Текст книги ""Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анна Гаврилова

Соавторы: Влад Туманов,Владимир Босин,Владмир Батаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 346 страниц)

– Астрид дочь Трима, я освобождаю тебя от клятвы, данной твоим народом семье императора. С этого момента ты не несёшь никакой ответственности за действия своих сородичей. Ты и твои прямые родственники полностью свободны от любых последствий нарушения метаморфами этой или иных, когда-либо данных клятв.

Сгусток золотой энергии вспыхнул ослепительно и погас, а я осталась в полном неверии и шоке. Мне… мне ведь не почудилось? Или…

Додумать и проникнуться сомнениями я опять-таки не успела. Едва призванная их светлостью магия ретировалась, блондинчик решительно шагнул навстречу и обнял, да так крепко, что косточки затрещали.

Именно в это мгновение я по-настоящему осознала, что именно произошло, и вцепилась в лацканы герцогского камзола. Я пыталась не упасть. Пережить невероятные новости!

Дантос, разумеется, поддержал. Потом заглянул в глаза и улыбнулся – устало, но лучисто.

– Всё, Астрёныш, – в его голосе тоже усталость прозвучала, – больше никаких одарённых и никаких старейшин. Мы сами по себе.

Я нерешительно кивнула. И хотя возвращаться к ситуации не хотелось, спросила:

– Как думаешь, почему Лосс так поступил?

– Тебе видней, – парировал герцог Кернский. – Ты лучше с логикой метаморфов знакома.

Я невольно поморщилась – да уж, что есть, то есть. Сказала, помедлив:

– Не думаю, что это считывание являлось личной инициативой Лосса. Полагаю, всё было согласовано и спланировано. И то, с чем мы столкнулись на приёме в честь Руала… думаю, нас не простили. Мои сородичи не пожелали смириться с нанесённым им поражением.

– Ну я бы на их месте тоже не пожелал, – отозвался Дантос.

– Да, но смириться всё-таки придётся!

– Придётся, – согласился герцог Кернский, а я закусила губу, возвращаясь мыслями к Лоссу.

К чему эта попытка считывания? Зачем? Чего именно одарённый хотел добиться? Совершить какую-нибудь гадость от моего имени? Получить возможности превращаться в карликового дракона? Или просто подцепить на крючок?

Мол, смотри, Астрид! Попробуешь сделать что-то, что нам не понравится, сразу запишем тебя в дебоширки или убийцы! Отомстим за любое неповиновение в два счёта! Раньш, чем успеешь вздохнуть!

– Астрёныш… – позвал Дан. А добившись моего внимания, продолжил: – Какая теперь разница? Главное, что попытка не удалась. А новой возможности ты не предоставишь.

Я снова задумалась, а спустя пару минут кивнула. Потом прикрыла глаза и подставила губы, требуя поцелуя. Герцог Кернский, несмотря на врождённое упрямство и полное отсутствие совести, мучить не стал. Он наклонился и нежно провёл по нижней губе кончиком языка.

Это был повод! Вернее, очень веский повод напрочь забыть о метаморфах, вспыхнуть и придвинуться ближе. Только продолжение вышло возмутительно коротким, потому что…

– Малышка, прости, но я безумно хочу есть, – заявил Дантос, отстраняясь. Пришлось к этому желанию прислушаться, зато чуть позже…

Лежу. Лежу на животе, ощущая кожей прохладу атласных простыней и жар, которым веет от камина. Слышу потрескивание дров и тихое завывание бури – она два часа назад, когда мы ужинать садились, разыгралась.

Молчу. Молчу и искренне радуюсь тому, что в данный момент мы здесь, в особняке, а не в экипаже, на полпути от дворца. Что в доме нет гостей, которых нужно развлекать, а прислуга ходит по этажу на цыпочках, боясь потревожить.

Мне хорошо настолько, что лучше просто не бывает! Но дело, конечно, не только в простынях-камине-буре и даже не в отсутствии гостей, просто…

Просто, пока я лежу, герцог Кернский сидит на моих бёдрах и умело, методично, массирует плечи и спину. Его прикосновения дарят такую расслабленность, такое удовольствие…

Лежу. Чувствую, как сильные, заботливые руки гладят, мнут и пощипывают. Как пальцы блуждают по коже, успокаивая и снимая всю накопленную за день усталость. Я буквально тону в чувстве умиротворения! Но… в какой-то момент это ощущение отступает, сменяясь другим, не менее приятным и ценным.

Кажется, Дантос ничего не сделал – в том смысле, что заметной разницы в его действиях я не нахожу. Но разница, безусловно, есть! Иначе с чего бы мне забыть о расслабленности и почувствовать прилив жара? Да-да, того самого, который внизу живота зарождается…

Впрочем, сперва я имела дело с тихим, медленным тлением. Но чем дальше, тем…

В общем, лежу. Лежу и в какой-то миг замечаю, что к потрескиванию поленьев и завыванию бури добавились тихие женские стоны.

Честно пытаюсь устыдиться, притвориться приличной, но как-то не получается. А когда Дантос наклоняется и начинает покрывать поцелуями шею и плечи, замираю, чтобы через пару минут заёрзать, давая понять – очень хочу перевернуться на спину и продолжить… хм… массаж в другой позе.

Вот только их светлость на моё желание не реагирует! Вернее, реагирует, но совсем не так, как нужно… Вместо того чтобы внять, щекотно смеётся в шею и отстраняется. Опять прихватывает пальцами утомлённые мышцы и начинает эти мышцы «расслаблять».

Но я расслабиться уже не могу – наоборот! Теперь каждое успокаивающее движение подобно самой яркой, самой откровенной ласке! Пожар, бушующий внутри, переходит в какую-то особую, совершенно дикую фазу, и я оказываюсь на той грани, перешагнув которую женщина уже не просит и даже не требует, а буквально дерётся за свое право на близость.

Что-то подсказывает: именно такого состояния мой блондинчик и добивается, однако выйти из игры, сбежать из расставленного капкана уже не могу. Да и не хочу, если честно.

Вместо этого сосредотачиваюсь и, подгадав безусловно подстроенный момент, переворачиваюсь-таки на спину. И тут же совершаю новый кульбит, в результате которого мы с их коварной светлостью меняемся местами.

Да-да, он оказывается внизу! А я, в образе дикой обнаженной воительницы, сверху! Только оплакивать поражение несносный блондинчик не собирается, более того… когда я приподнимаюсь и ловко стягиваю с его бёдер полотенце, на губах герцога Кернского появляется победная улыбка. Улыбка, которую я собираюсь с аристократического лица стереть!

Я наклоняюсь, захватываю эти губы в плен, одновременно делаю ещё одно хитрое движение, и… Нет, торжество Дантоса меня больше не волнует. Какая разница, кто победил, если здесь и сейчас мне настолько хорошо?..

Стон распластанного на простынях Дана переплетается с моим, и противостояние утрачивает всякий смысл. Нет, это не борьба – это слияние. Обретение какой-то непостижимой, немыслимой целостности. Полёт. Стремительный и очень яркий!

А получасом позже, нежась в кольце любимых рук, я лениво размышляю о том, насколько была глупа. Даже не верится, что когда-то я считала близость между мужчиной и женщиной чем-то механическим и совершенно неинтересным.

Я находила её бессмысленной и сильно удивлялась тому факту, что ради вот этого животного процесса некоторые готовы даже на преступление пойти! Зато теперь… Теперь я понимаю, что, когда любишь и любима, всё совершенно иначе. И именно она – близость по любви – имеет ценность и способна подарить истинное удовольствие…

Весь следующий день мы с Дантосом провели в особняке. Причин тому было немного, но достаточно… Во-первых, буря не стихала. Во-вторых, насыщенность последних дней утомила, и уж кому, а мне в самом деле хотелось отдохнуть.

Герцог Кернский против спокойствия тоже не возражал, но отдыхать не очень-то стремился. До завтрака повалялся в постели, а потом перебрался в примыкающий к спальне кабинет.

Ничем сверхважным в действительности не занимался. Просто сидел и размышлял, изредка какие-то свои мысли записывая. Предметом размышлений, конечно, являлась древняя магия, но, учитывая вчерашнее, приставать с вопросами я не стала.

Вместо этого посвятила себя разглядыванию журналов мод, которые опять-таки вчера, по моей просьбе, купила и принесла Бонни. Ну и сама некоторым размышлениям попредавалась. Из числа не слишком приятных, но всё-таки важных.

Последними делиться не хотелось, поэтому занятость одного телепата я восприняла как благо. А вечером, когда непогода начала отступать, обещая замечательное утро, подкралась к сидящей в кресле светлости, обвила шею руками и спросила:

– Ву-у-у?

Дантос тихо рассмеялся.

– Что моему толстопопику угодно? – поинтересовался он.

Я надулась. Толстопопик? Да в человеческом облике я совсем не такая! Но… дуться дольше секунды не получилось – тон и запах Дантоса к обидам, даже наигранным, совершенно не располагали.

– Завтра в город выбраться хочу, – сказала я мягко. – Компанию мне составишь?

– Конечно, – ответил Дан. – Ты уже решила, куда именно пойдём?

– Нет, – с улыбкой солгала я и, дабы избежать нежелательных расспросов, потянулась к их сероглазой светлости с поцелуем. Ну а утром…

Моё утро началось рано, за три часа до того, как блондинчик проснулся. Нет, ничем особенным я не занималась – посвятила это время водным процедурам, выбору платья и приведению в порядок волос.

Кроме этого очень долго разглядывала собственную шею, силясь найти признаки шрамов. Но эльфийская магия сотворила настоящее чудо – на коже никаких, даже самых крошечных следов не осталось!

Это был первый повод для отличного настроения. Вторым стали удивлённые глаза Дана, когда я, уже одетая и причёсанная, в его спальню завалилась. А третьим – не лишенный настороженности вопрос:

– Малышка, так куда мы всё-таки идём?

– А куда ходят все приличные, воспитанные люди? – с улыбкой парировала я. А поймав недоумённый взгляд, пояснила: – Нас ждёт прогулка в Императорский музей.

Дантос, который в этот момент ещё нежился в постели, замер. Потом неожиданно скорчил страдальческую гримасу и, откинувшись на подушки, застонал.

Я сперва опешила, а потом рассмеялась. Аллергия на культурные мероприятия? Ну-ну…

– Астрёныш, ну зачем? – протянул Дан, явно о своём вчерашнем обещании сожалея.

– Затем, что я – будущая герцогиня, а некоторые из моих подданных прямо-таки помешаны на искусстве. И как ты представляешь моё с ними общение? О чём нам разговаривать, если я даже в самом известном музее не бывала?

Я очень старалась говорить серьёзно, но ехидные нотки в голосе всё-таки прозвучали. Да и улыбка, будь она неладна, на губах проступила.

В итоге Дантос страдать перестал и насторожился…

– Что ты задумала? – с подозрением спросил он.

– Задумала? – Я «невинно» хлопнула ресницами. – Любимый, помилосердствуй! Я всего лишь хочу немного расширить собственный кругозор и проветриться.

Блондинчик аргументы не оценил. Прищурился, напрягся и вообще посерьёзнел. Только я отступать не собиралась. Раскрывать истинные мотивы не собиралась тем более, поэтому, веско погрозив пальцем, напомнила о необходимости одеться, а сама отправилась на кухню, чтобы распорядиться насчёт завтрака.

И лишь покинув покои Дантоса, позволила себе провокационную мысль: мы ещё посмотрим кто кого! Ой как посмотрим!

Мой расчёт был прост до банальности… Дилия не могла приехать в столицу раньше нас. Вероятнее всего, тётка герцога Кернского прибыла непосредственно в день устроенного во дворце приёма. И этот день она потратила на составление кляузы, ибо за пять минут подобные письма не пишутся, да и сам текст уж слишком выверенным был.

Дальше баронессе Ротинис следовало уделить время багажу и общению с семейством, у которого они с сыновьями остановились. А ещё узнать и осмыслить новости, которые распространились по городу после приёма. Угу, обо мне, Дантосе, эльфах и прочих «приятностях».

Понятия не имею, как у Дилии с выдержкой, но убеждена – подобного удара никакая нервная система не переживёт. Добавить к этому уже отосланную кляузу и ещё одну весть – о том, что возлюбленная Дантоса не просто леди, а карликовый дракон, – и картина совсем убийственной становится. Ходить после такого по музеям и театрам? Возможно, но как-то сомнительно. Дилия должна была свалиться с мигренью! Или за графин с вишнёвой настойкой засесть…

А вчера в городе промышляла непогода, которая любого от праздных прогулок отвадит. Следовательно, начать истязать сыновей прекрасным Дилия могла лишь сегодня.

При том, что Императорский музей значился в списке баронессы первым, у нас имелся некоторый шанс на встречу. Но главное, конечно, от Леди Судьбы зависело – захочет нас свести или нет.

Я в её желании отчего-то не сомневалась, и это был четвёртый повод для отличного, прямо-таки сказочного, настроения…

Несмотря на явную нелюбовь к музеям, Дантос вёл себя вполне пристойно. Не ныл, не кривился, не капризничал и вообще являл собой лучший образчик аристократического воспитания.

Я не ныла и не кривилась тем более – в сопровождении герцога Кернского чинно переходила от картины к картине и получала огромное удовольствие. Причём не только от экспозиции, но и от того, что творится вокруг.

А творилось следующее: посетители музея из числа знати и простых горожан, завидев нас, дружно забывали о шедеврах и начинали не менее дружно таращиться. Потом кивать и здороваться, а едва мы отходили – шушукаться и шептаться.

В данный момент чуткого звериного слуха у меня не было, но общий смысл шепотков секретом не являлся. Люди обсуждали последние новости: расположенность императора, симпатию эльфов, превращение в дракона, ну и наш с Даном мезальянс – куда ж без него.

Однако неприятных чувств ситуация не вызывала. Просто драконья сущность, которая внимательно за происходящим следила, улавливала по большей части удивление. А вот злости, брезгливости или зависти, считай, не было. Впрочем, ладно. Была! Но чуть-чуть…

Вначале подобное отношение людей озадачивало, а потом я сообразила – всё закономерно. Ведь я, если вдуматься, ничего ужасного не совершила. Единственным моим «преступлением» являлось то, что герцога Кернского из-под носа у многочисленных знатных невест увела.

Но, учитывая новый магический талант Дана, эта «кража» не так уж катастрофична. Ведь кому захочется отдать дочь или сестру человеку, наделённому ещё не понятными, но уже пугающими умениями? Причём речь сейчас не о Варте-Лоссе, речь о куда менее зрелищном эпизоде – о представлении с участием клятвопреступника Тири.

Так что да! Да, в воздухе витало прежде всего любопытство! А настоящей ненавистью повеяло лишь в тот момент, когда мы, перейдя в следующий зал, натолкнулись на Дилию.

Вот теперь выдержка герцога Кернского дала сбой. Думаю, он подозревал, что прогулка в Императорский музей именно ради этой встречи затеяна, но тихий стон из его груди всё равно вырвался. Зато лицо осталось неизменно-доброжелательным. Попытки обойти тётку и притвориться, будто мы её не заметили, также не случилось. Более того…

Более того – правила приличия и многочисленные свидетели диктовали, что нужно подойти и как минимум поздороваться. Вот мы и подошли.

Дантос согнулся в очень неглубоком и не слишком учтивом, но поклоне. Я присела в столь же сдержанном реверансе. Баронесса Ротинис тоже реверанс сделала, а малолетние кузены пропищали хором:

– Доброе утро, ваша светлость.

Лично мне от мальчишек досталось два вежливых кивка и исполненных любопытства взгляда. Я ответила на это приветствие таким же кивком и улыбкой. Немного удивилась и одновременно порадовалась отсутствию гувернёра и тут же обратилась к баронессе Ротинис:

– Очень рада встрече. Как поживаете? Хорошо ли добрались до столицы?

Дилия скривила губы, но ответила практически сразу:

– Прекрасно. Прекрасно добрались, и… леди Марта оказала нам очень тёплый приём. Только погода немного подвела.

– Вы о вчерашней буре?

Баронесса кивнула, я же обратилась к Рики и Мори:

– Как вам музей? Как экспозиция?

Мальчишки поморщились, но, поймав гневный взгляд матери, сразу же нацепили на лица маски благоразумного нейтралитета. А старший в этой парочке – Мори – сказал:

– Это весьма интересно, хотя…

– Нам больше хочется на смотр Императорского полка, – закончил мысль Рики.

Я добродушно улыбнулась, а Дилия прицыкнула на сыновей и, заставив повернуться к полотну, у которого мы все в данный момент стояли, выдала:

– Вы только взгляните, какой натурализм! Какие линии! Какой подбор цвета! – И после паузы: – Жилим Литаранский не зря считается истинным мастером своего дела.

Я не могла не улыбнуться. Промолчать тоже не могла:

– В авторстве этого полотна искусствоведы не уверены. Да, принято считать, что его написал Жилим, но есть все основания утверждать, что настоящим автором является Каризис ден Гор, который в ту пору тоже проживал в Литаране и являлся учеником Жилима.

Дилия… замерла. Герцог Кернский, который подобной реплики также не ожидал, тихо кашлянул. А мальчишки заинтересовались – повернулись и дружно вытаращились на меня. Я же продолжила:

– Здесь очень характерное преобладание красного и коричневого. Особенности построения композиции и ракурс совершенно для Жилима нетипичны, зато очень созвучны ранним работам Каризиса. Ну и вот эти вензеля на салфетке, – я указала на упомянутый элемент, – слишком сильно подпись Каризиса напоминают.

Тишина, окружавшая нас, стала прямо-таки оглушительной. Оглядевшись, я обнаружила, что к моим словам не только Дилия с детьми и Даном прислушиваются, но и все, кто оказался поблизости.

Но это не смутило. В том числе потому, что я отлично знала, о чём говорю.

– К тому же доподлинно известно, что, поступая в ученики Жилима, Каризис был совершенно нищ. Он не то что за обучение, даже за кусок хлеба заплатить не мог. Тем не менее Жилим талантливого мальчика принял, а через несколько лет выставил на продажу вот эту, не очень свойственную для себя картину. За ней ещё три, каждая из которых была признана настоящим шедевром.

– Мастер не мог поступить столь неправильно, – поджав губы, выдохнула Дилия. – Он не мог выдать чужие работы за свои!

Я улыбнулась и пожала плечами…

– В истории искусств подобные случаи не редкость, – сказала доброжелательно. – Причём не только в живописи.

Спорить с этим утверждением было столь же глупо, как подвергать сомнению тот факт, что солнце всходит на востоке, и Дилия промолчала. А я шагнула к следующей картине, полотно называлось «Сошествие Леди Победы»…

– А это битва при Рокусе, – сообщила детям баронесса.

Промолчать опять-таки не удалось…

– Это сражение за крепость Нараска. Видите узоры на шлемах? Во времена битвы при Рокусе шлемы украшали исключительно плюмажами. Да и каменистый пейзаж никакого отношения к Рокусу не имеет.

Родственница моего блондинчика возмущённо раскрыла рот, но тут же его захлопнула, ибо стоявший поблизости старик в форменном камзоле сотрудника музея кивнул и подтвердил скрипуче:

– Это действительно Нараска. Но ввиду того, что несколько лет назад в журнале «Обозрение искусств» прошла статья с вопиющей ошибкой, многие путают с Рокусом. – И добавил тихо, обращаясь уже не к баронессе, а к самому себе: – А посмотреть на шлемы или вспомнить о том, что мастер Льюрис очень любил сюжеты, связанные именно с Нараской, ума не хватает.

Дилия побагровела. Потом позеленела и отступила, а восьмилетний Рики повернулся ко мне и спросил:

– А крепость Нараска – это где?

Я, разумеется, рассказала. И про крепость, и про сражение, и про капитана Нора, чьи смелость и отвага, согласно легендам, поразили Леди Победу настолько, что она лично сошла на землю и забрала тяжело раненного командира отряда в свои чертоги. Где он, согласно тем же легендам, живёт и здравствует по сей день.

Слышавший мой рассказ старик одобрительно крякнул, потом и вовсе поклонился, ну а дети… В общем, встреча плавно переросла в экскурсию. Не слишком объёмную и посвящённую в основном «воинственным» полотнам, но всё-таки.

При этом Рики и Мори оказались не единственными слушателями. За нами тянулся пусть незначительный, но всё-таки хвост из любопытных. Дилия и Дантос тоже не отставали, и если первая внутренне негодовала, то герцог Кернский, наоборот, радовался. И даже посмеивался, вызывая во мне желание пихнуть локтем или наступить на ногу!

И лишь когда подошли к одному из признанных шедевров живописи пост-Куфаранского периода, о котором я принялась рассказывать уж слишком подробно, не выдержал и, улучив момент, шепнул на ушко:

– Любимая, откуда ты всё это знаешь?

Я подарила их светлости насмешливый взгляд и не ответила – ну неужели самому не ясно? Да, меня признали негодной для службы на благо народа метаморфов и курс обучения я не закончила, но я всё-таки училась, причём довольно прилежно. Вспомнить, сколько времени просидела за учебниками, – сразу мутить начнёт! А ведь кроме учебников были многочисленные альбомы, в том числе с репродукциями известных картин и зарисовками скульптур. Так что поводов для удивления в действительности никаких.

А в следующем зале ждал особый экспонат… Автор был неизвестен, но на ценность скульптуры это не влияло – она считалась одним из самых дорогих приобретений музея и неизменно пользовалась огромной популярностью у посетителей.

Скульптура изображала… дракона. Масштаб был, разумеется, уменьшенным, но не до такой степени, чтобы спутать этого мраморного монстра со мной. Окажись я сейчас в образе Астры, могла бы с лёгкостью пробежаться по спине каменного собрата и использовать его хвост в качестве горки. Но так как я пребывала в образе леди, пришлось ограничиться улыбкой и остановиться у ограждения в виде обтянутых тканью цепей.

– Вау… – выдохнул то ли Рики, то ли Мори.

– Ву! – явно разделяя восторг, поддел кое-кого Дан.

А баронесса Ротинис скривилась, да так, что стало боязно, как бы у будущей родственницы челюсть не заклинило…

Ещё стало понятно – мальчишки, в отличие от Дилии и большинства присутствующих в зале лиц, о моей способности превращаться в маленького дракона не знают. Понятия не имею, почему им не сказали, но этот момент вызвал улыбку, равно как и сделанный Рики комментарий:

– Вот это да! Настоящий огромный дракон!

– Настоящие намного больше, – важно поправил Мори.

– Да куда больше-то? – возмутился младший, а я…

Нет, подтверждать репутацию всезнайки пока не спешила. Вместо этого запустила руку в карман платья и, сделав испуганные глаза, повернулась к герцогу Кернскому.

– Дорогой, я, кажется, платок потеряла, – сказала жалобно.

Дантос замер, удивлённо заломил бровь и тут же подозрительно прищурился.

А я опять руку в карман запустила. Потом проверила второй и уже после этого «всерьёз расстроилась». Ну как можно быть такой невнимательной? Такой растеряшкой?

Продуманный и коварный не поверил! То есть вообще, ни капельки! Но ломать мою игру всё-таки не стал…

– Где ты могла его потерять? – выдержав паузу, спросил Дантос.

Я невинно захлопала ресницами, а через минуту «вспомнила».

– Я вертела его в руках, а потом… Кажется, на лавочке напротив «Падения небес» оставила. Помнишь, мы там так долго сидели…

Герцог Кернский, разумеется, помнил, хотя сидели мы там всего ничего. С некоторым неудовольствием Дан поймал мою руку, запечатлел галантный поцелуй и, извинившись перед тёткой, отправился искать пропажу. Ну а я… мысленно ухмыльнулась и, повернувшись к детям, сказала:

– Настоящие драконы действительно больше, но размер не так уж важен.

– Как это? – нахмурился Мори.

Я пожала плечами и украдкой огляделась. И пришла к выводу, что Леди Судьба сегодня точно благоволит! Просто весь тот хвост из любопытных, который тянулся за нами через полмузея, распался и отступил. В данный момент меня могли слышать только Дилия и малолетние кузены герцога.

И я, конечно, сказала…

– А так. Инстинкты и способности дракона нисколько от его размеров не зависят. И большие, и маленькие драконы отличаются очень трепетным отношением к своей семье и, в частности, к своей паре. Если они видят, как кто-то пытается причинить боль или доставить неприятности их родным, то в буквальном смысле звереют. А злой дракон – это очень страшно. И предельно опасно.

От мальчишек повеяло недоумением – они явно не поняли, при чём тут семья и пара, да и вообще каких-то других, более интересных подробностей ждали. Зато Дилия, которой мой рассказ и посвящался, сообразила мгновенно. К острой неприязни, которой разило от баронессы, добавились напряженность и толика страха.

Заметив это, я подарила будущей родственнице лучистую улыбку и продолжила:

– У всех драконов очень острые зубы, не менее острые когти и шипы. А ещё у них есть особенный огонь, который даже камни плавит. Если дракон дыхнёт этим огнём на человека, то последствия будут самыми ужасными.

– Сильные-сильные ожоги? – спросил Рики.

Я сдержанно улыбнулась и, по-прежнему глядя на Дилию, уточнила:

– Долгая и мучительная смерть.

Дети опять впали в недоумение, а баронесса Ротинис вздёрнула подбородок и прошептала убеждённо:

– Император не допустит!

– Думаете? – доброжелательно осведомилась я. – Но ведь император здесь, в столице, а драконы… в западных горах.

Собеседница намёк, разумеется, поняла, но отступить не пожелала.

– Но он непременно узнает! И накажет!

Я не могла не рассмеяться. Желания шагнуть к баронессе, грубо исключая из разговора детей, тоже не сдержала.

– Конечно, накажет, – ответила с улыбкой. – Но вы уверены, что драконы только в живописи разбираются? А вдруг они знакомы с анатомией, которая значительно облегчает процесс расчленения трупа? И с другими науками, которые позволяют спрятать труп так, что ни одна ищейка не найдёт? А ведь если нет тела, то доказать и, соответственно, наказать очень и очень сложно. Ведь где гарантия, что человек умер, а не… сбежал с любовником, например?

Очень хотелось выглядеть доброжелательной до конца, но улыбку я не удержала. Да и с голосом совладать не получилось – последние слова прозвучали подчёркнуто жестко, почти зло.

И хотя Дилия и так всё поняла, и даже побледнела, причём искренне, точки над буквами я всё равно расставила.

– Вы можете быть какой угодно родственницей, но если полезете к Дантосу или ко мне, клянусь – убью и закопаю. Ясно?

Баронесса Ротинис громко сглотнула и кивнула, а я отступила и вновь нацепила на лицо улыбку. И как раз вовремя – буквально через секунду в зал возвратился герцог Кернский, собственной сероглазой персоной.

Когда он приблизился, Дилия дёрнулась, но поставить племянника в известность о разговоре всё-таки не решилась – поняла, зараза, что не шучу. Сам Дантос, от которого напряженность тётки точно не укрылась, чуть нахмурился, однако вопросов задавать не стал. Сказал, обращаясь ко мне:

– Любимая, сожалею, но платка нет.

Моя печаль была насквозь фальшивой, зато выглядела очень натурально.

– Это ужасно, – сказала я со вздохом.

Потом шагнула к Дану, положила ладошку на подставленный локоть и огляделась. Зал со скульптурой дракона был не последним, но дело, ради которого я в Императорский музей рвалась, уже решилось. И так как смысла продолжать спектакль не имелось, очень обрадовалась, услышав:

– Любимая, может, хватит на сегодня картин? Обойти весь Императорский музей за один день – задача почти невыполнимая. Может, продолжим осмотр завтра?

Глаза Рики и Мори тут же вспыхнули неподдельной радостью, вот только предложение адресовалось не им, а исключительно мне…

– Хорошо. Завтра так завтра, – опустив ресницы, послушно пробормотала я, чтобы тут же включиться в процесс прощания с «дорогими родственниками».

А через четверть часа, когда вышли из музея, пересекли площадь и оказались за столиком одного из фешенебельных ресторанов, Дантос всё-таки не выдержал…

– Астрёныш, ты ни о чём не хочешь мне рассказать?

Я сделала большие глаза, потом приняла из рук официанта меню и опять обратила внимание на Дана. Я? Рассказать? Любимый, а разве что-то произошло?

Герцог Кернский посыл понял и настаивать не стал.

– Ладно, малышка, пусть ваш разговор с Дилией останется секретом, но… – Собеседник выдержал паузу и только потом продолжил: – Взамен ты мне другой секрет раскроешь.

Я вопросительно заломила бровь, а Дантос шумно вздохнул и, понизив голос, сказал:

– Когда мы ходили в императорское хранилище, ты призналась, что лично участвовала в нескольких взломах охранных систем. А ещё я просмотрел векселя, которые мы при трупе Ласта нашли, и… знаешь, любимая, а сумма-то не маленькая, честным трудом, да за два года, столько не заработать. Я не осуждаю и претензий не имею, но хочу подробностей. Хочу знать, как всё было.

Ву-у-у… Ну вот. Нашел, бес меня пожри, тему!

– Ты же читал дневник Ласта. Мне кажется, он даёт представление о прошлом. И по поводу взломов… я ничего такого не говорила.

– Не говорила, – не стал отпираться блондинчик. – Ты подумала. А в том, что касается дневника – да, представление он даёт, но этого недостаточно.

Не выдержав, я скривилась и погрузилась в изучение меню. Позже, когда заказ был уже сделан, огляделась и скривилась снова. Очень хотелось сказать Дану, что сейчас не время и не место, но ресторан, ввиду его статуса и дороговизны, был практически пуст. Подслушать наш разговор не могли, а значит, и повода просить об отсрочке не имелось.

Тем не менее я всё равно хотела от неприятного разговора улизнуть и даже открыла рот, чтобы выдать невесть какой аргумент, но герцог Кернский это желание перебил. Он накрыл мою ладонь своею и пристально уставился в глаза. В итоге…

– Ладно, – пригубив поданное в качестве аперитива вино, выдохнула я. Огляделась ещё раз и принялась делиться деталями своего не слишком приглядного прошлого.

Говорить о взломах, кражах и аферах оказалось довольно сложно. Увы, но, несмотря на то, что возможности жить честно тогда не было, совесть всё равно ворочалась и кусала. Тот факт, что Ласт, зная мою натуру, старался выбирать в качестве жертв людей непорядочных, тоже не успокаивал. Ну разве что чуть-чуть.

Зато взгляд и исходившие от герцога Кернского эмоции действовали благотворно. Любимый мужчина не осуждал и, как ни странно, не жалел. Последнее было даже важнее первого – просто уж чего, а жалости сейчас не хотелось. Да, моя юность была далека от благополучия, но что с того?

Я рассказывала медленно, часто делала паузы и почти всегда опускала имена и названия городов. Невольно вспоминала такие подробности, которые, казалось, давно позабыла, и непроизвольно в такие моменты ёжилась.

Замолчала, когда официант принёс заказ, а позже, едва с обедом было покончено, а мы вновь перешли на вино, продолжила. И в какой-то момент начала испытывать… странное облегчение.

Угу, именно так. Именно странное! Просто до этого разговора даже не подозревала, что воспоминания о кочевой жизни с Ластом всерьёз меня тяготят. Проступившие на глазах слёзы тоже неожиданностью стали, однако расклеиться всерьёз я не смогла.

Просто слишком хорошо сознавала: да, я была очень не права в своём прошлом, но кроме прошлого у меня есть будущее, которое я могу построить совершенно иначе. Впрочем, почему «могу»? Уже строю!

Не уверена, но кажется, Дантос этот невысказанный вывод уловил и одобрил. По крайней мере, грустить из-за моего прошлого их светлость точно не собирался. Подтверждением тому – финал разговора. Едва я закончила, блондинчик поймал мою руку, крепко сжал пальчики и сказал: