Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"

Автор книги: lovely dahlia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 96 (всего у книги 100 страниц)

– Ничего себе, это и правда самолет, только он на месте стоит, – ошарашенно произнес кто-то, входя в кабину пилотов. Джеджун, даже не посмотрев на непрошеного гостя, завизжал, спрыгнул с колен Чанмина и как можно скорее надел сброшенную в порыве страсти кофту. Вошедший, поняв, что потревожил чье-то уединение, юркнул обратно за штору, отделявшую кабину от основного салона, и виновато сказал: – Простите, я же не знал, что кто-то решил сделать из этого места спальню! Клянусь, я ничего не видел!

– Это твой голос, – прошептал Джеджун, гладя рассерженного мужа по плечу. – Маг очнулся.

– Рановато же? – удивился Чанмин, вставая с кресла и оглядываясь на штору. – Мы дольше ожить не могли!

– Настя совершенствуется, – предположил Джеджун. Вампир не шелохнулся, и омега, сгорая от любопытства, с заискивающей улыбкой толкнул его в спину: – Иди, поговори. Спроси, почему вы так похожи.

– Потому что Вероника балдеет лишь от одного певца на свете, – отмахнулся Чанмин. – Но ты прав, будет интересно узнать, как она обосновала идентичность наших очаровательных физиономий. Ставлю на клонирование.

– Брат-близнец, – ответил Джеджун, пожав руку Чанмина. – Если я выиграю, то ты будешь целую неделю каждый вечер делать мне массаж.

– Массаж чего? – с интересом спросил вампир, подмигнув ему. – Ноги, шея, спина… эротический вариант?

– Потом придумаю! – хихикнул Джеджун, толкая мужа к выходу.

Чанмин отдернул шторку, схватил стоявшего там человека за плечи, резко развернул его к себе и, сделав восторженно-ошеломленное лицо, воскликнул:

– Брат! Брат, это ты!

– Чанмин? – спросил только что оживший маг, изумленно глядя на свою точную копию.

– Конечно, Чанмин, братишка! – засмеялся вампир, крепко обнимая незнакомого ему человека. – У нас, видишь ли, если плюнуть через плечо, наверняка в какого-нибудь Чанмина попадешь!

– Ты знал, что он брат, – пробормотал Джеджун, надув губы. – Зачем тогда было спорить? Не дам себе массаж делать.

– Как же так вышло, что мы столько лет не виделись? – продолжал беззастенчиво переигрывать Чанмин. – И почему ты выглядишь таким молодым, если нам с тобой больше двухсот лет? Уж извини, если ерунду спрашиваю – старческий склероз замучил! – Он рассмеялся и снова стиснул новоявленного родственника в объятиях.

– Я удивлен, что ты меня помнишь, нас ведь разлучили еще детьми, – признался тот. – Когда на деревню напали оборотни, меня взяли в рабство и повезли на запад, но затем я был спасен странствующим магом германского происхождения, который обучил меня всему, что знал сам, в том числе – развил способность вечно сохранять молодость. С тех пор меня зовут Максимилиан. Можно просто Макс. А ты все эти годы пользовался именем, данным при рождении?

– Чанмином меня назвал Хичоль, – тихо сказал вампир, повернувшись к Джеджуну. – Видимо, у Вероники это вылетело из головы. Ну, неважно. – Он снова посмотрел на Макса и сладко улыбнулся в тридцать два зуба. – Ах, какое же это счастье – встретить тебя после долгих веков разлуки! Напомни, кстати, ты у нас старший или младший?

– Старший, – ответил Макс, немного сбитый с толку поведением брата.

– Хён! – воскликнул Чанмин, целуя близнеца в щеку.

К месту семейного воссоединения стал приближаться Кюхён. До его обострившегося слуха долетели два одинаковых голоса, и учитывая, что еще три Чанмина находились рядом, он понял: спаситель наконец ожил.

– Здравствуйте, – вежливо улыбнулся монах, остановившись в паре шагов от Макса. – А мы вас ждали. Дело в том…

– Захлопни варежку, – потребовал Чанмин. – Ты нам пока такой нужен. – Кюхён печально согласился. Господин был прав: его нынешняя сила никак не могла помешать вплоть до полной победы над врагом. – Максик, вот знакомься: мой слуга. Зовут Кюхёном. Твой коллега, то есть дипломированный оператор магической энергии высшего разряда. Строгое монастырское воспитание, но тонкая романтичная натура. На фоне всеобщего разврата упорно соблюдает целибат. Губки бантиком, бровки домиком, выраженная дистрофия. Верит в Бога, честных политиков и вечную любовь.

– Ну, хоть в твою деликатность верить перестал, – вздохнул Кюхён.

– Приятно познакомиться! – Макс воодушевленно пожал руку монаха. – Значит, ты маг, выросший в монастыре? Слышал, что такие ещё остались в Тибете... Ты из Тибета?

– Нет. – Монах покосился на свою руку, которую дружелюбный парень никак не хотел отпускать. – Я совсем из другой истории, у нас там немного больше магии.

– А-а-а! – Макс потряс в воздухе указательным пальцем, понимающе улыбаясь. – Вас тут ввели в заблуждение! Люди из этого мира могут заглядывать в мой или твой весьма своеобразным способом, им кажется, что они сами его придумали. Миры, однако же, совершенно равноценны, если не считать того, что здесь отсутствует магия...

– Что? – изумленно вскинул брови Кюхён.

Чанмин схватил его за плечо и рывком перетащил поближе к себе, прошептав на ухо:

– Вероника, видимо, позаботилась о психике юноши и сэкономила наше время. Не лезь, пусть живёт в счастливом неведении, нам же проще. – Затем, повысив голос, он бодро проинформировал «дописанного» брата: – Нет-нет, все в порядке, мы тут знаем эту специфику. Расскажи лучше: ты в курсе, почему тебя сюда привели?

– Вероятно, разобраться с твоим господином, который решил захватить этот несчастный, лишенный чудес мир. – Макс выстрелил в Чанмина взглядом, полным недовольства и подозрения. – Тогда объясни, почему сейчас ты стоишь в шаге от меня и не пытаешься навредить?

– С господином его больше ничто не объединяет, связь разорвана, – сказал Джеджун, взяв Чанмина под руку. – Вы можете доверять брату, он на вашей стороне.

Макс на долю секунды смутился, вспомнив, в каком неловком положении застал этого прекрасного незнакомца, но почти сразу реабилитировался, галантно поклонившись ему – не хватало только шляпы с пером, прижатой к груди.

– Имею честь представиться: Максимилиан Шим, странствующий маг, промышляющий охотой на особо зарвавшихся вампиров и оборотней, – гордо сказал он, выпрямляясь. – Также оказываю услуги частного детектива.

– Шаблон, – тихо сказал Чанмин Кюхёну. – Чтобы можно было написать до двадцати историй про одного персонажа, не раздумывая ни над сюжетом, ни над вселенной: хватит только новых незапутанных преступлений.

– Его придумали не для двадцати романов, а ради унижения твоего господина, – строго напомнил монах. – И вообще – прояви уважение к старшему брату. – Я могу запретить меня поучать, святой отец, – коварно усмехнулся Чанмин, толкнув его локтем.

– А я Ким Джеджун, – сказал омега. – По профессии – бухгалтер, сейчас... кхм... в отпуске.

– Должен заметить, что вы – слишком привлекательный для душной бухгалтерии мужчина, – чувственно произнёс Макс, целуя руку «невестки».

Джеджун не смог сдержать смеха: в последний раз его называли мужчиной, когда он прикидывался артистом.

Все присутствующие собрались в салоне бизнес-класса и стали осторожно вводить Макса в курс дела, подыгрывая ему в отношении его приятной иллюзии. Надо сказать, что новеньких из числа оживленных на потеху Хичолю такой вариант тоже устроил. Конечно, они пришли в бешенство, узнав, что путь в родные миры для них закрыт навеки; но это было неплохо по сравнению с тем отчаянием, какое могло их ждать из-за правды.

– Итак, подводя итог, – сказал наконец Макс, встав в самом начале салона, словно стюард, готовящийся рассказать пассажирам о правилах безопасности. – Если все пошло, как вы планировали, то с обнаглевшим вампиром получится разобраться и без моей помощи. Но вы хотите не убить его, а сделать человеком и упрятать до конца дней в одиночную камеру, заставив стареть и угасать с клеймом опаснейшего преступника, изгоя. Прекрасная идея, и даже жаль, что она пришла в голову такому отвратительному созданию, как оборотень. – Макс скрестил руки на груди и обвел взглядом всех, остановившись на своем брате. – А вот интересно: откуда вы узнали обо мне и моих способностях? Если бы я был столь популярен, то вампиры давно отыскали бы меня и сыграли моей головой в боулинг.

– Ну… Так… – Чанмин стал быстро перебирать в уме все варианты, пытаясь найти наименее бессмысленный.

– Та девушка, которая видела ваш мир, очень многое о нем рассказала, – с серьезным видом отозвался Кюхён. – Ты же знаешь: ей казалось, что она сама это придумала и так далее. В общем, ей изначально было известно о тебе, и теперь, когда Хичоль стал завоевывать мир, она предложила прибегнуть к твоей помощи.

Чанмин подошел к своему слуге, расположившемуся в другом ряду, и дважды с чувством чмокнул его в щеку.

– Хозяин тобой гордится, хороший мальчик! – похвалил он. Монах никак не отреагировал на это, даже поморщиться нужным не счел.

– Вот оно что, – ухмыльнулся Макс. – Знаете, а ведь тяжело, даже ради такого благого дела, навсегда бросать родной мир, где тебя ждут жена и трое маленьких детей…

Джеджун, которому вернули Алекса, возмущенно захлопал глазами, глядя то на своего ребенка, то на оторванного от семьи отца. А что, нельзя было придумать свободного от обязательств человека, непременно понадобилась драма?

– Я считаю, это ужасно! – не выдержал он. – Если бы мы знали о твоей ситуации, то никогда не привели бы тебя в этот мир!

– Какая прелесть! – умиленно произнес Макс, встав рядом с омегой. Ему уже объяснили, что это за существо, и он сгорал от любопытства. – Да, это ужасно и больно. К счастью, лично у меня никакой семьи нет. Точнее, есть, но вся она – вот тут. – Макс наклонился и снова взял руку Джеджуна, чтобы игриво поднести ее к своим губам.

– Хватит приставать к моей жене, – грозно процедил Чанмин, ткнув нахального братца указательным пальцем в лоб.

– О, можешь не волноваться, – с жаром заверил его Макс, – дальше проявлений светской учтивости у меня не зайдет! Ну, твой слуга ведь в курсе, что магические способности требуют сохранять целомудрие!

– Серьезно? – обомлел Чанмин. – Двести с лишним лет… и только со своей рукой? Так умом тронуться можно…

– Это же плагиат, – прошептал задетый за живое Кюхён.

– Да, твой слуга в курсе, – продолжил веселый Макс. – А вот мне никто такую лапшу на уши не вешал, поэтому я веду относительно разгульный образ жизни! И, однако же, супруга брата останется для меня неприкосновенной!

– Что за тупая манера шутить? – скривился Чанмин. – У Пуговички, с его клеем на стуле, и то чувство юмора получше будет.

– А мне он нравится, – тихо сказал Джеджун, улыбаясь. – Твой брат – очаровашка.

– Только начни на него заглядываться, – предупредил Чанмин, хмурясь. – Сверну этому братцу шею и отправлю его на свалку картонных персонажей, в отсек «типа обаятельных красавчиков».

Джеджун засмеялся и показал ему язык, высунув лишь самый кончик.

В следующую секунду рядом с довольным Максом материализовался раздраженный герцог Кентерберийский, в той же розовой кофте с блестками, какая была на нем во время казни. В проходе между рядами появился майор, все еще с ног до головы покрытый запекшейся кровью, но твердо держащийся на ногах и с повисшим на плече Джунсу. А на коленях у Чанмина оказался настоящий Хичоль – растерянный, растрепанный и до глубины души обалдевший.

– Чудовище! – закричал Макс, мигом извлекая из-под кожаной куртки пистолет.

– Это свой! – еще громче заорал Чанмин, поднимая вверх руку ладонью вперед. – Это певец!

Хичоль крепко обнял господина и часто закивал, глядя на мага одуревшими, широко распахнутыми глазами. Степень ошалелости в них была такой, что Макс поверил и опустил оружие.

– Правильно, Чанмин, прячешься в самолете, – пренебрежительно заметил Юно, осматривая весь салон. – Уютно, есть еда и даже туалет. Это настолько в твоем стиле, что мне и добавить нечего.

– Давайте и мы попрячемся, что ли, – пробормотал Джунсу, отлепившись от майора и обессиленно плюхнувшись на ближайшее сидение. – Ючон, радость моя, сделай одолжение – помойся. У всех активы как активы, а по моему будто танк проехался. Только следов гусениц на морде и не хватает.

– Так по мне Ханген проехался, это ж похлеще танка будет, – виновато улыбнулся Ючон, осматривая себя. – Су, давай я потом помоюсь, в самолете же негде.

– Хорошо, – разрешил Джунсу, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза. – А до тех пор меня больше не трогай.

Ючон печально посмотрел на свои ладони, покрытые кровью вперемешку с грязью.

– А мы, собственно, чего пришли-то, – сказал Хичоль, сложив руки на коленях в нелепом подражании застенчивой девочке старшего школьного возраста. – Не знаем, что дальше де-е-елать… В Париже поцапались, в Лондоне поцапались… Указа-а-ания нужны…

– Мне они не требуются! – прорычал герцог, ударив кулаком по спинке пустого сидения. – Говори только за себя, счастливый обладатель ничем не заполненной головы!

– Юн чего-то злится, – засмеялся Ючон, протягивая к оборотню одну руку, чтобы обнять за плечи. – Завидует наш лохматый…

– Не надо этих фамильярностей, – брезгливо оттолкнул его Юно. – Сначала, в самом деле, прими ванну, а то сейчас тебе место в богадельне, и обнимет тебя лишь самоотверженная сестра милосердия, привыкшая ухаживать за прокаженными.

Ючон, скрывавший свои эмоции еще хуже, чем необразованность, откровенно расстроился.

– Эх, засранец ты, – удрученно вздохнул он, – а несколько часов назад помереть за меня готов был…

– Ты больше не обречен, – усмехнулся герцог, – так что подобные душевные порывы тебе снова не полагаются.

Ючон почесал затылок и, не найдя ничего лучше, отправился в туалет – помыть хотя бы руки и голову в раковине. Джунсу открыл глаза, чуть слышно выругался и отправился следом, чтобы помочь бестолковому бойфренду.

ПАРИЖ

Ранее.

Оковы спали с запястий герцога, и он крепче сжал меч в правой руке, готовясь начать собственный гладиаторский поединок. У него не было никаких шансов выжить – битва Хангена с Ючоном показала, что даже сильнейший в команде героев не мог выстоять против слуги главного злодея. И все же Юно не позволил бы лучшему другу погибнуть у него на глазах. Амулет должен был достаться майору, а управляться с огромной разрушительной силой этот недалекий вояка наверняка научился бы в два счета. Оборотню же предстояло умереть от руки бывшего охотника на нечисть. Весьма злая ирония судьбы.

Ханген сделал первый выпад, от которого Юно едва уклонился – лезвие меча пролетело в сантиметре от его шеи. И ведь это было лишь начало, китаец играл с ним точно так же, как с Ючоном, обеспечивал публике зрелищное шоу. Вторую атаку герцог сумел отразить, но он лишь отвел от себя клинок, а вот избежать удара ногой у него не вышло – в итоге он отлетел в сторону, как щенок, получивший смачного пинка от рассерженного хозяина. Обличие волка по-прежнему оставалось недоступным: Хичоль, наблюдавший за сражением из своей летающей ложи, продолжал блокировать эту способность. Таким образом, Юно был в несколько раз слабее Хангена. Герцога ждало не просто поражение, а ужасный позор. Его намеревались размазать по земле, разодрать на куски. Мучить так же, как он мучил Донхэ. Возможно, это было справедливо, отец имел право мстить за убитого сына. Но бою надлежало быть честным, а о какой честности шла речь, если оборотень оставался человеком? Его просто убивали под гул кровожадной толпы!

Ханген бросился на Юно и одной точной подсечкой сбил его с ног. Игра, по всей видимости, заканчивалась, начиналась казнь. Китаец занес свой меч для первого настоящего удара, и герцог мысленно поприветствовал свою смерть. Крепко сжав челюсти и зажмурившись, он приготовился к боли.

Прошла секунда, две, три. В воздухе повисло густое, словно туман, напряжение, и Юно, почти физически ощутив его, открыл глаза. Увиденное заставило оборотня мгновенно забыть о близкой смерти. Ханген так и стоял перед ним с поднятым мечом, но, как бы ни старался, не мог сдвинуть оружие с места. Он разжал руку и опустил ее; клинок остался над землей, будто его пригвоздили к невидимой стене.

– Мой господин? – Ханген повернулся в сторону ложи. – Вы не хотите убивать его?

Вымышленный Хичоль, однако, выглядел не менее изумленным, чем он сам. Вампир осматривался вокруг себя, не понимая, что происходит. Где-то рядом находился еще один источник магии, не менее мощный, чем его собственный! Но стоило верной догадке осенить злодея, как непреодолимый поток энергии вышвырнул его прочь из летающей ложи. Он успел, правда, отреагировать на это и плавно приземлился рядом с Хангеном. Его взгляд, удивленный и яростный одновременно, был прикован к артисту, оставшемуся в кабинке. Та все еще находилась в воздухе, хотя сам злодей ее больше не поддерживал.

– Работает! – радостно завопил настоящий Хичоль. Он расстегнул верхнюю пуговицу своей бордовой рубашки и держал двумя пальцами дешевое пластмассовое украшение в форме бантика, висевшее на толстой черной нити. – Наконец-то работает!

– Что это такое? – грозно поинтересовался двойник. От его стремительно растущей злости в небе стали сгущаться тучи. – Как ты это делаешь?!

– Сам не знаю! – закричал артист. – Это же ма-а-агия!

– Чертов… чертов монах, – прошипел Юно. Оставленный без внимания, он подобрался к Ючону и стал оттаскивать его подальше от зловещих вампиров. – Это же был мой амулет!

Пожалуй, стоит немного разъяснить сложившуюся ситуацию. Главный злодей допустил, как это свойственно почти всем отрицательным персонажам, ошибку – он раскрыл карты перед одним из главных положительных героев. Его, конечно, тоже можно понять. О том, что «команда добра» создала амулет наподобие его собственного, Хичоль не догадывался (тут, впрочем, он сам был виноват). Кюхён с виду не представлял никакой опасности – ослепленный, измученный и лишенный боевой магии, он был еще более слабым и жалким существом, чем омега на позднем сроке беременности. Казалось, этому еле живому бедолаге можно рассказать все! И Хичолю захотелось похвастаться перед монахом своей злодейской гениальностью. Этим он разрушил все то, что так упорно создавал. Кюхён понял, что герцога он не встретит, а значит, амулет ему не передаст. Однако у него под рукой оставались еще два кандидата на использование силы. Монах, наверное, мог бы выбрать Джеджуна как более рассудительного человека. Но, увы, он был рожден в семнадцатом веке, когда женщин в качестве воинов никто не рассматривал. Тем более, уже замужних женщин, ставших матерями! Ну, вдруг бы омега погиб? Кто стал бы заботиться об Алексе и делать из Чанмина более-менее приличного человека? То-то и оно. Поэтому выбор пал на многострадального участника Super Junior. Он-то об этом не просил. Он и вампиром становиться не хотел, его вполне устраивали членство в поп-группе, работа на телевидении и рекламные контракты. Но с ним опять никто не посоветовался. Даже банального предупреждения – и того не было.

С настоящим Хичолем Кюхён не мог остаться наедине из-за ревности вымышленного. Однако тут весьма кстати Хёкдже влюбился в Джеджуна, решил, что Джеджун его не отталкивает, и захотел поиграть в Купидона, помогая другим парочкам. Молодой вампир проявлял свои лучшие душевные качества, и на самом деле Кюхён хотел только помочь ему не сбиться с этого пути добра. Но выбора не было, пришлось идти на обман хорошего, в сущности, парня. Кюхён попросил «его высочество» ослушаться отца и разрешить ему познать тайну сладострастия в объятиях Хичоля. Монах, правда, вообще не планировал заниматься сексом. Ему было совершенно не до чувственных наслаждений: жизненных сил оставалось с гулькин нос, а судьба мира висела на волоске. И если бы Хёкдже в комнате охраны все-таки смотрел на монитор, то он заметил бы, что Хичоль почему-то бьется под одеялом в конвульсиях, а Кюхён зажимает ему рот, чтобы он не кричал. Но первым неладное заподозрил Джеджун и, пока магическая сила с мучениями овладевала артистом, омега отвлекал внимание влюбленного вампира на себя.

«Вот это ты меня поимел,» – пробормотал Хичоль, когда вылез из постели уже с амулетом на груди. Он действительно еще никогда не испытывал ничего подобного, хотя к сексу это не имело никакого отношения. Сила теперь принадлежала ему, певец чувствовал, какая она огромная и неистовая. Однако применить ее получилось далеко не сразу. Майору Паку, например, чуть мозги не выбили, да и герцог едва не пострадал, пока перепуганный артист пытался использовать свои новые способности. Когда же наконец ему удалось прибегнуть к магии, спасенный оборотень этому вовсе не обрадовался. Ну, еще бы: он столько месяцев видел себя всемогущим, повелевающим стихией и способным одним щелчком пальцев устроить взрыв не слабее ядерного… А все это неожиданно отобрал дураковатый айдол.

Бить Хичоля Хичолем – моветон. Но откуда у простого монаха представления о хорошем вкусе?

Злодей не попробовал сразу стереть своего восставшего любовника в порошок – сжалился. Он просто потянул летающую ложу к себе, уверенный, что это ему удастся без труда. Но кабинка, управляемая сидевшим в ней певцом, пронеслась мимо. Хичоль спикировал к оборотню с пришельцем, подобрал обоих и помчался дальше, совершенно не соображая, куда и зачем. Вслед ему понеслись несколько шаровых молний и рев собравшейся на площади Шарля де Голля толпы.

– Чпок! – радостно заверещал Хичоль, когда у него получилось одним взмахом руки заставить все шаровые молнии раствориться в воздухе. При этом кабинка едва не врезалась в стену дома, потому что он повернулся назад и не следил за дорогой. Юно схватил его за уши, как тазик за ручки, и вернул в нужное положение.

– Мы с тобой сейчас все чпокнемся обо что-нибудь всмятку! – зырычал он, чувствуя, что гнев вот-вот польется через край. К Хичолю, конечно, он относился с большой симпатией, и неважно, с кем этот айдол спал: с ним, с монахом или со своей копией. Но как только на его груди очутился идиотский розовый бантик, он стал исключительно бесить. – Поднимись выше, чтобы мы не рисковали разбиться каждую секунду!

– Уши отпусти, – капризно потребовал Хичоль. Кабинка взмыла вверх, оставляя внизу крыши парижских домов; лишь после этого Юно великодушно разжал пальцы.

– Так чего, типа ты у нас круче всех в итоге оказался? – довольно бодро спросил Ючон, несмотря на то, что был весь залит кровью и не мог подняться с пола. – Вообще не ожидал! Юн, это типа знаешь как? Как положено у них там, в шоу-бизнесе. – Майор вытер лицо тыльной стороной ладони, но общую картину это никак не улучшило – он просто сильнее развез кровь. – В группу попасть – надо с продюсером переспать. В шоу чтобы позвали – даешь спонсору. Вот он и амулет по привычке через постель получил! А если бы ты, Юнище, с Кюхёном трахался, то, глядишь, сам бы сейчас в шоколаде был!

– Похоже на то, – мрачно ответил герцог.

– Да я-то с Кюхёном не трахался! – закричал Хичоль, хлопнув себя ладонью по груди. – Он просто передал мне эту штуковину!

– У него скромные запросы, ему хватило твоих поцелуев, – возразил Юно. – Сути это не меняет: ты получил привилегии, соблазнив того, кто их предоставлял.

Хичоль хотел продолжить пререкаться, но герцог помешал ему, указав вперед. Несколько домов одновременно объяло пламя, и это едва ли был обычный пожар. Певец подумал о том, что его нужно затушить, и сосредоточился на полыхающих зданиях. В первые секунды ничего не происходило, а мысленно ощущалось нечто вроде преграды, которая не позволяла воплотить желаемое в жизнь. Однако затем сопротивление пало, и огонь исчез в два счета. Это была первая победа над двойником, которая показала, что они могут сражаться на равных. Правда, вскоре кабинка перевернулась в воздухе, и пассажиры полетели вниз. Хотя до земли они все равно не добрались – вместо удара об твердую поверхность все трое пережили встречу с мягкой кроватью в уютном номере отеля категории «люкс».

– Как мы тут оказались? – спросил герцог, вставая на ноги и осматривая полутемное помещение. Судя по виду из окна – домам второй половины девятнадцатого века и вывеске кафе на французском языке – Париж они не покинули.

– Не в курсе, – пролепетал озадаченный Хичоль. – Просто когда я увидел, как навстречу моему носу несется асфальт, то захотел очутиться в каком-нибудь уютном и безопасном месте.

– Прекрасно, – сухо одобрил Юно. – Другой Хичоль может делать так же?

– Кажется, нет, – задумчиво произнес певец. – Он не может переноситься в абстрактные места, ему нужно всегда точно представлять себе пункт назначения. А тех, кто телепортируется вместе с ним, он должен обязательно касаться, хотя можно через одежду.

– Прелестно, эта сила еще и больше, – горько усмехнулся Юно, подняв взгляд к люстре в форме переплетающихся стеблей плюща. – Ючон, напомни мне, когда я увижу монаха, все-таки лишить его невинности. Без предварительных ласк и со скипидаром вместо смазки. Ючон, ты меня слышишь?

Герцог, недовольно хмурясь, обернулся. Майор с кровати не вставал и вообще не шевелился. Видимо, поняв, что теперь можно немного расслабиться, он позволил израненному организму отдохнуть и потерял сознание.

– Восхитительно! – громко сказал Юно. – Я тебя тут брошу, понятно?

Ючон никак не отреагировал на это заявление. Тогда герцог, посетовав на никчемность низшего класса, взял его на руки. В это мгновение стих какой-то шум, на который все трое до сих пор не обращали внимания. Через полминуты щелкнул замок, после чего из ванной вышла бледная полная женщина в одном полотенце, да и то на голове. Увидев посторонних мужчин в своем номере, она сначала застыла в глубоком шоке, а затем, принявшись орать громче полицейской сирены, раскрыла шкаф и стала бросать в них всю свою одежду.

– В Лондон, к нашим! – приказал Юно, увернувшись от летевших ему в голову брюк.

Так вся компания перенеслась к Вестминстерскому дворцу, вокруг и внутри которого разгорелась битва под сомнительным предводительством пары артистов. Увидев спасшихся лидеров Сопротивления, их британские сторонники воспрянули духом и начали еще более задорно расправляться с врагами. Настоящие 2Ю, к счастью, почти не пострадали к тому времени: только лидеру кто-то поставил синяк под глазом, а Ючону разбили нос. Они оба даже вошли в раж и готовы были сражаться дальше. Герцог, однако, приказал увести эту парочку, которая и так сделала намного больше, чем от нее требовалось. Майора же, все еще без чувств, он перепоручил заботам Джунсу. «Сам скоро оклемается, он ведь живучий, как таркан!» – возразил художник. Но кругом грохотали выстрелы, сторонники Совета и Сопротивления шли стенка на стенку; пришлось соглашаться на сеанс исцеления. Вскоре Джунсу уже сам был близок к обмороку, зато Ючон, который выглядел не лучше восставшего из мертвых, вернулся в строй.

Юно самовольно вернул командование себе. Хичоль, конечно, получил невероятную магическую силу, но плохо понимал, как ее следует применять. Он являл собой, по мнению оборотня, хрестоматийную обезьяну с гранатой. По этой причине герцог больше не принимал форму волка и все время находился рядом с обалдевшим певцом, давая ему указания.

Злодей появился в Лондоне. Вероятно, ему передали сообщение сторонники Совета, которые заметили врагов среди сражающихся у Вестминстерского дворца. Древний вампир был вне себя от гнева. Он, конечно, ни секунды не думал, что Хичоль полюбил его, хотя бы в рамках стокгольмского синдрома. Но и подобного предательства почему-то не ожидал. Если бы такой амулет вдруг обнаружился у герцога или майора, он был бы удивлен, однако все же не настолько выбит из колеи. А сейчас ему казалось, что айдол просто растоптал его душу в ответ на проявленную доброту, посмеялся в лицо. Он ведь был ласков с этим ничтожным певцом, дарил нежность и заботу, пускай даже вперемежку с жестокостью и презрением! Как этот бездарный придурок посмел так отплатить за все хорошее, что уже получил и готовился обрести в будущем?!

Злодей больше не хотел разрушать здания – это не утоляло той безграничной злобы, что полностью завладела им. Неспешно идя вдоль Темзы по Набережной Виктории в сопровождении Хангена и еще нескольких слуг, он стал уничтожать всех людей, которые имели глупость попасть в поле его зрения. Несчастные возгорались, как спички, в них ударяли молнии, их выбрасывало в реку. Это продолжалось до тех пор, пока к месту вампирского беспредела не подоспел джип, принадлежавший повстанцам. За рулем сидел герцог, рядом – кусающий ногти Хичоль, а на заднем сидении расположились вооруженный майор и обессиленный, но все еще раздраженный Джунсу.

– Мешай ему, блокируй его атаки! – командовал Юно, подъезжая к набережной.

По джипу пытались стрелять, но Ючон убирал всех незадачливых снайперов, высунувшись из окна с винтовкой. «Глаза продрал – и сразу убивать, маньяк чертов,» – бурчал себе под нос Джунсу, глядя на своего парня из-под полуопущенных ресниц. Правда, в глубине души он им гордился, но не ворчать не мог.

Магия вымышленного Хичоля действительно ослабела, для ее применения стало требоваться большое напряжение. С ненавистью усмехнувшись, он прекратил уничтожать всех без разбору и жестом приказал слугам отойти от него на некоторое расстояние. Все, кроме Хангена, подчинились, а китаец так и остался за его спиной.

Из остановившегося джипа вышел настоящий Хичоль. Он споткнулся на ровном месте и чуть не шлепнулся – Юно вовремя схватил его за локоть, чтобы удержать от падения и хоть немного сохранить достоинство случайного супергероя.

Злодей мастерски изобразил доброжелательную беззаботность. Когда любовник-предатель вместе со своим сопровождающим остановился напротив него, на расстоянии примерно двадцати метров, он громко заговорил:

– Эта ерундовина у тебя на груди, куколка, – кто ее создал? Чо Кюхён, правильно понимаю?

– Да, он у нас не пальцем деланный! – закричал певец, уперев руки в бока. Юно чуть заметно треснул его кулаком по спине, чтобы лучше выбирал слова.

Вымышленный Хичоль засмеялся так весело, словно настоящий просто сидел у него на коленях и нес какую-то забавную чепуху.

– Признаю, куколка, это поражает! – Он раскинул руки в стороны. – Никак не ожидал, что эта религиозная тряпка способна создать такое произведение магического искусства! Но еще меньше я ожидал, что ты лично бросишь мне вызов! – Его глаза пугающе сверкнули, а в улыбке появилось нечто безжалостное и холодное. – Мне казалось, нам было хорошо вместе, мы идеально дополняли друг друга!

– Сейчас атакует, – шепнул Юно, пристально следивший за врагом. – Не теряй бдительности, бестолочь.

Хичоль насторожился еще сильнее, хотя он и без того пребывал в крайнем напряжении. Тем не менее, он все равно не был уверен, что это поможет ему отразить нападение двойника. Почему, надевая на него амулет, монах не передал вместе с артефактом подробную инструкцию по его использованию?