Текст книги ""Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анна Гаврилова

Глава 8

8

В середине ноября лёд окреп настолько, что выдерживал тяжело гружёные сани. Наш караван выполз ранним утром, чтобы с одной ночёвкой к вечеру попасть в Хлынов. Семь саней неторопливо сползли на речную равнину, одни из них наши. Остальные гружены продукцией сельской артели и прочими благами земли.

У нас на дне саней припрятано выработанное за несколько месяцев элитное оружие. Оно имеет странноватый серебристый оттенок, на каждом фирменное клеймо мастера. Оружие не ржавеет и имеет завидную твёрдость. Рукояти мечей делает плотник, доводит до ума сам Семён. А вот ножны закажем в городе, пока клинки заботливо завёрнуты в тряпки. Но это не парадное оружие, боевое. Дорогие ножны – это дело пятое, главное лезвие. Семён показывал перед отъездом смазанный жиром клинки. Здесь и изогнутые сабли, и прямые мечи разной длины и формы. Великолепно, это действительно качественное и дорогое оружие, доведённое мастером до убийственной красоты.

Пока ехали, говорили разговоры. Мы с мастером на правах старших с ленцой посматриваем на проплывающий лес, пока молодёжь суетится.

– Семён, а скажи, почему я тебя лучше понимаю, чем большинство сельчан?

– Так что ж тут чудного? Ты, как и я говоришь как москвитянин, а здесь принят северный, новгородский разговор.

На ночь остановились, когда солнце пошло на убыль. Нашли местечко, где берег пологий и лошадки натужно вытянули сани под охрану леса. Сани поставили в круг, лошадей внутрь, а сами нашли сушняк и начали готовить ужин. Никаких изысков, мы своим кружком сварганили кулеш из пшена и мороженного мяса. Мы, это Семён со старшим сыном и наша троица. Остальные ватажники сидели рядом, но в своём кругу. На ночь решили оставлять охрану. Дежурить приблизительно по три часа, дольше трудно бороться со сном у костра. Моя очередь дежурить в полночь. Зябко ёжусь, подкидывая сухую ветку в костёр. Среди деревьев мелькнули огоньки и раздался страшный вой. Хм, серая братия нарисовалась. Пришлось встать и успокоить лошадей. В снег воткнул копьё, рядом секира и конечно на коленях карабин. Никто даже не догадывается о его смертельных возможностях, только мои товарищи.

Продолжая согревать у огня пальцы, я вспоминаю прошедшие месяцы.

Мне удалось не сгинуть на просторах вятской тайги. Нашёл даже сподвижника в лице Семёна и преданных слуг. Шуда, так вообще всегда спит у входа, чтобы враги споткнулись о его дрыхнувшую тушку и трусливо бежали, испугавшись запашка из его щербатой пасти. Пахомка не отходит от меня, до сих пор боится, что брошу. Он заметно набрал в весе, на хороших то харчах. Исчезло вечно угрюмое выражение. Пацан нашёл друзей и носится по селу по своим подростковым делам. Пусть у него будет настоящее детство, а не тот кошмар, как прежде.

А вот что мне позарез нужно, так это свою дружину. Человек семь – десять опытных воинов. Я не собираюсь сидеть в селе и тупо заниматься прогрессорством. Деньги буду зарабатывать пока на металле, а там посмотрим.

Денежку должны заработать в Хлынове, а рабы всегда найдутся. Новгородцы любят делать набеги на север Европы. Невольников продают восточным купцам и татарам. Среди своих тоже имеются те же рабы, которых зовут холопами. Разница между рабством и крепостным правом в том, что первое – это система устройства общества, а второе – совокупность юридических норм феодального государства. Крепостной мог уйти к другому хозяину на Юрьев день, раб нет.

И еще, на Руси не было невольничьих рынков. Существовали холопы и челядины, те же рабы, только домашние.

Важнейшим показателем свободы являлось способность отвечать за свои поступки и давать свидетельские показания. Этими правами холопы не обладали, за них отвечали хозяева.

Но была и другая категория – закупы. Это человек, который взял "купу", ссуду и не смог своевременно погасить. И ему приходилось отрабатывать "купу". При побеге он переходил в разряд холопа, по идее тот же Семён уже не совсем свободный, если бы попался новгородцам. Но у закупа были и права, например жаловаться князю на боярина или искать приработок на стороне.

Поэтому в Хлынове вряд ли я смогу купить невольников, холопов вероятно да, или откупить закупов на определённый срок.

Город открылся внезапно, правда заранее по оживлённому движению стало понятно, что мы близки к цели.

Хлынов побольше Котельнич и защищён лучше. С юга и востока обрывистый берег реки и глубокий овраг прикрывает город. Север и запад защищён глубоким искусственным рвом. С нашей стороны заметны две мощные рубленные городни. Частью городской стены служили жилища, поставленные в притирку друг к другу задними глухими стенами на внешнюю сторону.

Посад тоже был укреплён земляной осыпью и частоколом. Но заметно, что враг не часто посещает эти края. Семён говорит, что в основном тут обитают тягловые люди и здесь же дворы бобылей, самого бедного трудового люда. Здесь полно лавок и основное производство тоже вынесено из города. В случае приближения серьёзного врага народ хватает самое ценное и перебирается в городище, под защиту высоких и мощных стен.

А вот недавно мы проехали предместье, которое называют слобода. Здесь в основном обитали служивые люди и стоял укреплённый стрелецкий острог.

Так как дело шло к вечеру, мы дружно за торопились к постоялому двору в посадской части. Лошади, пофыркивая ускорили шаг, мечтая о тёплом стойле и хрустящем ужине.

В виду начала зимы в зале народу немного, и мы дружно устроились, заняв весь угол. Когда от удара распахнулась дверь и ворвался клуб пара все обернулись. Угрюмый мужик лет тридцати, при сабле и прочей дворянской атрибутике, занял стол в центре зала. С ним было три спутника. Эти одеты попроще, но тоже не пахари, при оружии.

Манера этого типа разительно отличалась от нашей. Мы спокойно ждали, когда принесут заказанное, а этот стразу начал права качать, требовать себе немедленно питьё и еду. Ну типичный мажор с папиной ксивой помощника депутата. Я старался особенно не глазеть, зачем нам конфликт на пустом месте. Но и страха перед этим не было.

Через час мы уже заканчивали вечерять, я продумывал свои действия на завтра, когда рядом почувствовал присутствие чужого.

Стоит красава во весь рост рядом со мной и насмешливо смотрит.

Я не стал прятать взгляд и подмигнул, – чё хотел?

– Слушай, паря, а зачем тебе такой замечательный топор?

Ага, это он выпас мою секиру и сейчас пробует понять, кто я по жизни – колхозник или право имею.

И никак болезный не может решить, обострить конфликт или погодить.

Его смущает мой взгляд, вот и межуется.

– А ты хочешь проверить его в деле? Тогда завтра, сегодня отвали, я после ужина ленивый и добрый.

Мой ответ его позабавил, но хамить в ответ тот не начал. Хотя я начал готовиться к проблемам. Мужик одет в тёплый короткий кафтан жёлтого цвета, на лавку небрежно отброшена епанча. В этом плане я ему проигрываю, выгляжу как зажиточный крестьянин. На мне армяк, подбитый изнутри мехом, и шапка "гречник".

Из картины выбиваются неплохие сапоги, которые мне удалось пошить по осени. Это полусапожки с коротким голенищем, они удобны в носке. Пошиты на два размера больше, чтобы подмотать портянки с тёплой ткани типа байковой.

Мои односельчане все в плетёнках, один я как боярин. Но сейчас полно обедневших дворян, которые выглядят весьма неказисто. Всё определяет оружие, это последнее, что продадут при нужде бояре или боярские дети.

А оружие у меня зачётное.

– Ну завтра, так завтра, – мужик осклабился, от чего особо стал заметен шрам, пересекающий всё лицо, начиная от правой стороны лба и пропадая в густой рыжеватой бороде. Мы ещё померялись взглядами и разошлись.

На ночь перетащили ценный груз в комнату. Номером это нельзя назвать, хлевом скорее. Прямо на полу свалены три тюфяка, на которых пятерым постояльцам и предстоит заснуть. Не раздеваясь, завалились на шкуры, которые притащил Пахомка из саней, и мы заснули. Я отрубился от усталости, прошлую ночь так и не заснул, волки подобрались ближе и пугали и нас, и лошадей.

Проснулся на удивление бодрым, выскочив на улицу умылся свежевыпавшим снежком и взбодрённый собрался вернуть, но уткнулся в давешнего мажора. Он в одной рубахе, стоит и лыбится. На поясе сабля, руки сложил на груди. Так и хочется сказать, – ну что, окропим снег красненьким?

– Разомнёмся? – Я посмотрел на свой режик, который всегда ношу на поясе и сделал знак обождать. Не буду я с ним драться на кинжалах, он меня в момент пустит на лапшу. А вот секира уравняет наши шансы.

А парень оригинал, снял саблю и его человек подал похожий на мой топор, только покороче. Видимо я спросонок, поэтому и не почувствовал опасности. Мужик вроде как не нарывался, а предлагал соревнование.

Начали мы с разведки боем, я сразу очертил круг, в который лучше не попадаться. Соперник оценил и не вступал в ближний бой. Но неожиданным выпадом он попытался вырвать у меня топор, зацепив своим. С трудом удалось удержать, так мы кружились минут пять. Топор, конечно, не лёгенькая сабля и долго махать им замучаешься. Но силёнок пока хватает. Периодически наши топорища сталкивались и при очередном выпаде соперника я успел рубануть лезвием по древку.

Всё, бой остановился, и противник изумлённо рассматривает топорище. Потом он попросил посмотреть моё оружие. Чудо, практически лезвие без зарубин, может притупилось – не более. А его железяка покромсана, будто зубастый зверь погрыз.

– Вот пёс, а ведь уверял, что это лучшая сталь. Я за это отдал семь монет, – и мой соперник горестно пнул остатки оружия.

– Друже, я угощаю, только расскажи, где купил это чудо, – и мой соперник обнял меня за плечи.

Пока двигались, не было холодно, а сейчас я замёрз в своей рубахе. Только сейчас увидел, что недалеко стоят наши и глазеют на происходящее.

– А пошли, – и я сделал шаг внутрь.

Завтракали мы одни, челядь пересели за другой стол, заодно познакомились. Я заскромничал и назвался Алексеем нурманном, а мой сотрапезник представился Василием Тучиным. На первый взгляд ему было хорошо за тридцать, но позже я понял, что он совсем молодой, просто борода и шрам старят. А поступки у него молодого парня, отсюда и удаль молодецкая, а также понты боярские. Парень сотник в Новгородской страже. Его отец приближённый тамошнего посадника. С поручением прибыл в Хлынов и завтра возвращается. Незаметно мы разговорились, я с дури пообещал ему помочь в приобретении хорошего клинка и теперь он с меня не слезет. Но в целом, парень не плохой.

Мы засиделись и видя, что мои спутники нетерпеливо переминаются с ноги на ногу, не решаясь нас прервать, закончили поздний завтрак.

Василий буквально умолял встретиться сегодня ближе к вечеру в трактире, у восточных ворот.

В ворота мы прошли беспрепятственно, даже не пришлось платить страже. Оказывается, денежку здесь берут с телеги или всадника.

Народ разбежался по делам, а мы пошли искать знакомого кожевника, он должен сделать достойные ножны для наших мечей. Мне пришлось входить в долю, ведь эти расходы мы не обговаривали.

Мастер нам предложил два варианта, это деревянные, обтянутые кожей или кожу, укреплённую металлическими полосами.

Мы выбрали второй вариант, внутренняя часть будет выложена мехом. И хотя наши лезвия не будут ржаветь, такой уход не помешает. Постоянная смазка лезвия жиром, пропитывает мех и создаёт масляную плёнку. За срочность кожевник потребовал доплату и половину суммы вперёд.

Дьявол, у меня остались копейки, так на жизнь. Немного утрирую, но на три серебряных денги долго не проживёшь. Платить за проживание и питание хватит, но хочется же и прибарахлиться. Соблазнов хватает, особенно в лавчонках, где торгую заморские гости.

Сегодня рассмотрел ещё раз нашу продукцию. Сразу цепляет взгляд её необычность. Клеймо выложено цветной проволокой и клинок украшен элементами из латуни и серебра. Это единственное украшение, что позволил мастер. Рукояти выполнены из дерева или кости, и обязательно плотно обмотаны полоской шершавой кожи. Это не те первые наши изделия, которые за бесценок отдали проезжим купцам. Тогда нам позарез были необходимы средства, и мы их получили, большие деньги купцы бы всё равно не дали.

Эти клинки для ценителя и надеюсь, мы таких найдём.

Весь день шлялись по городищу, полюбовались издалека на деревянный Кремль, отделённый дополнительной стеной. Успели пройтись по лавкам и прицениться. Потом перекусили пирогами на ходу, намаялись и ближе к вечеру подвалили к трактиру, который назвал Василий.

Хозяин выслушал, с кем я встречаюсь и приглашающе махнул в сторону небольшого помещения. В основном тут сидел люд попроще. Купчины не высокого полёта и зажиточные мастеровые. А нас привели в отдельную, довольно чистую залу, здесь явно местная аристократия вкушает яства, в перерывах между своими важными делами. На нас неприветливо посмотрели, но, когда из-за стола в углу приглашающе замахали, народ вернулся к своим занятиям.

Мои остались в первом зале, категорически отказавшись составить мне компанию.

– Поздорову Алексей, – мы обнялись, как хорошо знакомые люди.

– Это мой побратим Григорий Ясович, извини Алексей, я не удержался и рассказал о твоей секире. И во что ты превратил мой боевой топор. А ведь я им ранее полосы железные разрубал.

Вот же балабол, растрепал, теперь иди-знай, какие последствия для нас будут. Постепенно я успокоился, и мы отдали должное еде.

Учитывая холодное время года, весьма кстати оказалась селянка, прошу не путать с солянкой. Это второе блюда с тушёным мясом и небольшим количеством бульона. На столе стоял кувшин со ставленным мёдом, и мы понемногу к нему прикладывались.

Эх, сейчас мы самогоночку, надо начинать гнать этот несомненно полезный продукт. Румяные калачи из белой муки радовали взгляд и я, отломив кус, накинулся на еду. В мисках всякие солёные грибочки и огурцы, квашенная капуста и маринованная ягода.

Когда мы насытились, то договорились встретиться завтра, только предварительно переговорив с моим товарищем.

Семён с каменным лицом выслушал, какие клинки ищут побратимы и согласно кивнул.

– А как думаешь, Семён, не будет у нас проблем с этими боярами?

– Не думаю, Тучины в Новгороде известные люди, и я не слышал за них плохого, наоборот Михаил Тучин ходит в ближниках у тамошнего посадника. Не станет его сынок брать грех на душу из-за меча.

– Ну, а сможем мы подобрать им подходящие клинки?

– Ну, а почему нет? Тут во какое дело. Когда ищешь себе клинок по руке, перебираешь, чтобы лёг в руку. Но это простой клинок.

А если тебе попался действительно хороший, которые на пересчёт, то тогда уже тебе придётся к привыкать к обновке. Иначе никак, это нужно заказывать мастеру под свою руку, а это не просто.

На утро не успели мы перекусить, как нарисовалась эта неугомонная парочка. Если Василий чернявый, с густым смолянистым волосом и окладистой бородкой, нос с горбинкой, глаза тёмно-синие и смотрят как бы с угрозой, хотя это оказывается маска. Телосложения худощавого, невысокий с кавалеристскими кривоватыми ногами, уверенно попирающими землю. А вот его побратим совсем другой масти. Разговорившись, узнал, что он литвин, но его отец осел в этих краях, так что Григорий почти местный. Он крупнее Василия и русой масти, черты лица правильные, такие бабами нравятся. В отличии от друга он не подавляет собой, но глаза смотрят жёстко, ясно, что перед тобой не пахарь.

Когда мы зашли к нам в комнатку, Семён вытащил заранее приготовленные клинки.

Один был классической саблей, как потом мне прочитал лекцию Семён, – это венгерская сабля.

Массивный и широкий клинок малой кривизны с чётко выраженной обоюдоострой елманью. Григорий, как зачарованный, протёр тряпочкой серебристую матовую поверхность. Проверив остроту лезвия, он неожиданно выхватил свой клинок из ножен и перехватив его левой рукой, с силой рубанул нашим. Жалобно звякнув, его сабля улетела в угол. Подняв, он убедился, что на ней осталась солидная зарубина. А вот изделие Семёна не подкачало.

В отличии от друга Василий выбрал скимитар, это меч с изогнутым лезвием и весом всего чуть больше килограмма. В то время как обычный меч в среднем весил три. Смертоносная игрушка расширяется к острию клинка и имеет длину 90 см. То есть это нечто переходное от тяжёлого прямого меча, к изогнутой сабле, способной только резать. Эти клинки достаточно редки в этих краях и не похоже, чтобы Василий был готов с ним расстаться.

Новый знакомец порывисто обнял меня, – ну удружил, век не забуду, знатный клинок.

Интересно, он что думает, что я сам их ковал? Хотя, Семён для него всего лишь мастеровой, а вот меня похоже причислили к своему классу.

Григорий тоже выглядит довольным и бросил на лежак тяжело звякнувшую серебром калиту. А вот Василий, явно красуясь достал золотую монетку, покрытую арабской вязью, и положил на лезвие у основания. Затем не торопясь, явно смакуя момент и горделиво посматривая на Григория начал выкладывать монетки в ряд, пока не достиг острия.

– Да, хорошую цену получили, я даже не ожидал. Это они при тебе бахвалились.

– Так что, ты Семён предлагаешь? Мне продавать клинки, стоя на рынке?

– Нет, – усмехнулся мастер, – отдадим в оружейную лавку моему знакомому, он заработает копейку, зато нас не свяжут с оружием. Да и долго эти красавцы не пролежат, – и кузнец тёплым взглядом окинул объёмный свёрток с клинками.

Наконец-то у нас появились деньги. Мы сразу кинулись их тратить. Первым делом приоделись, мне подогнали одежду, соответствующую моему мнимому положению. Тут ведь как, я мог бы одеваться в удобную и добротную одёжку зажиточного крестьянина. Но если меня по спине вытянет кнутом кучер, везущий боярина, то виноват я буду сам.

Прикинув все за и против, я решил в городе ходить богато. Поэтому подобрал ферязь, в которой можно было ходить дома. Это длинный бархатный халат. Сверху турский кафтан без воротника и верхняя одёжка на холод – охабень с четырёхугольным отложным воротником. В целом не привычно и не очень удобно, но зато сразу видать – не простой человек идёт. Конечно, прикупил рубахи и порты. Тёплый плащ без рукавов на осень – епанча, взял по совету Семёна, удобная вещь. Отдельно уговорили меня купить боровую шапку, малахай хорош в дороге, а в городе надо другое носить. Круглая зимняя шапочка с широким околышем из бобрового меха.

Когда меня всё это затрахало я в приказном порядке принялся одевать челядь, или как ещё назвать своих спутников.

Пахомка получит новый зипун и армяк, с трудом заставил пацана выкинуть ту рванину, в которой он сюда приехал.

Шуда, к моему удивлению, принял купленный татарский армяк из верблюжьей шерсти, к обновке отнёсся спокойно, потому что ожидал, когда мы переберёмся в другой ряд.

Моего товарища манило со страшной силой одно заведение, где был хороший выбор охотничьих и боевых луков. Когда мы сюда попали, Шуда гладил дрожащими пальцами простенький охотничий лук.

Ну, я знал, что он хороший охотник, но не ожидал такой влюблённости в лук.

Я уже знал, что он выбрал составной лук с обратным изгибом. На мой взгляд он невзрачен и однозначно проигрывает другим экземплярам. Это типичный лук кочевника, только сделан немного иначе. В конструкции для брюшка используются пластинки бычьего рога, внутренняя часть деревянная и высушенные сухожилия после проклейки добавляют упругости конструкции. Сам лук и два колчана стрел обошлись мне почти в десять серебрушек, по моим меркам как Мерседес.

Я оставил Шуду выбирать стрелы, которые он отбирал из берестяных тубусов, буквально облизывая и ощупывая каждую. А сам прихватив Пахомку пошли в конец ряда, где я приметил лавчонки восточных купцов.

Мм, как приятно пахнет специями, тысячу лет не видел перца, хотя он тут конечно известен. Просто сельчане в жизни не разорятся на эту роскошь. А я таки прикупил кисет со смесью специй, которые добавлялись по вкусу. Здесь не принято солить или перчить общий котёл. Нет, конечно, сотрапезники порадуются, но дурных нема. Хочешь добавить приправы, добавь щепотку в свою ложку и наслаждайся едой.

Мы пробыли в Хлынове ещё две седмицы. За это время кожевник отдал нам обещанные ножны, и мы сдали клинки Семёнову корешу, он его знавал ещё по Новгороду. Долго они не пролежали, за три дня не ушёл ни один клинок, а потом чохом всю партию выкупил восточный дяденька, по виду вельможа, не купец. Просто зашёл в лавку, а через некоторое время прибежал посыльный под охраной двух дюжих охранников, притащил золото.

После раздела у меня прибавилось ещё сорок семь золотой дирхем.

Это уже заявка на успех. Мы сразу заторопились домой, наши односельчане несколько дней назад отъехали, а мы присоединились к составному каравану. Один купчина вёз мешки с поморской горькой солью, а ещё два напарника везли всякий шурум-бурум для лесных жителей, они будут менять на шкурки, мёд и прочие богатства леса на городской товар.

Четверо саней с утра, не торопясь, спустились на накатанную дорогу по реке. Возчики, три купца и шесть охранников плюс наша пятерка на своих пустых санях. Мы так торопились убраться из города с деньгами, что не успели закупиться теми товарами, которые выгодно было бы взять.

Не знаю, связано ли было последующее событие лично с нами, но через полдня, когда мы далеко позади оставили город, вдруг раздался свист и сверху, с крутого склона посыпались люди. В первый момент я растерялся, а когда дико заржала лошадь, тащившая повозку перед нами, получив в заднюю часть крупа стрелу, я осознал, что это нападение. Первыми с разбойниками сцепились купеческие охранники, потому что мы тащились последние и удар пришёлся на вторые сани.

– Прячься под сани, – крикнул я Пахомке, а сам достал секиру и спрыгнул на снег.

Чёрт, что же они делают, суки. Стрела срикошетила от деревяшки и перед моим носом цвиркнула в небо.

Нападавших человек пятнадцать, явно не профессиональные вои, вооружены кто как, тут и вилы, дубины и сулицы. Но их много и среди них есть лучник. На меня бегут двое, увидев меня они тормознули, наверное, я поразил их высотой интеллекта и тонкими изысканными манерами.

Сходу ткнул острием секиры одного, попал ему в живот и тому стало не до изучения чужих саней. Второй попытался ткнуть меня копьём, но от избыточного адреналина я впал в ярость, просто уклонился и рубанул лезвием. Оставив позади вой серьёзно раненного человека, а разрубил плечо я ему конкретно, я рванул к следующей телеге, где охранник лежал в снегу, пятная его кровью, а дюжий купец махал дубиной, отгоняя трёх нападавших.

– Хек, – отоварил я ближайшего, увлёкшегося тыканием вил в раненного купца, – этот не жилец, уж больно удобно подставился и я просто приголубил страдальца по черепушке. Второго подсёк под колено, и он с воем осел на землю. Третий, чертяка побежал в сторону головы каравана.

Я же в несколько огромных шагов догнал его и ткнул как копьём острием в спину, добравшись через тулуп до спины. Этот явно легко раненый, но наверняка желание воевать подрастерял.

Вылетев к основной свалке, обнаружил, что драка закончилась. Правда более-менее целым остался только один охранник, ещё двое сидят, постанывая, ещё парочка не подаёт признаков жизни. Один купчина трясёт окровавленной башкой, второй прижимает тряпку, пропитанную кровью к бочине.

Так как мои все на ногах, Семён со старшим не успел к раздаче, ну и правильно, обидно было бы потерять товарищей, то они приступили к осмотру места происшествия. Надо оказать помощь раненным.

Мы сдвинули сани ближе к нависающему бережку и разведя костёр, принялись приходить в себя.

Наши потери, – три охранника, ещё двое ранены, но на ногах. Купчина с разбитой головой уже оклемался, второй кряхтит, у него пропорот бок и ему оказали первую помощь, замотали тряпкой, остановив кровь. Нападавшие легли все, оставив двоих пленных. Оба моих, тот, что получил в спину отделался кровоподтёком и синячиной, сейчас лежит на снегу, морщась от боли. Второй душегуб мычит, вся нога в крови, похоже скоро отойдёт, помощи ему не оказали, только связали руки, вот он и истекает, пачкая кровью белоснежный снег.

Больше всех ярится купец, потерявший лошадь. У него груз соли, а на себе много не увезёшь. Вот он и просит всех, разобрать мешки по саням. Народ кривится и пока отмалчивается.

Шуда с Пахомом и Прохор, старшой Семёна занимаются мародёркой. Оказалось, что большинство ворогов положил я и Шуда и своего лука. Вот он оказался самым результативным. Достал с неудобного положения снизу вверх лучника, а потом перебил наиболее опасных.

Согласно принятым обычаям, всё их имущество достаётся тому, кто их завалил. Вот мои и обдирают тела, оставляя только исподнее. Трупы оттащили к проруби и спустили под лёд.

– Не по-христиански оставить их непогребёнными, – сказал старший купчина с разбитой головой. Чтобы не дать их на съедения волкам решили спустить под лёд. Копать промёрзшую землю даже не подумали.

Шуда сбегал и притащил верхнюю одежку лучника и простенький охотничий лук с пятком стрел.

– Слышь, душегуб, а как вашего старшого то звали, – это я обратил внимание, что все одеты и вооружены убого, а один довольно прилично. На нём обнаружился тегиляй – кожаная куртка, простёганная изнутри плотной тканью. А под нею кольчужная рубашка из стальных колец с короткими рукавами. Да и меч средней паршивости говорил о том, что этот явно не смерд.

Мужик запирался, пока не вернулся мой Шуда. Тот просто взял стрелу и молча, иначе не умеет, воткнул ей в коленку партизану. Дикий вой заставил непуганых сорок спорхнуть с ближайшей ели. Еще пару таких нравоучений и мужик выдал, что это барин их заставил. Они из деревеньки, что километров в семи отсюда. Злодей барин заставил взять грех на душу, заняться смертоубийством.

Сейчас мужик ревёт белугой, клянясь, что у него выхода не было.

– Ладно, а как вы сюда добрались?

– Так Митька с санями остался.

– Далеко?

– Не, в версте отсюда, – и мужик махнул рукой.

– Шуда, смотайся с Прохором, приведи Митяя с экипажем.

Шуда принял моё верховенство и махнул рукой парню. Семён отнёсся к этому нормально, и мы занялись перевязкой оставшихся. Пахомка успел сварганить кулеш из пшёнки и сушёного мяса. Мы поели, оставив порцию двоим отсутствующим.

Что-то их долго нет, зимний день короток, и я решил пойти по следам. Метров через восемьсот услышал лошадиное ржание. Картина маслом, Прохор на чужих санях понукает лошадь, а впереди гордо шагает Шуда, ведя в поводу лошадь. Серая в яблоках красавица с пушистым хвостом и небольшой головкой, сидящей на горделивой шее мне сразу запала в душу. Не скажу, что я великий знаток лошадей, но небольшой опыт имеется.

У моей бывшей подружки брательник держал конеферму для любителей покататься на природе. Там содержалось десятка полтора лошадей различных пород, ухоженные и красивые животные мне всегда нравились. Ферма пользовалась спросом, приезжали не только горожане, но и иностранцы. Подружка великолепно ездила, сама запрягала, короче говоря, она в этом кое-что понимала. Первые поездки были для меня просто покатушками, Ленка едет впереди, а я позади. Никакого управления, просто бросил повод и наслаждаюсь природой. Кайф закончился, когда подруге надоело плестись шагом. Мой жеребец, чтоб ему пусто было, останавливался пощипать травку, потом видел, что впереди едущая лошадка удалилась и переходил с ходу в галоп. Вот я перепугался резкого темпа, а потом даже понравилось. Научился пружинить ногами и даже останавливался, давал подруге отъехать и сам управлял конём, разворачивая его куда мне нужно. Не сразу, но, когда жеребец понял, что я не мешок с картошкой, начал принимать команды. Мы раз в неделю приезжали на ферму и выбирая лошадок уезжали на полдня. Мне, конечно, не привычно было долго сидеть в седле, зато там было одно местечко, высокий холм, поросший лесом. Мы привязывали лошадей и занимались правильным молодёжным делом.

Помню, как вспорхнули птицы и всхрапнула лошадь, когда Ленка огласила свой оргазм на весь лес. А я лежал на спине и смотрел в небо на парящего орла. Эта картинка надолго запала мне в память.

С девушкой мы встречались два года и расстались из-за какой-то ерунды, которая важна только в молодости.

Но именно благодаря ей я полюбил лошадей. Вот и сейчас я без опаски подошел к лошади и взяв за повод, погладил по морде, – моя красавица, не бойся, я не обижу.

Будто поняв мою речь лошадь ткнула мне в плечо мордой и положила ей на плечо.

– Ого, это взаимная симпатия, однако.

Народ шумно обрадовался нашему возвращению. Купец, оставшийся без транспорта, даже потребовал, чтобы я отдал ему лошадь, взамен павшей.

– С каких дров, ты что ли ворогов положил и бегал по лесу, разыскивая сани?

– В самом деле, Иван, это не наш приз, скажи спасибо Алексею, что выручил нас. Если бы не его лучник, сейчас нас бы спустили бы под лёд.

В итоге мы договорились, что временно отдаём ему сани с лошадью. Но та не увезёт двойную поклажу с трофейными санями, поэтому часть груза возьмём мы и его товарищи.

– А хочешь, так я куплю у тебя мешков пять соли по нормальной цене.

И таки купил позже, у нас втрое дороже пришлось бы покупать, а соль всегда в цене, да и самому пригодится.

Уже когда стемнело, обнаружилось, что у нас не один, а два пленника. Тот, которого Шуда щекотал стрелой и парень лет семнадцати, тот самый Митяй.

Обоих связали на ночь, но без фанатизма, куда они убегут. Да тут ещё небольшая стая серых подвалила, учуяли кровь.

К сожалению, я не знаю, как обиходить лошадь. Поэтому мобилизовал Митьку, у которого явно не бедный опыт в этом деле. Тот протёр тряпкой круп и вытащив из саней попону из плотной ткани накинул на лошадь.

Оказывается, моё новое приобретение зовут Крошка, – это потому, что она любит подбирать крошки с ладони.

Да, я сегодня уже поднёс ей сухарь, так она мягкими губами подобрала все крошки.

– А чем у барина занимался?

Парень не выглядит душегубцем, – да, в основном лошадями. Да за коровами ходил, я животных люблю.

Сейчас это просто юноша, мечтательно смотревший на огонь.

– Алексей, этого Митяя можно захолопить, это твоё право. А вот второй, это другое. Он душегубец и его надо бы отдать воеводе, – Семён подошёл к нашим саням.

– Угу, что повернём назад?

– М-да, верстаться не будем.

– Семён, парень на вид крепкий, рана у него не серьёзная. Тебе же был нужен помощник на кузне, вот и будет подмога. А с купцами мы по утру расстанемся, и никто не узнает, кто он таков. Будет тебе холоп.

– Ладно, завтра поглядим.

С утра позавтракали, накормили пленных и в путь. Если поторопимся, можно к ночи добраться до дому.

Я дважды садился в седло и ехал на Крошке, потом уставал и привязывал её к заднику саней.

В районе обеда пришёл черёд расставаться с купцами, она дальше по Вятке, а нам к себе. За пять мешков соли я отдал сани с лошадью. Митька сказал, что сани худые, а лошадка старая, так что я не пожалел.