Текст книги ""Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"
Автор книги: Анна Гаврилова
Соавторы: Влад Туманов,Владимир Босин,Владмир Батаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 97 (всего у книги 346 страниц)
Эрик мерил шагами спальню и глубоко дышал. Он уже пожалел, что взял колдунью в путешествие. Лучше бы оставил во дворце, под охраной и личным надзором Эдизы. Королева хоть и создаёт впечатление легкомысленной болтушки, отличается невероятной хваткой – собственно, именно от матери принц унаследовал эту черту. Эдиза не только сберегла бы девушку, но и вразумила! Объяснила, что дразнить Эрика нельзя.
Если бы Настя осталась во дворце, всё бы было проще. Он бы не впадал в ярость по поводу и без. Не бесился в попытке понять, что означал тот или иной взгляд, жест, вздох. И бессонница, будь она проклята, не терзала бы от ночи к ночи. Вдали от Насти, он бы обязательно разобрался в причинах столь сильного, почти болезненного притяжения. Он бы непременно остыл, а по возвращении… завёл себе новую фаворитку. Обычную, понятную, скучную.
Или, чем Бес не шутит, сумел бы совладать с несносной чужачкой. Просто так, из принципа. Ведь очаровать такую проще простого… если ум не затуманен страстью. Вон, Турту единственной улыбки хватило.
Воспоминание о том вечере заставило поморщиться. Хватая Турта за грудки, Эрик понимал, что поступает неправильно, но остановиться не мог. Только боги знают, каких усилий ему стоило сдержаться, чтобы не съездить по смазливой физиономии. И как хотелось вырвать язык, который смел уверять, будто та улыбка – знак поддержки, не более. Что Турт ни в коем случае не претендует на сердце колдуньи, что он по-прежнему влюблён в свою жену.
А Кардер? Разве он заслуживал той угрозы, что выпалил наследник? Хуже того – Эрик угрожал всерьёз. Он обещал прирезать, хотя прекрасно понимал – объятья с колдуньей вынужденные, в них нет ни толики чувств. А какие чувства испытывал сам? Зависть, прежде всего зависть. Ну почему она не споткнулась в прошлый раз, когда руку подавал не Кардер, а Эрик? Другие в его обществе не только на подножке спотыкались, на ровном месте упасть норовили.
Нет, решение взять колдунью в путешествие было ошибкой. Возможно, самой большой из всех, какие совершил в жизни. Она либо сведёт с ума, либо испортит репутацию, либо…
– Проклятье! Не слишком ли много вариантов? – устало прошептал принц.
Но стоило представить, будто колдуньи нет рядом, из горла вырвался глухой рык, ладони сжались в кулаки, а мир подёрнулся алым – признак перехода на совмещённое зрение. Сознание захлестнула бессильная ярость.
Нет, эта идея ещё хуже! Он бы сошел с ума ещё в первый день, и непременно вернулся. Другим в подобном не признается, но врать самому себе – бессмысленно.
Эрик подошел к окну, отодвинул гардину. Несколько секунд вглядывался в ночную тьму, потом раздался ментальный оклик:
«Эрик, можно к тебе?»
«Да,» – нехотя отозвался принц и повернулся к двери.
Азимут был небрежен в одежде и весел – словно сумел пробраться к невесте и нарушить обет свадебного воздержания. В одной руке красноволосый сжимал бутылку вина, а во второй вешалку с белоснежным камзолом с огненной оторочкой. Эрик догадался, к чему будет склонять кузен, среагировал мгновенно:
– Даже не мечтай! Я очень ценю тебя, Азимут, но роль дружки не для меня. Тебе хорошо известно, как отношусь к свадьбам.
Гость небрежно пожал плечами, мол – не больно-то и хотелось. И вообще, с чего ты взял, будто камзол для тебя? Столь же небрежно зацепил крюк вешалки за ручку платяного шкафа и поднял вверх бутылку.
– Бокалы не взял, – сказал он. И пояснил улыбаясь: – Рук не хватило.
Эрик неопределённо хмыкнул – старый знак, понятный обоим. Улыбка Азимута стала шире, одним лёгким движением он выбил пробку и хлебнул из горла.
– Может сядем? – Эрик не ждал ответа, просто пошел к креслам. Кузен не возражал.
Угнездившись в соседнем, Азимут передал бутылку принцу и замер. Стороннему наблюдателю это молчание могло показаться обычным, но наследник знал, что оно означает.
– Ладно, – Эрик сперва поморщился, после шумно вздохнул. – Ладно, Азимут. Выговаривай.
– За что? – делано удивился тот. – Ты всего лишь до смерти напугал прислугу и подкоптил пару дверей.
– Ты не обиделся? – спросил принц, возвращая бутылку.
– А мне что? Дом-то не мой. Вот будущий тесть, кажется, не слишком рад.
– Да я не про дом, я про Клиссу. Кажется, она испугалась.
Кузен пожал плечами, глотнул хмельного напитка.
– Клисса – мудрая женщина, она всё понимает.
– Что понимает? – резко насторожился принц.
Азимут же вконец развеселился. Его улыбка была настолько искренней и счастливой, что Эрик начал злиться.
– Всё понимает, – пояснил кузен. – И одобряет.
– Азимут! – в голосе Эрика появились рычащие нотки. – Не юли! Скажи толком: что «понимает» Клисса?
Собеседник ничуть не испугался рыка. Глаза, горящие углями, тоже не впечатлили. Он вздохнул, в надежде скрыть ликование, сказал:
– Твоя любовь к колдунье очевидна. Даже слепой заметит, не то что зрячий.
Эрик даже вскочил от возмущения.
– Азимут!
– Что? Скажешь, ошибаюсь? – хитро протянул тот.
– Очень ошибаешься! – убеждённо заявил Эрик. – Да, моё желание намного сильней обычного. Но это желание, не больше!
– Ой ли?
Принц снова опустился в кресло, прикрыл глаза. Перед мысленным взором, как по щелчку, возникло видение… Вот она – податливая, мягкая, нежная. Плавится под его пальцами, шепчет его имя. А он касается губами шеи, скользит вниз, упоённо лаская каждый миллиметр шелковистой кожи. Её пальчики запутались в огненных волосах, обнаженное тело выгибается навстречу каждому прикосновению. Он тоже шепчет имя и никак не может остановиться.
Виденье было не только ярким, но и… частым. Жаль, времена, когда все маги умели предсказывать будущее, давно миновали. Увы, но это навязчивая фантазия, а не пророчество.
– Страсть! – выдохнул Эрик, в голосе прорезалась хрипотца. – Страсть и ничего больше!
Принц по глазам видел – Азимут не согласен. Однако возражать вслух кузен не стал. Вместо этого спросил:
– Так что же тебе мешает затащить эту девку в постель?
Слово «девка» резануло слух, заставило поморщиться. Почему? Эрик не знал и предпочёл забыть. А Азимут воспринял заминку по-своему и продолжил:
– Судя по тому, что рассказал Кардер, всё это время ты вёл себя хуже лесного разбойника…
– Кстати! – Эрик потянулся, выхватил у кузена бутылку. Азимут завистливо присвистнул, глядя как принц, одним глотком, осушил добрую половину. – Кстати, где Кардер?
Красноволосый кузен перестал улыбаться, приподнял бровь.
– Вы поссорились?
– С чего ты решил?
– Эрик… даже я знаю, что Кардер ушел по делам канцелярии.
– Ах да, я просто забыл, – отозвался Эрик. В груди разливалась досада. Нет, Кардер не обязан предупреждать наследника, просто… Это графство полностью подконтрольно. Тут нет и быть не может дел, требующих личного вмешательства главы тайной канцелярии. Даже встречи с агентами бессмысленны – те слишком часто бывают в столице.
О том, что блондин обиделся, и речи быть не может, Кардер слишком здраво мыслит. Для подобного поведения есть лишь одна причина – он почувствовал бурю и решил оказаться подальше от эпицентра. Выходит, глава тайной канцелярии считает Эрика опасным, что ж…
Из раздумий вырвал голос Азимута:
– Так что насчёт колдуньи?
Глупо было надеяться, что вопрос о Кардере собьёт кузена со следа. Но ведь не попробовав – не узнаешь.
– А что с ней? – принц всё ещё мечтал отвертеться, тема слишком скользкая.
Собеседник улыбнулся так, будто что-то понял. Наследник невольно скривился и сделал ещё один глоток – бутылка почти опустела.
– Эрик, сколько женщин побывало в твоей постели? – вопрос был, конечно, риторическим. – И ведь не каждая соблазнялась на титул. Мы – не лишенцы, а маги. У нас другие мотивы. Так вот, после всего, что я видел… знаешь, не могу поверить, будто ты не в состоянии зажечь страсть в какой-то… Насте.
– Думаешь, я не пытался?
Азимут выжидательно молчал, но наследник с пояснениями не торопился. В итоге, кузену пришлось подтолкнуть:
– И что же ты делал?
– Целовал, – Эрик снова затих.
– И как она отреагировала? – не унимался приставучий родственник.
– Плакала, – с досадой произнёс наследник. – Не от счастья.
В спальне повисла могильная тишина. Спустя пару минут Эрик но всё-таки признался:
– Ладно. Я не просто целовал. Я сперва обездвижил.
– Что? – тихо, почти шепотом, переспросил Азимут.
– Что слышал!
В этот раз молчание длилось куда дольше. Кузен кусал губы, а Эрик… впервые в жизни мечтал провалиться сквозь землю.
– Ну, если столь оригинальный способ не подействовал, – не без ехидства протянул Азимут, – нужно поступить по-старинке. Попробовать вызвать не страсть, а хотя бы симпатию. Так, для начала. Стать добрым и милым. Не принцем, а человеком, которому хочется довериться. И вот когда она расслабится…
– Я не могу быть милым!
– Почему?
Эрик пристально взглянул на Азимута и, в который раз, поморщился. Пожалуй, можно сказать. Возможно, он единственный, кто не станет высмеивать эту странность.
– Она должна захотеть меня таким, какой я есть.
Брови собеседника взлетели на середину лба, лицо вытянулось. Тем не менее, он был по-прежнему весел. Даже слишком весел.
– Эрик, зачем?
Нет, разумного ответа у принца не было, и это злило больше, чем улыбки Турта, объятья Кардера, и слёзы колдуньи, пролитые под его поцелуями. Он привёл самый глупый и в то же время логичный довод:
– Хочу.
Улыбка кузена стала в высшей степени ехидной, и этот факт не остался незамеченным.
– Что? – процедил наследник.
Вопрос звучал предостерегающе. Азимут поднял руки, признавая поражение, но всё-таки не выдержал и вернул комплемент, который некогда сам получил от венценосного брата:
– Эрик, ты ведёшь себя как влюблённый идиот, – скрыть радость Азимут даже не пытался.
Кронпринц побагровел. В сочетании с огненными волосами и бакенбардами цвета запекшейся крови, злой румянец выглядел своеобразно. Эрик прекрасно понимал – спорить бессмысленно, потому что Азимут сам влюблён, а влюблённые видят мир иначе. Их реальность подёрнута розовой дымкой и украшена бантиками. Им и солнце кажется ярче, и трава зеленей, и мёд слаще. Влюблённым свойственно искать проявления пьянящего чувства всюду, в каждой мелочи – вот кузен и разглядел то, чего нет и быть не может. Так стоит ли спорить с умалишенным?
– Думай что хочешь, – фыркнул Эрик, протянул собеседнику бутылку.
Тот не без удовольствия прикончил остатки вина, шумно вздохнул. Улыбка по-прежнему не сходила с губ, грудь распирало от радости. Сердитый взгляд принца убивал последние сомнения, а его сопротивление умиляло.
– Прекрати! – не выдержал наследник.
Азимут тоже не выдержал – рассмеялся. Тут же пришлось вскочить и отпрыгнуть подальше – принц снова воспламенялся.
– Я, наверное, пойду! – давясь смехом, заключил Азимут. И, не дожидаясь реакции, поспешил к выходу.
– Стоять!
Кузен замер статуей – смех смехом, но когда Эрик говорит вот таким тоном, сразу вспоминаешь – он не только друг детства, он будущий правитель.
– Ты забыл это, – красноволосый указал на камзол и недвусмысленно поморщился.
– Ах да! – кузен сделал нарочито осторожный шаг к шкафу.
– Азимут!
– Всё-всё! – примирительно воскликнул тот. – Просто я подумал, что тебе не помешает лишняя возможность сблизиться с Настей. Но если ты против…
– Какая ещё возможность?
Нет, поведение Азимута переходило все границы. Его улыбочки и ужимки бесили невероятно. Эрик уже подумывал задать кузену хорошую трёпку, потому что поставить на место обычными способами совесть не позволяла – родственник и друг детства как-никак.
– Ну… Настя согласилась быть подружкой невесты.
– И что теперь? – холодно осведомился Эрик.
– Ну как… Проклятье! Эрик, я понимаю, что ты – редкий гость на свадьбе, но только не говори, что не знаешь свадебных традиций Фаргоса! – Доставучий кузен одарил новой хитрющей улыбкой. – Но если ты так против, то я, конечно, заберу.
Он уже подошел к шкафу и взялся за вешалку с парадной одеждой, когда в спальне прозвучало суровое:
– Не тронь.
Эрик действительно очень редко посещал свадьбы. А зачем? Чтобы посмотреть на торжество глупости и скудоумия? Послушать бесчисленные ахи-вздохи, пожелания невероятной любви и несгораемой страсти? Увидеть, как толпа, вдохновлённая примером молодых, качается в такт музыке, как обжимаются и целуются парочки гостей, и даже прислуга сходит с ума под напором господского праздника? Глупо. Слишком глупо.
О том, что любовь проходит, а страсть если не утихает, то выгорает, Эрик знал не понаслышке. В конце концов, все заявления о разводах аристократии проходят через королевскую канцелярию, а слушанья по особо важным тяжбам требуют присутствия кого-либо из королевской семьи – чтобы сомнений в законности решения не возникло.
Король Брейг не слишком жалует такую работу, говорит, что это сродни чтению женских любовных трактатов. Эдиза слушаний избегает – несмотря на стойкость характера, после заседаний суда неизменно плачет, чем подтверждает мнение его величества. Так что законность большинства решений по бракоразводным процессам обусловлена присутствием кронпринца. И кому как ни ему знать, чем кончается пылкая, невероятно романтичная любовь?
Конечно, до развода доходит редко. Большинство пар высшего сословия предпочитает следовать рациональной схеме: в первые годы брака, пока ещё жива страсть, пара старается обзавестись наследниками, а когда чувства испаряются… они просто заключают договор об «отсутствии претензий». Фаворитки и фавориты, чьё присутствие ничуть не порицается супругами и окружением, явление настолько обыденное, что о нём даже не задумываются. По прошествии лет, мало кто вспомнит, какие пожелания звучали на свадьбе, и тот факт, что пожелания не сбылись… Проклятье! Да кому он интересен?!
В истории Фаргоса, конечно, есть примеры любви, которую можно назвать настоящей, но их так мало, что проще поверить, будто Луна вот-вот упадёт с неба и раздавит исключительно грешников.
…Когда Эрик спустился в гостиную, самому факту его появления удивились гораздо больше, нежели тому, что наследник одет в камзол дружки. В учтивых поклонах согнулись все, даже жених-Азимут. Принц, в свою очередь, старался держать лицо, ведь губы то и дело норовили искривиться в презрительной усмешке.
Как только почтенные мужи распрямили спины, парень в таком же белом камзоле, воскликнул:
– Пора! – свита жениха, традиционно, выдвигалась в храм первой.
Эрик не любил свадьбы, но свадебные традиции Фаргоса, действительно, знал – всё-таки наследник престола.
Он знал, что едва захлопнется входная дверь, в гостиную начнут стекаться девушки и женщины из свиты невесты. И среди них, непременно, будет Настя. Возможно, она будет улыбаться. А что станет с её улыбкой, когда поймёт, кто назначен в пару? Эрик боялся предполагать, он постарался не думать и сосредоточиться на происходящем.
Вот толпа мужчин вышла из особняка. Все как один сощурились от невероятно яркого света. Чистое небо, если верить приметам, сулило молодым безоблачную жизнь, а лучистое полуденное солнце – ту самую страсть, выгорание которой таило столько бед.
Важно, ничуть не стесняясь грохота от кованых сапог, процессия пересекла небольшую площадь. Остановилась у величественного, строгого здания с остроконечной крышей и острыми шпилями на миниатюрных башнях. Дверь отворилась и епископ, облачённый в бурую хламиду, вопросил:
– Зачем пришли?
Вопрос ритуальный, так что жутковатый взгляд и суровый тон никого не испугали.
Пока жених препирался со священником, доказывая тому искренность намерения двух сердец, на площади собралась толпа. Не зеваки, нет… Увы, в данном случае они были гостями. Азимут успел шепнуть, что Клисса решила позвать в свидетели их счастья весь город, что свадебный пир будет проходить на площади. Эрик не осуждал такое расточительство, но… Проклятье, как не вовремя!
Вслед за другими, кронпринц шагнул под своды храма. Привычно поклонился богам, чьи мраморные лики взирали на него из малоприметных ниш. И, повинуясь традиции, проследовал к алтарю – огромному камню прямоугольной формы, в чреве которого таился осколок Истинной Магии.
«Эрик, я что-то… побаиваюсь,» – беззвучно позвал Азимут.
Принц мог сказать всё, что думает, но… Но на то он и принц, чтобы взывать к бою, когда всё спокойно, и успокаивать, когда мир на грани падения.
«Ты принял правильное решение, – отозвался Эрик. – Клисса любит тебя. А что может быть важней?»
От Азимута пришла волна странного, малопонятного облегчения.
Согласно правилам, дружкам следовало стоять по обе стороны от жениха. За левым плечом замирает первый, за правым – второй. Впервые в жизни Эрика, кронпринца и будущего властителя, назначили вторым, но он ничуть не жалел.
Очень скоро в святилище стало людно. Гости рассаживались по скамьям, переговаривались в полголоса, часто оглядывались – боялись пропустить появление невесты. Снаружи гудела толпа – увы, вместить весь город, маленький храм не мог. Единственным, кто оставался невозмутимым, был священник. Он стоял у алтаря, лицом к двери, и напоминал статую, подобную тем, что замерли в нишах.
Минуты ожидания превратились в часы. Эрик вдруг осознал, что больше не ощущает себя ни наследником престола, ни магом. Он – обычный человек, который ждёт встречи с той, чья улыбка стоит больше, чем все сокровища, чем вся Сила мира.
Внезапно мир содрогнулся от неистового, многоголосого воя. Толпа на площади ликовала. Спустя несколько мучительно долгих минут, в храм вошла Клисса. Великолепная, ослепительная, манящая. Сегодня её мог возжелать каждый, но толку? Не нужно быть знатоком душ, чтобы понять – женщину в ослепительно белом платье интересует лишь один мужчина… Гости, как один, ахнули. Эрик затаил дыхание, хотя ослепительная красота невесты ничуть не тронула.
Вслед за Клиссой появились две девушки в белых платьях с огненной оторочкой. Они вызывали не меньше эмоций, чем сама невеста. Та, что шла справа, сильно напоминала Клиссу, а та, что слева…
Эрик поймал себя на том, что неприлично тянет шею и таращит глаза. Казалось, белое платье возвращает колдунье её действительный облик. Проклятье, ведь она наивней молодой монахини и честней, чем лист неисписанного пергамента!
«Настя…» – мысленно позвал принц.
Колдунья не откликнулась. Ментальный блок погасил его призыв, заставляя в который раз задуматься – к чему эта защита? Нет, она не только скрывает мысли, она запрещает слышать и чувствовать.
«Настя!»
И снова тишина в ответ.
Три девушки неторопливо приближались к алтарю. Казалось, от них исходит сияние. Эрик лишь однажды видел Настю настолько счастливой – несколько дней назад, когда согласился сводить в родной мир.
Воспоминание заставило поморщиться. Тот парень, что набросился на принца… Нет, он не может быть просто напарником. С такой, как Настя, сложно «просто работать»! А как она обрадовалась, увидав, как тот взял в захват? Надеялась, что соотечественник пересилит Эрика и поможет остаться в чужой реальности? Проклятье! Почему ей так хочется сбежать?
Кронпринц представил Настю рядом с тем парнем. Сцена вызывала неподдельное отвращение, не говоря о желании разорвать «напарника» на куски. Чувства и желания, вопреки воле, отразились на лице – принц скривился, во взгляде появилась ненависть.
И именно в этот миг колдунья заметила, кто стоит за правым плечом жениха. Счастье сменилось паникой. Девушка вздрогнула и едва не споткнулась. И если раньше она плыла, подобно белоснежной лебёдушке, то теперь растеряла и смелость, и грацию.
Эрик беззвучно рыкнул. Кого он ненавидел теперь? Разумеется, того глупца, который посмел стереть улыбку с лица колдуньи, погасить огонь её глаз.
Он ненавидел себя и только себя.
Глава 14Святилище было маленьким и очень уютным. Немного напоминало католическую церковь – скамьи, выстроенные в два ряда; в стенных нишах скульптуры, изображающие ни то святых, ни то богов; едва слышная, величественная музыка, созвучная органной. А вот огромный камень, расположенный на возвышении в конце зала, напоминал о языческих культах. Казалось, от него исходит тепло.
Через окошки, расположенные на верхнем ярусе, сочился полуденный свет. Гости сияли улыбками, некоторые дамы мяли в руках платочки. Через открытую дверь в храм проникал радостный гомон – площадь была полна народу. Простые горожане искренне радовались, и неудивительно: Клисса – дочь властителя этого края, она славилась добрым нравом и активно занималась благотворительностью. Её свадьба – событие долгожданное и вряд ли здесь найдётся тот, кто не желает невесте счастья. Думаю, когда она будет покидать родину – супругам предстоит жить на юге, в землях, принадлежащих роду мужа – слёзы польются рекой.
У алтарного камня, лицом к нам, стоял священник в бурой, мешковатой хламиде. Губы сжаты, брови сведены, взгляд как у рассерженного профессора криминалистики. Меня предупредили, что бояться не стоит, что это часть традиции, и я просто улыбнулась в ответ.
По правую руку от священника томился жених. Он имел мало общего с уверенным, улыбчивым парнем, который встречал нас вчера. Азимут был бледней покойника, а белый, расшитый алой нитью камзол только усугублял картину. Ему тоже улыбнулась, хотя он, конечно, не видел – внимание жениха было обращено на Клиссу.
Честно, если бы у меня была возможность, то я бы тоже только на невесту смотрела. Голубоглазый белокурый ангел в ворохе белоснежных кружев – это что-то. Прежде таких невест только на обложках модных журналов видела. Хотя по нашим меркам платье бедновато – кружева ручного производства очень красивы, но в сравнение с шедеврами современной текстильной промышленности не идут. Как и ткань, созданная на ручном ткацком станке. Зато силуэт и дизайн идеальные – окажись Клисса и Азимут в каком-нибудь из московских ЗАГСов, все бы от зависти удавились.
Впрочем, дело не только в красоте Клиссы, просто она… тёплая. Её счастье до того заразительно, что сама начинаю светиться как стоваттная лампочка. Чувствую – душа расправляет крылья, а страх, сковавший сердце, тает быстрей, чем первый осенний ледок.
Продолжая следовать за невестой, я ловила чужие улыбки и сияла в ответ. И всё было хорошо, до тех пор, пока не наткнулась на взгляд, исполненный тотальной ненависти. Эрик.
В белом камзоле, частью копировавшем костюм жениха, принц смотрелся роскошно. Он стоял по правую руку от Азимута, держался более чем уверенно. Если б не ненависть, с какой взирал на меня, я бы залюбовалась, а так… Внутри что-то оборвалось, показалось – я не к алтарю иду, а падаю в чёрную пропасть. Я едва не споткнулась. Безумно хотелось остановиться, развернуться и убежать. И я понятия не имею, откуда взялись силы одолеть три ступеньки, ведущие на подиум, и занять положенное место.
По закону подлости красноволосый монстр оказался чётко напротив. Нас разделял огромный алтарный камень, но мне всё равно хотелось отступить. Хоть на полшага, но отступить!
Ну почему? За что? Я точно знаю, грехов, за которые следует наказывать с такой жестокостью, не совершала. Может это грехи прошлых жизней? Карма? Ведь должно быть хоть какое-то объяснение этой жути. Эрик… яд замедленного действия. Он отравляет не только душу, а саму жизнь. Почему мы встретились? Зачем?
– Дети мои! – воскликнул священник.
Я пошатнулась. Перед глазами встала чёрная пелена, горло перехватило судорогой, воздух кончился.
«Настя!» – встревожено воскликнул Верез.
Я чувствовала, как подгибаются ноги, но держалась. Нет, я не имею права упасть в обморок. Только не сейчас! Клисса безумно расстроится, если её идеальная свадьба начнётся с такого инцидента.
«Настя, успокойся, – продолжал уговаривать старый маг. – Всё хорошо. Всё хорошо…»
Сделала несколько глубоких вдохов. Дурнота не то чтобы совсем, но отступила – по крайней мере, ноги отказывать перестали и чёрная пелена спала. Правда, мир по-прежнему виделся туманно, а голос священника, который вещал о семейных ценностях, воспринимался как далёкое эхо.
Ещё один глубокий вдох и… меня вдруг накрыла злость. Да какого чёрта я так его боюсь? Он – наследник королевства Фаргос, а не властитель мира! Да и будь Эрик самим Всевышним… чёрт! Он этого не стоит! Я с самого начала понимала: самое страшное, что может сотворить красноволосый – убить. Так какого ляда я ему подыгрываю? Не зря говорят, что герой умирает лишь однажды, а трус – тысячу раз. Я – тот самый трус, я сама возвела для себя плаху и сама себя казню, причём так, что Эрик в качестве палача, даже в подмётки не годится.
Ну какая мне разница, что у него на уме? Какая разница, почему в его взгляде ненависть? Он может считать меня хоть шпионом, хоть Вселенским Злом, хоть Папой Римским – это его право! А моё право – поднять руку и сказать: «а ну и… чёрт с ним, с Эриком!» И может я ошибаюсь, может не понимаю чего-то важного, но это куда лучше, чем падать в нервные обмороки или заработать тяжелый невроз. В конце концов, испытание Фаргосом однажды закончится, и после него я хочу Жить, а не бегать по врачам!
И ещё… работая с нелегальным товаром, я таких людей встречала, для которых Гасан с травматикой – всё равно что детсадовец с водяным пистолетом. Они способны переломить любого. Не из злобы, а так, из любопытства. Я видела, как «общались» с другими, но меня никогда не трогали. И я точно знаю – дело не в Ахмеде, потому что его заступничество в этом случае не котируется, дело во мне самой. Такие люди видят насквозь. Они уважают только силу, и если меня не трогали, стало быть, разглядели внутри если не стержень, то уж стерженёк точно.
Я больше не буду бояться Эрика. Не буду и всё тут.
Подняла голову и взглянула на красноволосого. Секунда, две, три… я сжала зубы, потому что принять решение – это одно, а вот исполнить… Если бы мы выполняли хотя бы половину данных себе обещаний, то жизнь была бы совсем иной. Не факт, что лучше, но всё-таки.
Да, прежде я действительно не видела Эрика – смотрела, но не видела. Ни на секунду не задумывалась, каков он из себя. Теперь задумалась. Лицо европейского типа – кожа белая, нос прямой, переносица узкая, скулы высокие, как и лоб. Разрез глаз… обычный. Подбородок – не то чтоб массивный, но очень мужественный. Бакенбарды – не мохнатые, как у лордов со старинных портретов, а тонкие, расширяются книзу и острыми треугольниками тянутся к подбородку. Вкупе с необычным окрасом волос, смотрится очень стильно. Налёт высокомерия и власти – как полировка: кажется, ничего принципиального, но картинка меняется в корне.
Я прикрыла глаза, задумавшись – родись этот красавчик в моём мире, кем бы стал? Перед мысленным взором сразу возник подиум и Эрик в узких плавках. Он вышагивал так величественно, так важно… совсем как в жизни. Не выдержав, расплылась в улыбке. И тут же вздрогнула – боже, я же на серьёзном мероприятии, причём в центре внимания!
К счастью, странности моего поведения никого не заинтересовали. Единственным, кто заметил неладное, оказался кронпринц. Всё это время Эрик щупал взглядом и одаривал усмешками. Причём до того рьяно, что начало казаться, будто он явился на свадьбу с единственной целью – насолить мне.
Внезапная тишина заставила напрячься. Гости и все участники церемонии ждали чего-то крайне важного, а я со своими заморочками всё прощёлкала и совсем потеряла нить.
– Согласна, – тихо, будто ветерок прошуршал, сказала Клисса.
– Клянусь! – воскликнул Азимут, причём так уверенно…
Священник выдержал величественную паузу, и только после произнёс:
– Дети мои! Сим днём, при свидетельстве народа и Короны, объявляю вас супругами.
И зал, вернее храм, взорвался криками, визгами, аплодисментами. Дружки Азимута резко отступили назад. Я бросила взгляд на Клиссину сестрицу – она тоже отпрянула. Ну и я как все. Азимут и Клисса неторопливо обогнули алтарный камень, их встреча была ознаменована таким поцелуем, что я покраснела. Зато народ Фаргоса ликовал – показалось, крики гостей вот-вот обрушат храмовые стены. Под аккомпанемент толпы, молодожены спустились с подиума и двинулись к выходу.
Я уже хотела последовать за ними, как в памяти вспыхнули наставления Клиссы:
– Невесту из храма уводит жених, а подружек невесты – друзья жениха. Ты с нашими традициями плохо знакома, поэтому пойдёшь второй. То есть, сперва выходит Криззи, а ты в точности повторяешь её путь и движения.
Мне поплохело, потому что сомнений в том, кто станет моей парой не было.
И действительно: Криззи шагнула вперёд и начала огибать алтарный камень, с противоположной стороны к ней двигался высокий шатен – второй дружка Азимута. А Эрик по-прежнему стоял чётко напротив меня и убивал взглядом. Потом он приподнял бровь и сделал мелкий шаг вперёд, намекая – пришла наша очередь страдать.
Послать его и уйти? Хорошо бы, но… но я не имею права подвести Клиссу.
Мы встретились там же, где несколько минут назад Азимут и Клисса показывали чудеса страсти. Эрик протянул руку и я, привычным жестом, отправила свою ладошку в ненавистный капкан. Губы кронпринца скривились в очередной ухмылочке. Несмотря на ликующие крики толпы, я услышала странное:
– Ты великолепно выглядишь.
После этих слов, моя рука подверглась поцелую. Губы Эрика были горячей вулканической лавы. Или мне только показалось?
Ведомая принцем, я спустилась с подиума и, миновав длинный проход, оказалась на площади. Настроение испортилось окончательно, потому что на выходе из храма нас с его высочеством осыпали лепестками роз, зерном и ещё какой-то гадостью. И ещё до меня вдруг дошло, что костюмы дружек и подружек подозрительно похожи на одежды самих молодоженов. Прихоть неугомонной Клиссы или традиция?
– Древние верили, – наклонившись к уху, прошептал Эрик, – будто счастье новобрачных заразно. Поэтому дружки и подружки одеваются в те же цвета, что жених с невестой, и выходят из святилища парами. Они как бы дублируют молодоженов.
Несмотря на умопомрачительный гвалт, я отлично слышала каждое слово. По спине побежали мурашки. Во-первых от формулировки – «счастье заразно», во-вторых, от слов «дублируют молодоженов», а в-третьих…
«Верез… как поживает наш с тобой блок?!»
Маг ответил не сразу.
«Как обычно.»
А Эрик внезапно выпустил мою ладошку, но порадоваться не успела – его высочество обвили рукой талию и прижали к себе с такой силой, что я вскрикнула.
Тем временем, толпа горожан расступилась, образовав живой коридор. Перед нами было ещё две пары, которые неплохо загораживали обзор, но я всё-таки смогла увидеть – пока мы (ну вернее они…) слушали высокопарные речи священника, на площади накрыли столы. Виновники торжества направлялись к центру площади.
– Обычно в друзья-подружки зовут тех, кому искренне желают счастья, – продолжал нашептывать принц. – Ну или тех, кого надеются в скором времени увидеть в том же положении.
