сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 100 страниц)
— Я буду вытягивать энергию медленно. Чтобы ты смогла почувствовать, как силы покидают тебя. Как жизнь утекает из твоего дряхлеющего тела. Как отведённые тебе года пролетают за минуты, и ты сморщиваешься от старости как печёное яблоко.
Девчонка у него в руках уже не кричала и не вырывалась, повиснув словно тряпичная кукла. Её жёлтые механические глаза не отрываясь следили за ним. И только дрожащие губы и учащённое дыхание давали понять, что она всё ещё жива. Угроза получилась более чем эффектной. Но он так и не получил признания. А это значит, урок не доведён до конца.
— Считаю до трёх, — Никола прислонил лезвие топора к животу Тоф так, чтобы она смогла его почувствовать. — Раз.
— Кхе... — Бейфонг умудрилась выдавить на лице улыбку. — Я не врала.
— Два.
Перехватив топор поудобнее, он примерился к маленькому тельцу жертвы, чтобы заклятье магии крови получило достаточно энергии для инициации. А замедлить его будет не сложно. Очень жаль, что некоторые слишком упрямы, чтобы усвоить жизненные уроки.
— Три.
— Нет! — донеслось откуда-то сбоку, и на секунду пыточную камеру осветила вспышка молнии, подобно щелчку кнута ударившая по ушам.
От полученного разряда Никола вздрогнул, отшатнувшись от стола и с трудом удержавшись на ногах. Кое-как восстановив равновесие, он уже был готов ловить удирающую девчонку, но как только он сморгнул появившиеся было цветные пятна, его взору предстала совершенно неожиданная картина.
Тоф и не думала никуда бежать, неподвижно растянувшись на каменных плитах пола. Азула, широко раскинув руки, заслоняла её от колдуна. Золотая заколка Хозяйки Огня сбилась на бок и еле держалась в растрёпанных волосах, а из рассечённой нижней губы по подбородку тянулась дорожка красной крови.
— Только попробуй её хоть пальцем тронуть без моего разрешения! — прошипела она, буравя его взглядом золотистых глаз.
— Ты спятила под руку лезть? — попытался было вразумить так не вовремя начавшую качать права девку колдун, но осёкся, когда неожиданно для самого себя осознал, что это он разбил ей лицо. Больше было просто некому. Неужели поставленная им же цель настолько ослепила его, что он даже не заметил, как ударил девушку, которую обещал защищать? Которая долгое время была единственной, кто не считал его злобным чудищем. В самые сложные минуты, когда он сам уже готов был опустить руки и сдаться перед лицом неизбежности, именно она не дала ему сдохнуть, найдя способ вытащить с края могилы. А он так увлёкся... чем? Убийством ребёнка из-за отказа подчиняться? Менот-создатель, во что этот мир превратил его?
— Я... — слова оправданий комом встали в горле. Потому что перед ним теперь была не покрывающая опасную ведьму глупая и самоуверенная девчонка и выгораживающая её надменная дурочка, которая просто не понимала нависшей над миром угрозы, а полупридушенная маленькая девочка, единственным преступлением которой было упрямство. И отважная девушка, у которой одной хватило духу остановить его руку, прежде чем он совершил немыслимое злодеяние. То, что он собирался сделать. То, что находится за гранью добра и зла. И он сам не заметил, как перешёл эту грань. На фоне этого даже заклинания ведьмы, которую он так страстно желал найти и уничтожить, казались просто детским лепетом. Невинной шалостью по сравнению со зверством самого отъявленного и злобного маньяка-потрошителя. И от осознания того, как далеко он зашёл на пути к благородной цели избавления этого мира от зла чёрной магии, ему стало дурно.
В повисшей в камере тишине приглушённые всхлипывания маленькой девочки, которая рыдала, но чьи механические глаза больше не могли обронить ни одной слезинки, были подобны ударам колокола. Ведь он своими руками создал эти чудеса меканики, даровав зрение слепой от рождения. И она служила ему верой и правдой, не предав и не оставив, даже после того как он убивал её друзей на её глазах. И после всего этого он был готов пытать её. Без сомнений и жалости. И убил бы, не останови его Азула.
Всё ещё не в силах подобрать слова раскаяния, он протянул к Азуле левую руку. И был поражён как она напряглась и даже зажмурилась, словно ожидая удара. Будто у него в руке был заряженный пистолет, которым он целился ей в голову, готовясь спустить курок. Неужели всему виной были кружащиеся вокруг его запястий сияющие в полумраке камеры голубым руны заклятья ярости. Может быть именно оно повлияло на его разум, вместе с болью подавив и внутренние барьеры?
Но взглянув на свою закованную в сталь ладонь, Никола обомлел от ужаса. Потому что в неровном свете факелов, ламп и холодном голубоватом сиянии рун ему показалось, что на выгоревшей на солнце и облезшей после последней битвы краске блестели капли алой крови. И на лезвии топора, будто сочась из пропитанной ею стали. Стоило ему развеять чары, как боль и слабость снова набросились на него. Но кровь на стали он по-прежнему видел.
И он даже не заметил, как топор выскользнул из его ослабевших пальцев.
*****
Азула вздрогнула от громкого лязга, заполнившего тесную камеру. Она осторожно приоткрыла глаза и увидела бросившего топор Николу, который почему-то разглядывал собственные руки. Сияющие иероглифы вокруг него погасли, и колдун заметно покачнулся. Сделав несколько неуклюжих шагов, будто пытаясь поймать утраченное равновесие, он растеряно оглянулся, словно только пробудился ото сна. После чего шатаясь двинулся мимо прикованной к креслу Мей к крохотному окошку в толстой стене, через которое угадывалось пасмурное небо. Вспыхнувшие вокруг его рук иероглифы окрасились в чёрный, и фигуру колдуна опутали языки нематериального пламени, прежде чем он шагнул в стену, покинув помещение.
В камере повисла тишина, которую через миг разорвал дикий смех пленницы.
Азула в первый раз в жизни слышала, чтобы Мей так смеялась. Оглушительный, преисполненный злорадства каркающий смех рвался из её перекошенного рта, заполняя камеру. Хозяйка Огня подошла к ней и с размаху отвесила оплеуху, заставляя бывшую подругу замолкнуть.
— Стража! Ко мне! — закричала Хозяйка Огня, оборачиваясь к землеройке.
Бейфонг по-прежнему лежала на полу, не делая попыток подняться, и лишь содрогалась в беззвучных рыданиях.
— Какая жалость, — раздался позади неё хриплый голос Мей, — я уже понадеялась, что чужак убьёт вас обоих у меня на глазах. Это было бы восхитительное зрелище. Ты так не считаешь, Азула?
— Заткнись, — Хозяйка Огня склонилась над Тоф и встряхнула её. — Ты цела? Он тебя ранил?
Но с тем же успехом она могла требовать повиновения от каменной стены. Землеройка просто не слушала её. Или не слышала. Или не желала слышать. А могла и тронуться умом от страха.
— Посмотри на меня! — повелительница ткнула в трясущуюся дурёху пальцем, с которого сорвалась крохотная молния. Её оказалось достаточно чтобы Тоф вздрогнула, и всё же оторвала руки от ушей и повернула голову, вонзив в Азулу сияющий золотом взгляд.
— Я еще жива? — в голосе её сквозило неподдельное изумление.
— Стража! — заорала Азула, отпуская землеройку. Похоже, колдун только слегка помял её, не успев исполнить свои угрозы.
— Мы уже рядом, госпожа! — донеслось из коридора вместе с лязгом двери. После чего стол неожиданно накренился, и чуть не рухнул на неё и Тоф, но землеройка среагировала достаточно быстро чтобы поднявшимся из пола каменным шипом отклонить его в сторону. Никола предусмотрел всё, даже такую мелочь, как заблокировать дверь. Чтобы из камеры точно никто не смог уйти после того, как он разделается с упрямой девчонкой.
— Повелительница? — ворвавшаяся в камеру тройка стражников замерла на пороге, ощетинившись оружием. — Вы в порядке?
— Нет, не в порядке! — Азула выплеснула сдерживаемый до сих пор страх и ярость на этих идиотов, утирая кровь с разбитой губы. — Найти колдуна! Немедленно! Окружить и не упускать из вида!
— Госпожа, из этой камеры только один выход, мимо нас... — растерянно произнёс дежурный по этажу.
— Он прошёл через стену, идиоты! — Хозяйка Огня ткнула пальцем на стену с окошком:
— Что с той стороны?
— Это внешняя стена, госпожа. С той стороны пропасть.
— Так чего вы стоите? Найти! Догнать!
— Если он упал с такой высоты, вряд ли он выжил, госпо...
— Я сама вас со стен сброшу, если вы не найдёте его! — заорала Азула, — Бегом! И пришлите сюда ещё людей!
Более никто не решился перечить ей. Стражники кинулись выполнять приказ, оставив их в пыточной одних. Закованная в цепи Мей снова стала мерзко хихикать.
— Генерал Айро гордился бы тобой, — пленница подняла голову, и Азула разглядела на её щеке след своей пятерни. — Жаль, что он не дожил до этого дня. В тебе проснулось человеколюбие! Так яростно защищать какую-то землеройку не в твоём стиле, подруга. Неужели всё дело в том, что чужак...
— Заткнись уже, пока я тебе не вырвала язык. — перебила пленницу Азула, поворачиваясь к вбежавшим тюремщикам. — Замороженных освободить от льда, пленницу перевязать и в камеру. Этого в кандалы и на рудники.
— Но я же ничего не сделал! — взмолился забившийся в угол писец, которого тотчас скрутил стражник. — Я ваш верный слуга, повелительница! Пощадите!
— Я тебя уже пощадила, — Азула снова вытерла кровь с горящей огнём разбитой губы. — Сжечь бы тебя за трусость, но тут дышать нечем будет.
— Пойдёшь за гуделкой? — Бейфонг уже поднялась на ноги и притоптывала на каменном полу, словно и не валялась минуту назад в конвульсиях.
— Как будто у меня есть выбор, — вздохнула Азула. — Или я отправлю Николу в его мир, или учусь не спать всю жизнь.
— Тогда пошли, — Тоф подошла к стене с окошком и упёрлась в неё руками. Под её натиском громадные гранитные блоки, из которых была сложена стена, подались и вывернулись наружу, словно створки дверей, открывая проход в пасмурный серый день, пахнущий сыростью и гниением.
*****
Как и ожидалось, колдун не разбился о скалы. И не смог уйти далеко. Просто прошёл по дну пропасти до конца и поднялся к запруде, из которой брал начало ручей, что уносил из-под стен тюрьмы нечистоты. Там, в тени скал среди чахлых деревьев он сидел на поросших мхом камнях у края воды. Нашедшие его стражники благоразумно держались на расстоянии. А он сам не сдвинулся с места до прибытия Хозяйки Огня. Звучали предположения, что он уже умер, хотя Азула надеялась, что ещё не всё потеряно и старуха не заберёт её душу.
— Гуделка спятил? — Бейфонг закрыла стальные веки, чтобы не выдавать себя. — Я как-то раз спрашивала у мамы, не боится ли она ослепнуть, возясь со мной. Она тогда рассмеялась, ответила что слепота не заразна. В отличие от сумасшествия. Это ты его заразила безумием?
— Власть, — Азула спускалась следом за землеройкой по созданной ею в теле обрыва лестнице. Отсюда она видела колдуна, тёмно-красным пятном выделяющегося на фоне зелени травы. — Власть его отравила и свела с ума. Когда я росла, во дворце я часто такое наблюдала. Обычные люди, получившие назначение на высокую должность, часто превращались в жестоких тиранов или жадных глупцов. Или подлецов.
— Я никогда такой не стану! — Бейфонг остановилась. — Спасибо, что спасла меня. Ты бы знала, как я перетрусила! Я уже с жизнью попрощалась, когда гуделка в меня топор воткнул, а ты тут бах! А он тебя хлобысть! А потом ты его бдыщь!
— Ты тоже меня спасала, — не удержалась от улыбки Азула. — Почему ты не призналась во лжи? Неужели ты была готова умереть ради Мей?
— Потому что я не врала! — с лязгом распахнув глаза заявила Тоф. — Пруд духов существует! Или ты думаешь, что когда ты пробила в Аанге дыру молнией, Катара вылечила её болотной грязью? У неё с собой была склянка с водой из этого пруда.
— Правда? — Азула округлила глаза, не веря своим ушам. Так оказывается она действительно убила аватара... — А я-то считала Катару величайшим магом воды в мире.
— Ну, она и правда крутая, — Бейфонг развернулась и продолжила спуск. — Эта её магия крови жестокая штука. Но моя магия металла сильнее! Как и твоя молния. Нам ведь не надо ждать полнолуния, чтобы использовать их в полную силу.
— Комета Созина делала молнии ещё сильнее, — мечтательно произнесла Хозяйка Огня, вспоминая о том незабываемом ощущении, когда сила пылающей в небе хвостатой звезды наполняла её ощущением невероятной силы и могущества. — А с силой Николы я могу лупить молниями толщиной с человека. Ещё бы они на него действовали...
— Вот и магия металла на него не действует. И магия крови, — Тоф почесала в затылке. — И чего он так одержим поисками Катары?
Такая постановка вопроса заставила Азулу крепко задуматься. Ведь поведение колдуна действительно легче всего было объяснить страхом. Особенно если вспомнить как он орал, когда мерзкая водомерка рвала ему жилы своей магией крови. А потом магия перестала на него действовать, и он устроил бойню. Хотя, он и прежде говорил, что знает способ защиты от чёрной магии себе подобных. Так неужели он так взбесился только из-за того, что тупая дикарка смогла застать его врасплох?
— В его мире ведьмы умеют не только подчинять разум, но и поднимать мертвецов. Не знаю почему, но Никола боится, что его оживят после смерти.
— Да ну. Катара так не умеет, — отмахнулась Тоф. — Думаю, если ты объяснишь гуделке о магии крови и всём таком, может быть он перестанет беситься? А то у меня от его лап шея болит.
— Надеюсь, что это его успокоит, — без особого энтузиазма согласилась Азула.
— Интересно, а у магии воздуха есть какая-нибудь вторая магия? — задумчиво спросила Бейфонг. — Высшая техника типа молнии или магии металла...
— Магия пустой болтовни и панических воплей.
— Магия пердежа!
Азула едва успела ухватить согнувшуюся от смеха над собственной глупой шуткой землеройку, удержав её на узком каменном выступе. Впрочем, они почти спустились к ручью, и даже упав Тоф вряд ли разбилась.
— Ты не против, если я поговорю с Николой наедине? — спросила отсмеявшуюся землеройку Азула, когда они спустились к ручью.
Бейфонг лишь махнула рукой, соорудив себе каменное кресло.
— Спасибо, — Азула мощным факелом высушила поднятое со дна землеройкой сиденье, согрев камень. — Я быстро.
— Передай гуделке, что с него извинения и пир в мою честь.
Осторожно ступая по поросшим мягким, ворсистым мхом камням, Хозяйка Огня медленно приближалась к цели, стараясь не шуметь, чтобы не спугнуть чародея. И чуть не свалилась в воду, споткнувшись о его шлем, брошенный среди камней на берегу. Столь небрежное отношение к собственному имуществу столь невероятного крохобора казалось чем-то невообразимым. Он определённо был не в себе, поскольку маска с пришитыми наспех временными ремнями так же валялась на земле чуть поодаль. Если бы не тень нависшей над запрудой скалы, вышедшее из-за туч солнце наверняка уже выжгло бы ему глаза.
Великан всё так же неподвижно сидел на берегу, привалившей спиной к жалобно изогнувшемуся стволу чахлой сосёнки и неотрывно смотрел на воду. С левой стороны его доспех получил меньше повреждений и выглядел почти как раньше, если не считать заплатки на кирасе и отсутствия дымящего рюкзака за спиной. Стянутый назад капюшон открывал взгляду белоснежную кожу и короткие соломенные волосы. Но внимание девушки сильнее всего приковывала пусковая труба, лежавшая на коленях чародея, чёрный провал дула которой сейчас смотрел прямо на неё.
— Никола, — Азула остановилась поодаль, следя за движениями колдуна — Пришёл в себя?
— Азула? — вздрогнув, колдун удивлённо повернул к ней голову, поднимая оружие. На несколько мучительно долгих секунд меж скал повисла тишина, покуда чужак изучал Хозяйку Огня пристальным взглядом голубых глаз, в которых уже виделись отблески зарождающегося безумия. Так что щелчок взведённой пусковой трубы был подобен раскату грома, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности. Но вместо того чтобы выстрелить, Никола перехватил оружие за ствол левой рукой и бросил ей. Всё это было так неожиданно, что она с трудом смогла поймать тяжёлую пусковую трубу.
— Мой пистолет и моя жизнь в твоих руках.
Азула посмотрела на оружие, а потом снова на собеседника, который опять отвернулся и уставился на воду.
— Стрелять ты умеешь. Курок я уже взвёл. Только целься в голову, а то пуля может не пробить доспех.
— Ради всех духов мира, что творится у тебя в голове? — спросила Хозяйка Огня, вернув самообладание. — То ты чуть не выпустил кишки землеройке, то просишь застрелить себя. Какая муха тебя укусила?
— Я не знаю, что на меня нашло, — выдохнул чародей. — Меня ослепило желание найти и уничтожить ведьму, посмевшую воспользоваться чёрной магией в моём присутствии, защитить тебя и твой мир от зла, задушив первые ростки тёмного искусства в зародыше. Я был готов на всё ради этого, забыв о долге перед тобой, перед родиной. Возомнил себя паладином света, хотя применял магию во сто крат темнее с первых дней в этом мире. Я одержим тьмой, Азула. Ещё немного, и я убил бы Тоф. И тебя. А затем погрузил бы этот мир во тьму, искренне веря, что спасаю его.
— То что ты говорил Тоф, было не пустой угрозой?
