искусству маскировки и перемещения по пересечённой местности. У неё ушёл целый год чтобы стать вдоводелом.
— Кем? — удивлённо спросила Азула.
— Оставляющей вдов. Так у нас принято называть лучших стрелков. На поле боя они убивают вражеских командиров, наводчиков орудий и других специалистов.
— Добрые у вас там люди, — заметила Тоф, покачав головой.
— Не без этого, — усмехнулся Никола. — После учебки её отделение прикрепили к артиллерийской батарее, где она стала корректировщицей. Её работой было наблюдать, куда падают снаряды когда орудия стреляют в цель, которую невидно наводчику, чтобы по её сигналам тот мог скорректировать огонь. Там она познакомилась с молодым офицером, только-только закончившим академию. И они полюбили друг-друга.
— Потом они поженились и жили долго и счастливо, — закончила вместо него Азула. — Как предсказуемо.
— Всё так, да не совсем. Её родители были против того, что их дочь выйдет замуж за "солдафона", а потому не благословили брак и не дали приданного. А родители её любимого тоже были против женитьбы на "бесприданнице безродной". Потому что в их роду все мужчины служили в артиллерии вот уже двести лет, беря себе в жёны купеческих дочерей. Но их гнев не смог разделить любящие сердца. В конце концов родители смирились с решением своих детей. Помогли её мужу перевестись из дальнего гарнизона в столицу и обзавестись приличным домом. Но окончательно все примирились только когда в новой семье родился сын. Деды возлагали на него большие надежды. Каждый хотел, чтобы он продолжил традицию именно их рода. Им нравилось возиться с мальчишкой, рассказывая ему разные истории и постепенно раскрывая секреты своего ремесла, как это некогда делали их отцы и деды.
— Мой дед ничему не учил меня. Он даже разговаривал со мной всего пару раз, — вздохнула Азула. — Второго деда я не знала.
— Я обоих дедов не знала, — фыркнула Тоф. — Не знаю даже, живы ли они. Родители наверняка не хотели расстраивать их тем, что их внучка слепа и беспомощна.
— Это ещё не конец истории, — поспешил напомнить о себе чародей, видя что Хозяйка Огня снова замыкается в себе. — Вы не дослушали. Самое интересное впереди.
— Знаешь, дядя, это извечное "и жили они долго и счастливо" даже мне не интересно, — заявила землеройка, широко зевнув.
— Счастливо они жили не так долго, как хотелось бы, — с грустью поведал слушательницам Никола. — Шли годы, дочь швеи и ювелира закончила университет и стала инженером. Её муж вышел в отставку и по традиции своей семьи открыл небольшой магазин в столице, приносивший стабильный доход. А их не в меру любознательный сын постигал всевозможные науки. Ему было интересно буквально всё. Далеко не все ровесники разделяли его интересы, но даже ватаги уличных мальчишек своими насмешками и жестокими шутками не смогли отбить его интерес к книгам. И чтобы он не болтался по улицам без дела, особенно когда настала пора обучения в старшей школе родители дополнительно отправили его в другую, вечернюю школу при университете.
— Он что, должен был ходить в две школы сразу? — с сомнением спросила Тоф.
— Не сразу, а по очереди. До обеда в обычную, после обеда в вечернюю. Учителями там работали студенты университета, желавшие стать преподавателями и отточить своё мастерство. Среди них был начинающий аркмеханик, который как-то раз написал на доске формулу простого заклинания колдовского света, которым заклинают меканические светильники, и предложи ученикам повторить. У нашего героя получилось. Родители были рады узнать, что их сыну открыты новые пути, что были недоступны им, но кроме них это открытие никого не обрадовало. Хуже всех досталось матери, которую родной отец проклял вместе с её "выродком", публично заявив, что у него больше нет ни внука, ни дочери. Потому что считал магию виновницей всех бед, что обрушились на его род. А печать колдуна — худшим из уродств. Почти вся родня отвернулась от них, но даже это не заставило мать отказать своему ребёнку в праве на счастье, и по окончании школы он присягнул Ковену Серых Владык, который оплатил дальнейшее обучение в университете где тот параллельно учился теперь уже колдовскому ремеслу. И преуспел, принеся своей семье уважение и достаток вопреки всему.
— Дай угадаю, этим человеком был ты?
— Да, это был я, — с улыбкой ответил чародей, взглянув на затихшую Бейфонг, которая привалилась к плечу подруги и уже тихонечко посапывала, — Но я бы не добился всего этого если бы моя мать не проявила силу воли. От меня отвернулись деды, дяди, тёти и все дальние родственники. Даже отец колебался под их давлением и уже намеревался отправить меня в Дружину, где готовят офицеров, сплавив из дома с глаз долой. Но мать отбила меня от их нападок, и я смог стать тем, кем я стал. У неё детство было не таким же радужным как моё, но трудности закалили её.
— Я рада за неё, — фыркнула Хозяйка Огня, всем своим видом демонстрируя обратное. И просто невероятную силу воли, поскольку она даже носом не клевала. Хотя была на ногах с рассвета, да и отгремевшая битва должна была её изрядно вымотать.
— Выпавшие на твою долю тяготы и невзгоды так же закалили тебя, Азула. За то время что мы были вместе ты выдержала больше ударов, чем многие получали за целую жизнь. Многие из них уже давно сломали бы любого другого, окажись он на твоём месте. Но ты выдержала, и стала сильнее. Я верю, что ты с честью выдержишь и это испытание.
— Я уже давно сломалась, — собеседница положила Тоф позади себя, бережно придерживая её голову. — Голоса в голове возникли не просто так.
— Но ведь ты сама говорила, что они больше не преследуют тебя.
— Да. С тех пор как я заперла Урсу на Кипящей Скале, она больше не появлялась. Какая разница теперь. Ведьма ждёт меня. Она хочет забрать мою душу...
— Ничего у неё не получится. Мои заклятья оградят тебя от её злых чар.
— Смертным не дано тягаться силой с великими духами.
— А великого духа может остановить другой великий дух?
— Может быть, — рассеяно кивнула девушка, глядя куда-то мимо собеседника. — Я не знаю.
— Тогда это должно помочь, — сказал Никола, извлекая из внутреннего кармашка подсумка золотой крест менофикса на цепочке.
— Что это? — Азула с подозрением взглянула на болтающийся перед ней амулет.
— Это менофикс, или крест Менота. Самый сильный защитный амулет, какой только можно найти на свете, — соврал чародей, чтобы хоть так успокоить несчастную, прежде чем её погубят собственные страхи. — Его подарила мне мать когда я ещё был ребёнком...
— А кто такой этот "Минота"?
— Менот — величайший дух моего мира. Создатель. Никто не может тягаться с ним в силе.
— Он сильнее ведьмы?
— Конечно. Он создал весь наш мир. Он создал людей. Разве такое под силу ещё хоть кому-то?
— Не знаю...
— Зато я знаю. Этот дух уже помог мне однажды, защитив от потустороннего зла инфернала здесь, в твоём мире. А от зла моего мира он защитит и подавно.
Но когда он попытался одеть ей цепочку через голову, та неожиданно отстранилась.
— Ты чего, Азула?
— Ты уверен, что эта штука сработает? — спросила Хозяйка Огня. — Что она не сделает только хуже?
— Уверен, — твёрдо ответил колдун, кивнув в подтверждение своих слов. — Я ведь до сих пор жив.
— Это потому что я не дала тебе сдохнуть.
— Безусловно, — усмехнулся Никола. — Но когда потусторонняя тварь пыталась утащить меня в бездну, меня спас именно этот амулет.
— Когда это было? — с сомнением спросила Азула, явно не веря ему.
— Когда тебя схватили и заточили в основании домны. Пока я искал тебя, преодолевая очередную преграду я столкнулся в тонком мире с инферналом, принявшим облик маленькой девочки, волосы которой были подобны лентам тьмы, которыми она опутала меня как паутиной и чуть не утянула в бездну. Я отбился только чудом.
В ответ Хозяйка Огня только презрительно хмыкнула.
— Да и потом, когда та смуглая ведьма рвала мне жилы своей чёрной магией, именно благодаря его силе я смог так долго сопротивляться ей.
— Правда? — удивлённо спросила собеседница, поражённая таким откровением.
— Она застала меня врасплох. Мои защитные заклятья не были активированы. Я был уязвим, если не сказать беззащитен перед её чарами. И если бы этот амулет не дал мне сил противостоять ей, она бы прикончила меня за минуту, если бы не быстрее, — заверил её варкастер. Конечно же это была ложь, поскольку он умолчал о роли систем усилителей доспехов и арканодинамического конденсатора в той битве. Но даже он сам не мог отрицать возможность божественного вмешательства в случившееся, а потому в его словах была доля правды. Как бы то ни было, девушка больше не сопротивлялась и позволила золотой цепочке повиснуть на своей тонкой шее, хотя для неё та всё равно была длинновата, от чего крест болтался где-то в районе живота. — Вот так. Теперь ты под защитой Менота.
Для большей убедительности Никола встал и осенил Хозяйку Огня крестным знаменем, прочитав единственный кусок молитвы из Канона Истинного Закона, который мог вспомнить.
— Ты чего? — с подозрением взглянув на него спросила Азула.
— Это заклятье пробуждает силу амулета.
— Почему на нём не светятся иероглифы? — подняв менофикс на уровень глаз с сомнением спросила собеседница.
— Рядом нет ни одного злого духа, а они становятся заметны только когда опасность близко. Сейчас тебе ничего не угрожает.
— Старуха просто так не отступит. Она оставила на мне свою метку, которую даже ты не в силах смыть.
— Да плевать на то, что она там оставила. Тебя хранит сила клинка чёрного металла, моих заклинаний и креста Менота. Нет такой сущности ни в одном из миров во всей вселенной, которая могла бы проникнуть в твой сон, и уж тем более причинить тебе вред. Ты в безопасности.
Такая пылкая тирада всё же возымела должный эффект. Азула наконец-то поверила его увещеваниям. Или сделала вид, что поверила. Как бы то ни было, она стиснула амулет в кулачке и прижала к груди. И вроде как даже немного успокоилась. Прежде чем тихонечко спросить:
— А ты?
— А что я?
— Тебе не страшно остаться без защиты?
Вопрос оказался столь неожиданным, что поставил Николу в тупик. Вертевшийся на языке ответ "нет" мог быть воспринят мнительной Хозяйкой Огня не как пустая бравада, и тогда его обман раскроется. А поняв что ей лгали, эта дурочка могла вбить себе в голову что угодно. И даже наложить на себя руки...
— Почему ты не отвечаешь? — с подозрительным прищуром спросила Азула, тем самым давая понять что пауза слишком затянулась.
— Потому что мне стыдно признаться в том, что мне действительно страшно, — не без труда подобрал нужные слова варкастер. — Но сейчас эта защита нужнее тебе...
Никола осёкся, заметив как на глазах собеседницы начали наворачиваться слёзы.
— Что случилось? — как можно осторожнее спросил он, опускаясь на колено перед сидящей на кровати девушкой. — Почему ты плачешь?
— Потому что ты единственный, кто рискнул жизнью ради меня, не прося ничего в замен, — всё же ответила она, вытирая кулачком текущие по щекам слёзы.
— Ты не права, Азула. У тебя есть Тоф...
— Она здесь только из-за тебя. И бросит меня как только ты вернёшься в свой мир.
— Ты слишком сильно сгущаешь краски.
— Когда я попыталась примириться с братом и дядей, и даже выполнила навязанные ими условия, они предали меня, хотя я умоляла их о помощи. Думаешь, хоть кому-то ещё на свете не плевать на меня?
