Текст книги ""Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анна Гаврилова

Вскинув фонарь, я смогла разглядеть много разного. И какие-то сундуки, и мебель, в том числе сломанную, и непонятные тряпки. А ещё я обнаружила деревянную лошадку и двух деревянных же гвардейцев. Последние были большими, ростом с ребёнка, но сердца, в отличие от лошадки, не тронули.

Пусть никто не сказал, но я точно знала – игрушки принадлежат моему блондинчику, моему Дану. Вот только пробраться к ним через завал было очень сложно, особенно с учётом моих юбок. Именно поэтому я подавила в себе желание приблизиться и расчесать пыльную гриву. Я осталась где была, у поставленных в несколько рядов картин.

Ещё пара минут, и на чердак вернулся Жакар. После этого начался долгий и довольно нервный процесс извлечения и переноса ценностей. Ввиду того что мы имели дело с семейными реликвиями, я лично контролировала процесс. Это оказалось очень выматывающе, почти убийственно!

Перенос занял добрых полдня, зато к вечеру в одном из залов на первом этаже появилась целая экспозиция. Люди, одетые в костюмы разных эпох, смотрели открыто и по большей части дружелюбно.

Одна из картин привлекла особое внимание… Это был групповой портрет – мужчина, женщина и ребёнок.

Белокурый сероглазый мальчишка лет пяти был очень серьёзен и бесподобно прекрасен. Настолько, что я простояла у картины добрых полчаса и очнулась только тогда, когда одна из горничных притащила ведро воды и чистую тряпку.

Моё звонкое «нет!» эхом разнеслось по замку. Через минуту я смогла объяснить нормально, что вытирать пыль с полотен, да ещё столь варварским способом, ни в коем случае нельзя. Что для начала хочу выяснить, есть ли в Ниринсе достойные специалисты, способные оценить состояние картин, а уже потом, после консультации, решу – смахивать пыль или на реставрацию отправлять.

Если реставрация понадобится, то слой пыли лишним точно не будет. В этом случае его с большим успехом сам мастер уберёт.

Горничная слушала почтительно, в конце лекции сделала книксен и пролепетала слова извинения. А я подумала и лично ей вообще к картинам подходить запретила. Причём не только к портретам, а вообще ко всем. Нет, ну это надо же придумать! Приволочь тряпку и ведро…

На этом моё самоуправство закончилось. Я велела запереть зал и разойтись по своим делам.

Впрочем, одна из находок осмотра специалиста не требовала и помывки таки удостоилась. Это был огромный, составленный из ценных пород дерева герб герцогского дома.

Удивительно, но герб семьи Дантоса я видела впервые. И вначале подумалось, что это не случайно, более того – что блондинчик намеренно данный символ от меня скрывал!

Просто на щите, служившем основой герба, кроме всяких листочков, мечей и стрел был изображен таралис. Да-да, тот самый мифический зверь, от которого, согласно преданиям, все самые упрямые животные произошли.

Это было поводом захихикать, но насладиться разоблачением как-то не получилось. Просто на шум прихромал дворецкий и, увидав принесённый с чердака раритет, заявил:

– Когда-то этот герб висел в зале приёмов.

– А почему его оттуда убрали? – тут же поинтересовалась я.

Хирим пожал плечами, сказал после паузы:

– Регент велел снять на время ремонта. А вот повесить обратно «забыл».

Я печально ухмыльнулась. И пусть прогулка на чердак была чистым самоуправством, а мне только предстояло прощупать почву и попросить разрешения на то, чтобы влезть в болезненное прошлое Дантоса, но…

– Верните герб в зал приёмов, – обращаясь к Жакару, приказала я. – И желательно сегодня.

Распоряжение, разумеется, выполнили. Уже через полчаса огромный деревянный щит украсил одну из стен, а я с некоторым удивлением заметила – прислуга больше не кривится и недовольства по поводу затеянных перестановок не испытывает.

Наоборот – после возвращения щита от людей повеяло уважением! Но я реакцией не прониклась и надулась сильней. С огромным трудом сдержала желание показать присутствующим язык и чинно удалилась в свои покои.

Мне требовалось привести себя в порядок. Прихорошиться к ужину и появлению Дана.

С тех пор как мы покинули Рестрич, моя война со снами фактически сошла на нет. В смысле, мне больше никакие гадости вроде Ласта или болезненных эпизодов из прошлого не снились. В какой-то момент мои сновидения превратились в замечательную бессвязную белиберду, которой я прямо-таки наслаждалась. Но эта ночь стала исключением.

Мой сон начался с осознания того, что…

Сплю!

То есть иду по замковому коридору – причём здесь, в Керне, – слышу приглушенный стук собственных сапог и понимаю, что нахожусь внутри сновидения.

Привычно пытаюсь это наваждение сбросить, удрать в благословенную тьму или, наоборот, проснуться, но зыбкая реальность вцепилась оголодавшим волком и отпускать не собирается.

Внутренне злюсь. Рычу, топаю ногами, негодую! Но при этом… иду. Уверенно, но как-то устало вышагиваю по знакомому коридору, неотвратимо приближаясь к двери одной из многочисленных гостиных.

Подхожу. Выжидаю пару секунд и толкаю тяжелую створку. И лишь переступив порог, понимаю, что я – не я. То есть не Астрид! И даже не маленький золотой дракон…

Я, как это ни удивительно, не кто иной, как Дантос. Только ещё не герцог, а так… наследник древнего рода. Меньше получаса назад я вернулся из долгого изнурительного похода. Ужасно устал и очень хочу остаться в одиночестве, но если не поздороваюсь с регентом, то тот непременно расценит это как неуважение и наш крайне шаткий мир рассыплется в пыль.

Поэтому… вхожу.

Вхожу в гостиную, которую Гнитис использует в качестве публичного кабинета, и почтительно замираю на пороге.

Хочу казаться вежливым, но сдержать кривую усмешку не получается, и радует только то, что Гнитис в данную секунду копается в бумагах и выражение моего лица не видит.

Я успеваю нацепить маску приличия, а потом расположившийся за большим столом регент отрывается от бумаг, дабы взглянуть на подопечного и… тоже на мгновение скривиться. Почти слышу неприязненное: «Неужели явился?», но с губ Гнитиса слетает иное, более дипломатичное:

– Ох, Дантос… Ну надо же.

Да, регент недоволен. Причём не моим появлением, а предшествовавшим этому появлению отъездом. Ведь своим исчезновением я сорвал великолепную провокацию, призванную обязать меня жениться на Мари.

– Добрый вечер, – добавив в голос немного почтения, отвечаю я. – Как поживаете?

– Всё хорошо, мой мальчик. Всё…

Гнитис встаёт. На тонких губах появляется подобие доброй улыбки. Регент точно хочет подойти, чтобы пожать руку или обнять, но я к подобному не готов. А от прозвучавшего «мой мальчик» вообще передёрнуло.

– Я рад, – отвечаю холодно. И прежде, чем регент успевает приблизиться: – Прошу прощения, но я с рассвета в седле и очень устал. С вашего позволения, я пойду.

Гнитис замирает и делает излишне шумный вдох. А я отвешиваю кивок, разворачиваюсь и покидаю гостиную.

Настроение, которое портилось по мере приближения к родовому замку, срывается в пропасть. Я едва сдерживаю желание ударить кулаком по каменной стене и разразиться самой грязной бранью.

Ненавижу этого человека! Сильнее, чем убийц своего отца! Сильнее, чем императора Ристарха!

Я действительно устал и по-прежнему очень хочу оказаться в одиночестве, но ноги несут не к лестнице, а в другой, куда менее приметный, коридор.

Короткая прогулка, и передо мною простая и очень знакомая дверь, которую открываю не задумываясь. Распахиваю, чтобы тут же оказаться в просторном помещении кухни и остановиться, ища глазами добрую, милую Роззи.

Кухарка кормит меня с самого детства, и её стряпня всегда повышает настроение. Сейчас мне очень нужна эта пилюля радости. Мне жизненно необходимо тепло, которое дарит вооруженная половником толстушка.

Вот тут картинка немного смазывается, и восприятие меняется. Я – ну то есть Астрид – вдруг понимаю, что давно не сопротивляюсь сновидению, а наоборот, вцепилась в него всеми лапками. Второе – взглянуть на Роззи пятнадцатилетней давности страсть как интересно, и мои эмоции, мои желания перекрывают желания Дантоса.

На несколько минут я теряю связь с блондинчиком и полностью отдаюсь созерцанию зыбкой реальности.

Роззи! Она действительно здесь! На ней вечный белый передник, а в руках поварёшка. Вот только талия у самой замечательной кухарки заметно тоньше нынешнего, да и лицо действительно моложе.

Увидав их светлость, повелительница скалок охает и взмахивает руками.

– Почему же нас не предупредили! – восклица-ет она.

Дантос делает неясный жест рукой, как бы обрывая тему. Спрашивает сам:

– Есть что перекусить?

Вопрос, в общем-то, оскорбительный, но добродушная Роззи не обижается. Ограничившись выразительным взглядом, сообщает, что готова подать ужин буквально через пять минут. И тут же уточняет – где их светлость кушать изволят? В столовой или у себя?

– Здесь поем, – отвечает блондинчик, чтобы решительно направиться в дальний угол. Туда, где стоит большой стол, за которым обычно прислуга трапезничает.

Я искренне удивляюсь, зато Роззи воспринимает происходящее как нечто вполне обычное. Только в уголках губ замирает горечь, а во взгляде толика сочувствия мелькает.

Когда перед Дантосом появляется доска с нарезанным хлебом и ломтиками мяса, а следом огромная тарелка наваристого супа, я свою самостоятельность утрачиваю. Снова превращаюсь в блондинчика, который…

Ест! То есть сидит и, махнув рукой на всякие манеры, быстро уминает вкусное варево. Так, будто его неделю не кормили! А может, даже две.

При том, что мы с Даном одно целое, становится смешно до невозможности. Просто я слишком отчётливо ощущаю его аппетит и слышу, как трещит за аристократическими ушами.

Чуть позже в кухне появляется Жакар. Он, как и Роззи, моложе и стройней, но смысл не в этом. Смысл в том, что столичный мажордом очень прибытию нашей светлости радуется. Принимается расспрашивать, рассказывать какие-то новости и всячески создавать ощущение, что тот не куда-нибудь, а домой вернулся.

Дантос эту искренность ценит, но на кухне всё-таки не задерживается. Он улыбается Жакару и устремляется к себе.

Идёт. Идёт по знакомому хозяйственному коридору, выходит в не менее знакомый холл, преодолев который оказывается на лестнице.

Идёт.

Поднимается выше и выше, но, несмотря на острое желание оказаться в своих комнатах, не торопится. С появлением регента этот замок стал почти чужим, но какие-то отголоски памяти остались, Дантос хочет ими насладиться.

Идёт. Минует второй этаж, выходит на площадку третьего… и вот тут вздрагивает и едва сдерживает желание выругаться. Просто перед ним, словно из ниоткуда, девушка возникает. Невысокая, пухленькая шатенка в очень ярком платье. И с не менее яркой улыбкой на губах.

– Оу! Дантос! – визгливо восклицает она. – Вы вернулись!

– Здравствуйте, Мари, – после паузы отзывается Дан. Кивает, а вот протянутую для поцелуя руку старательно игнорирует.

Ну а в том, что касается меня…

Бешусь!

Вспыхиваю мгновенно и начинаю истово рычать. И мне глубоко плевать, что дело происходит во сне, а сам сон – явно отголосок прошлого.

Дайте мне эту Мари! Эту, как когда-то иронически выразился Дан, «правильную девушку»! Я ей все волосёнки повыдёргиваю! И глаза, которыми смеет на моего блондинчика таращиться, выцарапаю! И руку, которую она к нему тянет, оторву!

Угу, бешусь.

А Дантос тем временем огибает потенциальную невесту и идёт дальше. Вот теперь спешит. Буквально несётся по коридору.

Потом вваливается в покои – не те, в которых обитает сейчас, а в другие, попроще и расположенные чуть дальше. Запирает входную дверь и, пройдя до спальни, устало падает на кровать.

Он тоже бесится. Но не так сильно, как я. А чуть позже, когда волна эмоций отступает, поднимается с кровати и отправляется на поиски дорожной сумки – её в покои слуга отнёс.

Дан желает откупорить купленную в трактире бутылку вина. Пить вино из здешних погребов их светлость опасается. Да и кушанья, если они не лично Роззи поданы, всякий раз амулетом проверяет. Чтобы убедиться в отсутствии яда…

И это не паранойя, а вполне здравая позиция. Жизнь уже доказала, что от регента можно ожидать всякого. Видимо, неспроста того Гнитисом назвали.

Прежде чем Дантос находит сумку, картинка меняется. Я опять он – ну то есть блондинчик, будущий герцог Кернский.

Я чуть-чуть, самую малость, пьяна и, вопреки всякой логике, счастлива. Только понять, что конкретно доставляет мне такую радость, получается не сразу.

Сперва приходит знание – в моём кармане лежит некая очень ценная бумага. Нет, не вексель! И даже не письмо! Это листок, на котором я записал кое-что предельно личное. Но главная соль в том, что это личное немыслимо и волшебно.

Оно не укладывается в рамки моего мира! Оно окрыляет сердце и душу! Причём окрыляет настолько, что оставить эту бумагу в банальном сейфе не могу. Мысленно посмеиваясь над собой, я несу её в свой самый секретный тайник. В тот, где хранятся самые важные сокровища.

Да, я уже не мальчишка! И в чудеса совсем не верю… Но иррациональное желание сильнее здравого смысла – мне кажется, что если спрячу листок там, то слова предсказания непременно сбудутся и я обрету всё то, о чём говорила старуха.

Поэтому… иду.

А точнее – крадусь в ночи по собственному замку.

Временами спотыкаюсь, поминаю крепким словом царящую вокруг темноту, но отказываться от затеи не собираюсь.

Я миную жилой этаж и несколько лестничных пролётов. Прохожу ещё одним очень знакомым коридором и оказываюсь на чердачной лестнице. У меня есть собственный ключ, поэтому проблем с проникновением не возникает. Я отпираю замок и делаю шаг во тьму.

Секунда, и прозорливо прихваченный фонарь вспыхивает магическим светом. А я непроизвольно морщусь, отмечая, что хлама за последнее время прибавилось.

Взгляд сам устремляется к составленным у стены портретам, а губы кривятся в горькой усмешке. В детстве я каждый день пробирался сюда и сидел у списанных в утиль полотен. Собственно, ради того, чтобы приходить к картинам, и обзавёлся личным ключом от чердака.

И здесь же находится мой самый секретный тайник. Я сделал его после того, как люди регента вскрыли все тайники, расположенные в моей детской. Когда-то давно, отдирая одну из почерневших от времени досок, я свято верил – этот тайник не найдёт и не вскроет никто! Его будут защищать мои почившие предки. Ведь не зря их портреты теперь тут, в этой пыльной темноте.

Смешно, но место это действительно не обнаружили. Ни тогда, ни теперь! Мне оставалось только перешагнуть через хлам, присесть на корточки и прокрутить кривой гвоздь, который доску придерживал.

Потом улыбнуться сломанному кинжалу, оловянному солдатику и капсуле с забальзамированной лягушкой и, вытащив из внутреннего кармана листок, аккуратно добавить его к этим нехитрым сокровищам.

Помедлив, вернуть доску на место, вздохнуть и подняться на ноги. И развернуться в логичном намерении уйти.

Глава 10

Я не просто проснулась – подскочила на постели, как укушенная! Резко распахнула глаза, ещё более резко перевернулась, приподнялась на руках и уставилась на Дана.

Блондинчик тоже проснулся – причиной герцогского пробуждения стал мой излишне резкий кульбит. Теперь Дан лежал и недоумённо взирал на всклокоченную невесту.

Эта игра в гляделки длилась с пару секунд, потом расклад поменялся. Их светлость сделал хитрый манёвр, и я оказалась опрокинутой на спину, а он, ну то есть герцог Кернский, навис сверху.

Навис и поинтересовался:

– Что случилось?

Ответить… нет, не захотелось. В смысле, первое, крайне неблагоразумное желание просто взять и спросить, насколько правдив был мой сон, испарилось, и я осталась в амплуа выброшенной на берег рыбы.

Тут же вспомнила о способностях некоторых личностей к телепатии, и к немоте добавился оттенок паники. Я заёрзала, пытаясь выбраться из-под Дантоса, но увы. Блондинчик навалился, блокируя пути к отступлению, и коварно впился в губы.

Этот поцелуй оказался спасением. Просто благодаря ему из головы все-все мысли выдуло! По телу сразу прокатилась волна приятного жара, сердце застучало быстрей. Но едва поцелуй прервался, Дантос повторил:

– Так что случилось, малышка?

– Сон, – выдержав паузу, правдиво выдохнула я. А вот дальше решила-таки соврать: – Приснилось, будто ты… ты вёл себя так возмутительно, так нечестно. Был груб, неблагодарен, и вообще.

Их светлость отстранился и застыл, требуя пояснений, но я раскалываться не собиралась.

– Если когда-нибудь поведёшь себя так же… – продолжила возмущённо, – то я за себя не отвечаю!

Последняя фраза прозвучала очень искренне, и желание развивать тему у их светлости отпало. Стремясь утихомирить взбудораженную меня, Дантос наклонился и опять припал к губам. Новый поцелуй был очень нежным, очень успокаивающим, и я притворилась, будто снадобье подействовало. Но бдительности не утратила! И раньше, чем нестабильная телепатия герцога Кернского сработала, вывернулась из мужских объятий, дабы удрать в ванную.

И уже там, стоя под тёплыми струями воды, уговорила себя временно про этот сон забыть. Ведь совершенно ясно – в противном случае вожделенный листочек, если он там есть, непременно отберут. А я опять останусь ни с чем. В смысле, без того самого пророчества…

Осознание важности ситуации помогло. Я героически продержалась до ухода Дантоса и даже от провокационного «Малышка, почему мне кажется, что ты что-то замышляешь?» отмахалась.

Зато двумя часами позже, когда их светлость таки покинула замок, ситуация переменилась. Запрятанное в глубины души любопытство выбралось наружу и принялось не просто грызть – рвать на куски!

Но я всё-таки не спешила. Вместо того чтобы немедленно помчаться на чердак, села и задумалась.

Допустим, сон пророческий и тайник действительно существует. Но кто даст гарантию, что он окажется чётко на том самом месте? К тому же чердак захламлён так, что к стенкам практически не пробраться. Ну и последнее – я уверена, что хочу продемонстрировать всему замку, что ко мне временами вот такие, особенные видения приходят?

Ответы были очевидны, равно как и принятое мною решение. Дело оставалось за малым – вернуться в свои покои, накинуть на лоб мокрое полотенце и сообщить Полли, что у меня разыгралась мигрень. И велеть ни в коем случае не беспокоить. Не навещать до тех пор, пока не позову сама.

План был прост! Вот только избавиться от Полли оказалось намного труднее, нежели от моего упрямого сероглазого герцога. Я слегка переборщила со стонами, и, глядя на «страдания» хозяйки, горничная принялась мельтешить, переживать и всячески предлагать помощь.

В итоге пришлось едва ли не пинками её выпихивать. Зато потом…

Несколько минут на то, чтобы избавиться от одежды, и я опускаюсь на четвереньки. Закрываю глаза и отбрасываю все лишние мысли, дабы воззвать к родовой магии. Боль трансформации, бешеная ломка, и я уже не человек – дракон! Мир меняется вместе со мной – становится ярче и объёмней.

Теперь я различаю тысячу запахов, улавливаю сотни звуков, а ещё отлично чувствую тех, кто находится поблизости. И о чудо – на этаже никого! А раз так…

Иду. Выхожу из-за витражной перегородки, подхожу к двери, поднимаюсь на задние лапы и, ловко нажав на ручку, благополучно вываливаюсь в спальню.

Иду. Деловито повиливая попой, пересекаю саму спальню и просторную, красиво оформленную гостиную. Замираю у внешней двери и, получив «добро» от драконьей сущности, опять на задние лапы встаю.

Эта дверь открывается «на себя», и мне приходится немного повозиться, но я справляюсь замечательно. А выбравшись в коридор, начинаю молчаливо ругаться, ибо что-что, а дверь в покои необходимо закрыть, иначе какая-нибудь Полли точно войдёт и пропажу герцогской невесты обнаружит.

Попытка замаскировать отлучку отнимает целую прорву времени и требует такой сноровки и гибкости, что я непроизвольно рычу. Зато когда маленькая эпопея заканчивается, шумно выдыхаю и почти мгновенно возвращаюсь в состояние предельной, почти шпионской собранности.

Иду! Впрочем, нет. Нет, теперь не иду – крадусь! По-прежнему отлично чую живых – то есть неожиданные встречи с прислугой невозможны, но это не мешает мне пригибать голову и двигаться мелкими перебежками.

Крадусь…

Без всяких приключений добираюсь до конца коридора и выхожу на лестницу. Воровато оглядевшись… не прохожу, нет – буквально проскакиваю целый пролёт!

А вот дальше возникает проблема. Я улавливаю присутствие людей и реагирую, как и положено то-му, кто желает сохранить свою миссию в тайне. Я шарахаюсь в сторону и прячусь за большой напольной вазой, которая, словно стражник, прямо у лестницы стоит.

Теперь жду. В смысле, сижу за вазой, нервно постукиваю хвостом и беззлобно ругаюсь. Вот что, скажите на милость, этой парочке горничных тут понадобилось? Неужели не могли в какой-нибудь другой части замка прибраться?

Женщины оказываются рядом, идут мимо, и мне, чтоб уж точно не заметили, приходится двигаться вслед за ними, вдоль пузатого керамического бока. Сердце при этом стучит до того часто, что чувствую себя не драконом, а позорным, загнанным в западню зайцем.

Я мысленно ворчу, и морщусь, и сетую на свою незавидную долю. А потом вдруг вспоминаю, что я не абы кто, а без пяти минут хозяйка всего этого великолепия, и к горлу подкатывает смех.

Просто представилось, что маленькую красивую меня заметили! То есть увидели, как я, будущая герцогиня Кернская, превратившись в карликового дракона, воровато крадусь по замку. И что в этот миг подумают слуги? А что смогу им сказать? Ву-у-у?

Увы, но картинка, нарисованная моим воображением, была до того яркой, а смех распирал так сильно, что я не выдержала и хрюкнула.

– Ты слышала? – настороженно вопросила одна из горничных, которые, кстати, уже отошли на довольно большое расстояние.

– Что именно? – уточнила вторая недоумённо.

Я не видела, но знала – женщины остановились. Они замерли и принялись вертеть головами в попытке найти.

Спустя пару минут первая сказала:

– Нет, померещилось.

Я же едва удержалась от повторного хрюка!

Всё то время, что прислуга размышляла и таращилась, я сидела за вазой и буквально зажимала рот лапами. Я так старалась не смеяться, что почти вспотела – и это при том, что драконы потеть вообще неспособны.

Едва появилась такая возможность, я вынырнула из укрытия и уже не прячась, буквально вприпрыжку, помчалась к чердачной лестнице. И только оказавшись перед видавшей виды дверью чердака, позволила себе нахрюкаться всласть!

Зато дальше пришлось посерьёзнеть. Дверь, и я это с самого начала знала, была не заперта, ибо вчера, когда Жакар воевал со старинным механизмом, в том что-то поломалось. Но кроме этой несомненной удачи на пути маленького дракона и сложности имелись – в частности, заполонивший всё пространство хлам.

Не желая и дальше тратить время на ерунду, золотая девочка пробежала по лестнице, открыла дверь и решительно протиснулась в тёмное помещение. Не сделав и пары шагов, звонко чихнула, а потом клацнула зубами и деловито огляделась вокруг.

Идеальное ночное зрение позволило наплевать на темноту, а хорошая память подсказала, в каком углу искать заветную дощечку. Клыкасто улыбнувшись и расправив для равновесия крылья, я ловко вскарабкалась на первую гору хлама, чтобы тут же продолжить путь дальше, в глубь этого поистине огромного чердака.

…До нужного места я добиралась не многим меньше получаса. И столько же времени потратила на разбор завала. Учитывая отсутствие у меня рук и наличие лапок, задача оказалась не из лёгких, но я опять-таки справилась и была вознаграждена видением заветного изогнутого гвоздя, который потайную доску придерживал.

Ловко поддев гвоздь когтем, я позволила тому провернуться. Потом поддела уже саму доску и, не выдержав, издала победное «Ву!».

Да-да, видение не обмануло. Более того – за прошедшие годы никто в этот тайник не лазил, так что всё осталось на месте. И сломанный кинжал, и оловянный солдатик, и листок, предположительно таящий в себе предсказание, и… капсула с забальзамированной лягушкой.

При виде последней моя радость поугасла, а сердце сжалось. Я даже отшатнулась брезгливо, но спустя миг сосредоточилась и медленно сунула лапку внутрь. Осторожно, стараясь не запаниковать, потащила к себе листок, который покоился поверх мальчишеских сокровищ. И едва не отпрянула, когда листок таки выпал, а лежавшая под ним бальзамическая капсула предстала во всей красе.

Мне понадобилась пара минут, чтобы пережить этот ужас! Зато потом я убедила себя прикрыть тайник всё той же доской и, выдохнув, сосредоточилась на предсказании.

Нетерпеливо вздрагивая от предвкушения, я развернула бумажку и, мысленно возблагодарив острое драконье зрение, позволяющее различить буквы даже в темноте, прочла первую строчку:

«Тебя ждёт большая любовь».

А-а-а! Ну неужели! Неужели я добралась!!!

Текста было немного, но желание устроиться поудобнее всё равно возникло. Я инстинктивно огляделась, но, вспомнив о том, где именно нахожусь, мечты о комфорте оставила.

Просто зажмурилась на две секунды, дабы унять ураган чувств, и опять к потемневшей от времени бумажке вернулась. Склонилась над ней, дабы прочесть прекрасное:

«Тебя ждёт большая любовь.

Она появится непременно, независимо от твоих желаний и надежд. Её путь будет трудным, но она не опоздает, придёт ровно в тот момент, когда ты будешь больше всего в ней нуждаться.

Она перевернёт весь твой мир! Счастье, которое она подарит, станет нужнее воздуха, пищи и воды. Но тебе придётся очень постараться, чтобы удержать её подле себя. Тебе придётся научиться предугадывать её желания и порывы. Просчитывать каждый её шаг!

Если упустишь свою любовь, если проворонишь своё счастье, то у тебя будет лишь один шанс вернуть её обратно. Но если ты не сможешь, не догонишь – та, которая завладеет твоим сердцем, сгинет навсегда.

Она будет умирать медленно и мучительно, сперва от душевных, потом от физических ран. А ты, так и не сумев её забыть, доживёшь до старости, но станешь самым несчастным человеком во всех мирах.

Если же ты справишься, вы будете жить долго и счастливо, совсем как в сказке. А та особая связь, которая возникнет между вами в самые первые дни, усилится настолько, что сможете понимать друг друга без всяких слов.

Вы будете очень счастливы. Счастливее многих!

И сама Леди Удача будет улыбаться вашему союзу».

Я дочитала и зажмурилась. И надулась, но не от обиды – от удовольствия! Потом шумно выдохнула и перечитала записку ещё раз. Обращая внимание уже не только на слова, но и на ровный, красивый почерк Дана.

Точность высказываний и интонаций? Нет, она не удивляла. Всем известно – когда звучит настоящее пророчество, тот, кому оно предназначено, запоминает его от и до, со всеми оттенками и штрихами.

Желание герцога Кернского записать эти слова тоже удивления не вызвало – пророчество-то, конечно, запоминается, но вдруг? Вдруг случится нечто такое, от чего забудется?

И вообще… герцогская предусмотрительность вызвала улыбку и желание обнять кое-кого всеми лапками. Но ввиду того, что этот кое-кто в обозримом пространстве отсутствовал, пришлось заняться другим, не менее интересным делом – заметанием своих следов!

Угу, выдавать своё пребывание на чердаке мне совершенно не хотелось. Признаваться блондинчику в том, что отыскала текст пророчества, – тоже. А зачем? Ведь для Дантоса слова провидицы – предмет дразнилок и опосредованного шантажа. Мол, всё расскажу, Астрёныш, но только после свадьбы.

Да-да! Очень мне теперь твоё признание нужно!

Искренне упиваясь своим превосходством, я исхитрилась сложить листок вчетверо и вот после этого озадаченно застыла. Эм… а как его обратно-то запихнуть? Как пристроить?

Пара секунд на раздумья, и я решительно поддела лапкой памятную доску и, прихватив листок зубами, сунула морду в неглубокую щель тайника.

Дальше случилось… неприятное.

Будучи слегка взвинченной, я немного не рассчитала расстояние и задела мордой склянку с лягушкой. Немедленно дёрнулась, а осознав, что зацепилась гребнем и застряла, ударилась в панику.

Я резко попятилась, одновременно подпрыгнула и ударила хвостом. Взбрыкнула, совершенно не помня, что вокруг огромное количество не очень устойчивых предметов.

Это было ошибкой! В миг, когда мне удалось высвободить голову, раздался первый, относительно тихий «бум». Он был неожиданным и испугал, отчего маленький дракон шарахнулся в сторону.

Это была вторая моя ошибка. На сей раз глобальная…

Новый «бум» прозвучал ближе и громче. Из кучи хлама, в которую я во второй раз врезалась, выпало нечто массивное. Дальше несложная комбинация – приземляясь, это нечто задело что-то ещё. Правда, теперь не «бум» прозвучал, а самый оглушительный «бабах»!

Невзирая на природную храбрость, маленький дракон не выдержал и снова метнулся в сторону. Опять врезался, но это так, ерунда. Самое страшное, что через миг чердак восточной башни заполнил убийственный, нескончаемый грохот. И, несмотря на наличие крыльев, мне не оставалось ничего иного, как замереть и зажмурить свои красивые янтарные глазки.

Стою. Стою, втянув голову в плечи, жмурюсь и горячо жалею о том, что у драконов не уши, а просто дырочки. Вот были бы у меня ушки, я бы их прижала и хоть чуть-чуть, хоть самую малость, от грохота себя уберегла.

Но ушей, повторюсь, нет, поэтому пришлось выслушать всё. Все эти бесчисленные «бам», «бабам», «бух», «хрясь» и «хрусь». Ну и слегка от всех этих звуков оглохнуть.

Стою. Стою и жду, когда череда падений и обрушений закончится. Попутно радуюсь тому, что мы уже вытащили с чердака ценные картины, и одновременно переживаю за деревянных солдат и лошадку.

А ещё пытаюсь обнадёжить себя тем, что тут склад ненужных вещей, а не кладовая, которой заведует злобная и излишне внимательная ключница. Тот факт, что замковая прислуга по макушку в заданиях и поручениях, тоже оптимизма добавляет, ведь занятость прислуги – реальный шанс сохранить устроенный разгром в тайне!

Вернее, совсем в тайне он, конечно, не останется, ибо скоро кто-нибудь придёт чинить сломанный дверной замок и всё обнаружит. Но до этого момента я тысячу раз сбегу, и догадаться, кто именно этот бедлам устроил, никто не сумеет.

Более того – ни у кого даже мысли об истинной виновнице не возникнет, ведь я же теперь не шкодливый дракон, а леди! Очень важная и степенная…

Стою. Стою, дожидаясь, когда последние «бумы» утихнут, и молчаливо благодарю Леди Удачу за то, что меня никакой палкой не прибило. А ещё, и это, пожалуй, самое важное, стараюсь не слюнявить зажатый в пасти листок.

И вот подлость – чем больше я о сохранности бумажки думаю, тем активнее выделяется слюна. Только выплюнуть пророчество всё равно не решаюсь – вдруг потеряется? Вдруг его каким-нибудь ветром сдует?