Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 100 страниц)
«Вроде, все, объяснил, – подумал Джеджун, когда наконец остановился. – Об остальном уж пусть Шим Чанмин заботится, раз это ему надо, чтобы мы с ним работали.»
– Вот оно что, – пробормотал Джунсу, дослушав друга. Джеджун смотрел на него настороженно, как первоклассник, продекламировавший зазубренный стишок и ожидающий вердикта: «пять» или «лучше учить надо было». В другое время Джунсу посмеялся бы над рассказом и обвинил Джеджуна в попытке придумать фантастическую историю, имея посредственное воображение; но, к счастью, художник уже столкнулся с такой мешаниной бреда, что объяснение, как бы сомнительно оно ни звучало, уже было приятным прогрессом. Теперь хотя бы все оказалось связано воедино. Оставался лишь один, весьма важный вопрос, и Джунсу не преминул его задать. – Дже, но как так вышло, что я не знал о людях вроде тебя?
– Вроде меня… – Джеджун обеспокоенно заскользил взглядом по комнате, готовый смотреть хоть на капельницу, хоть на выключенную лампу – лишь бы не в глаза Джунсу. Врать ему всегда было сложно. – А нас мало. Очень. И мы предпочитаем скрывать свои… кхм… особенности.
– Вас в моем окружении только двое? – поинтересовался Джунсу. – Ну, из числа твоих знакомых. Только ты и Ючон?
Джеджун побледнел. Ючон сам подтверждал, что он «омега», и Джунсу услышал душещипательную историю об изнасиловании… Обращать все в шутку было уже поздно, не так ли?
– Ну, да, я и он… – неуверенно пробормотал Джеджун. Офицер, кстати, еще не разрешился от своей незапланированной беременности. Надо было срочно делать ему аборт или организовывать выкидыш задним числом. Иначе, вернувшись от главаря преступной группировки, майор Пак, даром что «хороший человек», мог и придушить бедного бухгалтера. – Послушай, насчет ребенка…
– Да-да, мне только что забавный сон приснился, – прервал его Джунсу, улыбаясь. – И я понял, что был дураком. Ну, для меня все это стало шоком, я не представлял, как относиться к случившемуся. А теперь точно знаю: я готов принять этого ребенка. Я счастлив, что Ючон рядом, что у него будет малыш… Мы сможем создать настоящую семью. Здорово, что все так сложилось. – Джунсу взял растерявшегося Джеджуна за руку. – Ну, посуди: если бы я узнал, что он может родить, то сам никогда не решился бы, так сказать, на оплодотворение. Меня бы коробило от одной мысли о том, как это будет выглядеть. А теперь уже ничего не поделаешь. Я буду рядом все время, до самого конца, привыкну к нему… И потом, если это, конечно, не будет опасно для его здоровья, на свет появится уже наш общий ребенок. Только… Дже, обещай помогать нам. Он – еще мальчишка, а я о таких людях, омегах, не знаю ровным счетом ничего, и без твоих советов нам обоим придется трудно.
Джеджун, сентиментальная натура, чуть не прослезился. Он хорошо знал своего собственного взбалмошного приятеля. Как бы директор бухгалтерской фирмы отреагировал на известие о том, что псевдо-альфа ждет ребенка? Глубоко в душе Джеджун понимал, что «его» Джунсу скоро прогонит «его» Ючона. А этот парень, для которого беременные мужчины вообще существовали только в комедиях и анекдотах, уже оставил позади шок и собирался смириться с любыми другими открытиями. Так не хотелось расстраивать благородное сердце человека, который сделал когда-то ошибку и теперь любыми способами готовился загладить свою вину…
– Обязательно буду помогать, – нервно улыбнулся Джеджун, уверенный, что подписывает себе смертный приговор.
– И вот еще, – серьезно добавил Джунсу. – Расскажи, как он вернулся в Сеул. И… кто его изнасиловал?
Джеджун с жалобным видом уставился в скрытое за жалюзи окно. Джунсу решил, что он желает сохранить чужую тайну, и подтолкнул его к откровениям:
– Дже, мне нужно знать, для его же блага. Иначе я не пойму, что он чувствует.
«Он такой хороший, – подумал Джеджун с нежностью. – Местный Ючон – дурак, что сбежал от него. Все совершают ошибки, это надо понимать! Хм… А может, это его судьба? Встретить похожего человека и сделать его счастливым? Вдруг Чанмин, пытаясь достигнуть свои корыстные цели, случайно свел две половинки единого целого, потерянные в разных мирах?»
Наивность Джеджуна объяснялась очень просто: в его мире понятие «гомосексуалист» употреблялось, и то редко, по отношению к тем немногим личностям вроде менеджера по персоналу Пака и секретаря Чо, которые шли против более сильных, нежели у нас, природных инстинктов и меняли «позывные». Женщин в мире Джеджуна было около десяти процентов от всего населения планеты, и они так же делились на альф, бет и омег, выбирая себе партнеров в своем узком девичьем кругу. Таким образом, бухгалтер не сразу догадался, что офицер едва ли способен оценить душевные качества, привлекательность и обаяние Джунсу.
В итоге история была дополнена.
Живя в небольшом приморском городке и торгуя рыбой, Ючон привлек к себе внимание одного постоянного покупателя своей тетки, парня лет двадцати пяти, работавшего водителем автобуса. Водитель взялся ухаживать за Ючоном, однако взаимности добиться не мог, а тот, чтобы к нему меньше приставали, даже сменил имидж – постригся «под ноль» и стал одеваться так, что сам едва не плакал, глядя в зеркало. Ничего не помогло – водитель продолжал навязываться. «Да не нравишься ты мне, пошел на фиг!» – наконец вспылил Ючон и нарвался на гнев отвергнутого ухажера, который подкараулил его вечером в темном переулке и изнасиловал, полагая, что уж после такого-то жертва точно перестанет его отталкивать. А жертва вместо этого, посидев неделю взаперти наедине с собственной истерикой, вернулась в Сеул, к старым друзьям. Джунсу давно уехал, Чанмину и Юно было не до него, зато Джеджун и Кюхён пригрели бедного мальчика. Особенно пригодился Джеджун – единственный знакомый ему омега, ведь вскоре Ючон понял, что забеременел.
– А как он это понял? – с волнением поинтересовался Джунсу. – Прости, Дже, что задаю такие деликатные вопросы, но хотелось бы лучше разбираться в вашей физиологии.
– Ну… как тебе сказать… – Джеджун сначала смущенно покраснел, готовясь дать объяснения, а затем резко побледнел, представив себе, как отреагирует офицер на подобные новости. – Мы… это чувствуем. Пока мы не беременны, у нас бывают такие особые периоды, когда…
– Месячные, как у женщин, да? – предположил Джунсу.
– Не совсем. Это, скорее, как у… кошек. – Сравнение обидное, зато понятное.
– А-а-а, – протянул Джунсу. – Течка? Когда надо на вязку с котом… ой, прости, когда у вас усиливается влечение к мужчинам?
– Да, примерно так, – согласился Джеджун.
– А это как-то внешне проявляется? Не знаю, выделения какие-нибудь…
– Ну, да, – пробормотал Джеджун, взявшись нервозно подергивать прядь своих волос. Даже менеджер по персоналу, не чувствуя себя омегой, испытывал отвращение к процессу собственной течки; что уж говорить об офицере, для которого такие особенности организма вообще были дикими…
– Забавно, что я никогда этого не замечал, – засмеялся Джунсу. – Может, просто не обращал внимания. И странно, что сейчас это кажется мне… привлекательным. Наверное, шок еще не прошел. А как Юно относился к тебе?
– Нормально, – удрученно ответил Джеджун. – Ты только с Ючоном не обсуждай его физиологию, ладно? Он стесняется.
– Я это понял, – понимающе подмигнул ему Джунсу, выдергивая из руки иглу капельницы. – Кстати, проводи меня к Кюхёну. Я чувствую себя счастливым и вполне отдохнувшим, поэтому готов подлечить нашего принявшего постриг геймера.
У «трио боевого фронта» было слишком мало данных относительно людей, которые организовали перехват партии кокаина. Знали только одну точку, где торговал связанный с ними парень; Леонид взял на себя обязанность выбить из него информацию, но добился лишь кличек мелких сошек, которые передавали ему товар. А те, в свою очередь, как в воду канули.
– Ночной клуб, ребята, – сказал Чанмин, останавливая автомобиль около сияющего яркими огнями фасада двухэтажного здания. – Здесь продают наркотики. Только с барыгой уже пообщались, он ничего полезного не сказал.
– Солдат может выдергивать ему пальцы по очереди, – предложил Юно, с интересом рассматривая увеселительное заведение. Он был завсегдатаем игорных домов, борделей и прочих злачных мест; ранее не знакомый вид развлечений так манил его, что он согласился принять участие в операции. – Возможно, пытка поможет этому человеку вспомнить то, что стерлось из его памяти под воздействием денег.
– Да под пыткой он любую херню сморозит, лишь бы отстали, – махнул рукой Ючон. – Проходили, знаем. Не, Юн, ты тут так-то полезнее будешь. Ты же нюхаешь хорошо. – Чанмин отвернулся к окну, чтобы никто не заметил, как он смеется над фразой. – Обнюхаешь этого мужика и наркоту, может, на след нападешь.
– Я рад, что твои умственные способности позволяют мыслить тактически, – усмехнулся Юно. – Но неужели ты всерьез решил, что я стану изображать для вас пса?
– А че сразу пса-то? – удивился Ючон. – Так понюхаешь. Я его вырублю.
– Мое чутье намного лучше, когда я принимаю обличие волка, – вздохнул Юно.
– Правда? Лучше? Ну, так побегай собачкой, те ж не привыкать!
Юно издал звук, слишком сильно похожий на рычание.
– Перефразирую, – пришел на помощь Чанмин. – В твоем мире оборотню быть в форме волка – естественно. Что такого странного в том, чтобы ты принял это обличие и выследил врага нашей маленькой убогой стаи?
– Ты не вампир, – рассмеялся Юно. – Ты – человек. Только они могут так рассуждать, ставя выгоду выше чести, и говорить красивые фразы, призванные скрыть их корыстные мотивы.
Тем не менее, он согласился. Чанмин, вновь отвернувшись, победоносно щелкнул пальцами.
Трио отправилось в ночной клуб. Там Юно и Ючона сразу ошеломили современные танцевальные треки. Для первого это была просто сумасшедшая какофония, никак не похожая на музыку. Для второго – то же самое: на «его» Земле давно запретили интернет и вообще почти все блага цивилизации, из-за чего наследие прошлого кануло в лету. Поэтому человек, умевший легко обращаться с оружием далекого будущего, с восторгом дикаря перемещался по танцполу и не понимал, почему посетительницы свое дерганое переминание с ноги на ногу с выпяченной попой принимают за соблазнительный танец.
– Наркотики – вон у того парня, – сообщил Юно, когда нашел в себе силы оторваться от созерцания окружающего безумия и втянуть носом воздух. – Здесь у многих есть какая-то дрянь, но у того – больше.
– Спасибо, серый, – улыбнулся Чанмин. Вопреки его ожиданиям, вампир не стал тереться около наркоторговца, а вместо этого вылез в центр танцпола, закатил глаза и принялся покачиваться, как помешанный. Ючон, решив, что так и надо, подпрыгал к нему и занялся тем же самым. Юно, фыркнув, попросил у подоспевшего к нему бармена вина (дискотека началась недавно, и посетителей еще было не настолько много, чтобы нельзя было протиснуться к стойке). Не прошло и десяти минут, как к дуэту «чокнутых» подошел указанный им парень и предложил что-то, шепнув на ухо Чанмину. Тот согласился и пошел в сторону. Через некоторое время вампир вернулся – с тремя таблетками и информацией, добытой путем искусного аккуратного укуса.
– Лица знаю, имен – нет, так что пытать и впрямь бессмысленно, – сказал он Юно. Ючон продолжал изображать сломанного робота, регулярно поднимая восхищенный взгляд к имитирующей хрусталь люстре. – Ваша светлость, будьте добры…
– Тошнит от твоих попыток изобразить почтительность, – поморщился Юно, поднося к носу пакетик с таблетками. – Должен сказать, что запах очень свежий, передали не позднее, чем этим вечером. Если мы выйдем отсюда и я смогу превратиться в волка вдали от посторонних глаз, то легко будет найти тех, кто прежде держал в руках мешочек.
– Пошли, – потребовал Чанмин, хватая Ючона за плечо. Офицер прекратил дрыгаться и кивнул, хотя к нему уже пристала некая крашеная блондинка лет восемнадцати, отчаянно теревшаяся промежностью о его бедро. Первым делом, как поется, самолеты.
Юно, в обличие волка, поместили на заднее сидение, и он высунул морду в открытое окно, указывая, куда ехать: «У-у-у» означало «направо», «Р-р-р» – «налево», а молчание предписывало ехать прямо.
– Серенький навигатор, – ласково похвалил Чанмин, подъезжая к «брежневке» в спальном районе.
Ючон всю дорогу только расписывал, какая от такого офицера была бы огромная польза отряду, и вообще жаль, что полковник Чон – не оборотень, а то наверняка заткнули бы за пояс генерал-лейтенанта Пак Чонсу и его полоумную компанию.
Дверь в квартиру, к которой привел Юно, была, конечно, заперта, и на звонок никто не отзывался (дверь в подъезд, кстати, удалось открыть, сообщив некой доверчивой бабушке с третьего этажа, что принесли почту – ну да, в час ночи).
– Придется выбивать, – решил Ючон, сделав пару шагов назад для разбега.
– А головой поработать? – предложил Чанмин, доставая из кармана припасенную отмычку.
– Головой не пробью, я ж не подполковник Ким, – признался Ючон и вышиб ногой дверь.
– Гениально, – развел руками Юно. В прихожей сразу возник наркоман с выпученными глазами, которого Ючон схватил за воротник засаленной рубашки и потащил в гостиную, не обращая никакого внимания на такого же полувменяемого товарища, колотившего его по спине. – Этот человек мне настолько же нравится, насколько меня раздражает.
– У любой медали есть две стороны, – заметил Чанмин. Он прошел внутрь, отлепил от Ючона безуспешно лупящего его «торчка» и швырнул об стену, после чего тот, в принципе, перестал быть участником действия. Офицер тем временем уже прижал второго наркоторговца к полу одной рукой, а другой занес над ним предмет декора – статую индуистского слоноголового бога Ганеши.
– Оставь беднягу в покое, – хищно улыбнулся Чанмин, отбирая сувенир. – Мне нужен только один поцелуй…
Он укусил лежащего на грязном ковролине парня в нижнюю губу. Юно, наблюдавший это с порога комнаты, пренебрежительно скривился. Он точно не опустился бы такого фарса, чтобы сохранить в тайне свою сущность.
– Лапушка. – Чанмин вынул из кармана рубашки купюру в тысячу рублей и положил ее на грудь обалдевшего парня. – На восстановление выбитой двери может и не хватить, но шмальнуть лишний раз точно получится.
– Вы кто такие? – спросил парень, когда все собрались уходить.
– Кучка монстров. Семейка «ДБСК», – с непонятной ненавистью ответил Чанмин.
– Это че значит? – поинтересовался Ючон, когда все трое уже приближались к первому этажу.
– «Долбанутые Беспредельщики Созвездия «Кассиопея», – выдал Чанмин.
– А почему такого созвездия? – усмехнулся Юно, догадавшийся, что вампир ляпнул первые буквы и расшифровку, пришедшие на ум.
Ючон тем временем вытянул торчавшую из почтового ящика газету с рекламными объявлениями и стал изучать предложения горящих туров в Грецию и Турцию, которых, как государств, в его мире давно уже не было. Там вообще все прежде существовавшие страны были одной колонией. Только путешествовать туда, вооружившись загранпаспортом, не имело смысла: руины на месте отелей и достопримечательностей вкупе с низким уровнем жизни почти всего населения Земли мешали туризму.
– Меньше знаешь – крепче спишь, – мрачно хмыкнул Чанмин.
Главарь новообразованной группировки жил в небольшом, но приличном с виду коттедже на окраине Москвы. Там всех троих встретил забор, на который никто внимания не обратил: Чанмин и Ючон легко через него перепрыгнули, а Юно перелез (он снова был человеком и трансформироваться не спешил). За оградой находились охранник и два сторожевых пса; первого отправил в сон вампир, ударив пальцем по точке на позвоночнике, а псам свернул шеи офицер (Чанмин отругал его, заявив, что «Greenpeace» такого бы не одобрил).
– Здравствуйте, Николай Антонович, мы от Никиты Сергеевича, – доброжелательно сообщил Чанмин, когда трио явилось в комнату, игравшую роль рабочего кабинета «главврага». Он еще (или уже) не спал в это предрассветное время.
– А-а, от Кукурузника, – догадался тот, сорокалетний мужчина весом примерно килограмм сто. – Забавно, что он прислал «Иванушек Интернешнел»… Сдает позиции старик…
– Искренне просим прощения за то, что выглядим лучше гопников, – улыбнулся Чанмин. Он подошел к мужчине, демонстративно глядевшему в свой ноутбук, и одним бесцеремонным движением захлопнул его. – Но прошу не придавать значения тому, как мы одеты и насколько привлекательные у нас лица. Мы пришли с весьма серьезным вопросом: Никита Сергеевич не досчитался своего товара, и есть все основания полагать, что пропажа – у вас.
Николай Антонович нажал кнопку телефона на своем столе; двое вооруженных мужчин, похожих не на охрану, а на бандитов, явились примерно через двадцать секунд, в течение которых Чанмин стоял без движения и жестом требовал от своих товарищей сохранять такое же спокойствие.
– Итак, отдавайте украденное по-хорошему, – попросил Чанмин, все еще держа поднятую вверх руку.
– Сдурел? – осклабился Николай Антонович. – Время Кукурузника прошло. И это видно по тому, кто приперся разбираться! Выметайтесь.
Телохранители приготовились стрелять.
– Я предложил нормальный исход дела, но вы не захотели. – Чанмин опустил руку и зловеще усмехнулся. – Ючон, сделай что-нибудь страшное.
Выстрелить подоспевшие мужчины не успели: офицер с невероятной скоростью отнял оружие у обоих, сломав каждому из них челюсть прикладом. Юно отскочил в сторону и довольно быстро разделся. Вскоре Ючон уже целился в перепуганного толстяка из обоих автоматов, а сам Николай Антонович лежал на полу, прижатый к нему телом огромного скалящего пасть волка.
– Все уже сбагрили! – в ужасе заорал неудавшийся наркодилер, безуспешно пытавшийся оттолкнуть оборотня. – Я деньгами отдам!
– А вы еще и чиновник, – заметил Чанмин, который, сев на край стола, вышел с телефона в интернет. – Фу, позор. На взятках уже не живется?
– Я сейчас сейф открою, он тут, за картиной, только уберите эту морду! – завопил чиновник. Оборотню явно не понравилось, что его обозвали «мордой», и он сделал вид, что пытается отгрызть жертве ухо – это вышло настолько правдоподобно, что бедняга заверещал хуже первоклассницы и едва не напустил в штаны. Юно стало так смешно, что он снова превратился в человека, но именно это перевоплощение окончательно свело с ума не привыкшего к сверхъестественному чиновника. Дорогие брюки все-таки промокли.
Ючон подошел к стене, отодрал картину, пробил кулаком стену и вытащил из ниши сейф.
– Начальнику код скажешь, – объяснил он, взваливая тяжелую вещь себе на плечо.
– Пойдем с нами, – заявил Чанмин, хватая чиновника за шкирку. – Кстати, глупость несусветная: лично встречаться со своими барыгами. До тебя было всего две ступени, а мы должны были пройти десяток. Фу и еще раз фу.
Юно с нарочитой медлительностью одевался в углу.
К утру Николай Антонович уже стоял на коленях перед Никитой Сергеевичем и просил прощения. Он бы, может, и не принял столь унизительную позу, но его прижал к ковру Чанмин: рука этого парня, все время сохранявшего пренебрежительную отстраненность, оказалась тяжелее, чем он думал.
– Мне не нравится, что вампир так легко стал нашим командиром, – сухо заметил Юно, стоявший в той же комнате. – Но должен признаться, что для этого мира его манера ведения дел подходит как нельзя лучше.
– Ага, крутой пацан, – одобрил Ючон, с любопытством вертевший в руке отобранный у чиновника смартфон (в его мире все мобильные приспособления служили исключительно для практических целей вроде отслеживания инопланетных патрулей). – Слушай, а эта хуевина ведь музыку играет? Как?
– Ты МЕНЯ спрашиваешь? – оторопел Юно. – Ты совсем идиот?
– Ой, извиняй, ты же дикий, из прошлого, – засмеялся Ючон.
– Я не из прошлого. Я из мира, параллельного твоему, в котором развитие земной цивилизации… Впрочем, чего тебе объяснять? Да, из прошлого. Это не шарманка, ручки нет? Тогда не знаю, как воспроизвести музыку. Что, черт подери, за дьявольская машина!
Трио наведалось к своим менее боеспособным товарищам после завтрака. Кюхён, полностью исцеленный благодаря Джунсу, вылез во двор и сидел там в одних пижамных больничных штанах, видимо, пытаясь наладить связь с какими-нибудь местными сверхъестественными структурами; сам Джунсу спал, а Джеджун, которого персоналу больницы запрещено было выгонять из здания, встретил победителей на пороге и поздравил их с удачным завершением дела.
– Только вот… Джунсу… – замялся он, объяснив вкратце, что рассказал очнувшемуся при нем художнику. – Он так свыкся с мыслью, что у вас будет ребенок… Я не смог его расстроить, и…
– Чего?! – Ючон схватил Джеджуна за шиворот и поволок вниз с крыльца. – Это я типа для него все еще беременный?! Ты сдурел, белобрысый?! Тебя тут на кой-хер оставили?!
– Успокойся, – приказал Юно, оттаскивая его от Джеджуна. – Не смей обижать даму. Даже наполовину даму. Беременный – это не слишком плохо. Всегда можно разыграть выкидыш.
– Я, бля, даже знать не хочу, через какое место этот выкидыш происходит! – заорал Ючон, но тут же осекся и пробормотал, глядя на Джеджуна: – А че, у вас все через жопу делается, да?
– Грубо говоря, ты прав, – признал Джеджун, делая крошечный шаг назад. – Но у нас это не так воспринимается, это вовсе не противно…
– Ага, не противно, через жопу-то на свет появиться, – сказал оторопевший Ючон. – Мне вот тошно, что я наполовину терронец. А если бы узнал, что из задницы родился – так сразу сдох бы… Не, даже заранее бы сдох…
Джеджун, имевший поистине женскую логику, немедленно провел параллель между словами Ючона и собственной страшной потерей, в результате чего отошел в сторону, закрыл лицо руками и заплакал.
– Вызвал бы тебя на дуэль за оскорбление леди, – важно заметил оборотень, – но не могу предлагать благородный поединок черни. Поэтому вот так. – И он просто ударил Ючона, который был так пристыжен слезами Джеджуна, что даже не стал отвечать. Но Джеджун это заметил и сразу метнулся к ним, прося прекратить драку: мол, майор Пак не хотел его оскорбить, это личное, к делу не относящееся, и вообще он неврастеник, на которого не стоит обращать внимание.
– Ты все равно извиняй, я случайно, – смущенно почесал затылок Ючон. – Это тебе обидно, а я брякнул… Но мне, сам понимаешь, тоже паршиво, я ж опять того… в положении…
– Так тебе и надо, – сказал Юно. – Мы еще через полгода тебя к повивальной бабке отведем. А уж та сообщит, что дитя скончалось при родах.
Чуть позже, когда Джеджун бродил в одиночестве неподалеку от больницы и с грустной мечтательностью смотрел в небо, к нему подошел Чанмин, привлеченный усилившимся приятным запахом, который казался абсолютно головокружительным из-за его собственного голода. Не решившись просто так впиться в какую-нибудь часть тела (все-таки не посторонний уже человек), вампир завязал с ним разговор.
– О чем думаешь? – спросил он, встав плечом к плечу с Джеджуном. – Все о словах Ючона?
– Нет, – замотал головой Джеджун. – О Юно. Не о «моем», хотя какой он после всего этого «мой»… О герцоге. Он заступился за меня. За меня никто никогда не заступался. Это было… неожиданно. И очень приятно. – Джеджун улыбнулся и посмотрел себе под ноги. – По-моему, он очень хороший и только выглядит высокомерным.
– Да у тебя все хорошие, – усмехнулся Чанмин и, повинуясь инстинкту, обнял его одной рукой, притягивая к себе. – Чем ближе течка – тем больше вокруг хороших парней, правда?
– А вот вы точно не хороший, вы издеваетесь, – сдавленно пискнул Джеджун, пытаясь отстраниться и краснея с такой скоростью, словно на его бледное лицо опрокинули баночку разведенной в воде акварели. – Вам-то какое дело до моих… «этих дней»?
– Объясняю доступно, – прошептал ему на ухо Чанмин. – Аромат, который в твоем мире привлекает готовых к спариванию альф, во мне пробуждает желание несколько менее эротического характера – впрочем, это как посмотреть. У тебя очень вкусная кровь. Она похожа на дорогой коктейль, где в идеальных пропорциях смешаны лучшие ликеры и выдержанный крепкий алкоголь… Сводит с ума. В общем, мне сейчас нужно немного твоих страданий и эритроцитов. Может быть, тебе даже понравится. Боюсь, тебе сейчас понравится что угодно, если это предполагает физический контакт.
Джеджун судорожно сглотнул. Он, занятый распутыванием клубка невероятных проблем, сам не заметил приближения своей течки, да и вообще не скоро обратил бы на нее внимание, если бы не вампир. Но Чанмин обнимал его и прижимался к нему всем телом, обдавая нежную кожу за ухом слишком теплым для нечисти подобного рода дыханием. Сердцебиение ускоряло темп, и Джеджун ощущал растущее с каждой секундой желание. Хотелось, чтобы его трогали. Чтобы поцеловали, раздели, кинули прямо на землю за ближайшим кустом и…
Вот что значит забыть все таблетки в другом мире! Джеджун жалобно всхлипнул. Ему надо было остаться в гордом одиночестве, а не прижиматься к парню с таким ненавистным лицом, который, будто готовя продукт к употреблению, уже проводил языком по его шее. Какая гадость. Потек в самый неподходящий момент, а его еще и не трахнуть хотят – нет, сожрать! Великолепная встреча похоти и чревоугодия.
Уж лучше бы рядом был герцог. Он хотя бы выглядел, как «тот» Юно.
– Запах стал еще сильнее, – констатировал Чанмин. Джеджун готов был плакать от стыда: между ног становилось мокро. Учуял. Знал бы, дурак, ЧТО именно. – Не дрожи. Литр не выпью.
– Пожалуйста, отстаньте, мне нужно побыть одному, мне плохо, – взмолился Джеджун.
– Мне тоже, честное слово. Голод – не тетка, знаешь ли. – Чанмин сжал губами кожу на его шее. Какой же идиот заигрывает с шоколадным батончиком, прежде чем отправить его в рот? Что за нежности с «Баунти»? Или жареным окороком, если вампир не любил сладкое. Джеджун, чтобы отвлечься от собственного набухающего члена и сочащейся из ануса смазки, представил себя лежащим на тарелке куском курицы в обрамлении картофельных кружочков с прованскими травами, а Чанмина – толстощеким обжорой, который страстно слюнявит румяное крылышко. Это, конечно, не вернуло бедному омеге самообладание в полном объеме, но помогло предпринять еще одну попытку вырваться и почти твердо заявить, что дырявить свою кожу он не позволит. Ну, естественно: мало ли как организм отреагирует на такую садомазохистскую близость, вдруг еще какую-нибудь настоятельно попросит…
– Правильно делаешь, что отбиваешься, – заметил Чанмин, наклоняясь ниже и касаясь губами ключицы. Да-да, теперь он щекочет поджаренный хвостик цыпленка и ласкает картофелины! – Страх и неуверенность жертвы делают укус более приятным. Для вампира, естественно.
– Правда? – нашел в себе силы обидеться Джеджун. – Ну и кусайте тогда. Только быстро, а потом идите…
Внезапно Чанмин, вскрикнув, упал на землю и свернулся калачиком, издавая глухие болезненные стоны. Джеджун, раскрасневшийся и потерянный, обернулся. Неподалеку стоял Кюхён, в одних штанах и с воздетой к небу рукой. Он напоминал бы монаха Шаолиня, если бы не хитрая улыбка на лице.
– Опять, опять преступаешь закон, немертвый, – пригрозил он пальцем, когда решил, что с Чанмина достаточно мучений. – Тебе нельзя пить кровь без желания того, по чьим жилам она бежит, а никакого желания у господина Джеджуна я не вижу.
– Су, вот зараза, – прошипел Чанмин, вставая на колени и в сердцах ударяя кулаком асфальт. – Вылечил этого придурка… Лучше бы ты в реанимации еще несколько дней помариновался. Все равно толку от тебя нет, все бумажки у нас.
– Ох, это верно, – согласился Кюхён, смиренно прикрыв глаза. – Теперь я не могу создавать заклинания для других. Могу лишь сам использовать ту силу, что мне подарили духи и боги за долгие годы медитаций. Она однажды тоже иссякнет, но на несколько лет мне ее хватит. Сам подумай: не будь ее, как бы я летал по воздуху? – И Кюхён, подмигнув, снова поднял вверх указательный палец, над подушечкой которого, словно это была зажигалка, вспыхнуло пламя.
– Знаете, на вас люди странно посматривают, – сказал Джеджун, снимая свой пиджак и набрасывая его на плечи мага. – Огонь убирайте. И оденьтесь, пожалуйста.
– Пиздец! – сорвался на нецензурную лексику Чанмин, дождавшись, пока Джеджун уведет Кюхёна в больницу. Он достал свой телефон, открыл некий текстовый файл и раздраженно провел рукой по волосам. – Вот мы с Юно влипли! Внутренний запас магии у этого кретина? Но там же упоминались только бумажки!..
====== Глава 8 ======
Кюхён родился в небольшой деревне у подножия Священной горы. Семья была бедной, а он стал уже восьмым ребенком; родители, подумав, решили поднять его на гору и отдать на воспитание в расположенный там монастырь, который славился тем, что там служили могущественные маги. Таким образом, в два года Кюхён стал послушником. Конечно, это означало, что он навек лишался всех простых радостей жизни; зато его больше не ждали нищета и тяжелый труд крестьянина.
Кюхён подавал большие надежды: он легко учился, много читал и снискал благоволение всех возможных божеств. Правда, его наставник Мун Хиджун, который стал обучать мальчика уже в подростковом возрасте магии, все равно постоянно брался за бамбуковую палку. Кюхён, хотя уже к четырнадцати годам умел создавать заклинания и общался с духами умерших, идеальным монахом не был – он любил посмеяться. Запрета на юмор в монастыре Священной горы не водилось, однако царило негласное правило, предписывавшее вечную безмятежность и погруженность в отстраненное созерцание. И тут – Кюхён, готовый хихикать, к примеру, над тем, как ворона тащит у кошки еду, и даже сам шутить! «Не престало монаху веселиться!» – говорил брат Хиджун и требовал, чтобы Кюхён подготовился к порке. Тот безропотно принимал наказание – знал, что заслужил. А на следующий день шутил с призванным духом.
Окончив обучение, Кюхён стал монахом и магом, слава о котором быстро распространилась по окрестностям: он создавал заклинания и амулеты, все из которых работали (у его среднестатистического соратника действовало чуть более половины всех «поделок»). А такие услуги пользовались спросом. Повсюду бесчинствовала нечисть: неупокоенные духи, оборотни, вампиры, зомби – и охотники, натренированные для битв с ними, часто покупали волшебное «оружие». Такое разделение труда объяснялось просто: все маги были монахами, и им запрещалось сражаться; а кому разрешалось, те не общались с высшими сущностями. Монастырю это было выгодно: он процветал. Правда, сами монахи почти ничего не получали за свои труды, потому что вся выручка от продаж артефактов шла на отделку храмов и помощь бедным (Кюхён бы с удовольствием проспонсировал свою семью, но, по правилам, не знал, кто его родственники).
В мире, населенном потусторонними существами разного толка, жил-был и один потомственный охотник – Шим Чанмин. В бой вступал охотно, но неизменно терпел поражения: с его внешними данными, как поговаривали друзья, надо было кисэн становиться, а с характером – в уличные артисты идти. Чанмин загрустил и отправился в монастырь на Священной горе. Обучение под началом монахов было у охотников в ходу. Магией они, конечно, не овладевали, но учились понимать врага, получали множество важных знаний и учились контролировать себя.
