Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 100 страниц)
К сожалению, в неведении относительно сохраненной верности остался не только Джеджун, но и бывший чемпион, который решил непременно отыграться за свое тройное унижение.
К еще большему сожалению, на территории Мексики в этот момент уже отдыхал гражданин Республики Корея, певец, композитор и актер с весьма неудачной при данных обстоятельствах внешностью.
Отель, отдых в котором подарил Джунсу, находился на курорте Канкун. Ючону там понравилось, и он в первый же день насладился прелестями системы «все включено»: напился до беспамятства. Отель был фешенебельный, девушек, способных узнать заморского артиста, там не наблюдалось, и тот собирался удариться в разгул, вытворить что-нибудь сумасбродное – например, переспать с двумя жгучими латиноамериканками-близняшками или подраться с другим постояльцем. Но не рассчитал свои силы и просто заснул на полу у выхода из номера, а наутро обнаружил, что зачем-то сунул в унитаз свою вьетнамку. «Ничего, исправлюсь, » – подумало бывшее божество некоего сомнительного восточного пантеона и предприняло попытку хоть на второй день отпуска пуститься во все тяжкие. Успехи снова оставляли желать лучшего: блондинка из Восточной Европы, к которой он пристал, послала его куда подальше, а удвоенные из-за неудачи порции текилы привели к тому, что секс у Ючона все-таки состоялся, но с полнотелой немецкой фрау лет сорока пяти. Артист очень смутно запомнил, что делал с этой дамой; она жестоко ему напомнила, похвалив за хороший куннилингус. «Лучше бы я опять вьетнамку в унитазе топил, » – опечалился Ючон.
На третий день предложили экскурсию в Мехико. Ючон решил, что убогий разгул – это знак свыше, предостережение от возможных бед; а раз не получается устроить вакханалию – значит, надо культурно развиться. И он, на свою голову, отправился в столицу.
В Мехико Ючон честно собирался вести себя, как приличный человек: посетил два музея, сфотографировал с десяток достопримечательностей, купил путеводитель по стране и несколько магнитиков с видами города (мама их издавна лепила на холодильник). Но потом гид разрешил всей корейской группе (сам Ючон и древняя супружеская пара, не узнавшая знаменитого спутника) воспользоваться свободным временем. И вот тут-то артист нарвался на большую неприятность, потому что попал в поле зрения троих накачанных мексиканцев, среди которых был публично униженный армрестлер. Не им, правда, униженный, но…
– Глядите, постригся, говнюк, – процедил великий мститель, глядя на Ючона, бродящего по улицам в поисках уютного кафе для ужина.
– Не бойся, Луис. Отпиздим, как не хер делать, – сказал один из его товарищей, ударяя кулаком правой руки по ладони левой.
– Ребята, это просто нереально сильный мудак, – в очередной раз напомнил Луис.
– Обижаешь! – засмеялся второй товарищ. – Густаво участвует в боях без правил, а я выбиваю деньги из должников самого дона Эстебана! Мы от него мокрого места не оставим!
Все трое решительно направились к тому, кого ошибочно приняли за испортившего чужую репутацию гибрида человека с представителем внеземной цивилизации. Луис, старательно разыгрывая спокойствие (на самом деле своего обидчика он побаивался), похлопал его по плечу. Ючон, едва успевший заметить подходящий, с его точки зрения, ресторан, обернулся и столкнулся лицом с лицу с суровыми мексиканцами.
– Ну, привет, Ючон, – осклабился Густаво. Он узнал имя у работников бара, в котором его друг потерял титул – там пожелали сохранить такие сведения для истории. – По-испански не говоришь, падла… Ну, ничего, мы сейчас пообщаемся с тобой на языке жестов…
Ючон услышал свое имя и решил, что его узнали. Этого следовало ожидать: в Латинской Америке корейская попса пользовалась большим спросом, чем, например, в Северной Европе. Странным казалось лишь то, что артиста в нем признали не юные трепетные мексиканочки – крупные, зато с бюстами размера этак пятого – а здоровые мужики примерно одного с ним возраста. Но, вообще, мало ли, какое было в этой Мексике представление о «крутых фильмах для серьезных пацанов». Индусы, например, свои киношные удары без прикосновения к противнику без смеха воспринимают. Может быть, пол-Мексики сочло «Скучаю по тебе» интересным детективом, а «Три дня» – аж боевиком.
– I speak English, – немного приврал Ючон, намекая на то, что его поклонники, если им это удобно, могут использовать данный язык для общения. – I can give you an autograph, but I donʼt have a pen. Do you…**
Неблагодарные они все-таки, эти бандиты. Человек целую фразу без ошибок выдал – а его за это только нокаутировали одним мощным ударом по голове.
Ючон очнулся в маленькой комнате, на полу, со связанными за спиной руками. Стоило ему издать какой-то звук, как он получил пару пинков в живот. Ему это не понравилось, и он, переведя дыхание, по-корейски пообещал засудить засранцев, потому что являлся гражданином Республики Корея, приличного, в отличие от некоторых, государства. Услышанное не понял никто, но тон взбесил всех, и Луис не удержался от еще нескольких пинков по лежачему. Ишь ты, его новой девушке понравился. А надо, чтоб мог только милостыню на паперти просить!
Ючон проклинал сначала Джунсу, а потом – себя, и себя даже активнее. Ну, какой идиот не знал, что Мексика – бандитская страна? Курорты там достойны всяческих похвал, но высовываться за их пределы – это уже экстремальный отдых!
– Слушай, а под чем же он тогда был? – удивился Густаво, глядя на легко побежденное «чудовище». – Или ты, чем черт не шутит… Тот тебя через весь бар одной рукой швырнул и был с ДИННЫМИ ВОЛОСАМИ. А этот уже плюется кровью, вопит что-то непонятное и нормально подстрижен.
– Да это его рожа! – разозлился Луис, тыча пальцем в лицо артиста. – Я эту харю никогда не забуду! Он, мать его, сейчас прикидывается. Глядите! – Луис помахал загранпаспортом Ючона. – Иностранец же. Корея. Вчера меня унизил, а потом еще и жертвой прикинется! Знаю я этих узкоглазых, они ушлые!
– Точняк, дружище, – согласился Густаво, хватая перепуганного Ючона за воротник футболки и поднимая с пола. – Я ему, суке, сейчас покажу цивилизацию… Какого хуя «самсунги» такие дорогие, а? Почему китайское приходится покупать?
Ючон, конечно, не знал, почему продукция транснациональной компании «Samsung» стоила дороже китайских подделок. А даже если бы и знал, то не смог бы объясниться с мексиканцем. Однако в тот самый момент, когда Густаво собирался обречь Ючона на сложную пластическую операцию, третьему и пока еще безымянному товарищу кто-то позвонил. Это был один из подчиненных дона Эстебана, сообщавший, что надо ехать выбивать долг из особо серьезного должника. Для этого выслали помощь, которая уже наверняка подъехала к крыльцу дома и ждала старта.
Бандит сказал товарищам, что надо на время оставить пленника в покое, так как он тоже хотел принять деятельное участие в экзекуции, и спустился во двор. А там стояли двое: Ючон, имевший инопланетное происхождение, и Юно, который вежливо пожал «челяди» руку и поприветствовал его на устаревшем испанском языке.
– Так вот ты где?! – закричал бандит, не смея, впрочем, наброситься на рекомендованного доном Эстебаном помощника.
Ючон, с добрейшим выражением лица, подарил ему оплеуху.
– Собирайся давай, чучело. У нас времени не так и много, а то потом Су беспокоиться будет, – ответил он на не понятном мексиканцу языке. Тот, совершенно потерявшийся в пространстве, времени и смысле жизни, кинулся назад в свою квартиру.
– Мне кажется, тебя с кем-то спутали, – резюмировал Юно. Когда Ючон несколько раз попросил сделать уточнение в форме вопроса «че в смысле?», герцог продолжил: – У тебя – типичное лицо пролетария. Его легко, не имея идеального зрения, спутать с любым похожим, за исключением лиц представителей негроидной расы.
– Сам ты негроид, – ответил Ючон, не поняв, в какой части высказывания крылось оскорбление.
– Ребят, Ючон работает на дона Эстебана, и дон Эстебан просил уважать его как старшего, – печально произнес бандит, вернувшийся к друзьям. – Ючон ждет внизу. А это – другой мужик. Отпустите его, перепутали. Бывает. Они на одну рожу.
– Сам ты на одну рожу! – взбесился Луис. – Я уже лет пятнадцать смотрю аниме, их девочек различаю даже по выражению глаз!
– Но там же кореец, – напомнил бандит.
– Но в аниме же все нарисованные, – добавил Густаво.
– Пошли вы оба, – обиделся Луис, развязывая одного из самых высокооплачиваемых актеров с эстрадным прошлым.
Безымянный бандит ушел, и лишь после этого его друзья решили избавиться от безвинно замученного человека. Ючона выкинули на улицу, забыв перед ним извиниться. Несчастный артист, кое-как поднявшись, поплелся искать полицейский участок. Шиш эти трое так просто отделаются! Мощнейшее развлекательное агентство в стране легким испугом не отделалось – и с этими такого не будет!
Правда, минут через десять Ючон встретил очень красивую и совсем молодую мексиканку с густыми черными волосами до пояса, большой грудью, объемными бедрами и при всем этом – достаточно узкой талией. Артист бы на нее просто посмотрел, но она никак это не прокомментировав, прижалась к нему всем телом. Ючон был против липнущих фанаток, но эта девушка выглядела лучше подавляющего большинства таких юных леди и при этом липла; человек столкнулся с когнитивным диссонансом.
– Do you speak English? I really didnʼt even think of it yesterday! – Далее шло какое-то лопотание о жизни и романтике, которое артист пропускал мимо ушей. – I just want to say I can…***
– Do you want to fuck with me? **** – спросил Ючон, устав от излияний прекрасной незнакомки.
Элена согласилась. Почему бы и нет? Такой сильный мужчина… Настоящий герой… А что у него был синяк под глазом – так это лишний раз свидетельствовало о том, что он – истинный самец, регулярно вступающий в бой!
Женщины слишком сильно зависят от собственной психологии. И бедная Элена, проведя ночь с Ючоном, была по уши влюблена, когда тот прощался, целовал ее руку и на своем ломаном английском говорил, что они больше никогда не увидятся, но он навеки запомнит страстную мексиканку. А потом закончилась двухдневная экскурсия, и Ючон, скрыв синяки под большими темными очками, сел в минивэн. Правда, когда все трое корейцев из экскурсионной группы готовы были возвращаться на свои курорты, мимо минивэна прошли двое. Очень странные двое. Ючон уже видел одного из них, однако полагал, что дело было в ракурсе, гриме, освещении… Но он ошибался. Его почти совершенный двойник, только длинноволосый, шел мимо и грыз на ходу чипсы.
Элена тоже пришла провожать любимого. Она уже представила себе, как приезжает к этому «монстру» в Сеул… А «монстр» прошел мимо, увлеченный чипсами со вкусом сметаны.
– Та-а-ак… А ты тогда кто такой?! – взбесилась девушка, когда минивэн стал отъезжать. – Дура я, дура… Ну, всегда так… С кем я вообще переспала?!
Вообще-то, с артистом, в разной степени популярным во всех уголках Земли. Но Элена плакала, глядя вслед удаляющемуся с чипсами военному и считая, что снизошла до простого туриста.
Ючон хотел попросить остановить минивэн, узнав парня из недавнего видео. Но потом решил, что двойник не так уж на него и похож, чтобы снизойти до общения с ним. А вскоре, вернувшись в Корею, сам пришел к Джунсу и поблагодарил его. Элена была бессовестно красива. За такое приключение можно было и в глаз получить, тем более, что Джунсу потом мазал повреждения какими-то вонючими и очень полезными, по словам его матери, мазями.
Еще раз! (исп.)
Я говорю по-английски. Я могу дать вам автограф, но у меня нет ручки. А у вас… (англ.)
Ты говоришь по-английски? Я об этом вчера серьезно не подумала! Просто хочу сказать, что… (англ.)
Потрахаться со мной не хочешь? (англ.)
====== Глава 18 ======
Где-то в Париже
В кабинет Хичоля вошел высокий светловолосый мужчина с телом спортсмена и лицом фотомодели. Мужество и красота в идеальных пропорциях. Такому только рекламировать последние коллекции всемирно известных модных домов или новые ароматы «для настоящих самцов». Хичоля нервировали подобные люди. Он-то себя образцом привлекательности не считал. Это в последние годы появилась мода на утонченную внешность, а в суровое Средневековье вампир намучился со своей субтильностью и женственностью, из-за которых его часто принимали за евнуха из какого-нибудь восточного гарема – или вообще за обитательницу этого самого гарема. Зато, когда такое существо начинало безжалостно убивать врагов и жечь города, впечатление оказывалось в несколько раз более глубоким. Все ждут зверств от огромных бородатых викингов, а Хичоль…
«Хичоль должен одеваться под Леди Гага, целовать коллег по музыкальной группе прямо на сцене и впадать в затяжную депрессию из-за царапины на лице, » – подумал вампир, чувствуя новый прилив злости. Тем не менее, он с бесстрастно-вежливой улыбкой поприветствовал гостя и предложил ему расположиться за столом.
– Хи, мать твою, какого черта уважающий себя глава клана должен тащиться для беседы с тобой в чертов Париж? – прорычал блондин. – Нам надо обсудить важный вопрос на моей территории, и я несколько раз просил тебя прилететь в Штаты, а ты остался торчать под Эйфелевой башней! Что с тобой происходит? Я не узнаю практичного бизнесмена, которым ты всегда был!
– Не всегда, – с обманчивой благожелательностью улыбнулся Хичоль, складывая руки на столе перед собой. – И если бы тебе, Роберт, было чуть более двухсот лет, ты бы помнил меня воином, а не бизнесменом. Впрочем, мои недостатки характера никакого отношения к делу не имеют. А вот то, что я на тысячу лет старше – вполне. Это простое правило этикета. Если пожилой человек хочет отдохнуть под Эйфелевой башней – почему бы полному сил юноше не «притащиться в чертов Париж»?
– Ладно, тогда перейдем к делу, – ответил невоспитанный молодой вампир. – В Штатах ты крепко держишься за один Лас-Вегас, но он приносит тебе немалую прибыль. Я предлагаю сделку, Хи. Есть пара десятков перспективных заведений, которые у тебя тухнут. Мои люди смогут поднять их, если ты согласишься на продажу или обмен.
– «Мои люди», – засмеялся Хичоль. – Модная современная фраза. Дань политкорректности. Но ты ведь не о смертных подчиненных говоришь? О слугах, верно? Хотя вот ведь еще какая тенденция появилась – брать в клан людей до обращения, с перспективой «карьерного роста»… Это устанавливает неверные отношения, поверь старику. Даже после обращения вампир продолжит смотреть на тебя, как на «босса», а не как на господина. – Хичоль опять коротко рассмеялся и якобы виновато развел руками. – Ну, вот, снова заболтался. Стариковская привычка. Неплохо все же, что большинство из нас уничтожили с двенадцатого по четырнадцатый век, и таких пожилых зануд почти не осталось…
– «Пожилой зануда», – повторил Роберт, теряя терпение: он полагал, что Хичоль заговаривает ему зубы и на сделку идти не желает. – А поговаривают, что сил-то у тебя еще хватает. Во всяком случае, на то, чтобы трахаться со своим слугой.
– О, такое болтают? – Хичоль прикинулся смущенным, сделав это с нарочной неправдоподобностью. – Про Хангена, да? Так и знал, что это всплывет! Я ведь и моих дорогих сыновей, Хёкдже и Донхэ, от него родил. Есть у вампиров старше тысячи лет такая особенность, так что советую погибнуть, пока ее не обрел.
– Чего-о? – испугался Роберт.
– Шутка, молодой человек. Нельзя же верить любому бреду. А если я скажу, что скоро Землю захватят инопланетяне, которые боятся укропа? – Хичоль стал серьезнее и достал записную книжку, пояснив при этом: – Никак не привыкну ко всем этим электронным штукам. Так какие заведения тебя интересуют?
Роберт продиктовал все названия; вскоре явился Ханген, которому Хичоль протянул вырванный из книжки листок со словами:
– Нужны документы на эти отели, казино и бары в Лас-Вегасе. Я собираюсь передать их мистеру Лэйну. Безвозмездно.
– Совсем? – удивился Роберт, когда Ханген, не задавая вопросов, удалился. – И ты ничего от меня не потребуешь взамен?
– Совершенно. – Хичоль подошел к шкафу и достал бутылку коньяка. – Отпразднуем удачную сделку?
– Но почему? Черт, Хичоль, ты, конечно, один из самых крутых вампиров в мире, но эти заведения все-таки уйму денег стоят…
– Я стал слишком много знать и больше не дорожу своими достижениями, – меланхолично ответил Хичоль, поставив на стол два бокала. – Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь…
– Ванильные цитатки, как у девочки в социальной сети, – засмеялся Роберт, поднося к губам бокал. Он был расслаблен, потому что больше не боялся неудачи. Все-таки не зря летел в Париж. – А у вас все-таки с этим китайцем что-то есть? Я ничего против не имею. Сам, кстати, такой же, только я не девочка с ванильными цитатками, а, скажем так, мальчик с пацанской моралью!
Хичоль отвернулся и, прикрыв глаза, сделал глоток коньяка. Дожили. Сделал жест доброй воли – теперь будет расплачиваться, терпя чужие приставания. Глава клана, как же. Даже Чанмин так не подлизывался, хотя имел, благодаря Юно, гомосексуальный опыт… Ах, да, гадость какая. Теперь Хичоль знал, почему именно Юно заставил обесчестить своего нового слугу. ХоМины же, черт бы их побрал.
– Это была не ванильная цитатка, если только, разумеется, ты не считаешь Библию сборником излияний старшеклассниц где-нибудь в «Твиттере», – спокойно ответил Хичоль, медленно открывая глаза и поворачиваясь к собеседнику.
То, что он увидел, привело его в состояние шока. В последнее время он слишком часто его испытывал, с этим надо было заканчивать… Хотя, судя по всему, до конца оставались считанные дни.
Роберт замер на стуле с бокалом в руке, а верхняя часть его тела то растворялась в воздухе, то снова появлялась. При этом он даже не дышал. Хичоль протянул руку вперед и наткнулся на вязкую субстанцию, которая через несколько секунд после прикосновения, словно поразмышляв о своем дальнейшем поведении, растеклась по стулу и полу. Запаха разлагающегося человеческого тела не возникло – создавалось впечатление, будто расплавилось нечто неорганическое. Может быть, подкрашенный лед.
Хичоль бросился к окну. Из его кабинета открывался восхитительный вид на Триумфальную арку. Только сейчас это архитектурное сооружение вело себя несколько странно – оно медленно, но верно ползло вперед по Елисейским полям, при этом не издавая никаких звуков и легко сгибаясь, словно резиновое.
Хичоль был древним вампиром и владел пирокинезом. И он понимал, что творится. Ему не было страшно. Он чувствовал обреченность и горькое, противное разочарование.
Но Хёкдже и Донхэ подготовлены не были. Когда Триумфальная арка вернулась на свое насиженное место, уступив главную роль резко почерневшему небу, братья влетели в кабинет отца с жуткими криками.
– Па-а-ап! – Они бросились к нему и взялись ощупывать, словно проверяя, живой он или нет. Добившись от отца реакции, они схватили его за руки и стали в ужасе делиться впечатлениями: – Пап, люди исчезают или перестают шевелиться, Триумфальная арка в бутик «Chanel» заглядывала, но на нее никто, кроме нас, и внимания не обратил! Ты не свихнулся? Это правда?
– Это конец? – поразительно спокойным тоном поинтересовался вошедший Ханген.
– Полагаю, да, – кивнул Хичоль. – Настя, видимо, уже не придет, и нам осталось несколько дней. Вот этот Чанмин, вот тварь, не забрал нас с собой, хотя знал, чем все закончится… Ханни, убери лужу. Это был Роберт. И потом иди в мою комнату.
Хёкдже и Донхэ обнялись, глядя на неестественно-черное небо за окном.
– А может, мы просто обдолбались в лоскуты? – с надеждой предположил старший.
– Хорошо бы, – дрожащим голосом ответил младший.
Небо залил огонь.
За двенадцать дней до странных событий в Париже Джунсу уехал в Пачука-де-Сото навстречу новому роману, Джеджун приступил к исполнению обязанностей бухгалтера, а остальные члены «команды мечты» отправились в США в грузовике, набитом банками с консервированным зеленым горошком. Водитель и его напарник пожали своим пассажирам руки, проводили их вглубь фургона за гороховую баррикаду, а затем принялись объяснять, как себя вести. В принципе, все правила были простыми: до границы с США можно было делать, что угодно (только не есть горох – его правда везли для продажи), а перед границей, после сигнала, следовало стать тише воды, ниже травы и покорно ждать разрешения снова подавать признаки жизни.
– Короче, срать, если что, тоже прямо в фургоне, – подытожил Ючон, когда Чанмин закончил перевод для не владеющих испанским языком. Юно отвернулся в сторону с выражением лица, которое говорило, что у него для комментария просто нет слов.
Впрочем, главным, что смутило некоторых участников «боевого квинтета», был совет не оказывать сопротивление американским пограничникам, если те остановят грузовик и обнаружат в нем нелегальных эмигрантов.
– Что ты за вампир такой, а?! – стал Хичоль вопить на Чанмина, когда автомобиль уже полдня был в пути. – Все вампиры умеют гипнотизировать простых смертных, а ты – заводской брак!
– Эй, полегче, дорогуша. – Чанмин аккуратно отцепил от себя Хичоля, который уже вцепился в его рубашку, словно когтями. – Я твой господин. Имей совесть.
– Я ее поимел, причем еще до начала полового созревания – морально, – сказал Хичоль, все-таки отпуская Чанмина и даже самому себе не желая признаваться, что так подействовал озвученный старшим вампиром приказ. – А что, если нас схватит американская миграционная служба? И потом по миру разлетится новость: КИМ ХИЧОЛЬ НЕЗАКОННО ПЕРЕСЕКАЛ ГРАНИЦУ МЕКСИКИ И США СРЕДИ БАНОК С ГОРОШКОМ, С ДВУМЯ ПИСТОЛЕТАМИ И ОДНИМ НОЖОМ!
– Ты же не Хичоль по паспорту, – напомнил Ючон, который с детской сосредоточенностью разглядывал в свете смартфона этикетку на консервах. – Я же, например, типа из этой… Якутии.
Юно удивленно посмотрел на Хичоля. Чанмин, поняв, что вызвало у него подозрения, засмеялся и толкнул слугу в бок.
– Ну, к тому же, что ты за важная птица такая, чтобы новости о тебе распространять в средствах массовой информации? Может, артист какой-нибудь?
– Ага, снимаюсь в домашнем порно, играю на нервах, исполняю пляску святого Вита, – хихикнул Хичоль, подыгрывая своему господину.
– Все будет хорошо, – ответил Кюхён, который все это время раскладывал на полу свои магические листочки с иероглифами – по всей видимости, проводил нечто вроде инвентаризации. – Нас никто не поймает. Я не вижу никакого греха в том, чтобы человеку путешествовать из одной страны в другую, и именно этому мешать не намерен.
– Кюхён, какой же ты плохой, весь из себя неправильный Кюхён! – воскликнул Хичоль, так резко шлепая ладонью по полу рядом с заклинаниями монаха Священной горы, что некоторые верхние листочки разлетелись. Кюхён, чуть покраснев, принялся собирать их обратно. – От того, что ты будешь медитировать в позе беременного таракана, пока нас арестовывают, ничего не изменится!
– Я ведь маг, – сказал Кюхён, убирая бумажки в выделенную для него сумку (балахона с дюжиной потайных карманов у него теперь не было). – Смогу помочь нам.
– «Таракан беременный», – захохотал Ючон. – Мне че-то сразу Дже вспомнился. Ну, таракан – типа мужик, а жена его – тараканиха. Если таракан – беременный…
– Зато он не помирает от укропа, – заметил Чанмин, поглаживая майора по спине.
– Ну, да, ты прав, – согласился тот. – Все мы хороши.
Тем временем Хичоль, даже не подозревая о том, какое впечатление это может произвести на Кюхёна, положил голову ему на колени. Со своим макнэ он так делал, и тот только говорил, что у него «башка тяжелая, потому что в ней дури много». Но монах относился к Хичолю отнюдь не безразлично, в отличие от одного из основоположников движения «злобных младшеньких». Он вздрогнул и машинально поднял руки вверх, чтобы случайно не положить их на спину/плечи/голову наглеца – это вызывало у него слишком бурную реакцию. Хотя, чего греха таить, хотелось потрогать эти крашеные волосы цвета красного дерева, жесткие и, судя по всему, орошенные лаком. ХОТЯ БЫ волосы…
– На тебя не мешок с дерьмом упал, – заметил Ючон, толкнув Кюхёна. – Просто башка. Ну, дрыхнуть он на тебе пристроился.
– Всем спокойной но-о-очи, – сонно проплел Хичоль.
Юно, хмыкнув, подарил Кюхёну многозначительный взгляд, а потом перетащил вампира на свое колено. Монах молча отполз, стараясь всем своим видом показать, что передислокация его не задела.
Некоторое время в фургоне царила полная, почти ничем не нарушаемая тишина.
– Ложись рядом, – предложил Юно, коснувшись кончиками пальцем своего свободного левого колена. – Ну, смотри на пришельца: он уже оккупировал вампира.
И в самом деле: пару минут назад Ючон, будучи достаточно стеснительным в нескольких вопросах и абсолютно беспардонным во всех других, зевнул, сгреб лежавшего на боку Чанмина в охапку и уютно пристроил свою голову на нем, фактически – у него на бедре. Вампир брыкнулся, не добился никакого результата и продолжил лежать с закрытыми глазами, подложив себе руку под щеку.
– Спасибо, – неуверенно поблагодарил Кюхён, после чего, переборов смущение, положил голову на бедро оборотня. Зато теперь молодой вампир был так близко, что он мог касаться кончиком носа его волос, ощущать запах сладковато-горьких духов и слышать размеренное биение сердца… Конечно, монах уснуть не смог, а вскоре вообще укатился к стенке кузова, когда почувствовал совершенно непозволительную для себя реакцию организма – то есть банальную, но мощную и никак не спадающую эрекцию. Он уж и не помнил, когда она в последний раз была с ним не в полусонном состоянии…
– Кюхён, вернись, помогай мне давить оборотня, один я не справлюсь, – сказал Хичоль. – Я маленький, а он – здоровый лось. То есть волк.
– Мне неудобно, я привык спать на полу, – испуганно ответил Кюхён, стараясь слиться со стеной.
– Он стыдится повернуться к нам, – тихо произнес Юно, наклонившись к уху Хичоля. – Судя по всему, у одного из нас все же получилось разбудить в нем чувственность… и, боюсь, это был не я.
– Чего? – Хичоль поднял голову и уставился на оборотня жалобным взглядом. – Кю… меня… Ай, да что ж вы все какие! – Хичоль переполз на Чанмина и Ючона, демонстративно обнимая обоих. – Я скоро свихнусь с вами! С Юно переспал, Кюхён на меня слюни пускает… Давайте еще втроем потрахаемся, вообще зашибись будет! Тебе, Минни, повезло, ДжеМины хоть сущест…
Чанмин извернулся и заткнул Хичолю рот ладонью. Еще несколько слов – и тот мог ляпнуть что-то непоправимое, после чего товарищам пришлось бы давать совершенно не нужные им объяснения.
Утром, незадолго до приближения к границе, фургон сделал остановку. В придорожном кафе можно было поесть и умыться, что все и сделали. Правда, еда, как это уже случалось, вызвала у Юно отвращение, и он ограничился печеньем с чаем. А Кюхён просто не мог есть, да и вообще поднимать взгляд, сгорая от стыда перед Хичолем. Вампир же подливал масла в огонь, сидя вальяжно, с ехидной усмешкой посматривая на бедного монаха и приговаривая:
– Какой неправильный, неправильный Кюхён…
– Хватит, – наконец перебил его Чанмин. – Мы тут все неправильные. И ты сам уже заразился, переспав с Юно. То есть ты мало того что как Хичоль чокнулся, так еще и вампиром стал никудышным. Вампир и оборотень друг с другом что должны делать? Враждовать из-за территории или какой-нибудь страшненькой старшеклассницы.
– Так вот же она. – Хичоль весело указал на Кюхёна. – Все почти по канону. Занюханная Белла втрескалась в прекрасного вампира, а за ней тем временем ухлестывает бестолковый оборотень. Правда, он настолько бестолковый, что и вампира вниманием не обделяет, но вожаку стаи, пожалуй, можно иметь гарем.
– Я сам не рад, немертвый, что мое тело так реагирует на твою близость! – вдруг с жаром воскликнул Кюхён, поднявшись из-за стола. – И если уж я ничего не могу поделать со своим естеством, то лучше оскоплю себя, чем еще раз взгляну на тебя с вожделением!
И монах, спрятав пылающее лицо в ладонях, вылетел из кафе.
– Пошел делать операцию, – пошутил Юно. – Будет на одного бойца меньше. После оскопления воевать сложно: большая кровопотеря и болезненная рана.
– Блин! – Хичоль тоже выскочил из-за стола, уронив при этом свою чашку с чаем. – Белла, стой, прости! Я шутил!
– Хичольда, успокойся, – сказал Чанмин. – Ничего он с собой не сделает.
– Ну, черт его знает, он же с приветом! – бросил Хичоль, выбегая на улицу.
– Развели «Санта-Барбару», – вздохнул Чанмин, закрывая глаза. – Вот уж вроде обеих романтичных баб оставили – так эти вздумали отношения выяснять…
– Ты че, Су бабой назвал? – возмутился Ючон. – Су – не баба никакая!
– Вот именно, – кивнул Юно. – Джунсу – не баба, ты – не баба… Пары из вас, по всей видимости, не получится…
– Я что-нибудь придумаю, – хмуро заявил Ючон, повернувшись к окну.
– Изнасилуешь его? – Юно хмыкнул. – Отдашься ему сам?
– Вот это уж мое дело, – отрезал майор.
– Верно, – согласился герцог. – Но если ты решишь лечь под Джунсу – я хотел бы на это посмотреть. Зрелище, должно быть, не для слабонервных! Только, прошу, не перепутай потерю мужской чести с ранением на поле боя. А то так и вижу эту сцену не то из романтического фильма, не то из военной драмы. Джунсу после первых фрикций замирает, ласково спрашивает: «Милый, тебе больно? Мне подождать?» Ючон крепко сжимает его руку и пафосно восклицает: «Не жди меня, лейтенант, продолжай отстреливаться! Я справлюсь, это пустяки!»
Ючон отмахнулся от него, а Чанмин, заливисто смеясь, достал телефон.
– Ну все, и майор с герцогом туда же, – прокомментировал он, набирая сообщение. – Осталось только мне Джешке написать… И «целующий» смайлик не забыть.
Хичоль нашел Кюхёна у дороги, смотрящим куда-то вдаль и поникшим. Продолжая называть монаха Беллой, он похлопал его по плечу и попросил прощения.
– Я не держу на тебя зла, я зол на себя, – удрученно ответил Кюхён. – Впервые за всю жизнь я потерял самообладание. Я видел кисэн, видел оборотней-лис, видел даже обольстительных вампирш… Но такого не было…
– Ладно тебе, я же понимаю, что у тебя не конкретно на меня встал, это Юно пошутил просто, у него все шуточки про секс, как у прыщавого школьника. – Хичоль встал перед Кюхёном и улыбнулся ему. – Мы просто набились в этот фургон, лежали один на другом… Тебе ведь тоже нужен секс, вот и реагируешь так не пойми на что. Вернемся в Мехико – я тебя отведу в бордель. Снимем пару классных шлюх…
– Да я полюбил тебя! – в отчаянии закричал Кюхён, прижимая руки к своей груди. – И это гораздо ужаснее, ведь от любви избавиться сложнее, чем от желания – для этого надо вырвать сердце!
Хичоль в задумчивости поправил волосы.
– Мы разберемся с этим, Кю. Попозже. Ага. Сейчас сходи в туалет, сделай там чего тебе надо – и в фургон. – Сам вампир отправился к машине, на ходу бормоча себе под нос: – Вот все Кюхёны как Кюхёны. Вредничают, жрут, пьют, задрачивают в компьютерные игрушки, ебутся с Чанминами или Сонминами… А это что такое? У него же напротив каждого из пунктов – прочерк!
