Текст книги ""Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"
Автор книги: Анна Гаврилова
Соавторы: Влад Туманов,Владимир Босин,Владмир Батаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 70 (всего у книги 346 страниц)
– Только одно. Мне придётся и ночью к вам придти, точнее не к вам, к моряку…
– Проводим! – догадалась хозяйка, расцвела очередной улыбкой. – И встретим!
…Знакомство со старостой было похоже на новогодний салют. Огромный, пропахший рыбой мужик с заметной проседью в бороде, прыгал до потолка и радовался, как ребёнок. Я даже испугалась немного. Остальная часть кружка рыболовов тоже сияла, но, в отличие от старосты, обниматься не лезла. Зато провожали меня всей деревней, только хорошо это, или плохо, так и не поняла.
На следующий день я занялась покраской дома. Как благоразумная девочка, краску выбрала самую дешевую и надёжную – масляную. Первым, кто оценил мой выбор, стала крыса. Выскочила из щели в полу и пулей улетела в открытую дверь. Я повторила её подвиг через пятнадцать минут. Когда же решила оторваться от бренных дел и попить кофе, выяснила – запах краски проигнорировал границу между мирами и прочно обосновался в моей квартире. И я решилась на эксперимент.
Вооружившись оптимизмом, вышла в дом у моря и закрыла дверь. Колени сразу задрожали, сердце замедлило бег. Но когда вновь потянула за ручку, взору предстала всё та же квартира. Попробовала запереть дверь на ключ – получилось. Осмелев, несколько раз проверила исправность механизма и успокоилась: со стороны деревни Вешенка ключ работает в том же режиме. Значит, уходя можно не беспокоиться, что какой‑нибудь любопытный житель королевства проникнет в другой мир.
Когда моя смелость перешла в наглость, я открыла дверь обычным ключом и недоумённо уставилась на забитый книгами чулан. В основном тут были советские учебники для младших классов и книги сказок, но попался ещё томик Бунина и пара потрёпанных книг из серии «ЖЗЛ». А что, для неразвитого мира библиотека вполне подходящая.
Чтобы покрасить фасад, пришлось вытащить стремянку. На ней меня и поймал Косарь.
– Чем тут пахнет? – настороженно спросил он. – Плохо пахнет. Я бы сказал, воняет! А что это за странная лестница?
– Волшебная, – с улыбкой ответила я.
Парень, который намеревался потрогать стремянку, отдёрнул руку и отскочил на добрых три метра.
– Да ладно тебе, не бойся. Она не кусается.
После вчерашнего знакомства с местным начальством, и прогулки на ночной укол под ручку с Косарем, я немного осмелела.
– Нанананастя, а что ты делаешь?
– Настя, просто Настя, – улыбнулась я.
Бровь Косаря встала вопросительной дугой. Признаваться, что при знакомстве заикалась от страха, не стала:
– На – на – на – настей меня зовут только в очень важных случаях!
Нет, всё‑таки масляная краска – зло. Токсичные испарения, галлюциногенный эффект, пьяные шуточки.
– А, – понятливо протянул детина. – Старостиха сказала, тебе помощь нужна. Говори, всё сделаю. Если надо, ещё кого‑нибудь подряжу.
– Я цветник хочу разбить. Вон там, под окном, вскопать нужно, – стыдливо проблеяла я, мысленно прикидывая как отплатить парню. Использовать рабский труд нищих деревенских жителей я точно не собираюсь.
– Легко! – просиял Косарь. Метнулся за дом и вернулся со странной штуковиной, сильно похожей на весло. – Я как знал! – радостно продолжил он. – Вот, лопату захватил!
Со стремянки я не упала, но краски на землю плеснула с королевской щедростью. Осторожно, медленно спустилась вниз, отложила кисточку и уставилась на инструмент в руках здоровяка. Нет, это не лопата, это всё‑таки весло.
– Она деревянная, – тоном опытного психиатра сообщила я.
Лицо парня вытянулось, глаза наоборот – округлились. Может я действительно нанюхалась до глюков?
Косарь очнулся быстро, чем лишний раз подтвердил уже замеченную мной сообразительность. Молча, как и подобает мужчине, взял весло и отошел в сторону. А потом легко вонзил его в землю. Настала моя очередь выкатывать глаза и терять подбородок. Точно нанюхалась.
Я подскочила к Косарю, выхватила весло и попробовала сделать то же самое. Не вышло. Кончик деревянной лопаты вошёл в землю на пару сантиметров, не больше.
– Ты слабая, – констатировал парень, радостно оскалился.
– Стоп!
Спорить с огромным простоватым детиной опасно. Я решила доказать делом, благо лопату уже купила. Быстренько метнулась в московскую квартиру, схватила инструмент и, на глазах изумлённого землекопа, выковыряла довольно глубокую ямку.
– Но она… железная! – воскликнул Косарь возмущённо.
– Волшебная, – хмуро поправила я.
Уже вечером, побегав по интернету, я узнала, что русские крестьяне тоже копали землю «вёслами», аж до середины двадцатого века, но на тот момент, даже не подозревала о такой дикости. Молча, протянула лопату обалдевшему Косарю. Он не отпрыгнул, но и руки не протянул.
– Возьми. Попробуй.
– Так она ведь волшебная… – с сомнением произнёс парень.
– Я тоже волшебная. Меня ты трогал и ничего страшного не случилось.
Щёки Косаря стали малиновыми. Наверное, я перегнула с аргументами. Зато лопату парень всё‑таки взял. И пока я докрашивала стену, деревенский оболтус едва не докопался до нефти.
Вторым сюрпризом стало появление хорошенькой рыженькой девушки, которая принесла большой пирог и кувшин молока. Девица осторожничала так, будто шла по минному полю прямиком в объятья врага. Меня и воняющий домик обошла по широкой дуге, робким воробушком прижалась к Косарю.
– Я обед принесла, – пискнула рыженькая. – Для всех. Для обоих.
Парень расправил плечи, бросил хитрый взгляд на меня и громогласно заявил:
– А что, Любка! Хошь я тя с колдуньей познакомлю?
Та выкатила пугливые серо – голубые глазки и задрожала.
Вот ведь гад!
Я торопливо вытерла руки о джинсы и поспешила познакомиться сама. Оказалось, девушку смутил мой наряд, ну и запах краски, конечно. Рыженькая была сестрой Косаря, первой красавицей деревни. Пообщавшись с ней десять минут, сделала ещё один вывод – не все красавицы заносчивы. Или это какой‑то неправильный мир? Какое‑то ненормальное королевство?
Обедали сидя на земле, приближаться к крыльцу деревенские отказались наотрез. Громче всех паниковала Люба, которая совершенно не спешила нас покидать.
После того, как я переоделась в «приличное», мы отправились в деревню. Косарь очень хотел прихватить с собой лопату, но я не разрешила – наверное, не стоит шокировать народ волшебными вещами. Рано. Да и рассказ старостихи в памяти всплыл, про указ архиепископа и королевских ищеек…
Спальня моряка встретила меня прежним неприятным запахом. Сам виновник торжества стонал и кашлял, открывал глаза, но взгляд был мутным. Прежде чем вколоть положенные лекарства, я осмелилась провести дезинфекцию: распахнула окно, благо погода тёплая, достала заготовленную бутылку водки и марлю.
Необходимость этих мер вызывала сомнения, обнаженное мужское тело смущало жутко, только отступать было некуда. Откинув одеяло, принялась обтирать. Если микробы не погибнут, то хотя бы порадуются. В следующий раз нужно принести для него чистые простыни – если здесь люди сами делают ткань, значит постельное бельё в дефиците.
Ближе к вечеру, распивая кофе на крыльце своей лачуги, я окончательно утвердилась в мысли, что попала в рай. Только этот рай очень дорого стоит. Покупка семян и саженцев – кроме цветника, я решила обзавестись ещё и садиком – съела большую часть моих сбережений. Лекарства для моряка тоже облегчили кошелёк. А ещё хорошо бы купить мебель и кое – какие инструменты.
Да и местному населению придётся помогать – не могу смотреть как народ возится с деревянными лопатами и ткацкими станками. Это дикость, самая настоящая. Конечно, делиться результатами наших технологий не совсем разумно, но, в конце концов, я ведь не пистолет какой‑нибудь притащить собираюсь.
В общем, деньги нужны, как воздух.
Эх, окажись на моём месте Ленка, она бы вмиг организовала туристический бизнес. Желающих хоть на час вырваться из Москвы и окунуться в море – пруд пруди. Но я на такую аферу не решусь. С моим везеньем о домике даже заикаться нельзя. Отберут.
Нужно придумать что‑то другое, менее опасное. Вот только что?
Хорошая мысль посетила на второй кружке кофе и утром я принялась воплощать её в жизнь.
Московские рынки – штука своеобразная. Это нечто среднее между восточным базаром и европейским супермаркетом. В воздухе витает аромат специй, прилавки ломятся, цены кусаются почище самого злобного бульдога. И внимание продавцов чересчур пристальное, даже страшно становится.
Я набрала в грудь побольше воздуха и решительно направилась к рыбным рядам.
Здесь было всё, даже осьминоги. Румяные, довольные жизнью продавщицы, наперебой расхваливали товар, зазывали. Я скользила взглядом по ценникам, нервно сглатывала – неужели кто‑то действительно готов платить такие деньги? Попутно вглядывалась в лица продавщиц – нет, не то. Наконец, наткнулась на улыбчивого дядечку с горбатым носом и характерным акцентом:
– Вай! Дарагая! Какюю рыбку тэбэ хочется?
Прищурилась. Мужчина в белом фартуке на продавца совсем не похож. Слишком холёный.
– Вы хозяин?.. – спросила я, кивая на прилавок.
– Канэшна! Скидка тэбэ сдэлаю! Болшой!
– А можно с вами поговорить? По делу?
Улыбка мужчины стала ещё шире, обнажив белые, идеально ровные зубы. Уж не знаю, что вообразил торговец, но, кивнув кому‑то из соседей, со скоростью урагана выбраться из‑за прилавка. Я отошла на несколько метров от торгового ряда, увлекая за собой сияющего продавца.
– Вай, какой красивый дэвушка! – заученно воскликнул джигит. – Работа ищеш?
Я протянула мужчине пакет с двумя рыбинами, позаимствованными у старостихи. Сказала осторожно:
– У меня есть много такой рыбы, могу продать. Дёшево.
Улыбка с губ торговца не сползла, но лицо стало напряженным. Он заговорил совершенно нормальным голосом, без тени акцента:
– А документы у тебя есть? Сертификаты, СЭС?
В ответ состроила жалобную мину и помотала головой.
В меня вперился колючий, оценивающий взгляд. Показалось, слышу как шевелятся его извилины, вычисляют – правду говорю, или это спланированная провокация Роспотребнадзора или какой‑нибудь ушлой телепрограммы.
– Рыба хорошая, – тихо пояснила я. – Не краденая. Качество можете проверить, никакой заразы нет.
– И сколько?
– А сколько нужно? – спросила я, хоть и не поняла о чём речь – о цене или количестве.
– Давай так, – вздохнул джигит. – Ты покажешь сколько есть, а я решу сколько брать. По деньгам договоримся на месте. Меня Ахмедом зовут, – он протянул руку.
– Настя, – пискнула я. – Только рыба будет вечером, а забрать её можно ночью.
– Да? – недоверчиво сощурился он.
– Рыба хорошая, клянусь. Вы сами всё увидите. И дёшево…
Ахмед нехотя взял у меня телефон, обещал позвонить вечером. Дело оставалось за малым.
На последние деньги купила тридцать пластиковых ящиков и побежала договариваться со старостой деревни. Конечно, это следовало обговорить сразу, но кто же знал, что всё срастётся так быстро?
Уговаривать старосту не пришлось – улов в этот день был огромным, хотя просьбе он удивился сильно. На закате, у моей лачуги выстроился ряд плетёных корзин, доверху забитых рыбой. Тушки бились и брыкались, пытались выпрыгнуть и сигануть в море. С помощью изрядно озадаченных Косаря и Любки, перегрузили улов в ящики, и тут началось самое трудное.
Мои помощники категорически отказались входить в дом, а сама поднять ящик весом в тридцать килограммов, из которого то и дело выпрыгивают чешуйчатые бестии, не могла. Пришлось идти к Марии Петровне и вымаливать у неё тележку.
После случая в аптеке встреча с соседкой особой радости не вызывала. Прежде чем позвонить в дверь, я сочинила целую легенду о том, как трудно мне живётся, и приготовила целый ворох благодарностей от больного «родственника». А вот придумать зачем же мне понадобилась тележка, так и не смогла.
Но Мария Петровна повела себя на удивление тактично: ни одного вопроса не задала, только улыбалась в ответ на комплементы. Что же случилось с каргой? Неужели, на старости лет, злобная сплетница решила исправиться?
Вторая часть «марлезонского балета» случилась, когда первый ящик перекочевал через порог моей квартиры. Несколько рыбин тут же выпрыгнули, заскакали по полу. Одна ломанулась в спальню, вторая помчалась на кухню, оставляя липкий след на паркете. Ой, чувствую, отмываться от этой сделки придётся долго.
Ближе к полуночи, я растянулась на полу прихожей, среди горы вонючих ящиков и нескольких взбесившихся тушек, и поняла: идея – дрянь. Мобильник тут же запищал, не слишком ласковый голос Ахмеда сообщил:
– Настя, мы приехали. Но это, кажется, жилой дом.
От слов «мы приехали» сердце споткнулось. Сообразила, наконец, что собираюсь продать гору контрабандной рыбы сомнительным горцам. Перед глазами промелькнули кадры криминальной хроники, к горлу подступил ком. Но пасовать поздно.
– Всё верно. Заходите.
Заперла дверь волшебным ключом, повернула в замке обычный. На пороге стоял Ахмед, за его спиной двое смуглых мордоворотов в спортивных костюмах. Меня отодвинули в сторону одним движением руки, впрочем, я не сопротивлялась.
– Это всё? – спросил джигит.
– Ага, – проблеяла я.
Торговец пристально осмотрел один из верхних ящиков, нахмурился. Парни за его спиной казались бесстрастными статуями.
– Выносите, – скомандовал Ахмед мрачно.
От этой парочки рыба сбегать не пыталась. Видать оцепенела от страха.
Пока грузчики освобождали мою прихожую от морепродуктов, Ахмед по – хозяйски осмотрел квартиру, скривился. Конечно, квартирка‑то старенькая, последний ремонт лет сто назад делали. Мебель советского периода интерьер тоже не красит, а маленькая плазма водруженная на стул придаёт общей картине оттенок фарса.
Ну и пусть! Увидят, что кроме рыбы брать с меня нечего, глядишь, в живых оставят.
– Бедно живёшь, – заметил Ахмед.
Я промолчала. Отступила к стене.
Как только из прихожей исчез последний ящик, торговец закрыл дверь. И хотя его головорезы остались снаружи, чувствовала себя крайне неуютно, начала шарить взглядом в поиске чего‑нибудь тяжелого.
– Ты рисковая девушка, Настя, – голос торговца пробрал до костей. Он вздохнул, извлёк из кармана перевязанную резинкой пачку. – Я не буду спрашивать откуда у тебя эта рыба, но если будет ещё – звони.
Глава 4Я и сама превратилась в водоплавающее. Вывалившись на зелёную траву у лачуги, глотала воздух и в истерике била плавниками. Любка и Косарь, которые обязались дождаться моего возвращения, глядели на это действо обеспокоенно.
– Что случилось? – пробасил Косарь. – Тебя кто‑то обидел?
Замотала головой, всё ещё не веря, что всё обошлось. Чёрт, какая же я дура!
– Настя… – осторожно позвала Любка.
– Всё в порядке, – выдохнула я, усаживаясь прямо на землю. – Нужно пересчитать деньги.
Местные оживились:
– Деньги? Неужели кто‑то дал за эту рыбу монеты? Не может быть! Покажи!
Когда я извлекла на свет пачку купюр, деревенские скисли.
– Ты обменяла несколько корзин рыбы на это? – выгнул бровь Косарь.
– Да ну вас!
В свете фонарика, я пересчитала выручку и настроение резко улучшилось. Сто тысяч! Хотя тут же пришло разочарование – продешевила… С другой стороны, документов на эту рыбу у меня нет, и налоги платить не нужно, да и вообще… Правда, меня, как неудавшегося юриста, незаконные сделки всё‑таки напрягают, но с совестью договориться смогу.
Главное – я нашла способ зарабатывать!
Следующим утром, после посещения хворого моряка, отправилась в хозяйственный магазин. Чтобы дотащить покупки, пришлось нанимать такси, но оно того стоило.
В итоге, у домика на холме выросла гора сокровищ. Подоспевший к обеду Косарь едва не свалился в обморок. Три десятка лопат, тяпки, вилы, железные вёдра и кастрюли повергли парня в шок. Я с гордостью объяснила, что это плата за вчерашнюю рыбу.
– Вот это да! – протянул Косарь. – И это за несколько корзин?
– Это ещё не всё, – улыбнулась я, чем окончательно добила несчастного. – Нужно показать вещи старосте. Если ему понравится такой обмен, сможем продавать всю пойманную рыбу туда, – я кивнула в сторону домика. – Но мне понадобится твоя помощь.
Смелый Косарь попятился.
– Косарь? – тихо спросила я. – Ты ведь не боишься?
Парень заметно напрягся, побагровел, на щеках заходили желваки.
– Не боюсь, – выпалил он, даже шаг вперёд сделал. – Но нам нельзя заходить в дом. Там смерть.
Кажется, это я уже слышала. На секунду меня охватило сомнение: что если правда? Что если переход в другой мир кого‑то из местных невозможен? Вдруг портал испепелит улыбчивого Косаря? Нет, не может такого быть. Если я смогла, значит и он сможет.
В дом парень зашел дрожа. Но небеса не разверзлись, молнии не полыхнули, даже земля не провалилась. На всякий случай, я прикрыла входную дверь, взяла его за руку и повела ко второй дверце.
– Ты только не волнуйся. Ничего страшного там нет. И ещё… не удивляйся.
Косарь шумно сглотнул, сжал мою руку так, что косточки захрустели. Порог моей квартиры переступал с закрытыми глазами, дышал, как перепуганный заяц – часто и мелко.
– Всё хорошо, – ласково сказала я. – Всё получилось.
Он приоткрыл один глаз, вздрогнул. Следующие пятнадцать минут мы медленно ходили по квартире, трогали вещи и приходили к выводу, что бояться действительно нечего. Холодильник не кусается, унитаз не плюётся ядом, шкаф не спешит прожевать и выплюнуть.
– Ну как?
– Не знаю, – растерянно отозвался парень, пожал плечами. – Тут очень красиво.
– Ладно, бороться с шоком цивилизации будем постепенно. А сейчас запомни главное: ничего не бойся и никому не рассказывай как выглядит это место.
– Понял, – бухнул Косарь и, кажется, немного расслабился.
А когда мне удалось договориться о временной аренде подвала, который располагался прямо под моей квартирой, расслабиться смогла и я. Всё та же Мария Петровна, выполнявшая функцию старшей по подъезду, попросила совсем немного денег, допытываться зачем мне это нужно не стала. Единственной её просьбой было – не водить в подвал рок – группы и сатанистов. Вручая ключ от навесного замка, Мария Петровна светилась, как стоваттная лампочка. Может зря я о ней плохо думала? Может старушка и впрямь добрая? В конце концов, с моей прабабушкой она дружила…
Вход в это помещение располагался напротив подъездной двери. Три ступеньки вниз и вуаля: довольно просторная и чистая комната, отгороженная от остального подвала прочной бетонной стеной. Говорили, это помещение организовал один из прежних управдомов, в советское время здесь проводили какие‑то собрания и голосования. Иногда, жить в старом доме очень выгодно.
Старосте Вешенки мой план тоже понравился. Он с детским трепетом рассматривал лопаты и тяпки, а я озадачила его списком необходимых деревне вещей. Если фантазии деревенских не хватит – воспользуюсь советами интернета.
Следующую сделку с Ахмедом назначили на эту ночь, заготовили в три раза больше ящиков с рыбой, которую не просто перегрузили, но и рассортировали. Отдельно упаковали партию всевозможных морских гадов. Косарь готовился выполнять роль грузчика и моей охраны, заранее потел и нервно смеялся.
Но на этом хорошее закончилось…
– Очнулся болезный! – воскликнула старостиха, едва я, вооруженная шприцами и ампулами, переступила порог её дома.
Завидев меня, моряк насторожился, как загнанный в клетку хищник. Чёрные глаза объятые нездоровым блеском впились в моё лицо, брови съехались к переносице, и без того узкие губы сжались в тонкую линию.
– Что с ним? – спросила я шепотом.
– Не знаю, – так же тихо ответила старостиха, тоже напряглась.
Оставлять меня наедине с пациентом женщина категорически не хотела, а я прикидывала: если местное население уже познакомилось с прелестями лопаты, может стоит и тайну антибиотиков открыть? Нет, слишком много информации взорвёт неразвитый мозг. И как не брыкалась старостиха, ей всё‑таки пришлось выйти. Напоследок женщина шепнула:
– Кричи, если что.
Спасибо. Подобные инструкции всегда воодушевляют.
Приблизиться к моряку я не решилась, присела на скамейку, приставленную к противоположной стене, спросила:
– Вы меня боитесь? Почему?
При попытке рассмеяться больной зашелся диким, выворачивающим кашлем, из хищных глаз покатились бессильные слёзы.
– Значит, не боитесь? Что тогда?
– Ты кто? – прохрипел моряк.
– Настя, – просто ответила я.
Ноздри моряка раздулись, плечи заметно напряглись.
– Почему вы так на меня смотрите? – не выдержала я. После того, как ворочала этого кабана, ставила ему уколы и унижалась ради него перед аптекаршей, поведение болезного выглядело махровой неблагодарностью.
– Ты девица? – в лоб спросил он.
Ну… как тебе сказать… Если смотреть с позиций вашего мира – нет, если с позиций моего… Чёрт, кого я обманываю?! Нет и нет. А вслух ответила:
– Да, конечно.
Лицо моряка расслабилось, на губах заиграла странная усмешка.
– Ну, в таком случае, можешь приблизиться, – нахально протянул он.
Я вскочила, кулаки непроизвольно сжались и начали чесаться. Что он себе позволяет? Да как смеет? Какой‑то матрос будет рассказывать мне как себя вести?
– Я здесь для того, чтобы вас вылечить, – холодно отчеканила я. – Сейчас вам стало лучше, но если не завершить лечение, болезнь снова возьмёт верх и вы, скорей всего, умрёте. Хотите умереть?
Усмешка черноволосого моряка стала шире, гаже. В голосе зазвучала надменность:
– Да ладно тебе, не кипятись. Как лечить будешь?
– На живот перевернитесь, – проскрежетала я. – Пожалуйста.
– Зачем? – снова насторожился он.
После долгой игры в гляделки и нового приступа кашля, пациент сдался.
Я никогда не готовила шприцы с такой скоростью, и даже не подозревала, что слова «будет чуточку больно» могут принести столько удовольствия. Когда отбросила одеяло, моряк вздрогнул и напрягся так, что даже на ушах мышцы вздулись.
– Расслабьтесь, – скомандовала я, живо представляя как ломаю иголку об этот камень. Кстати, когда моряк был в отключке, его зад не казался таким идеальным, как теперь. – Ягодицы расслабьте, – уточнила я. А когда он попытался обернуться, рявкнула: – Расслабьтесь же наконец!
И со всей злости врезала по идеальной попе черноглазого.
Замер. Через несколько секунд и впрямь расслабился, но игла всё равно входила трудно. Мозоль там что ли? Второй укол прошел ещё труднее, моряк даже вскрикнул.
– Как вас зовут? – спросила я. Хотя зачем? Мне ведь совсем неинтересно!
– Рогор, – сказал, как каркнул.
– Я прихожу к вам каждые двенадцать часов, Рогор. Лечить буду ещё десять дней. После вы избавитесь от моего общества навсегда.
– Вот как?
Я молча схватила кружку кипятка, заранее приготовленную старостихой, всыпала в неё аптечный порошок. Как хорошо, что этот тип очнулся! Больше не придётся поить его, придерживая дурную голову и уговаривая бессознательное тело не выплёвывать лекарство.
– Выпейте это, – сказала, и мухой вылетела вон.
– Что? – тут же насторожилась старостиха.
– Мерзкий тип! – выпалила я, а сама призадумалась… нужно прояснить ещё один вопрос и, желательно, побыстрее.
Увы, интуиция не подвела. Шепотом, краснея и отводя глаза, старостиха объяснила, что девственность – это сокровище, главная ценность. Не сумевшая сберечь честь считается распутницей. Раньше таких казнили, теперь выгоняют с позором, или… пускают на общие нужды. В благочестивой Вешенке подобных случаев не бывало, а в соседней деревне пару веков назад, случилось. Шум стоял даже после того, как распутница померла, на тот момент ей было восемьдесят.
– А недавно, – шептала красная, как свёкла, старостиха, – в столице сделали отдельный дом, где таких девок держат. А в соседнем королевстве этих домов с десяток. Куда же мир катится?!
Ответ на вопрос я, естественно, знала… И, конечно, промолчала.
Ахмед осмотрел новую партию товара с большим интересом, ещё больше любопытства вызвал угрюмый, краснющий Косарь. Деревенский детина всё время стоял в сторонке, внимательно следил за каждым движением торговца.
– Мы можем поставлять рыбу каждый день, – сообщила я. – Объём сами видите.
Ахмед кивнул, всей пятернёй почесал горбатый нос.
– Хорошо. Возьму.
И хотя любопытство в бизнесе штука опасная, всё‑таки спросила:
– А если продать не сможете?
– Заморозим, – просто ответил он. Потом кивнул на Косаря, спросил с хитрецой: – Жених?
Я хихикнула, а Ахмед наклонился ближе, прошептал с деланным акцентом:
– Если надоест, мнэ звони. У мэня чэтыре сына и дватцать плэмянников! За пять минут замуж выдам!
Сумма новой сделки сделала мою улыбку ещё шире, аж щёки заболели и губа в уголке треснула. Я одарила трудолюбивого Косаря тёплым взглядом, и только теперь сообразила чему удивлялся Ахмед. Мало того, что Косарь похож на былинного богатыря: русые волосы, серо – голубые глаза, плечи – шире не бывает, мускулатура – мечта бодибилдера, так он ещё и одет… как Илья Муромец в начале карьеры, когда только – только с печи встал. Да, это прокол.
– Косарь, а давай‑ка мы с тобой чаю попьём! – торжественно предложила я.
Чай парню не понравился, от кофе он вообще переплевался, ну а когда я попыталась снять с него мерку – покраснел и чуть не сбежал. Долго и терпеливо объясняла зачем это нужно, в итоге плюнула и решила купить одежду «на глазок».
– Что ещё нужно деревне? – спросила я.
Косарь хмуро огляделся по сторонам, будто моя квартира и есть магазин, пробухтел:
– Обычно, мы меняемся на муку, мясо, соль и кожи. Иногда берём глиняные горшки. Если совсем повезёт, можно выменять топор или нож.
Почему в районе деревни такие проблемы с железом, мне рассказали – все месторождения расположены на противоположном конце страны. Живность в достаточном количестве местные разводить не умеют, да и пасти её толком негде. С солью, видимо, тоже беда. Значит, с этого и начнём. Ещё можно попробовать обогатить их флору, тем более сейчас весна, самое время для посадок. Только таскать всё одной…
– Косарь! У меня родилась ещё одна отличная идея!
Чтобы подобрать одежду на здоровяка – Косаря, пришлось обойти три магазина. Говорят, современный человек крупнее и выше, акселерация процветает, и вообще гормоном роста питаемся, а одежду продают маленькую и узкую. Где логика?
Парень долго упирался, никак не хотел примерять, но едва влез в джинсы – приклеился к ним, как кот к пузырьку валерьянки. Поглощённый модными переживаниями, не сразу сообразил, что идём в чужой, совершенно незнакомый мир.
– Главное – не нервничай! – объясняла я. – Представь, будто идёшь по родной деревне. На самом деле, Москва и есть деревня. Честно. Вот увидишь! Постарайся не слишком пялиться по сторонам, ни с кем не разговаривай. И ещё, нам предстоит покататься на волшебных повозках, но ты не робей. Если закружится голова – скажи.
От переживаний у самой подгибались ноги, спотыкалась на каждом шагу. Когда дошли до метро, страх превратился в ужас, чтоб не упасть пришлось схватить Косаря за руку. Тёплую, сухую, сильную руку!
– Ты чего дрожишь? – пробасил парень.
– Боюсь.
– Кого?
Косарь стоял невозмутимым айсбергом и сиял, как прожектор. Вот хитрюга! Я тут распинаюсь, объясняю, переживаю за него, а он…
– Почему ты так спокоен? Ты ведь боялся стремянки, лопаты, моего дома в конце концов.
Верзила пожал плечами.
– Я понял: если буду пугаться – не смогу тебя защитить. Ты маленькая и хилая, любой обидеть может.
И всё? Так просто? Мужчины! Странные, нелогичные, непонятные!
– Давай уж, веди к своим волшебным повозкам, колдунья.
…По садоводческой ярмарке Косарь ходил с невозмутимым, каменным лицом.
В основном, по торговым рядам прогуливались женщины, их взгляды были завистливыми и до чёртиков приятными. Изредка, встречались мужчины, эти глядели на моего спутника как на товарища по несчастью, кивали с сочувствием. Продавцы Косарю тоже не завидовали, а я давилась смехом.
А вот когда отвезли два набитых доверху такси к моему дому, выгрузили несколько тонн саженцев, и отправились смотреть топоры, деревенский здоровяк дрогнул. И хотя обещал ни с кем не общаться, так сцепился языком с консультантом, что сочувственные взгляды начали посылать мне…
Третьим пунктом нашей мега – экскурсии стал строительный рынок. Тут покупок не планировалось, просто хотела, чтобы Косарь посмотрел что из этого добра может пригодиться деревенским. Как назло, опять наткнулись на топоры… И понеслась. Обсуждение перешло в спор, а спор превратился в лекцию Косаря о принципах заточки и использования топора, на которую сбежались все окрестные продавцы. В итоге, нам пообещали бешеные скидки на любые товары, в любое время суток.
Домой я шла со скоростью улитки – инвалида, зато мой деревенский приятель светился таким счастьем, что проезжающие мимо машины притормаживали. Удивительно быстро освоился, как ему удалось?
– Нужно ещё в продуктовый зайти, – проблеяла я. – У меня кофе закончился.
– Та чёрная гадость? – скривился Косарь. – Как ты её пьёшь?
– С удовольствием. В больших количествах.
Мы завернули в мини – маркет, расположенный рядом с домом. Грузоподъёмность Косаря позволяла набрать еды на пару месяцев, но сил выбирать просто не было. Да и зачем? Сердобольная старостиха взяла заботу о моём рационе на себя, каждый раз потчевала борщами, пирогами и кашами.
Я схватила банку кофе и поплелась к кассе, предоставив неуёмному спутнику самостоятельно промчаться по магазину. И тут меня подкараулил самый неприятный из всех возможных сюрпризов…
– Настюха! Сколько лет! Сколько зим!
Голос я узнала сразу, похолодела. На несколько секунд пожалела, что я ненастоящая колдунья – была б настоящей, смогла бы провалиться под землю, или просто исчезнуть. Вместо этого пришлось натянуть на лицо улыбку и ответить:
– Привет, Вася. Как поживаешь?
– Лучше всех! – Он просто светился радостью, плевался ей, как бенгальский огонь искрами. – Скучаешь по мне?
Конечно… Я скучаю по всем бывшим парням. Каждый день о них думаю…
На самом деле, Вася был не просто «бывшим», а самым ярким и очаровательным парнем на курсе. Я влюбилась по уши, как только увидела. Мечтала о нём, в порыве страсти даже стихотворение какое‑то написала. Но о чувствах своих, конечно, молчала. Боялась и стеснялась до чёртиков. Потом случайно столкнулась с ним во дворе прабабушкиного дома, оказалось, живёт по соседству. На этой почве мы и подружились.
Он начал ухаживать. Небрежно, нехотя… А я всё равно была счастлива. Роман продлился два месяца, разбитое сердце болело год. Вася разорвал отношения очень некрасиво, на глазах у всех. Потом рассказывал друзьям о моих сексуальных пристрастиях и умениях. Громко рассказывал, сама слышала. Я даже из института уйти хотела, но одумалась… чтоб вылететь на следующий год.
– Кстати, ты плохо выглядишь, Настюха. Голодаешь? Родители как? Не простили?
Ещё одной отличительной чертой Васи была прямота, граничащая с хамством. И нездоровый интерес к чужим проблемам. Впрочем, тому, у кого собственных нет, чужие, порой, доставляют двойное удовольствие. Сразу вспомнила, что одета в неприглядные джинсы, простенькую, дешевую кофточку и старые, как шкура мамонта, кроссовки.
