Текст книги "Герой не твоего романа (СИ)"
Автор книги: lovely dahlia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 100 страниц)
– Типа влюбился, а трахаться не хочешь? – упростил Ючон.
Кюхён с достоинством кивнул.
– Не, дружище, так не бывает, – наставительно заметил майор. – Бывает наоборот: трахаться приспичило, а чтоб любить – ну его к едрене фене.
– Для человека, живущего в миру, это, возможно, и так… Но я – все же монах Священной горы. Желание плоти было бы для меня совершенно непростительным.
– Зажелаешь еще, – пообещал Ючон. – Слушай, а тебя не смущает, что ты на нечисть-то запал? Сам ведь с ней как бы борешься.
– О нет, не борюсь, – возразил Кюхён. – Я лишь помогаю охотникам в этой борьбе. Но ты прав! Это, как ты верно выразился, меня смущает. Но в то же время, так даже лучше. Полюби я человека – кто знает, может быть, позволил бы себе мечтать о признании и ответных чувствах…
– Ючон, ты где? – окликнул майора Джунсу. – Я набрал тебе кучу одежды, иди в примерочную!
– Извиняй, труба зовет, – улыбнулся майор. Кюхён снова с грустной мечтательностью уставился в неизвестную точку пространства. – Тоже чего-нибудь найди. Принарядись для своей великой любви, думаю, ему красивые тряпки нравятся. Глядишь, все у вас пучком будет!
Ючон занял примерочную по соседству с Джеджуном и без обиняков объявил омеге, что получил чистосердечное признание от монаха. Джеджун тут же сунулся в кабинку майора, но ретировался, увидев его в одних трусах.
– Слышь, эти штаны ни хрена не напяливаются, – временно сменил тему Ючон, пытаясь влезть в выбранные Джунсу узкие джинсы. – Они, может, на бабу? Или вон на тебя.
– Они просто вам малы, майор, возьмите другие, – ответил Джеджун. – Знаете, я так рад, что Кюхёну понравился герцог! Мне кажется, из них получится хорошая пара. Такие разные, но вместе…
Скоро Джунсу, в брюках и стильной рубашке с закатанными чуть ниже локтя рукавами, вышел из своей примерочной и объявил всеобщее дефиле. Ючона он тут же вернул обратно в кабинку – майор надел сексуальную полупрозрачную маечку задом наперед. Кюхён выбрал все на два размера больше, чем ему требовалось (сказывалась многолетняя привычка ко всевозможным балахонам). А Джеджун оделся, вроде, нормально, только…
– Буду вас всех в порядок приводить, – не терпящим возражений тоном сказал самозваный стилист Джунсу. – Вы за полтора года в не пойми что превратились. Ючон словно в казарме родился, Кюхён явно с ума сошел, а ты… Ты смахиваешь на одинокую библиотекаршу в возрасте, Дже! – Джеджун развел руками. Он прекрасно это знал, но в такой одежде ему было уютно. – Стой тут, сейчас принесу тебе что-нибудь яркое.
– А круто Су одевается, да? – с чистосердечным восхищением сказал Ючон, когда художник умчался за новой партией тряпок. – Как картинка выглядит, из тутошних журналов про барахло.
– Да, Джунсу очень привлекательный, – согласился Джеджун, радуясь своему успеху в качестве главного сводника. – Элегантный и красивый.
– Ага, только че с этим красивым делать? – Ючон присел на свободный пуфик и, положив локти на колени, подпер подбородок кулаками. – Я уж неделю как не беременный. Су все наглее и наглее. Уже по жопе погладил. Чую, вот-вот штаны спустит и раком поставит.
– А вы не хотите этого? – осторожно спросил Джеджун.
Ючон поднял голову и удивленно уставился на бухгалтера.
– Дже, ты дура? – оскорбился он. – Су, конечно, классный и все дела, но как ты себе представляешь, чтобы он меня нагибал?
– Майор, я вообще о таком не думаю, – опешил Джеджун. – Я же не извращенец.
– А вот он, видать, думает…
Ючон посмотрел на себя в зеркало, остался совершенно не доволен полупрозрачной маечкой и стянул ее через голову. Джеджун схватил офицера за руку и затолкал в примерочную, напомнив, что торговый центр – это не партизанский лагерь, и тут имеет смысл вести себя прилично.
– Все, оделся, вот. – Ючон быстро надел футболку с кадром из «Криминального чтива» – Траволта и Джексон с пистолетами, а под фото – цитата из фильма: «English, motherfucker! Do you speak it?!» – Так чего мне делать-то? Я его как бы бросил, а Юн мне сказал вернуть. Но блин, если вернул, мы, значит, трахаться должны!
– Не должны, – встрял в беседу Кюхён, все еще утопающий в одежде стиля «донашиваю за толстым старшим братом». – Если ты скажешь, что не готов, любящий тебя человек…
– Мы это проходили, – отрезал Ючон. – «Только после свадьбы» не катит, я же рожать собирался.
– Тогда прекращай лгать, – с видом мудреца посоветовал Кюхён. – Ложь – это всегда плохо, даже если она во спасение.
– Нет, все катит! – воодушевился Джеджун. – Вы ведь от кого рожать собирались? От насильника. То, что теперь вас пугает физическая близость, – самая естественная реакция для жертвы!
– А-а-а, наверное, – понимающе протянул Ючон. – Спасибо, Дже.
– Я посоветовал рассказать правду, а вы продолжаете выдумывать ложь, – вздохнул Кюхён, возвращаясь в свою примерочную. – Помяните мое слово, Джунсу от этого будет только хуже…
Художник, которого обсуждали у него за спиной, вернулся с одеждой и заставил Джеджуна примерять более-менее вызывающие наряды, а из Кюхёна стал делать модного подростка (он ведь считал монаха младше, чем тот был на самом деле). Джеджун думал о еще таких хрупких парах, одна из которых оказалась неожиданностью даже для него. Может быть, майор все же не устоит перед привлекательностью и обаянием Джунсу? Вдруг Кюхён нарушит обет безбрачия и подпустит к себе оборотня? Тогда Джеджун будет за них радоваться. Наконец жизнь вернулась в привычное русло: у него самого ничего не происходит, а на дворе – теплая поздняя весна, и все подряд налаживают личную жизнь. Не хватало только братьев, которые по утрам требуют денег на карманные расходы, и работы до девяти часов вечера.
Сделав покупки, четверо решили немного посмотреть праздничную программу, которая уже несколько часов шла в фойе торгового центра. Не найдя свободных стульев, они просто встали неподалеку от сцены. Было время конкурса. Ведущий вызывал зрителей и просил их придумывать предложения с фразами на бумажках, которые те вытаскивали из мешочка. В основном всем попадались названия отделов торгового центра или товаров, которые тут можно было приобрести. Маленькие призы получали все без исключения. Когда ведущий набирал участников второго захода, Джунсу поднял руку и вытолкнул на сцену Джеджуна с Ючоном. Джеджун, в состоянии эйфории после чужих романтических историй и удачного шопинга, сопротивляться не стал и радостно выскочил в центр; Ючон, растерянно озираясь по сторонам, встал рядом с ним.
– Как вас зовут? – спросил ведущий, когда очередь дошла до них.
– Я Джеджун, а это – Ючон, – сообщил омега.
– Какие интересные имена! Вы иностранцы?
– Ну, можно и так сказать, – подтвердил Джеджун. – Мы родом из Кореи.
– Говори за себя, я там вообще не был, – тихо сказал Ючон.
У главного входа в торговый центр остановилось такси, из которого вышли Чанмин, Хичоль и Юно. Предыстория этого появления была следующей.
Хичоль стал жить с Джеджуном и Чанмином, в комнате последнего («Мне к общагам не привыкать!» – заявил певец и разлегся в позе морской звезды на кровати своего господина). Джеджун ничего не мог с собой поделать и начал слегка ревновать, ведь Чанмин, хоть и оказывал ему иногда двусмысленные знаки внимания, в общем и целом вел себя отстраненно. Впрочем, вскоре он понял, что Хичоль Чанмину тоже никем особенным не приходится: в то время как старший вампир постоянно отлучался без объяснения причин, новообращенный оставался дома и назойливо завязывал дружбу с омегой. Джеджуна его манера общения немного коробила: певец, представившийся, кстати, бывшим офисным работником, то был преувеличенно ласков, то переходил границы дозволенного и отпускал довольно грубые шуточки. Когда же его просили рассказать о себе, он нес откровенный вздор, совершенно не заботясь о том, что день ото дня его показания претерпевают яркие изменения. Вообще было видно, что Хичоль скучает без дела. И если Джеджун умел находить себе какое-нибудь занятие (да хоть приготовить сложное блюдо по рецепту с сайта о кулинарии), то Хичоль не знал, куда себя девать.
– В Мексику бы скорее уже, вот там должно быть весело, – вздохнул он как-то раз, маяча за спиной прилипшего к плите Джеджуна. – Может, найду себе парня. Мексиканца. Они, говорят, очень страстные.
– А как же Чанмин? – будто невзначай поинтересовался Джеджун.
– И Чанмин пусть найдет себе мексиканца, если хочет, – ответил Хичоль. – Хотя его сердце уже кое-кто другой занял…
Джеджун ничего больше спрашивать не стал, но ждал возвращения Чанмина с надеждой, что речь шла о нем. Он встретил вампира настоящим «шведским» столом, будто забыв, что тот не злоупотребляет человеческой пищей, и призвал на помощь всю свою смелость для ведения непринужденной беседы за ужином. Хичоль умиленно хихикал, отвернувшись в сторону. Ему, по некоторым причинам, было очень смешно видеть, как Ким Джеджун пытается понравиться Шим Чанмину.
Джеджун ложился спать, уверенный, что интересен Чанмину в романтическом плане. Сделать такой вывод было несложно: вампир улыбался теплее обычного, никак не подкалывал омегу и даже поблагодарил его за вкусные блюда. Его словно подменили! «Я сошел с ума, – радостно думал Джеджун, свернувшись калачиком под одеялом. – У этого парня – лицо человека, которого я ненавижу, и он – чудовище… С другой стороны, он сильный, умный, самостоятельный. Разве это не те черты настоящего мужчины, которых мне не хватало даже в Юно? В общем, если я и сошел с ума, то диагноз не так страшен, как может показаться!» Джеджун не спал почти всю ночь. Сначала он представлял себе первые настоящие свидания с Чанмином и таял от милых картин. Потом вспомнил, что его новый избранник – вампир, и подумал об укусах. То, что две недели назад глубоко оскорбило его, постепенно начинало казаться естественным. Чанмину ведь нужна кровь; разумеется, Джеджун будет давать ее… К своему стыду, омега возбудился от мыслей о такой странной форме близости. «Он прав, я мазохист, наверное, » – припечатал себя Джеджун, впрочем, все еще счастливый. А потом, в четвертом часу утра, проснулся здравый смысл и окатил наивность холодной водой. Почему, собственно, Джеджун решил, что Чанмин влюбился именно в него? Вампир стал мягче и нежнее из-за того, с кем проводил все дни и от кого возвращался по вечерам. «Ну, может, он все-таки у бандитов пропадает, » – ухватился за последнюю соломинку Джеджун. Однако утром эта надежда разбилась. За завтраком Джеджун объявил, что сегодня Джунсу ведет его и Ючона в торговый центр за покупками. Не хотел ли Чанмин присоединиться к ним? Нет, лично к Джеджуну, а то ведь те двое – все равно что парочка…
– Майора обижаешь, – усмехнулся Чанмин, делая глоток кофе. – И, уж извини, не хочу. У меня сейчас дела.
– А… вечером? – застенчиво спросил Джеджун, понимая, что навязывается.
– А вечером у меня свидание, – ответил Чанмин.
«Ну, да, на что я, идиот, надеялся, – грустно сказал себе Джеджун, вставая из-за стола. Он был расстроен, но не подавлен. – У него кто-то есть. А меня просто использовали. Спасибо Кюхёну, что теперь у меня есть его заколдованная вода и больше я не потеряю над собой контроль.»
Джеджун ушел к Джунсу, предварительно зайдя за монахом. А Хичоль, оставшийся наедине с Чанмином, заметил, что тот зря отклонил предложение омеги, так как младший из вампиров совсем не был против пробежаться по магазинам.
– Хорошо, хорошо, – согласился Чанмин. Он стал мыть посуду, на которую опечаленный Джеджун не обратил никакого внимания. – Я сейчас съезжу к Никите Сергеевичу, превращу его в вампира, получу за это деньги на основательную закупку в бутиках…
– Стоп, стоп, стоп, – испугался Хичоль. – Как так – в вампира? Давать подобную силу кому попало? Я думал, нас будет двое!
– Нас будет трое, – хитро улыбнулся Чанмин.
– Да вот хренушки! – Хичоль решительно сунул в раковину свою пустую тарелку. Юно, конечно, был прав насчет старшего вампира: только прожив много десятилетий в качестве слуги, можно не возмутиться, когда новообращенный пихает в руки своему господину грязную посуду с молчаливым требованием ее помыть. – Этот старый бандюга сейчас накусает себе целую армию вампиров!
– Ничего не получится, – спокойно сказал Чанмин. – Чтобы обрести способность кого-то обращать, нужно иметь вампирский стаж не менее полутора веков.
– Вот оно что. – Хичоль обнял занятого мытьем посуды Чанмина за плечи. – Тогда он просто станет твоим слугой. Но… как он на такое согласился? Он что, не знает о последствиях?
– Полагаю, знает. Но ты не зря уже несколько раз ездил к Никите Сергеевичу вместе со мной и открыто мне хамил: бандит считает, что статус слуги – чисто номинальный. Я не ошибся, выбрав такую наглую заразу, как ты.
– Но я ведь и правда не подчиняюсь каждому твоему приказу, – напомнил Хичоль. – Может, просто первый блин комом, но не исключено, что у тебя вообще не получаются хорошие слуги…
– Это мне и не нужно. – Чанмин ополоснул последнюю тарелку и стал вытирать посуду полотенцем. – Ты не можешь причинить мне вреда. Он – тоже не сможет. А тогда мои руки будут развязаны. Каким бы вампиром он ни был, но у меня два вампира, оборотень, инопланетянин и маг.
– Хороший план, – одобрил Хичоль. – Только один маленький недочет: кажется, оборотень не горит желанием работать с вампирами.
– Ну, так заставь его поменять свое мнение. Соблазни его. Ты еще вполне ничего, когда накрасишься…
– Я?! – закричал Хичоль, указав на себя пальцем. – Я – соблазнить Юно?
– Именно. По-моему, вам обоим очень не хватает любви и ласки.
– Сдурел, да? Чтобы я переспал с ЮНО? Ты понимаешь, что это для тебя он оборотень и герцог Какой-то-там, а для меня эта морда – все равно, мать его, Чон Юно, охренительно няшный лидер к чертям распавшейся группы, певец, танцор, местами актер и профессиональный муж Ким Джеджуна?
– У нас у всех была похожая беда, – успокоил его Чанмин. – Пообщайся с ним чуть побольше. Уже через пару дней будешь воспринимать герцога как «просто похожего парня».
– Все равно – нет! – рявкнул Хичоль. – Ну не могу я дать Юно, понимаешь? Мы же с ним сто лет дружим…
– Не с ним, а с корейским артистом, – уточнил Чанмин. – Это приказ, слуга. Выполняй.
– Ишь ты, приказ у него. – Хичоль, чувствуя противное желание подчиниться, открыл в телефоне список контактов и стал искать имя «Юно, версия 2.0». – Чтоб ты знал, я не послушался, а ПРИслушался… Алло, герцог? Это новый вампир, Хичоль. Ким Хичоль. Ну, ты меня видел несколько раз у старого бандита. Слушай, не хочешь в магазин сгонять? Со мной и Чанмином. Как это – зачем? Я тебя на свидание зову, дурак лохматый. А Чанмина просто прилично одеть хочу, что-то он весь пообносился.
Чанмин коротко хихикнул и развел руки в стороны.
– Кто же так на свидание зовет, чокнутый? – спросил он.
– Я зову. Ну, он же согласился. – Хичоль снова обнял Чанмина. – Только давай договоримся, господин ты мой с виду малолетний: если за пять дней Юно не начнет казаться мне другим человеком, спать я с ним не стану.
Когда Чанмин вернулся от Никиты Сергеевича, временно превращенного в недвижимый труп, два вампира поехали в торговый центр. По пути они взяли с собой Юно, который, кстати сказать, уже втихую брал уроки вождения – понял, что на общественном транспорте в этом мире передвигаются только дети, бедные и больные.
– Господин приказал тебе со мной сблизиться? – с ледяной усмешкой предположил Юно, дождавшись того, чтобы Чанмин первым вышел из такси. Он все понял еще по тому, что нагородил по телефону новый вампир. Ему нравилась перспектива. Герцог привык постоянно находить новые любовные приключения. И тут, как ему еще недавно казалось, тоже обнаружился интересный объект страсти. Однако Кюхён до сих пор без труда держал оборону. Юно и раньше приходилось иметь дело с девственниками, но те втайне желали неизведанных удовольствий, а этот словно не имел никакой половой принадлежности: передачи про животных, приобретенный в цветочном магазине кактус, медитация – вот и все, что было нужно ему для счастья. При таком раскладе флирт с вампиром, пусть даже для того, чтобы водить за нос Чанмина, представлялся довольно интересным.
– Так, минуточку! – возмутился Хичоль. – Он мне не господин – это раз. Мало ли что он просил, а ты мне сам по себе нравишься – это два.
Серьезные приказы Чанмина действовали странно. Можно было показать ему средний палец и послать его в нецензурное путешествие, но в итоге все равно нестерпимо хотелось повиноваться. Зависимость от господина была в чем-то сродни зависимости наркомана.
– Что ж, я польщен, – улыбнулся Юно. Он открыл дверь и помог выйти Хичолю, злому на господина и самого себя. Герцогу казалось, что Чанмин совершил грубейшую ошибку, подослав к нему не привыкшего к своему положению вампира. Это еще был, без сомнения, человек, желавший не столько блага своих сородичей, сколько личного счастья. Стоит лишь подарить такому надежду на подобие романтики, как он предаст всех без разбора.
– Вашу ж мать, а далее идет неотцензуренная речь майора Пака, – пробормотал Чанмин, замерший в фойе. Юно, еще державший за руку Хичоля, за считанные мгновения нашел среди зрителей знакомых. Джунсу смотрел на сцену со снисходительной улыбкой, а Кюхён – с восторгом первоклассника, впервые попавшего в цирк. – Это лишнее…
– А что тут такого? – спросил Хичоль, небрежным жестом поправляя волосы.
– Есть камера, – пояснил Чанмин. – ЭТО снимают.
– Боже мой! – засмеялся на сцене Джеджун, застенчиво прикрывая рот ладонью. – Ладно, секундочку, придумываю. Вот. Вчера мне было очень скучно, и я зашел в секс-шоп на четвертом этаже.
– Ох, так у вас нет девушки, и вы скучаете? – поддержал шутку ведущий. – Посмотрите в зале, может быть, будет с кем ходить в «секс-шоп на четвертом этаже». А пока – вот ваш брелок! Следующий участник.
– «Спорт-мас-тер», – прочитал Ючон то, что было на его листочке. – А. Ну… Щас… Я десять лет занимался плаванием, и стал спортмастером по плаванию.
– Не бойся, – сказал Хичоль, который за неделю выучил русский. Он пришел в шок от своих вновь обретенных способностей и бросился изучать арабский, но Чанмин отобрал все учебники и предоставил более необходимый материал по испанскому. В итоге Хичоль обиделся и вообще ничего больше учить не стал. – ТАКОЕ все равно никто из заинтересованных личностей не увидит.
– Ты так думаешь? – обеспокоенно спросил Чанмин.
– Эльфами клянусь! – махнул рукой Хичоль. – Так, лохматый, пошли в отдел парфюма. Я тебе буду демонстрировать разные ароматы, а ты говорить, приятно пахнет или нет.
Хичоль пошел вперед, таща за собой Юно; Кюхён заметил их и побледнел до уровня мела, но невольно проводил взглядом до самого входа в магазин косметики; Джунсу попытался понять, кто этот новенький и по какому праву невозбранно трогает чужого, пусть и бывшего, Юно; весь зал смеялся над тем, как Ючону объясняют, что «Спортмастер» – это торговая сеть, а то, что он имел в виду, – это «мастер спорта».
Через пять дней в Сеуле
– Алло, вас слушает служба поддержки никому не нужных бывших лидеров, – пропел Джеджун, поднося смартфон к уху. – Ну, что тебе надо? Я опять надел браслетик, как у тебя? Так ЮнДже из риал, вообще-то. Скоро будет кофточка. Мне еще нравятся твои новые джинсы, но кто на хер заметит, что у нас одинаковые джинсы…
– Хён, уймись, это макнэ звонит с его номера, а Юно хён спит уже битый час, – раздался голос Чанмина. – Помнишь двойника Юно хёна, голого, на крыше? Так я сейчас продолжение скину, оборжешься. Ючон хён где-нибудь рядом?
– Не-а, – зевнул Джеджун. – Он на съемках хрен-запомни-чего.
– Обязательно покажи! – потребовал Чанмин. – У него на футболке – цитата из «Криминального чтива». «По-английски, засранец, говорить умеешь?!» По-моему, идеально подходит вашему американцу недоделанному!
– Реально такая фраза? Толстый троллинг! – Джеджун расхохотался. – Чанмини, лапа, скидывай ржаку. – Затем настала пауза в три минуты, которую прервал голос Джеджуна: – Мда… Ладно, Ючона еще кое-как вижу. А эта тетенька в очках… типа на меня похожа?..
====== Глава 13 ======
Ючон, за то, что насмешил публику, получил лазерную указку. Когда все пришли в ресторан итальянской кухни на одном этаже с уже упомянутым секс-шопом, майор взялся водить лучом по столу перед Джеджуном.
– Вы это специально? – кокетливо засмеялся омега, тем не менее, делая вид, что пытается подцепить пальцем ярко-красную точку. – Играете со мной, как с кошкой.
– Извиняй, – сконфуженно ответил Ючон, убирая лазерную указку в карман. – Я че-то не знал, что у вас так с кошками делают. У нас кошек если кормят – и то хорошо.
– Ну, вот, а я уж думал, что смогу чем-то себя занять, пока нам еду не принесут, – в притворной обиде надул губы Джеджун.
– Дже, прекрати заигрывать с Ючоном, а то возьму и ревновать начну, – тихо заметил Чанмин, подмигнув омеге.
– Думаю, с вас будет достаточно и одного парня, с которым вы вот-вот пойдете на свидание, – ответил Джеджун, старательно делая вид, что личная жизнь вампира нисколько его не волнует.
– Да, там любовь до гроба, – безразлично бросил Хичоль и обратился к Юно: – Слушай, пушистенький, ты мне столько всего успел купить за час экспресс-шопинга, что, как честный человек, я должен тебе отдаться.
– О, это было бескорыстно, – сказал Юно, взяв руку Хичоля и галантно поцеловав ее. – Всегда приятно доставить удовольствие такой очаровательной леди, даже если она ведет себя, как уличная торговка.
– Павлин британский, – промурлыкал Хичоль.
Кюхён, несмотря на повторенную трижды просьбу Джунсу выбрать себе блюда из меню, с грустным восторгом смотрел на эту странно воркующую пару. Видно, он не солгал, заверив Ючона, что жестокую ревность себе не позволил.
– Кю, ты не знаешь, кто это? – наконец поинтересовался Джунсу, когда, устав ждать реакции, сам выбрал монаху вегетарианскую пасту. – С кем Юно так милуется? Кого он на этот раз предпочел бедному Дже?
– Лучше спросить Чанмина, – тоскливо произнес Кюхён. – Они хорошо знакомы.
– Нет у меня желания с этим извращенцем общаться, – процедил сквозь зубы Джунсу, но, тем не менее, задал вопрос старшему из вампиров. Чанмин шлепнул себя ладонью по лбу, извинился за свою забывчивость и попросил разрешения представить Хичоля, своего друга из Кореи, единственному, кто с ним еще ни разу не виделся, то есть Джунсу.
– Ох, вот и я сижу, как дурак, – засмеялся Хичоль. – Смотрю на вас и не соображаю, что с вами официально знакомиться надо, мне же ваши лица… – Чанмин под столом наступил Хичолю на ногу, и младший вампир осекся, но никаких альтернативных вариантов окончания предложения изобретать не стал. – В общем, рад влиться в ваш нисколько не дружный коллектив.
– Надо будет поговорить с этим парнем, – чуть слышно заметил Джунсу. – Неприятный он какой-то… Так развязно ведет себя…
– Неприятный… парень… – повторил, словно в трансе, монах.
– Мне так жаль Кюхёна, – шепнул Джеджун на ухо Ючону. – Кажется, ему очень нравится Юно, а тот уже нашел себе другого… Ну, разумеется. Этот Хичоль – ужасно приставучий, скромный монах не может соперничать с ним…
– Я приставучий? – переспросил Хичоль, потянувшись к Джеджуну через Чанмина. – Да-а, душка, у меня прекрасный слух. А кто там в кого влюбился, м? Кю – в Юно? Более дерьмового пейринга я не смог бы придумать, даже если бы захотел!
– Ты бы еще мне на коленки сел, – вздохнул Чанмин, пытаясь отпихнуть от себя «слугу».
– Кюхён заинтересовался мной? – задумчиво пробормотал Юно, у которого слух и в человеческом обличии тоже был отменным. – Ни за что не поверю. Он холоднее снега в горах Шотландии!
– Простите, что оскорбил вас, – смущенно пробормотал Джеджун. – Но при этом я считаю, что у вас нет права осуждать чужие чувства и называть какие-то пары «дерьмовыми».
– Переходит все границы, – прищурился Джунсу. – Увел чужого парня, да еще имеет наглость так разговаривать с Дже…
– Ой, Джунсу, да не смотри на меня так, – замахал рукой Хичоль. – Никого я пока не увел. И у кого? У Кюхёна?
– У Джеджуна, – подсказал Чанмин, все-таки возвращая Хичоля на его стул. – В наших отношениях черт ногу сломит. Ну, я объяснял.
– Неужели он действительно не сумел остаться равнодушным к моим ухаживаниям? – продолжал беседовать сам с собой Юно. Он вглядывался в бледное лицо монаха, пытаясь понять, почему тот похож на безоружного человека, к которому неумолимо приближается толпа зомби. Из-за того, что рядом с оборотнем находится бесцеремонный вампир? Едва ли. Будь у монаха какие-то ответные чувства, герцог бы уже заметил это, пустил в ход тяжелую артиллерию своего аристократического обаяния и заставил беднягу нарушить целибат…
– Кю, вот ты мне расскажи, как тебя угораздило в Юно-то влюбиться? – настойчиво лез не в свое дело Хичоль. Чанмин слишком поздно сообразил зажать ему рот ладонью, и громко прозвучавший вопрос достиг ушей Джунсу, который даже подпрыгнул на месте от такой новости. Он уставился на Кюхёна, широко раскрыв рот, но не в силах придумать комментария без обсценной лексики. «Они все охренели без меня, – заключил художник. – Двоюродные братья спят друг с другом, Юно спит по очереди с обоими братьями, бывший парень одного из братьев набивается ему в любовники… Да это настоящая вакханалия!»
– В Юно? – пролепетал Кюхён. – Ах, нет, я не испытываю к нему никаких чувств… Это ошибка.
Герцог расстроился. Надежда на очередной пункт в его списке ярких сексуальных побед снова угасла. Видно, меланхолию Кюхёна породили размышления о безнадежной любви к кактусу или известие о вымирании уссурийских тигров.
– Послушайте, я понимаю вас, вы стесняетесь, – шепнул великий сводник Джеджун, подавшись к Кюхёну. – Хотите, я поговорю с ним?
– Бедное создание, – печально усмехнулся монах. – Будучи наполовину женщиной, женской интуицией ты обделен, а вот женской мнительностью природа наградила тебя сполна.
Джеджун непонимающе хлопнул глазами и оставил Кюхёна в покое, решив, что услышанная тирада – это отказ от помощи в налаживании отношений с оборотнем.
Действительно, зачем монаху был самовлюбленный аристократ, когда его сердцем безраздельно завладела «вампирша»…
За неделю до визита в торговый центр Кюхён приходил домой к Джеджуну. Ему искренне нравился омега, которого он считал самым несчастным, добрым и высоконравственным из новых товарищей, а потому он время от времени навещал его, пил с ним чай, рассказывал истории о жизни в монастыре и слушал отрывочные воспоминания о почти безрадостном прошлом бухгалтера. Монах хотел как-то помочь ему, уверенный, что этот человек достоин счастья, и, не имея возможности подарить омеге свою любовь, он дарил дружбу.
Джеджун, как обычно, разлил зеленый чай по чашкам и с ностальгической улыбкой на лице вспомнил, что во время недолгой совместной жизни с Юно любил по вечерам пить такой же чай и смотреть юмористические передачи. Они садились вдвоем на диван, любимый обнимал его…, но Джеджун часто не знал, останется ли Юно на ночь, ведь ему мог позвонить Чанмин…
– От всех Чанминов – одни беды, – подвел итог омега. – Это какая-то видовая чанминовская особенность.
И тут – гром среди ясного неба, метеорит, врезавшийся в равнину, торнадо, налетевший на мирную деревню… До этого момента Кюхён испытывал греховный соблазн, лишь когда чуял запах вкусной запретной пищи, а человеческая красота нисколько не волновала его. Но тут в иссушенном монастырским воспитанием сердце пробился росток любви. И к кому! Неземное создание в махровом халатике и с влажными каштановыми волосами появилось на пороге кухни, гордо неся за собой, словно шлейф, темную ауру вампира «чанминовского» типа. Но Кюхён все равно не мог отвести глаз от «прелестной проклятой девы», как он окрестил Хичоля. А когда тот подул на покрытые бесцветным лаком ногти, Кюхён и вовсе оказался зачарован «пухлыми коралловыми губками» и «томно опущенными опахалами ресниц» короля корейского фансервиса.
– Ой, почему же мне не сказали, что у нас такие гости! – радостно воскликнул Хичоль, переключив свое внимание с ногтей на монаха. – Чо Кюхён! Дай посмотрю. – Он подошел к застывшему магу и обхватил его лицо ладонями. Кюхён едва не забыл, как дышать. – Какая милота, мордашка-то – почти не наглая!
Кюхён хотел возмутиться. Хотел заметить, что прикасаться к чужим людям без разрешения – неприлично. Хотел применить против «вампирши» магию, в конце концов. Но вместо этого он просто смотрел в смеющиеся глаза «невесты Тьмы» (да, монах когда-то украдкой читал светские романы и обладал обширным запасом красочных эпитетов, которые теперь невольно вспоминал). «О, это не дева, – сказал себе Кюхён. – Эта обольстительница – порочна! Но кто я такой, чтобы осуждать падшую женщину?» И он, призвав на помощь всю свою выдержку, старался не опускать взгляд на грудь, которую открывал халат наклонившейся «прекрасной бесстыдницы». И зря – может, заметил бы, что груди, даже нулевого размера, там не наблюдается.
– Ким Хичоль, в общем, – представилась ни в одном смысле не дева, пожав руку завороженному Кюхёну. – Дже, лапа, а он у вас не дурачок? Чего вылупился?
– Он монах, – пояснил Джеджун. – Полагаю, ему не очень приятна такая фамильярность.
– Все верно, я в замешательстве, – с трудом проговорил в ответ Кюхён.
– Монах? – Глаза Хичоля умиленно засияли. – Ой, извини. Но я, серьезно, без пошлого умысла. Просто потискать!
«Она, кажется, и не так молода, » – продолжал искать недостатки Кюхён. Как ни странно, все изъяны восхищали его. Какой скромный юноша не мечтал о красивой опытной распутнице постарше? Кюхён, конечно, еще не размечтался (это было бы низко – думать о женщине в таком ключе!), но уже испытывал перед «вампиршей» не знакомый до той поры трепет.
– Я не сержусь на тебя, – улыбнулся Кюхён. – Твое поведение не соответствует правилам приличия, но вина в том – не твоя, а тех, кто тебя воспитал.
– И все-таки он с приветом, – развел руками Хичоль. Отвернувшись, он сказал: – Так, Дже, колись, какую часть тела ты брил лежащим в ванной станком, что он весь в длинной волосне? Если интимную зону – то не завидую Чанмину, который сквозь эти заросли продирался.
Джеджун густо покраснел от стыда. Хичоль вульгарно рассмеялся.
– Шучу, шучу, солнышко. Не было там волос. Но раз ты так покраснел – значит, и правда сделал депиляцию… Для Чанмина? Или так, для себя?
– Хичольда ужасна, – выдавил, чуть не плача, Джеджун, когда айдол покинул кухню. Он использовал не раз услышанное от Чанмина прозвище, сгорая от обиды, а Кюхёна это утвердило в мысли, что новый вампир – женщина. Словно желая оправдаться перед самим собой, омега продолжил вполголоса: – Я – для себя… Раз у меня нет мужчины, что мне теперь, и следить за собой нельзя…
